Ларик остановился перед
девушкой, и Робин как раз в этот момент открыла глаза. Она вскрикнула от
ужаса, но тут, похожая на хищную лапу, рука Смертоносного Всадника
схватила ее за плечо. Жестокие пальцы-когти поранили кожу девушки в
нескольких местах, когда отвратительное существо подняло ее на круп
жеребца. Ларик с удовольствием заметил, что девушка от его прикосновения
снова потеряла сознание. Но она была еще жива, и это было особенно важно!
Ларик ее, конечно, убьет; но для того, чтобы в полной мере заполучить силу
друиды, это убийство должно быть очень тщательно подготовлено. Сейчас его
главной задачей было оказаться как можно дальше от Корвелльского замка.
Теперь многие услышали тяжелый топот копыт, а те, кто повернулся
посмотреть, увидел черного жеребца и его всадника в красном плаще,
нырнувшего под приподнятую решетку за поваленными воротами замка. И только
совсем немногие заметили неподвижное тело девушки, переброшенное через
седло. Через мгновение Ларик уже мчался по замковой дороге. Из-под копыт
его черного скакуна летели искры и клубился дым, а земля после их
прикосновений оставалась выжженной и черной.

Камеринн повернул гордую голову, услышав приближавшееся к нему сзади
жужжание, почти как если бы он мог видеть. Возбужденный, немного визгливый
голосок, задавал вопросы так быстро, что единорог не успевал даже понять,
что его спрашивают. Однако, Камеринн чувствовал уверенность, что это
странное существо не может быть его врагом. Ньют от беспокойства и
отчаяния даже на мгновенье исчез, когда увидел, во что превратился могучий
единорог. Камеринн совсем исхудал за последние недели. Крутые ребра теперь
выступали из-под когда-то великолепной, а теперь изодранной и облезшей
шкуры. Но больше всего Ньюта поразили зарубцевавшиеся, бледные глаза
несчастного существа, и дракончик понял, что единорог ослеп. Как и все
существа, населявшие Долину Мурлок, Ньют знал о существовании единорога,
кроткого сына Матери-Земли и защитника Долины. Теперь, видя, в каком
ужасном состоянии находится Камеринн, дракончик почувствовал отчаяние и
сострадание. Ему очень хотелось помочь единорогу. Но как? Ньют порхал
вокруг Камеринна и размышлял вслух. Единорог, очевидно, не понимал его
речи, потому что волшебный дракон задал множество вопросов, но ни на один
из них не получил ответа. Камеринн просто продолжал, не останавливаясь,
брести по лесной тропе. Как он находил нужное направление, для Ньюта было
непостижимо. Маленький ручей пересек тропинку, и единорог осторожно
остановился. Ньют перелетел через ручей и из чистого озорства - скорее по
привычке - вообразил иллюзорный мостик, который тотчас же появился перед
единорогом. Мост получился солидным, каменным, поэтому даже слишком
большим для такого узкого ручейка, но Ньюту он все равно понравился. Он
повернулся спиной к своей иллюзии и решил оставить мост в надежде, что
кто-нибудь попытается им воспользоваться, пока волшебство не потеряет
через несколько часов силу. Неожиданно Ньют остановился и чуть не свалился
на землю: от удивления он даже перестал махать крыльями. Дракончик
заметил, что глаза единорога улавливают очертания волшебного моста.
Единорог мог видеть иллюзии! Ум Ньюта, обычно ужасно непоследовательный,
на сей раз быстро сделал надлежащий вывод - у дракончика тут же появился
план. Теперь он знал, как можно помочь единорогу! Радостно захлопав в
ладоши. Ньют в восторге исчез и появился вновь, а потом создал новую
иллюзию для единорога - иллюзию, которая максимально точно соответствовала
реальному миру, расстилавшемуся перед Камеринном. Единорог радостно заржал
и поскакал вперед - так быстро, что Ньюту пришлось изрядно попотеть, чтобы
не отстать. Как только единорог приближался к краю одной иллюзии, Ньют
тотчас же создавал новую. Наконец, волшебный дракон уселся на голову
единорога, а потом с удобством расположился прямо на его великолепном
роге. Так они и скакали дальше: Ньют в своих волшебных иллюзиях
воспроизводил окружающий мир, а единорог мчался вперед окольными тропами
Долины Мурлок к лишь одной ему известной цели.

ТУМАН НАД БОЛОТАМИ
Летящая прядь черных волос привлекла внимание Тристана, и,
повернувшись, он успел заметить Смертоносного Всадника, скакавшего во весь
опор через двор замка. В первую секунду принц даже не понял, что
произошло, - но тут он увидел бледное лицо и тело, бессильно лежащее
поперек седла.
- Робин! - Имя девушки застряло у него в горле. Уже ни о чем более не
думая, принц бросился к конюшням, чтоб взять Авалона. Но всадник уже
проскочил через ворота и мчался вниз по замковой дороге. С ненавистью
посмотрел Тристан на сверкающий клинок в своей руке - он знал, что меч не
даст ему уйти, пока Зверь жив. Тристан попытался отбросить оружие. Он
должен спасти Робин! Но рукоять меча, словно приросшая, оставалась у него
в руке. Как принц ни старался, освободиться от меча ему не удалось.
- Будь ты проклят! - прорычал принц, поворачиваясь к Зверю, который
отступил в конец двора. Тристан заметил, что монстр тоже наблюдает за
Смертоносным Всадником и его пленницей. Глаза Зверя вспыхнули, а морду
исказила злоба. Тристан поднял меч Симрика Хью и пошел на огромное
чудовище.
Северяне отпрянули от Зверя и беспорядочной толпой бросились вон из
замка - вид Казгорота был ужасен. Оглушительно взревев, огромная
чешуйчатая голова отвернулась от принца Корвелла, чтобы проследить за
чернеющим следом, который оставлял за собой жеребец Ларика. Прежде чем
принц успел нанести удар, монстр перевалил через гребень холма и, как
огромная кошка, скатился вниз по склону. Зверь бежал по следу
Смертоносного Всадника.

Челюсти Кантуса покрылись алой кровью северян, а лохматая шкура была
испещрена множеством мелких ран. Северяне не выдержали натиска Стаи, и
теперь остатки армии захватчиков в ужасе разбегались кто куда. Они уже
окончательно прекратили осаду Кер Корвелла, и неслись по улицам
опустевшего города к спасительным кораблям, которые дожидались своих
хозяев в миле от города.
Постепенно волки прекратили преследование северян: усталость и раны
сделали свое дело.
Поля вокруг Кер Корвелла покраснели от крови убитых врагов. И теперь
жажда крови постепенно начала покидать волков - с любопытством и некоторой
опаской они стали оглядываться по сторонам. Стая перестала обращать
внимание на последних улепетывающих северян. Волки поняли, что находятся
среди человеческого поселения. Крадучись и тихонько рыча, покидали они
город, стараясь как можно быстрее оказаться среди просторов полей. Дюжина
волков побежала на юг, за ними последовало еще несколько десятков. Около
сотни направились на восток, а остальные двинулись на север. Стая
разбежалась во все стороны.
Зов богини больше не связывал их воедино. Наоборот, голос богини
говорил уставшим волкам, что их ждут леса, долины и озера с чистой,
прохладной водой. Они вспомнили об оленях и кроликах, и их животы
заурчали, но ни один не остановился, чтобы утолить голод мясом убитых
врагов. Волки перестали быть Стаей - они возвращались домой.

Исполинское, кипящее ненавистью чудовище, мчалось по черному,
обгоревшему следу, оставленному Смертоносным Всадником. С гребня холма
Тристан и другие защитники замка наблюдали за бегущим через поля монстром
и чувствовали, как медленно остывает в их сердцах жар битвы.
Глаза принца жгли слезы. Он посмотрел на замок - для многих поколений
его предков он был домом - и увидел смерть и разрушение, принесенные
Зверем и его подданными. Он взглянул в сторону уходящих вдаль полей, где
исчезло чудовище, и на остатки северян, покидавших город. Сияние клинка,
по мере того как Зверь удалялся все дальше, стало меркнуть, вместе с тем
исчезла и власть меча над Тристаном. Наконец, принц повернулся к своим
друзьям, окруженным толпой молчаливых, удивленных ффолков.
- Дарус! Ты должен принять командование войском, - обратился он к
калишиту, стоявшему неподалеку.
Смуглое лицо Даруса было покрыто сажей и грязью, но оно дышало
твердостью и спокойной уверенностью. Улыбаясь, он кивнул. - Бригит!
Финеллин! - Тристан повернулся к двум женщинам, которые были такими
надежными союзниками во время сражения. - Вы можете помочь Дарусу и
ффолкам загнать северян на корабли?
- С удовольствием! - проворчала бородатая предводительница гномов,
проверяя пальцем, не затупился ли ее залитый кровью боевой топор.
- Конечно, - негромко ответила Бригит.
- Воины! Ффолки! - обратился Тристан к толпе, продолжавшей расти на
залитом кровью дворе замка. - Захватчики бежали! Остается только сбросить
их в море!.. С такими воспоминаниями они никогда не посмеют вернуться
сюда!
- Смерть северянам! Сбросим их в море! - Толпа радостно закричала:
люди Корвелла поняли, что битва практически выиграна. Оставалось только
нанести завершающий удар, отомстив врагу за все. Керен стоял среди толпы,
с уважением глядя на принца.
Тристан повернулся к менестрелю и посмотрел ему в глаза.
- Ты пойдешь со мной? - Ему не было нужды объяснять Керену, что от
него требуется.
- Наши лошади уже оседланы, - ответил менестрель.
- Мы должны вернуть ее или умереть! - Даже менестрель, прекрасный
оратор и мужественный человек, был не слишком уверен в успехе.
- Я пойду с вами!
Заявление, сделанное чуть визгливым, но твердым голосом, несомненно
принадлежало Полдо.
Тристан обернулся и увидел карлика, у которого лоб и один глаз были
скрыты за белой повязкой.
- Спасибо тебе, старый друг, - ответил принц, сев на корточки рядом с
Полдо, - но ты должен остаться здесь и восстановить силы. Твои ранения...
- Мой принц, - сказал Полдо, и в его голосе послышались столь редкие
для него просящие нотки, - ведь речь идет о леди Робин...
- Конечно, - Тристан встал, сжимая зубы, чтобы сдержать слезы.
- Тебе придется найти кого-нибудь другого для преследования северян,
- сказал Дарус. - Я тоже иду с тобой.
- Но... - Тристан начал было возражать, но горячее чувство
благодарности к друзьям заставило его замолчать.
- Очень хорошо. Мы отправимся вчетвером, как только это станет
возможно.
В отчаянии принц стал оглядывать ффолков, собравшихся во дворе,
пытаясь найти человека, которому можно было бы поручить командование
войсками. Словно в ответ на его безмолвную мольбу двери конюшни
распахнулись, и во двор вышли несколько воинов, один из которых вел за
повод большого гнедого мерина. Увидев всадника, Тристан от удивления даже
заморгал. В тот же миг хриплый, радостный крик вырвался из сотен глоток
ффолков. Король Брайон Кендрик вновь сел на своего боевого скакуна. Принц
бросился к отцу и с болью в сердце увидел, что король буквально пристегнут
к седлу, разбитые ноги привязаны к стременам, а левая рука беспомощно
висит перед грудью. Однако, в его сильной правой руке был зажат длинный
блестящий меч.
- Ффолки Корвелла! Следуйте за мной! Очистим наше королевство от
чужеземной саранчи!
Слова короля с новой силой зажгли сердца людей. Король Кендрик
обратился к принцу:
- Удачи тебе, сын мой! Я знаю, ты найдешь ее.
Раненой рукой прижав меч к груди, король наклонился к Тристану и
здоровой рукой крепко сжал его плечо. Потом его черная с серебром борода
агрессивно подалась вперед.
- К оружию, мои ффолки, мы сбросим их в море!
Пока войска во дворе строились и готовились к наступлению, принц и
трое его спутников побежали в конюшню и вскочили в седла: конюхи уже
успели оседлать трех белых лошадей, принадлежавших погибшим
сестрам-рыцарям. Оставалось лишь уложить в седельные сумки провизию.
Тристан поднял посох Робин, сиротливо лежавший у дверей в башню.
- Возможно, он ей понадобится, - сказал принц, усаживаясь в седло
Авалона.
Неожиданно они услышали радостный лай, и Тристан увидел огромного
мурхаунда, со всех ног мчавшегося к нему. Принц соскочил с коня, и пес с
лаем прыгнул ему на грудь, чуть не повалив на землю. Челюсти Кантуса были
испачканы запекшейся кровью, а тело покрыто многочисленными, хотя и
неглубокими ранами; но вел он себя как счастливый щенок, встречающий
любимого хозяина после долгого отсутствия.
- Хороший пес, - ласково сказал Тристан, поглаживая крепкую лохматую
шею. Кантус отчаянно завилял хвостом.
- Вот это наш мурхаунд! - Дарус присел с другой стороны и обнял
Кантуса за шею, с трудом сдерживая слезы. - А я никак не мог поверить, что
он погиб!
Кантус повернулся и лизнул Даруса в лицо. Потом он высвободился и,
склонив голову на бок, стал осматривать двор, словно искал кого-то еще.
Зная, что пес сможет понять его, Тристан сказал Кантусу:
- Робин здесь нет! Поехали, вернем ее! - И с этими словами он снова
вскочил в седло.

Огненные, зачарованные копыта черного жеребца, несли Ларика и его
пленницу многие мили, прежде чем заклятие потеряло свою силу. Но даже и
после этого могучий конь продолжал скакать вперед, почти не снижая
скорости. Ровным галопом жеребец все дальше уносил своих седоков от Кер
Корвелла. Ларик знал, что за ними будет погоня. Более того, он
предполагал, что не только друзья друиды, но и его прежний хозяин
попытается отнять у него добычу. Однако, ни один из его преследователей
теперь ему не страшен, - думал Смертоносный Всадник.
Бледная луна поднялась в вечернем небе. Еще две ночи, прикинул Ларик,
и наступит полнолуние. Что ж, ждать осталось не так уж и долго.
Робин застонала и пошевелилась. Довольный, Всадник грубо развернул
свою пленницу, чтобы видеть ее лицо. Кожа девушки посерела, а ее левая
рука была испачкана засохшей кровью, вытекшей из раны на плече, когда
Ларик схватил ее. Она поморщилась от боли, но плотно зажмуренных глаз не
открыла. Хотя кожа и плоть на лице Ларика уже почти полностью сгнила и
отпала, пунцовые губы по-прежнему ярко выделяли рот, в котором скрывался
распухший гниющий язык.
- Теперь, друида, ты моя, - его высохшие руки-лапы почти нежно
погладили ее длинные черные волосы. Он провел потрескавшимся ногтем,
торчащим из длинного костлявого пальца, по щеке Робин и, когда она
содрогнулась от отвращения и ужаса, засмеялся мелким дребезжащим смехом.
Почувствовав, что ее мускулы напряглись, когда Робин неожиданно
извернулась, пытаясь вырваться из его рук, Ларик еще крепче вцепился ей в
волосы, заставив девушку снова замереть на спине у лошади.
- Очень хорошо, - невнятно пробормотал он и еще сильнее сжал когти на
шее у Робин, чувствуя, как теплая кровь потекла у него по пальцам из-под
ее тонкой кожи. Робин боялась даже шевелиться.
- Не пытайся бросить меня, моя дорогая, - продолжал он. Сиплый
отвратительный смех забулькал в его разлагающейся груди.
- Мы останемся вместе навсегда.
Он закинул руки Робин за спину и, крепко связав их кожаным ремнем,
посадил перед собой на спине черного жеребца.
- Поедем со мной... любовь моя, - Смертоносец захихикал, и Робин
почувствовала у себя на шее его отвратительное дыхание. Продолжая
смеяться, Ларик пришпорил своего скакуна. Почти полная луна поднялась еще
выше. Белый туман начал собираться в вечернем воздухе, и очертания луны
закрыла неясная дымка. Ларик знал, что она должна прожить еще два дня, и
все это время ему придется скрываться от своих преследователей. Еще две
ночи, прежде чем полная и могущественная луна взойдет на небеса. И тогда
под гибельным взглядом полной луны власть друиды перейдет к нему. Ее жизнь
закончится, а его - начнется по-настоящему. И если Ларик высосет кровь
друиды, ему ни от чего и никогда не придется убегать. Все дальше и дальше
в туман, постепенно переходивший в холодный дождь, уезжал Смертоносный
Всадник, увозя с собой свою беспомощную пленницу.
Генна Мунсингер подняла свое округлое, испещренное морщинами лицо к
небу. В ее мудрых усталых глазах появилось выражение беспокойства. Лишь
белесые очертания луны пробивались сквозь густой туман. Верховная Друида
несколько минут стояла неподвижно и прислушивалась. Один раз она сильно
вздрогнула, а в уголках ее глаз собрались слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45