— Нет, — покачал он головой. — Настало время солдатиков.— Не понимаю.— Идем со мной. 47. НАПАДЕНИЕ СОЛДАТИКОВ. МЫ ЗАВЕРШАЕМ СВОИ ДЕЛА В ДЕРЕВНЕ МАМБА Прошло два дня с тех пор, как вождь пигмеев вывел меня в джунгли с поляны, на которой мы оставили талун. Стоило нам совсем немного углубиться в лес, как вождь внезапно остановился и поднял руку, призывая к тишине. Я прислушался, и до меня донесся странный, уже знакомый звук — как будто легкий ветерок шелестел листьями. Точно такой же звук я слышал на берегу лагуны, но его происхождение осталось для меня тайной.Мы осторожно двинулись на звук. Он все усиливался, превращаясь в отчетливое тихое шуршание. Ветра, однако, не было…— Солдатики, — произнес вождь пигмеев.И тут я увидел их.Волосы у меня на затылке встали дыбом.Я понял, что означал этот звук — топот миллиардов крохотных лапок, шуршащих по листьям в подстилке джунглей. К нему примешивались и шорохи, обычно не воспринимаемые ухом — трение и щелканье сочленений миниатюрных конечностей и черных сияющих хитиновых панцирей.— Ближе не подходи, — сказал вождь пигмеев.Колонна солдатиков достигала ярда в ширину; длину же ее я не мог оценить даже приблизительно. Она растянулась по джунглям, насколько позволял видеть глаз — возможно, на несколько пасангов. Число солдатиков на марше по самым скромным подсчетам исчисляется десятками миллионов. Когда на пути появляется пища, ширина колонны увеличивается до пятисот футов. Не стоит и думать о том, чтобы перейти вброд эту живую реку. Поток солдатиков оставляет на своем пути лишь кости.— Надо идти к голове колонны, — предложил пигмей.Держась параллельно колонне, мы несколько часов шли по джунглям. На нашем пути попался ручей. Солдатики пересекли его по живым мостам, построенным из их собственных тел. Колонна неутомимых и безжалостных существ была похожа на огромную черную змею, с шелестом огибающую пальмы и скалы.— Они идут и ночью? — спросил я.— Обычно — да, — кивнул пигмей. — Даже во сне нужно быть настороже.Наконец нам удалось обогнать колонну сотни на четыре ярдов.— Дождь собирается, — сказал я, глянув на небо. — Интересно, это их остановит?— Не надолго, — ответил пигмей. — Солдатики рассеются, укроются под листьями и ветками, потом командиры соберут их, и колонна снова двинется в путь.Не успел он договорить, как небеса раскололись надвое. Сверкнула молния, загремел гром; налетевший ветер понес по небу черные тучи, завыл и загудел в ветвях. Нас накрыла плотная, темно-серебристая пелена тропического ливня.— Они охотятся? — обратился я к пигмеям, перекрикивая ветер.— Нет! — крикнул в ответ предводитель. — Они питаются падалью!— Мы можем повести колонну за собой?— Можем. — Он ухмыльнулся и почесал переносицу.Затем пигмеи улеглись спать. Я посмотрел в небо, на хлещущие струи дождя и впервые в жизни обрадовался тому, что в пути меня застигла гроза.В поселении мамба было светло как днем, раздавался барабанный бой и громкое пение. Жители деревни плясали и веселились вовсю.Мы, конечно, не смогли возглавить колонну солдатиков, зато нам удалось указать ей путь.Рано утром пигмеи поймали в силки и закололи копьями небольшого тарска.— Смотри, — показал мне предводитель, — вот и разведчики.Он бросил на землю кусок тарска. Разведчики — примерно пятнадцать — двадцать муравьев-солдатиков, которые опережали колонну ярдов на двести, — двинулись к добыче, настороженно подняв усики.Солдатики достигают двух дюймов в длину. Их укус чрезвычайно болезнен, но не ядовит.Разведчики плотным кольцом окружили кусок тарска; усики их соприкасались и подрагивали. Затем кольцо в одно мгновение рассыпалось, и солдатики поспешили назад, к колонне.— Смотри, — шепнул мне пигмей.Я с ужасом наблюдал, как стремительно колонна солдатиков расправляется с еще теплым куском.В течение дня мы вели колонну в нужном нам направлении, то и дело подбрасывая ей куски свежего, окровавленного мяса. Пигмеям пришлось здорово потрудиться.В поселении мамба было светло как днем, раздавался барабанный бой и громкое пение. Я сразу узнал эту деревню. Именно из нее мы бежали ночью несколько дней назад.Далеко за спиной у меня слышался шорох — топот миллиардов крошечных лапок. Я вымазал колья забора кровью тарска.— Мы подождем тебя в лесу, — сказал предводитель пигмеев.— Хорошо.Шорох приближался. Но обитатели деревни не слышали его из-за музыки, пения и барабанного боя.Я отступил в сторону. Колонна солдатиков потянулась через забор, точно узкая черная лента, отливающая серебром в лунном свете.Я замер, выжидая.Я знал, что, оказавшись за забором, узкая лента примется стремительно расширяться, пока не превратится в чудовищное полотнище, которое накроет собою каждый дюйм земли. Солдатики облепят все живое и неживое, жадно поглощая каждую капельку жира и кусочек плоти…Услышав первый вопль, я набросил веревочную петлю на один из кольев забора.Раздался душераздирающий крик.Я вскарабкался на забор. Мимо меня пробежала воющая от боли женщина с ребенком на руках.В деревне царила паника. Обезумевшие люди жгли землю факелами, кололи копьями, срывали с крыш пальмовые листья, пытаясь защититься от вездесущих насекомых, катались по земле…Я ощутил жгучую боль в ступне. А муравьи все ползли и ползли через забор. Деревня превратилась в шевелящийся черный ковер.Я бросился к хижине, в которой нас поселили в первую ночь, ударом ноги проломил тростниковую стену и ворвался внутрь.— Тэрл! — воскликнул Кису.Я разрубил его путы, затем освободил Айари, Элис и Тенде.Мимо с воплями мчались жители деревни — мужчины, женщины, дети.— Муравьи! — закричал Айари.Солдатики посыпались на нас сквозь крышу. Элис и Тенде завизжали от боли.— Бежим! — приказал я. — Скорей!Мы расширили дыру в стене и выбежали наружу, в шуршащую, копошащуюся тьму.Ворота были открыты настежь. Люди покидали деревню, бросая все. Одна хижина уже горела.— Кису! — крикнул я.Кису, казалось, лишился рассудка. Он бросился к костру, пылающему в самом центре дерезни, и, не помня себя от ярости, опрокинул два котла с кипятком. Люди шарахнулись в стороны, вопя от боли и ужаса. Ноги Кису были покрыты муравьями, но он словно не замечал этого. Он сбил с ног какого-то человека и вырвал у него из рук копье.— Кису, вернись!Я бросился вдогонку. Мимо меня с визгом промчался домашний тарск.Кису со звериным неистовством принялся избивать того человека древком копья. Я догадался, что это — вождь мамба. Кису в бешенстве вышиб ему зубы мощным ударом древка, затем пронзил ему живот копьем и начал колоть куда придется. Муравьи облепили Кису с ног до головы, но ему все было нипочем. Он разорвал вождю сухожилия на ногах, впился ему зубами в руку, вырвал кусок мяса и остервенело выплюнул его… Вождь еле слышно стонал, истекая кровью. Кису отшвырнул его пинком ноги и, опомнясь, поспешил ко мне.— Скорей, Кису! — крикнул я. — Поторопись.Напоследок мы оглянулись. Вождь из последних сил полз к воротам. Но жители деревни захлопнули их, надеясь хоть немного задержать муравьев. 48. У НАС ПОЯВЛЯЮТСЯ ТРОЕ НОВЫХ СПУТНИКОВ, В ТОМ ЧИСЛЕ — ДВЕ РАБЫНИ Я пнул ее ногой.— Я возьму вот эту.Предводитель пигмеев распутал лодыжки светловолосой девушки и снял веревку, которая связывала ошейник с петлей на дереве.— Встань, — приказал я.Она повиновалась. Гордая предводительница талун стояла передо мной в ошейнике из лозы, со связанными руками и кляпом во рту. Кляп вынимали только для того, чтобы накормить и напоить девушку.— Опусти голову, — велел я.Она нагнула голову.Я подошел к белому мужчине — бывшему пленнику талун. Пигмеи освободили его, прежде чем сжечь лагерь.Он стоял на коленях, в ручных и ножных кандалах, соединенных цепями с грубым железным ошейником.— Ты был с Шабой.— Да. Я сидел на веслах.— Кажется, я тебя знаю?— Да, — ответил он. — Я — Тургус из Порт-Кара. Из-за тебя меня выгнали из города.Я усмехнулся:— По-моему, ты сам виноват. Это ведь была твоя идея — ограбить меня?Именно этот человек со своей сообщницей по имени Саси напал на меня в Порт-Каре, у канала, ведущего к причалу Красного Урта.Он пожал плечами.— Я же не знал, что ты из касты воинов.— Как ты оказался на реке?— Мне было приказано покинуть Порт-Кар до рассвета. Я нанялся матросом на корабль и таким образом оказался в Бази. Оттуда перебрался в Шенди, а там повстречался с агентом Шабы, который тайно подыскивал гребцов для экспедиции в эти края. Он посулил хорошую плату, и я согласился.— А где Шаба сейчас?— Не знаю даже, жив ли он. От экспедиции остались жалкие крохи. На нас нападали бессчетное количество раз — и с реки и с берега. Туземцы устраивали засады в джунглях, уводили в плен наших людей. У нас кончились все запасы. Один корабль разбился о скалы. Болезни и несчастные случаи преследовали нас…— И Шаба не повернул назад?— Шаба — бесстрашный человек. И великий руководитель.Я кивнул. С этим нельзя было не согласиться.— Как получилось, что ты отделился от него?— Когда Шаба слег от болезни, он объявил по лагерю, что все, кто хочет уйти, вольны это сделать.— И ты ушел?— Конечно. Было бы безумием продолжать путь по реке Я и еще несколько человек смастерили плоты, чтобы вернуться в Нгао и Ушинди.— И что?— В первую же ночь на нас напали. Все мои товарищи были убиты, один я спасся и пошел вдоль берега на запад. — Мужчина покосился на талун. Те по-прежнему рядком стояли на коленях, привязанные за ошейники к упавшему дереву. Руки и ноги их были туго связаны, шеи беспомощно вывернуты. — Эти женщины схватили меня и сделали своим рабом. — В подтверждение своих слов он потряс цепями.— Наверное, они держали тебя не только для тяжкой работы, но и для собственных удовольствий?— Да, время от времени они избивали меня и садились на меня верхом.— Снимите с него цепи и кандалы, — приказал я. — Он — мужчина.Обыскивая лагерь талун, пигмеи нашли мешочек с ключами. Одним из ключей Айари отомкнул кандалы Тургуса из Порт-Кара.— Ты отпускаешь меня? — спросил он недоверчиво.— Да, — кивнул я, — ты свободен. Можешь идти, куда хочешь.— Я хотел бы остаться.— Тогда ударь меня, — сказал я.— Что?— Ударь меня.— Но ты же освободил меня!— Бей! — приказал я.Он бросился на меня с кулаками. Я блокировал удар и стукнул его в живот, затем в челюсть. Он захрипел и растянулся на земле. Как только он попытался встать, я очередным ударом сбил его с ног. Четыре раза он поднимался и бросался на меня, и четыре раза я опрокидывал его наземь. Наконец он упал и уже не смог подняться на ноги.Я помог ему встать.— Мы идем вверх по реке, — сказал я.— Это безумие, — покачал головой Тургус.— Ты можешь идти куда хочешь.— Я остаюсь с вами.— Перед тобой — Кису. — Я указал на бывшего мфалме Укунгу. — Мы оба, он и я, отдаем тебе приказы, а ты их выполняешь. Усердно и беспрекословно.Кису потряс копьем.Тургус потер челюсть и ухмыльнулся.— Не беспокойтесь. Я буду выполнять ваши приказания.— Неподчинение карается смертью, — добавил я.— Понимаю.— Мы — не такие благородные господа, как Шаба. Тургус улыбнулся— На реке Шаба тоже вел себя не слишком благородно.Как и мы, Тургус прекрасно понимал, что без железной дисциплины на реке не выжить.— Мы прекрасно понимаем друг друга, не так ли?— Точно так, капитан.— Посмотри на этих женщин, — сказал я, махнув рукой в сторону талун. — Какая из них тебе по нраву?— Вон та. — Тургус без колебаний указал на длинноногую темноволосую талуну, помощницу предводительницы. В голосе его звучала угроза.— Должно быть, за время рабства ты близко познакомился с ней?— Да уж, — скривился он. — Век не забуду.— Она твоя, — сказал я.По телу девушки пробежала дрожь.— Нет! — вскрикнула она. — Не отдавайте меня ему! Пожалуйста!— Ты принадлежишь ему, — отрезал я.— Но он убьет меня!— Если ему того захочется, — пожал я плечами.— Пожалуйста, не убивай меня! — взмолилась она, обращаясь к Тургусу. — Я буду выполнять все, все, что ты пожелаешь!Тургус и бровью не повел.— Я буду самой нежной и преданной рабыней, какую только может пожелать мужчина! Дай мне шанс!Он отвязал ее от дерева, снял путы с лодыжек, рывком поставил на ноги и жестко пригнул ей голову. Обе предводительницы талун, блондинка и брюнетка, стояли рядом, глядя в землю, со связанными за спиной руками.Я извлек из трофейного мешка две пары ручных кандалов. Женщины-воительницы всегда имеют при себе подобные орудия на случай, если к ним в руки попадут рабыни. К рабыням талуны особенно жестоки и беспощадны. Они считают, что, отдавшись в рабство мужчине, женщина тем самым предает свой пол. Но я подозреваю, что дело здесь вовсе не в праведном гневе. Талуны отчаянно и злобно завидуют своим порабощенным сестрам, чья жизнь исполнена радости и смысла. Рабыня, с восторгом подчиняющаяся воле господина, являет собой вызов и угрозу хрупким иллюзиям талун. Почему талуны ненавидят рабынь? Да потому что в глубине души каждая талуна мечтает стать рабыней.Я защелкнул на запястьях блондинки наручники и только тогда снял с нее путы. Затем я вынул у нее изо рта кляп. Он издавал омерзительный запах. Тем не менее я не выбросил его, а прикрепил к ошейнику. Девушка упала на колени, жадно хватая ртом воздух. Я утер ей губы горстью листьев.— Ты хочешь быть рабыней?— Нет! — выкрикнула она. — Ни за что!— Что ж, — сказал я, — прекрасно. Я передал другую пару наручников Тургусу, и он защелкнул их на запястьях брюнетки. Она в испуге смотрела на него.— Ты хочешь быть рабыней? — спросил Тургус.— Нет, нет! Никогда!— Отлично, — усмехнулся он.Я сердечно пожал руку предводителю пигмеев.— Удачи тебе!— И тебе удачи.Мы повернулись и пошли прочь — я, Кису, Айари, Тургус, Дженис, Элис, Тенде.— Эй, а что делать с этими? — крикнул нам вдогонку предводитель пигмеев.Мы обернулись. Он указывал на длинную шеренгу пленных талун.— Что хотите! — махнул я рукой. — Они ваши.— А эти? — Он показал на блондинку и брюнетку.— Мы их отпустили. Пусть идут на все четыре стороны.— Снимите с нас кандалы! — ныла бывшая предводительница талун.Обе они, блондинка и брюнетка, плелись за нами до самой реки.Мы с Кису и Айари вытащили каноэ из укрытия и поволокли к воде. Дженис, Элис и Тенде шли следом, навьюченные припасами.— Ну, пожалуйста! — взмолилась блондинка и повернулась спиной, показывая кандалы.— Снимите! — вторила ей брюнетка. Кису и Айари спустили каноэ на воду. Рабыни погрузили наши припасы, заняли свои места и взялись за весла.— Освободите нас! — зарыдала блондинка.— Это всего-навсего наручники, — сказал я. — Снимите их сами.— Мы не сможем! Нам не хватит сил. Мы всего лишь женщины.Я равнодушно пожал плечами.— Умоляю! — всхлипнула она.— Послушай, гордая свободная женщина, — сказал я, — уж не собиралась ли ты всю жизнь безнаказанно творить, что тебе вздумается?— Вы не можете оставить нас здесь! — Она в страхе обернулась на лес.Мы с Тургусом запрыгнули в каноэ.— Пожалуйста! Не бросайте нас! — отчаянно вскрикнула блондинка.Я повернулся и посмотрел ей в глаза:— Ты проиграла.— Но ведь вы можете наказать нас по-другому!— Даже не думай об этом! — притворно ужаснулся я. — Как ты можешь! Это так унизительно! Смерть в тысячу раз лучше.— Но я молю тебя о таком наказании! — Она упала на колени в прибрежный ил.— И я! — последовала ее примеру брюнетка.— Говорите ясней. Я что-то плохо понимаю.— Мы умоляем тебя взять нас в рабство! — воскликнула блондинка. — Мы хотим стать твоими рабынями!— Так станьте ими.— Я объявляю себя рабыней, — сказала блондинка, — и всецело подчиняюсь тебе, моему господину. — Она опустила голову в ил.— Я объявляю себя рабыней, — сказала брюнетка, обращаясь к Тургусу, — и всецело подчиняюсь тебе, моему господину. — Она тоже низко склонила голову.— Подними голову, — приказал я блондинке.— Подними голову, — приказал Тургус брюнетке. Девушки в страхе посмотрели на нас.— Теперь вы всего-навсего рабыни, — сообщил им я.— Да, господин, — сказала блондинка.— Да, господин, — сказала брюнетка.С этого момента они стали рабынями. Женщина, объявившая себя рабыней, уже не может освободить себя сама. Отпустить ее на волю имеет право только тот, кому она принадлежит, — господин или, в редких случаях, госпожа. С точки зрения закона здесь имеется немало любопытных моментов. Например, в городе, взятом штурмом, рабыни автоматически получают свободу. Фактически, в соответствии с законом о торговле, который регулирует подобные вопросы, эти девушки на какое-то время становятся собственностью победителей. При этом тот же закон гласит, что освободитель не обязан давать девушке свободу, особенно если она хороша собой, — как говорят гориане: «слишком красива, чтобы быть свободной». Зачастую решение этих вопросов замешано на тщеславии. Завоеватели устраивают на улицах города процессию из обнаженных, закованных в ошейники рабынь, среди которых попадаются и женщины побежденного города, еще вчера бывшие свободными, и рабыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43