Ты понимаешь, о чем я: в юности все жизни гораздо более предсказуемо. До какого-то момента у тебя так мало плохих и хороших новостей, что ты начинаешь сам изобретать поводы, чтобы волноваться. Поэтому у подростков так часто меняется настроение: дело не в гормонах, а в том, что у них в жизни ничего не происходит. Я вспоминаю тебя, себя и Гершвина подростками – все было так просто. А вот прошли годы, и посмотри на нас: Гершвин женат, у него ребенок, но он устал от жизни, у тебя роман с женатым мужчиной, а я пытаюсь определить для себя, нужна ли мне моя бывшая девушка, которая осталась в Штатах. Вот что я имею в виду, когда говорю о мыльной опере.
– У меня есть знакомый в Брайтоне, – сказала Джинни. – Который не знает, что его девушка спит с его лучшим другом.
– А, ты поняла меня. Это мог быть сценарий для «Красивых и смелых» или для «Бруксайд». – Я задумался на мгновение. – А как тебе вот это – незадолго до моего отъезда из Нью-Йорка одна наша знакомая пара узнала, что они не смогут иметь детей даже при искусственном оплодотворении?
– Кажется, я видела что-то подобное по телевизору на прошлой неделе, – сказала Джинни, заметно воодушевляясь. – Хорошо, вот тебе еще один пример. Одна моя знакомая, которая живет в Киле, узнала в прошлом году, что у ее матери двадцать восемь лет назад был роман и ее отец – вовсе ей не отец.
– Это – типичный эпизод из «Далласа», – сказал я, и Джинни засмеялась и на какой-то момент снова стала той прежней Джинни. – Ну, теперь ты поняла, что я хочу сказать? – продолжал я. – Это обязательно есть во всех мыльных операх: пары, которые не могут иметь детей, предательство со стороны лучших друзей, ситуация, когда «он не твой настоящий папа», – а тут это все происходит с реальными людьми. А сейчас скажи мне, почему это так?
– Не хочу, чтобы моя жизнь была мыльной оперой, – сказала Джинни тихо. – Хочу, чтобы все было в норме. Хочу нормальной жизни. – Она пододвинулась поближе ко мне.
– И я тоже, – произнес я, снова обнимая ее за плечи. – Нам нужно найти сценаристов получше.
Через полчаса мы уже были дома.
– Ты в порядке? – спросил я, когда Джинни в халате вышла из ванной.
– Да, все нормально, – ответила она, потом подошла и поцеловала меня. Ее дыхание пахло зубной пастой. – Спасибо, что поддержал меня.
– Спокойной ночи. Увидимся утром.
Джинни почти уже дошла до дверей своей спальни, потом обернулась:
– Мэтт?
– Что?
– Ничего.
– Что? – повторил я.
– Ничего.
– Хочешь, чтобы я здесь простоял всю ночь?
Она улыбнулась:
– Это все ерунда. Я собиралась просто поделиться с тобой своим бредом, только и всего. Знаю, ты скажешь, что все это бред в стиле «Нью Эйдж», но, по-моему, ничего не происходит просто так. Думаю, что ты, я и Гершвин снова встретились для того, чтобы помочь друг другу. Знаю, что и у меня, и у тебя сейчас все не слишком хорошо, но я на самом деле верю, что у нас все будет в порядке, потому что… ну, потому что если твои друзья болеют за тебя, то нет ничего невозможного.
71
To: crazedelaine@hotpr.com
From: mattb@c-tech.national.com
Subject: Жизнь, да?
Элен!
Жизнь здесь становится довольно странной. Вчера я узнал, что идеальный парень Джинни, оказывается, женат. И у него есть ребенок. Она никому про это не говорила. А сам я узнал только потому, что случайно увидел его с женой. Поговорив с Джинни, я понял, что в глубине души она хочет порвать с ним, хоть и говорит, что смирилась с тем, что он никогда не уйдет от жены. Она знает, что у них нет будущего. Они видятся редко, но она все же не хочет или, вернее, не может расстаться с ним. Я не собираюсь скакать на коне моральных принципов – или, скорее, на маленькой лошадке, если такая есть в наличии, – но я уверен, что это все неправильно. Или я превратился в старого пердуна? Хуже всего, что я знаю: он себя прекрасно чувствует. Ему достается все, а Джинни – ничего. Я даже думал о том, чтобы пойти и «поговорить» с ним, но он довольно здоровый мужик, и у меня нет особых шансов. Но я решил, что если бы я был в мафии, то я бы – говоря их языком – «заказал» его. Думаю, это было бы честно. Сейчас буду смотреть «Крестный отец-2», потому что я в подходящем настроении. Напиши мне, что происходит в Нью-Йорке, чувиха.
С любовью,
Мэтт ххх
To: mattb@c-tech.national.com
From: crazedelaine@hotpr.com
Subject: В мире полно женатых мужчин!!!
Мэтт!
Я так сочувствую Джинни из-за ситуации, в которую она попала. Помнишь Мелиссу, мою подругу по университету? Ты всегда говорил, что в ней есть что-то странное, и я сказала, что это из-за того, что она всегда слишком сильно выщипывает брови, и ты сказал, что поэтому она всегда выглядит удивленной. Ну так вот. Она встречалась с этим Дэнни, и он тоже был женат. Как и ожидалось, он совершенно разбил ей сердце. Но вся штука в том, что она опять сделала то же самое через несколько лет, и все опять кончилось плохо. В конце концов ее мама заплатила психотерапевту за то, чтобы он позанимался с Мелиссой, потому что решила, что это будет дешевле, чем звонить ей из другого города каждый раз, когда она в кризисе. Ну, сводя все к одной фразе, терапевт сказал ей, что у нее тяга к неудачным романам. Когда она рассказала мне, я сразу согласилась, потому что в университете она была магнитом для всех неудачников в городе. Но даже и это знание ей не помогло. Я разговаривала с ней только на прошлой неделе: она живет с мужчиной, который дважды ей изменил, и оба раза она ему простила. Я не говорю, что она сама виновата, но это все печально. Из более приятных новостей – ты будешь рад услышать, что я сделала себе татуировку с японским иероглифом – символом любви на верхней части ягодиц. Не спрашивай меня зачем, потому что я не смогу объяснить. Просто мне казалось, что так надо. Не расстраивайся.
Элен ххх
P.S. Что касается Джинни. Знаю, тебе хотелось бы все наладить, потому что это твой стиль. Но в такой ситуации не всегда все можно наладить. Поэтому попробуй просто быть рядом с ней. Если она хотя бы наполовину такая, как ты мне ее описал, то сама сможет со всем этим справиться.
72
To: crazedelaine@hotpr.com
From: mattb@c-tech.national.com
Subject: Татуированные девушки
Элен!
Ты меня иногда пугаешь. Я был убежден, что у тебя самый инфантильный мозг на всей планете, а тут ты вдруг выдаешь крупицы мудрости размером с хороший бриллиант. Джинни говорит, что, когда твои друзья болеют за тебя, нет ничего невозможного. Она, наверное, немного переоценивает возможности друзей – надо ли говорить, что Иэн еще никуда не исчез из ее жизни, – но она права в том, что друзья могут сделать по крайней мере хоть что-то. То время, которое я провел с Гершвином и Джинни с тех пор, как приехал в Бирмингем, – лучшее, что у меня было в жизни. И это не упрек тебе, просто эти люди – моя история. Поэтому я последую твоему совету – я не буду пытаться все наладить!!! Но я готовлю приятный сюрприз для Джинни. Просто чтобы дать ей понять, что… ну… я на ее стороне.
С любовью,
Мэтт ххх
P.S. Я всегда пытался все наладить для тебя, да?
To: mattb@c-tech.national.com
From: crazedelaine@hotpr.com
Subject: Ты
Мэтт! Приятный сюрприз – это хорошая идея. Ей это понравится.
С любовью,
Элен ххх
P.S. Да, ты всегда пытался все для меня наладить, но только тогда, когда это было нужно.
Месяц третий
Дата: 1 марта
Дней до тридцатилетия: 31
Настроение: Довольно неплохое (учитывая все факторы)
73
В следующую пятницу без пятнадцати девять вечера мы с Джинни обсуждали в гостиной, что ей надеть. Она выходила из комнаты и возвращалась, демонстрируя мне различные комбинации своих нарядов уже более получаса.
– А как тебе вот это? – спросила она.
– Великолепно, – ответил я бодро, глядя на черную блузку с длинными рукавами и черные брюки.
– Хуже или лучше, чем то, что было перед этим?
Я не помнил, что было перед этим.
– Лучше, – бесстыдно произнес я.
– М-м-м, – задумчиво сказала Джинни. – Значит, куда мы идем – это неформальное место?
– Ну, можно и так сказать.
Она осмотрела меня сверху донизу. На мне были темно-синие штаны в военном стиле, темно-синяя кофта с капюшоном и черные кроссовки.
– Ты одет в неформальном стиле.
– Да? – задал я бессмысленный вопрос.
– Ты сам знаешь, – сказала Джинни и угрожающе скосила на меня глаза. Потом она снова осмотрела меня сверху донизу. – Думаю, что такой мой наряд подойдет, – задумчиво произнесла она, – если то место, куда мы идем, неформальное.
– Хорошо. Все в порядке. Можем выходить.
– Подожди минутку, – сказала она, потом снова исчезла в своей спальне, чтобы через пять минут показаться в дверях гостиной в черной рубашке и джинсах.
– А как насчет этого?
– Поверить не могу, что ты опять передумала.
Она не обратила внимания на мои слова.
– Лучше или хуже, чем до этого?
– Лучше, – произнес я с энтузиазмом.
Она посмотрела вниз на свои босые ноги.
– Кроссовки или ботинки?
– Ботинки, – ответил я.
Она тут же презрительно посмотрела на меня:
– Ну, значит, кроссовки.
Она снова скрылась в своей спальне и, как я и ожидал, вернулась через несколько минут уже в новом наряде: белой хлопчатобумажной рубашке с длинными рукавами, широких брюках цвета шампанского (благодаря Элен я узнал названия цветов женской одежды) и ботинках мужского фасона.
– Хороший выбор, – сказал я с тем энтузиазмом, который смог из себя выдавить, и, надо сказать, его оказалось не так уж и много.
– Спасибо, – ответила она. – Все, что мне осталось решить, так это надевать куртку или нет. – Она прошлась туда-сюда передо мной. – Ну что, идти в куртке или без куртки?
– В куртке.
– Но мы ведь едем на такси, так что я могу и без куртки, если только место, куда мы идем, не на улице.
– Нет, не на улице, – терпеливо сказал я. – Так что можешь идти без куртки.
Лоб Джинни наморщился от мыслительных усилий. Я видел, что она колеблется.
– Ты прав, мне не нужна куртка.
– Отлично! Теперь мы можем идти.
– Но не кажется ли тебе, что с ботинками лучше надеть куртку? По-моему, под ботинки нужна куртка.
Она сказала это так, как будто ее ботинки погрузятся в депрессию, если она не наденет куртки.
– Нет.
– Думаю, ты прав. Кто-нибудь тебе уже говорил, что из тебя получилась бы хорошая женщина?
– На этой неделе нет.
– А зря, – сказала она. – У каждой женщины должен быть такой советчик, как ты.
74
План на вечер казался предельно простым до тех пор, пока Джинни не начала одеваться. Все, что мне нужно было сделать, так это привезти ее в располагавшийся неподалеку, в Спаркбруке, индийский ресторан под названием «Король Массалы» к половине десятого. Единственной проблемой было то, что к тому времени, когда мы наконец добрались до ресторана – вернувшись с полпути из-за того, что Джинни все-таки решила надеть куртку, – было уже без пятнадцати десять, и мы здорово опаздывали.
– Вот куда ты меня привел, – сказала Джинни, когда мы вышли из такси у входа. – Значит, мы будем есть карри? А зачем было делать из этого такой секрет?
Я открыл ей дверь:
– Увидишь.
Она улыбнулась.
– Тебе и вправду нравится держать меня в неведении, так ведь? Ты думаешь, что это придает тебе немного таинственности, делает этаким Джеймсом Бондом. Ну…
Она остановилась на полуслове, потому что все, сидевшие за столиком на шестерых, заказанным на имя Мэтта Бэкфорда, – а именно Бев, Пит, Катрина и Гершвин – поднялись, чтобы поприветствовать нас.
– Не знаю, что и сказать, – произнесла Джинни, вся сияя. – Это просто фантастика, Мэтт. Мы так давно не встречались вот так, все вместе – просто удивительно. И Бев, и Пит, и Катрина – все здесь. И ты все это организовал?
Я пожал плечами.
– Все так, как ты когда-то сказала, – начал я, припоминая наш разговор с Джинни, состоявшийся чуть больше недели назад. – Когда твои друзья за тебя болеют, нет ничего невозможного. Я просто хотел показать, что тебе не нужны люди вроде Иэна, по крайней мере не в тот момент, когда вокруг тебя есть те, которые… – Я почувствовал неловкость. Все это звучало глупо.
– Те, которые что? – спросила Джинни, когда стало ясно, что я не собираюсь заканчивать фразу.
– Ничего.
– Ничего? – Она задумчиво осмотрела меня, потом поднялась на цыпочки, шепнула мне в ухо: «Обманщик» – и поцеловала меня. Но в отличие от нашего прошлого поцелуя, в этом было гораздо меньше любопытства и стремления к чему-то привычному и приятному, но гораздо больше страсти. Но еще важнее было то, что когда поцелуй завершился и мы заметили, что все за столом смотрят на нас, осталось приятное чувство, что он может скоро повториться.
В этот момент два официанта принесли по бутылке шампанского, открыли их и начали разливать.
Джинни толкнула меня в бок:
– Скажи тост, Мэтт.
– Нет, спасибо. Этого я не умею. Скажи сама – сегодня твой вечер.
– Я не могу, – сказала она. – Я тоже не умею. Но я была бы рада, если бы ты что-нибудь сказал.
– Давайте быстрее! – крикнул Гершвин. – Решайте, кто из вас скажет тост, пока из шампанского не вышел весь газ. Ну?
– За тех, кого сегодня с нами нет, – сказал я, поднимая бокал. – И за тех старых друзей, которые сегодня собрались здесь.
Следующий час пролетел почти незаметно в рассказах о новостях друг друга. Я долго болтал с Бев. Странно было увидеть ее после разговора по телефону. Представляя ее на другом конце линии, я думал, что она все еще одевается в готическом стиле, как в юности, но ее старая черная униформа трансформировалась в разноцветную майку и бусы в стиле хиппи. Как и большинство из нас, она немного поправилась, но оставалась такой же красивой, и ее неизменная улыбка была все еще на месте. А самое лучшее – ее привычки не изменились: в мире, где все отказывались от всего нездорового, мне доставляло удовольствие наблюдать, как она курит сигареты одну за другой, будто от них зависела ее жизнь. Катрина же, наоборот, очень изменилась: в юности она была достаточно привлекательной, но сейчас стала просто ошеломительной, и Пит не мог отвести от нее глаз весь вечер. Каким-то образом за прошедшие годы ее карие глаза стали еще более чарующими, манеры более раскованными и с налетом самоиронии, а стиль одежды – более утонченным. Из всех нас она казалось самой взрослой и, похоже, лучше всех вросла в новую кожу тридцатилетия.
Во время своего разговора с Катриной я на минутку отлучился в туалет, а когда вернулся, она уже разговаривала с Питом. Я посмотрел на остальных: Джинни была поглощена беседой с Гершвином и Бев, и получилось, что я остался без собеседника. За столиком сидели шесть человек, которые еще пару месяцев назад практически не помнили друг о друге. И сейчас мы все снова были вместе. Ну почти все. Хотя никто прямо не говорил о смерти Эллиота, я понимал, что мы все ощущали его отсутствие. Из-за того, что нас было только шестеро, ощущение привычности нарушалось, чего-то не хватало. Но вечер прошел отменно. Вывод о том, что все шло хорошо, можно было сделать хотя бы потому, что всегда в ресторане есть столики, за которыми люди веселятся лучше всех остальных, и в первый раз в жизни таким вот «лучшим столиком» был тот, за которым сидел я сам. Я заранее волновался, что весь уикенд может обернуться катастрофой. Что, если бы мы теперь не понравились друг другу? А что, если мы никогда друг другу по-настоящему и не нравились? Что, если бы нам оказалось нечего сказать друг другу? Но по общему настроению за столиком было ясно, что нам по-прежнему хорошо вместе. Рассказы о прошлом подтвердили, что хорошие времена навсегда останутся хорошими временами. И, как я уже сказал, то, что мы были самым шумным столиком в ресторане, подтвердило – нам еще очень даже есть, о чем поговорить.
75
На часах было пятнадцать минут двенадцатого. Мы поужинали, выпили несколько бутылок вина и были в таком шумном и несколько самоуверенном настроении, в котором компании развлекающихся вместе людей обычно и пребывают в это время суток. Я слушал рассказ Бев о том, как она познакомилась со своим мужем, как вдруг Катрина прокричала:
– Мэтт!
– Что? – крикнул я в ответ.
– Мы с Питом предлагаем поговорить о тех, кто с нами учился, – где кто теперь.
Обычно мы устраивали такую беседу, когда встречались на Рождество в баре «Кингс Армс» – в те времена, когда все еще приезжали домой на праздники. Сидя за столом всемером, мы по очереди рассказывали новости о тех, кого мы знали по школе.
– Это что, обязательно? – недовольно спросила Джинни. Она посмотрела на меня, как будто я был лидером этой пестрой компании. – Я всегда думала, что говорить про это – значит, как бы искушать судьбу, – продолжала она. – Например, где-нибудь в другом месте сидит еще одна такая вот компания выпускников нашей школы, и кто-то говорит: «А знаете, кого моя мама недавно видела? Джинни Паскоу! Одета как бомжиха, работает в нашей школе и прячет у себя в свободной комнате Мэтта Бэкфорда!» Это так ужасно. Я не хочу, чтобы мир знал про то, что я неудачница. Я бы предпочла держать эту информацию при себе.
– Джинни права, – согласился я. – Мне бы очень не понравилось, если бы кто-то где-то говорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– У меня есть знакомый в Брайтоне, – сказала Джинни. – Который не знает, что его девушка спит с его лучшим другом.
– А, ты поняла меня. Это мог быть сценарий для «Красивых и смелых» или для «Бруксайд». – Я задумался на мгновение. – А как тебе вот это – незадолго до моего отъезда из Нью-Йорка одна наша знакомая пара узнала, что они не смогут иметь детей даже при искусственном оплодотворении?
– Кажется, я видела что-то подобное по телевизору на прошлой неделе, – сказала Джинни, заметно воодушевляясь. – Хорошо, вот тебе еще один пример. Одна моя знакомая, которая живет в Киле, узнала в прошлом году, что у ее матери двадцать восемь лет назад был роман и ее отец – вовсе ей не отец.
– Это – типичный эпизод из «Далласа», – сказал я, и Джинни засмеялась и на какой-то момент снова стала той прежней Джинни. – Ну, теперь ты поняла, что я хочу сказать? – продолжал я. – Это обязательно есть во всех мыльных операх: пары, которые не могут иметь детей, предательство со стороны лучших друзей, ситуация, когда «он не твой настоящий папа», – а тут это все происходит с реальными людьми. А сейчас скажи мне, почему это так?
– Не хочу, чтобы моя жизнь была мыльной оперой, – сказала Джинни тихо. – Хочу, чтобы все было в норме. Хочу нормальной жизни. – Она пододвинулась поближе ко мне.
– И я тоже, – произнес я, снова обнимая ее за плечи. – Нам нужно найти сценаристов получше.
Через полчаса мы уже были дома.
– Ты в порядке? – спросил я, когда Джинни в халате вышла из ванной.
– Да, все нормально, – ответила она, потом подошла и поцеловала меня. Ее дыхание пахло зубной пастой. – Спасибо, что поддержал меня.
– Спокойной ночи. Увидимся утром.
Джинни почти уже дошла до дверей своей спальни, потом обернулась:
– Мэтт?
– Что?
– Ничего.
– Что? – повторил я.
– Ничего.
– Хочешь, чтобы я здесь простоял всю ночь?
Она улыбнулась:
– Это все ерунда. Я собиралась просто поделиться с тобой своим бредом, только и всего. Знаю, ты скажешь, что все это бред в стиле «Нью Эйдж», но, по-моему, ничего не происходит просто так. Думаю, что ты, я и Гершвин снова встретились для того, чтобы помочь друг другу. Знаю, что и у меня, и у тебя сейчас все не слишком хорошо, но я на самом деле верю, что у нас все будет в порядке, потому что… ну, потому что если твои друзья болеют за тебя, то нет ничего невозможного.
71
To: crazedelaine@hotpr.com
From: mattb@c-tech.national.com
Subject: Жизнь, да?
Элен!
Жизнь здесь становится довольно странной. Вчера я узнал, что идеальный парень Джинни, оказывается, женат. И у него есть ребенок. Она никому про это не говорила. А сам я узнал только потому, что случайно увидел его с женой. Поговорив с Джинни, я понял, что в глубине души она хочет порвать с ним, хоть и говорит, что смирилась с тем, что он никогда не уйдет от жены. Она знает, что у них нет будущего. Они видятся редко, но она все же не хочет или, вернее, не может расстаться с ним. Я не собираюсь скакать на коне моральных принципов – или, скорее, на маленькой лошадке, если такая есть в наличии, – но я уверен, что это все неправильно. Или я превратился в старого пердуна? Хуже всего, что я знаю: он себя прекрасно чувствует. Ему достается все, а Джинни – ничего. Я даже думал о том, чтобы пойти и «поговорить» с ним, но он довольно здоровый мужик, и у меня нет особых шансов. Но я решил, что если бы я был в мафии, то я бы – говоря их языком – «заказал» его. Думаю, это было бы честно. Сейчас буду смотреть «Крестный отец-2», потому что я в подходящем настроении. Напиши мне, что происходит в Нью-Йорке, чувиха.
С любовью,
Мэтт ххх
To: mattb@c-tech.national.com
From: crazedelaine@hotpr.com
Subject: В мире полно женатых мужчин!!!
Мэтт!
Я так сочувствую Джинни из-за ситуации, в которую она попала. Помнишь Мелиссу, мою подругу по университету? Ты всегда говорил, что в ней есть что-то странное, и я сказала, что это из-за того, что она всегда слишком сильно выщипывает брови, и ты сказал, что поэтому она всегда выглядит удивленной. Ну так вот. Она встречалась с этим Дэнни, и он тоже был женат. Как и ожидалось, он совершенно разбил ей сердце. Но вся штука в том, что она опять сделала то же самое через несколько лет, и все опять кончилось плохо. В конце концов ее мама заплатила психотерапевту за то, чтобы он позанимался с Мелиссой, потому что решила, что это будет дешевле, чем звонить ей из другого города каждый раз, когда она в кризисе. Ну, сводя все к одной фразе, терапевт сказал ей, что у нее тяга к неудачным романам. Когда она рассказала мне, я сразу согласилась, потому что в университете она была магнитом для всех неудачников в городе. Но даже и это знание ей не помогло. Я разговаривала с ней только на прошлой неделе: она живет с мужчиной, который дважды ей изменил, и оба раза она ему простила. Я не говорю, что она сама виновата, но это все печально. Из более приятных новостей – ты будешь рад услышать, что я сделала себе татуировку с японским иероглифом – символом любви на верхней части ягодиц. Не спрашивай меня зачем, потому что я не смогу объяснить. Просто мне казалось, что так надо. Не расстраивайся.
Элен ххх
P.S. Что касается Джинни. Знаю, тебе хотелось бы все наладить, потому что это твой стиль. Но в такой ситуации не всегда все можно наладить. Поэтому попробуй просто быть рядом с ней. Если она хотя бы наполовину такая, как ты мне ее описал, то сама сможет со всем этим справиться.
72
To: crazedelaine@hotpr.com
From: mattb@c-tech.national.com
Subject: Татуированные девушки
Элен!
Ты меня иногда пугаешь. Я был убежден, что у тебя самый инфантильный мозг на всей планете, а тут ты вдруг выдаешь крупицы мудрости размером с хороший бриллиант. Джинни говорит, что, когда твои друзья болеют за тебя, нет ничего невозможного. Она, наверное, немного переоценивает возможности друзей – надо ли говорить, что Иэн еще никуда не исчез из ее жизни, – но она права в том, что друзья могут сделать по крайней мере хоть что-то. То время, которое я провел с Гершвином и Джинни с тех пор, как приехал в Бирмингем, – лучшее, что у меня было в жизни. И это не упрек тебе, просто эти люди – моя история. Поэтому я последую твоему совету – я не буду пытаться все наладить!!! Но я готовлю приятный сюрприз для Джинни. Просто чтобы дать ей понять, что… ну… я на ее стороне.
С любовью,
Мэтт ххх
P.S. Я всегда пытался все наладить для тебя, да?
To: mattb@c-tech.national.com
From: crazedelaine@hotpr.com
Subject: Ты
Мэтт! Приятный сюрприз – это хорошая идея. Ей это понравится.
С любовью,
Элен ххх
P.S. Да, ты всегда пытался все для меня наладить, но только тогда, когда это было нужно.
Месяц третий
Дата: 1 марта
Дней до тридцатилетия: 31
Настроение: Довольно неплохое (учитывая все факторы)
73
В следующую пятницу без пятнадцати девять вечера мы с Джинни обсуждали в гостиной, что ей надеть. Она выходила из комнаты и возвращалась, демонстрируя мне различные комбинации своих нарядов уже более получаса.
– А как тебе вот это? – спросила она.
– Великолепно, – ответил я бодро, глядя на черную блузку с длинными рукавами и черные брюки.
– Хуже или лучше, чем то, что было перед этим?
Я не помнил, что было перед этим.
– Лучше, – бесстыдно произнес я.
– М-м-м, – задумчиво сказала Джинни. – Значит, куда мы идем – это неформальное место?
– Ну, можно и так сказать.
Она осмотрела меня сверху донизу. На мне были темно-синие штаны в военном стиле, темно-синяя кофта с капюшоном и черные кроссовки.
– Ты одет в неформальном стиле.
– Да? – задал я бессмысленный вопрос.
– Ты сам знаешь, – сказала Джинни и угрожающе скосила на меня глаза. Потом она снова осмотрела меня сверху донизу. – Думаю, что такой мой наряд подойдет, – задумчиво произнесла она, – если то место, куда мы идем, неформальное.
– Хорошо. Все в порядке. Можем выходить.
– Подожди минутку, – сказала она, потом снова исчезла в своей спальне, чтобы через пять минут показаться в дверях гостиной в черной рубашке и джинсах.
– А как насчет этого?
– Поверить не могу, что ты опять передумала.
Она не обратила внимания на мои слова.
– Лучше или хуже, чем до этого?
– Лучше, – произнес я с энтузиазмом.
Она посмотрела вниз на свои босые ноги.
– Кроссовки или ботинки?
– Ботинки, – ответил я.
Она тут же презрительно посмотрела на меня:
– Ну, значит, кроссовки.
Она снова скрылась в своей спальне и, как я и ожидал, вернулась через несколько минут уже в новом наряде: белой хлопчатобумажной рубашке с длинными рукавами, широких брюках цвета шампанского (благодаря Элен я узнал названия цветов женской одежды) и ботинках мужского фасона.
– Хороший выбор, – сказал я с тем энтузиазмом, который смог из себя выдавить, и, надо сказать, его оказалось не так уж и много.
– Спасибо, – ответила она. – Все, что мне осталось решить, так это надевать куртку или нет. – Она прошлась туда-сюда передо мной. – Ну что, идти в куртке или без куртки?
– В куртке.
– Но мы ведь едем на такси, так что я могу и без куртки, если только место, куда мы идем, не на улице.
– Нет, не на улице, – терпеливо сказал я. – Так что можешь идти без куртки.
Лоб Джинни наморщился от мыслительных усилий. Я видел, что она колеблется.
– Ты прав, мне не нужна куртка.
– Отлично! Теперь мы можем идти.
– Но не кажется ли тебе, что с ботинками лучше надеть куртку? По-моему, под ботинки нужна куртка.
Она сказала это так, как будто ее ботинки погрузятся в депрессию, если она не наденет куртки.
– Нет.
– Думаю, ты прав. Кто-нибудь тебе уже говорил, что из тебя получилась бы хорошая женщина?
– На этой неделе нет.
– А зря, – сказала она. – У каждой женщины должен быть такой советчик, как ты.
74
План на вечер казался предельно простым до тех пор, пока Джинни не начала одеваться. Все, что мне нужно было сделать, так это привезти ее в располагавшийся неподалеку, в Спаркбруке, индийский ресторан под названием «Король Массалы» к половине десятого. Единственной проблемой было то, что к тому времени, когда мы наконец добрались до ресторана – вернувшись с полпути из-за того, что Джинни все-таки решила надеть куртку, – было уже без пятнадцати десять, и мы здорово опаздывали.
– Вот куда ты меня привел, – сказала Джинни, когда мы вышли из такси у входа. – Значит, мы будем есть карри? А зачем было делать из этого такой секрет?
Я открыл ей дверь:
– Увидишь.
Она улыбнулась.
– Тебе и вправду нравится держать меня в неведении, так ведь? Ты думаешь, что это придает тебе немного таинственности, делает этаким Джеймсом Бондом. Ну…
Она остановилась на полуслове, потому что все, сидевшие за столиком на шестерых, заказанным на имя Мэтта Бэкфорда, – а именно Бев, Пит, Катрина и Гершвин – поднялись, чтобы поприветствовать нас.
– Не знаю, что и сказать, – произнесла Джинни, вся сияя. – Это просто фантастика, Мэтт. Мы так давно не встречались вот так, все вместе – просто удивительно. И Бев, и Пит, и Катрина – все здесь. И ты все это организовал?
Я пожал плечами.
– Все так, как ты когда-то сказала, – начал я, припоминая наш разговор с Джинни, состоявшийся чуть больше недели назад. – Когда твои друзья за тебя болеют, нет ничего невозможного. Я просто хотел показать, что тебе не нужны люди вроде Иэна, по крайней мере не в тот момент, когда вокруг тебя есть те, которые… – Я почувствовал неловкость. Все это звучало глупо.
– Те, которые что? – спросила Джинни, когда стало ясно, что я не собираюсь заканчивать фразу.
– Ничего.
– Ничего? – Она задумчиво осмотрела меня, потом поднялась на цыпочки, шепнула мне в ухо: «Обманщик» – и поцеловала меня. Но в отличие от нашего прошлого поцелуя, в этом было гораздо меньше любопытства и стремления к чему-то привычному и приятному, но гораздо больше страсти. Но еще важнее было то, что когда поцелуй завершился и мы заметили, что все за столом смотрят на нас, осталось приятное чувство, что он может скоро повториться.
В этот момент два официанта принесли по бутылке шампанского, открыли их и начали разливать.
Джинни толкнула меня в бок:
– Скажи тост, Мэтт.
– Нет, спасибо. Этого я не умею. Скажи сама – сегодня твой вечер.
– Я не могу, – сказала она. – Я тоже не умею. Но я была бы рада, если бы ты что-нибудь сказал.
– Давайте быстрее! – крикнул Гершвин. – Решайте, кто из вас скажет тост, пока из шампанского не вышел весь газ. Ну?
– За тех, кого сегодня с нами нет, – сказал я, поднимая бокал. – И за тех старых друзей, которые сегодня собрались здесь.
Следующий час пролетел почти незаметно в рассказах о новостях друг друга. Я долго болтал с Бев. Странно было увидеть ее после разговора по телефону. Представляя ее на другом конце линии, я думал, что она все еще одевается в готическом стиле, как в юности, но ее старая черная униформа трансформировалась в разноцветную майку и бусы в стиле хиппи. Как и большинство из нас, она немного поправилась, но оставалась такой же красивой, и ее неизменная улыбка была все еще на месте. А самое лучшее – ее привычки не изменились: в мире, где все отказывались от всего нездорового, мне доставляло удовольствие наблюдать, как она курит сигареты одну за другой, будто от них зависела ее жизнь. Катрина же, наоборот, очень изменилась: в юности она была достаточно привлекательной, но сейчас стала просто ошеломительной, и Пит не мог отвести от нее глаз весь вечер. Каким-то образом за прошедшие годы ее карие глаза стали еще более чарующими, манеры более раскованными и с налетом самоиронии, а стиль одежды – более утонченным. Из всех нас она казалось самой взрослой и, похоже, лучше всех вросла в новую кожу тридцатилетия.
Во время своего разговора с Катриной я на минутку отлучился в туалет, а когда вернулся, она уже разговаривала с Питом. Я посмотрел на остальных: Джинни была поглощена беседой с Гершвином и Бев, и получилось, что я остался без собеседника. За столиком сидели шесть человек, которые еще пару месяцев назад практически не помнили друг о друге. И сейчас мы все снова были вместе. Ну почти все. Хотя никто прямо не говорил о смерти Эллиота, я понимал, что мы все ощущали его отсутствие. Из-за того, что нас было только шестеро, ощущение привычности нарушалось, чего-то не хватало. Но вечер прошел отменно. Вывод о том, что все шло хорошо, можно было сделать хотя бы потому, что всегда в ресторане есть столики, за которыми люди веселятся лучше всех остальных, и в первый раз в жизни таким вот «лучшим столиком» был тот, за которым сидел я сам. Я заранее волновался, что весь уикенд может обернуться катастрофой. Что, если бы мы теперь не понравились друг другу? А что, если мы никогда друг другу по-настоящему и не нравились? Что, если бы нам оказалось нечего сказать друг другу? Но по общему настроению за столиком было ясно, что нам по-прежнему хорошо вместе. Рассказы о прошлом подтвердили, что хорошие времена навсегда останутся хорошими временами. И, как я уже сказал, то, что мы были самым шумным столиком в ресторане, подтвердило – нам еще очень даже есть, о чем поговорить.
75
На часах было пятнадцать минут двенадцатого. Мы поужинали, выпили несколько бутылок вина и были в таком шумном и несколько самоуверенном настроении, в котором компании развлекающихся вместе людей обычно и пребывают в это время суток. Я слушал рассказ Бев о том, как она познакомилась со своим мужем, как вдруг Катрина прокричала:
– Мэтт!
– Что? – крикнул я в ответ.
– Мы с Питом предлагаем поговорить о тех, кто с нами учился, – где кто теперь.
Обычно мы устраивали такую беседу, когда встречались на Рождество в баре «Кингс Армс» – в те времена, когда все еще приезжали домой на праздники. Сидя за столом всемером, мы по очереди рассказывали новости о тех, кого мы знали по школе.
– Это что, обязательно? – недовольно спросила Джинни. Она посмотрела на меня, как будто я был лидером этой пестрой компании. – Я всегда думала, что говорить про это – значит, как бы искушать судьбу, – продолжала она. – Например, где-нибудь в другом месте сидит еще одна такая вот компания выпускников нашей школы, и кто-то говорит: «А знаете, кого моя мама недавно видела? Джинни Паскоу! Одета как бомжиха, работает в нашей школе и прячет у себя в свободной комнате Мэтта Бэкфорда!» Это так ужасно. Я не хочу, чтобы мир знал про то, что я неудачница. Я бы предпочла держать эту информацию при себе.
– Джинни права, – согласился я. – Мне бы очень не понравилось, если бы кто-то где-то говорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27