Бло понял, что этот человек не простой телохранитель. Он возвышается над всеми, кто его окружает.
– Например, Бенда может жить. Это зависит только от него.
Казалось, Фабру и Грегуару не по себе. Они посмотрели на Ла Скумуна.
– Кто такой Бенда? – спросил тот.
– Близкий друг Фабра и Грегуара. Одно время не вылезал отсюда, – ответил Бло.
– Друзья моих друзей – мои друзья, – ровным голосом произнес Ла Скумун.
– Вы умеете дружить, это мне нравится, – сказал Бло, вставая.
Но Ла Скумун опередил его, потому что вошла Женевьев. Она оглядела толпу и быстро направилась к Ла Скумуну.
Все мужчины уставились на нее. Она стала еще красивей, чем была, еще женственней.
– Роберто, – сказала она, не обращая внимания на окружающих, – ты не мог бы пойти со мной?
– Извините, – обратился Ла Скумун к троим своим собеседникам, взял молодую женщину под руку и вышел в теплую тьму начинавшейся осени.
– Ксавье, – объяснила она, как только они оказались на улице, – стукнул кулаком по стеклу, порезался и не дает мне его перевязать. Повторяет, что ему конец. Это ужасно!
– Не волнуйся. У него просто депрессия. Пройдет.
Еще одна депрессия. Ксавье никак не мог прийти в себя. Женевьев и Ла Скумун подошли каждый со своей стороны к «крайслеру». Ла Скумун сел за руль и изнутри открыл дверцу Женевьев. Он купил эту машину у американцев однажды ночью после большой пьянки.
Глаза Женевьев были полны слез. Он поцеловал ее. Они спали вместе, и Ла Скумун собирался на ней жениться.
– Давай попытаемся остаться вместе, – заявил он ей однажды. – Я даже не возражаю оформить все по правилам.
Он любил ее и таким образом выражал свое чувство. Они жили втроем в одной квартире в многоэтажном доме на авеню Трюден.
Ксавье лежал в одежде на кровати и, казалось, спал. Порезанный кулак был обмотан носовым платком.
– Может, он спит, – прошептала Женевьев.
Ла Скумун сел возле друга и довольно резко потряс его за плечо.
– Ксавье!
Ксавье приподнялся на локте, но тут же снова упал.
– А, это ты… – произнес он.
Ла Скумун вставил ему в зубы сигарету и поднес прикурить.
– Давай поговорим, – предложил он. – Так больше продолжаться не может.
– Ты видел эту шлюху Тельму! – пробурчал Ксавье.
– Ты с ней спишь, это уже кое-что. А она не может бить мужиков по морде только за то, что они на нее глазеют.
– Это ее работа! Она же певица… Но будь у меня две клешни, мужики были бы поосторожнее.
Женевьев села в кресло возле лампы.
– Ты прямо ребенок, честное слово. Бенда и его банда отвалили, да или нет? – занервничал Ла Скумун.
– Это ничего не меняет.
– Ничего не меняет! Они установили в этом районе свой закон. Может, ты держишь их за трусов?
– Вряд ли я их сильно напугал. Это ты заставил Бенда отступить.
– Он знал, что ты со мной. Он не дурак и навел справки. Я назвал твое имя, и он не стал выяснять, одна у тебя рука или две, а отвалил.
– Можешь трепаться хоть десять лет. Я стал обузой. В одиночку не могу уладить ни одного дела.
– Да нечего улаживать! Ты что, забыл, откуда мы выбрались?
– Нет.
– А похоже, что забыл. Все, кто наталкивался на бомбу, погибли. Произошло только одно чудо – с тобой. Потом я думал, что вот-вот взлечу на воздух. Другие продолжали подрываться, а я уцелел. Так что давай не будем сегодня плевать на жизнь, ладно?
– Может быть, – пробормотал Ксавье, поправляя платок на руке.
– Мы выжили, получили помилование, нашли Женевьев и спокойно живем. В течение года ты трахал всех девок, каких хотел. А на эту Тельму залез через три дня после знакомства. Это совсем не плохо.
– Калеки вызывают интерес, – усмехнулся Ксавье.
– Калека? Кто калека? – медленно переспросил Ла Скумун, глядя в глаза другу.
Ксавье не ответил.
– Здесь двое мужчин и одна женщина, – настаивал Ла Скумун. – Кто чувствует себя слабым?
Тишина давила на Женевьев. Она сжала подлокотник кресла.
– Никто, – прошептал наконец Ксавье. – Слабых здесь нет…
И резко встал. Пустой рукав секунду покачался, потом неподвижно повис.
– Женевьев должна съездить в Марсель подписать документы и прислать наши оставшиеся вещи. Ты поедешь с ней, прогуляешься. Заодно передашь привет Матье.
Матье был корсиканец, который помог Роберто и Ксавье после их выхода из тюрьмы. Он же вывел их на дело «Зеленого часа».
– А когда вернетесь, я приготовлю вам сюрприз! – пообещал Ла Скумун.
Женевьев бросила на него вопросительный взгляд. Он слегка подмигнул ей.
– Кто был тот тип, что разговаривал с Фабром и Грегуаром? – спросил Ксавье.
– Легавый. Всезнайка. Хитрец, который повсюду ходит, а потом делает выводы… Кто, чего, зачем!
– И не таких видали! – проскрежетал Ксавье.
Женевьев вздохнула. Роберто ей обещал завязать и жить тихо. Она ему верила.
Глава 10
У Грегуара был жена. Супруги жили возле Военного училища на авеню де Сакс.
Квартал просторный, с прямыми улицами.
Ла Скумун позвонил в дверь квартиры в одиннадцать часов утра. Служанка открыла и провела его в салон. Мебель пришедшему не понравилась, хотя он и заметил, что она дорогая.
Появилась женщина лет сорока, с волосами цвета красного дерева и полными губами.
– Месье Грегуар дома? – спросил Ла Скумун.
– Он спит, месье. Кто его спрашивает?
– Разбудите, – попросил Ла Скумун. – Скажите, что с ним хочет поговорить Ла Рока.
Он предчувствовал возражения и резко отвернулся. Женщина вышла. Через несколько минут, завязывая пояс халата, вошел Грегуар с заспанными глазами.
– Чему обязан честью? – спросил он.
– Закрой дверь и садись сюда, – приказал Ла Скумун, указывая на самое удаленное от двери кресло.
Он стоял без шляпы, сунув руки в карманы демисезонного пальто.
– Что-то не так? – настаивал Грегуар.
– Да, в некотором смысле. Мы с моим другом хотели бы обосноваться в Париже.
Грегуар подумал о Бенда и прочих опасностях того же рода.
– Вы не можете нас бросить! – сказал он.
– Наоборот. Мы останемся надолго.
– Тогда я не понимаю… – озабоченно пробормотал тот.
– Всем места не хватит.
Они посмотрели друг другу в глаза. Ла Скумун вытащил из кармана длинный листок бумаги, сложенный втрое. Это был акт о продаже принадлежащей Грегуару доли «Зеленого часа» Ла Роке либо любому другому лицу, которое тот укажет.
– Тебе осталось только подписать, – заявил Ла Скумун, протягивая ему документ.
Грегуар протер ладонью глаза, машинально протянул руку за бумагой и прочитал.
– Сумму я проставлю потом, по своему усмотрению. В любом случае ты ее не получишь, – уточнил Ла Скумун.
– Матье нам сказал, что…
– Все изменилось, – перебил Ла Скумун. – Не пытайся понять. Дело простое: нас двое, один лишний. Подписывай или уладим по-другому.
Грегуар перечитал акт, опершись на столик. Ла Скумун положил рядом с ним ручку.
– У тебя красивая жена, хорошая квартира… – спокойно добавил он.
Грегуар вспомнил ставшие легендарными истории, ходившие насчет Ла Скумуна: Сицилия, сражение с неграми и увиденную собственными глазами сцену с Бенда.
Он поставил свою подпись внизу акта.
– Если это может тебе помочь, – пробормотал он.
– Ты добрый человек, – заметил Ла Скумун, складывая бумагу.
– А Фабр?
– Уже подписал. Я ему пообещал сказать тебе, что выплатил ему его долю. С тобой поступлю так же: скажу ему, что выплачу тебе твою. Это просто, ты не находишь?
– Да.
– И щадит самолюбие каждого. Нам больше не стоит встречаться в «Зеленом часе», – добавил Ла Скумун, направляясь к двери.
Грегуар не ответил. Ему не хотелось говорить. «С этим проклятым кабаком не могло закончиться иначе», – думал он.
Ла Скумун сел в свою машину и направился к дому Фабра. Он решил, что предпочтительнее сначала разобраться с Грегуаром, блефуя на согласии Фабра. Вопрос интуиции.
Оставив машину на бульваре между площадями Бланш и Пигаль, Ла Скумун по лабиринту улиц и лестниц добрался до Монмартрского холма, где жил Фабр.
Он знал этот район, куда часто наведывался после того, как встретил здесь старика-шарманщика. Ла Скумун стал его лучшим слушателем.
Обычно старик стоял возле маленькой лестницы, перед дверью небольшого кафе. Но в тот день его там не оказалось. Ла Скумун поднялся по ступенькам до жилища Фабра.
Еще не было полудня и существовала большая вероятность застать его в постели, как Грегуара.
Фабр не был женат. Он жил с любовницей в квартире в стиле мастерской художника, большой и светлой, в оформлении которой чувствовалась рука хорошего декоратора.
Ла Скумун уже встречался с любовницей Фабра: потаскуха, имевшая привычку постоянно облизывать губы.
– Разбудите этого лентяя, – шутливо приказал Ла Скумун, входя в квартиру.
Скоро он услышал из соседней комнаты веселый голос Фабра:
– Проходи, старик, ты мне никогда не мешаешь. Давай, заходи…
Ла Скумун вошел. Фабр лежал на огромной постели.
– Надо поговорить, – сказал Ла Скумун, глядя на женщину.
– Понятно, – пробурчала она, вставая.
Фабр опустил глаза. Его подружка не будет на него обижаться; это не его вина.
Ла Скумун развернул подписанный Грегуаром акт о продаже и молча протянул его Фабру.
Тот пробежал глазами текст, качая головой на каждой строчке.
– Здесь нет цены, – заметил он.
– Мы договорились между собой.
– Значит, мы компаньоны? Черт возьми! Кто бы мог подумать?
– Знаешь, я не люблю работать в компании.
– Согласен, это не всегда удобно, но когда хорошо знаешь друг друга, все-таки лучше, чем заниматься крупным делом в одиночку.
– Странно, но я так не считаю. Предпочитаю остаться один.
Он забрал акт о продаже, сложил и сунул во внутренний карман пиджака.
– Однако, ты работаешь на пару с другом.
Ла Скумун придвинул к кровати стул и сел на него верхом, положив руки на спинку.
– Ксавье и я – другое дело, понимаешь? Мы как один человек с тех пор, как спасли друг другу жизнь, один раз я ему, один раз он мне. Жизнь – штука важная.
– И даже приятная.
– Вкусная жратва, машины и женщины. Кстати, о женщинах. Ты наверняка не скучаешь со своей подружкой, – заметил Ла Скумун, подмигнув.
Фабра окатила жаркая волна.
– Тут возразить нечего, – признался он.
– А мертвый не имеет ничего. Понимаешь? Ни-че-го. Должно быть страшно чувствовать приближение этого.
– Бррр! Ты не можешь рассказать что-нибудь повеселее человеку, который еще не встал с постели?
– Я пришел как раз поэтому.
И приветливо улыбнулся.
– Ты что, играешь в угадайку?
Ла Скумун вынул из кармана точно такую же бумагу, которую подписал Грегуар, только с фамилией Фабра.
– Это тебе, – сказал он.
Фабр прочитал ее, и произнесенные Ла Скумуном слова приобрели особый смысл.
– Это надо обсудить.
– Все просто: нас двое, а место только для одного. Так что, или ты, или я.
– Это не обсуждение, а угроза!
– Главное – продолжать жить. Как Грегуар: со своими сбережениями и женушкой. Ты ведь живешь хорошо?
– Ты этого не сделаешь… – прошептал Фабр.
Ла Скумун снял колпачок с ручки.
– Игра началась. Я не имею привычки забирать ставки.
– Я не говорю, что отказываюсь. Просто хочу подумать.
– Слишком поздно…
У него был скучающий вид. Руки покинули спинку стула. Фабр почувствовал покалывание у корней волос и без раздумий подписал акт о продаже.
Ла Скумун снова положил руки на спинку. Фабр встретился с его чернильно-черным взглядом. Первые серебряные нити на висках Ла Скумуна свидетельствовали о нелегком прошлом, не смягчая при этом черты его лица.
– Мне приятно, что ты проявил понимание, – сказал он, убирая бумагу.
Он стал владельцем кабаре, силой вырвав его у двух прежних хозяев. Ла Скумун чувствовал, что вокруг него возникли новые очаги ненависти, чреватой непредсказуемыми последствиями. Останется эта ненависть бесплодной или станет опасной?
– Если это принесет тебе удачу… – произнес Фабр, глядя на одеяло.
– Удача, она штука капризная. То приходит, то уходит. Мы с Ксавье знаем, что это такое. Кстати, думаю, нам нет нужды больше встречаться в «Зеленом часе»…
– Я тоже так считаю, – согласился Фабр.
Он казался раздавленным заботами. Ла Скумун встал, собираясь уйти.
– Не ломай себе голову. Я сказал Грегуару, что ты будешь думать, будто я купил его долю. А он будет думать, что я купил твою. Вы имеете полное право распоряжаться своими долями. Никаких возражений быть не может, верно?
Казалось, Фабр почувствовал облегчение. Он не стал ни вставать, ни пытаться продолжить разговор. Ла Скумун вышел из спальни, пересек просторную гостиную и вышел из квартиры, не встретив ни души.
Было два часа дня. Он думал над тем, в какой надежный тайник спрятать акты о продаже.
Ксавье и Женевьев должны были вернуться через неделю. Их ждали большие перемены.
Он быстро спускался по ступенькам. Ему хотелось есть. В маленьком кафе он встретил старика, собиравшегося выйти вместе со своей шарманкой на колесиках.
– Эй! – окликнул Ла Скумун.
Шарманщик обернулся, остановился, и скоро на улочке заиграла музыка. Ла Скумун прислонился к черному фасаду очень старого дома и закрыл глаза.
Он убегал от этого города, забыв, что стал владельцем кабаре и еще не обедал.
Глава 11
Комиссар Бло получил сведения о прошлом Роберто и Ксавье и теперь понимал, почему Бенда внезапно оставил свои планы завладеть «Зеленым часом».
Бло знал особые методы Ла Роки. Этот гангстер работал без поддержки организованной банды и всегда жил на страхе других. Страхе, внушаемом одним лишь его присутствием.
– Он собирается и дальше жить так, – сказал Бло. – Это для него настолько естественно, что он даже не пытается искать ничего другого. А зря.
– Само собой, он не видит причин менять профессию, – согласился Мерсье.
– Надо считаться с тем, что за время войны психология людей изменилась.
– Думаете, они подадут заявление, и мы сможем его взять?
– Нет, заявления они подавать не станут. Вопрос в другом…
И «Зеленый час» остался для Бло предметом постоянной заботы. Особенно после ухода Грегуара и Фабра.
Он решил снова наведаться в кабаре.
– Что-то больше не видно хозяев, – сказал он Ла Скумуну.
– У них слишком много дел, вот и избавились от этого Кабака…
– Вы их избавили? – вежливо поинтересовался Бло.
– Они назвали цену, я купил.
– Уверен, вы купили на очень выгодных условиях, – заявил комиссар.
– Когда отдаешь все, что имел, да еще залезаешь в долги, все равно кажется дорого, – ответил Ла Скумун.
– Вот это да! – вздохнул Бло. – Не думал, что вам пришлось идти на жертвы… Вашему другу лучше? Я имею в виду его настроение.
Ла Скумун посмотрел на полицейского, который вроде бы непринужденно болтан, а на самом деле вытягивал из вас нужные сведения.
– Нас обоих помиловала благодарная родина, понимаете? Мы теперь свободны, и нам не в чем себя упрекнуть.
– …А никто не собирался вас ни в чем упрекать, – возразил Бло.
Они расстались, обменявшись еще несколькими банальными фразами, и Бло быстро навел справки насчет Фабра и Грегуара. Оба были живы и ответили, что договорились с Ла Рокой. Бло показалось, что они хотят поскорее забыть про эту сделку. Похоже, Фабру было особенно тяжело ее переварить, но он не сказал ничего такого, что могло бы пригодиться Бло.
– Нельзя помочь людям против их воли, – заявил тот своему заместителю.
Так обстояли дела к возвращению Женевьев и Ксавье. Они приехали без предупреждения, не дав телеграммы. Ксавье любил сюрпризы.
– Эй, догадайся, кого я привез! – сказал он, разбудив Роберто.
Было десять часов утра. Ла Скумун сел, пригладил рукой густые, коротко остриженные волосы и, не отвечая, посмотрел по сторонам.
В комнату вошла Женевьев, за которой следовал Фанфан.
– Малыш Фанфан! – воскликнул Ла Скумун.
Он встал и поцеловал Женевьев. Поцелуй был легким, потому что он не любил излияний чувств на людях.
Фанфан вышел из тюрьмы месяц назад. В его глазах читалась непередаваемая грусть. Он пожал Роберто руку.
– Мы его нашли, когда он бродил по Марселю, – сообщил Ксавье.
– Правильно сделал, что привез его. Мы будем вместе, – решил Ла Скумун.
– Спасибо, – прошептал Фанфан.
– Забудь это слово и повеселись немного, как в былые времена, – предложил Ла Скумун.
– Попытаюсь, – отозвался Фанфан. – Мы вместе, а это уже хорошо.
– Мы познакомим тебя с кучей девочек, и ты останешься в кабаке, чтобы следить за бизнесом. Надежные люди на улице не валяются, – сказал Ла Скумун.
Женевьев села на кровать. Ла Скумун взял ее за руку.
– А как милейшие Грегуар и Фабр? – поинтересовался Ксавье.
– Они продали мне свои доли, – ответил улыбающийся Ла Скумун.
– Уже? – удивился Ксавье.
– Теперь мы там у себя дома. Это мой подарок.
– А бумаги у тебя есть? – забеспокоился Ксавье.
Ла Скумун утвердительно кивнул и посмотрел на Женевьев.
– Теперь мы обеспечены и, если ты не передумала, можем сделать то, что собирались…
Щеки молодой женщины покраснели, и она сжала пальцы Роберто.
– Ты же знаешь, что я не передумаю, – прошептала она.
– Хочу, чтобы вы узнали прямо сейчас:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15