– Познакомьтесь с Андреа Балби, моим добрым другом. Не возражаете, если мы присоединимся к вам и пропустим по стаканчику вина?
– Буду рад составить вам компанию!
– В последнее время вас почти не видно в городе. Похоже, вы отклоняете все приглашения на приемы и балы – только представьте, сколько сердец вы разбили!
– Видите ли, с недавних пор я утратил интерес к званым вечерам.
Джованни хотелось рассказать обо всем Агостино, но присутствие постороннего человека его смущало. Однако Агостино сам заговорил о Елене.
– Неужели это встреча с Еленой Контарини так на вас повлияла?
– Я… я не совсем к ней равнодушен.
– А я предупреждал, что она самая красивая женщина Венеции! И отличная партия, с богатым приданым. Жаль, что она может выйти только за кого-нибудь из самых знатных и старинных родов Венеции… вроде нашего друга Балби!
Агостино и Андреа расхохотались. Джованни переменился в лице.
– О чем вы говорите?
– О законе, запрещающем браки между знатью и простолюдинами, который приняли десять лет назад.
Джованни словно громом поразило. Венеция казалась таким открытым, смешанным и свободным от предрассудков городом, юноше и в голову не приходило, что здесь может существовать узаконенная помеха их с Еленой отношениям.
Джованни изо всех сил попытался скрыть внутренние муки.
– Надо же, какой странный закон, – заметил он, пытаясь перевести разговор на политику. – Я думал, что Венеция – республика.
– Вы уловили самую суть удивительной двойственности венецианской политической жизни! Наша политическая система – потрясающая смесь демократии и просвещенного деспотизма, так как она целиком опирается на аристократов, которые и выбирают сенаторов, дожа и его советников. Поразительно, но эту совершенно неравноправную систему одобряют все жители, включая тех, кого полностью отстранили от какого-либо представительства или принятия решений, – другими словами, девяносто восемь процентов населения!
– Признаю, наша демократия не для всех, как хотели бы некоторые, – согласился Андреа. Будучи дворянином, он был одним из двух тысяч пятисот членов Большого совета Венеции, краеугольного камня политической жизни города. – Но в отличие от монархий, которые окружают город, благодаря подобной системе у нас нет диктатуры, переходящей по наследству. Верховного правителя, дожа, избирает Большой совет путем очень сложной процедуры, которая помогает избежать интриг какой-нибудь одной семьи, к тому же власть дожа постоянно контролируется другими органами власти, например сенатом или Советом десяти.
– Я не посягаю на государственные институты, – сказал Агостино торопливо, ведь в городе, где анонимные обвинения не раз приводили к тому, что политических противников сажали в тюрьму или травили ядом, любое неправильно истолкованное замечание могло навлечь беду. – Они обеспечивают Венецию стабильной властью вот уже семьсот лет, и это замечательно. Я просто пытаюсь объяснить нашему юному другу, что нашим городом управляет аристократическая элита, конечно, весьма просвещенная, но которая тем не менее пытается – вполне законно! – оградить собственные интересы и могущество. И в первую очередь от тех богатых торговцев, которые мечтают заполучить политическую власть. Разве не эта причина стала поводом для принятия закона, запрещающего знати вступать в браки с простолюдинами, пусть даже очень богатыми?
– Совершенно верно, – подтвердил Балби, успокоившись. – В свое время было заключено так много браков между аристократами и выходцами из простых семей, что ситуация стала угрожать самой основе нашей политической власти и стабильности. Поэтому я лично выступал за то, чтобы приняли этот закон. В конце концов, в Венеции хватает красивых и богатых женщин незнатного происхождения. А дворяне пусть женятся на равных себе!
Агостино посмотрел Джованни в глаза и широко улыбнулся.
– Видите, дорогой друг, вам, впрочем, как и мне, придется охотиться подальше от палаццо Контарини. Вокруг него уже кружат несколько хищников из старинных родов. Но не печальтесь, я вам подскажу, где искать добычу. Эта плутовка Анжелика, к примеру, только о вас и говорит. Она из очень богатой семьи, но не аристократка. Поверьте, ею стоит заняться!
– К тому же, как мне говорили, она не из скромниц, – добавил Андреа. – Хотя все зависит от того, что вы ищете. Если вам нужно хорошо провести время, многие девицы благородных кровей с радостью распахнут вам объятия, главное – суметь затронуть их сердце. А жениться – совсем другое дело.
С Джованни хватило услышанного. Натянуто улыбнувшись, он сослался на назначенную встречу и ушел. Собственно говоря, так оно и было – юноша спешил к Елене на очередной урок философии.
Бредя по аллеям и вдоль каналов, Джованни все думал о словах Агостино и Андреа. До этого дня он и не помышлял о женитьбе на Елене, но, узнав, что этот брак не возможен ни при каких обстоятельствах, почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Словно последняя дверь в царство его мечты захлопнулась навсегда. Он вспомнил о претендентах на руку Елены, и ему захотелось узнать, что она сама думает о законе, который никогда не позволит ей стать женой Джованни. Как она собирается поступить? Не выходить замуж вообще и стать любовницей Джованни? Невозможно, учитывая ее положение в обществе. Взять в мужья человека, которого не любит, и тайно встречаться с Джованни?
Сомнения терзали юношу. Он должен поговорить с Еленой. Но как встретиться с ней наедине? Джованни осенило, когда он уже подошел к заднему фасаду дворца Контарини. Юноша остановился и нацарапал несколько слов на вырванной из книги странице. Затем вошел в палаццо через черный вход.
Джованни провел урок как ни в чем не бывало. Елена не отводила глаз от юноши, пытаясь уловить в его взгляде хотя бы намек на нежность или страсть. Но Джованни держался холодно и отстраненно.
Время расставаться принесло, как обычно, чувство тяжелого разочарования, и Елена едва сдерживала досаду, когда Джованни сунул в ее руку сложенный листок бумаги.
Глава 41
На колокольне церкви Сан-Самуэле прозвонили полночь. Темная фигура скользнула в узкую аллею, которая огибала палаццо Контарини. В нескольких метрах от Большого канала человек остановился и посмотрел вверх. Полная луна тусклым светом заливала стену дворца, но внутри было темно. Широкие окна на всех этажах, до самого верха, были забраны решетками. Юноша взобрался на нижнее окно, держась за железные прутья, долез до просвета вверху, затем подтянулся и оказался на втором этаже, у окна в гостиную. Он поднимался выше и выше и наконец добрался до последнего этажа. Там, в ванной комнате, горела свеча. Джованни постучал в стекло, и огонек приблизился. Елена открыла окно.
– Любовь моя, у тебя получилось!
– А у тебя? – возбужденно прошептал Джованни.
– Да! Смотри!
Елена сняла решетку, и Джованни проник в маленькую комнату. Девушка посмотрела на него сияющими глазами.
– Я сделала все, как ты хотел, – гордо произнесла она, показав инструмент, которым расшатала прутья. – Почти три часа ушло!
– Ты умница!
Джованни впервые очутился в Елениной спальне, просторной и уютной. Два высоких окна смотрели на Большой канал, и из них открывался великолепный вид, даже ночью. В другом конце помещения стояла огромная кровать под балдахином. На Елене не было ничего, кроме длинной белой ночной рубашки.
– Синьора, да вы еще безумнее меня!
– Я так по тебе скучала!
– Если бы ты знала, как я по тебе тосковал!
Елена никогда еще не отдавалась мужчине. Чувственная и страстная, она с нетерпением ждала этой минуты. Венецианское общество не отличалось скромностью, и многие молодые люди познавали радости плотского удовольствия задолго до свадьбы. Но у Елены были возвышенные представления о любви, и девушка не хотела физической близости до тех пор, пока душа не будет пылать так же, как тело. И вот наконец она почувствовала, что любит всем сердцем.
Пока она раздевала Джованни, он нежно гладил ее лицо и волосы. Хотя у юноши уже был опыт физической близости с Луной, ему казалось, что он занимается любовью впервые, и тело, и душа его трепетали. Страстно обняв Елену, он ласково уложил ее на кровать. От волн горячей нежности у Джованни перехватывало горло, он прижал к себе возлюбленную, чтобы убедиться, что она настоящая и этой волшебной ночью принадлежит только ему. Вскоре их тела слились в одно, он яростно целовал губы Елены, зарывался пылающим лицом в ее шелковые волосы. Ее круглая, нежная и упругая грудь воспламенила Джованни. Девушка стонала под ним… Юноша открыл глаза, и его ошеломило выражение невыносимого желания на лице любимой… Елена, с сомкнутыми веками, с бисеринками пота на лбу, – этот образ затмил тот, другой, целомудренный, за созерцание которого ему пришлось заплатить кровью. В то же мгновение он увлек Елену за собой, в блаженство первого путешествия по волнам экстаза. Джованни шептал, что любит ее, и она услышала, как он произносит ее имя – словно молитву.
Любовники долго лежали, крепко обнявшись, не в силах оторваться друг от друга. Затем Джованни перевернулся на спину. Молодые люди упивались этой минутой блаженства, неподвижно глядя на потолок Елениной спальни, расписанный под небесный свод.
– Я не вынесу, если нас разлучат, – прошептала Елена.
– Я тоже, любовь моя! Но нам никогда не стать мужем и женой.
Елена подняла голову и удивленно посмотрела на него.
– Зачем же страдать сейчас?
– Но ведь это правда? Закон, запрещающий браки между знатью и простолюдинами, существует?
– Да.
– Как ты можешь любить меня, зная, что однажды нам придется расстаться, чтобы ты могла выйти замуж за дона Бадиа или Гримани?
Елена отвела взгляд.
– Я знаю только одно: я тебя люблю и всегда буду рядом с тобой.
– Но что произойдет, если ты выйдешь за другого?
Елена свернулась рядом с ним калачиком.
– Мы всегда будем любовниками!
– Значит, мы сможем встречаться только тайно?
– Так ужасно говорить об этом. Но ведь другого выхода нет?
– Есть.
Елена в изумлении посмотрела на него.
– Мы можем уехать из Венеции, – решительно произнес Джованни.
Глаза Елены наполнились печалью.
– Родители не вынесут, если я нарушу закон и, словно преступница, сбегу из города.
– Это единственное решение, если мы хотим остаться вместе. Я много думал над этим. Однажды тебе придется выбирать между семьей и мной.
Какое-то время Елена в смятении молчала. Затем осторожно встала, подошла к окну и выглянула из него.
– Я не смогу покинуть этот город. Он – часть меня, – сказала она, повернувшись к Джованни; ее взгляд заволокло слезами. – И хотя люблю тебя больше всего на свете, ты – любовь всей моей жизни, я не смогу причинить горе родителям. Если я сбегу, их это убьет.
Джованни опустил глаза; грудь разрывало от муки. Он с трудом удержался от слез. Совладав с душевной болью, он вновь посмотрел на Елену.
– Ты права, любовь моя. Я больше никогда не заговорю о браке.
Елена бросилась к Джованни и упала в его объятия. Всхлипывая, она покрывала его поцелуями, не осознавая, что в душе возлюбленного что-то надломилось. И последствия будут трагическими.
Глава 42
Двадцать шестое декабря. Джованни в первый раз надел бауту – белую маску с черным шелковым капюшоном и кружевной накидкой – и треугольную шляпу. Затем набросил на плечи табарро – широкий черный плащ. Юноша вышел из палаццо Приули и подождал несколько минут. Было темно, лагуну укутал густой туман. Вскоре к Джованни присоединился одетый точно так же человек, перед которым шел слуга с фонарем.
– Извините, что заставил ждать. В этом тумане ничего не видно! Да вас не узнать!
– И вас тоже, дорогой Агостино!
– Как замечательно отвести вас на ваш первый бал-маскарад! Сами убедитесь, это незабываемое зрелище… там все возможно!
Молодые люди пустились в путь, сопровождаемые человеком с фонарем.
Прошли месяцы со дня встречи Джованни и Елены. Два или три раза в неделю молодые люди тайно встречались в Елениной спальне под покровом ночи. Несколько раз Джованни чудом удалось избежать поимки, когда он спускался вниз по стене. Но, к счастью, никто из слуг пока не заметил следов его ночных посещений. Юноша продолжал давать Елене уроки философии, от которых она была в восторге, несмотря на то что на них всегда присутствовали друзья семейства Контарини. Елене нравилось наблюдать за тем, как Джованни рассуждает о самых возвышенных идеях днем, и видеться с ним по ночам, заниматься с ним любовью, радоваться каждой встрече. Джованни сдержал обещание и больше никогда не затрагивал болезненную тему брака. Но сердце юноши раздирали мучения, становясь все невыносимее из-за того, что он пытался их не замечать. Несколько раз Джованни порывался сообщить Елене, что ему нужно на несколько недель уехать в Рим, но, будучи не в силах ее покинуть, так и не смог сказать ни слова. Тем не менее он решил отправиться в путь в первых числах января, после рождественских гуляний, начала знаменитого карнавала.
По пути Джованни и его спутники встречали ряженых в масках. На многочисленных площадях города разношерстные толпы людей отмечали первый день карнавала. Празднества должны были продлиться несколько недель и достигнуть пика во вторник, накануне Великого поста. Пока чернь под звуки тамбуринов развлекалась на улицах Венеции, знатные горожане устраивали роскошные балы у себя во дворцах. Но богачи и бедняки одинаково любили этот сезон веселья, когда время застывало и дозволялось все. Венецианцы не отличались строгостью нравов и в безумные зимние ночи охотно предавались разгулу в вихре веселой музыки, танцев и пьянящего вина.
Джованни не искал подобных развлечений, но из любопытства принял приглашение Агостино сопровождать его на один из самых великолепных балов в городе. Юноша знал, что там не будет Елены: в палаццо Контарини в тот вечер тоже собирались гости, а он отклонил приглашение, опасаясь, что не сможет спокойно наблюдать за тем, как мужчины в масках добиваются благосклонности его возлюбленной.
Они подошли к палаццо Гуссони. Прибыв в гондолах или пешком, десятки мужчин и женщин в маскарадных костюмах входили внутрь ярко освещенного дворца. Агостино дал монетку фонарщику и протянул свое приглашение слугам, тоже в масках, которые охраняли вход. Затем друзья поднялись на второй этаж и очутились в огромном зале, где более двух сотен гостей шумно поглощали изысканные блюда.
Играла музыка, и через некоторое время все, возбужденные звуками скрипок, пустились в пляс. Джованни не умел танцевать, но веселье увлекло и его. Групповые танцы сменились парными, и вскоре Джованни сумел сделать несколько танцевальных па в объятиях женщины, которая могла бы быть как аристократкой, так и куртизанкой, многие из которых проникали на балы знати без приглашения. Он танцевал и пил несколько часов. Ближе к полуночи гости разбились по парам и группам и предались ласкам на огороженных ширмами просторных диванах в углах комнаты, которые стояли там именно для этой цели. Джованни уже успел отказаться от предложений нескольких женщин. Он сидел за столом, потягивая вино с веселой компанией гостей. Один из них, по-видимому такой же пьяный, как Джованни, влез на стол и стал рассказывать о своих любовных похождениях. Джованни прислушался – незнакомец утверждал, что провел часть ночи в палаццо Контарини.
– Ах, друзья, до чего же там было весело! Столько прелестных молоденьких женщин! Гораздо больше, чем в этом унылом месте, где, кажется, собрались одни старики да старухи!
Молодые люди, рассмеявшись, захлопали в ладоши.
– Была там одна девица, ее задница пылала так, словно она сидела на горячих угольях со вчерашнего дня!
– И потому ты решил остудить ее холодным душем, да? – воскликнул человек на другом конце стола. Остальные встретили замечание хохотом.
– Ты прав! Я схватил эту шлюшку, которая вертелась передо мной, словно кошка на крыше колокольни, раскаленной солнцем! Схватил и бросил на диван. Несколько мгновений она сопротивлялась для виду, а затем подняла юбки и показала мне свое сокровище. Ах, друзья, до чего же славная потаскуха!
Он жестами изобразил эту сцену.
– Я повернул девицу и овладел ею в задницу. Она так орала от удовольствия, что другие шлюхи собрались вокруг, ожидая своей очереди. После того как она кончила и я уже собрался было удалиться, знаете, что произошло? Сучка сообщила свое имя, чтобы я мог прийти к ней в дом и снова ублаготворить ее!
Гости одобрительно зашумели.
– Назови ее имя! Имя!
Рассказчик, казалось, засомневался. Затем воскликнул:
– Вы прекрасно знаете, что мне не дозволено раскрывать имя женщины в маске! Скажу вам только, что это была… моя невеста!
И мужчины и женщины зашлись в смехе.
– Моя собственная невеста, которую я считал такой целомудренной, с нетерпением ожидая первого поцелуя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47