А сейчас они вообще поразятся, но дело в том, что любой человек вне их кабинетов считается психически здоровым до тех пор, пока сам как-нибудь не докажет обратного!
Следовательно, любой познавательный метод психотерапии или психоанализа может быть полезен только узкому кругу больных людей, а его результаты всегда будут покрывать меньшую область задач, чем нужно нашему исследованию.
Однако на этот счет иногда раздаются возражения, что познавательная цель психотерапии и психоанализа двунаправлена - они должны изучать не только нарушения психики, но и должны хорошо знать нормальный психический стандарт, ибо, не ведая о стандарте, они будут трудно понимать правильные пути исправления душевных болезней.
И это вполне закономерно, поскольку само лечение есть всегда возвращение к нормальному стандарту. Но этот нормальный стандарт не нужно искать в отвлеченных теориях, потому что он существует как очень простая практическая данность - обычный здоровый человек (желательно, чтобы хотя бы в лице практикующего врача). Поэтому отношения с нормальным стандартом у психотерапии и у психоанализа очень просты - этот стандарт есть очевидная и понятная цель, к которой следует практически стремиться, а не таинственная цель, которую следует искать в теоретических далях.
Однако (раздаются еще одного рода возражения) присутствие здорового стандарта в целях врача делает его знания о психики лишь богаче, потому что именно долгой сменой положительных сдвигов больной психики в нужную сторону врач добивается выздоровления пациента. И поэтому, кто, как не психотерапевт (или, кто, как не психоаналитик) знает всё, как о здоровой психике, так и о больной?
Кто угодно, но только не психотерапевт и только не психоаналитик. Потому что психотерапия и психоанализ ничего не описывают, кроме самих себя.
Разберемся - почему.
Из чего складываются исходные данные их исследований? Они складываются из самонаблюдений пациента (из его повествований о собственном состоянии), а также из наблюдения врача за этим пациентом, что тоже является не чем иным, как… самонаблюдением психотерапии и психоанализа за самими собой!
Почему? Потому что чужую психику нельзя наблюдать напрямую. Напрямую можно наблюдать только собственную психику, которая откликается на скрытые психические процессы внутри пациента, выявленные в телесном обнаружении, и поэтому требуют перекодировки … в понятия той теории, по которой врач работает. Таким образом, наблюдение врача за пациентом в психотерапии и психоанализе есть не что иное, как самонаблюдение этих теорий за самими собой.
Потому что врач напрямую и непосредственно видит и слышит только свои собственные оценочные состояния, но видит и слышит он это глазами и ушами той терапевтической теории (или той психоаналитической концепции), за которую он держится. Ничего другого врач или психоаналитик не видит и не слышит. Потому что он - глаза и уши тех теорий, которыми он всё понимает. Без этих теорий он вообще не врач, а обыватель.
Таким образом, психоанализ и психотерапия могут описывать и исследовать только то, как психоанализ и психотерапия могут что-то описывать и исследовать, и больше ничего.
Но даже данное занятие, способное только при самом широком произволе терминов, называться исследованием, осуществляется совершенно ненаучно, поскольку все его результаты зависят от интерпретации участников.
В научном исследовании результат должен формироваться независимо и от участников, и от теоретических установок. Поэтому один исследователь (в научном исследовании) может ожидать того, чего не ждет второй, а третий может желать того, чего не хотят первые двое, но научное исследование предоставит им то, с чем всем придется смириться. А теория, которая будет этому противоречить - надломится и перестроится, чтобы не уйти в небытие. Такова принудительная сила выводов научного исследования, результаты которого никто не может интерпретировать по-своему, приписывая туда что-то от себя.
А у психоанализа и у психотерапии любое исследование псевдонаучно, потому что каждый пациент по-своему интерпретирует своё состояние не только по собственным интеллектуальным способностям, но и по вербальным задаткам - то есть в зависимости от того, какой он вообще рассказчик. А теперь вспомним, что это, обычно, рассказчик, у которого не всё в порядке где-то в психике…
На подобном создаётся первичная «научная» база данных для исследования…
Кроме того, пациент интерпретирует своё состояние не так, как эта интерпретация была бы возможна вообще и всегда, а так, как он это понимает на данный момент. Завтра или вчера, начитавшись или насмотревшись чего-либо, он может оценивать то же самое совсем по-другому. И даже без духовных впечатлений, такой пациент может интерпретировать своё состояние по-разному, например, будучи сытым или голодным. Или, например, утром и вечером. Или в снег, или в дождь, или в вёдро. А при ветре и говорить не приходится. Его интерпретация может подвергаться переосмыслению с течением времени, а может скакать туда-сюда по сиюминутным причинам, которые на него накатят, или которые, наоборот, его отпустят. Вот и вся научность подобной базы данных.
И что же с этим делает врач? А врач интерпретирует рассказ пациента также в соответствии с различными субъективными факторами, в зависимости от того, насколько он наблюдателен, насколько он утомлен, насколько он проницателен, насколько он настроен на работу, насколько он верит пациенту, насколько пациент ему симпатичен, насколько он умён и вообще настолько, насколько он способен интерпретировать комплекс подобных впечатлений. Потому что его дело - именно интерпретация.
Таким образом, метод познания психоанализа и психотерапии представляет собой интерпретацию интерпретаций интроспективно-самореферентного (самонаблюдательно-самоописательного) характера. Если на подобных методах может возникнуть какая-либо наука, то придется серьезно подождать.
Что и происходит.
Именно поэтому сфера научной юрисдикции психотерапии или психоанализа всегда естественным образом перетекает в территории, подвластные то фармацевтике, то лечебной физкультуре, то нейрохимии, то физиотерапии, то гипнозу, то, даже, хирургии. То есть, психотерапия и психоанализ, в какие бы высокие теоретические дебри они не забирались, всё равно скатываются назад к практике, потому что они есть практики по своей сути.
А тогда оставим эти, во многом полезные и нужные людям, занятия, врачам-профессионалам. А в качестве познавательного метода поищем себе что-либо другое.
И что же у нас из этого «другого» будет дальше? А дальше у нас идет такой метод познания, как эзотерика, или, как её иногда называют (на манер дурных пристрастий) - «эзотеризм».
Этот прекрасный вид интеллектуальной деятельности знаменит тем, что не обременен никакими глупыми ограничениями на миросозерцание. Базовое миросозерцание эзотерики, как таковое, отсутствует вообще, поскольку оно может быть настолько любым, насколько вообще что-либо может быть любым.
Никаких предварительных условий и никакого круга очерчивающих понятий эзотерика не признает и не понимает. В ней можно одновременно в одном лице исповедовать теософию, ходить креститься в церковь, заниматься каббалой, обращаться к эгрегорам и колотиться в шаманской рецитации, пока не пришло время переходить к даосским методам или к ламаистским рисункам и мандалам. Все эти концепции теоретически отрицают друг друга, но, практически собранные в голове отдельно взятого эзотерика, они уютно соседствуют и никогда не ссорятся.
Но это вовсе не говорит о беспечности эзотерики в методологии познания, поскольку все эзотерические теории проходят очень строгий предварительный отбор, на стадии которого в ней утверждается и остается только всё, что было кем-то сказано, и только всё, что было кем-то сказано в большом увлечении.
Симпатично, не правда ли?
И хотя, на первый взгляд, это выглядит опрометчиво, но в этом есть большой резон, поскольку эзотерика не застаивается в догматах, как, например, застаивается в них по временам наука, или, как, например, вязнет в них на постоянной основе официальная церковная доктрина.
Но и у этого славного метода, к сожалению, есть свои издержки, благодаря которым в эзотерику легко проникают и пожизненно поселяются системно не объясненные идеи, не способные проиллюстрировать себя простыми и краткими примерами из действительности. Это смущает.
А виной всему являются три основных познавательных метода эзотерики, которые добывают знания для большинства её школ, и которые выступают методическим скелетом для большинства её практик.
Что это за методы? Прежде всего, это весьма кардинальные методы, останавливающие сознание и психику. Говорят, что это очень интересно с точки зрения переживаний. Возможно и так. Но насколько это интересно с точки зрения познания? Переживания переживаниями, но совершенно не ясно - что мы сможем познать в тех случаях, когда у нас остановлено сознание (или остановлена вся психика вообще)?
Если не увлекаться экзотикой переживаний, а вдуматься в познавательную логику этих методов, то можно определенно сказать, что с их помощью мы сможем познать всё что угодно, но только не сознание и только не психику. Потому что вещь, перестающая исполнять цели, для которых она создана, перестает быть сама собой.
Если сознание не сознает, а психика не формирует последовательности душевных переживаний, то и сознание, и психика теперь совершенно не то, чем они должны быть в своём естественно-обычном облике. При этом психика и сознание получают, якобы, некие особые способности видеть и ощущать что-то, недоступное обычному сознанию и обычной психике, что, конечно же, здорово, но не для нашего случая. Потому что предмет нашего исследования - обычная психика и обычное сознание. А они, если их остановить - исчезают.
Таким образом, прием остановки психики и сознания сразу же создает естественные трудности для изучения именно психики и сознания. Этот прием нам не подходит.
Рассмотрим второй прием. Этот прием, если верить слухам, всегда где-то кем-то успешно практикуется, и заключается он в том, что человек входит в какое-либо особое «измененное состояние», в котором у него раскрываются новые психические возможности.
В принципе, вполне возможно допустить, что в этих интересных состояниях человек действительно приобретает какие-то новые возможности, которыми ранее не обладал. Можно было бы, и попробовать какой-нибудь тренинг. Но серьезно тревожит тот факт, что в способностях людей, входивших (по их рассказам) в измененные состояния, не появляется ничего, кроме вот этого зуда рассказывать об опыте вхождения в измененные состояния. Здесь тревожит даже не то, что этим людям есть, что совершенствовать в своем обычном состоянии, тревожит то, что человек не может продемонстрировать никаких «скрытых возможностей», которые (по его словам) раскрыл в измененных состояниях.
Куда они деваются в обычных состояниях, если раскрылись в измененных?
О скрытых возможностях человека вообще говорится много, но создается впечатление, что основная особенность скрытых возможностей состоит как раз именно в том, что бы оставаться скрытыми от всех и навсегда. Похоже, существует единственный случай, когда у человека вдруг отмечаются скрытые до сих пор, сверхспособности, которыми он ранее не обладал, и этот случай - некролог. Но, обычно сразу же после этого человек ведет себя скромно и достойно, не предоставляя никакого нового повода заговорить о чем-либо подобном.
Поэтому, если мы имеем в виду не это измененное состояние, то во всех других измененных состояниях, мы даже и не знаем, на что равняться.
Вот если какой-то человек входил в измененные состояния с помощью гимнастических снарядов, то он демонстрирует внешний коррелят - стройную фигуру и рельеф мышц. Здесь мы, хотя бы, знаем, на что идем.
Или, если человек входил в измененные состояния за клавиатурой или за клавесином, то мы тоже наблюдаем внешний коррелят - поэму или фугу. Здесь мы видим хотя бы, чего нам следует остерегаться.
А если человек входил (как говорит) в измененные состояния эзотерики, то никакого внешнего коррелята у него не появляется - каким был до измененных состояний (полный скрытых возможностей), таким же после них и остался (еще более полный еще более скрытых возможностей). Только рассказов несметно прибавляется.
А какой еще должен появиться у этого человека внешний коррелят, спросите вы, кроме вот этой основной инстинктивной установки утомлять ближнего? Да любой из тех, которые обещаются практикой измененных состояний: дары ясновидения, прорицания, левитации или выхода из тела; передвижение предметов мыслью, третий глаз, экстрасенсорика, астральная диагностика, способности к исцелению, навыки формирования жизненных ситуаций, материализация мыслеобразов, богатство или карьера силой мысли, ремонт и отладка отношений между людьми, внушение на расстоянии, эмоциональный гипноз и всё такое прочее, что можно и не перечислять, настолько всё это хорошо известно. Это очень конкретные дары, которые очень трудно скрыть. Тем более, если этого не пытаться делать.
Но, входивших в измененные состояния, пруд пруди, а обладающих этими дарами - двое-трое на сто лет (всяких разговаривающих с Богом, или врачующих кофейными клизмами, в расчет не берем).
Однако у известных в истории людей, обладавших психическими сверхспособностями, эти способности проявлялись либо от рождения, либо после какого-либо неприятного или непонятного случая, либо в результате травмы. Такие случаи история доподлинно знает.
Но история до сих пор не знает ни одного случая, когда психические сверхспособности проявились бы у человека в результате каких-либо измененных состояний, или по итогам каких-либо иных подводящих упражнений из эзотерики.
Все, исторически известные обладатели сверхспособностей, как это ни странно, вообще были людьми едва грамотными (как Кейси или Ванга, например), и едва ли вообще осведомленными о каких-либо эзотерических практиках или теориях. Скорее всего, они об этом даже и не слышали. А если бы даже и услышали, то не приняли бы всерьез, потому что кому, как не им, было известно, что на подобное легко купиться, но этому невозможно научиться. Это дается сверху. Этому нельзя научиться самому, и этому нельзя научить другого.
Эти невероятные возможности наваливаются на человека оттуда, откуда никто не знает, и овладевают человеком помимо его психических устремлений, ничего для этой психики о ней самой не проясняя. Ни одному из людей, «осчастливленных» дарами сверхспособностей, никогда не удавалось рассказать о психике что-либо такое, чего не знали бы задолго до них. Даже самые невероятные возможности психики никогда не имели никакой познавательной силы в отношении самой себя.
Именно поэтому все великие экстраординары никогда не брали никого к себе на выращивание и не оставляли после себя последователей. Они никому не передавали своего дара, и не шли ни на какие переговоры об учениках, потому что знали, что набирать учеников на семинары или в сожительствующие толпы - это обман природы. Ну, и учеников, соответственно, если отделять их от природы.
А поэтому идти в практику измененных состояний с познавательными целями - несовместимо с познавательными перспективами. Таков опыт жизни. Всё это интересная, но не дающая никакого познавательного результата, духовная практика.
И, наконец, перед нами третий и основной познавательный метод эзотерики, который можно назвать «методом свободной декларации», потому что его суть состоит в том, что в эзотерике любой (даже не просветленный экстазом) человек, может заявить любое тайное знание следующим, например, образом: «Тонкий мир имеет иерархию десяти структур, каждая из которых распадается на семь зон ответственности смотрящих сущностей, и каждая из этих сущностей отвечает за тот или иной поток энергии. Каждый поток энергии каждой сущности управляет событиями земной жизни через чакры человека. Сущности эти делятся на тёмных и светлых, по три на каждый вид, итого будет шесть, а седьмая сущность это та, которая следит, чтобы всё между ними было поровну. А, вообще-то, всё это еще с атлантов началось, потому что они стали первыми иерархами невидимого мира, когда умерли. И еще у царя Соломона был ковер-самолет. А если кто-то мне не верит, то пусть меня хоть прямо сейчас обыщет и сам убедится, что я прав».
Таков этот метод. Он настолько беззастенчиво убедителен, что поле вопросов эзотерики никогда не содержит раздела об источнике знаний. Достоверность источников подразумевается настолько, что если кто-то и задает этот бестактный вопрос, то ответ сводится к простой линейной схеме - получено свыше, взято в информационном поле, поведано астральным двойником, дано небесными учителями, продиктовано кем-то из астрала, записано автописьмом собственноручно как бы в здравом уме, считано третьим глазом в астральных мирах, пришло из космоса и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Следовательно, любой познавательный метод психотерапии или психоанализа может быть полезен только узкому кругу больных людей, а его результаты всегда будут покрывать меньшую область задач, чем нужно нашему исследованию.
Однако на этот счет иногда раздаются возражения, что познавательная цель психотерапии и психоанализа двунаправлена - они должны изучать не только нарушения психики, но и должны хорошо знать нормальный психический стандарт, ибо, не ведая о стандарте, они будут трудно понимать правильные пути исправления душевных болезней.
И это вполне закономерно, поскольку само лечение есть всегда возвращение к нормальному стандарту. Но этот нормальный стандарт не нужно искать в отвлеченных теориях, потому что он существует как очень простая практическая данность - обычный здоровый человек (желательно, чтобы хотя бы в лице практикующего врача). Поэтому отношения с нормальным стандартом у психотерапии и у психоанализа очень просты - этот стандарт есть очевидная и понятная цель, к которой следует практически стремиться, а не таинственная цель, которую следует искать в теоретических далях.
Однако (раздаются еще одного рода возражения) присутствие здорового стандарта в целях врача делает его знания о психики лишь богаче, потому что именно долгой сменой положительных сдвигов больной психики в нужную сторону врач добивается выздоровления пациента. И поэтому, кто, как не психотерапевт (или, кто, как не психоаналитик) знает всё, как о здоровой психике, так и о больной?
Кто угодно, но только не психотерапевт и только не психоаналитик. Потому что психотерапия и психоанализ ничего не описывают, кроме самих себя.
Разберемся - почему.
Из чего складываются исходные данные их исследований? Они складываются из самонаблюдений пациента (из его повествований о собственном состоянии), а также из наблюдения врача за этим пациентом, что тоже является не чем иным, как… самонаблюдением психотерапии и психоанализа за самими собой!
Почему? Потому что чужую психику нельзя наблюдать напрямую. Напрямую можно наблюдать только собственную психику, которая откликается на скрытые психические процессы внутри пациента, выявленные в телесном обнаружении, и поэтому требуют перекодировки … в понятия той теории, по которой врач работает. Таким образом, наблюдение врача за пациентом в психотерапии и психоанализе есть не что иное, как самонаблюдение этих теорий за самими собой.
Потому что врач напрямую и непосредственно видит и слышит только свои собственные оценочные состояния, но видит и слышит он это глазами и ушами той терапевтической теории (или той психоаналитической концепции), за которую он держится. Ничего другого врач или психоаналитик не видит и не слышит. Потому что он - глаза и уши тех теорий, которыми он всё понимает. Без этих теорий он вообще не врач, а обыватель.
Таким образом, психоанализ и психотерапия могут описывать и исследовать только то, как психоанализ и психотерапия могут что-то описывать и исследовать, и больше ничего.
Но даже данное занятие, способное только при самом широком произволе терминов, называться исследованием, осуществляется совершенно ненаучно, поскольку все его результаты зависят от интерпретации участников.
В научном исследовании результат должен формироваться независимо и от участников, и от теоретических установок. Поэтому один исследователь (в научном исследовании) может ожидать того, чего не ждет второй, а третий может желать того, чего не хотят первые двое, но научное исследование предоставит им то, с чем всем придется смириться. А теория, которая будет этому противоречить - надломится и перестроится, чтобы не уйти в небытие. Такова принудительная сила выводов научного исследования, результаты которого никто не может интерпретировать по-своему, приписывая туда что-то от себя.
А у психоанализа и у психотерапии любое исследование псевдонаучно, потому что каждый пациент по-своему интерпретирует своё состояние не только по собственным интеллектуальным способностям, но и по вербальным задаткам - то есть в зависимости от того, какой он вообще рассказчик. А теперь вспомним, что это, обычно, рассказчик, у которого не всё в порядке где-то в психике…
На подобном создаётся первичная «научная» база данных для исследования…
Кроме того, пациент интерпретирует своё состояние не так, как эта интерпретация была бы возможна вообще и всегда, а так, как он это понимает на данный момент. Завтра или вчера, начитавшись или насмотревшись чего-либо, он может оценивать то же самое совсем по-другому. И даже без духовных впечатлений, такой пациент может интерпретировать своё состояние по-разному, например, будучи сытым или голодным. Или, например, утром и вечером. Или в снег, или в дождь, или в вёдро. А при ветре и говорить не приходится. Его интерпретация может подвергаться переосмыслению с течением времени, а может скакать туда-сюда по сиюминутным причинам, которые на него накатят, или которые, наоборот, его отпустят. Вот и вся научность подобной базы данных.
И что же с этим делает врач? А врач интерпретирует рассказ пациента также в соответствии с различными субъективными факторами, в зависимости от того, насколько он наблюдателен, насколько он утомлен, насколько он проницателен, насколько он настроен на работу, насколько он верит пациенту, насколько пациент ему симпатичен, насколько он умён и вообще настолько, насколько он способен интерпретировать комплекс подобных впечатлений. Потому что его дело - именно интерпретация.
Таким образом, метод познания психоанализа и психотерапии представляет собой интерпретацию интерпретаций интроспективно-самореферентного (самонаблюдательно-самоописательного) характера. Если на подобных методах может возникнуть какая-либо наука, то придется серьезно подождать.
Что и происходит.
Именно поэтому сфера научной юрисдикции психотерапии или психоанализа всегда естественным образом перетекает в территории, подвластные то фармацевтике, то лечебной физкультуре, то нейрохимии, то физиотерапии, то гипнозу, то, даже, хирургии. То есть, психотерапия и психоанализ, в какие бы высокие теоретические дебри они не забирались, всё равно скатываются назад к практике, потому что они есть практики по своей сути.
А тогда оставим эти, во многом полезные и нужные людям, занятия, врачам-профессионалам. А в качестве познавательного метода поищем себе что-либо другое.
И что же у нас из этого «другого» будет дальше? А дальше у нас идет такой метод познания, как эзотерика, или, как её иногда называют (на манер дурных пристрастий) - «эзотеризм».
Этот прекрасный вид интеллектуальной деятельности знаменит тем, что не обременен никакими глупыми ограничениями на миросозерцание. Базовое миросозерцание эзотерики, как таковое, отсутствует вообще, поскольку оно может быть настолько любым, насколько вообще что-либо может быть любым.
Никаких предварительных условий и никакого круга очерчивающих понятий эзотерика не признает и не понимает. В ней можно одновременно в одном лице исповедовать теософию, ходить креститься в церковь, заниматься каббалой, обращаться к эгрегорам и колотиться в шаманской рецитации, пока не пришло время переходить к даосским методам или к ламаистским рисункам и мандалам. Все эти концепции теоретически отрицают друг друга, но, практически собранные в голове отдельно взятого эзотерика, они уютно соседствуют и никогда не ссорятся.
Но это вовсе не говорит о беспечности эзотерики в методологии познания, поскольку все эзотерические теории проходят очень строгий предварительный отбор, на стадии которого в ней утверждается и остается только всё, что было кем-то сказано, и только всё, что было кем-то сказано в большом увлечении.
Симпатично, не правда ли?
И хотя, на первый взгляд, это выглядит опрометчиво, но в этом есть большой резон, поскольку эзотерика не застаивается в догматах, как, например, застаивается в них по временам наука, или, как, например, вязнет в них на постоянной основе официальная церковная доктрина.
Но и у этого славного метода, к сожалению, есть свои издержки, благодаря которым в эзотерику легко проникают и пожизненно поселяются системно не объясненные идеи, не способные проиллюстрировать себя простыми и краткими примерами из действительности. Это смущает.
А виной всему являются три основных познавательных метода эзотерики, которые добывают знания для большинства её школ, и которые выступают методическим скелетом для большинства её практик.
Что это за методы? Прежде всего, это весьма кардинальные методы, останавливающие сознание и психику. Говорят, что это очень интересно с точки зрения переживаний. Возможно и так. Но насколько это интересно с точки зрения познания? Переживания переживаниями, но совершенно не ясно - что мы сможем познать в тех случаях, когда у нас остановлено сознание (или остановлена вся психика вообще)?
Если не увлекаться экзотикой переживаний, а вдуматься в познавательную логику этих методов, то можно определенно сказать, что с их помощью мы сможем познать всё что угодно, но только не сознание и только не психику. Потому что вещь, перестающая исполнять цели, для которых она создана, перестает быть сама собой.
Если сознание не сознает, а психика не формирует последовательности душевных переживаний, то и сознание, и психика теперь совершенно не то, чем они должны быть в своём естественно-обычном облике. При этом психика и сознание получают, якобы, некие особые способности видеть и ощущать что-то, недоступное обычному сознанию и обычной психике, что, конечно же, здорово, но не для нашего случая. Потому что предмет нашего исследования - обычная психика и обычное сознание. А они, если их остановить - исчезают.
Таким образом, прием остановки психики и сознания сразу же создает естественные трудности для изучения именно психики и сознания. Этот прием нам не подходит.
Рассмотрим второй прием. Этот прием, если верить слухам, всегда где-то кем-то успешно практикуется, и заключается он в том, что человек входит в какое-либо особое «измененное состояние», в котором у него раскрываются новые психические возможности.
В принципе, вполне возможно допустить, что в этих интересных состояниях человек действительно приобретает какие-то новые возможности, которыми ранее не обладал. Можно было бы, и попробовать какой-нибудь тренинг. Но серьезно тревожит тот факт, что в способностях людей, входивших (по их рассказам) в измененные состояния, не появляется ничего, кроме вот этого зуда рассказывать об опыте вхождения в измененные состояния. Здесь тревожит даже не то, что этим людям есть, что совершенствовать в своем обычном состоянии, тревожит то, что человек не может продемонстрировать никаких «скрытых возможностей», которые (по его словам) раскрыл в измененных состояниях.
Куда они деваются в обычных состояниях, если раскрылись в измененных?
О скрытых возможностях человека вообще говорится много, но создается впечатление, что основная особенность скрытых возможностей состоит как раз именно в том, что бы оставаться скрытыми от всех и навсегда. Похоже, существует единственный случай, когда у человека вдруг отмечаются скрытые до сих пор, сверхспособности, которыми он ранее не обладал, и этот случай - некролог. Но, обычно сразу же после этого человек ведет себя скромно и достойно, не предоставляя никакого нового повода заговорить о чем-либо подобном.
Поэтому, если мы имеем в виду не это измененное состояние, то во всех других измененных состояниях, мы даже и не знаем, на что равняться.
Вот если какой-то человек входил в измененные состояния с помощью гимнастических снарядов, то он демонстрирует внешний коррелят - стройную фигуру и рельеф мышц. Здесь мы, хотя бы, знаем, на что идем.
Или, если человек входил в измененные состояния за клавиатурой или за клавесином, то мы тоже наблюдаем внешний коррелят - поэму или фугу. Здесь мы видим хотя бы, чего нам следует остерегаться.
А если человек входил (как говорит) в измененные состояния эзотерики, то никакого внешнего коррелята у него не появляется - каким был до измененных состояний (полный скрытых возможностей), таким же после них и остался (еще более полный еще более скрытых возможностей). Только рассказов несметно прибавляется.
А какой еще должен появиться у этого человека внешний коррелят, спросите вы, кроме вот этой основной инстинктивной установки утомлять ближнего? Да любой из тех, которые обещаются практикой измененных состояний: дары ясновидения, прорицания, левитации или выхода из тела; передвижение предметов мыслью, третий глаз, экстрасенсорика, астральная диагностика, способности к исцелению, навыки формирования жизненных ситуаций, материализация мыслеобразов, богатство или карьера силой мысли, ремонт и отладка отношений между людьми, внушение на расстоянии, эмоциональный гипноз и всё такое прочее, что можно и не перечислять, настолько всё это хорошо известно. Это очень конкретные дары, которые очень трудно скрыть. Тем более, если этого не пытаться делать.
Но, входивших в измененные состояния, пруд пруди, а обладающих этими дарами - двое-трое на сто лет (всяких разговаривающих с Богом, или врачующих кофейными клизмами, в расчет не берем).
Однако у известных в истории людей, обладавших психическими сверхспособностями, эти способности проявлялись либо от рождения, либо после какого-либо неприятного или непонятного случая, либо в результате травмы. Такие случаи история доподлинно знает.
Но история до сих пор не знает ни одного случая, когда психические сверхспособности проявились бы у человека в результате каких-либо измененных состояний, или по итогам каких-либо иных подводящих упражнений из эзотерики.
Все, исторически известные обладатели сверхспособностей, как это ни странно, вообще были людьми едва грамотными (как Кейси или Ванга, например), и едва ли вообще осведомленными о каких-либо эзотерических практиках или теориях. Скорее всего, они об этом даже и не слышали. А если бы даже и услышали, то не приняли бы всерьез, потому что кому, как не им, было известно, что на подобное легко купиться, но этому невозможно научиться. Это дается сверху. Этому нельзя научиться самому, и этому нельзя научить другого.
Эти невероятные возможности наваливаются на человека оттуда, откуда никто не знает, и овладевают человеком помимо его психических устремлений, ничего для этой психики о ней самой не проясняя. Ни одному из людей, «осчастливленных» дарами сверхспособностей, никогда не удавалось рассказать о психике что-либо такое, чего не знали бы задолго до них. Даже самые невероятные возможности психики никогда не имели никакой познавательной силы в отношении самой себя.
Именно поэтому все великие экстраординары никогда не брали никого к себе на выращивание и не оставляли после себя последователей. Они никому не передавали своего дара, и не шли ни на какие переговоры об учениках, потому что знали, что набирать учеников на семинары или в сожительствующие толпы - это обман природы. Ну, и учеников, соответственно, если отделять их от природы.
А поэтому идти в практику измененных состояний с познавательными целями - несовместимо с познавательными перспективами. Таков опыт жизни. Всё это интересная, но не дающая никакого познавательного результата, духовная практика.
И, наконец, перед нами третий и основной познавательный метод эзотерики, который можно назвать «методом свободной декларации», потому что его суть состоит в том, что в эзотерике любой (даже не просветленный экстазом) человек, может заявить любое тайное знание следующим, например, образом: «Тонкий мир имеет иерархию десяти структур, каждая из которых распадается на семь зон ответственности смотрящих сущностей, и каждая из этих сущностей отвечает за тот или иной поток энергии. Каждый поток энергии каждой сущности управляет событиями земной жизни через чакры человека. Сущности эти делятся на тёмных и светлых, по три на каждый вид, итого будет шесть, а седьмая сущность это та, которая следит, чтобы всё между ними было поровну. А, вообще-то, всё это еще с атлантов началось, потому что они стали первыми иерархами невидимого мира, когда умерли. И еще у царя Соломона был ковер-самолет. А если кто-то мне не верит, то пусть меня хоть прямо сейчас обыщет и сам убедится, что я прав».
Таков этот метод. Он настолько беззастенчиво убедителен, что поле вопросов эзотерики никогда не содержит раздела об источнике знаний. Достоверность источников подразумевается настолько, что если кто-то и задает этот бестактный вопрос, то ответ сводится к простой линейной схеме - получено свыше, взято в информационном поле, поведано астральным двойником, дано небесными учителями, продиктовано кем-то из астрала, записано автописьмом собственноручно как бы в здравом уме, считано третьим глазом в астральных мирах, пришло из космоса и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24