Огонь способен греть, потому что он эксплуатирует своё собственную внутреннюю природу (огонь горяч). Вода способна увлажнять, потому что она эксплуатирует свою собственную внутреннюю природу (вода влажная). Зародыш способен создавать растение, потому что он эксплуатирует свою собственную внутреннюю природу (содержит в себе все основные части растения в зачаточном состоянии). Мышцы способны производить работу, потому что эксплуатируют свою собственную внутреннюю природу (их внутренняя структура оптимальна для сокращений в одном определенном направлении).
Следовательно, интеллект, как способность, есть операционное продолжение, или инструментальное выражение «истинного Я», и, таким образом, интеллект есть то бытие, которое плоть от плоти бытия «истинного Я», и, следовательно, всё, что относится к природе интеллекта, будет относиться и к истинной природе нашей психики.
Таким образом, именно через природу интеллекта мы дальше попробуем понять тайную природу бытия своей психики, то есть природу «истинного Я».
Однако, здесь беда в том, что интеллект, являясь частью «истинного Я», отождествляет себя с «вымышленным Я» и поэтому сливается с тем содержанием, которое сам же обнаружил в мире и сам же накидал в «вымышленное Я».
В результате этого, та природа интеллекта, которая содержится в «вымышленном Я», настолько перемешана с миром, что она теперь может больше рассказать о мире, чем о себе самой.
Интеллект это мысль, а мысль - это всегда конкретное наполнение чем-то конкретным, потому что не бывает мысли просто как мысли, без того значения, которое в неё сейчас вкладывается. И поэтому, коснись мы содержания интеллекта, мы всегда видим и процесс, и результат его работы в плотной связи с чем-то, что он осмысливает, и в полной неразлучности с тем, что он перерабатывает для внутреннего усвоения. Из-за этого никогда не понятно, что именно здесь от природы интеллекта, а что именно от свойств объекта познания. Непонятно, кто из них выступает изнанкой другого - интеллект сформировал понятие об объекте соответственно собственной природе, или, наоборот, объект вызвал своими свойствами какие-то изменения в природе интеллекта.
Поэтому нам следует искать истинную природу интеллекта в том, что в нём дано только как его чистая способность, отрицая всякое его содержательное наполнение.
А наиболее очевидно в смысле его чистой природы является то, что сам по себе интеллект свою природу качественно проявляет только в смешении с чем-то внешним себе. Если интеллект не впустит в себя что-то из внешней среды, то он останется бессодержательным и бескачественным. То есть природа интеллекта несамодостаточна и не имеет качественного наполнения без чего-то внешнего себе.
Таким образом, если бытие интеллекта несамодостаточно и качественно не определимо без смешения с чем-то внешним себе, то и бытие самой психики так же должно быть несамодостаточно и так же должно быть качественно пустым без смешения с чем-то внешним себе.
Однако, признавая бытие интеллекта несамодостаточным, трудно столь же легко признавать его ложным. Потому что, даже будучи пустым и не обнаруживаемым, бытие интеллекта истинно, поскольку интеллект, несомненно, есть. Да, интеллект ничего не может создавать сам, ему нужна познавательная среда, в формах которой он получал бы источник собственных форм, но, все же, интеллект не создаётся этой средой, он в неё приходит уже чем-то, что он есть.
С чего мы это взяли? Это следует из того, что интеллект - это способность, которая исполняет функцию. А любая способность, исполняющая функцию, есть некое предварительное умение, которое должно быть раньше бытия той функции, которую она исполнит. Этот субординационный строй необходим, поскольку, если нет способности, то нет даже и повода говорить о функции. Сначала должна появиться способность, а потом, по истечении какого-то времени какой-то деятельности этой способности, начнет оформляться функция, которая будет результатом усилий и затрат способности. Функция есть результат деятельности какой-то способности.
Именно поэтому интеллект даже без качественной определенности есть явление не ложное, а полностью действительное, так как только нечто действительное может осуществлять какую-либо деятельность.
Следовательно, и наше «истинное Я», тоже есть нечто, существующее действительно, существующее несомненно. Оно есть нечто, существующее истинно, существующее реально даже без качественной определенности. Очевидно, это есть то самое исходное бескачественное бытие души, которое в восточных религиях является манящей целью успокоения интеллекта и дхарм, а в христианстве называется «смертью вечной» без Воскрешения.
Кроме того, продолжая анализ интеллекта, как чистой способности, мы видим, что интеллект не просто пассивно ждёт, пока перед ним появится какая-либо среда для познания, он сам сверхактивно ищет эту среду, проявляя такие, подстегиваемые только его собственными потребностями, качества, как: любопытство, познавательный интерес, информационная жадность, повышенное внимание к новому и т.д. Интеллект испытывает непрестанную нужду в поглощении познавательной среды и жадно набрасывается на всё, что способно играть её роль.
После той же амнезии, перед интеллектом возникает внешняя действительность, готовая не сама по себе ринуться в его внутреннюю пустоту, а лишь по свойствам его внутренней активности. И когда эта внешняя действительность неудержимо устремится в сознание человека, интеллект начнет встречать этот поток и осмысливать его только потому, что вся его внутренняя природа постоянно хочет поглощать внешнюю себе действительность и наполняться ею. Интеллект может оставаться пустым только в состоянии тяжелой болезни личности, так называемой, идиотии. Или в её варианте - в нирване. В здоровом же состоянии интеллект всегда и обязательно вбирает в себя всё, что перед ним находится.
Следовательно, и сама наша психика тоже характеризуется тем, что она постоянно вбирает в себя что-то внешнее, наполняется этим и по-другому не может.
Однако интеллект заполняет свою пустоту и получает собственное качество не только какими-то внешними объектами познания, он формируется ещё и какой-то своей внутренней особостью, потому что, даже пустой интеллект, как мы определили выше, это совсем не пустое место, а некая способность. И, как каждая способность, интеллект имеет свою исходную организацию, которая содержит в себе свои собственные профили потенциального действия.
То есть, интеллект не просто может что-то делать как способность, он может это делать именно так и никак иначе. Каждый интеллект неповторим, но неповторим он не за счёт внешнего мира, а за счет собственного стиля и собственного строя мышления, который всё чужое во внешнем мире делает своим собственным и неповторимым. Проще говоря - такое свойство интеллекта, как его индивидуальность, не формируется из внешних объектов познания, а является его собственным достоянием, присущем ему исходно.
И, следовательно, то же самое можно сказать и о психике каждого из нас - индивидуальность любого человека является изначальным свойством его душевной природы, поскольку несомненная индивидуальность «вымышленного Я» не могла взяться из внешнего мира, где всё ему чуждо и где ему ничего не принадлежит. Эта индивидуальность есть следствие некоего композиционного строя «истинного Я», способного проявляться в особой форме, присущей именно этому «истинному Я» и более никому другому. Именно это и проявляется в «вымышленном Я», в той нашей личности, которая складывается на данный момент.
Что еще? Пожалуй, и всё. Вроде бы, и немного, но нам большего и не надо. Для нашей задачи достаточно и этого. А наша задача, если о ней вспомнить, состоит в том, чтобы разобраться - может ли, каким-то образом, ошибочное поведение человека проистекать по причине тайного вмешательства в его психику со стороны каких-либо внешних ей сил?
Теперь, когда мы несколько проникли в природу нашей психики, мы можем подобную возможность допустить по двум основаниям.
Первое основание состоит в наличии возможности общетеоретического характера, которая выражается в том, что психика (по итогам наших исследований) характеризуется именно тем, что активно стремится смешаться с чем-то внешним себе, хочет она, или не хочет. Есть некий открытый для нас процесс, в котором психика делает это с помощью интеллекта, направленного на внешний мир. Но общетеоретическое допущение может выдвигать версию о том, что если интеллект психики смешивается с внешним миром в открытом для нас процессе, то какой-то тайный интеллект может смешиваться с нашей психикой в скрытом для нас процессе. Совсем как наш интеллект смешивается с внешним миром. Повторяем - это первое основание, которое представляет собой самую общую возможность без конкретных деталей.
А второе основание состоит в том, что конкретных деталей мы никогда и не узнаем, поскольку интеллекту вход в «истинное Я» закрыт, и он там ничего не контролирует. «Истинное Я» для интеллекта есть тайна, и всё, что там происходит, интеллекту неподконтрольно.
Всё это надо понять очень правильно - «истинное Я» есть для нас тайна не потому, что оно обязательно мистично или сверхсложно, а потому, что оно для нас недоступно. Может быть природа, структура и организация «истинного Я» вообще не сложнее коробка спичек. Но, какова бы она ни была, эта природа или организация, она нам неведома совсем не потому, что она выше наших умственных способностей, а только лишь потому, что наши умственные способности туда не могут заглянуть.
И поэтому мы вообще не вправе судить о том, что может происходить, а что не может происходить внутри нашей психики (в «истинном Я»).
А коль скоро это так, то мы не в праве исключать возможность существования в нашей психике какой-то чужой и неподконтрольной деятельности, проходящей в зоне «истинного Я» - кто знает, что там вообще происходит?
Этого никто не знает. Зато мы знаем, что проникнуть в нашу психику легко - она сама по своей собственной природе способствует любому проникновению, так как идет этому навстречу всем своим естеством. И если это произойдет в «истинном Я», то мы об этом уж точно знать не будем - нашему интеллекту там ничего не подконтрольно.
Но зато любой из нас в состоянии твердо судить о том, что происходит в нашем «вымышленном Я», поскольку здесь-то интеллекту всё подконтрольно. И пусть себе, на здоровье, рождаются любые чуждые происки в тайной зоне нашего «истинного Я», где всё покрыто тайной, но, когда эти чуждые происки начнут осуществляться в зоне нашего «вымышленного Я», то наш интеллект их тут же заметит и пресечет! Ведь для интеллекта здесь всё прозрачно! Родина может спать спокойно - чужая деятельность, придя из сумрака тайны, не сможет остаться тайной на освещенном плацу интеллекта!
Увы, всё происходит совсем наоборот и происходит ежесекундно. И не где-нибудь, а в нашем теле. Надзор за ним интеллекта мифичен.
Глава 10. Тело
Фразу о том, что «женщина, знакомясь, подаёт руку первой», я долго считал дебютом из инструкций по правильному сексу. Но потом мне объяснили, что это что-то из этикета.
В своё время очевидные практические трудности заставили меня отказаться от планов принудить всех читателей этой книги читать каждый её эпиграф. Я пришел к выводу, что это дело трудное и непонятно как реализуемое. Но эпиграф к этой главе я попросил бы, все-таки, прочитать особо, потому что этот горький рассказ является хорошим служебным примером того, как обусловлено телесным всё, что происходит в нашем сознании.
Отсюда все и казусы. Но обо всём по порядку.
Нам пора переходить к нашему телу потому, что, хоть мы и определились, что ошибки человека проистекают из его психики, но сама эта психика находится в таком интересном соединении с телом, что оставаться в постоянном отрыве от этого факта мы просто не имеем права. Как не отделимы в своём существовании друг от друга психика и тело, так же неотделимыми от этого факта должны быть и любые исследования, касающиеся хоть психики, хоть тела. Нельзя рассекать нерассекаемое. И поэтому время пришло.
Однако, разговоры о взаимодействии психики и тела - это тема, которая открыта тысячи лет тому назад, и не закрыта по сей день. А поэтому, во избежание вовлечения в дискуссии методического характера, мы определимся сразу, что проблему совместной жизни психики и тела мы будем решать в канве тех предусловий, которые сложились у нас под влиянием избранного нами метода познания - в канве метода философского обобщения.
А метод философского обобщения, во-первых, изначально отсылает нас к функции познаваемого объекта, а, во-вторых, на следующем этапе, требует максимально обобщенного вывода, не привязанного к частностям или к конкретике отдельных случаев. Таким образом, метод требует, чтобы функция, после своего определения, непосредственно перетекала в обобщающий тезис.
Но нам здесь придется поступить обратным порядком, потому что у нас уже есть обобщающий тезис, который звучит так: «психика - это осознающее себя индивидуальное целое». И нам следует теперь всегда идти именно от этого готового тезиса, потому что исследуется-то у нас всё равно психика, а не что-либо иное, и поэтому целесообразно было бы любые новые вопросы пристегивать к проблемам психики, а не наоборот. В том числе и вопросы тела.
Для этого мы останемся в рамках основного обобщающего тезиса о психике, но рассмотрим состав его определений («осознающее себя»; «индивидуальное»; «целое») в новом ключе - мы рассмотрим все эти определения тем образом, как если бы мы, вдруг, озадачились еще и вопросом, как в них раскрывается связь психики с телом.
И сделаем мы это для того, чтобы проверить - насколько сохранится внутренняя гармония исходного тезиса, если мы добавим в его смысл еще и такой подразумевающийся сегмент, как тело?
Что же мы увидим, когда в тезисе теперь будет подразумеваться еще и наличие тела?
Мы увидим, что тело очень хорошо вписывается в наш тезис, поскольку определение «осознающее себя», если говорить о его изначальном смысле, вообще тела не касается и не тревожит общего смысла тезиса, поскольку психика, как была, так и остается единственным познающим персонажем. Кроме того, определение «осознающее себя» полностью вписывается в новый смысл «целого», который сейчас возник (целое не как характеристика самой психики, а как её единство с телом), потому что своё тело человек тоже осознаёт в качестве самого себя.
Определение же «индивидуальное» вообще остается полностью гармоничным в новых условиях, потому что любое тело, с которым связана и взаимодействует психика, тоже индивидуально.
Что же касается определения «целое», то его новый смысл (см. второй абзац выше) не разрывает тезиса из-за того, что психика, как целое, есть целое также и в смысле её единства с телом (с чего собственно у нас всё это сейчас и началось).
Так что, пока всё хорошо - исходный тезис углубляется при дополнении его понятием тела, но остается полностью рабочим.
Однако если внимательно исследовать реакцию каждого из определений тезиса на инъекцию в него понятия тела, то выяснится, что, все определения впускают эту инъекцию в кровь без изменения собственного естества, и только определение «целое» становится качественно иным и приобретает какой-то новый собственный смысл.
Но, собственно говоря, иначе и быть не могло. Ведь определение «целое» ранее у нас относилось только к психике, взятой отдельно самой по себе в её собственных свойствах, а теперь оно (определение «целое») относится еще и к целостности психики с телом в характеристиках их совместности.
Таким образом, именно совместность - вот то новое, что формирует новый подтекст смысла «целого» в исходном тезисе после того, как в его смысловую структуру проникло и обосновалось там, понятие о единстве психики и тела.
«Совместность» - это термин, который нов только для нашего исследования, но и вообще для практики подобных работ. А поэтому следует пояснить, что под ним здесь подразумевается.
Что понимается под Совместностью? Под Совместностью будет пониматься тайна согласованного, гармоничного и естественного взаимодействия психики и тела. Именно некая тайна. Потому что ни мы, ни кто другой, до сих пор не знает, как взаимодействуют психика и тело, и как это взаимодействие на практике реализуется. Для того чтобы предпринять хоть сколько-нибудь не поверхностный обзор существующих версий, нам всем сейчас пришлось бы взять отпуска за свой счет и сложить их вместе. Поэтому освещать достигнутое в этой сфере мы даже и не попытаемся - его столько же много вообще, сколько мало для пользы.
Но мы всё равно должны разобраться с тем, как существует психика в качестве целого со своим телом, потому что без этого исходная проблема нашего исследования - ошибки человека - не может быть решена корректно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24