Это заветная мечта и Марго, и Лоры. Ну, а она сама? На что ей еще надеяться, кроме «Претензии»? Все ее жизненные планы рухнули. Разрушены надежды на партнерство в «Биттл и К°», а с ними – и мечты основать когда-нибудь в будущем собственную фирму. Не будет медной таблички на двери кабинета. И самого кабинета не будет…
У нее остались теперь бессонные ночи, почти непроходящая мигрень, приступы сильной боли в животе и… «Претензия».
«Это Марго так назвала магазин», – грустно улыбнулась Кейт. Что ж, у них троих претензий хоть отбавляй…
Когда раздался стук в дверь, Кейт вздрогнула, выругалась, потом расправила плечи и пошла открывать. Снаружи стоял Байрон; Кейт вышла и заперла за собой дверь.
По улице стремительными потоками неслись пешеходы и автомобили: туристы искали местечко, где можно спокойно посидеть и отдохнуть; работяги спешили домой после долгого рабочего дня; парочки, обнявшись, торопились уединиться. А куда идет Кейт Пауэлл?
– Я дождалась вас вовсе не потому, что вы меня в чем-то убедили, – без предисловий заявила Кейт. – Просто я хочу спокойно обсудить создавшуюся ситуацию, к тому же я голодна.
– Прекрасно! – Он взял ее под руку. – Поедем на моей машине. Мне удалось припарковаться на соседней улице – здесь яблоку негде упасть.
– Это хороший район, – заметила Кейт, идя рядом с ним по тротуару. – Рукой подать до Рыбацкой верфи. Туристы составляют большую часть наших посетителей, да и местные жители тоже заходят.
Мимо на велосипеде-тандеме проехали двое мальчишек, свистя и улюлюкая. «Какой чудесный вечер! – подумала Кейт. – Словно специально для прогулки по берегу моря – посидеть у воды, покормить чаек… А наступающая ночь – для влюбленных». Байрон повел ее через дорогу, и Кейт поджала губы.
– Я и сама прекрасно могу перейти улицу. Между прочим, нам вовсе необязательно куда-то ехать: здесь в округе полным-полно ресторанов. Было бы куда разумнее…
– Кейт, – он остановился, повернулся к ней и… проглотил колкость, готовую сорваться с языка: Кейт казалась такой усталой. – Почему не испробовать что-то новенькое? Идемте.
Байрон открыл дверцу своего коллекционного «Мустанга» и жестом пригласил ее садиться, заранее предвкушая что-нибудь вроде раздраженного пожатия плечами. И, надо сказать, он не был разочарован в своих ожиданиях…
Кейт молча наблюдала со своего места, как усаживается Байрон. Он снял пиджак, развязал галстук, даже воротничок рубашки расстегнул. Плечи широкие – видимо, занимается спортом; шея загорелая… Кейт решила поменять стратегию и дождаться ужина: вот тогда она и прочтет лекцию, которой намеревалась уложить его на обе лопатки! Слава Богу, язык у нее хорошо подвешен, за словом в карман она не лезет.
Де Витт сел за руль, повернул ключ, и радио запело голосом Марвина Гея.
– Вы хоть заметили, что находитесь в «Мустанге» 1965 года выпуска? Такая машина – это вам не просто средство передвижения. Это стиль жизни!
– В самом деле? – Кейт нравились светлые сиденья, мягкий и плавный ход, но – может ли быть вещь более непрактичная, нежели автомобиль, которому больше лет, чем ей самой? – Вы, наверное, все свободное время проводите, разыскивая запасные части?
– Я же говорю, это стиль жизни! Зато бегает, как зверь, – Байрон постучал пальцем по приборной доске. – Это мой первый!
– Первый – что? Неужели первый автомобиль?
– Ну конечно! – Заметив ее удивленный взгляд, он усмехнулся. – Я купил его, когда мне было семнадцать. Он пробежал двести тысяч миль, а мурлычет, как котенок.
«Скорее рычит, как лев», – подумала Кейт, но промолчала. В конце концов, какое ей дело?
– Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь хранил свою первую машину. Ведь первая машина – как первый любовник.
– Точно! – Байрон немного сбросил скорость. – Так случилось, что чудесным летним вечером одна девочка стала моей первой любовницей именно здесь, на заднем сиденье. Очень хорошенькая девочка – Лиза Монтгомери, – он ностальгически вздохнул. – Она открыла мне двери в рай, благослови ее Господь!
– Двери в рай? – помимо своей воли Кейт обернулась, посмотрела на просторное заднее сиденье и решила, что нетрудно вообразить себе тут юную парочку. – Вот уж не думала, что двери в рай открываются с заднего сиденья старого «Мустанга».
– Прекрасного «Мустанга»! – поправил он. – Такого же прекрасного, как Лиза Монтгомери.
– Но ее-то вы не сохранили?
– То, что мы не можем сохранить, остается жить в нашей памяти. А вы помните, как у вас было в первый раз?
– Конечно, помню. Это произошло в университете, в моей комнате. Признаться, я поздно начала. – Кейт постукивала ногой в такт музыке. – Он был капитаном нашего дискуссионного клуба и соблазнил меня при помощи следующего аргумента: секс наравне с рождением и смертью – важнейшая веха в жизни человека.
– Отличный аргумент. Надо будет как-нибудь воспользоваться.
Кейт искоса посмотрела на него: настоящий донжуан, да еще и бравирует этим!
– Никогда бы не подумала, что вам нужны подобные примочки.
– Почему же? Всегда полезно иметь в запасе что-то новенькое. Так что же было дальше с вашим капитаном дискуссионного клуба?
– Он славился тем, что может доказать что угодно за три минуты. К сожалению, это распространялось и на секс…
– О! – коротко заметил Байрон, с трудом сдержав усмешку. – Ничего хорошего.
– Да уж. Зато этот случай научил меня не строить напрасных иллюзий и не зависеть от других в удовлетворении своих потребностей. – Кейт осмотрелась, перестала притоптывать в такт музыке и настороженно спросила: – Куда это вы меня завезли?
– Здесь красивая дорога. Я каждый день по ней езжу. Я вам не говорил, что пока снял тот дом, который вы рекомендовали?
– Нет; впрочем, об этом можно было догадаться. Но вы же сказали, что мы поужинаем и спокойно побеседуем!
– Все правильно. И одновременно вы увидите, какую большую услугу мне оказали.
Не обращая внимания на ее возражения, Байрон свернул на аллею и подъехал к припаркованному возле дома шикарному черному «Корвету».
– Выпуск 1963 года, первая детройтская модель, – с гордостью пояснил он, кивнув на машину. – Триста шестьдесят лошадиных сил и впрыскиватель топлива. А красота какая!
– Но зачем вам две машины?
– Вопрос так не стоит. Между прочим, у меня их четыре. Еще две остались в Атланте.
– Четыре?! – пораженно пробормотала Кейт.
– «Шевроле» 1957 года. 283 кубика. Нежно-голубой, с белыми дверцами, вся начинка подлинная, – похвастался Байрон, и Кейт подумала, что он говорит так пылко, будто любовницу описывает. – Такая же классная машина, как песни, которые про нее сочинили.
– Билли Джо Спирс, – кивнула Кейт: она хорошо разбиралась в музыке. – «Пятьдесят седьмой „Шевроле“.
– Вы знаете эту песню? – пораженный ее эрудицией, Байрон присвистнул. – А еще у меня есть «Джи-ти-о» 1967 года.
Он взял Кейт за руку и показал на дом. Она уже достаточно расслабилась и руки не отняла.
– Замечательный дом, правда?
– Да, красивый. Но я его уже видела.
– Только снаружи.
…Зная, что она ни за что не станет дожидаться, пока он выйдет из машины и откроет ей дверцу, де Витт просто перегнулся через Кейт и нажал ручку. Он привык, что от женщин пахнет духами, и удивился, уловив только слабый запах мыла. Еще больше Байрон удивился, осознав, что с наслаждением вдыхает его.
– Вы будете первой! – торжественно провозгласил он.
– Что, простите?
Господи, он сошел с ума или ему и в самом деле начинает нравиться этот резкий тон?
– Вы будете моей первой гостьей.
Байрон вышел из машины, захватил пиджак и галстук, а когда они зашагали к дому, дружески взял Кейт под руку.
– Отсюда слышно море, – сообщил он. – Оно довольно близко. Я пару раз видел из окна тюленей, честное слово!
«Чудесное место, – подумала Кейт, – даже, пожалуй, слишком». Очаровательный вид, звуки моря, аромат роз и цветущего жасмина, длинные тени высоких деревьев. И ярко-красное закатное небо.
– Здесь, наверное, ездит много туристов, – заметила она, вдыхая этот дивный запах цветов и моря. – Они вам не мешают?
– Нет. Дом в стороне от дороги, а окна спален выходят на море. – Байрон повернул ключ в замке. – Проблема у меня только одна.
Кейт была очень рада слышать, что у него есть хоть одна проблема: безупречность и совершенство действовали ей на нервы.
– Какая же?
– Я не успел обставить дом мебелью. Байрон открыл дверь и сделал широкий жест рукой словно в подтверждение своим словам.
Действительно: голые полы, голые стены, совершенно пусто. Но Кейт понравилось – создавалось ощущение, что пространство плавно перетекает с улицы в дом. Широкие стеклянные двери пропускали много света, и сейчас на стенах пылали краски закатного солнца. Никаких ковров на желтых полированных полах – и впечатление такое, будто шагаешь по сверкающему и переливающемуся океану света.
«Де Витт обязательно купит этот дом», – подумала Кейт.
Глядя на дом снаружи, трудно было себе представить, что здесь невероятно высокие потолки, что лестница, ведущая наверх, и балюстрада, опоясывающая второй этаж, – такие широкие.
Кейт по достоинству оценила изысканную и разумную планировку: комнаты плавно переходили одна в другую, создавая единое жилое пространство. Белые стены, золотые полы, чудесный свет, льющийся в окна…
– Прекрасный вид, – проговорила она и с удивлением почувствовала, что ладони стали влажными и липкими.
Только сейчас Кейт заметила в углу комнаты ящик, на котором стояла мудреная стереосистема. А единственным предметом мебели, попавшим в поле ее зрения, являлось ветхое кресло, ручки которого были обмотаны клейкой лентой.
– Я смотрю, у вас есть все необходимое.
– Жить без музыки невозможно, а кресло я подобрал на помойке. По-моему, оно прекрасно в своем уродстве. Хотите выпить?
– Немного содовой или минеральной воды. По некоторым причинам алкоголь сегодня исключался, и де Витт был одной из этих причин.
– У меня есть минеральная вода «Темплтон». Она улыбнулась.
– Вот теперь я убедилась, что у вас в самом деле прекрасный вкус.
– Очень рад это слышать. Я устрою вам экскурсию по дому, но сначала начну готовить ужин. Пойдемте на кухню, составите мне компанию.
– Вы умеете готовить?
Кейт была так поражена, что беспрекословно отправилась вслед за ним.
– Разумеется! Вы любите овсянку и суп из пшеничных отрубей? – Байрон выдержал паузу, обернулся и поздравил себя с успехом: Кейт смотрела на него с неприкрытым ужасом. – Шутка! Как вы относитесь к дарам моря?
– Хорошо, только если это не разные там желеобразные моллюски.
– Кстати, я отлично готовлю суфле из моллюсков, но прибережем его на будущее. Знаете, этот дом я бы купил уже ради одной только кухни.
Кухня и вправду была хороша. Темно-бордовые стены, белая плитка, а посередине – сверкающий, как ледяной айсберг, стол для готовки. У широкого окна, выходящего на веселую зеленую лужайку, стоял удобный диванчик.
– Как видите, кухонное оборудование мне милостиво предоставили, – Байрон любовно провел рукой по огромному холодильнику стального цвета. – Тут есть и духовка, и микроволновая печь, и плита, и гриль…
На столе стояла большая бутылка минеральной воды и поднос с фруктами. У Кейт заурчало в животе, и она поняла, что если немедленно что-нибудь не съест, то умрет на месте.
– Неужели вы действительно любите готовить?
– Конечно, это прекрасно расслабляет.
– В таком случае, по-моему, вам уже пора расслабиться. А я посмотрю.
Вскоре Кейт вынуждена была признать: посмотреть и в самом деле есть на что. Она попивала холодную воду, а Байрон резал овощи. Движения его были точными, быстрыми, почти профессиональными. Заинтригованная, Кейт пододвинулась поближе, не отрывая глаз от его рук.
Только сейчас она заметила, какие красивые у него руки. Длинные пальцы, широкие ладони, а прекрасно наманикюренные ногти ничуть не умаляют мужественности.
– Вы что же, обучались на каких-нибудь специальных курсах?
– Что-то вроде этого. У нас дома был повар, Морис, – Байрон говорил, не переставая резать на длинные тонкие полоски красный перец. – Он был просто атлет, и я все просил его научить меня боксировать. Я был высоким, но тощим, и меня периодически поколачивали в школе.
Кейт отступила назад и придирчиво осмотрела его с ног до головы. Широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра. Разумеется, длинные ноги. Закатанные рукава открывали мощные бицепсы, и Кейт почему-то быстро отвела от них взгляд.
– Что же вас так изменило? Стероиды? Байрон хмыкнул и занялся луком.
– Я стал заниматься спортом и постепенно набрал вес. Но в двенадцать лет я был жутко нескладным.
– Я тоже, – призналась Кейт, вспомнив свои подростковые страдания. Какие были переживания из-за этой чертовой худобы! «Хотя все равно так и осталась дохлятиной», – невесело усмехнулась она про себя. – Ужасный возраст.
– Так вот, Морис пообещал научить меня защищаться, но поставил условие: сначала я должен был научиться готовить. Чтобы стать самодостаточным, утверждал он, нужно одинаково хорошо делать и то и другое. – Байрон налил немного масла в большую чугунную сковороду, уже стоявшую на огне. – И через полгода я набил морду Курту Бодини! Он тогда был главным кошмаром моей жизни.
– А моим кошмаром была Кэнди Доралл, сейчас ее фамилия Личфилд, – доверительно сообщила Кейт.
– Колючка Кэнди Личфилд? Такая рыжая, наглая девица с лисьей мордочкой и неприятным визгливым смехом?
Любой человек, так точно описавший Кэнди, заслуживал благосклонной улыбки.
– Знаете, вы начинаете мне нравиться.
– А вы хоть разок врезали Кэнди по ее точеному носику?
– Это не ее нос. Это результат пластической операции. – Кейт сунула в рот кусочек перца. – Конечно, мы ее не били, но пару раз запирали голой в раздевалке.
– Неплохо, но это девчачий способ. Я же попросту отколошматил Курта, спас тем самым свое мужское достоинство и сразу завоевал репутацию настоящего «мачо»! А кроме всего прочего, научился готовить шоколадное суфле, за которое не жалко жизнь отдать.
Когда Кейт от души рассмеялась, он перестал резать лук и внимательно посмотрел на нее.
– Еще разок, пожалуйста! – Она не отреагировала, и Байрон покачал головой. – Вам нужно побольше смеяться, Кэтрин. У вас очаровательный смех – искренний и мелодичный. Нечто похожее можно услышать из окон борделя в Нью-Орлеане.
– Будем считать, что вы сказали комплимент, – она поглядела на Байрона поверх своего бокала с водой. – Но я редко смеюсь на пустой желудок.
– Сейчас мы это исправим!
Де Витт бросил в раскаленное масло мелко порубленный чеснок, и кухню немедленно заполнил несравненный аромат. За чесноком последовал лук, а через некоторое время он снял со сковородки крышку и вывалил туда очищенные креветки и гребешки.
Кейт подумала, что Байрон сейчас похож на ученого, колдующего над ретортами в своей лаборатории. Он плеснул в сковородку немного белого вина, посолил, добавил щепотку какой-то специи, пояснив, что это имбирь, потом быстро все перемешал и вывалил туда же порезанные овощи.
В ресторане бы Кейт не успела за это время просмотреть меню, а сейчас перед ней уже стояла полная тарелка.
– Вкусно! – совершенно искренне восхитилась она. – Очень вкусно. Почему вы не стали шеф-поваром?
– Нельзя каждое свое хобби превратить в профессию.
– Ах, да! Вы еще любите разговоры за едой и старые машины…
– Коллекционные машины!
Байрону нравилось наблюдать, как она ест. Меню он продумал заранее, решив приготовить для нее что-нибудь вкусное и полезное. Он представлял себе, что Кейт питается всякой дрянью и держится на таблетках. Неудивительно, что она такая худенькая!
– Если хотите, могу вас научить.
– Чему?
– Готовить.
Кейт нанизала на вилку креветку.
– Разве я сказала, что не умею готовить?
– А вы умеете?
– Нет, но я же не говорила, что не умею! Ну, ладно; наверное, об этом нетрудно догадаться… Просто я не вижу большой необходимости, когда существует доставка еды на дом или, на худой конец, микроволновая печь…
Так как она отказалась от вина, Байрон тоже пил воду.
– Вы, наверное, самый постоянный посетитель «Макдоналдса».
– Ну и что? Быстро, удобно, сытно.
– Нет ничего ужасного в том, чтобы время от времени поесть жареной картошки, но когда это становится основным питанием…
– Ради Бога, не начинайте снова, Байрон! Я сюда пришла не за этим. – Вспомнив свой план, Кейт тут же перешла к его осуществлению. – Как вы заметили, я не жалую людей вообще, а в особенности малознакомых, если они вмешиваются в мою жизнь.
– Значит, нам надо познакомиться поближе.
– Нет, не надо! – Как все-таки ловко он умеет заговаривать зубы! Ведь она собиралась с самого начала задать ему настоящую трепку, но совсем забыла об этом. – Может быть, вы действовали из лучших побуждений, но вам не следовало идти к Джошу.
– У вас удивительные глаза, – чуть прищурившись, перебил Байрон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
У нее остались теперь бессонные ночи, почти непроходящая мигрень, приступы сильной боли в животе и… «Претензия».
«Это Марго так назвала магазин», – грустно улыбнулась Кейт. Что ж, у них троих претензий хоть отбавляй…
Когда раздался стук в дверь, Кейт вздрогнула, выругалась, потом расправила плечи и пошла открывать. Снаружи стоял Байрон; Кейт вышла и заперла за собой дверь.
По улице стремительными потоками неслись пешеходы и автомобили: туристы искали местечко, где можно спокойно посидеть и отдохнуть; работяги спешили домой после долгого рабочего дня; парочки, обнявшись, торопились уединиться. А куда идет Кейт Пауэлл?
– Я дождалась вас вовсе не потому, что вы меня в чем-то убедили, – без предисловий заявила Кейт. – Просто я хочу спокойно обсудить создавшуюся ситуацию, к тому же я голодна.
– Прекрасно! – Он взял ее под руку. – Поедем на моей машине. Мне удалось припарковаться на соседней улице – здесь яблоку негде упасть.
– Это хороший район, – заметила Кейт, идя рядом с ним по тротуару. – Рукой подать до Рыбацкой верфи. Туристы составляют большую часть наших посетителей, да и местные жители тоже заходят.
Мимо на велосипеде-тандеме проехали двое мальчишек, свистя и улюлюкая. «Какой чудесный вечер! – подумала Кейт. – Словно специально для прогулки по берегу моря – посидеть у воды, покормить чаек… А наступающая ночь – для влюбленных». Байрон повел ее через дорогу, и Кейт поджала губы.
– Я и сама прекрасно могу перейти улицу. Между прочим, нам вовсе необязательно куда-то ехать: здесь в округе полным-полно ресторанов. Было бы куда разумнее…
– Кейт, – он остановился, повернулся к ней и… проглотил колкость, готовую сорваться с языка: Кейт казалась такой усталой. – Почему не испробовать что-то новенькое? Идемте.
Байрон открыл дверцу своего коллекционного «Мустанга» и жестом пригласил ее садиться, заранее предвкушая что-нибудь вроде раздраженного пожатия плечами. И, надо сказать, он не был разочарован в своих ожиданиях…
Кейт молча наблюдала со своего места, как усаживается Байрон. Он снял пиджак, развязал галстук, даже воротничок рубашки расстегнул. Плечи широкие – видимо, занимается спортом; шея загорелая… Кейт решила поменять стратегию и дождаться ужина: вот тогда она и прочтет лекцию, которой намеревалась уложить его на обе лопатки! Слава Богу, язык у нее хорошо подвешен, за словом в карман она не лезет.
Де Витт сел за руль, повернул ключ, и радио запело голосом Марвина Гея.
– Вы хоть заметили, что находитесь в «Мустанге» 1965 года выпуска? Такая машина – это вам не просто средство передвижения. Это стиль жизни!
– В самом деле? – Кейт нравились светлые сиденья, мягкий и плавный ход, но – может ли быть вещь более непрактичная, нежели автомобиль, которому больше лет, чем ей самой? – Вы, наверное, все свободное время проводите, разыскивая запасные части?
– Я же говорю, это стиль жизни! Зато бегает, как зверь, – Байрон постучал пальцем по приборной доске. – Это мой первый!
– Первый – что? Неужели первый автомобиль?
– Ну конечно! – Заметив ее удивленный взгляд, он усмехнулся. – Я купил его, когда мне было семнадцать. Он пробежал двести тысяч миль, а мурлычет, как котенок.
«Скорее рычит, как лев», – подумала Кейт, но промолчала. В конце концов, какое ей дело?
– Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь хранил свою первую машину. Ведь первая машина – как первый любовник.
– Точно! – Байрон немного сбросил скорость. – Так случилось, что чудесным летним вечером одна девочка стала моей первой любовницей именно здесь, на заднем сиденье. Очень хорошенькая девочка – Лиза Монтгомери, – он ностальгически вздохнул. – Она открыла мне двери в рай, благослови ее Господь!
– Двери в рай? – помимо своей воли Кейт обернулась, посмотрела на просторное заднее сиденье и решила, что нетрудно вообразить себе тут юную парочку. – Вот уж не думала, что двери в рай открываются с заднего сиденья старого «Мустанга».
– Прекрасного «Мустанга»! – поправил он. – Такого же прекрасного, как Лиза Монтгомери.
– Но ее-то вы не сохранили?
– То, что мы не можем сохранить, остается жить в нашей памяти. А вы помните, как у вас было в первый раз?
– Конечно, помню. Это произошло в университете, в моей комнате. Признаться, я поздно начала. – Кейт постукивала ногой в такт музыке. – Он был капитаном нашего дискуссионного клуба и соблазнил меня при помощи следующего аргумента: секс наравне с рождением и смертью – важнейшая веха в жизни человека.
– Отличный аргумент. Надо будет как-нибудь воспользоваться.
Кейт искоса посмотрела на него: настоящий донжуан, да еще и бравирует этим!
– Никогда бы не подумала, что вам нужны подобные примочки.
– Почему же? Всегда полезно иметь в запасе что-то новенькое. Так что же было дальше с вашим капитаном дискуссионного клуба?
– Он славился тем, что может доказать что угодно за три минуты. К сожалению, это распространялось и на секс…
– О! – коротко заметил Байрон, с трудом сдержав усмешку. – Ничего хорошего.
– Да уж. Зато этот случай научил меня не строить напрасных иллюзий и не зависеть от других в удовлетворении своих потребностей. – Кейт осмотрелась, перестала притоптывать в такт музыке и настороженно спросила: – Куда это вы меня завезли?
– Здесь красивая дорога. Я каждый день по ней езжу. Я вам не говорил, что пока снял тот дом, который вы рекомендовали?
– Нет; впрочем, об этом можно было догадаться. Но вы же сказали, что мы поужинаем и спокойно побеседуем!
– Все правильно. И одновременно вы увидите, какую большую услугу мне оказали.
Не обращая внимания на ее возражения, Байрон свернул на аллею и подъехал к припаркованному возле дома шикарному черному «Корвету».
– Выпуск 1963 года, первая детройтская модель, – с гордостью пояснил он, кивнув на машину. – Триста шестьдесят лошадиных сил и впрыскиватель топлива. А красота какая!
– Но зачем вам две машины?
– Вопрос так не стоит. Между прочим, у меня их четыре. Еще две остались в Атланте.
– Четыре?! – пораженно пробормотала Кейт.
– «Шевроле» 1957 года. 283 кубика. Нежно-голубой, с белыми дверцами, вся начинка подлинная, – похвастался Байрон, и Кейт подумала, что он говорит так пылко, будто любовницу описывает. – Такая же классная машина, как песни, которые про нее сочинили.
– Билли Джо Спирс, – кивнула Кейт: она хорошо разбиралась в музыке. – «Пятьдесят седьмой „Шевроле“.
– Вы знаете эту песню? – пораженный ее эрудицией, Байрон присвистнул. – А еще у меня есть «Джи-ти-о» 1967 года.
Он взял Кейт за руку и показал на дом. Она уже достаточно расслабилась и руки не отняла.
– Замечательный дом, правда?
– Да, красивый. Но я его уже видела.
– Только снаружи.
…Зная, что она ни за что не станет дожидаться, пока он выйдет из машины и откроет ей дверцу, де Витт просто перегнулся через Кейт и нажал ручку. Он привык, что от женщин пахнет духами, и удивился, уловив только слабый запах мыла. Еще больше Байрон удивился, осознав, что с наслаждением вдыхает его.
– Вы будете первой! – торжественно провозгласил он.
– Что, простите?
Господи, он сошел с ума или ему и в самом деле начинает нравиться этот резкий тон?
– Вы будете моей первой гостьей.
Байрон вышел из машины, захватил пиджак и галстук, а когда они зашагали к дому, дружески взял Кейт под руку.
– Отсюда слышно море, – сообщил он. – Оно довольно близко. Я пару раз видел из окна тюленей, честное слово!
«Чудесное место, – подумала Кейт, – даже, пожалуй, слишком». Очаровательный вид, звуки моря, аромат роз и цветущего жасмина, длинные тени высоких деревьев. И ярко-красное закатное небо.
– Здесь, наверное, ездит много туристов, – заметила она, вдыхая этот дивный запах цветов и моря. – Они вам не мешают?
– Нет. Дом в стороне от дороги, а окна спален выходят на море. – Байрон повернул ключ в замке. – Проблема у меня только одна.
Кейт была очень рада слышать, что у него есть хоть одна проблема: безупречность и совершенство действовали ей на нервы.
– Какая же?
– Я не успел обставить дом мебелью. Байрон открыл дверь и сделал широкий жест рукой словно в подтверждение своим словам.
Действительно: голые полы, голые стены, совершенно пусто. Но Кейт понравилось – создавалось ощущение, что пространство плавно перетекает с улицы в дом. Широкие стеклянные двери пропускали много света, и сейчас на стенах пылали краски закатного солнца. Никаких ковров на желтых полированных полах – и впечатление такое, будто шагаешь по сверкающему и переливающемуся океану света.
«Де Витт обязательно купит этот дом», – подумала Кейт.
Глядя на дом снаружи, трудно было себе представить, что здесь невероятно высокие потолки, что лестница, ведущая наверх, и балюстрада, опоясывающая второй этаж, – такие широкие.
Кейт по достоинству оценила изысканную и разумную планировку: комнаты плавно переходили одна в другую, создавая единое жилое пространство. Белые стены, золотые полы, чудесный свет, льющийся в окна…
– Прекрасный вид, – проговорила она и с удивлением почувствовала, что ладони стали влажными и липкими.
Только сейчас Кейт заметила в углу комнаты ящик, на котором стояла мудреная стереосистема. А единственным предметом мебели, попавшим в поле ее зрения, являлось ветхое кресло, ручки которого были обмотаны клейкой лентой.
– Я смотрю, у вас есть все необходимое.
– Жить без музыки невозможно, а кресло я подобрал на помойке. По-моему, оно прекрасно в своем уродстве. Хотите выпить?
– Немного содовой или минеральной воды. По некоторым причинам алкоголь сегодня исключался, и де Витт был одной из этих причин.
– У меня есть минеральная вода «Темплтон». Она улыбнулась.
– Вот теперь я убедилась, что у вас в самом деле прекрасный вкус.
– Очень рад это слышать. Я устрою вам экскурсию по дому, но сначала начну готовить ужин. Пойдемте на кухню, составите мне компанию.
– Вы умеете готовить?
Кейт была так поражена, что беспрекословно отправилась вслед за ним.
– Разумеется! Вы любите овсянку и суп из пшеничных отрубей? – Байрон выдержал паузу, обернулся и поздравил себя с успехом: Кейт смотрела на него с неприкрытым ужасом. – Шутка! Как вы относитесь к дарам моря?
– Хорошо, только если это не разные там желеобразные моллюски.
– Кстати, я отлично готовлю суфле из моллюсков, но прибережем его на будущее. Знаете, этот дом я бы купил уже ради одной только кухни.
Кухня и вправду была хороша. Темно-бордовые стены, белая плитка, а посередине – сверкающий, как ледяной айсберг, стол для готовки. У широкого окна, выходящего на веселую зеленую лужайку, стоял удобный диванчик.
– Как видите, кухонное оборудование мне милостиво предоставили, – Байрон любовно провел рукой по огромному холодильнику стального цвета. – Тут есть и духовка, и микроволновая печь, и плита, и гриль…
На столе стояла большая бутылка минеральной воды и поднос с фруктами. У Кейт заурчало в животе, и она поняла, что если немедленно что-нибудь не съест, то умрет на месте.
– Неужели вы действительно любите готовить?
– Конечно, это прекрасно расслабляет.
– В таком случае, по-моему, вам уже пора расслабиться. А я посмотрю.
Вскоре Кейт вынуждена была признать: посмотреть и в самом деле есть на что. Она попивала холодную воду, а Байрон резал овощи. Движения его были точными, быстрыми, почти профессиональными. Заинтригованная, Кейт пододвинулась поближе, не отрывая глаз от его рук.
Только сейчас она заметила, какие красивые у него руки. Длинные пальцы, широкие ладони, а прекрасно наманикюренные ногти ничуть не умаляют мужественности.
– Вы что же, обучались на каких-нибудь специальных курсах?
– Что-то вроде этого. У нас дома был повар, Морис, – Байрон говорил, не переставая резать на длинные тонкие полоски красный перец. – Он был просто атлет, и я все просил его научить меня боксировать. Я был высоким, но тощим, и меня периодически поколачивали в школе.
Кейт отступила назад и придирчиво осмотрела его с ног до головы. Широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра. Разумеется, длинные ноги. Закатанные рукава открывали мощные бицепсы, и Кейт почему-то быстро отвела от них взгляд.
– Что же вас так изменило? Стероиды? Байрон хмыкнул и занялся луком.
– Я стал заниматься спортом и постепенно набрал вес. Но в двенадцать лет я был жутко нескладным.
– Я тоже, – призналась Кейт, вспомнив свои подростковые страдания. Какие были переживания из-за этой чертовой худобы! «Хотя все равно так и осталась дохлятиной», – невесело усмехнулась она про себя. – Ужасный возраст.
– Так вот, Морис пообещал научить меня защищаться, но поставил условие: сначала я должен был научиться готовить. Чтобы стать самодостаточным, утверждал он, нужно одинаково хорошо делать и то и другое. – Байрон налил немного масла в большую чугунную сковороду, уже стоявшую на огне. – И через полгода я набил морду Курту Бодини! Он тогда был главным кошмаром моей жизни.
– А моим кошмаром была Кэнди Доралл, сейчас ее фамилия Личфилд, – доверительно сообщила Кейт.
– Колючка Кэнди Личфилд? Такая рыжая, наглая девица с лисьей мордочкой и неприятным визгливым смехом?
Любой человек, так точно описавший Кэнди, заслуживал благосклонной улыбки.
– Знаете, вы начинаете мне нравиться.
– А вы хоть разок врезали Кэнди по ее точеному носику?
– Это не ее нос. Это результат пластической операции. – Кейт сунула в рот кусочек перца. – Конечно, мы ее не били, но пару раз запирали голой в раздевалке.
– Неплохо, но это девчачий способ. Я же попросту отколошматил Курта, спас тем самым свое мужское достоинство и сразу завоевал репутацию настоящего «мачо»! А кроме всего прочего, научился готовить шоколадное суфле, за которое не жалко жизнь отдать.
Когда Кейт от души рассмеялась, он перестал резать лук и внимательно посмотрел на нее.
– Еще разок, пожалуйста! – Она не отреагировала, и Байрон покачал головой. – Вам нужно побольше смеяться, Кэтрин. У вас очаровательный смех – искренний и мелодичный. Нечто похожее можно услышать из окон борделя в Нью-Орлеане.
– Будем считать, что вы сказали комплимент, – она поглядела на Байрона поверх своего бокала с водой. – Но я редко смеюсь на пустой желудок.
– Сейчас мы это исправим!
Де Витт бросил в раскаленное масло мелко порубленный чеснок, и кухню немедленно заполнил несравненный аромат. За чесноком последовал лук, а через некоторое время он снял со сковородки крышку и вывалил туда очищенные креветки и гребешки.
Кейт подумала, что Байрон сейчас похож на ученого, колдующего над ретортами в своей лаборатории. Он плеснул в сковородку немного белого вина, посолил, добавил щепотку какой-то специи, пояснив, что это имбирь, потом быстро все перемешал и вывалил туда же порезанные овощи.
В ресторане бы Кейт не успела за это время просмотреть меню, а сейчас перед ней уже стояла полная тарелка.
– Вкусно! – совершенно искренне восхитилась она. – Очень вкусно. Почему вы не стали шеф-поваром?
– Нельзя каждое свое хобби превратить в профессию.
– Ах, да! Вы еще любите разговоры за едой и старые машины…
– Коллекционные машины!
Байрону нравилось наблюдать, как она ест. Меню он продумал заранее, решив приготовить для нее что-нибудь вкусное и полезное. Он представлял себе, что Кейт питается всякой дрянью и держится на таблетках. Неудивительно, что она такая худенькая!
– Если хотите, могу вас научить.
– Чему?
– Готовить.
Кейт нанизала на вилку креветку.
– Разве я сказала, что не умею готовить?
– А вы умеете?
– Нет, но я же не говорила, что не умею! Ну, ладно; наверное, об этом нетрудно догадаться… Просто я не вижу большой необходимости, когда существует доставка еды на дом или, на худой конец, микроволновая печь…
Так как она отказалась от вина, Байрон тоже пил воду.
– Вы, наверное, самый постоянный посетитель «Макдоналдса».
– Ну и что? Быстро, удобно, сытно.
– Нет ничего ужасного в том, чтобы время от времени поесть жареной картошки, но когда это становится основным питанием…
– Ради Бога, не начинайте снова, Байрон! Я сюда пришла не за этим. – Вспомнив свой план, Кейт тут же перешла к его осуществлению. – Как вы заметили, я не жалую людей вообще, а в особенности малознакомых, если они вмешиваются в мою жизнь.
– Значит, нам надо познакомиться поближе.
– Нет, не надо! – Как все-таки ловко он умеет заговаривать зубы! Ведь она собиралась с самого начала задать ему настоящую трепку, но совсем забыла об этом. – Может быть, вы действовали из лучших побуждений, но вам не следовало идти к Джошу.
– У вас удивительные глаза, – чуть прищурившись, перебил Байрон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35