— Господин! — закричала мне вслед Эвелина. — Последний раз поцелуй меня, господин! — Она побежала за мной на коленях, пока цепь, к которой была прикована ее нога, не натянулась до предела. Я нагнулся и поцеловал рабыню— Вначале ты меня изнасиловал, — сказала она со слезами на глазах. — А потом оттолкнул ногой.— Правильно, — кивнул я.— Забери меня, господин! Возьми меня с собой! Не оставляй меня здесь!Она была агентом кюров.— Говори! — приказал я.Он — Господин, а я — РабыняОн — хозяин, а я — собственностьОн приказывает, а я подчиняюсьОн получает удовольствие, а я его доставляюПочему это так?Потому, что он — Господин, а я — Рабыня.— Каждую ночь в течение месяца повторяй эти слова, — приказал я.— Да, господин— И днем тоже. По нескольку раз.— Да, господин.— Они помогут тебе выжить.— Спасибо тебе, господин.— Старайся во всем угождать мужчинам.— Теперь у меня по-другому и не получится, — улыбнулась она.— Не забывай о том, что ты — рабыня.— Да, господин.— Сейчас тебе в это трудно поверить, но придет время, когда от одного прикосновения к шторам алькова ты будешь горячей и мокрой.— Мне совсем не трудно в это поверить, господин, — прошептала Эвелина. — Один вид этих штор действует на меня возбуждающе. — Она прикоснулась к ошейнику. — Даже ошейник меня возбуждает. Ползать по шкурам, стоять на коленях перед мужчиной — все действует на меня возбуждающе. Я просто умираю от желания, когда подумаю, что ты можешь прикоснуться к моему обнаженному телу.— Полагаю, ты выживешь, рабыня, — сказал я.— Можно я еще раз поцелую твои ноги?Я не стал отказывать рабыне в этой радости. Я чувствовал на своих стопах ее губы и слезы.— Пожалуйста, забери меня с собой, господин! — рыдала она.Я последний раз посмотрел на валяющуюся в моих ногах рабыню. Раньше она была агентом кюров.Потом я повернулся и вышел из алькова.— Господин!Я не удержался и обернулся, чтобы взглянуть на нее последний раз. Прикованная к левой ноге девушки цепь натянулась до предела.— Купи меня! Пожалуйста! Не оставляй меня здесь!— Ну, как рабыня? — поинтересовался помощник хозяина, оторвавшись на минуту от подметания пола.— Я не стану настаивать на возврате денег, — сказал я.— Думаешь, из нее выйдет толк? — Пембе волновался.— Трудно сказать, — пожал я плечами. — Думаю, что толк все-таки будет.— Это хорошо, — отозвался помощник. — А то мне уже надоело оттаскивать трупы в гавань.Я подошел к тому месту, где оставил белокурую рабыню. Она, конечно, уснула и во сне улеглась на пол, нарушив мое требование не менять позу. Лицо ее по-прежнему скрывала повязка.Я тихонько к ней прикоснулся. Рабыня застонала, потом вздрогнула, осознав, что ее проступок замечен. Она тут же выпрямилась, обхватила лодыжки руками и поспешила принять нужную позу.— Не надо, — мягко произнес я и поднял ее с пола. Она показалась мне очень легкой. Думаю, в ней было не больше ста десяти фунтов.— Я выйду через черный ход, — сказал я помощнику хозяина.— Как тебе угодно, — ответил он.Снаружи я выждал несколько мгновений, следя за тем, не приоткроется ли дверь за моей спиной, не шелохнется ли пыль на аллее, не промелькнет ли силуэт на соседней крыше. Все было спокойно.Я посмотрел на лежащую в моих руках девушку. Она снова уснула. На мгновение я едва не испытал к ней нежность. Последние несколько недель этой дикарке пришлось нелегко. Ей выпала роль пешки в большой игре. Кроме того, свободным и гордым женщинам Земли зачастую трудно смириться с тем, что они превращаются в рабынь, собственность других людей. Пусть поспит, и я нес девушку по пустынным улицам Шенди. Я не стал идти кратчайшим путем к своему жилью. 14. ДЕВУШКА СТАНОВИТСЯ ЕЩЕ КРАСИВЕЕ; МНЕ ПРИХОДИТСЯ ОСТАВИТЬ САСИ Саси отворила дверь.— Господин!— Приготовь цепь для новой рабыни, — сказал я.— Хорошо, господин.Мне показалось, что Саси не очень обрадовалась, когда я перенес через порог спящую блондинку и уложил ее на кучу соломы возле невольничьего кольца. Обычно через порог переносят на руках тех рабынь, которые будут постоянно проживать в доме хозяина. Исторически эта традиция восходит к брачным церемониям Земли.Женщины инстинктивно жаждут рабства. И понятно их негодование, когда они встречают недостаточно сильного и властного мужчину.Разумеется, далеко не все горианские рабыни попадают в дом хозяина на его руках. Многие ползут на коленях, кое-кого загоняют пинком. В любом случае женщина должна почувствовать, что здесь ей придется подчиняться сильному и властному мужчине.— Это девушка с «Пальмы Шенди»? — удивленно спросила Саси. Блондинка настолько устала, что даже не проснулась.— Да, — сказал я.Саси прикрепила короткую цепь к невольничьему кольцу и открыла ключом кандалы для ног.— Зачем она тебе?— Она представляет для меня интерес, — ответил я. — По крайней мере, на данное время.Саси положила ключ от замка на полочку поближе к крюку, на котором висел невольничий кнут. На одной из потолочных балок крепилось кольцо для порки; при помощи блочного механизма оно могло опускаться и подниматься. К такому кольцу удобно привязывать рабыню во время наказания. Я предпочитаю снимать комнаты с обстановкой.Я прикрыл блондинку одеялом. Бедняга так и не проснулась.— Меня ты через порог не переносил, — с укором произнесла Саси.— Почему? Ты была завернута в одеяло, которое я перебросил через плечо.— Нет, я имею в виду первый раз.— В первый раз я просто приказал, чтобы ты пришла на мое одеяло.— Никогда этого не забуду! — воскликнула рабыня, зардевшись от счастья. — Ты действительно приказал мне прийти на твое одеяло!Иногда делают по-другому. Когда хозяин приводит девушку в пустой и необжитой дом, он приказывает ей войти первой, развести огонь, подогреть вино, расстелить меха и забраться под них голой.В таких случаях девушка заходит в дом не связанная.— Очень трудно передать чувство, которое испытывает девушка в такие минуты, — задумчиво произнесла Саси.— Почему трудно? — усмехнулся я. — Это чувства рабыни.— Да, наверное. Просто мужчине никогда не понять, как дорог женщине ее ошейник. Ему никогда не понять всей глубины чувств и эмоций, которые испытывает стоящая перед ним на коленях женщина.— Не сомневаюсь, что и свободные женщины способны испытывать эмоции, — сказал я.— Я была свободной, — ответила Саси. — Но я даже понятия не имела, что значит это чувство. В этом просто не было необходимости. Все изменилось в тот момент, когда я стала рабыней. Теперь мне приходится прислушиваться к состоянию других людей. Никогда раньше я не была такой восприимчивой. Кроме того, теперь я не могу поступать по-своему. Мне приходится следовать воле мужчины. Мне отдают приказы, которые я обязана беспрекословно исполнять. Это затрагивает самую мою суть, господин.— Естественно. Ты же рабыня.— Да, — сказала она. — Рабыня и женщина.— Это одно и то же.— Мужчина, который первым разобрался в женской сути, подошел к ней с кнутом, — со счастливой улыбкой произнесла Саси.— Сними-ка с меня сандалии, — велел я.— Никогда раньше я не чувствовала себя такой зависимой, беспомощной и такой полной жизни, — проговорила она, опускаясь возле моих ног. — Теперь я должна ползти к тебе по первому твоему требованию, развязывать тебе шнурки, делать все, что ты захочешь. Я такая счастливая!— Не отвлекайся, — строго сказал я.— Да, господин. — Саси сняла сандалии, поцеловала их и преданно посмотрела мне в глаза.— Сегодня, прежде чем мы выйдем из этой комнаты, я проколю тебе уши.— Спасибо, господин! — воскликнула девушка.— Значит, ты навсегда останешься рабыней.— Да, господин.— Это повысит твою цену.— Да, господин, — улыбнулась девушка.— И еще, — добавил я, глядя на спящую блондинку. — Ее уши я тоже проколю.Она была агентом кюров. Из практических соображений надо было сделать так, чтобы она всегда оставалась рабыней.Я подошел к спящей девушке и сдернул с нее одеяло. Дикарка заворочалась, почувствовав утреннюю прохладу.— Нет, — пробормотала она по-английски, — еще рано. Я еще не хочу вставать.Она вытянула руку, пытаясь найти одеяло Я взял ее за руку и рывком посадил на солому.— О! — воскликнула девушка, возвращаясь к реальности. Испуганно пошарив вокруг себя, она поняла, что сидит на куче соломы, брошенной на деревянный пол.— Кто здесь?Я молчал.— Это мой господин?— Да.— Кто мой господин?— Твой господин — это я.— Но кто ты? — отчаянно выкрикнула она.— Я — твой господин.Она застонала и покачала головой. Верхнюю часть ее лица по-прежнему закрывала плотная повязка.— Почему ты не даешь мне себя увидеть? Я молчал.— Что ты собираешься со мной сделать? На этот вопрос я тоже не ответил.— Чего ты от меня хочешь? — расплакалась она. — Пожалуйста, не надо! Я еще девушка! — Губы ее дрожали. — Не надо! Нет! Пожалуйста! Не отнимай мою девственность так! Я же ничего не вижу! Я даже тебя не вижу! Слышишь? Я не вижу тебя! — Потом она беспомощно зарыдала.— Я твой господин, рабыня, — сказал я.— Да, господин.Я не давал ей пошевелиться.— Как это сладостно и неповторимо, — пробормотала она. — Я чувствую себя такой беспомощной. Без твоего разрешения я не могу даже пошевелиться.Я молчал.— Господин подарит своей рабыне поцелуй? — спросила она.Я прикоснулся губами к ее губам, и она выгнулась мне навстречу. Потом бессильно уронила голову на солому.— Спасибо тебе, господин!— Первый раз тебе, наверное, было больно? — спросил я— Нет. Совсем нет.— Тебе понравилось? — спросил я.— Да. Только…— Что?— Теперь мне хочется тебе отвечать. Можно я буду двигаться, господин?— Можно, — улыбнулся я.— О! — нежно простонала она. — Никогда раньше мужчина не стискивал меня в объятиях. Я даже не подозревала, как это сладостно. Я чувствую себя такой беззащитной! Это очень меня возбуждает. О, как это меня возбуждает!Она задрожала и прижалась ко мне, осыпая мое лицо поцелуями. Потом, задыхаясь от наслаждения, замотала головой из стороны в сторону.Неожиданно девушка стиснула мои руки.— Господин?— Да?— Мы здесь одни?— Нет.— О! — в ужасе воскликнула она. — Не может быть! Кто здесь еще?— Еще одна женщина.— Нет! Нет! — заплакала она.— Не бойся, — успокоил ее я. — Это всего лишь рабыня.— Скотина! — крикнула вдруг она. — Каким унижениям ты меня подвергаешь! Ты можешь изнасиловать меня, как рабыню, но ты больше не увидишь моих ласк!Я потрясеннo посмотрел на Саси. Она растерянно пожала плечами.Лежащая подо мной девушка уперлась руками в мою грудь, отвернула голову в сторону и произнесла:— Можешь делать со мной что хочешь. Я даже не пошевелюсь.— Ты что, ищешь неприятностей? — строго спросил я.— Нет.— Ты уже отведала кнута?— Да, господин.— Хочешь еще?— Нет, господин.— Тогда я разрешаю тебе отвечать на мои ласки, — сказал я.— Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу этого делать в присутствии другой женщины? — прошептала она мне в ухо.— Двигайся! — приказал я.— Это приказ? — уточнила девушка.— Да.— Как ты можешь отдавать такие приказания?— Да вот так. Как отдал. И впредь ты всегда будешь отвечать на мои ласки и двигаться, как положено рабыне.— Хорошо, господин, — прошептала девушка и принялась робко отвечать на мои движения. — Я постараюсь забыть, что в комнате присутствует другая женщина, — прошептала она.— Почему это? — спросил я. — Наоборот, постоянно думай о том, что она здесь. Сосредоточься на этой мысли. Покажи ей, на что ты способна.— Господин, разве не постыдно демонстрировать свою страсть?— Почему?— Не знаю.— Назови хотя бы одну причину.— В руках мужчины женщина становится рабыней, — произнесла она.— Это бесспорная истина, — согласился я. — Но воспринимать ее как минус могут только свободные женщины.— Ну да, — неуверенно проговорила она.— А ты — уже рабыня.— Да.— Для рабыни нет ничего зазорного в том, чтобы продемонстрировать свою страсть.— Полагаю, — произнесла она, — рабыне позволяется быть страстной?— Не только позволяется, — усмехнулся я. — Рабыня просто обязана быть страстной. Более того, настоящая невольница всегда гордится своей страстностью, считая ее величайшим достижением и радостью жизни.— Да, господин, — прошептала она.— Начинай, — приказал я.— Хорошо, господин.Рабыня задвигалась, целуя мое лицо и губы.— О! — застонала она. — Мне так неловко…— Продолжай, — перебил ее я.— Я боюсь, что если я буду продолжать, то испытаю возбуждение.— Естественно.— Но здесь присутствует другая женщина.— Двигайся! — потребовал я.— Хорошо, господин.— Гордись своей похотливостью, рабыня.— Да, господин, — произнесла она сквозь слезы. Вскоре, несмотря на все ее попытки сдержаться, я услышал сладостный стон.— Нет ничего плохого в том, что женщина испытывает сексуальное наслаждение, — сказал я.— Я понимаю, — прошептала она, — но мы же здесь не одни.— Вот и покажи, на что ты способна!— Прости меня, — обратилась рабыня к невидимой ей женщине. — Я ничего не могу с собой поделать. Господин так возбуждает меня.— Господин! — не выдержала Саси. — Позволь, я доставлю тебе удовольствие!— Нет! Нет! — воскликнула вдруг белокурая дикарка, стискивая меня в объятиях. — Он со мной! — Губы ее дрожали. — Пожалуйста, не оставляй меня.— Почему? — спросил я.— Я хочу доставить тебе наслаждение.— Что ты понимаешь в таких вещах? — презрительно сплюнула Саси. — Проси у господина прощения за то, что ты его разочаровала, и не мешай мне доставить ему радость!— Нет! — выкрикнула блондинка и страстно зашептала мне в ухо: — Прости меня, господин! Неужели я правда разочаровала?— Пока нет, — усмехнулся я.— Обещаю тебе, что этого никогда не произойдет!— Позволь, я сделаю все, как надо! — не унималась Саси.— Ты разве не видишь, что господин со мной! — взорвалась блондинка. — И я доставляю ему удовольствие!— По-твоему, это удовольствие? — презрительно усмехнулась Саси.— Помоги мне, — смущенно попросила блондинка.— Прижмись к нему всем телом, подвигайся, не лежи как бревно!— Я чувствую себя рабыней, — жалобно простонала она.— Делай, что тебе говорят! — прикрикнула на нее Саси.— Это главная девушка? — спросила блондинка.— Да, — сказал я.— Хорошо, госпожа, — покорно прошептала она и попыталась следовать ее советам. Время от времени то я, то Саси давали ей дополнительные указания.— Замри, — наконец сказал я.Она перестала двигаться, но я видел, что это далось ей с трудом.— Страсть делает меня рабыней, — прошептала она.— Ты и есть рабыня, — заметил я.— Да, господин.— Собственно говоря, страсть как таковая не имеет ничего общего со статусом рабыни, — заметил я. — Хотя, конечно, от рабыни требуется страстность.— Да, господин.— Но тебе не понять, что такое настоящая страсть, пока ты не прочувствуешь свой ошейник.— Да, господин.— Теперь можешь двигаться, — разрешил я. Девчонка тяжело задышала и принялась извиваться под моим телом.— А знаешь, — сказаляСаси, — похоже, из нее будет толк.— Мне тоже так кажется, — нехотя согласилась рабыня.— Я так и думала, что это ты, — произнесла рабыня, целуя мои ноги. Я снял повязку с ее лица.С тех пор, как я лишил ее девственности, прошло уже несколько анов.— Как только я тебя увидела, — призналась она, — мне захотелось стать твоей рабыней. И вот моя мечта сбылась.— Отправляйся на кухню, — приказал я, — поможешь Саси помыть посуду.— Хорошо, господин, — радостно произнесла девушка.Блондинка прижала ладошки к ушам и склонила голову на бок.— Как красиво! — прошептала она, разглядывая в зеркало новые сережки.Сережки диаметром в один дюйм были из чистого золота.— Здорово! Я опять все вижу, — восхищенно произнесла рабыня. Повязка лежала рядом на полу.Увидев, что я на нее смотрю, она тут же опустилась на колени.— Скажи, я красивая, господин?— Ничего, — усмехнулся я.— Знаешь, не хочу хвастаться, но мне кажется, что я очень даже привлекательна. По крайней мере, я могла бы состязаться в красоте с лучшими женщинами Земли.— Возможно, но достаточно ли ты хороша, чтобы быть гррианской рабыней?Она растерянно опустила голову.— Наверное, ты прав, господин. Я ведь даже не знала, что такие женщины существуют. Я почти их не видела. Разве что в Косе, когда еще была свободной, а потом в Порт-Каре и Шенди, когда меня саму выставили на рынок. Сейчас мне кажется, что женщины не должны быть такими привлекательными и желанными.— Почему?— Наверное, потому, что я сама недостаточно привлекательна. Меня злит, что есть девушки красивее меня. Я ревную к ним.— Вполне естественно, что урод завидует и ревнует к красоте, — заметил я.— Но я же не уродлива?— Нет, я бы даже сказал, ты весьма недурна.— Я представляю, как должны радоваться горианские мужчины, что в их мире живут такие женщины.— Разве в твоем мире мало красивых женщин, которые хотели бы угодить мужчине?— До чего же вы здесь на Горе привыкли к своему положению вещей!Я пожал плечами.— Скажи, почему между нашими мирами такая разница?— Потому, что мужчины Гора не слабаки и не безумцы.Она посмотрела на меня.— Потому, что они не стали подавлять естественное для мужчины желание повелевать и властвовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43