Недоумение у них накапливалось, но они решили набраться терпения и досмотреть до конца. Пересмотрев все снимки по несколько раз, отец отложил их в сторону и с удивлением уставился на сына.
— Миша, ничего не понимаю. Что это за снимки? На старых ты выглядишь молодо, а на новых значительно старше, чем ты есть. Если не сказать больше. И почему на старых снимках ты в форме офицера русского военного флота? А на новых вообще непонятно в какой форме, но явно морской? И что это за корабли на фотографиях? И что это за женщина, с которой ты сфотографирован? Она совершенно не похожа на ту, что в подвенечном платье.
— Эта женщина — моя знакомая. Софи Жермен из французского города Лорьян.
— Так она сейчас во Франции?
— Нет. Она еще не родилась.
— Миша! Может быть, ты перестанешь говорить загадками?
Вместо ответа Михаил достал свое офицерское удостоверение и положил на стол. Отец открыл его и с удивлением стал переводить взгляд с документа на сына и обратно.
— Миша, ничего не понимаю… Ведь это, несомненно, ты… Только почему — то намного старше. И почему написано на немецком? Какой корветтен — капитан Михель Корф?! А это что?!
Отец положил удостоверение на стол и ткнул пальцем в дату выдачи документа. Михаил грустно улыбнулся.
— Да, папа. Это не фальшивка. Это подлинный документ, который был мне выдан в штабе второй флотилии подводных лодок «Зальцведель» немецкого военно — морского флота в 1942 году…
Михаил говорил очень долго. Лица родителей вытянулись, и они молча слушали его монолог, почти не перебивая. Он рассказал все. Начиная от самого первого дня, когда встретился с отцом Серафимом сорок лет назад. В заключение привел последний аргумент, чтобы подтвердить правоту своих слов.
— Понимаю, что во все, что я рассказал, поверить невозможно. Это выходит за рамки человеческого понимания. Предвидя такое, я и зашел в книжный магазин Софи. То, что наши отношения получили дальнейшее развитие, это уже другая история. Она владела большим книжным магазином, в том числе и с хорошим букинистическим отделом. У нее были сохранены подшивки всех французских газет с 1890 года. И я сделал фотоснимки статей за пятнадцать лет с наиболее интересными событиями, которые, несомненно, должны были попасть и в русские газеты. Начиная с октября 1902 года. Я распечатаю их, и вы сможете читать новости, которые произойдут через несколько дней, неделю, месяц и больше. Согласитесь, что я не могу предвидеть подобное и оказывать влияние на события. Во всяком случае, пока.
Мать с ужасом смотрела на сына. А отец взял в руки автомат и начал его внимательно рассматривать.
— Я тебе верю, Миша… Невозможно за пару дней придумать такое… И раздобыть такие вещи… Ты же знаешь, я хорошо разбираюсь в оружии. И я не видел до сих пор ничего подобного… Так говоришь, он может стрелять, как пулемет?
— А это, фактически, и есть небольшой пулемет, сконструированный под пистолетный патрон. Модель МР — 40 ERMA. Сокращенная аббревиатура с немецкого «машинен пистоле».
— А эти пистолеты? Когда они появились? Вернее, появятся?
— Вот этот — самый старый. «Парабеллум», или П-08. Будет выпускаться также под названием «Люгер» по имени создателя пистолета Георга Люгера. Эта модель будет принята на вооружение германской армией в 1908 году. Но другие модификации этого пистолета уже созданы. Он хорошо послужил мне во время Великой войны 1914–1918 года, как ее потом назвали. А после этого в гражданскую войну и во время моих китайских похождений. Вот этот маленький — «Вальтер ППК». Название говорит само за себя. ППК — «полицай пистоле криминаль» на немецком. Пистолет создан в 1931 году немецкой фирмой «Вальтер» для криминальной полиции, но применялся и в армии. Носил его с собой в качестве запасного пистолета скрытого ношения. В оккупированной Франции хватало не только партизан, но и уголовного отребья. А последний — «Вальтер П-38». Создан в 1938 году, как офицерское оружие на замену «Парабеллуму».
— Интересно… Очень интересно… Миша, я тебе верю без всяких газет… Мать, поверь мне, такого оружия еще не придумали… Но как получилось, что ты — офицер русского флота, пошел на службу к недавним врагам?
— У меня не было выбора. Только там я мог осуществить то, что задумал. Хотя, от меня отвернулись все друзья, когда узнали, что я пошел на службу к немцам.
— А что же ты задумал?
— Папа, я ведь вернулся не для того, чтобы просто предупредить вас о том, что ждет Россию и нас всех, если не попытаться все изменить. В моих руках сейчас находится средство, с помощью которого мы сможем выиграть войну с японцами, которая начнется через год и четыре месяца. А именно поражение в этой войне и привело к цепи потрясений в России, которые завершились в 1917 году сначала отречением государя от престола, а потом большевистским переворотом, сделанным на немецкие деньги. Большевики пришли к власти и заключили сепаратный мир с немцами, подарив им всю западную часть страны. Правда, Германии это не очень помогло, и вскоре она проиграла войну, а кайзер Вильгельм потерял власть. И вскоре на территории Европы возникли два таких диктаторских режима, по сравнению с которыми правление Ивана Грозного и Петра Великого — это детские забавы. И в 1941 году эти режимы сцепились друг с другом. Причем, большевики очень быстро снова потеряли огромную территорию. Не знаю, как пошли бы дела дальше, но в 1942 году немецкая армия уже продвигалась к Волге. Были захвачены вся Прибалтика, Малая Россия, Крым и часть Кавказа. Вы хотите повторения т а к о й истории?
— Нет… А что это за средство?
— Во время Великой войны Германия поставила Англию на грань катастрофы действиями своих подводных лодок. Ее лодки были лучшими в мире. И я специально пошел к немцам, чтобы узнать всю их подводную кухню изнутри. Несколько лет проработал инженером на верфи, которая строила подводные лодки. После этого пошел на службу в подводный флот, а когда началась война в 1939 году, добился перевода на боевую лодку и воевал с января 1940 по октябрь 1942 года. За время работы на верфи мне удалось тайком переснять всю техническую документацию двух самых удачных типов немецких лодок, появившихся в 1917–1918 году. Скопировать также чертежи торпед. Так стали называть самодвижущуюся мину. Когда приступили к строительству новых лодок, мне тоже удалось достать кое — какие чертежи, хоть это и было связано с большим риском. А после этого я почти два года воевал в должности командира подводной лодки и имею в этом деле хороший опыт. Причем, немецкие лодки и в эту войну снова оказались лучшими в мире. И теперь с помощью взятой документации я могу воссоздать немецкую субмарину на сегодняшней верфи. Так же, как и ее главное оружие — торпеды. Это будет, конечно, не точная копия, в некоторых отраслях промышленности еще не достигнут нужный уровень, но во всем мире не будет ничего подобного! И имея пару десятков таких субмарин, мы ликвидируем любую возможность выхода в море японского флота! Япония целиком зависит от импорта, и снабжать свою армию на материке она может только морем. И у России появится реальная возможность пресечь военные действия Японии в самом начале войны! А после этого надо будет любыми путями избежать втягивания России в войну в 1914 году. Иначе, это снова приведет к гибели страны. А без возмущения народных масс во время войны большевикам и прочим врагам империи будет очень трудно осуществить свои замыслы. Ведь они фактически развалили армию к 1917 году своей подрывной деятельностью. Что и сделало возможным все последующие события, толкнувшие Россию в ад гражданской войны.
Родители молча смотрели на Михаила. По выражениям их лиц он понимал, что если бы он рассказал и доказал, будто стал вхож во дворец императора, стал генерал — адъютантом и собирается жениться на одной из великих княжон, они бы удивились гораздо меньше. По крайней мере, с отцом контакт наладился. Мать пока еще пребывает в состоянии полной прострации и не воспринимает все адекватно. Наконец, мать очнулась.
— Мишенька, так это что же получается? Что нас и нашу невестку с внуками эти изверги должны убить в декабре семнадцатого? А Агнесса с Маргариткой?
— Про них мне ничего выяснить не удалось. Они к тому времени уже вышли замуж, нарожали вам внуков и жили в другом месте. Мама, но я здесь и появился ради того, чтобы этого не случилось.
— Сынок, но ведь ты знаешь неповоротливость нашего чиновничества. Мне это известно лучше, чем кому — либо, так как я сам государственный чиновник и наши порядки меня зачастую бесят. Как ты сможешь добиться строительства подводных лодок за такой короткий срок до начала войны? Это даже если учесть, что тебе поверят и признают твой проект заслуживающим внимания?
Михаил только вздохнул. Отец, как всегда, был прав. Убийственно прав… Он и сам думал об этом не раз. Как обойти российскую чиновничью машину, работавшую своими порядками зачастую во вред государству, а не во благо. И кроме как решение этой проблемы криминальным способом он ничего другого так и не придумал…
— Папа, я много думал об этом. И я отдаю себе отчет, что пробить лбом нашу чиновничью стену — это из разряда фантастики. Добиться приема у государя я не смогу. Кто я такой? А если каким — то чудом все же добьюсь аудиенции, то меня просто объявят сумасшедшим. Папа, мама, вы уж меня простите, что буду говорить сейчас крамольные вещи. Но наш государь император — не тот человек, который должен править Россией. Своими необдуманными действиями он погубил и страну и самого себя. Я могу так утверждать потому, что сам был свидетелем этих событий. А нашего государя семейные проблемы волнуют гораздо больше, чем проблемы государства. Но другого императора у нас нет. Поэтому, я приложу все силы к тому, чтобы оказать ему максимально возможную помощь и предостеречь от необдуманных шагов. Но это можно сделать не раньше, чем я добьюсь определенного успеха, и на меня обратят внимание.
— А как ты это сделаешь?
— Для начала переговорю с адмиралом Макаровым. Это единственный здравомыслящий адмирал в России на сегодняшний день, слово которого имеет реальный вес. К сожалению, он должен погибнуть в самом начале войны от подрыва броненосца «Петропавловск» на японской мине. Я постараюсь этого не допустить. Всей правды поначалу рассказывать не буду, постараюсь сначала убедить его в том, что мои слова — не вымысел. Потому, что без поддержки Макарова у меня ничего не получится. Если он поверит и решит помочь, то надо с его помощью добиться в кратчайшие сроки строительства флотилии подводных лодок хотя бы старого типа — 1917 года. Одновременно развернуть производство торпед для них и подготовку экипажей. Я могу помочь и в строительстве и в подготовке людей, так как занимался и тем и другим. Организовать производство и доставку топлива для лодок. Здесь проблем нет. У нас есть нефтепромыслы Каспия, и завод Нобеля уже начал выпуск дизелей.
Правда, они еще мало похожи на те, что будут применяться на лодках, но начало положено.
Его можно заинтересовать тем, что оформить патент на двигатель и передать права ему за небольшой процент. Но с условием в течение пяти — шести месяцев предоставить серийные образцы для новых лодок и обеспечить бесперебойное снабжение запасными частями и топливом. Топливо, которое используют в дизелях, уже научились получать из нефти. Все электрооборудование можно на первых порах закупить в Германии, там это развито очень хорошо. И к январю 1904 года мы должны иметь на Дальнем Востоке флотилию подводных лодок, готовую нанести удар по японскому флоту и парализовать все судоходство вокруг Японии. А я вполне могу сыграть роль тайного советника при командире этой флотилии, так как сейчас я опять — прапорщик военного времени, а не фрегаттен — капитан, командир подводной лодки и ветеран подводной войны. Находясь на неприметной штабной должности, смогу оказать помощь командиру флотилии в ее боевом применении, и никто ничего не заметит. Но, опять — таки, нужна помощь Макарова. Чтобы мои слова не игнорировались, а принимались безоговорочно к исполнению. Возможно, придется открыть часть правды командиру флотилии, чтобы он не думал, будто имеет дело с непонятным выскочкой в чине прапорщика. Тогда, возможно, война закончится, так толком и не начавшись.
— Грандиозно, Миша. Грандиозно и невыполнимо. Сам знаешь, как у нас трудно пробить что — нибудь новое. А тут, фактически, рождение нового класса военных кораблей. Даже если Макаров тебе и поверит, так ведь он — далеко не последняя инстанция. И деньги для всего этого потребуются огромные. Плюс недостаток времени. Об этом ты думал?
— Думал. И придумал запасной вариант. Но тут, опять — таки, потребуется помощь Макарова.
— И какой это вариант?
— Я уже говорил, что пять лет прожил в Китае и занимался контрабандой опиума. Уж прости, папа, но с твоими английскими и французскими коллегами у меня были очень напряженные отношения. Так же, как с английской и французской полицией. Но мне нужны были деньги на осуществление моего плана. И теперь они у меня есть. Вот в этой шкатулке — обработанные бриллианты на сумму около пяти с половиной миллионов английских фунтов в ценах 1931 года…
— Сколько?!
— Около пяти с половиной миллионов фунтов. Не думаю, что сейчас цены отличаются очень сильно. И на эти деньги я вполне смогу построить одну лодку и снарядить ее. Причем, еще и останется.
— Миша, но ведь это целое состояние!!! И ты хочешь выбросить его на ветер?!
— Ну, во первых, не выбросить, а построить подводный корабль, аналога которому в мире еще нет. Во вторых, не думаю, чтобы постройка обошлась дороже полутора — двух миллионов. А скорее всего, еще меньше. То есть, больше половины этой суммы все равно останется. В третьих, если все оставить, как есть, то мы потеряем абсолютно все, когда большевики придут к власти.
— Но как ты собираешься построить военный корабль?! Кто позволит это частному лицу?! И где?
— А кто говорит, что я буду строить именно военный корабль? Частное лицо вполне может построить себе любое морское судно для научных экспедиций. А научные экспедиции могут быть и подводные. Субмарина, которую я закажу, не будет иметь при постройке ни одного орудия. Но там будут предусмотрены фундаменты для палубных орудий. Я вам потом расскажу подробно, что творили в океане немецкие субмарины в годы Великой войны. Такой урон, который они нанесли, не удалось добиться никому за всю историю. А то, что на лодке будут установлены торпедные аппараты, так что из того? Я найду десяток причин объяснить их наличие невоенными целями. Где построить? Желательно — в России. Чтобы технология постройки не ушла на сторону. Но если не получится, придется строить за границей. В Англии не хочу. Во первых, там качество судостроения далеко от совершенства. А во вторых, Англия будет поддерживать Японию в этой войне. И возможны любые неприятности во время постройки. Лучше всего делают немцы. Хоть и не хочется давать им в руки оружие, которое они смогут обратить против нас, но сейчас ближайший враг — Япония. Тем более, к созданию таких лодок немцы все равно вскоре придут самостоятельно. Если победим Японию, то даст бог, может и удастся предотвратить столкновение с Германией. И на частной верфи за твои деньги тебе хоть черта с рогами сделают, не только подводную лодку. А вот дальше понадобится помощь Макарова. Во первых, нужен экипаж, который надо еще хорошо подготовить. А набрать для этой цели случайных людей нельзя. Во вторых, потребуется снабжение топливом и боезапасом. Решить эту проблему, находясь в море, я никак не смогу. Не забывайте, что лодку надо будет скрытно перегнать на Дальний Восток, причем как раз к началу войны, чтобы она не светилась раньше времени в тех водах.
— Ну, Миша, у тебя планы, как у Бонапарта… А если и это не получится? Ведь у Макарова тоже хватает недоброжелателей. И это еще, если удастся его убедить.
— А тогда мне придется пройти свой прежний жизненный путь во второй раз. Что — то, конечно, можно будет попытаться сделать. Но в одиночку изменить ход истории я не смогу. Вам всем надо будет уехать из России до 1914 года. Куда — нибудь подальше. В Канаду, Северо Американские Соединенные Штаты, или Австралию. Эти страны не затронет война. А я останусь здесь. Если в ходе войны большевики снова возьмут власть в 1917 году, то я не буду больше участвовать в братоубийственной гражданской войне. И не пойду на службу ни к большевикам, ни к немцам. Приеду к вам после октябрьского переворота, как только смогу выбраться из России. Здесь мне будет больше нечего делать…
Разговор закончился далеко за полночь. Все домашние уже улеглись, и только в комнате Михаила долго горел свет. Он показал родителям все фотографии, которые захватил с собой, комментируя то, что было запечатлено на снимках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121