– Примерно так оно и было, – продолжал я. – И довольно долго все было хорошо, особенно по сравнению со всеми моими прошлыми девушками, а потом все вдруг стало плохо. Мы не ругались. На самом деле мы всегда очень хорошо ладили между собой. Мы были – и до сих пор остаемся – хорошими друзьями. У меня с собой ноутбук, и я пишу ей по электронной почте почти через день. Я могу разговаривать с ней о чем угодно, но, наверное, если я спрошу себя: «Могу ли я представить себя с ней через пять лет?» – ответ всегда будет «нет», и если спросить о том же Элен, она ответит то же самое. – Я посмотрел на Джинни, не уверенный, следует ли мне исповедоваться дальше. – Когда мы расстались, все было нормально. Ни я, ни она не делали из этого проблемы. Все было кончено, и нас обоих это устраивало, и тогда…
– Что?
– В последнюю минуту я передумал.
– Но ведь это хорошо, правда?
– Нет. Это плохо. Все было хорошо, пока оба хотели расстаться. А когда один хочет, а другой – нет, это все просто… безнадежно.
– Почему ты передумал?
Я снова посмотрел на Джинни, решая, могу ли доверять этой женщине, сидящей напротив.
– Потому что мне скоро тридцать, – ответил я. – Знаю, что не стоит слишком из-за этого переживать. Знаю, что это всего лишь еще один день рождения. Но в тот момент я просто подумал, что уже устал от всех этих встреч и расставаний. Я устал знакомиться с новыми девушками, убеждать их, что я могу им понравиться, проводить с ними время, а потом понимать, что это все зря. Не знаю, мне просто показалось, что она – мой последний шанс. Не слишком-то оптимистичный взгляд на мир, понимаю, но и я уже не такой оптимист на самом деле.
Джинни кивнула, словно размышляя над моими словами:
– Вам не хватало этого.
– Чего?
– У тебя с Элен не было того, что должно быть у тех, кто любит друг друга, – вспышек молнии, хлопков грома, ну, что там еще может быть такое, что заставляет тебя думать, что без этого человека ты не сможешь прожить ни секунды?
– Думаю, ты права. У нас, наверное, когда-то было что-то подобное, но я тогда этого не понимал. А теперь, возможно, этого больше нет. – Я сделал паузу. – А как насчет этого у тебя с Иэном?
– Что? – Джинни показала пальцем на себя, словно не понимала о чем речь. – Есть ли у меня Это Самое с Иэном? Не знаю. Иногда я думаю, что оно у нас есть, а иногда мне кажется, что он так далек от меня, как если бы жил на другом краю земли. Все, что я знаю, так это то, что я в чем-то похожа на тебя и половина всех моих разочарований происходит оттого, что я всегда представляла себя в тридцать лет совсем по-другому.
Я абсолютно точно понимал, что она имеет в виду.
– И как ты себя представляла? – спросил я. Джинни задумалась.
– В четырнадцать лет я думала, что стану адвокатом, потому что смотрела каждый четверг сериал про адвокатов. Я даже решила, что буду заниматься уголовным правом и защищать женщин, которым больше некому будет помочь. И что я буду ездить на «БМВ-кабриолете», носить солнечные очки на голове, независимо от погоды, и что у меня будет умный парень с квадратной челюстью. И мы с ним поженимся и родим двоих детей – мальчика и девочку, – и я одну половину недели буду проводить с ними, а другую – выносить приговоры всяким отвратительным мужикам. А теперь давай посмотрим на реальность. Я – тридцатилетняя преподавательница рисования в неплохой, в общем, школе, у меня есть парень, который иногда молодец, а иногда просто мудило, но ни у одного из нас нет никаких планов сделать эти отношения более постоянными. У меня есть свой дом, но я не умею даже наклеить в нем обои. У меня двое котов, которые, без сомнения, заменяют мне детей, и в свободной комнате живет мой бывший парень, который как бы и не совсем парень. Ко всему этому я сирота. – Она грустно улыбнулась. – Ну как, разве это то, что я планировала? Несколько минут мы сидели молча.
– А ты, Мэтт? Каким ты представлял себя в тридцать лет?
– В смысле карьеры все получилось примерно так, как я хотел. А что касается спутницы жизни, то кто знает? Подростком я был влюблен в Мадонну. Но она, я полагаю, уже занята.
– А о ком еще ты думал?
Я некоторое время упорно размышлял над этим вопросом, а потом произнес:
– О тебе.
65
– Разве это удачная мысль, Мэтт?
– Ты не уверена?
– Нет, – сказала Джинни. – Я не уверена.
– А в чем ты не уверена?
– В том, что ты. И я. Здесь, на этом диване. Твоя… левая рука у меня под свитером.
Я убрал руку.
– Мне говорить дальше? – спросила Джинни.
– Не надо, – вздохнул я. – То, что ты скажешь, только растянет эту нездоровую интерлюдию. Ты просто не могла не разбудить свою совесть, а заодно и мою. А ты хочешь на самом деле?
– А ты? – спросила Джинни, в волнении проводя рукой по своим волосам.
– Да, – ответил я, но мой голос звучал неубедительно.
– Ты точно в этом уверен? Или просто уверен?
– Я уверен! Я уверен! На самом деле думаю, что ни разу в истории человечества никто еще не был в чем-нибудь больше уверен, чем я сейчас.
Джинни засмеялась, и мы продолжили целоваться, но через несколько секунд остановились.
– А сейчас в чем дело? – недовольно произнес я.
– Не слишком-то подходящий тон для такого момента. – Я засмеялся. – Извини.
– Хорошо. А сейчас представь, что мы сделали то, что собирались, и что было бы потом? Я хочу сказать… и я знаю, что это звучит как планы на перспективу и вовсе не так страстно, но я не хочу, чтобы мы… ну, ты понимаешь.
Я с шумом выдохнул воздух и сложил руки в защитной позе:
– Хорошо, давай не будем.
– Подожди, – сказала Джинни. – Не стоит спешить. Я просто хочу, чтобы мы были друзьями. По-моему, неплохая идея, да?
Я кивнул. Она была права.
– А теперь перестань дуться, и давай поговорим обо всем по-взрослому, – продолжала она. – Хорошо? Давай договоримся, что не будем сходить с ума.
– Договорились. Что-нибудь еще?
Джинни задумалась на секунду:
– Нет.
– Хорошо.
Мы продолжали целоваться, но потом она вдруг опять резко остановилась.
– А что, если кто-нибудь из нас передумает?
– Ты что, собираешься передумать? – спросил я, меняя свое положение на диване. Нога Джинни лежала теперь на моей, как бы убаюкивая ее.
– Не обязательно, а вот ты можешь передумать.
– Поверь мне, Джинни, я сильно сомневаюсь, что передумаю…
– Значит, договорились?
– Абсолютно. Что-то еще?
– Нет.
– Ты уверен?
– Да.
– Хорошо.
– Ну, значит…
– Что?
– Ничего. Не обращай внимания.
– Что?
– Ничего. Честно. Давай.
Она поцеловала меня в шею, пытаясь подбодрить, но было уже слишком поздно. Ее «ничего» на самом деле означало «что-то не так», и пока в воздухе висело это «ничего», моя совесть не давала мне продолжать, несмотря на все усилия.
– В чем дело? – умоляющим тоном спросил я. Джинни засмеялась.
– Извини, Мэтт, не обижайся. Это все мелочи, правда? Ладно. Я просто хотела убедиться, что если мы на самом деле сделаем то, что собирались, то это будет только один раз. И ни разу больше. И никогда не повторится в этой или в следующей жизни.
– Почему?
– Тебе что, недостаточно того, что я встречаюсь с Иэном, а ты все еще переживаешь разрыв со своей бывшей девушкой и собираешься скоро переехать в Австралию?
– Да, – ответил я. – Мне этого недостаточно.
– Ну, во-первых, все это может повториться и растянуться надолго, и тогда у нас возникнут проблемы. И ты ведь знаешь, как тогда все это будет называться?
– Кошмар?
– Нет, сумасшествие. И, кроме того, нам уже не по семнадцать.
– И всякое действие имеет свои последствия, – добавил я.
– Точно. Поэтому лучше давай остановимся.
– Да, – сказал я с грустным видом, высвобождаясь из объятий Джинни. – Да, пожалуй, стоит остановиться. – Я вздохнул и поцеловал ее в щеку. – Никакого ущерба не было нанесено, да?
– Мы ведь только целовались.
– Это было какое-то наваждение.
– Это все ничего не значило. Это была просто… ностальгия.
– По волнам моей памяти. Мы долго молчали.
– И это не должно больше повториться, – сказал я осторожно.
– Да. Ты прав. Это не должно повториться.
66
To: crazedelaine@hotpr.com
From: mattb@c-tec.national.com
Subject: Ситуация
Элен!
Вопрос: Что получится, если взять бывшего парня, который был как бы и не совсем парнем, а сейчас стал жильцом, прибавить бывшую девушку, которая была как бы и не совсем девушкой, и несколько бутылок вина, и все это в замкнутом пространстве? Да… увы, моя жизнь так предсказуема. Как ты и предрекала, у нас с Джинни действительно кое-что началось, но мы остановились, пока это не зашло слишком далеко. Как это ни прикольно, мы превратили все в шутку, но у меня все равно осталось нехорошее чувство. У нее ведь есть парень, и, по-моему, она с ним вроде как счастлива. Мы не устраивали никакого тщательного анализа, потому что выбрали другой вариант: притворились, что ничего не было. Знаю, что это всего лишь попытка оправдать СЕБЯ, но я обдумываю теорию, что все это лишь любопытство, связанное с прошлым. Да, мы разговаривали о личной жизни друг друга, и мы выпивали, но это не желание и не страсть заставили меня поцеловать ее, а любопытство: а что бы я почувствовал, если бы поцеловал девушку, которую не целовал с тех пор, как мне было двадцать четыре? Не знаю, чего я ожидал, но это точно было совсем не то что тогда, в прошлом. Честно говоря, это было что-то привычное и приятное – как картофельное пюре с маслом, или охлажденное пиво с сигаретой, или английский завтрак и чашка теплого чая.
Поэтично, да? В любом случае, каким бы обычным и лишенным страсти это ни было, оно закончилось, и все вернулось к норме, чему я могу только радоваться.
Жду ответа.
С любовью,
Мэтт ххх
To: mattb@c-tec.national.com
From: crazedelaine@hotpr.com
Re: Re: Ситуация
Мэтт!
Читай внимательно: Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Мне даже не потребовалось каких-то особых женских инстинктов, чтобы догадаться. Это было видно по твоим письмам! Послушай, ты и в правду хочешь моего совета? Избегай ее. Ты уезжаешь через месяц, и, как ты сам писал, она вроде как счастлива со своим этим Иэном. Хоть это совсем не в моем стиле, но я поняла твою аналогию насчет привычного и приятного. Если бы это ты спал на Адском диване вместо Сары (которая, кстати, меня уже достала тем, что не моет за собой посуду) и я вернулась бы однажды домой после трудного дня, как, например, сегодня, то, наверное, мне бы тоже захотелось чего-нибудь привычного и приятного в стиле Мэтта Бэкфорда!!! Но, следуя твоей аналогии, я вынуждена довольствоваться позавчерашней холодной пиццей из холодильника. Удачи!
С большой любовью,
Элен ххх
P.S. Знаю, Мэтт, что это было ошибкой, но ты должен сделать так, чтобы такое больше не повторилось. Знаю, что если бы я была на месте Иэна и узнала бы об этом, то очень бы страдала. Ты меня знаешь. Честность прежде всего.
67
Четверг. Вторая половина дня. Точнее, три часа дня.
Я обратил внимание на то, который сейчас час, потому что с удивлением подумал, направляясь к супермаркету и ведя за руку Шарлотту, что всего два месяца назад в это же самое время я сидел на презентации, или на встрече с клиентом, или на собрании по стратегии, или на брифинге по стратегии – разница между двумя последними невооруженным глазом не видна. А сейчас я шел в супермаркет в Бирмингеме в компании четырехлетней девочки, за которой присматривал, собираясь купить на неделю продуктов для своей бывшей девушки (которая была как бы не совсем девушкой), а по совместительству моей квартирной хозяйки (в какой-то степени).
Как все странно бывает в жизни.
Когда мы дошли до «тележечного парка» – или как называется это место в супермаркетах, где скапливаются тележки для покупателей, – Шарлотта потребовала, чтобы я посадил ее на место ребенка в гигантскую тележку, которыми пользуются только домохозяйки, ездящие на «Вольво». Я собрался было сказать «нет», потому что такая тележка выглядела не по-мужски, но у нас с Шарлоттой уже возник перед этим конфликт из-за того, что я не разрешил ей рисовать губной помадой своей матери, и мне не хотелось опять с ней ссориться из-за заботы о своей мужественности. Итак, толкая перед собой громадную тележку, на которой сидела сияющая Шарлотта, я прошел через автоматические двери и начал делать покупки строго по списку, который дала мне Джинни. Если бы кто-то наблюдал за мной – чего, я надеюсь, не происходило, – то я наверняка показался бы образцовым мужем и отцом: двадцатидевятилетний молодой человек с тампонами в тележке и четырехлетним ребенком. Из-за того, что ни ребенок, ни тампоны (точнее, женщина, для которой я их покупал) не были моими, я чувствовал себя очень неуверенно.
Стоит ли говорить, что я встретил еще нескольких бывших учеников своей школы: Адама Хеллера (тогда: все думали, что он станет торговцем наркотиками; сейчас: дипломированный дантист), Лайонела Ортона, сестра которого, Дженин, была в том же выпуске, что и я (тогда: мальчик, с которым дружили старшие ребята, которые хотели встречаться с его сестрой; сейчас: библиотекарь в университете), и Фэй Джонс (тогда: все думали, что она станет парикмахером; сейчас: парикмахер). При каждой из этих встреч, даже если они сами про это не спрашивали, я чувствовал необходимость объяснить этим людям, что ни Шарлотта, ни тампоны не были моими, и они недоверчиво смотрели на меня, как будто хотели сказать: «Давай, заливай больше». Наконец я задал себе вопрос: «А чего я так боюсь? Что среди выпускников моей школы пойдут слухи о том, что Мэтт Бэкфорд превратился в домохозяйку? Неужели мне есть дело до таких мелочей?» Как только мое подсознание ответило: «Да! Мне очень даже есть дело до таких мелочей», я едва не налетел на Иэна, который стоял в отделе алкоголя и рассматривал этикетку на бутылке красного вина.
– Все в порядке? – сказал я. – Как дела, дружище?
– Мэтт… – рассеяно произнес Иэн.
– А я бы подумал, что человек вроде тебя должен пользоваться чем-нибудь покруче, – сказал я, показывая на его большую тележку.
– Что? – спросил он, не понимая.
– Я имею в виду тележку поменьше – они более стильно смотрятся. Как будто специально разработаны для стильных одиноких людей вроде тебя. Чтобы в них было достаточно места только для двух пачек макаронов, чесночного соуса и свежего номера «Гардиан».
Он нервно засмеялся и посмотрел по сторонам.
– Да, я понял.
Я снова посмотрел на его тележку. Судя по всему, ребенок, живший у Иэна внутри, не на шутку проголодался, потому что, кроме обычного набора фруктов и овощей, я обнаружил в ней восемь коробок мармелада, три пачки леденцов в шоколаде и большую бутылку лимонада. Я уже собирался отстать от него, зная, как раздражают людей разговоры по поводу их покупок в супермаркете, но не мог.
– Все очень питательно, – весело произнес я, кивая на его тележку. – Я уже столько лет не ел такой мармелад. Помню, Гершвин постоянно приносил его в школу. Стоило ему открыть пачку, как запах распространялся по всему классу.
– М-м… да, – пробормотал он. – я… это…
У Иэна не было возможности закончить фразу, потому что его прервала молодая женщина, размахивающая двумя бутылками белого вина.
– Какое возьмем? Венгерское, которое мы пили прошлый раз, или вот это итальянское, со скидкой пятьдесят пенсов?
– Все равно, – ответил Иэн без всякого выражения.
Она тяжело вздохнула:
– Другого от тебя ожидать не приходится. – Она посмотрела на меня, потом на Иэна, потом несколько смутилась. – Ой, извините, пожалуйста, вы, кажется, разговаривали.
– М-м… да, – сказал Иэн.
Она махнула мне рукой и бодро произнесла:
– Добрый день. Мы, кажется, не знакомы, да?
– Добрый день, – сказал я, думая о том, как хорошо было бы, если бы поблизости был еще один супермаркет, только не так часто посещаемый знакомыми. – Меня зовут Мэтт Бэкфорд.
Я пожал ей руку.
– А я Сюзанна, «половина» Иэна.
Иэн посмотрел на меня виновато, как школьник, которого родители застукали за каким-нибудь нехорошим занятием. На какое-то время на его лице отразилась паника, но потом, как только Сюзанна посмотрела на него, ожидая, что он меня ей представит, оно снова обрело свое обычное выражение.
– Мэтт – знакомый одной из моих знакомых в школе, где я когда-то работал, – объяснил он. – Мы познакомились как-то в баре после работы.
– Да, точно, – сказал я с отсутствующим видом. – В баре после работы…
Я не успел закончить предложение, потому что меня прервал финальный сюрприз этого спектакля.
– Папа! – закричал ребенок, держащий за руку пожилую женщину. – «Джемми Доджерс» или шоколадное печенье?
– Ни то ни другое, – ответил Иэн. – Мы ведь не хотим, чтобы у тебя выпали все зубы, так ведь? Положи их на место, будь хорошим мальчиком.
– Мы встретили знакомого Иэна, – сказала Сюзанна пожилой женщине, которая, как я предположил, была ее матерью. – Это Мэтт Бэкфорд.
– Здравствуйте, – сказала она. – Извините, я должна бежать – ловить трехлетнего внука, который только и думает, что о сладком.
Сюзанна взяла инициативу на себя.
– Не помню, чтобы ты когда-нибудь рассказывал мне про Мэтта, – сказала она, а потом, прикрыв рот ладонью, как суфлер в театре, шепнула мне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27