Молниеносным движением
мускулистых рук Казгорот успел схватиться за оконную раму, и кинулся через
всю комнату на приземистого человека, которого он только теперь увидел.
Два тяжелых тела столкнулись и рухнули на пол, и Зверь почувствовал, как
хрустят и ломаются человеческие кости.
Но после долгих столетий битвы с богиней, сила, исходившая от его
неожиданного противника, была для Зверя новой. Грубое волшебство человека
было могущественным, даже несмотря на то, что оно не могло справиться с
жаркой и яростной силой Темного Источника.
Когти Казгорота вцепились в лицо священника и процарапали глубокие
кровавые раны. Но человеку каким-то образом удалось поднять волшебный
серебряный браслет и прижать его к источающему слюну рылу Зверя. Холодное
волшебство браслета отбросило Казгорота назад. Человек остался лежать
неподвижно, неестественно подвернув под себя ногу. Ужас и боль превратили
его окровавленное лицо в кричащую неузнаваемую маску.
Казгорот повернулся, чтобы напасть на друиду. Робин выбралась из
кровати и стояла у стены, держа перед собой посох. Девушка, дрожа,
опиралась на него, но на ее лице не было и намека на слабость. Зверь
собрал всю энергию в своих глазах, пытаясь заставить друиду смотреть в
бездонные сферы огня и смерти, но та сопротивлялась с невероятной силой.
Смертельное колдовство исходило от чудовища, но защитное поле посоха
делало его безвредным.
Человек, лежащий на полу, застонал от ужасной боли, и друида с
беспокойством взглянула на него. На долю секунды она забыла о своем
противнике, и в это мгновение Казгорот одним прыжком преодолел расстояние,
разделяющее его и Робин, и вырвал посох из ее рук, который тут же и
запылал белым огнем богини. Зверь почувствовал, что дерево вытягивает из
него силы, но не обращая внимания на боль, швырнул волшебный жезл на пол.
Лишившись своего талисмана, женщина отпрянула назад. Она попыталась
проскользнуть вдоль стены, но Зверь небрежным тычком отбросил ее в угол.
Она лежала оглушенная, тихонько постанывая от страха, а ядовитый хвост
Казгорота снова начал подбираться к ней.

Тристан пробуждался, как всегда, медленно. Он тряхнул головой и сел
на кровати, удивляясь, почему не спит. Вдруг принц услышал из коридора
стон, и его тело враз налилось энергией: Робин угрожает опасность!
Неожиданно он почувствовал, что меч Симрика Хью зовет его. Меч, и всегда
излучавший в темноте свет, сейчас светился так ярко, что сияние было видно
даже сквозь кожаные ножны. Принц увидел - или ему это только показалось -
что меч подпрыгивает от нетерпения, без слов призывая его, Тристана, на
битву. Принц мгновенно вскочил с кровати - меч, казалось, сам выскочил из
ножен прямо в руку. Тристан выбежал в коридор, и меч потянул его в сторону
спальни Робин. С огромным трудом удавалось принцу удерживать в руке
гладкую рукоять меча.
Они - Тристан и меч Симрика Хью - ворвались в комнату Робин. Белое
сияние оружия ярко осветило комнату. Едва дверь распахнулась, принц увидел
на полу неподвижное тело отца Нолана. Белый, светящийся, посох Робин
валялся среди осколков гранита под зияющей в стене дырой.
И тут Тристан оцепенел: в дальнем углу комнаты над неподвижным телом
Робин склонилось отвратительное чудовище, а конец его раздвоенного хвоста
неумолимо приближался к груди девушки.
В мгновение ока меч метнулся через комнату, потянув за собой принца,
и нанес безупречно точный удар - хвост Казгорота был отсечен. Зверь взвыл
от боли и отшатнулся, схватившись за окровавленный обрубок изуродованного
хвоста. Робин в ужасе закричала, когда отрубленный конец хвоста, продолжая
извиваться, упал на пол. Девушка потеряла сознание.
Принц повернулся и оказался лицом к лицу со скалящимся монстром.
Тристан впервые увидел мерзкие черты Зверя, но пока наблюдал за ним,
рассвирепевшее чудовище не справилось со своей яростью и стало меняться
прямо на глазах у Тристана. Принц сделал выпад мечом - монстр в страхе
отступил. Клинок же тянул принца продолжать безжалостно атаковать
чудовище, загоняя его в угол.
Наконец, издав злобный рев. Зверь прыгнул в дыру и исчез в темноте
ночи. Хотя меч чуть не заставил Тристана броситься вслед за врагом, принц
тут же потерял Зверя из вида, как только тот нырнул в темноту.
Тристан кинулся к Робин и осторожно приподнял ее голову. В эту минуту
в распахнутую дверь с факелом в руках вбежал Керен. С облегчением принц
увидел, что девушка дышит, хотя лицо ее было мертвенно бледным.
- Помоги мне перенести ее на кровать, - попросил он, когда менестрель
наклонился над Робин. Вместе они осторожно уложили девушку в постель,
постаравшись устроить ее поудобнее, затем повернулись к лежащему без
сознания священнику. Из глубоких царапин, оставленных на его лице
чудовищными когтями, стекали струйки крови, но, к счастью, глаза не
пострадали. Левая нога была вывернута под каким-то немыслимым углом, и
принц понял, что кость наверняка сломана.
Керен слегка побрызгал водой на лицо священника, и его глаза
открылись. Морщась от боли, отец Нолан потянулся к сломанной ноге и
вправил кость, бормоча таинственные молитвы своим богам. Затем, к
удивлению Тристана и Керена, он встал и уверенно подошел к постели Робин.
Ее длинные черные ресницы затрепетали, когда сильная ладонь священника
легко легла ей на лоб.
- Ну вот и хорошо, дитя мое, - мягко сказал он. - Ты выстояла в самый
критический момент. А теперь спи.
Робин посмотрела на священника, принца и менестреля и еще плотнее
закуталась в одеяло. Тристан положил посох Белого Источника подле нее и
выбрал себе стул. Керен сделал то же самое, а Нолан занял кресло,
поглаживая узкий серебряный браслет - символ своих богов. До конца ночи
Робин спала, а трое мужчин бодрствовали, охраняя ее сон. Они держали
наготове меч, браслет и лютню, чтобы в любой момент вновь сразиться с
чудовищем. Но этой ночью оно не вернулось.

Кантус с любопытством обернулся, глядя на тысячи волчьих глаз,
наблюдающих за ним со всех сторон. Однако, волки даже и не пытались на
него нападать, так что мурхаунд больше не стал обращать на них внимания.
Выполнив свою задачу, собака тут же о ней забыла. Бой был тяжелым, но
врага удалось победить, а рана на плече уже начала затягиваться. Его мысли
вернулись к людям и покинутому дому. Он начал скучать по Тристану, Дарусу
и Робин.
Кантус понюхал воздух, не обращая внимания на запахи разоренной
фермы, ворон и стервятников. Он искал запах своего дома. Долгие минуты
изучал горизонт. Наконец, какой-то древний животный инстинкт подсказал
мурхаунду правильное направление, и он поплелся на юг. Путешествие,
чувствовал пес, предстояло долгое, а его плечо еще только начало заживать,
- так что сейчас Кантус решил не торопиться. Тысячи волков увидели, что их
новый вожак покидает разоренную ферму. Животные побросали мясо и кости и
спустились с окружающих холмов. Единой колонной они пошли вслед за
Кантусом.

Целую неделю северяне грабили город, однако близко к замку не
подходили. К большому удивлению Тристана, они не стали сжигать город, как
это было с восточными поселениями. Видимо, на время осады замка захватчики
решили встать в городе на постой. По ночам лагерные костры горели далеко
вокруг Корвелла - город мог вместить лишь небольшую часть огромной армии.
Днем защитники замка видели, как вокруг, вне зоны обстрела лучников
ффолков постепенно вырастают высокие конструкции. Все понимали: враг
строит громадные осадные машины, без которых замок не взять.
Ффолки, тем временем, готовили Кер Корвелл к длительной обороне.
Здоровенные котлы с маслом ставили у ворот и стен. Сотни стрел
заготовлялись для многочисленных лучников гарнизона - их было почти
полторы сотни. Пищу начали экономить, так, чтобы ее хватило на
многомесячную осаду. Тристан много времени проводил с Робин. Силы медленно
к ней возвращались, но девушка, в основном, лежала в постели. Друзья
переселили ее в более безопасную комнату, ближе к центру башни, и Робин
никогда не оставалась одна. Принц, отец Нолан, менестрель и Дарус по
очереди сидели с ней, так что в любое время рядом находились надежные
защитники. Однако больше нападений на Робин не последовало. Прошло
несколько дней, прежде чем у принца появилась возможность побыть с Робин
наедине: однажды вечером Тристан пришел охранять ее, а Керен отправился
спать. Как только дверь за менестрелем закрылась, принц присел на кровать
рядом с Робин и взял ее руку.
- Я думала о тебе, - призналась она с искренностью, в которой не было
и тени застенчивости. - Тебя так долго не было!
- Я знаю, мне очень жаль. Еще столько нужно сделать, но все это
кажется совсем неважным, когда я с тобой.
Робин притянула его к себе, и Тристан почувствовал, что все заботы о
замке куда-то исчезают. Они долго не спали этой ночью - разговаривали или
просто сидели рядом. Перед рассветом принц наконец заснул, а Робин
тихонько сидела рядом и размышляла о том, что ему снится: Тристан часто
вздрагивал во сне. Она слишком дорожила этим временем, проведенным вместе,
чтобы тратить его на сон.
Когда Тристан не мог быть с Робин, он стоял на стене, или взбирался
на башню и наблюдал за северянами. Каждый день он ждал нападения, но время
проходило, а захватчики продолжали строить осадные машины.
Принц видел, что они строят целую серию гигантских катапульт, которые
вздымались с широких деревянных повозок, словно неуклюжие насекомые.
Однажды, когда Тристан уже успел насчитать дюжину огромных военных машин,
к нему подошел Дарус.
- Мы все равно остановим их, ты же знаешь, - сказал калишит со
спокойной уверенностью. Он негромко рассмеялся, затем задумчиво добавил: -
Никогда не думал, что я буду за что-нибудь сражаться, но уж если пустился
во все тяжкие, я слишком себя уважаю, чтобы сомневаться в победе! - Дарус
улыбнулся, сочувственно посмотрев на озабоченное лицо Тристана. В другой
раз принц обнаружил Керена, который опершись о парапет высокой башни,
тихонько пощипывал струны лютни. Сейбл уселся на каменном бастионе - на
самой высокой его точке - и чистил свои темные перья. Менестрель казался
весьма довольным собой. Тристан кивнул в сторону лютни, и Керен понял его
невысказанный вопрос.
- Да, в самом деле, песня получается неплохая, - усмехнулся
менестрель. - Я надеюсь, что очень скоро ты сможешь ее услышать.
Жизнь в замке начала налаживаться, несмотря на то, что он был
переполнен жителями города и окрестных поселений. Еды было достаточно,
хотя она и не отличалась разнообразием, и их позиция на большом холме
казалась довольно надежной. Однако, осажденные постоянно помнили, что за
высокими палисадами ждет беспощадный враг, который без малейших колебаний
уничтожит или поработит их всех.
И вот, восемь дней спустя после падения Корвелла, армия северян снова
пошла в атаку. Огромные военные машины тяжело покатились через поля,
оставляя за собой клубы черного дыма в прозрачном утреннем воздухе. Из
дыма показалась целая колонна чудовищ, и принц узнал фирболгов из долины
Мурлок. Отвратительные существа растянулись в длинную цепочку, и Тристан
увидел, что они тащат таран - массивное дубовое бревно.
Тристан с Дарусом и Полдо стояли на каменном бастионе над воротами,
выходящими на дорогу в замок. Полдо, чтобы заглянуть через стену, пришлось
забраться на деревянный ящик.
- Что это такое? - вскричал карлик, увидев вдалеке гигантский таран.
- Это молоточек, чтобы постучать в дверь, - ответил Дарус. - Похоже,
они хотят войти сюда,

Камеринн лежал в вонючей грязи. Волны боли снова и снова накатывались
на него до тех пор, пока он не перестал замечать их. Боль растворялась в
его сознании и стала просто частью существования.
Неожиданно Камеринн услышал шуршанье листьев и замер, стараясь
уловить приближение возможного врага. Потом он почувствовал теплую влагу
на своем лице, и на спине; шелест усилился и перешел в легкое
постукивание. Дождь. Вода была теплой; она согрела единорога и он перестал
дрожать. Целительная жидкость вымыла могучее, испачканное грязью и кровью
тело, смыла едкую мерзость Темного Источника, налипшую на белоснежную
шкуру Камеринна.
Вода промыла раны единорога, смягчая боль, словно чудесный бальзам, и
заживляя сломанные кости. Богиня рыдала над своим страдающим сыном, и ее
слезы целили и восстанавливали его силы. Спустя некоторое время единорог
сумел встать и встряхнуться, и во все стороны полетели светлые брызги. Его
глаза оставались закрытыми - даже слезы богини не смогли вылечить их.
Дождь поливал остатки Темного Источника, смывая последнюю грязь с развалин
дамбы, построенной фирболгами. Вода очистила землю и исцелила ее почти
всюду, куда она попала. Камеринн медленно, пошатываясь, побрел прочь.
Только в самом сердце Темного Источника - там, где смесь черной грязи и
темных заклятий оставалась особенно сильной, - могли силы зла
противостоять целительной мощи богини. Здесь бурлила и пузырилась черная,
как сажа, вода.

СОСТЯЗАНИЕ В СИЛЕ
Странное, таинственное чувство побуждало Кантуса спешить, и он
помчался вперед мерными, ровными прыжками - он мог бежать так много дней
подряд. Великолепный мурхаунд, сам не понимая почему, стремился как можно
скорее вернуться домой.
За ним, не отставая, бежала Стая. Волки больше не нападали на
домашних животных, и на людей, встречающихся на их пути. Кантус вел их в
обход больших человеческих поселений, мимо уединенных ферм они пробегали
так быстро, что волки ничего не успевали предпринять.
Хотя сила и выносливость огромного пса были велики, до дому еще было
очень далеко.
Пройдет много дней, прежде чем он снова увидит Кер Корвелл.

Казгорот сам вел армию захватчиков, лично указав место, куда нужно
будет поставить две самые большие катапульты. Огромные деревянные колеса
глубоко проваливались во влажную землю, но тяжелые машины все равно
медленно продвигались вперед. Две сотни северян с кряхтеньем толкали их
вверх по крутому склону. Деревянные палисады Кер Корвелла высились в ста
футах над ними.
Громко скрипя, повозки заняли намеченные позиции. Вслед за
катапультами дюжины северян тащили на плечах громадные дымящиеся котлы с
кипящей смолой. Черный, едкий дым поднимался над котлами, по вонь
совершенно не беспокоила Казгорота.
Легионы северян наступали на Кер Корвелл. Замок был очень хороню
укреплен, но Казгорота ни на минуту не покидала уверенность в исходе
битвы.
На левом фланге Грот вместе с отрядом фирболгов тащили по замковой
дороге тяжелый таран. Каждое существо было одето в тяжелую кожаную накидку
с капюшоном для защиты от атак с крепостных стен. Таран - массивный
дубовый ствол с железным наконечником - нес в себе силу Темного Источника,
и Зверь знал, что сделанные руками простых смертных ворота Кер Корвелла не
смогут долго выдерживать его удары.
По склонам холма, к замку, с топотом бежали тысячи северян.
Вооруженные веревками, крюками, лестницами и зажигательными снарядами,
захватчики начали карабкаться по крутым каменным склонам, пытаясь пробить
брешь в деревянных палисадах.
Только Смертоносные Всадники не участвовали в атаке, поскольку их
лошади становились обузой на крутых склонах или в узких участках дороги.
Однако, когда падут ворота, или удастся пробить в стене брешь, у Всадников
будет достаточно возможностей проявить себя.
Внутренне улыбаясь, Казгорот знал, что Смертоносные Всадники не
подведут.
Дождь стрел неожиданно обрушился на солдат у катапульты, и несколько
северян с криками попадали на землю. Однако, другие встали на их места, и
машины продолжили посылать на замок пылающие снаряды. Уже несколько
пропитанных горящей смолой снарядов упали на палисады, заставив защитников
отчаянно бороться с огнем.
Однако, Телгаар беспокойно хмурился: Зверь, сидевший в его теле
вспомнил о еще одном - неучтенном им в этой битве - факторе.
Где же молодая друида?

- Пора!
Приказ Тристана гулким эхом разнесся по двору замка, и лучники
ффолков выпустили сотни стрел в бесконечные ряды северян, взбирающихся к
палисадам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45