О, прости несуразного, сын грома и молний!—теребил его за полу пледа сморщенный старичок.
— Это правда, кадонги,-—выскочил вперед молодой крепыш.— Они взяли мою жену только на день постирать им белье и не хотят возвратить обратно. А меня избили, когда я пришел за ней.
— Алиссандер, брат!—к Алексу, энергично расталкивая толпу, пробился Нгамба. Крепко сжал его в своих могучих объятиях.— Жив, здоров. А говорят, тебя бритты убили. Э-э! Захотелось змеенышу проглотить слона, Подавились! Ха-ха-ха!
— Я же заговоренный!— смеялся вместе со всеми Алекс.— Твоими молитвами, брат! А где Гаро? Что здесь у вас происходит?
— Гаро с Гайлубой в горах. Вождь ласи позвал их на встречу горных племен. Они хотят объединиться с нами. Маунг Джи болен. Вчера белые опять встречали большую птицу. Получили вино и еду, теперь гуляют, празднуют. Они отделились. Все, что прилетает им по небу, оставляют только для себя. Переманивают наших воинов в свою группу вином и мясом. Подожди, брат!—спохватился Нгамба.— Ты же главного не знаешь. У тебя родился сын. Понимаешь? Сын у тебя, наследник твой! Гаудили еще больна. Она ждет тебя. Она не верит, что ты ушел в дом Ялу. Пойдем!
Скорым шагом пересекли улицу. Завернули в проулок, прошли, и Алекс увидел с десяток новых деревянных домов, выходящих фасадом на просторную в пятнах зеленой травки площадь. Площадь кипела народом. Слышались резкие команды, пестрая масса быстро рассасывалась в ломаные шеренги, загибаясь на флангах.
Нгамба оторвался от Алекса, встал перед колыхающимся волнами строем.
— Эо-яр-р!— хлестнула по рядам жесткая команда, строй замер-
Обернувшись к медленно приближающемуся командиру, Нгамба раскинул руки, словно готовясь обнять весь мир, запрокинул радостное лицо к небу, и взмыл над притихшей площадью ликующий клич привета и победы!,
— Хо-хо, хо! Хэйо!— гаркнули в ответ гаронды.
Алекс вытянулся перед строем, развернул плечи и, набрав полные легкие воздуха, во всю силу крикнул:
— Здравствуйте, братья гаронды!,
— Хэй-йо, хэй!—дрогнула площадь.
Зарокотали барабаны. Нгамба затянул какой-то стих. Он начинал глубоким низким голосом и возносился до неимоверно высокой ноты, а воины заключали оглушительным «Хэй-йо!»
Алекса осторожно тронули за плечо. Рядом стоял Джон» ни. Скуластое простое лицо его расплылось в улыбке. Он протягивал младенца, завернутого в черное. Розовое личико мор-щилось под яркими лучами солнца.
Алекс взволнованно принял драгоценный сверток. Ребенок смешно таращил глазенки и ворочал головкой, словно что-то мешало ему. Грянуло новое «Хэй-йо», и младенец заплакал. Слабый детский плач вплелся в торжественный гул, сотрясавший землю и небо. Били все барабаны Хванде. Воины ревели во всю мощь своих молодых глоток, размахивая оружием, колотя копьями о щиты. И Алекс, ошеломленный, радостный, шагал вдоль рядов, подняв над головой ребенка.
— Мой сын! Это мой сын!— повторял ом.
Обойдя площадь с сыном на руках, Алекс поспешил к жене.Гаудили лежала на низком топчане у слабо горевшего очага. Увидев Алекса, она приподнялась, молча протянула к нему руки. По ее заострившимся щекам медленно катились слезы. Алекс бросился на колени:
— Галюша!
Гаудили потянулась к нему, и он прижал к своей груди два дорогих существа — жену и сына.
Из темного угла медленно выступила Маури. Она еще больше высохла и согнулась. Щурила узкие глазки, стараясь разглядеть вошедшего. Алекс передал сына жене, подошел к своей крестной матери, ласково обнял. Почувствовал, как сухое слабое тело старушки задрожало. Он поцеловал со в темную цвета армейского сухаря морщинистую щеку. Маури беззвучно плакала.
— Не надо, матушка! Успокойся! Я вернулся живой и здоровый.
— Это от радости,— бормотала Маури.— Ялу не взял тебя. Жить тебе вечно, сын мой!— и старушка захлопотала у домашнего очага.
После плотного завтрака уложили сына спать. Посидели, прижавшись друг к другу.
Гаудили нехотя высвободилась из объятий мужа. Подняла свое побледневшее лицо с поджатыми губами. Меж нахмуренных бровей ее врезалась крохотная прямая складка. Гаудили с усилием выдавила:
— Кадонги, твои воины нарушают законы племени. Ты вернулся, и я не хочу больше откладывать. Через два дня созываю совет старейшин, будем судить твоих оки.
— Надеюсь, не всех, вождь?—спросил Алекс, пораженный официальным тоном жены.—Назовите, кого из них!
— «Золотой дьявол», «Длинноногий шакал», «Кабан». Двух еще укажут.
— «Кабан» уже мертв. Трех оки я арестовал. Я сам вижу: оки распустились, их давно нужно было призвать к порядку.
— Гаро и Манжи ждали тебя. Они не хотели обидеть своего кадонги. Я— Гаудили запнулась, посмотрела на Алекса долгим взглядом,— я болела, и старейшины пожалели меня. Теперь я здорова и применю к твоим оки законы племени и власть вождя.
— В чем лх обвиняют?
— В грабежах и насилии. Отбирают дичь у охотников. Пострадавшие расскажут подробно. Оки дерутся с нашими парнями из-за девушек, нескольких уже убили. Оки живут не по законам сиеми и должны покинуть племя.
— Я согласен с тобой, вождь. Но если белый человек не подчинится решению совета, тебе нужна будет поддержка моих партизан, не так ли?
— Ты — кадонги, и имеешь такой же авторитет в совете племени, как я. По как бы ты ни поступил, воины сиеми мне верны и выполнят мой приказ.
— Ты лучше знаешь законы племени, законы нага. Тебе их и вершить.
Алекс пристально всматривался в свою жену. А она сидела прямая, холодная, неприступная. Глядела перед собой широко открытыми глазами, не мигая. Говорила твердо, четко, словно читала приговор. Нежное лицо ее отвердело, заострился вздернутый нос. Сейчас перед Алексом была не ласковая жена, мать его ребенка, а суровый, властный вождь племени.
ВСЕ НАХОДЯТ ДОРОГУ К ДОМУ ЯЛУ
- Кадонги, вести от Гаро!— расталкивал Джонни сонного Алекса.
— Ну что тебе? А-а, сейчас. Зови сюда!—бормотал Алекс, пытаясь стряхнуть сон.
— Они там,— Джонни угрюмо указал на дверь и удалился. Алекс соскочил с топчана и, накинув шерстяной плед, вышел на улицу. Джонни и два дозорных о чем-то переговаривались посредине улицы. Увидев Алекса, они замолкли.
— Плохие вести, кадонги. Гаро в беде,— хмуро сказал коренастый воин.— Посмотри туда!
Занималась заря. В низинах стоял густой туман, будто разлилось по Нагаленду жирное козье молоко. И в нем плавала темно-зеленоя вершина с узким столбом дыма, тянущимся к розовому небу. Это был сигнал бедствия, призыв о помощи. Его мог подать или Гаро, или кто-нибудь из тилое, живших в той стороне.
— Тревога! Объявляй тревогу!- крикнул Алекс.
Дозорные бросились к стоявшему в центрному, вынесли большой барабан и заколотили колотушками. Барабан недовольно загудел, заворчал, потом грозно зарокотал, сзывая людей. Воины высыпали из хижин, казарм, протирая глаза, Выстраивались отделениями, взводами, ротами, бряцая оружием. Приковылял, шатаясь, Маунг Джи, поддерживаемый своим, помощником Тин Е.
— Здравствуй, мой друг,— расцеловал юношу Алекс-Сегодня тебе лучше? Вчера ты был в бреду и не узнал меня. Поправляйся, тебе еще рано в поход.
— Мне очень жаль. Прости, мой командир. Перед Алексом вырос Нгамба.
- Отряд построен, командир. Приказывай!- доложил он.
— Горы сигналят: наши братья в беде,— заговорил громко Алекс.— Идем к ним на выручку. Здесь остаются рота Зонига и билловцы, главным назначаю Маунг Джи. Остальным даю полчаса на сборы. Разойдись!
- Извини, чуть опоздали,— подошел улыбающийся Рэд-жи в сопровождении Даниэля и Тима Бичера. Билл со своей бандой так и не появился.
— Вам нечего извиняться,— жестко сказал Алекс—Это не любовное свидание. Вы опоздали по боевой тревоге на двадцать пять минут. Это серьезное нарушение воинской дисциплины. Объявляю вам замечание. В поход со мной начальником штаба идет Тим Бичер. Возражения есть? Ну и хорошо. Выступаем через полчаса.
Даже в самую дождливую погоду женщины нага удивительно быстро умеют разжечь костер и приготовить пищу. Ведь они жены воинов, бывших охотников за головами, и привыкли к тревожной военной жизни. Очаг у них тлеет всю ночь, в запасе всегда сухие дрова. Если нужно сварить похлебку, они сразу разводят сильный огонь, и не успеют воины одеть боевые доспехи, как еда готова. Ну, а поджарить на углях или раскаленных камнях нежное мясо антилопы—дело нескольких минут.
Джонни вел отряд хорошо знакомым ему путем. Поднимающийся туман почти закрыл вершину, и черный столб дыма повис между бледно-розовым небом и белесой землей. Он маячил перед глазами воинов, взывал к, ним, подстегивал: «На помощь! Торопитесь, друзья! Нам плохо!»
На вторую ночь подошли они к становищу тилое. Оставив отряд в укрытии на окраине, Алекс с гурками Рики Рама и десятком своих телохранителей-автоматчиков проник в деревню. Джонни точно вывел их на дом вождя. Несмотря на поздний час, оттуда слышался громкий смех и говор многих людей.
Рики Рам тихонько открыл дверь, и Алекс через расширяющуюся щель увидел пирующих тилое. В просторной комнате вокруг костра сидело, на корточках человек пятнадцать мужчин. Несколько юношей обносили сидящих баклагами с хмельным. Тилое громко разговаривали, не слушая друг друга, часто прикладывались к чашкам, жадно пили и ели.
Вот один из них встал, выхватил из костра головешку и, пошатываясь, пошел к столбу, у которого на веревках повисла фигура человека. За волосы поднял лицо привязанного, пытаясь осветить. Дым попал в легкие ему и его жертве, оба закашлялись. Тилое с досадой ударил головешкой пленника по лбу, и все захохотали.
Одним прыжком Алекс очутился у костра, поднял авто-мат. Воины обезоружили оторопевших гуляк, связали их и положили рядком. Джонни отвязал от столба человека, принес к костру. Алекс откинул с лица несчастного длинные волосы и ахнул: Маэлите!
— М-аэла! Дорогая, очнись! Воды!
Джонни поднес черпачок с водой к ее обветренным губам. Открылся глаз. Блеснула жизнь и погасла— опустилось тяжелое веко. Маэлите медленно глотнула, еще, затем, захлебываясь, стала пить. Лицо ее чернело пятнами ожогов и ссадин, на голове запеклась кровь от вырванных прядей волос. Стройное тело, едва прикрытое лохмотьями, было в синяках, ссадинах. Грудь кровоточила.
- Кто тебя так разделал? Скажи!—воскликнул Алекс.
— Это неважно,—медленно, с трудом сказала она.—Спешите на помощь к Гаро! Нас предали, он в ловушке. Я покажу дорогу. Скорее!
Женщину грясло. Алекс закутал ее в шерстяное одеяло, протянул пакет с едой. Она покачала головой. По, увидев у своих губ кусок мяса, впилась в него зубами. С благодарностью посмотрела на Алекса. Крупная слеза выкатилась из глаза и сползла по щеке.
— Торопитесь к Гаро! Он ждет вас.
- Идем. Вот носилки. А что будем делать с этими?— Алекс кивнул на связанных тилое.
— Захватим заложниками вождя,— Джонни кивнул на мужчину, подходившего с головешкой к Маэлите;— и вот этого старика, их главного жреца. Иначе нам не выбраться отсюда.
С каждым шагом путь становился труднее. Это было сплошное месиво камня и растительности. Горы нахмурились, нависая темными громадами. Ободранные вершины налезали друг на друга или обрывались пропастями. Нага со страхом осматривались, твердя, что здесь живет дракон, который и натворил такое безобразие. Они были на территории ласи.
Подъем скоро кончился. Отряд шел по гребню хребта. Вдруг Маэлите привстала на носилках и закричала:
— Гаро! Гаро там! Оставьте меня! Бегите туда!
Впереди в плоской впадине виднелась кучка беспорядочно разбросанных хижин. Над ними возвышался лесистый утес.
Не прячась, они бегом пересекли деревушку и начали карабкаться по крутому склону. Всюду —у деревьев, в ямах, за камнями валялись трупы. Японские солдаты лежали вперемежку с воинами нага. Среди убитых было несколько тилое. Самая жаркая схватка, видимо, произошла на вершине: трупы там лежали кучками. Нашли Гайлубу, раненного ножом в спину. Еще несколько партизан, подавших признаки жизни. Но где же Гаро? Попал в плен?
— Вот он,— показал наверх Рики Рам.— Это Гаро.
И Алекс увидел это. Окровавленные куски человеческого мяса.Ноги его вросли в землю. И это—Гаро? Гаро с его прекрасным телом. Эти бесформенные куски — Гаро?!
Взгляд Алекса отяжелел, упал вниз, туда, где на темно-коричневой коре дерева белела пригвожденная штыком тряпка. Кровью криво написано: «Годдамнед Алис! Ты еще позавидуешь этой собаке, Тебе приготовлено похуже. Сатэ».
Алекс сорвал отвратительную тряпку. Сунув ее в карман, прошептал в ярости: «Посмотрим, бандит! Сберегу на память».
Вот, значит, какой смертью умер Гаро. Его привязали за ноги к пригнутым верхушкам двух деревьев и, отпустив верхушки, разорвали тело пополам.
— Ны-ыхм!—заскрежетал Нгамба зубами, сверкнул потемневшими от гнева глазами.— Попадись мне теперь, джап!
О преследовании врага нечего было думать — наступала ночь, а кругом лежал незнакомый враждебный край. Молча, сдерживая кипящую в сердце ненависть, спустились воины в деревню.
В доме бежавшего старосты Маэлите, еще не веря себе, подползла к носилкам. Трясущейся рукой откинула угол одеяла. Увидев изуродованные дорогие черты, она онемела от горя. И вдруг закричала жалобно, застонала, забилась в истерике. Ведь она его любила...
Алекс отвернулся, судорожно глотая застрявший в горле комок.
— Кадонги,- тронул его за плечо Джонни,— ребята нашли колдуна. Может, он что-нибудь знает.
Джонни привел Алекса к темной косматой хижине на окраине деревни. Распахнулась дверь, и Алекс шагнул в полу« мрак. У тлеющего очага сидел человек, сбоку от него стояли две большие корзины. Лицо человека было бесстрастно. Он даже не шевельнулся. Потом неожиданно открыл глаза. На узком лице они казались большими и глубокими. Эти глаза пристально смотрели на Алекса, обволакивали, подчиняли, Колдун, не отрывая взгляда от кадонги, взял свирель и засвистал. Из корзины поднялась треугольная голова с мелькающим раздвоенным язычком, а за ней все длинное толстое туловище. Огромный удав скоро весь выполз, устроившись у ног хозяина. Свернувшись кольцами, он поблескивал льдинками-глазами. Человек и змея не отрываясь смотрели на Алекса и Джонни, гипнотизируя их.
Вдруг за тонкой стенкой раздался душераздирающий крик. Алекс, тряхнув головой, перепрыгнул через удава и ринулся к дверце, видневшейся за спиной колдуна.
— Стой! Берегись!—закричал Джонни, устремляясь за ним.
Алекс толкнул дверь и остановился на пороге. Там чернела тьма. Засветил карманный фонарик. Узкий луч скользнул по стенам комнатушки, упал на землю и выхватил круглую дыру, в беспорядке Прикрытую ветками. Осторожно приблизь лись они к отверстию. Луч фонарика ощупал каменистые стенки колодца и уперся в шевелящийся клубок на дне. Джонни встал на колени, напрягая зрение.
- Кадонги,- прошептал он в ужасе,-там много змей и человек.
- Да, да, я тоже вижу,-откликнулся Алекс.-Кто там в яме?- обернулся Алекс к колдуну.
Тот, высокий, в ниспадающем до пят балахоне, стоял в дверях. По обе стороны его замерли воины. Колдун молчал.
— Ну?— подступил к нему Алекс.— Говори!
- Там предатель. Он нашел достойную смерть,- процедил, наконец, колдун.
- Вытащи его наверх. Мы хотим посмотреть.
Колдун молча вышел и сразу же вернулся с длинным бамбуковым шестом, на конце которого была прикреплена петля. Видно, не впервые приходилось ему пользоваться этим приспособлением. Скоро труп был поднят наверх.
У костра удалось рассмотреть его. Он был очень молод. На почерневшем лице застыла маска ужаса: глаза вылезли из орбит, рот перекошен,
— Жалкий трус,— буркнул колдун,—он умер от страха прежде, чем змеи коснулись его. Этот тилое прибежал ко мне, как только вы вступили в деревню. Он искал здесь убежище...
- И ты толкнул его в яму, чтобы он замолк навсегда?— спросил Алекс.
— Я—главный жрец племени ласи, слуга их змеиного бога,— колдун указал на удава.- Тилое искал защиту у него, не у меня.
— Хорошо, завтра мы разберемся.
Утром труп туземца был выставлен на площади. Только несколько воинов Гаро узнали в нем своего бывшего товарища. Протолкавшись вперед, подошла, прихрамывая, Маэли-те. Пристально всмотрелась в перекосившееся лицо, Глаз ее зажегся яростью, она плюнула и закричала, обернувшись к воинам:
- Я узнала его! Это тилое. Он был воином Гаро. А потом перешел к солдатам «Дьявола», они давали ему вино. Это он. Я не ошиблась.
Алекс послал Джонни за колдуном. Тот появился в сопровождении целой свиты низкорослых полуголых воинов с тонкими копьями и большими продолговатыми щитами в руках, От группы отделился пожилой, закутанный в полосатую синюю ткань, мужчина с грязно-серой от проседи головой. Он приложил руки к широкой татуированной груди и заговорил скороговоркой. Джонни перевел:
— Вождь племени ласи просит, не трогать верховного жреца их змеиного бога, иначе всему племени грозит уничтожение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Это правда, кадонги,-—выскочил вперед молодой крепыш.— Они взяли мою жену только на день постирать им белье и не хотят возвратить обратно. А меня избили, когда я пришел за ней.
— Алиссандер, брат!—к Алексу, энергично расталкивая толпу, пробился Нгамба. Крепко сжал его в своих могучих объятиях.— Жив, здоров. А говорят, тебя бритты убили. Э-э! Захотелось змеенышу проглотить слона, Подавились! Ха-ха-ха!
— Я же заговоренный!— смеялся вместе со всеми Алекс.— Твоими молитвами, брат! А где Гаро? Что здесь у вас происходит?
— Гаро с Гайлубой в горах. Вождь ласи позвал их на встречу горных племен. Они хотят объединиться с нами. Маунг Джи болен. Вчера белые опять встречали большую птицу. Получили вино и еду, теперь гуляют, празднуют. Они отделились. Все, что прилетает им по небу, оставляют только для себя. Переманивают наших воинов в свою группу вином и мясом. Подожди, брат!—спохватился Нгамба.— Ты же главного не знаешь. У тебя родился сын. Понимаешь? Сын у тебя, наследник твой! Гаудили еще больна. Она ждет тебя. Она не верит, что ты ушел в дом Ялу. Пойдем!
Скорым шагом пересекли улицу. Завернули в проулок, прошли, и Алекс увидел с десяток новых деревянных домов, выходящих фасадом на просторную в пятнах зеленой травки площадь. Площадь кипела народом. Слышались резкие команды, пестрая масса быстро рассасывалась в ломаные шеренги, загибаясь на флангах.
Нгамба оторвался от Алекса, встал перед колыхающимся волнами строем.
— Эо-яр-р!— хлестнула по рядам жесткая команда, строй замер-
Обернувшись к медленно приближающемуся командиру, Нгамба раскинул руки, словно готовясь обнять весь мир, запрокинул радостное лицо к небу, и взмыл над притихшей площадью ликующий клич привета и победы!,
— Хо-хо, хо! Хэйо!— гаркнули в ответ гаронды.
Алекс вытянулся перед строем, развернул плечи и, набрав полные легкие воздуха, во всю силу крикнул:
— Здравствуйте, братья гаронды!,
— Хэй-йо, хэй!—дрогнула площадь.
Зарокотали барабаны. Нгамба затянул какой-то стих. Он начинал глубоким низким голосом и возносился до неимоверно высокой ноты, а воины заключали оглушительным «Хэй-йо!»
Алекса осторожно тронули за плечо. Рядом стоял Джон» ни. Скуластое простое лицо его расплылось в улыбке. Он протягивал младенца, завернутого в черное. Розовое личико мор-щилось под яркими лучами солнца.
Алекс взволнованно принял драгоценный сверток. Ребенок смешно таращил глазенки и ворочал головкой, словно что-то мешало ему. Грянуло новое «Хэй-йо», и младенец заплакал. Слабый детский плач вплелся в торжественный гул, сотрясавший землю и небо. Били все барабаны Хванде. Воины ревели во всю мощь своих молодых глоток, размахивая оружием, колотя копьями о щиты. И Алекс, ошеломленный, радостный, шагал вдоль рядов, подняв над головой ребенка.
— Мой сын! Это мой сын!— повторял ом.
Обойдя площадь с сыном на руках, Алекс поспешил к жене.Гаудили лежала на низком топчане у слабо горевшего очага. Увидев Алекса, она приподнялась, молча протянула к нему руки. По ее заострившимся щекам медленно катились слезы. Алекс бросился на колени:
— Галюша!
Гаудили потянулась к нему, и он прижал к своей груди два дорогих существа — жену и сына.
Из темного угла медленно выступила Маури. Она еще больше высохла и согнулась. Щурила узкие глазки, стараясь разглядеть вошедшего. Алекс передал сына жене, подошел к своей крестной матери, ласково обнял. Почувствовал, как сухое слабое тело старушки задрожало. Он поцеловал со в темную цвета армейского сухаря морщинистую щеку. Маури беззвучно плакала.
— Не надо, матушка! Успокойся! Я вернулся живой и здоровый.
— Это от радости,— бормотала Маури.— Ялу не взял тебя. Жить тебе вечно, сын мой!— и старушка захлопотала у домашнего очага.
После плотного завтрака уложили сына спать. Посидели, прижавшись друг к другу.
Гаудили нехотя высвободилась из объятий мужа. Подняла свое побледневшее лицо с поджатыми губами. Меж нахмуренных бровей ее врезалась крохотная прямая складка. Гаудили с усилием выдавила:
— Кадонги, твои воины нарушают законы племени. Ты вернулся, и я не хочу больше откладывать. Через два дня созываю совет старейшин, будем судить твоих оки.
— Надеюсь, не всех, вождь?—спросил Алекс, пораженный официальным тоном жены.—Назовите, кого из них!
— «Золотой дьявол», «Длинноногий шакал», «Кабан». Двух еще укажут.
— «Кабан» уже мертв. Трех оки я арестовал. Я сам вижу: оки распустились, их давно нужно было призвать к порядку.
— Гаро и Манжи ждали тебя. Они не хотели обидеть своего кадонги. Я— Гаудили запнулась, посмотрела на Алекса долгим взглядом,— я болела, и старейшины пожалели меня. Теперь я здорова и применю к твоим оки законы племени и власть вождя.
— В чем лх обвиняют?
— В грабежах и насилии. Отбирают дичь у охотников. Пострадавшие расскажут подробно. Оки дерутся с нашими парнями из-за девушек, нескольких уже убили. Оки живут не по законам сиеми и должны покинуть племя.
— Я согласен с тобой, вождь. Но если белый человек не подчинится решению совета, тебе нужна будет поддержка моих партизан, не так ли?
— Ты — кадонги, и имеешь такой же авторитет в совете племени, как я. По как бы ты ни поступил, воины сиеми мне верны и выполнят мой приказ.
— Ты лучше знаешь законы племени, законы нага. Тебе их и вершить.
Алекс пристально всматривался в свою жену. А она сидела прямая, холодная, неприступная. Глядела перед собой широко открытыми глазами, не мигая. Говорила твердо, четко, словно читала приговор. Нежное лицо ее отвердело, заострился вздернутый нос. Сейчас перед Алексом была не ласковая жена, мать его ребенка, а суровый, властный вождь племени.
ВСЕ НАХОДЯТ ДОРОГУ К ДОМУ ЯЛУ
- Кадонги, вести от Гаро!— расталкивал Джонни сонного Алекса.
— Ну что тебе? А-а, сейчас. Зови сюда!—бормотал Алекс, пытаясь стряхнуть сон.
— Они там,— Джонни угрюмо указал на дверь и удалился. Алекс соскочил с топчана и, накинув шерстяной плед, вышел на улицу. Джонни и два дозорных о чем-то переговаривались посредине улицы. Увидев Алекса, они замолкли.
— Плохие вести, кадонги. Гаро в беде,— хмуро сказал коренастый воин.— Посмотри туда!
Занималась заря. В низинах стоял густой туман, будто разлилось по Нагаленду жирное козье молоко. И в нем плавала темно-зеленоя вершина с узким столбом дыма, тянущимся к розовому небу. Это был сигнал бедствия, призыв о помощи. Его мог подать или Гаро, или кто-нибудь из тилое, живших в той стороне.
— Тревога! Объявляй тревогу!- крикнул Алекс.
Дозорные бросились к стоявшему в центрному, вынесли большой барабан и заколотили колотушками. Барабан недовольно загудел, заворчал, потом грозно зарокотал, сзывая людей. Воины высыпали из хижин, казарм, протирая глаза, Выстраивались отделениями, взводами, ротами, бряцая оружием. Приковылял, шатаясь, Маунг Джи, поддерживаемый своим, помощником Тин Е.
— Здравствуй, мой друг,— расцеловал юношу Алекс-Сегодня тебе лучше? Вчера ты был в бреду и не узнал меня. Поправляйся, тебе еще рано в поход.
— Мне очень жаль. Прости, мой командир. Перед Алексом вырос Нгамба.
- Отряд построен, командир. Приказывай!- доложил он.
— Горы сигналят: наши братья в беде,— заговорил громко Алекс.— Идем к ним на выручку. Здесь остаются рота Зонига и билловцы, главным назначаю Маунг Джи. Остальным даю полчаса на сборы. Разойдись!
- Извини, чуть опоздали,— подошел улыбающийся Рэд-жи в сопровождении Даниэля и Тима Бичера. Билл со своей бандой так и не появился.
— Вам нечего извиняться,— жестко сказал Алекс—Это не любовное свидание. Вы опоздали по боевой тревоге на двадцать пять минут. Это серьезное нарушение воинской дисциплины. Объявляю вам замечание. В поход со мной начальником штаба идет Тим Бичер. Возражения есть? Ну и хорошо. Выступаем через полчаса.
Даже в самую дождливую погоду женщины нага удивительно быстро умеют разжечь костер и приготовить пищу. Ведь они жены воинов, бывших охотников за головами, и привыкли к тревожной военной жизни. Очаг у них тлеет всю ночь, в запасе всегда сухие дрова. Если нужно сварить похлебку, они сразу разводят сильный огонь, и не успеют воины одеть боевые доспехи, как еда готова. Ну, а поджарить на углях или раскаленных камнях нежное мясо антилопы—дело нескольких минут.
Джонни вел отряд хорошо знакомым ему путем. Поднимающийся туман почти закрыл вершину, и черный столб дыма повис между бледно-розовым небом и белесой землей. Он маячил перед глазами воинов, взывал к, ним, подстегивал: «На помощь! Торопитесь, друзья! Нам плохо!»
На вторую ночь подошли они к становищу тилое. Оставив отряд в укрытии на окраине, Алекс с гурками Рики Рама и десятком своих телохранителей-автоматчиков проник в деревню. Джонни точно вывел их на дом вождя. Несмотря на поздний час, оттуда слышался громкий смех и говор многих людей.
Рики Рам тихонько открыл дверь, и Алекс через расширяющуюся щель увидел пирующих тилое. В просторной комнате вокруг костра сидело, на корточках человек пятнадцать мужчин. Несколько юношей обносили сидящих баклагами с хмельным. Тилое громко разговаривали, не слушая друг друга, часто прикладывались к чашкам, жадно пили и ели.
Вот один из них встал, выхватил из костра головешку и, пошатываясь, пошел к столбу, у которого на веревках повисла фигура человека. За волосы поднял лицо привязанного, пытаясь осветить. Дым попал в легкие ему и его жертве, оба закашлялись. Тилое с досадой ударил головешкой пленника по лбу, и все захохотали.
Одним прыжком Алекс очутился у костра, поднял авто-мат. Воины обезоружили оторопевших гуляк, связали их и положили рядком. Джонни отвязал от столба человека, принес к костру. Алекс откинул с лица несчастного длинные волосы и ахнул: Маэлите!
— М-аэла! Дорогая, очнись! Воды!
Джонни поднес черпачок с водой к ее обветренным губам. Открылся глаз. Блеснула жизнь и погасла— опустилось тяжелое веко. Маэлите медленно глотнула, еще, затем, захлебываясь, стала пить. Лицо ее чернело пятнами ожогов и ссадин, на голове запеклась кровь от вырванных прядей волос. Стройное тело, едва прикрытое лохмотьями, было в синяках, ссадинах. Грудь кровоточила.
- Кто тебя так разделал? Скажи!—воскликнул Алекс.
— Это неважно,—медленно, с трудом сказала она.—Спешите на помощь к Гаро! Нас предали, он в ловушке. Я покажу дорогу. Скорее!
Женщину грясло. Алекс закутал ее в шерстяное одеяло, протянул пакет с едой. Она покачала головой. По, увидев у своих губ кусок мяса, впилась в него зубами. С благодарностью посмотрела на Алекса. Крупная слеза выкатилась из глаза и сползла по щеке.
— Торопитесь к Гаро! Он ждет вас.
- Идем. Вот носилки. А что будем делать с этими?— Алекс кивнул на связанных тилое.
— Захватим заложниками вождя,— Джонни кивнул на мужчину, подходившего с головешкой к Маэлите;— и вот этого старика, их главного жреца. Иначе нам не выбраться отсюда.
С каждым шагом путь становился труднее. Это было сплошное месиво камня и растительности. Горы нахмурились, нависая темными громадами. Ободранные вершины налезали друг на друга или обрывались пропастями. Нага со страхом осматривались, твердя, что здесь живет дракон, который и натворил такое безобразие. Они были на территории ласи.
Подъем скоро кончился. Отряд шел по гребню хребта. Вдруг Маэлите привстала на носилках и закричала:
— Гаро! Гаро там! Оставьте меня! Бегите туда!
Впереди в плоской впадине виднелась кучка беспорядочно разбросанных хижин. Над ними возвышался лесистый утес.
Не прячась, они бегом пересекли деревушку и начали карабкаться по крутому склону. Всюду —у деревьев, в ямах, за камнями валялись трупы. Японские солдаты лежали вперемежку с воинами нага. Среди убитых было несколько тилое. Самая жаркая схватка, видимо, произошла на вершине: трупы там лежали кучками. Нашли Гайлубу, раненного ножом в спину. Еще несколько партизан, подавших признаки жизни. Но где же Гаро? Попал в плен?
— Вот он,— показал наверх Рики Рам.— Это Гаро.
И Алекс увидел это. Окровавленные куски человеческого мяса.Ноги его вросли в землю. И это—Гаро? Гаро с его прекрасным телом. Эти бесформенные куски — Гаро?!
Взгляд Алекса отяжелел, упал вниз, туда, где на темно-коричневой коре дерева белела пригвожденная штыком тряпка. Кровью криво написано: «Годдамнед Алис! Ты еще позавидуешь этой собаке, Тебе приготовлено похуже. Сатэ».
Алекс сорвал отвратительную тряпку. Сунув ее в карман, прошептал в ярости: «Посмотрим, бандит! Сберегу на память».
Вот, значит, какой смертью умер Гаро. Его привязали за ноги к пригнутым верхушкам двух деревьев и, отпустив верхушки, разорвали тело пополам.
— Ны-ыхм!—заскрежетал Нгамба зубами, сверкнул потемневшими от гнева глазами.— Попадись мне теперь, джап!
О преследовании врага нечего было думать — наступала ночь, а кругом лежал незнакомый враждебный край. Молча, сдерживая кипящую в сердце ненависть, спустились воины в деревню.
В доме бежавшего старосты Маэлите, еще не веря себе, подползла к носилкам. Трясущейся рукой откинула угол одеяла. Увидев изуродованные дорогие черты, она онемела от горя. И вдруг закричала жалобно, застонала, забилась в истерике. Ведь она его любила...
Алекс отвернулся, судорожно глотая застрявший в горле комок.
— Кадонги,- тронул его за плечо Джонни,— ребята нашли колдуна. Может, он что-нибудь знает.
Джонни привел Алекса к темной косматой хижине на окраине деревни. Распахнулась дверь, и Алекс шагнул в полу« мрак. У тлеющего очага сидел человек, сбоку от него стояли две большие корзины. Лицо человека было бесстрастно. Он даже не шевельнулся. Потом неожиданно открыл глаза. На узком лице они казались большими и глубокими. Эти глаза пристально смотрели на Алекса, обволакивали, подчиняли, Колдун, не отрывая взгляда от кадонги, взял свирель и засвистал. Из корзины поднялась треугольная голова с мелькающим раздвоенным язычком, а за ней все длинное толстое туловище. Огромный удав скоро весь выполз, устроившись у ног хозяина. Свернувшись кольцами, он поблескивал льдинками-глазами. Человек и змея не отрываясь смотрели на Алекса и Джонни, гипнотизируя их.
Вдруг за тонкой стенкой раздался душераздирающий крик. Алекс, тряхнув головой, перепрыгнул через удава и ринулся к дверце, видневшейся за спиной колдуна.
— Стой! Берегись!—закричал Джонни, устремляясь за ним.
Алекс толкнул дверь и остановился на пороге. Там чернела тьма. Засветил карманный фонарик. Узкий луч скользнул по стенам комнатушки, упал на землю и выхватил круглую дыру, в беспорядке Прикрытую ветками. Осторожно приблизь лись они к отверстию. Луч фонарика ощупал каменистые стенки колодца и уперся в шевелящийся клубок на дне. Джонни встал на колени, напрягая зрение.
- Кадонги,- прошептал он в ужасе,-там много змей и человек.
- Да, да, я тоже вижу,-откликнулся Алекс.-Кто там в яме?- обернулся Алекс к колдуну.
Тот, высокий, в ниспадающем до пят балахоне, стоял в дверях. По обе стороны его замерли воины. Колдун молчал.
— Ну?— подступил к нему Алекс.— Говори!
- Там предатель. Он нашел достойную смерть,- процедил, наконец, колдун.
- Вытащи его наверх. Мы хотим посмотреть.
Колдун молча вышел и сразу же вернулся с длинным бамбуковым шестом, на конце которого была прикреплена петля. Видно, не впервые приходилось ему пользоваться этим приспособлением. Скоро труп был поднят наверх.
У костра удалось рассмотреть его. Он был очень молод. На почерневшем лице застыла маска ужаса: глаза вылезли из орбит, рот перекошен,
— Жалкий трус,— буркнул колдун,—он умер от страха прежде, чем змеи коснулись его. Этот тилое прибежал ко мне, как только вы вступили в деревню. Он искал здесь убежище...
- И ты толкнул его в яму, чтобы он замолк навсегда?— спросил Алекс.
— Я—главный жрец племени ласи, слуга их змеиного бога,— колдун указал на удава.- Тилое искал защиту у него, не у меня.
— Хорошо, завтра мы разберемся.
Утром труп туземца был выставлен на площади. Только несколько воинов Гаро узнали в нем своего бывшего товарища. Протолкавшись вперед, подошла, прихрамывая, Маэли-те. Пристально всмотрелась в перекосившееся лицо, Глаз ее зажегся яростью, она плюнула и закричала, обернувшись к воинам:
- Я узнала его! Это тилое. Он был воином Гаро. А потом перешел к солдатам «Дьявола», они давали ему вино. Это он. Я не ошиблась.
Алекс послал Джонни за колдуном. Тот появился в сопровождении целой свиты низкорослых полуголых воинов с тонкими копьями и большими продолговатыми щитами в руках, От группы отделился пожилой, закутанный в полосатую синюю ткань, мужчина с грязно-серой от проседи головой. Он приложил руки к широкой татуированной груди и заговорил скороговоркой. Джонни перевел:
— Вождь племени ласи просит, не трогать верховного жреца их змеиного бога, иначе всему племени грозит уничтожение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27