Он протянул Данни короткий текст и засмеялся, когда подумал, что она уже все прочла.– Боже мой, – воскликнула Данни, – откуда они знают, что он за рулем… ну ладно.– Что там, мумми?Эдгар перевернул страницу.– Что?Данни смотрела в пространство перед собой.– Несчастный случай, – сказал Эдгар. На шее Данни выступили красные пятна.– Несчастный случай в зоопарке. Слон Лео прислонился к стене, а между ним и стеной стоял служитель.– Правда, мумми?– Почему ты не веришь Эдди?Эдгар оторвал край листа со статьей про зоопарк и сделал бумажный самолетик. Подняв руку, прицелился в сторону Тино. Самолетик описал в воздухе спираль и плавно опустился на ковер. При второй попытке он приземлился перед фотоальбомом.– А слона застрелили?– Лапочка, он же сделал это не нарочно!– И что теперь?– Служитель лечится в больнице, его навещают родные и другие служители, – сказала Данни, заворачивая бокал для шампанского. – А когда он снова выйдет на работу, слон Лео встретит его с букетом цветов в хоботе.Прижав подбородок к плечу, Эдгар изобразил звук трубы и взмахнул правой рукой.– Девятнадцатое марта! – воскликнула между тем Данни. – Газета от пятницы – пятница, девятнадцатое! Значит, это случилось в четверг, да? – Она перевела взгляд с Эдгара на Тино и обратно. – Ну, мужчины, – четверг, восемнадцатое марта, а? Что это был за день? Помните – лапочка, Эдди?– Аах! – сообразил Эдгар.– Ну, лапочка, как же ты забыл: квартира на юго-востоке, да-да, да-да – новая квартира, и все мы едем туда!– Пока мы считали деревья, слон раздавил служителя.– Эдди! Не мели чепухи!– Мумми?– Ах, лапочка, – Данни тряхнула головой, – нет, конечно, не раздавил. – Она посильнее нажала на крышку картонной коробки. Эдгар успел заглянуть в вырез ее платья.– На сегодня все, – сказала Данни, поднялась с колен и выбежала в прихожую, чтобы открыть входную дверь.
Эдгар притормозил. Машина свернула к конечной стоянке городских автобусов и остановилась перед киоском в виде бревенчатого домика. Блондинка в красно-белой ветровке, которая как раз складывала газетный стенд с прикрепленными к нему «Билдцайтунг» и «Фокусом», махнула ему рукой.– Что, рабочий день кончился? – крикнул Эдгар и, крутанув ручку, опустил оконное стекло.– Давно уже. Бетси с тобой?– Терри, его зовут Терри, – сказал Эдгар и вылез из машины. – Сегодня утром его отвезли на новую квартиру – чтоб привыкал. У тебя тортика какого-нибудь не осталось?– Их сегодня вообще не было. При такой погоде бабуси сюда не ходят. Но у меня есть кое-что для… – Она мотнула головой в сторону электрического столба, к которому была прислонена матерчатая сумка, а поверх нее лежал завернутый в алюминиевую фольгу пакет.– Терри, это же совсем просто…– Для Терри-Эдди-Бетси или как его там зовут!– Терри, потому что он фокстерьер. – Металлические шторы со звоном упали, закрыв окно киоска.– Что ж, привет, Утхен, – сказал Эдгар, когда она уселась рядом с ним. – Тино сегодня спрятал ключ от машины в морозильник.– Пацан, небось, рад-радешенек, когда тебя нет дома? – Она положила завернутый в фольгу пакет рядом с ручником, а левой рукой взялась за рычаг передач. Эдгар запустил мотор и нажал на педаль. Она включила передачу. И они отъехали.Правой рукой он погладил сзади ее шею, а большой палец просунул под воротник пуловера. Она пахла картофельными чипсами и духами «Сабатини», которые он подарил ей на прошлой неделе.– Завтра утром, около семи, нам понадобится машина – до полудня. Потом можете снова ее забрать.– Ясно, – сказал Эдгар, нагнулся к ней и зашептал: – Утхен…– А как Тинко?– Его зовут Тино… Без «к».– Я буду звать его Тинко.– Кошмар какой-то, сегодня – целый день. Вчера вечером я погладил его собаку… ты бы видела, что сделалось с Тино. Натуральная ревность, дикая ненависть ко мне. А Данни, с ее вечным ощущением вины, еще рассказывает ему, что любила его уже тогда, когда он лежал в животике у своей матери!– Как же он тебя называет? Дядей?– Он со мной вообще не разговаривает.– А ее?– Мумми.– Мамой?– Мумми, а не мамой. Она – его мумми.– Почему тогда его мумми хочет, чтобы вы поселились в новой квартире вместе? Это что – последняя серьезная попытка наладить отношения?– Ну, теперь, когда она осталась без работы, лучше, чтобы мы платили только за одну квартиру, – сказал Эдгар. – Кроме того, это почти что в зеленой зоне.– В зеленой зоне! И ради такой ерунды ты должен переехать на юго-восток из твоей замечательной квартиры! Тебя что, мучают угрызения совести, или ты вправду втюрился, а? В ее кудри? Нет, тебе просто совестно, потому что ее выгнали из-за тебя.– Бейер обвинил ее в «шпионаже». Какие у него могут быть тайны? Данни была редактором, с рекламой вообще не имела дела.– Не надо было путаться с конкурентами шефа. По логике вещей. Следующим из редакции вылетишь ты.– Нее, – сказал Эдгар. – Я – нет. Бейер просто окрысился на Данни. В этом все дело. А когда до него дошло, что мы с ней опять вместе… Он начал корчить из себя Большого Дзампано. Персонаж фильма Федерико Феллини «Дорога»; его имя стало нарицательным и употребляется как обозначение лгуна.
– Кого корчить?– Большого Дзампано; делал вид, будто он – невесть какая шишка.– А что же отец Тино?– Почем я знаю. Пит, его брат, уверяет, что он не умеет обращаться с детьми. Не знает, что с ними вообще делать. По крайней мере, пока они маленькие.– Бардак там у вас какой-то. – Она отпустила рычаг передач и достала сигареты из сумки, зажатой между ее ногами. – Когда у малявки поедет крыша, тебе придется держаться от него подальше. – Она зажгла сигарету и выпустила облачко дыма на колени Эдгара.За городским лесопарком, в том месте, куда выкидывали обломки старого дорожного покрытия, Эдгар свернул направо и остановился.– Какой воздух! – сказал он и распахнул боковую дверцу. – Теперь тебя ждет сюрприз.– Сюрприз – этот вот монстр? – Она тоже вылезла и стояла рядом с Эдгаром.– Будет экзотично, – сказал он. – Или романтично, как тебе больше нравится.– И мы не воспользуемся тем молитвенным ковриком?– Келимом? Келим – восточный ковер ручной работы.
– Нуда, твоим ковром-самолетом.– Слишком жесткий, – сказал Эдгар. Когда она вернулась в машину, опять запахло чипсами и духами. Он захлопнул за ней боковую дверцу, сам залез через правую заднюю дверь и прикрыл ее изнутри.– Знаешь, я иногда представляю себе, что на месте Тино могла бы быть девочка или какой-нибудь славный мальчуган. Вообще я люблю детей. И не требую ничего, кроме корректного отношения к себе, кроме хоть какого-то равноправия. Но мы делаем только то, чего хочет он, а если и нет, то все равно ни о каких наших собственных желаниях и речи быть не может.– Скажи-ка, как же я к тебе попаду? – Спинка сиденья Доставала ей до плеч. Она стянула со своих волос красную бархатную ленту и наклонилась вперед. На картонных коробках за ее спиной синими буквами было выведено слово «Жажда».– Эдгар откинул спинку правого переднего сиденья, превратив его в спальное место, и стукнул по спинке левого.– Ну, давай! – С сигаретой в зубах, уже без брюк и туфель, она поползла к нему, не выпуская из руки полотенца.– У всех свои проблемы, – сказала она, расстегивая молнию красно-белой ветровки.– А это еще что? – спросил Эдгар.– Где?– Ну это, вот эта тряпка.– Это – чтобы прикрыть монстра. Ковер мы уже вчера – немного того…– Со мной тут вообще не считаются, – сказал он, зашвырнул полотенце назад и стянул с себя брюки вместе с трусами.– Ну и? – спросила она.Эдгар опустился на колени, раскинул руки и обхватил ладонями ее ягодицы.– Что-то я замерз, – сказал, улыбаясь. – Правда замерз, моя Утхен. – Она загасила сигарету о потолок кабины, не сразу отняв большой палец от окурка. И потом съехала вниз в объятия Эдгара.
Моросил мелкий дождик, когда Эдгар подобрал на стоянке перед подъездом три синих пластмассовых ведра. Он медленно подал «форд» назад, так что колеса ударились о бордюрный камень. Потом открыл задние дверцы, схватился за подлокотники кресла и взвалил его на себя. И в такой позе, уперев край спинки себе в живот, с согнутыми руками, дрожа от напряжения, услышал собачий лай. Ступив на тротуар, Эдгар осторожно опустил кресло на землю.– Хватит, Терри, хватит! – Пес высунулся над перилами балкона, встав передними лапами на пустой ящик для цветов. Этажом ниже шевельнулись гардины. – Замолчи, Терри! – Эдгар похлопал себя по карманам, вернулся к «форду», достал завернутый в фольгу пакет и вбежал в дом. Этажи он считал по горшкам с цветами и табличкам с перечнем обязанностей жильцов. На третьем, между квартирами неких Барона и Ханиша, никаких препятствий для него не было. Зато одним лестничным пролетом выше на шаткой бамбуковой подставке стояли две сансевьеры и наполненная до краев лейка. Длинный носик лейки он вчера задел ящиком с пластинками. И воды пролилось столько, что она капала в лестничную шахту, проникая до самого подвала.Терри прыгнул на него и жалобно заскулил. Эдгар отломил кусок колбасы и бросил через голову собаки, в прихожую. На пороге комнаты он остановился.– Ублюдок, – тихо выругал самого себя. – Надо же быть таким ублюдком! – Только ковер, свернутый, лежал у стены. А все картонные коробки и ящики с посудой Эдгара, его диапозитивами, пластинками и книгами были сложены на балконе. Дождь, гонимый порывистым ветром, моросил по оконным стеклам.Перегнувшись через перила, Эдгар посмотрел вниз. Пустой цветочный ящик, прикрепленный к балконному ограждению, скрипнул, когда он в сердцах стукнул по нему кулаком. Внизу поперек тротуара громоздилось, загораживая проход, серое кресло.Эдгар отдал псу, который не отставал от него и внимательно за ним наблюдал, остатки колбасы, потом быстро отступил в комнату и притворил за собой балконную дверь, оставив щель.Он откусил немного от второй колбасы, выплюнул шматок себе на ладонь, размахнулся, подождал, пока Терри поднимет голову, и бросил лакомство через щель на балкон. Пес щелкнул пастью и поймал кусок налету, будто исполнял цирковой номер, потом стал носиться по коробкам и ящикам, но ни разу не высунулся слишком далеко за перила, хотя большинство других колбасных ошметков приземлилось тремя этажами ниже, на газоне.Входную дверь Эдгар оставил открытой. Внизу он развернул фольгу с остатками колбасы, собрал туда же разлетевшиеся куски и положил все это в траву под балконом.– Ко мне, Терри, ко мне! – Собака залаяла, исчезла, снова вынырнула над ограждением, передними лапами она опиралась на цветочный ящик.– Кругом, Терри, по лест-ни-це! – Эдгар подчеркивал каждый слог, как это делал Тино. И ждал. На других балконах имелись цветы, солнцезащитные тенты и антенны. Дождь пошел сильнее. Мимо, сигналя, промчалась малолитражка. – Терри! – взревел Эдгар.Он подошел к креслу, уже потемневшему от влаги, и затащил его в дом. Пятна у края сиденья теперь почти не было видно. В комнате Эдгар медленно опустил кресло на пол.Он увидел, как Терри, бегавший по картонным коробкам, вдруг вытянул шею, затявкал и завилял хвостом, будто узнал кого-то из шедших по улице. От возбуждения пес аж завертелся вокруг собственной оси.Эдгар взялся за балконную дверь с двух сторон, сконцентрировался, закрыл глаза – и наконец захлопнул ее как следует. Терри все еще стоял на ящиках. Эдгар услышал звонок, и сразу же вслед за тем в замочной скважине повернулся ключ. Терри, поднявшись на задние лапы, скребся в дверь, то и дело соскальзывая по стеклу вниз. Эдгар его впустил.– Эдди, дорогой! Ты все забыл. – В каждой руке Данни держала по банке с лиловой этикеткой, которые она и воздела в воздух словно гантели. – Собачий корм!Эдгар похлопал Терри по бокам.– Промокло – всё – всё промокло! – Его голос оставался ровным, будто он разговаривал с собакой. Он вышел на балкон и вернулся с желто-голубым ящиком. – Всё промокло! – Эдгар махнул Данни, чтобы она отошла в сторону, поставил ящик на пол и повернулся кругом.– Ну, извини! – крикнула Данни и пошла за ним на балкон. – Кто ж знал – целую неделю дождя не было.– Вы же считаете себя такими умными!– Мы… когда завтра привезут мебель, Эдди, я… А потом, Эдди, со всей этой суматохой… – Данни шагнула в сторону, освобождая ему проход, сама взяла один ящик, отнесла в комнату и поставила на два других. Эдгар уже отправился за следующим.– Глянь-ка, – вдруг сказал он и остановился. Терри не только поцарапал корешки некоторых книг, но и на переплетах пропечатались маленькие грязные следы его когтей. Данни покачала головой. Эдгар уселся во влажное кресло. Терри тут же прыгнул ему на колени.– Хочешь пиццу? – спросила Данни. Она устроилась на свернутом ковре. И достала из левого рукава носовой платок.Эдгар осторожно облокотился о спинку. – Когда дождь перестанет, тогда и занесем остальное, – сказал он. Данни высморкалась.– Завтра примерно в это же время все уже будет кончено.– Послезавтра, – возразил он и погладил собаку. – Моя мебель прибудет послезавтра! – Под рукой Эдгара Терри закрыл глаза.– Мы тебе поможем, Эдди. И Терри сегодня заберем с собой – да? – Она сунула скомканный платок в карман брюк. – А скажи, ты не чувствуешь никакого запаха?– Вроде пахнет сыростью.– Нет, картофельными чипсами или чем-то в таком роде.– Я купил ему жареную колбасу.– О, черт! Ну и свинья – ты только взгляни на ковер! Он на него написал. – Данни вскочила и раскатала келим.– Он слишком долго был тут один, – спокойно сказал Эдгар. – Так лаял, что переполошил весь дом.– Какая гадость! – Данни побежала в ванную и вернулась с синим пластмассовым ведерком, полным воды. – А может, его вырвало? – Руки Эдгара теперь лежали на подлокотниках. Где-то поблизости с шумом закрылось окно. Кто-то вошел в подъезд, поднялся по лестнице и остановился на их площадке. – Эдди? – Данни подняла голову. – Эдди? – Она так и замерла, не поднимаясь с колен. – Боже мой, а это ты слышишь? Эдди!– Это стиральная машина, – сказал он. – У жильцов, которые над нами, стирка.– Стирка? – Данни отжала тряпку и принялась оттирать пятно, еще и поскребла ногтем влажное место. Дверь соседней квартиры захлопнулась. Терри уперся передними лапами в живот Эдгара. В ведерке опять плескануло.– А чем, собственно, ты занимался здесь все это время? – спросила Данни.– Ну, мне нужно было выгулять Терри. Он просто разрывался от лая, переполошил весь дом, – сказал Эдгар. Рубашка, влажная и холодная, липла к его спине. – Кстати, тот служитель умер.– О чем ты? – Данни подняла на него глаза. – О человеке, который ухаживал за слоном?Эдгар дернулся, потому что Терри лизнул его в шею.– Ну да, он умер очень скоро, кажется, в ту же ночь. Лео размозжил ему что-то. И они поняли это, осмотрев песок, – уже после того, как его увезли.– Ужасно, – говорит Данни, снова наклоняется вперед и пристально разглядывает ковер. – Думаю, это все же блевотина.Эдгар, в лицо которому тычется своей мордой Терри, откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Гул стиральной машины внезапно прекратился, мимо их дома не проезжает больше ни одной машины, так что теперь он не слышит ничего, кроме скребущих ковер ногтей Данни, да еще шума дождя. Глава 12 – Убийцы Как Пит Мойрер и Эдгар Кернер встретились в приемной директора «Мебельного рая» со своим конкурентом Кристианом Бейером. Секретарша, Марианна Шуберт, обслуживает посетителей. Тише едешь – людей насмешишь, зато нервы себе сохранишь. Стук в дверь. В то же мгновение в приемную входят два молодых человека. Оба – в блейзерах, при галстуках и в светло-коричневых полуботинках. Движения у них спортивные. Руки свободны. Посреди помещения они останавливаются, одновременно. Над ними кружатся лопасти вентилятора.– Что вы хотите? – спрашивает секретарша. У нее седые коротко подстриженные волосы, широкое обручальное кольцо.– Хотим? – Эдгар сцепил руки за спиной и качнулся вперед. – Ты чего-нибудь хочешь, Пит?– Даже не знаю. Я, собственно, сам не знаю, чего хочу. Может, стаканчик пива «Хефевейзен»?– С лимоном?– С лимоном. – Пит теребит узел своего галстука и смотрит на очки, которые висят на тонкой серебряной Цепочке на груди секретарши.– Я тут подумал… – говорит Эдгар и бросает взгляд налево, – мы хотим того же, что пьет господин, который сидит вон там.Бейер, держащий в руках большую белую чашку, даже не пошевельнулся.– Мы должны были подойти к шести. А сейчас уже без четверти, – говорит Пит и кивает на часы, которые стоят на полке за спиной секретарши. – Шеф на месте?– Сейчас только половина, – говорит секретарша, не оборачиваясь, и кивает на стулья перед окнами, за которыми виден торговый киоск. Обеими руками она водружает себе на нос очки, пробегает глазами листок, лежащий справа от нее, потом отодвигает его в сторону и начинает что-то писать.– Вы можете мне ответить, на месте ли он, или вы считаете, что я требую слишком многого?– Сейчас только половина, Пит. Она права. Пойдем.– Я бы хотел получить ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Эдгар притормозил. Машина свернула к конечной стоянке городских автобусов и остановилась перед киоском в виде бревенчатого домика. Блондинка в красно-белой ветровке, которая как раз складывала газетный стенд с прикрепленными к нему «Билдцайтунг» и «Фокусом», махнула ему рукой.– Что, рабочий день кончился? – крикнул Эдгар и, крутанув ручку, опустил оконное стекло.– Давно уже. Бетси с тобой?– Терри, его зовут Терри, – сказал Эдгар и вылез из машины. – Сегодня утром его отвезли на новую квартиру – чтоб привыкал. У тебя тортика какого-нибудь не осталось?– Их сегодня вообще не было. При такой погоде бабуси сюда не ходят. Но у меня есть кое-что для… – Она мотнула головой в сторону электрического столба, к которому была прислонена матерчатая сумка, а поверх нее лежал завернутый в алюминиевую фольгу пакет.– Терри, это же совсем просто…– Для Терри-Эдди-Бетси или как его там зовут!– Терри, потому что он фокстерьер. – Металлические шторы со звоном упали, закрыв окно киоска.– Что ж, привет, Утхен, – сказал Эдгар, когда она уселась рядом с ним. – Тино сегодня спрятал ключ от машины в морозильник.– Пацан, небось, рад-радешенек, когда тебя нет дома? – Она положила завернутый в фольгу пакет рядом с ручником, а левой рукой взялась за рычаг передач. Эдгар запустил мотор и нажал на педаль. Она включила передачу. И они отъехали.Правой рукой он погладил сзади ее шею, а большой палец просунул под воротник пуловера. Она пахла картофельными чипсами и духами «Сабатини», которые он подарил ей на прошлой неделе.– Завтра утром, около семи, нам понадобится машина – до полудня. Потом можете снова ее забрать.– Ясно, – сказал Эдгар, нагнулся к ней и зашептал: – Утхен…– А как Тинко?– Его зовут Тино… Без «к».– Я буду звать его Тинко.– Кошмар какой-то, сегодня – целый день. Вчера вечером я погладил его собаку… ты бы видела, что сделалось с Тино. Натуральная ревность, дикая ненависть ко мне. А Данни, с ее вечным ощущением вины, еще рассказывает ему, что любила его уже тогда, когда он лежал в животике у своей матери!– Как же он тебя называет? Дядей?– Он со мной вообще не разговаривает.– А ее?– Мумми.– Мамой?– Мумми, а не мамой. Она – его мумми.– Почему тогда его мумми хочет, чтобы вы поселились в новой квартире вместе? Это что – последняя серьезная попытка наладить отношения?– Ну, теперь, когда она осталась без работы, лучше, чтобы мы платили только за одну квартиру, – сказал Эдгар. – Кроме того, это почти что в зеленой зоне.– В зеленой зоне! И ради такой ерунды ты должен переехать на юго-восток из твоей замечательной квартиры! Тебя что, мучают угрызения совести, или ты вправду втюрился, а? В ее кудри? Нет, тебе просто совестно, потому что ее выгнали из-за тебя.– Бейер обвинил ее в «шпионаже». Какие у него могут быть тайны? Данни была редактором, с рекламой вообще не имела дела.– Не надо было путаться с конкурентами шефа. По логике вещей. Следующим из редакции вылетишь ты.– Нее, – сказал Эдгар. – Я – нет. Бейер просто окрысился на Данни. В этом все дело. А когда до него дошло, что мы с ней опять вместе… Он начал корчить из себя Большого Дзампано. Персонаж фильма Федерико Феллини «Дорога»; его имя стало нарицательным и употребляется как обозначение лгуна.
– Кого корчить?– Большого Дзампано; делал вид, будто он – невесть какая шишка.– А что же отец Тино?– Почем я знаю. Пит, его брат, уверяет, что он не умеет обращаться с детьми. Не знает, что с ними вообще делать. По крайней мере, пока они маленькие.– Бардак там у вас какой-то. – Она отпустила рычаг передач и достала сигареты из сумки, зажатой между ее ногами. – Когда у малявки поедет крыша, тебе придется держаться от него подальше. – Она зажгла сигарету и выпустила облачко дыма на колени Эдгара.За городским лесопарком, в том месте, куда выкидывали обломки старого дорожного покрытия, Эдгар свернул направо и остановился.– Какой воздух! – сказал он и распахнул боковую дверцу. – Теперь тебя ждет сюрприз.– Сюрприз – этот вот монстр? – Она тоже вылезла и стояла рядом с Эдгаром.– Будет экзотично, – сказал он. – Или романтично, как тебе больше нравится.– И мы не воспользуемся тем молитвенным ковриком?– Келимом? Келим – восточный ковер ручной работы.
– Нуда, твоим ковром-самолетом.– Слишком жесткий, – сказал Эдгар. Когда она вернулась в машину, опять запахло чипсами и духами. Он захлопнул за ней боковую дверцу, сам залез через правую заднюю дверь и прикрыл ее изнутри.– Знаешь, я иногда представляю себе, что на месте Тино могла бы быть девочка или какой-нибудь славный мальчуган. Вообще я люблю детей. И не требую ничего, кроме корректного отношения к себе, кроме хоть какого-то равноправия. Но мы делаем только то, чего хочет он, а если и нет, то все равно ни о каких наших собственных желаниях и речи быть не может.– Скажи-ка, как же я к тебе попаду? – Спинка сиденья Доставала ей до плеч. Она стянула со своих волос красную бархатную ленту и наклонилась вперед. На картонных коробках за ее спиной синими буквами было выведено слово «Жажда».– Эдгар откинул спинку правого переднего сиденья, превратив его в спальное место, и стукнул по спинке левого.– Ну, давай! – С сигаретой в зубах, уже без брюк и туфель, она поползла к нему, не выпуская из руки полотенца.– У всех свои проблемы, – сказала она, расстегивая молнию красно-белой ветровки.– А это еще что? – спросил Эдгар.– Где?– Ну это, вот эта тряпка.– Это – чтобы прикрыть монстра. Ковер мы уже вчера – немного того…– Со мной тут вообще не считаются, – сказал он, зашвырнул полотенце назад и стянул с себя брюки вместе с трусами.– Ну и? – спросила она.Эдгар опустился на колени, раскинул руки и обхватил ладонями ее ягодицы.– Что-то я замерз, – сказал, улыбаясь. – Правда замерз, моя Утхен. – Она загасила сигарету о потолок кабины, не сразу отняв большой палец от окурка. И потом съехала вниз в объятия Эдгара.
Моросил мелкий дождик, когда Эдгар подобрал на стоянке перед подъездом три синих пластмассовых ведра. Он медленно подал «форд» назад, так что колеса ударились о бордюрный камень. Потом открыл задние дверцы, схватился за подлокотники кресла и взвалил его на себя. И в такой позе, уперев край спинки себе в живот, с согнутыми руками, дрожа от напряжения, услышал собачий лай. Ступив на тротуар, Эдгар осторожно опустил кресло на землю.– Хватит, Терри, хватит! – Пес высунулся над перилами балкона, встав передними лапами на пустой ящик для цветов. Этажом ниже шевельнулись гардины. – Замолчи, Терри! – Эдгар похлопал себя по карманам, вернулся к «форду», достал завернутый в фольгу пакет и вбежал в дом. Этажи он считал по горшкам с цветами и табличкам с перечнем обязанностей жильцов. На третьем, между квартирами неких Барона и Ханиша, никаких препятствий для него не было. Зато одним лестничным пролетом выше на шаткой бамбуковой подставке стояли две сансевьеры и наполненная до краев лейка. Длинный носик лейки он вчера задел ящиком с пластинками. И воды пролилось столько, что она капала в лестничную шахту, проникая до самого подвала.Терри прыгнул на него и жалобно заскулил. Эдгар отломил кусок колбасы и бросил через голову собаки, в прихожую. На пороге комнаты он остановился.– Ублюдок, – тихо выругал самого себя. – Надо же быть таким ублюдком! – Только ковер, свернутый, лежал у стены. А все картонные коробки и ящики с посудой Эдгара, его диапозитивами, пластинками и книгами были сложены на балконе. Дождь, гонимый порывистым ветром, моросил по оконным стеклам.Перегнувшись через перила, Эдгар посмотрел вниз. Пустой цветочный ящик, прикрепленный к балконному ограждению, скрипнул, когда он в сердцах стукнул по нему кулаком. Внизу поперек тротуара громоздилось, загораживая проход, серое кресло.Эдгар отдал псу, который не отставал от него и внимательно за ним наблюдал, остатки колбасы, потом быстро отступил в комнату и притворил за собой балконную дверь, оставив щель.Он откусил немного от второй колбасы, выплюнул шматок себе на ладонь, размахнулся, подождал, пока Терри поднимет голову, и бросил лакомство через щель на балкон. Пес щелкнул пастью и поймал кусок налету, будто исполнял цирковой номер, потом стал носиться по коробкам и ящикам, но ни разу не высунулся слишком далеко за перила, хотя большинство других колбасных ошметков приземлилось тремя этажами ниже, на газоне.Входную дверь Эдгар оставил открытой. Внизу он развернул фольгу с остатками колбасы, собрал туда же разлетевшиеся куски и положил все это в траву под балконом.– Ко мне, Терри, ко мне! – Собака залаяла, исчезла, снова вынырнула над ограждением, передними лапами она опиралась на цветочный ящик.– Кругом, Терри, по лест-ни-це! – Эдгар подчеркивал каждый слог, как это делал Тино. И ждал. На других балконах имелись цветы, солнцезащитные тенты и антенны. Дождь пошел сильнее. Мимо, сигналя, промчалась малолитражка. – Терри! – взревел Эдгар.Он подошел к креслу, уже потемневшему от влаги, и затащил его в дом. Пятна у края сиденья теперь почти не было видно. В комнате Эдгар медленно опустил кресло на пол.Он увидел, как Терри, бегавший по картонным коробкам, вдруг вытянул шею, затявкал и завилял хвостом, будто узнал кого-то из шедших по улице. От возбуждения пес аж завертелся вокруг собственной оси.Эдгар взялся за балконную дверь с двух сторон, сконцентрировался, закрыл глаза – и наконец захлопнул ее как следует. Терри все еще стоял на ящиках. Эдгар услышал звонок, и сразу же вслед за тем в замочной скважине повернулся ключ. Терри, поднявшись на задние лапы, скребся в дверь, то и дело соскальзывая по стеклу вниз. Эдгар его впустил.– Эдди, дорогой! Ты все забыл. – В каждой руке Данни держала по банке с лиловой этикеткой, которые она и воздела в воздух словно гантели. – Собачий корм!Эдгар похлопал Терри по бокам.– Промокло – всё – всё промокло! – Его голос оставался ровным, будто он разговаривал с собакой. Он вышел на балкон и вернулся с желто-голубым ящиком. – Всё промокло! – Эдгар махнул Данни, чтобы она отошла в сторону, поставил ящик на пол и повернулся кругом.– Ну, извини! – крикнула Данни и пошла за ним на балкон. – Кто ж знал – целую неделю дождя не было.– Вы же считаете себя такими умными!– Мы… когда завтра привезут мебель, Эдди, я… А потом, Эдди, со всей этой суматохой… – Данни шагнула в сторону, освобождая ему проход, сама взяла один ящик, отнесла в комнату и поставила на два других. Эдгар уже отправился за следующим.– Глянь-ка, – вдруг сказал он и остановился. Терри не только поцарапал корешки некоторых книг, но и на переплетах пропечатались маленькие грязные следы его когтей. Данни покачала головой. Эдгар уселся во влажное кресло. Терри тут же прыгнул ему на колени.– Хочешь пиццу? – спросила Данни. Она устроилась на свернутом ковре. И достала из левого рукава носовой платок.Эдгар осторожно облокотился о спинку. – Когда дождь перестанет, тогда и занесем остальное, – сказал он. Данни высморкалась.– Завтра примерно в это же время все уже будет кончено.– Послезавтра, – возразил он и погладил собаку. – Моя мебель прибудет послезавтра! – Под рукой Эдгара Терри закрыл глаза.– Мы тебе поможем, Эдди. И Терри сегодня заберем с собой – да? – Она сунула скомканный платок в карман брюк. – А скажи, ты не чувствуешь никакого запаха?– Вроде пахнет сыростью.– Нет, картофельными чипсами или чем-то в таком роде.– Я купил ему жареную колбасу.– О, черт! Ну и свинья – ты только взгляни на ковер! Он на него написал. – Данни вскочила и раскатала келим.– Он слишком долго был тут один, – спокойно сказал Эдгар. – Так лаял, что переполошил весь дом.– Какая гадость! – Данни побежала в ванную и вернулась с синим пластмассовым ведерком, полным воды. – А может, его вырвало? – Руки Эдгара теперь лежали на подлокотниках. Где-то поблизости с шумом закрылось окно. Кто-то вошел в подъезд, поднялся по лестнице и остановился на их площадке. – Эдди? – Данни подняла голову. – Эдди? – Она так и замерла, не поднимаясь с колен. – Боже мой, а это ты слышишь? Эдди!– Это стиральная машина, – сказал он. – У жильцов, которые над нами, стирка.– Стирка? – Данни отжала тряпку и принялась оттирать пятно, еще и поскребла ногтем влажное место. Дверь соседней квартиры захлопнулась. Терри уперся передними лапами в живот Эдгара. В ведерке опять плескануло.– А чем, собственно, ты занимался здесь все это время? – спросила Данни.– Ну, мне нужно было выгулять Терри. Он просто разрывался от лая, переполошил весь дом, – сказал Эдгар. Рубашка, влажная и холодная, липла к его спине. – Кстати, тот служитель умер.– О чем ты? – Данни подняла на него глаза. – О человеке, который ухаживал за слоном?Эдгар дернулся, потому что Терри лизнул его в шею.– Ну да, он умер очень скоро, кажется, в ту же ночь. Лео размозжил ему что-то. И они поняли это, осмотрев песок, – уже после того, как его увезли.– Ужасно, – говорит Данни, снова наклоняется вперед и пристально разглядывает ковер. – Думаю, это все же блевотина.Эдгар, в лицо которому тычется своей мордой Терри, откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Гул стиральной машины внезапно прекратился, мимо их дома не проезжает больше ни одной машины, так что теперь он не слышит ничего, кроме скребущих ковер ногтей Данни, да еще шума дождя. Глава 12 – Убийцы Как Пит Мойрер и Эдгар Кернер встретились в приемной директора «Мебельного рая» со своим конкурентом Кристианом Бейером. Секретарша, Марианна Шуберт, обслуживает посетителей. Тише едешь – людей насмешишь, зато нервы себе сохранишь. Стук в дверь. В то же мгновение в приемную входят два молодых человека. Оба – в блейзерах, при галстуках и в светло-коричневых полуботинках. Движения у них спортивные. Руки свободны. Посреди помещения они останавливаются, одновременно. Над ними кружатся лопасти вентилятора.– Что вы хотите? – спрашивает секретарша. У нее седые коротко подстриженные волосы, широкое обручальное кольцо.– Хотим? – Эдгар сцепил руки за спиной и качнулся вперед. – Ты чего-нибудь хочешь, Пит?– Даже не знаю. Я, собственно, сам не знаю, чего хочу. Может, стаканчик пива «Хефевейзен»?– С лимоном?– С лимоном. – Пит теребит узел своего галстука и смотрит на очки, которые висят на тонкой серебряной Цепочке на груди секретарши.– Я тут подумал… – говорит Эдгар и бросает взгляд налево, – мы хотим того же, что пьет господин, который сидит вон там.Бейер, держащий в руках большую белую чашку, даже не пошевельнулся.– Мы должны были подойти к шести. А сейчас уже без четверти, – говорит Пит и кивает на часы, которые стоят на полке за спиной секретарши. – Шеф на месте?– Сейчас только половина, – говорит секретарша, не оборачиваясь, и кивает на стулья перед окнами, за которыми виден торговый киоск. Обеими руками она водружает себе на нос очки, пробегает глазами листок, лежащий справа от нее, потом отодвигает его в сторону и начинает что-то писать.– Вы можете мне ответить, на месте ли он, или вы считаете, что я требую слишком многого?– Сейчас только половина, Пит. Она права. Пойдем.– Я бы хотел получить ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32