– удивилась она. – Мужчины, как правило, предпочитают не усложнять подобные вещи и не смешивать секс с глубокими чувствами».
– Прекрасно, мы назовем это как-нибудь по-другому.
– Дело не в названии. У меня есть условие, Кейт. Полное доверие и честность. После того как я дотронусь до тебя, уже никто не должен касаться твоего тела!
– Ну, признаться, не то чтобы ко мне стояла очередь желающих… – Она споткнулась о ступеньку: Байрон не отрывал от нее глаз, а его взгляд волновал Кейт и заставлял трепетать от желания. – Я и без твоих условий не сплю со всеми подряд!
– Я тоже. Я вообще считаю, что интимные отношения – дело очень серьезное. А у нас с тобой, Кейт, будут интимные отношения – и в постели, и вне ее. Вот мое главное условие.
– Послушай… – В горле у нее пересохло. – Это же не деловое соглашение!
– Нет, – согласился Байрон. – Но это личное соглашение, и в него включено много важных пунктов. Ты предложила сделку, – он неожиданно поднял ее на руки, – а я излагаю свои условия.
– Но, может быть, у меня тоже есть условия…
– Тогда поторопись их сообщить: торг сейчас закончится.
– Мне бы хотелось, чтобы мы оба относились ко всему этому проще.
– Ни в коем случае!
Поднявшись по лестнице, Байрон свернул налево и внес Кейт в комнату, залитую ярким светом предзакатного солнца.
– Мы – здоровые, свободные взрослые люди! – быстро проговорила она. – По обоюдному согласию добровольно вступаем в физическую связь, и я не понимаю…
– Секс – это не только физиология. – Он улыбнулся и положил ее на кровать. – Сейчас я тебе покажу.
Он поцеловал ее долгим поцелуем, и Кейт почувствовала, что каждый нерв затрепетал, словно тронутые нежной рукой струны арфы. Она ответила ему так страстно, что Байрон понял: он может взять ее одним жадным рывком. Крепко сжав ее пальцы, он слегка отодвинулся.
– Дорогая, там, откуда я родом, все делают не торопясь. – Байрон медленно начал покрывать поцелуями ее лицо. – А теперь расслабься. И наслаждайся, – Его губы переместились ниже. – Нам торопиться некуда.
«Он убьет меня этой своей сладостной медлительностью!» – пронеслось в голове Кейт. Его губы были мягкими, нежными, мучительно дразнящими.
Каждый поцелуй был дольше предыдущего. Ее нервы из раскаленных струн превратились в горячий воск.
Прерывистое дыхание, хрипловатые стоны, гибкая податливость Кейт невероятно возбудили Байрона. Когда он расстегнул ее блузку и провел пальцами по обнаженной коже, Кейт вскрикнула от наслаждения, изогнулась и затрепетала всем телом, а он припал ртом к ее соску.
Когда Байрон почувствовал, что просто умрет, если немедленно не войдет в нее, когда ее бедра изнывали от желания вобрать его в себя, – он внезапно перевернулся и соскользнул с кровати.
– Что? Что?! – с отчаянием глядя на него, пробормотала Кейт и села.
– Темнеет, – спокойно отозвался он. – Мне плохо тебя видно. А я хочу тебя видеть.
Вспыхнула спичка, зажглась свеча, вторая, третья. Комната озарилась романтическим мерцанием множества свечей.
Кейт прижала руки к груди, с ужасом сознавая, что каждая ее жилка трепещет от ожидания. Что он собирается делать? Вдруг он передумал или просто-напросто посмеялся над ней?!
Но Байрон стянул с себя майку, и Кейт едва сдержала вздох облегчения. Сейчас – это произойдет сейчас! Все ее запутанные ощущения наконец прояснятся.
Он снял туфли, потом провел рукой по ноге Кейт и остановился у края задравшейся юбки.
– Ты не хочешь раздеться?
Совершенно загипнотизированная, она непонимающе моргнула. – Что? О…
– Только не торопись. Я помогу тебе.
Она послушалась, хотя руки и ноги двигались как чужие, а Байрон не отрывал глаз от ее лица.
– Ты так смотришь на меня… – пробормотала Кейт и задрожала, когда он, осторожно приподняв юбку, начал медленно стягивать с нее колготки. – Я не знаю, чего ты от меня ждешь.
– Я сам не знаю. Но думаю, вместе как-нибудь разберемся. – Он положил голову на ее обнаженное бедро. – Теперь я понял, почему ты всегда ходишь так, будто вечно опаздываешь. Дело в твоих ногах. В этих длинных ногах.
– Байрон! – Она вся пылала и не могла понять – неужели он этого не чувствует? – Я больше не могу!
«Можешь», – подумал он и расстегнул ее юбку.
– Я даже еще не начал.
Блузку Кейт сбросила сама, и Байрон задрожал при виде ее тонкого обнаженного тела. Встав на колени, он положил руку на ее лоно, и Кейт прерывисто задышала, безвольно откинувшись назад.
Потемневшими глазами он наблюдал за игрой света и тени на ее лице, за беспомощным подрагиванием ресниц и губ. Байрон так же яростно желал войти в нее, как хотела этого она сама, но решил, что еще не время. Он только припал ртом к груди Кейт и постепенно довел ее до оргазма.
– Я не могу! – испуганная тем, что он сотворяет с ее телом, Кейт вцепилась в его волосы. – Я не…
– Еще как можешь!
Байрон не встречал женщины, которая была бы одновременно такой податливой и такой упрямой. Может быть, если показать ей, что только он способен доводить ее до такого состояния, она больше никогда не будет сопротивляться?
Кейт чувствовала, что целиком находится в его власти. Ею владело лишь одно желание: чтобы его руки, его губы были везде. Причудливые отсветы свечей играли на его лице, на мускулистом теле – и он казался ей невероятно прекрасным. У Кейт было ощущение, будто в кровь ее проник сильнодействующий наркотик и теперь ей уже ни за что без него не прожить.
Байрон приподнялся и навис над ней, ожидая, пока ее блуждающий взгляд сфокусируется на нем.
– Сначала я не хотел тебя, – сказал он прерывающимся голосом. – Потом я не хотел никого, кроме тебя. Постарайся это понять.
– Ради Бога, Байрон! Сейчас!
– Сейчас, – согласился он и наконец вошел в нее. – Но не прямо сейчас…
Кейт медленно приходила в себя. По-прежнему мерцали свечи, отбрасывая на стены затейливые тени. Проникающий через окно ночной ветерок слегка шевелил занавески. Снова играла музыка: четко отбиваемый ритм ударника и ответные завывания саксофона.
Она ощущала рядом мускулистое тело Байрона. Он устроился так, чтобы ей было удобно лежать. Джентльмен, как всегда!
«Что же теперь?» – испуганно подумала она.
Как вести себя после такого потрясающего секса? До сих пор она не могла думать ни о чем. Но сейчас ей казалось, что от этих первых мгновений зависит то, как сложатся дальше их отношения.
– По-моему, твои мозги возвращаются на место, – весело и лениво проговорил Байрон и погладил ее по растрепавшимся волосам. – Это замечательно! С недавних пор мне стали нравиться умные женщины. – Кейт сделала нетерпеливое движение, но он легонько шлепнул ее. – Нет, не надо двигаться. Ты, может, и пришла в себя, а я еще нет.
Она приподняла голову и посмотрела на него. Дивные зеленые глаза полузакрыты, губы, которые совсем недавно доводили ее до полного безумия, изогнуты в усталой улыбке. Идеальная картина абсолютно удовлетворенной мужской особи!
– Наверное, сейчас мы будем чувствовать себя неловко? – пробормотала она.
– Вовсе не обязательно. Ведь мы шли к этому с самой первой минуты – неважно, осознавая это или нет.
– Тогда следующий вопрос.
«Все-таки она поразительная женщина! – подумал Байрон. – Аналитический ум, стремящийся во всем разобраться до конца».
– Какой вопрос? Что с нами будет дальше? Мы обязательно это обсудим. – Он перекатился через нее и, прежде чем она успела что-то сказать, припал к ее губам долгим, ослепительным поцелуем. – Но сначала займемся делами практическими.
Байрон встал с кровати, снова взял Кейт на руки, и внутри у нее что-то екнуло. Такое странное ощущение, когда тебя несут, когда кто-то настолько сильнее тебя!
– Я не уверена, что мне нравится, когда ты берешь меня на руки…
– Когда ты придешь к определенному решению, дай мне знать. А теперь – душ и ужинать! Я страшно проголодался.
Кейт с радостью поняла, что никакой неловкости нет и в помине. Было ужасно приятно сидеть в его линялой майке и слушать чуть скрипучий голос Боба Сигера. Байрон поручил ей готовить салат, пока он сам жарил мясо. Кейт обнаружила, что ей очень нравится возиться с овощами, вдыхать их свежесть. Никогда прежде вид еды не доставлял ей столько удовольствия. Кейт любила поесть, но очень редко готовила сама. А сейчас она наслаждалась яркими красками, формой и ароматом влажных артишоков, оранжевой морковки, тонких зеленых ломтиков огурцов, нежных листьев салата…
Кейт внезапно выпрямилась и положила нож. Что за чушь?! Салат – подумаешь, как романтично! С ней явно происходит что-то странное… Кейт с некоторой опаской налила себе вина и осторожно сделала глоток. Хотя приступы в последнее время совсем исчезли, она все же побаивалась действия алкоголя, и сейчас с удовольствием отметила, что никакой боли нет.
Она видела через стеклянные двери, как Байрон переворачивает мясо в шашлычнице, слышала, как он разговаривает с собаками. Они вместе готовят ужин! На ней его майка; играет музыка, собаки выпрашивают кусочки мяса…
Прямо семейная идиллия! Кошмар какой-то.
– Дорогая, – в дверях появился Байрон. – Ты не нальешь мне вина? Мясо почти готово.
– Конечно.
«Спокойно, девочка! – велела она себе. – Все нормально: двое взрослых, симпатизирующих друг другу людей проводят вместе приятный вечер. Не из-за чего психовать».
– Спасибо, – Байрон взял бокал и немного поболтал вино, прежде чем выпить. – Поужинаем на террасе? Там свежее.
– Хорошо.
«И романтичнее», – добавила она про себя и понесла посуду на улицу. Почему, в конце концов, она не может выпить вина под звездным небом с мужчиной, который стал ее любовником? Ничего ужасного в этом нет.
Байрон попробовал салат и одобрительно помычал.
– У тебя складочка между бровями, – заметил он. – Такая же была, когда ты прикидывала, подходят ли тебе условия нашего торга.
– Я прикидываю, сколько мяса смогу съесть и при этом не лопнуть.
– Мне очень нравится смотреть, как ты ешь. Но сейчас ты думаешь не о еде. – Он попытался заглянуть ей в глаза, но она упорно отводила взгляд; тогда Байрон погладил ее по обнаженному бедру, и Кейт сразу дернулась, вскинув голову. – Облегчим задачу? Я хочу, чтобы ты осталась ночевать.
Она смущенно вертела в руках бокал с вином. И как это он догадался о ее сокровенном желании?
– Но у меня с собой ничего нет…
– А что тебе, собственно, нужно? Ну хорошо, встанем завтра пораньше, ты успеешь заскочить домой перед работой. – Он провел пальцем по ее шее и поразился тому, какая она изящная и длинная. – Я хочу снова заниматься с тобой любовью. Я хочу спать с тобой. Все очень просто.
«Все действительно очень просто», – подумала Кейт и кивнула.
– Я останусь, но чур – не жаловаться, когда будильник зазвонит в шесть утра.
Байрон улыбнулся: к шести часам утра он обычно уже завершал свою ежедневную пробежку по пляжу.
– Как прикажешь. Но это еще не все. Когда я сказал, что у меня есть условия, я не шутил…
Кейт внутренне сжалась: весь вечер она старалась гнать от себя эти мысли. Чего он все-таки хочет от нее?
– У меня сейчас никого нет, – начала она.
– Нет, есть. У тебя есть я!
У нее по спине пробежали мурашки.
– Я имею в виду – у меня нет никого другого. И не будет, пока мы с тобой… пока мы с тобой вместе. Не знаю, что ты там про меня думаешь, но для меня секс – тоже не пустяк.
– Кажется, для тебя в жизни вообще пустяков не существует. – Он отобрал у нее бокал и поставил на стол. – Но секс – это самое легкое. Не надо ни о чем думать – за тебя все делают тело и инстинкты.
Байрон внимательно посмотрел на Кейт. Сейчас она была похожа на лань – на испуганную лань, встретившую в лесу оленя. Или охотника.
– Ты мне очень нравишься, – тихо добавил он.
У Кейт заколотилось сердце. Она аккуратно разрезала мясо на маленькие кусочки, словно размер и форма сейчас имели какое-то значение.
– Мне казалось, мы с этим уже разобрались…
– Я говорю не о плотских желаниях, Кэтрин. Я говорю о чувствах. Я хотел разобраться в своих чувствах до того, как мы займемся любовью. Но… – Он помолчал, желая, чтобы она как следует вникла в его слова. – Знаешь, я очень люблю карты.
В ее замороченной голове все окончательно перепуталось.
– Карты?..
– Географические. Я люблю прокладывать по карте маршруты от одной достопримечательности к другой. Наверное, именно поэтому мне так нравятся отели – они представляют собой маленькие модели мира. Совершенно самодостаточные, полные движения, людей, событий…
Байрон задумался, срезал мясо с косточек и бросил их щенкам, с нетерпением ожидавшим своей доли угощения.
– В отелях всегда бурлит жизнь. Неподвижно только само здание, а внутри – рождения, смерти, политические страсти, вечеринки; свои комедии и трагедии. Как в обычной жизни, все идет своим чередом. Но постоянно случаются сюрпризы, возникают проблемы, обнаруживается необходимость отклониться от маршрута. И ты решаешь проблемы, радуешься сюрпризам, шагаешь неизведанными путями… Мне все это безумно нравится!
Он закурил сигару, а Кейт никак не могла понять, каким образом разговор свернул с обсуждения их отношений на его работу. Впрочем, ее такой поворот вполне устраивал. Снова расслабившись, она выпила вина.
– Вот почему ты такой замечательный работник. Мои дядя и тетя на тебя не нарадуются, а они очень придирчивы.
– Люди всегда хорошо делают то, что им нравится. – Он выпустил струю дыма и поглядел на Кейт. – А ты мне нравишься.
Улыбка медленно сползла с ее лица.
– При чем тут я?
– Понимаешь, ты – отклонение от маршрута, – сказал он и поднес ее руку к губам. – Они не так часто попадаются на карте моей жизни, но я их всегда с удовольствием предвкушаю.
– Так я – отклонение? – Кейт обиженно выдернула руку. – Весьма польщена.
– И правильно! – Байрон усмехнулся. – А раз уж я свернул на интригующую и крайне привлекательную тропинку, то могу по ней идти сколько угодно.
– Значит, решил прогуляться?
– Правильнее будет сказать так: мы совершим прогулку вместе. И только от нас двоих зависит, долго ли она продлится. Но сейчас я знаю одно: я хочу быть с тобой. Ума не приложу почему, но, когда я смотрю на тебя, мной владеет только одно желание: заняться с тобой любовью.
Кейт вздохнула с облегчением. Она чувствовала то же самое! Байрон не говорил ей ласковых слов, не слагал в ее честь стихи, но никогда еще ни одного мужчину не хотела она так сильно.
– Не знаю, соблазнил ты меня или заморочил мне голову, но меня твое желание вполне устраивает.
– Прекрасно! – Напряжение, владевшее им, почти исчезло. – А теперь, когда ты наконец расслабилась, расскажи мне о своем необыкновенном дне.
– О моем дне? – она непонимающе уставилась на него и вдруг просияла. – О Господи! Мой день! Я совсем забыла.
– Несказанно этому рад. – Он снова провел рукой по ее обнаженному бедру. – Впрочем, если ты снова захочешь отвлечься от этой темы…
– Нет! – она решительно отвела его руку и усмехнулась. – Надо же! Ведь я примчалась к тебе рассказать обо всем, а потом стала думать, как бы затащить тебя в постель, и события дня отошли на второй план.
– Может, теперь я попробую затащить тебя в постель, а разговор отложим на потом?
– Нет-нет, – Кейт отодвинулась. – Я уже добилась своего, приятель. Выхода на «бис» не будет.
– Считай, что мое «эго» сдулось, как воздушный шарик. – Байрон выпустил струю дыма и взял бокал. – Ладно, детка, давай рассказывай.
– Видишь ли, в марте я узнала, что перед своей гибелью мой отец совершил хищение в фирме, где он тогда работал.
Кейт сама удивилась, что так легко произнесла это вслух. Она сделала глубокий вдох и по привычке прижала руку к животу, но боль не появилась.
Байрон давно подозревал, что не знает о ней чего-то важного.
– В марте… – повторил он, внимательно глядя на Кейт. – А раньше ты об этом ничего не знала?
– Абсолютно! Странно: я думала, это сообщение произведет на тебя впечатление разорвавшейся бомбы. А ты даже почти не удивился.
– В жизни все бывает; людям свойственно совершать ошибки, – мягко ответил он, подумав, как она все это время страдала. – Это сильно подрезало тебе крылья, да?
– Я просто не выдержала этого груза. А думала, что выдержу. Что смогу преодолеть, забыть, оттолкнуть это от себя! Не получилось…
– Ты кому-нибудь рассказала?
– Не смогла. Марго в тот момент только-только узнала о своей беременности, у Лоры и без меня полно забот… Но главное – мне было стыдно! Я не решалась открыто поговорить с кем-нибудь.
«Вот отчего она заболела! – понял Байрон. – Беспокойство, стресс, чувство вины…»
– И тут как раз произошла эта история с «Биттл и К°»?
– Ну да… Ты знаешь, мне все казалось, что это происходит не со мной, не на самом деле. Это было похоже на какой-то грандиозный розыгрыш. Меня буквально парализовало, Байрон! Я никогда прежде не была так напугана, не чувствовала себя такой беспомощной. Мне казалось в тот момент, будто единственно правильное решение – сделать вид, что ничего не произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Прекрасно, мы назовем это как-нибудь по-другому.
– Дело не в названии. У меня есть условие, Кейт. Полное доверие и честность. После того как я дотронусь до тебя, уже никто не должен касаться твоего тела!
– Ну, признаться, не то чтобы ко мне стояла очередь желающих… – Она споткнулась о ступеньку: Байрон не отрывал от нее глаз, а его взгляд волновал Кейт и заставлял трепетать от желания. – Я и без твоих условий не сплю со всеми подряд!
– Я тоже. Я вообще считаю, что интимные отношения – дело очень серьезное. А у нас с тобой, Кейт, будут интимные отношения – и в постели, и вне ее. Вот мое главное условие.
– Послушай… – В горле у нее пересохло. – Это же не деловое соглашение!
– Нет, – согласился Байрон. – Но это личное соглашение, и в него включено много важных пунктов. Ты предложила сделку, – он неожиданно поднял ее на руки, – а я излагаю свои условия.
– Но, может быть, у меня тоже есть условия…
– Тогда поторопись их сообщить: торг сейчас закончится.
– Мне бы хотелось, чтобы мы оба относились ко всему этому проще.
– Ни в коем случае!
Поднявшись по лестнице, Байрон свернул налево и внес Кейт в комнату, залитую ярким светом предзакатного солнца.
– Мы – здоровые, свободные взрослые люди! – быстро проговорила она. – По обоюдному согласию добровольно вступаем в физическую связь, и я не понимаю…
– Секс – это не только физиология. – Он улыбнулся и положил ее на кровать. – Сейчас я тебе покажу.
Он поцеловал ее долгим поцелуем, и Кейт почувствовала, что каждый нерв затрепетал, словно тронутые нежной рукой струны арфы. Она ответила ему так страстно, что Байрон понял: он может взять ее одним жадным рывком. Крепко сжав ее пальцы, он слегка отодвинулся.
– Дорогая, там, откуда я родом, все делают не торопясь. – Байрон медленно начал покрывать поцелуями ее лицо. – А теперь расслабься. И наслаждайся, – Его губы переместились ниже. – Нам торопиться некуда.
«Он убьет меня этой своей сладостной медлительностью!» – пронеслось в голове Кейт. Его губы были мягкими, нежными, мучительно дразнящими.
Каждый поцелуй был дольше предыдущего. Ее нервы из раскаленных струн превратились в горячий воск.
Прерывистое дыхание, хрипловатые стоны, гибкая податливость Кейт невероятно возбудили Байрона. Когда он расстегнул ее блузку и провел пальцами по обнаженной коже, Кейт вскрикнула от наслаждения, изогнулась и затрепетала всем телом, а он припал ртом к ее соску.
Когда Байрон почувствовал, что просто умрет, если немедленно не войдет в нее, когда ее бедра изнывали от желания вобрать его в себя, – он внезапно перевернулся и соскользнул с кровати.
– Что? Что?! – с отчаянием глядя на него, пробормотала Кейт и села.
– Темнеет, – спокойно отозвался он. – Мне плохо тебя видно. А я хочу тебя видеть.
Вспыхнула спичка, зажглась свеча, вторая, третья. Комната озарилась романтическим мерцанием множества свечей.
Кейт прижала руки к груди, с ужасом сознавая, что каждая ее жилка трепещет от ожидания. Что он собирается делать? Вдруг он передумал или просто-напросто посмеялся над ней?!
Но Байрон стянул с себя майку, и Кейт едва сдержала вздох облегчения. Сейчас – это произойдет сейчас! Все ее запутанные ощущения наконец прояснятся.
Он снял туфли, потом провел рукой по ноге Кейт и остановился у края задравшейся юбки.
– Ты не хочешь раздеться?
Совершенно загипнотизированная, она непонимающе моргнула. – Что? О…
– Только не торопись. Я помогу тебе.
Она послушалась, хотя руки и ноги двигались как чужие, а Байрон не отрывал глаз от ее лица.
– Ты так смотришь на меня… – пробормотала Кейт и задрожала, когда он, осторожно приподняв юбку, начал медленно стягивать с нее колготки. – Я не знаю, чего ты от меня ждешь.
– Я сам не знаю. Но думаю, вместе как-нибудь разберемся. – Он положил голову на ее обнаженное бедро. – Теперь я понял, почему ты всегда ходишь так, будто вечно опаздываешь. Дело в твоих ногах. В этих длинных ногах.
– Байрон! – Она вся пылала и не могла понять – неужели он этого не чувствует? – Я больше не могу!
«Можешь», – подумал он и расстегнул ее юбку.
– Я даже еще не начал.
Блузку Кейт сбросила сама, и Байрон задрожал при виде ее тонкого обнаженного тела. Встав на колени, он положил руку на ее лоно, и Кейт прерывисто задышала, безвольно откинувшись назад.
Потемневшими глазами он наблюдал за игрой света и тени на ее лице, за беспомощным подрагиванием ресниц и губ. Байрон так же яростно желал войти в нее, как хотела этого она сама, но решил, что еще не время. Он только припал ртом к груди Кейт и постепенно довел ее до оргазма.
– Я не могу! – испуганная тем, что он сотворяет с ее телом, Кейт вцепилась в его волосы. – Я не…
– Еще как можешь!
Байрон не встречал женщины, которая была бы одновременно такой податливой и такой упрямой. Может быть, если показать ей, что только он способен доводить ее до такого состояния, она больше никогда не будет сопротивляться?
Кейт чувствовала, что целиком находится в его власти. Ею владело лишь одно желание: чтобы его руки, его губы были везде. Причудливые отсветы свечей играли на его лице, на мускулистом теле – и он казался ей невероятно прекрасным. У Кейт было ощущение, будто в кровь ее проник сильнодействующий наркотик и теперь ей уже ни за что без него не прожить.
Байрон приподнялся и навис над ней, ожидая, пока ее блуждающий взгляд сфокусируется на нем.
– Сначала я не хотел тебя, – сказал он прерывающимся голосом. – Потом я не хотел никого, кроме тебя. Постарайся это понять.
– Ради Бога, Байрон! Сейчас!
– Сейчас, – согласился он и наконец вошел в нее. – Но не прямо сейчас…
Кейт медленно приходила в себя. По-прежнему мерцали свечи, отбрасывая на стены затейливые тени. Проникающий через окно ночной ветерок слегка шевелил занавески. Снова играла музыка: четко отбиваемый ритм ударника и ответные завывания саксофона.
Она ощущала рядом мускулистое тело Байрона. Он устроился так, чтобы ей было удобно лежать. Джентльмен, как всегда!
«Что же теперь?» – испуганно подумала она.
Как вести себя после такого потрясающего секса? До сих пор она не могла думать ни о чем. Но сейчас ей казалось, что от этих первых мгновений зависит то, как сложатся дальше их отношения.
– По-моему, твои мозги возвращаются на место, – весело и лениво проговорил Байрон и погладил ее по растрепавшимся волосам. – Это замечательно! С недавних пор мне стали нравиться умные женщины. – Кейт сделала нетерпеливое движение, но он легонько шлепнул ее. – Нет, не надо двигаться. Ты, может, и пришла в себя, а я еще нет.
Она приподняла голову и посмотрела на него. Дивные зеленые глаза полузакрыты, губы, которые совсем недавно доводили ее до полного безумия, изогнуты в усталой улыбке. Идеальная картина абсолютно удовлетворенной мужской особи!
– Наверное, сейчас мы будем чувствовать себя неловко? – пробормотала она.
– Вовсе не обязательно. Ведь мы шли к этому с самой первой минуты – неважно, осознавая это или нет.
– Тогда следующий вопрос.
«Все-таки она поразительная женщина! – подумал Байрон. – Аналитический ум, стремящийся во всем разобраться до конца».
– Какой вопрос? Что с нами будет дальше? Мы обязательно это обсудим. – Он перекатился через нее и, прежде чем она успела что-то сказать, припал к ее губам долгим, ослепительным поцелуем. – Но сначала займемся делами практическими.
Байрон встал с кровати, снова взял Кейт на руки, и внутри у нее что-то екнуло. Такое странное ощущение, когда тебя несут, когда кто-то настолько сильнее тебя!
– Я не уверена, что мне нравится, когда ты берешь меня на руки…
– Когда ты придешь к определенному решению, дай мне знать. А теперь – душ и ужинать! Я страшно проголодался.
Кейт с радостью поняла, что никакой неловкости нет и в помине. Было ужасно приятно сидеть в его линялой майке и слушать чуть скрипучий голос Боба Сигера. Байрон поручил ей готовить салат, пока он сам жарил мясо. Кейт обнаружила, что ей очень нравится возиться с овощами, вдыхать их свежесть. Никогда прежде вид еды не доставлял ей столько удовольствия. Кейт любила поесть, но очень редко готовила сама. А сейчас она наслаждалась яркими красками, формой и ароматом влажных артишоков, оранжевой морковки, тонких зеленых ломтиков огурцов, нежных листьев салата…
Кейт внезапно выпрямилась и положила нож. Что за чушь?! Салат – подумаешь, как романтично! С ней явно происходит что-то странное… Кейт с некоторой опаской налила себе вина и осторожно сделала глоток. Хотя приступы в последнее время совсем исчезли, она все же побаивалась действия алкоголя, и сейчас с удовольствием отметила, что никакой боли нет.
Она видела через стеклянные двери, как Байрон переворачивает мясо в шашлычнице, слышала, как он разговаривает с собаками. Они вместе готовят ужин! На ней его майка; играет музыка, собаки выпрашивают кусочки мяса…
Прямо семейная идиллия! Кошмар какой-то.
– Дорогая, – в дверях появился Байрон. – Ты не нальешь мне вина? Мясо почти готово.
– Конечно.
«Спокойно, девочка! – велела она себе. – Все нормально: двое взрослых, симпатизирующих друг другу людей проводят вместе приятный вечер. Не из-за чего психовать».
– Спасибо, – Байрон взял бокал и немного поболтал вино, прежде чем выпить. – Поужинаем на террасе? Там свежее.
– Хорошо.
«И романтичнее», – добавила она про себя и понесла посуду на улицу. Почему, в конце концов, она не может выпить вина под звездным небом с мужчиной, который стал ее любовником? Ничего ужасного в этом нет.
Байрон попробовал салат и одобрительно помычал.
– У тебя складочка между бровями, – заметил он. – Такая же была, когда ты прикидывала, подходят ли тебе условия нашего торга.
– Я прикидываю, сколько мяса смогу съесть и при этом не лопнуть.
– Мне очень нравится смотреть, как ты ешь. Но сейчас ты думаешь не о еде. – Он попытался заглянуть ей в глаза, но она упорно отводила взгляд; тогда Байрон погладил ее по обнаженному бедру, и Кейт сразу дернулась, вскинув голову. – Облегчим задачу? Я хочу, чтобы ты осталась ночевать.
Она смущенно вертела в руках бокал с вином. И как это он догадался о ее сокровенном желании?
– Но у меня с собой ничего нет…
– А что тебе, собственно, нужно? Ну хорошо, встанем завтра пораньше, ты успеешь заскочить домой перед работой. – Он провел пальцем по ее шее и поразился тому, какая она изящная и длинная. – Я хочу снова заниматься с тобой любовью. Я хочу спать с тобой. Все очень просто.
«Все действительно очень просто», – подумала Кейт и кивнула.
– Я останусь, но чур – не жаловаться, когда будильник зазвонит в шесть утра.
Байрон улыбнулся: к шести часам утра он обычно уже завершал свою ежедневную пробежку по пляжу.
– Как прикажешь. Но это еще не все. Когда я сказал, что у меня есть условия, я не шутил…
Кейт внутренне сжалась: весь вечер она старалась гнать от себя эти мысли. Чего он все-таки хочет от нее?
– У меня сейчас никого нет, – начала она.
– Нет, есть. У тебя есть я!
У нее по спине пробежали мурашки.
– Я имею в виду – у меня нет никого другого. И не будет, пока мы с тобой… пока мы с тобой вместе. Не знаю, что ты там про меня думаешь, но для меня секс – тоже не пустяк.
– Кажется, для тебя в жизни вообще пустяков не существует. – Он отобрал у нее бокал и поставил на стол. – Но секс – это самое легкое. Не надо ни о чем думать – за тебя все делают тело и инстинкты.
Байрон внимательно посмотрел на Кейт. Сейчас она была похожа на лань – на испуганную лань, встретившую в лесу оленя. Или охотника.
– Ты мне очень нравишься, – тихо добавил он.
У Кейт заколотилось сердце. Она аккуратно разрезала мясо на маленькие кусочки, словно размер и форма сейчас имели какое-то значение.
– Мне казалось, мы с этим уже разобрались…
– Я говорю не о плотских желаниях, Кэтрин. Я говорю о чувствах. Я хотел разобраться в своих чувствах до того, как мы займемся любовью. Но… – Он помолчал, желая, чтобы она как следует вникла в его слова. – Знаешь, я очень люблю карты.
В ее замороченной голове все окончательно перепуталось.
– Карты?..
– Географические. Я люблю прокладывать по карте маршруты от одной достопримечательности к другой. Наверное, именно поэтому мне так нравятся отели – они представляют собой маленькие модели мира. Совершенно самодостаточные, полные движения, людей, событий…
Байрон задумался, срезал мясо с косточек и бросил их щенкам, с нетерпением ожидавшим своей доли угощения.
– В отелях всегда бурлит жизнь. Неподвижно только само здание, а внутри – рождения, смерти, политические страсти, вечеринки; свои комедии и трагедии. Как в обычной жизни, все идет своим чередом. Но постоянно случаются сюрпризы, возникают проблемы, обнаруживается необходимость отклониться от маршрута. И ты решаешь проблемы, радуешься сюрпризам, шагаешь неизведанными путями… Мне все это безумно нравится!
Он закурил сигару, а Кейт никак не могла понять, каким образом разговор свернул с обсуждения их отношений на его работу. Впрочем, ее такой поворот вполне устраивал. Снова расслабившись, она выпила вина.
– Вот почему ты такой замечательный работник. Мои дядя и тетя на тебя не нарадуются, а они очень придирчивы.
– Люди всегда хорошо делают то, что им нравится. – Он выпустил струю дыма и поглядел на Кейт. – А ты мне нравишься.
Улыбка медленно сползла с ее лица.
– При чем тут я?
– Понимаешь, ты – отклонение от маршрута, – сказал он и поднес ее руку к губам. – Они не так часто попадаются на карте моей жизни, но я их всегда с удовольствием предвкушаю.
– Так я – отклонение? – Кейт обиженно выдернула руку. – Весьма польщена.
– И правильно! – Байрон усмехнулся. – А раз уж я свернул на интригующую и крайне привлекательную тропинку, то могу по ней идти сколько угодно.
– Значит, решил прогуляться?
– Правильнее будет сказать так: мы совершим прогулку вместе. И только от нас двоих зависит, долго ли она продлится. Но сейчас я знаю одно: я хочу быть с тобой. Ума не приложу почему, но, когда я смотрю на тебя, мной владеет только одно желание: заняться с тобой любовью.
Кейт вздохнула с облегчением. Она чувствовала то же самое! Байрон не говорил ей ласковых слов, не слагал в ее честь стихи, но никогда еще ни одного мужчину не хотела она так сильно.
– Не знаю, соблазнил ты меня или заморочил мне голову, но меня твое желание вполне устраивает.
– Прекрасно! – Напряжение, владевшее им, почти исчезло. – А теперь, когда ты наконец расслабилась, расскажи мне о своем необыкновенном дне.
– О моем дне? – она непонимающе уставилась на него и вдруг просияла. – О Господи! Мой день! Я совсем забыла.
– Несказанно этому рад. – Он снова провел рукой по ее обнаженному бедру. – Впрочем, если ты снова захочешь отвлечься от этой темы…
– Нет! – она решительно отвела его руку и усмехнулась. – Надо же! Ведь я примчалась к тебе рассказать обо всем, а потом стала думать, как бы затащить тебя в постель, и события дня отошли на второй план.
– Может, теперь я попробую затащить тебя в постель, а разговор отложим на потом?
– Нет-нет, – Кейт отодвинулась. – Я уже добилась своего, приятель. Выхода на «бис» не будет.
– Считай, что мое «эго» сдулось, как воздушный шарик. – Байрон выпустил струю дыма и взял бокал. – Ладно, детка, давай рассказывай.
– Видишь ли, в марте я узнала, что перед своей гибелью мой отец совершил хищение в фирме, где он тогда работал.
Кейт сама удивилась, что так легко произнесла это вслух. Она сделала глубокий вдох и по привычке прижала руку к животу, но боль не появилась.
Байрон давно подозревал, что не знает о ней чего-то важного.
– В марте… – повторил он, внимательно глядя на Кейт. – А раньше ты об этом ничего не знала?
– Абсолютно! Странно: я думала, это сообщение произведет на тебя впечатление разорвавшейся бомбы. А ты даже почти не удивился.
– В жизни все бывает; людям свойственно совершать ошибки, – мягко ответил он, подумав, как она все это время страдала. – Это сильно подрезало тебе крылья, да?
– Я просто не выдержала этого груза. А думала, что выдержу. Что смогу преодолеть, забыть, оттолкнуть это от себя! Не получилось…
– Ты кому-нибудь рассказала?
– Не смогла. Марго в тот момент только-только узнала о своей беременности, у Лоры и без меня полно забот… Но главное – мне было стыдно! Я не решалась открыто поговорить с кем-нибудь.
«Вот отчего она заболела! – понял Байрон. – Беспокойство, стресс, чувство вины…»
– И тут как раз произошла эта история с «Биттл и К°»?
– Ну да… Ты знаешь, мне все казалось, что это происходит не со мной, не на самом деле. Это было похоже на какой-то грандиозный розыгрыш. Меня буквально парализовало, Байрон! Я никогда прежде не была так напугана, не чувствовала себя такой беспомощной. Мне казалось в тот момент, будто единственно правильное решение – сделать вид, что ничего не произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35