Если, конечно, нам вообще удастся набрать сносный состав присяжных в этом округе.
Молодой адвокат кивнул.
— Так вы собираетесь действовать по полной программе?
— По самой полной. Не собираюсь ни в чем себе отказывать — при таком-то гонораре. Они у меня тут попыхтят как следует, а потом я передам вашей ассоциации половину гонорара в качестве необлагаемого налогом пожертвования.
— Вы это серьезно?
— Я никогда не шучу, когда речь идет о денежных делах,— бросил Дэвидсон и вместе с Келлехером и другими помощниками прошествовал к залу заседаний.
Они вошли в зал и увидели, что туда уже набилась куча народу — полицейские, репортеры, телеоператоры, журналисты.
— Аншлаг! — прокомментировал Келлехер.
— Люблю выступать при переполненном зале. Это меня вдохновляет,— ответил Дэвидсон, скользя взглядом по рядам. Он узнал Эверетта, обоих его помощников и еще одно лицо, никак им не ожидавшееся в Парадайз-сити. Улыбаясь, он поспешил по проходу к третьему ряду.
— Это же не «Эль Морокко», Пи-Ти! Какого черта ты здесь тогда делаешь? — спросил он.
— Да, в этом городишке небольшой выбор развлечений, Джошуа,— ответил миллионер-блондин.
— Это в десять-то утра? Ты или заболел, или и в самом деле испытываешь кровожадный интерес к сенсационному процессу?
Карстерс покачал головой.
— Ни то ни другое, просто расширяю свой кругозор — как пишут в программах борьбы с бедностью.
— А я и не знал, что ты потерял все свое состояние! Богатый охотник усмехнулся.
— Я потерял не состояние, а голову. А виной всему_ любовь одной милой дамы. Пора приниматься за ум и перестать попусту тратить время. Вот эта милая
дама, Джошуа.
Рядом с ним сидела миленькая брюнетка невысокого роста с сияющим лицом.
— Кэти, позволь представить тебе моего приятеля, который как-то спас моего не в меру темпераментного кузена от электрического стула.
— От газовой камеры,— поправил его адвокат.— В Калифорнии используют газ.
— Да-да, от газовой камеры. Познакомься с Джошуа Дэвидом Дэвидсоном, поэтом коллегии адвокатов и ревностным почитателем как Ветхого Завета, так и уголовного кодекса... Джошуа, это очаровательное создание зовут мисс Кэти Пикелис, она дочь виднейшего в Парадайз-сити бизнесмена.
Она была очень мила, хотя и не столь роскошна, какими обычно были окружающие Карстерса женщины.
— Очень рад с вами познакомиться, мисс Пикелис,— вежливо произнес Дэвидсон.
Он не собирался ни словом упоминать об ее отце.
— Я тоже рада с вами познакомиться, мистер Дэвидсон... Я и не знала, что Пи-Ти с вами знаком.
Адвокат пожал плечами.
— Пи-Ти знаком почти со всеми, хотя я еще ни разу не встречал его в обществе такой красивой девушки. Может быть, он наконец-то повзрослел.
— Вы льстец даже хуже, чем он,— съязвила она.
— Нет, лучше. Это то немногое, что я делаю лучше Паркера Теренса Карстерса.
— Она уже в курсе,— шаловливо подмигнув, парировал холостяк.
Кэти Пикелис вся зарделась при этих словах.
— Он еще не скоро повзрослеет,— заметила она.
— А мне надо приниматься за работу. Прошу меня простить, но тут есть один шофер, который доверил мне свою жизнь. Ты еще пробудешь какое-то время в городе, Пи-Ти?
Карстерс, поразмыслив, кивнул.
— Какое-то время — да. А ты?
— А я тут застрял надолго. Давай как-нибудь поужинаем? Если ты придешь с этой хорошенькой леди, за ужин плачу я. Где ты остановился?
— В «Парадайз-хаусе».
— Мы тоже. Я тебе позвоню. Был рад с вами познакомиться, мисс Пикелис,— заявил Джошуа Дэвид Дэвидсон, встряхнув своей седеющей гривой.
Стоя у стола обвинителя и беседуя с Эвереттом, Мартой смотрел и недоумевал, о чем это второй наиболее выгодный жених Соединенных Штатов — а, может быть, и всей Северной Америки — и Кэти Пикелис так мило болтают с врагом. Пусть Джон просветит ее относительно этого еврейчика-адвокатишки, подумал Мартон. Конечно, Малышу Джонни Пикелису следовало многое еще сделать из того, что Бен Мартон уж обязательно бы сделал, заправляй он всеми делами в округе Джефферсон. Может, Джон малость размяк после долгих лет единоличного правления и бесконтрольных денег, может, нам бы здесь не помешала более твердая рука.
Вошел судья, и заседание началось. Когда без четверти пять вечера Гиллис перенес слушания на завтра, еще не был выбран ни один присяжный. Дэвидсон полностью завладел инициативой, а его компетенция и знание тончайших технических нюансов процедуры действовала на присутствующих завораживающе. Под градом его вопросов и возражений окружной прокурор выглядел как перепуганный и озлобившийся студент-первокурсник, пытающийся сдать экзамен по основам уголовного права многоопытному профессору. На следующий день повторилась та же история, и только к половине четвертого был определен первый присяжный.
— Вы что-то не торопитесь, мистер Дэвидсон,— заметил Гиллис после объявления перерыва.
— Мы же не можем впопыхах вершить правосудие, ваша честь! — ответил адвокат с иронической усмешкой.— Да, кстати, забыл спросить, как ваша рыбалка?
— Замечательно! Жаль, что я сейчас не на озере с удочкой!
Знаменитый адвокат по уголовным делам тяжело вздохнул.
— Я вам сочувствую, ваша честь, и постараюсь компенсировать эту утрату, выстроив предельно увлекательную линию защиты.
— Вы уже неплохо начали, адвокат,—- сухо ответил Гиллис.— Очень увлекательно наблюдать, как вы вправляете мозги нашему выдающемуся окружному прокурору в свете последних постановлений и решений по процедурным вопросам. Вы сэкономите ему по крайней мере полтораста долларов на курсе повышения квалификации в Институте работников правосудия.
Дэвидсон подавил улыбку.
— Но я с него не возьму ни цента, ваша честь. Я обожаю учить уму-разуму окружных прокуроров. Знаете, мой отец мечтал, чтобы я стал преподавателем колледжа.
— Я этого не знал, мистер Дэвидсон,— сказал судья,— но меня это не удивляет. Очень многие талантливые юристы любят преподавательскую работу.
— И многие из них становятся судьями.
Теперь настал черед Гиллиса скрыть улыбку, ибо такую изящную лесть трудно было не оценить. М-да, у «старика Риса» против этого парня нет шансов, 27 августа был назначен второй присяжный, и в тот же вечер директор программ местного телевидения шепнул мэру Эшли на ушко, что команда «Си-би-эс» готовит часовой специальный репортаж о Парадайз-сити. Это произошло в тот самый вечер, когда одиннадцать специальных агентов ФБР в Майами и семь в Новом Орлеане получили приказ выехать к Макбрайду для подкрепления, причем передвигаться надо было порознь, чтобы столь многочисленная компания мужчин ни у кого в Парадайз-сити не вызвала подозрений.
Утром 28-го сотни бизнесменов Парадайз-сити нашли в своих почтовых ящиках листовки странного содержания. В листовке перечислялись все противозаконные деяния, скандалы, бесчинства и имена соучастников преступной организации Пикелиса и содержался призыв ко всём добропорядочным гражданам подняться на борьбу с гнусными рэкетирами. Листовка была подписана: «Комитет ста за освобождение Парадайз-сити». На рассвете эти листовки доставили адресатам чернокожие мусорщики и уборщицы.
Вечером 29-го примерно одна пятая населения округа Джефферсон, как обычно, смотрела по телевизору шоу Джэки Глисона, когда Арболино подключился к телевизионному кабелю около передатчика и заглушил звук. — на одну минуту. В течение этой минуты зрители могли видеть, как синхронно взлетают вверх длинные ноги танцовщиц Джун Тейлор, и с удивлением слушали выступление представителя «Комитета ста», призывавшего организовать крестовый поход для «очищения нашего города». «Если вы с нами,— настойчиво рокотал голос,— объявите об этом всем, напишите число «сто» на стенах домов, в общественных туалетах, на автомобилях, в магазинах — везде. Будьте осторожны — вас не должны заметить, потому что эти негодяи на грани истерики и они без колебаний станут мстить любыми преступными методами. Пишите число «сто». Пишите число «сто». Пишите число «сто». Ждите дальнейших инструкций».
Голос умолк, и в эфир прорвались бравурные финальные аккорды танцевального номера. Люди не отнеслись к этому серьезно, но на следующее утро в двух тысячах молитвенников в разных церквах города прихожане обнаружили отпечатанные тексты этого анонимного телеобращения. Люди недоуменно переглядывались и помалкивали, но к вечеру вторника кое-где на городских стенах стали появляться единицы с двумя нулями. В среду вечером полиция застукала студента-первокурсника, приехавшего в Парадайз-сити на каникулы: он изобразил эмблему городского движения сопротивления на стене автобусной станции. Полицейский выстрелил в воздух и приказал студенту не двигаться. Когда девятнадцатилетний сын одного из наиболее уважаемых в городе священников-епископалов пустился наутек, полицейский выпустил в него две пули и убил беглеца наповал.
Эту новость никак не удалось скрыть, ибо и жертва и ее отец были слишком заметными фигурами. Никто не мог. поверить официальной версии, которую распространил Бен Мартон, ибо все понимали, что Терри Уэст просто не тот парень, который смог бы угнать машину или напасть на представителей правоохранительных органов. Это была ложь, очередная ложь и очередной аргумент в пользу того, что жестокому господству банды Пикелиса нужно положить конец. Теперь у участников операции «Молот» появился истинный мученик, и суровый вопрос «Кто убил Терри Уэста?» стал звонким политическим лозунгом. Недовольство росло, ширилось, зрело, набухало.
К 5 сентября, когда последний присяжный был назначен и процесс возобновился, дух недовольства буквально витал в воздухе, и все надежды на то, что суд как-то сможет повлиять на общественное мнение, рухнули; судья Гиллис вызвал Мартона в свой кабинет в пять часов вечера и признался, что, по его мнению, у суда нет ни малейшего шанса добиться вынесения обвинительного
приговора.
— Дэвидсон положил Риса на обе лопатки, Бен, и он собирается разбить в пух и прах обвинение, так что даже у самого благожелательно настроенного и сговорчивого жюри присяжных не хватит духу признать Клейтона виновным. Кроме того, он собирается ссылаться на прецедент «дела Миранды» и доказать, что Клейтону было отказано в предоставлении адвоката до суда. Но, даже если вы каким-то чудом и выиграете это дело,— предупредил Гиллис,— вы проиграете в апелляционном суде. Он дойдет с этим делом до Верховного суда страны, Бен!
Мартон мрачно покачал головой.
— И что ты предлагаешь, Ральф? Есть какие-нибудь гениальные идеи?
— Я тебя в это дело не втравливал, Бен. Это вообще была не моя затея, так что нечего тебе на меня бочку катить.
— Какие-нибудь гениальные идеи есть? — настаивал начальник полиции.
Гиллис долго думал, пожимал плечами и пообещал придумать какой-нибудь удачный выход. Но когда 9-го Эверетт закончил свою речь с обоснованием обвинения, судья был настроен еще более скептически. В тот же вечер Мартон узнал от осведомителя, что трое исчезнувших негров-свидетелей, способных подтвердить алиби Клейтона, тайно привезены в город и спрятаны в надежном месте до того момента, когда Дэвидсон вызовет их в суд для дачи показаний. Два дня, 10 и 11 сентября полиция прочесывала каждый дом в негритянском гетто, но не смогла найти никого из этой троицы.
— Они будут давать показания в понедельник, Джон,— предупредил Мартон Пикелиса, вылржив ему плохие новости.— Готов поспорить на что угодно, что Дэвидсон в понедельник предъявит их в качестве свидетелей защиты. Если это произойдет, мы никогда не отправим Клейтона на виселицу.
Главарь гангстеров попыхивал сигарой, размышляя над возможными последствиями такого поворота событий.
— Это будет катастрофа,— объявил он.
— Страшная катастрофа, Джон. Мы будем очень скверно выглядеть во всей этой истории. Ведь помимо этой неприятности у нас есть и другая — эта история с парнишкой Уэста и...
— Тут предъявляй претензии своим болванам, которых хлебом не корми — дай пострелять...— перебил его Пикелис.
— Произошла ошибка. Да, промашка, но не забывай, что мои люди сделали тысячи добрых дел и помогали тебе и твоей организации многие годы. Это нечестно, Джон, снимать стружку с моих ребят за одну-един-ственную промашку. Мы давно уже себя за все реабилитировали.
Рэкетир вздохнул и жестом приказал Мартону продолжать.
— Нам надо как-то выкарабкиваться из этого дерьма, Джон,— предупредил начальник полиции.— Мы не можем себе позволить проиграть процесс Клейтона.
Глаза Пикелиса сузились, и вдруг на его лице появилось то самое выражение, которое нередко возникало у молодого портового бандюги лет тридцать назад.
— А я и не проиграю, Бен. Малыш Джонни никогда не проигрывает.
— Правильно. Это правильно: Клейтон должен сдохнуть, но Ральф говорит, что у нас почти нет шансов отправить его на виселицу. Ральф все очень хорошенько обмозговал и пришел к выводу, что судебный процесс мы проиграем.
Властелин округа Джефферсон нервно прохаживался по гостиной, взвешивая все «за» и «против», все возможности.
— Бен, коли Клейтона невозможно отправить на виселицу по решению суда, а нам все равно надо от него как-то избавиться,— рассуждал Пикелис,— то Клейтону придется самому повеситься.
— Это именно то, о чем и я думаю. Тихое, аккуратное самоубийство в тюремной камере — и все проблемы решены!
В этом что-то есть.
Этим самоубийством будет положен конец всей заварушке, у них высвободятся руки, и они смогут сконцентрироваться на пришлой банде и на чертовом «комитете ста».
— Завтра вечером. Поздно вечером, лучше после полуночи,— решил Пикелис.— Займись этим сам, Бен.
Смотри не дай маху!
— Это исключено. Считай, что дело в шляпе,— уверил его начальник полиции.
— Отлично. На следующей неделе я бы хотел с тобой переговорить об Эшли. Его увлечение спиртными напитками становится опасным для его здоровья и для
нашего тоже.
Мартон засмеялся.
— Может, попросить Лютера дать ему пару уроков автовождения?
— Поговорим об этом на будущей неделе. Я пока еще не решил, но, может, так мы и поступим. Эшли совсем сдал, и, если кому-то вздумается поднажать на него хорошенько — если дела пойдут совсем худо и он наложит в штаны,— он продаст нас по бросовой цене, лишь бы спасти свою шкуру. Во всяком случае, я этого
опасаюсь.
— Да, он превратился в бабу, это точно. Тебе решать, Джон. У Лютера руки чешутся поработать еще — после того, как он позаботился о Барринджере. Но только это должно произойти за пределами округа, а может быть, и в соседнем штате,— посоветовал свиномордый начальник полиции.— Можно отправить Роджера в отпуск или на съезд мэров, и его обнаружат в пятистах — шестистах милях от города. И у нас будет меньше вони.
Пикелис кивнул.
— Я еще не окончательно решил,— заметил он,— но об этом стоит подумать.
Профессор Эндрю Уиллистон, который подслушал весь этот разговор с помощью микроскопического приемника-передатчика, уже начал об этом думать. Тут был только один выход. Он позвонил в кемпинг «Кроуденз кэрэвэн» и попросил передать мистеру Арболино, что в четыре его будет ждать Джо-Джо. Арболино получил то сообщение и передал по рации сигнал сбора. Когда вартет боевиков операции «Молот» собрался на явке «Джо-Джо» в четыре часа, Уиллистон описал им ситуацию и объяснил, что они, по его разумению, должны
теперь делать.
— Времени, вообще-то, остается в обрез,— заметил Гилмаи.— Такую операцию надо долго и тщательно готовить и неплохо бы прорепетировать. Что-то мне это
все не нравится, Энди.
— Да, времени очень мало, но у нас собрана вполне
достаточная разведывательная информация об объехтс. На прошлой неделе Пи-Ти побывал в логове, когда Мар-тон пригласил его на стрельбище в подвал полицейского управления, так что Пи-Ти сможет изложить нам все необходимые детали.
П. Т. Карстерс изложил. Когда он замолчал, человек из Лас-Вегаса все еще ворчал, но тем не менее стал предлагать возможные планы операции. В шестом часу они остановились на одном из вариантов, который показался им наиболее реальным,— это был сложный план действий с участием всех четверых. Кроме того, им требовалось значительное количество технического инвентаря, немалый профессионализм и изрядная доля удачи.
Итак, в семь вечера в субботу.
— Не хотелось бы быть слишком придирчивым,— сказал Гилман, когда все уже собрались расходиться,— но мне по-прежнему кажется, что это наспех придуманная и недостаточно подготовленная операция. Мы не учли многих неожиданностей. Все это очень рискованно и с профессиональной точки зрения попахивает любительщиной. Допусти мы одну ошибку или опаздай на несколько секунд — мы все покойники. А это слишком большая ставка для одной операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Молодой адвокат кивнул.
— Так вы собираетесь действовать по полной программе?
— По самой полной. Не собираюсь ни в чем себе отказывать — при таком-то гонораре. Они у меня тут попыхтят как следует, а потом я передам вашей ассоциации половину гонорара в качестве необлагаемого налогом пожертвования.
— Вы это серьезно?
— Я никогда не шучу, когда речь идет о денежных делах,— бросил Дэвидсон и вместе с Келлехером и другими помощниками прошествовал к залу заседаний.
Они вошли в зал и увидели, что туда уже набилась куча народу — полицейские, репортеры, телеоператоры, журналисты.
— Аншлаг! — прокомментировал Келлехер.
— Люблю выступать при переполненном зале. Это меня вдохновляет,— ответил Дэвидсон, скользя взглядом по рядам. Он узнал Эверетта, обоих его помощников и еще одно лицо, никак им не ожидавшееся в Парадайз-сити. Улыбаясь, он поспешил по проходу к третьему ряду.
— Это же не «Эль Морокко», Пи-Ти! Какого черта ты здесь тогда делаешь? — спросил он.
— Да, в этом городишке небольшой выбор развлечений, Джошуа,— ответил миллионер-блондин.
— Это в десять-то утра? Ты или заболел, или и в самом деле испытываешь кровожадный интерес к сенсационному процессу?
Карстерс покачал головой.
— Ни то ни другое, просто расширяю свой кругозор — как пишут в программах борьбы с бедностью.
— А я и не знал, что ты потерял все свое состояние! Богатый охотник усмехнулся.
— Я потерял не состояние, а голову. А виной всему_ любовь одной милой дамы. Пора приниматься за ум и перестать попусту тратить время. Вот эта милая
дама, Джошуа.
Рядом с ним сидела миленькая брюнетка невысокого роста с сияющим лицом.
— Кэти, позволь представить тебе моего приятеля, который как-то спас моего не в меру темпераментного кузена от электрического стула.
— От газовой камеры,— поправил его адвокат.— В Калифорнии используют газ.
— Да-да, от газовой камеры. Познакомься с Джошуа Дэвидом Дэвидсоном, поэтом коллегии адвокатов и ревностным почитателем как Ветхого Завета, так и уголовного кодекса... Джошуа, это очаровательное создание зовут мисс Кэти Пикелис, она дочь виднейшего в Парадайз-сити бизнесмена.
Она была очень мила, хотя и не столь роскошна, какими обычно были окружающие Карстерса женщины.
— Очень рад с вами познакомиться, мисс Пикелис,— вежливо произнес Дэвидсон.
Он не собирался ни словом упоминать об ее отце.
— Я тоже рада с вами познакомиться, мистер Дэвидсон... Я и не знала, что Пи-Ти с вами знаком.
Адвокат пожал плечами.
— Пи-Ти знаком почти со всеми, хотя я еще ни разу не встречал его в обществе такой красивой девушки. Может быть, он наконец-то повзрослел.
— Вы льстец даже хуже, чем он,— съязвила она.
— Нет, лучше. Это то немногое, что я делаю лучше Паркера Теренса Карстерса.
— Она уже в курсе,— шаловливо подмигнув, парировал холостяк.
Кэти Пикелис вся зарделась при этих словах.
— Он еще не скоро повзрослеет,— заметила она.
— А мне надо приниматься за работу. Прошу меня простить, но тут есть один шофер, который доверил мне свою жизнь. Ты еще пробудешь какое-то время в городе, Пи-Ти?
Карстерс, поразмыслив, кивнул.
— Какое-то время — да. А ты?
— А я тут застрял надолго. Давай как-нибудь поужинаем? Если ты придешь с этой хорошенькой леди, за ужин плачу я. Где ты остановился?
— В «Парадайз-хаусе».
— Мы тоже. Я тебе позвоню. Был рад с вами познакомиться, мисс Пикелис,— заявил Джошуа Дэвид Дэвидсон, встряхнув своей седеющей гривой.
Стоя у стола обвинителя и беседуя с Эвереттом, Мартой смотрел и недоумевал, о чем это второй наиболее выгодный жених Соединенных Штатов — а, может быть, и всей Северной Америки — и Кэти Пикелис так мило болтают с врагом. Пусть Джон просветит ее относительно этого еврейчика-адвокатишки, подумал Мартон. Конечно, Малышу Джонни Пикелису следовало многое еще сделать из того, что Бен Мартон уж обязательно бы сделал, заправляй он всеми делами в округе Джефферсон. Может, Джон малость размяк после долгих лет единоличного правления и бесконтрольных денег, может, нам бы здесь не помешала более твердая рука.
Вошел судья, и заседание началось. Когда без четверти пять вечера Гиллис перенес слушания на завтра, еще не был выбран ни один присяжный. Дэвидсон полностью завладел инициативой, а его компетенция и знание тончайших технических нюансов процедуры действовала на присутствующих завораживающе. Под градом его вопросов и возражений окружной прокурор выглядел как перепуганный и озлобившийся студент-первокурсник, пытающийся сдать экзамен по основам уголовного права многоопытному профессору. На следующий день повторилась та же история, и только к половине четвертого был определен первый присяжный.
— Вы что-то не торопитесь, мистер Дэвидсон,— заметил Гиллис после объявления перерыва.
— Мы же не можем впопыхах вершить правосудие, ваша честь! — ответил адвокат с иронической усмешкой.— Да, кстати, забыл спросить, как ваша рыбалка?
— Замечательно! Жаль, что я сейчас не на озере с удочкой!
Знаменитый адвокат по уголовным делам тяжело вздохнул.
— Я вам сочувствую, ваша честь, и постараюсь компенсировать эту утрату, выстроив предельно увлекательную линию защиты.
— Вы уже неплохо начали, адвокат,—- сухо ответил Гиллис.— Очень увлекательно наблюдать, как вы вправляете мозги нашему выдающемуся окружному прокурору в свете последних постановлений и решений по процедурным вопросам. Вы сэкономите ему по крайней мере полтораста долларов на курсе повышения квалификации в Институте работников правосудия.
Дэвидсон подавил улыбку.
— Но я с него не возьму ни цента, ваша честь. Я обожаю учить уму-разуму окружных прокуроров. Знаете, мой отец мечтал, чтобы я стал преподавателем колледжа.
— Я этого не знал, мистер Дэвидсон,— сказал судья,— но меня это не удивляет. Очень многие талантливые юристы любят преподавательскую работу.
— И многие из них становятся судьями.
Теперь настал черед Гиллиса скрыть улыбку, ибо такую изящную лесть трудно было не оценить. М-да, у «старика Риса» против этого парня нет шансов, 27 августа был назначен второй присяжный, и в тот же вечер директор программ местного телевидения шепнул мэру Эшли на ушко, что команда «Си-би-эс» готовит часовой специальный репортаж о Парадайз-сити. Это произошло в тот самый вечер, когда одиннадцать специальных агентов ФБР в Майами и семь в Новом Орлеане получили приказ выехать к Макбрайду для подкрепления, причем передвигаться надо было порознь, чтобы столь многочисленная компания мужчин ни у кого в Парадайз-сити не вызвала подозрений.
Утром 28-го сотни бизнесменов Парадайз-сити нашли в своих почтовых ящиках листовки странного содержания. В листовке перечислялись все противозаконные деяния, скандалы, бесчинства и имена соучастников преступной организации Пикелиса и содержался призыв ко всём добропорядочным гражданам подняться на борьбу с гнусными рэкетирами. Листовка была подписана: «Комитет ста за освобождение Парадайз-сити». На рассвете эти листовки доставили адресатам чернокожие мусорщики и уборщицы.
Вечером 29-го примерно одна пятая населения округа Джефферсон, как обычно, смотрела по телевизору шоу Джэки Глисона, когда Арболино подключился к телевизионному кабелю около передатчика и заглушил звук. — на одну минуту. В течение этой минуты зрители могли видеть, как синхронно взлетают вверх длинные ноги танцовщиц Джун Тейлор, и с удивлением слушали выступление представителя «Комитета ста», призывавшего организовать крестовый поход для «очищения нашего города». «Если вы с нами,— настойчиво рокотал голос,— объявите об этом всем, напишите число «сто» на стенах домов, в общественных туалетах, на автомобилях, в магазинах — везде. Будьте осторожны — вас не должны заметить, потому что эти негодяи на грани истерики и они без колебаний станут мстить любыми преступными методами. Пишите число «сто». Пишите число «сто». Пишите число «сто». Ждите дальнейших инструкций».
Голос умолк, и в эфир прорвались бравурные финальные аккорды танцевального номера. Люди не отнеслись к этому серьезно, но на следующее утро в двух тысячах молитвенников в разных церквах города прихожане обнаружили отпечатанные тексты этого анонимного телеобращения. Люди недоуменно переглядывались и помалкивали, но к вечеру вторника кое-где на городских стенах стали появляться единицы с двумя нулями. В среду вечером полиция застукала студента-первокурсника, приехавшего в Парадайз-сити на каникулы: он изобразил эмблему городского движения сопротивления на стене автобусной станции. Полицейский выстрелил в воздух и приказал студенту не двигаться. Когда девятнадцатилетний сын одного из наиболее уважаемых в городе священников-епископалов пустился наутек, полицейский выпустил в него две пули и убил беглеца наповал.
Эту новость никак не удалось скрыть, ибо и жертва и ее отец были слишком заметными фигурами. Никто не мог. поверить официальной версии, которую распространил Бен Мартон, ибо все понимали, что Терри Уэст просто не тот парень, который смог бы угнать машину или напасть на представителей правоохранительных органов. Это была ложь, очередная ложь и очередной аргумент в пользу того, что жестокому господству банды Пикелиса нужно положить конец. Теперь у участников операции «Молот» появился истинный мученик, и суровый вопрос «Кто убил Терри Уэста?» стал звонким политическим лозунгом. Недовольство росло, ширилось, зрело, набухало.
К 5 сентября, когда последний присяжный был назначен и процесс возобновился, дух недовольства буквально витал в воздухе, и все надежды на то, что суд как-то сможет повлиять на общественное мнение, рухнули; судья Гиллис вызвал Мартона в свой кабинет в пять часов вечера и признался, что, по его мнению, у суда нет ни малейшего шанса добиться вынесения обвинительного
приговора.
— Дэвидсон положил Риса на обе лопатки, Бен, и он собирается разбить в пух и прах обвинение, так что даже у самого благожелательно настроенного и сговорчивого жюри присяжных не хватит духу признать Клейтона виновным. Кроме того, он собирается ссылаться на прецедент «дела Миранды» и доказать, что Клейтону было отказано в предоставлении адвоката до суда. Но, даже если вы каким-то чудом и выиграете это дело,— предупредил Гиллис,— вы проиграете в апелляционном суде. Он дойдет с этим делом до Верховного суда страны, Бен!
Мартон мрачно покачал головой.
— И что ты предлагаешь, Ральф? Есть какие-нибудь гениальные идеи?
— Я тебя в это дело не втравливал, Бен. Это вообще была не моя затея, так что нечего тебе на меня бочку катить.
— Какие-нибудь гениальные идеи есть? — настаивал начальник полиции.
Гиллис долго думал, пожимал плечами и пообещал придумать какой-нибудь удачный выход. Но когда 9-го Эверетт закончил свою речь с обоснованием обвинения, судья был настроен еще более скептически. В тот же вечер Мартон узнал от осведомителя, что трое исчезнувших негров-свидетелей, способных подтвердить алиби Клейтона, тайно привезены в город и спрятаны в надежном месте до того момента, когда Дэвидсон вызовет их в суд для дачи показаний. Два дня, 10 и 11 сентября полиция прочесывала каждый дом в негритянском гетто, но не смогла найти никого из этой троицы.
— Они будут давать показания в понедельник, Джон,— предупредил Мартон Пикелиса, вылржив ему плохие новости.— Готов поспорить на что угодно, что Дэвидсон в понедельник предъявит их в качестве свидетелей защиты. Если это произойдет, мы никогда не отправим Клейтона на виселицу.
Главарь гангстеров попыхивал сигарой, размышляя над возможными последствиями такого поворота событий.
— Это будет катастрофа,— объявил он.
— Страшная катастрофа, Джон. Мы будем очень скверно выглядеть во всей этой истории. Ведь помимо этой неприятности у нас есть и другая — эта история с парнишкой Уэста и...
— Тут предъявляй претензии своим болванам, которых хлебом не корми — дай пострелять...— перебил его Пикелис.
— Произошла ошибка. Да, промашка, но не забывай, что мои люди сделали тысячи добрых дел и помогали тебе и твоей организации многие годы. Это нечестно, Джон, снимать стружку с моих ребят за одну-един-ственную промашку. Мы давно уже себя за все реабилитировали.
Рэкетир вздохнул и жестом приказал Мартону продолжать.
— Нам надо как-то выкарабкиваться из этого дерьма, Джон,— предупредил начальник полиции.— Мы не можем себе позволить проиграть процесс Клейтона.
Глаза Пикелиса сузились, и вдруг на его лице появилось то самое выражение, которое нередко возникало у молодого портового бандюги лет тридцать назад.
— А я и не проиграю, Бен. Малыш Джонни никогда не проигрывает.
— Правильно. Это правильно: Клейтон должен сдохнуть, но Ральф говорит, что у нас почти нет шансов отправить его на виселицу. Ральф все очень хорошенько обмозговал и пришел к выводу, что судебный процесс мы проиграем.
Властелин округа Джефферсон нервно прохаживался по гостиной, взвешивая все «за» и «против», все возможности.
— Бен, коли Клейтона невозможно отправить на виселицу по решению суда, а нам все равно надо от него как-то избавиться,— рассуждал Пикелис,— то Клейтону придется самому повеситься.
— Это именно то, о чем и я думаю. Тихое, аккуратное самоубийство в тюремной камере — и все проблемы решены!
В этом что-то есть.
Этим самоубийством будет положен конец всей заварушке, у них высвободятся руки, и они смогут сконцентрироваться на пришлой банде и на чертовом «комитете ста».
— Завтра вечером. Поздно вечером, лучше после полуночи,— решил Пикелис.— Займись этим сам, Бен.
Смотри не дай маху!
— Это исключено. Считай, что дело в шляпе,— уверил его начальник полиции.
— Отлично. На следующей неделе я бы хотел с тобой переговорить об Эшли. Его увлечение спиртными напитками становится опасным для его здоровья и для
нашего тоже.
Мартон засмеялся.
— Может, попросить Лютера дать ему пару уроков автовождения?
— Поговорим об этом на будущей неделе. Я пока еще не решил, но, может, так мы и поступим. Эшли совсем сдал, и, если кому-то вздумается поднажать на него хорошенько — если дела пойдут совсем худо и он наложит в штаны,— он продаст нас по бросовой цене, лишь бы спасти свою шкуру. Во всяком случае, я этого
опасаюсь.
— Да, он превратился в бабу, это точно. Тебе решать, Джон. У Лютера руки чешутся поработать еще — после того, как он позаботился о Барринджере. Но только это должно произойти за пределами округа, а может быть, и в соседнем штате,— посоветовал свиномордый начальник полиции.— Можно отправить Роджера в отпуск или на съезд мэров, и его обнаружат в пятистах — шестистах милях от города. И у нас будет меньше вони.
Пикелис кивнул.
— Я еще не окончательно решил,— заметил он,— но об этом стоит подумать.
Профессор Эндрю Уиллистон, который подслушал весь этот разговор с помощью микроскопического приемника-передатчика, уже начал об этом думать. Тут был только один выход. Он позвонил в кемпинг «Кроуденз кэрэвэн» и попросил передать мистеру Арболино, что в четыре его будет ждать Джо-Джо. Арболино получил то сообщение и передал по рации сигнал сбора. Когда вартет боевиков операции «Молот» собрался на явке «Джо-Джо» в четыре часа, Уиллистон описал им ситуацию и объяснил, что они, по его разумению, должны
теперь делать.
— Времени, вообще-то, остается в обрез,— заметил Гилмаи.— Такую операцию надо долго и тщательно готовить и неплохо бы прорепетировать. Что-то мне это
все не нравится, Энди.
— Да, времени очень мало, но у нас собрана вполне
достаточная разведывательная информация об объехтс. На прошлой неделе Пи-Ти побывал в логове, когда Мар-тон пригласил его на стрельбище в подвал полицейского управления, так что Пи-Ти сможет изложить нам все необходимые детали.
П. Т. Карстерс изложил. Когда он замолчал, человек из Лас-Вегаса все еще ворчал, но тем не менее стал предлагать возможные планы операции. В шестом часу они остановились на одном из вариантов, который показался им наиболее реальным,— это был сложный план действий с участием всех четверых. Кроме того, им требовалось значительное количество технического инвентаря, немалый профессионализм и изрядная доля удачи.
Итак, в семь вечера в субботу.
— Не хотелось бы быть слишком придирчивым,— сказал Гилман, когда все уже собрались расходиться,— но мне по-прежнему кажется, что это наспех придуманная и недостаточно подготовленная операция. Мы не учли многих неожиданностей. Все это очень рискованно и с профессиональной точки зрения попахивает любительщиной. Допусти мы одну ошибку или опаздай на несколько секунд — мы все покойники. А это слишком большая ставка для одной операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33