Мы вышли на ночной холод. В небе светила зимняя луна, в гавани серебрилась лунная дорожка. Жюли ежилась. Стальные тросы лодок позванивали на ветру, как в ту ночь, когда мы впервые встретились с Тимом. Он положил руку мне на плечо, и мы пошли вдоль набережной, и я сказала "Вау!".Невидящими глазами я смотрела на гавань, словно на машине времени внезапно перенеслась на несколько лет назад, словно все произошедшее за эти годы мне только приснилось. Алисон ткнула меня в бок и тем привела в чувство.Испанские гости забрались в такси и укатили в отель.– До понедельника! – успела прокричать на прощание Габриэла.Алисон, Питер, Жюли и я поймали еще одно такси. Я села на заднее сиденье и вдруг почувствовала страшную усталость. Когда мы подъехали к дому, я крепко спала.
На следующее утро голова у меня почти не болела. Очевидно, помогали таблетки доктора Бирн. Все утро я укладывала вещи и собиралась отправиться к Тиму. Тим пил кофе на кухне и заявил, чтобы я делала, что хочу, а ему нужно на некоторое время уйти.– Ты куда, Тим?Вид у него был сконфуженный.– У меня встреча с сослуживцами.– Тим! – Я взглянула на него с ужасом. – Вы же устраивали холостяцкую пирушку вчера вечером!– Устраивали, – согласился он. – Но не устроили. Родители пригласили вчера каких-то дальних родственников и попросили меня прийти. Пришлось перенести пирушку на сегодня.– Тим Мэлон! А что будет, если ты налижешься сегодня в стельку? – спросила я.– Не налижусь. – Он обнял меня за плечи. – Без паники, Изабель. Завтра я буду как огурчик. Вовремя приду на свадьбу и еще тебя буду дожидаться.– Я тоже буду вовремя, – вздохнула я. – Ты же меня знаешь: пунктуальна, как хронометр.Он осторожно поцеловал меня в губы.– Я буду себя хорошо вести, честно, – заверил он. – Мы уже не дети. Пора нам остепениться, взяться за ум.Я посмотрела на него с сомнением. Представить себе компанию мужчин в пабе – остепенившихся и взявшихся за ум – было очень трудно.– И ничего ужасного я им с собой сделать не позволю! – заявил он решительно.Эта мысль показалась мне ужасной. В моем мозгу проплыли картины Тима, прикованного нагишом к парапету набережной. Или Тима, пьяного до бесчувствия, которого товарищи затаскивают в такси и отправляют домой. Или Тима в бессознательном состоянии, с обритой головой. Меня вернул к реальности голос Тима.– Изабель! – смеялся он. – Я же тебе говорю: мы уже взрослые, серьезные люди.Но по возвращении домой у меня никак не проходило предчувствие, что должно произойти что-то ужасное. Я пожалела, что он рассказал мне о своей холостяцкой пирушке сегодня.
Возле дома было припарковано такси. К моему удивлению, в гостиной меня ожидала Бриджет Эванс-Медина.– Я только что вошла, – объяснила она после поцелуев и объятий. – Хотела оставить тебе подарок и сразу же уйти.– О Бриджет, останься хотя бы на чашку чая! Мы отпустили такси и принялись болтать.– Томас не мог приехать, – рассказывала она. – Он сидит дома с Кристофером.– А как у вас дела с Томасом?Она улыбнулась.– Сейчас немного лучше. А сперва было очень трудно, Изабель. Я такого просто не ожидала. Но сейчас мы оба изменились.– А что ты ожидала? – с любопытством поинтересовалась я. – До какой степени твои ожидания не соответствовали действительности?– Я не знаю. – Она слегка поморщилась. – Наверное, я ожидала, что наша жизнь будет сплошной романтикой, что он останется таким же восторженным влюбленным, каким был до свадьбы. Но такого не могло быть в принципе. Когда находишься рядом с человеком каждую минуту, отношения меняются. И забеременела я слишком быстро. Очевидно, он хотел таким образом привязать меня к дому.Я участливо смотрела на нее.– У него вообще против меня было предубеждение, – продолжала она. – Он считал, что я должна сидеть дома и вести хозяйство. – Она вздохнула. – Мы пришли к компромиссу.– Я рада. Я рада, что компромиссы возможны.– Я тоже. – Она слегка улыбнулась. – Ты знаешь, дело дошло до того, что я подумывала уйти от него. Но потом поняла, что я его люблю, что он для меня слишком много значит…– Я понимаю твои чувства, – сказала я. – Как приятно сознавать, что мы прошли через период сомнений и устроили свою жизнь. Ты и Томас, я и Тим, Барбара и Нико.– Барбара и Нико? – Она удивленно воззрилась на меня. – Что ты этим хочешь сказать?– Они встречаются. Разве ты не знаешь?– Я знаю, что один раз она приглашала его на ужин, – сказала Бриджет. – И что она ходила с несколькими друзьями слушать его игру. Но они не встречаются.Настала моя очередь воззриться на нее с удивлением.– А разве они не уехали в Севилью в эти выходные?– Нет. – Бриджет уверенно покачала головой. – Барбара сейчас в Ливерпуле. Она уехала туда неделю назад.– Ты уверена?– Конечно, уверена. Я ей недавно звонила, спрашивала, приедет ли она на свадьбу. Я знаю, она говорила тебе, что не приедет, потому что у нее много работы, но хотела удостовериться, а вдруг она передумала?– О работе она мне ни слова не сказала, – медленно произнесла я. – Она говорила только о том, что едет в Севилью, причем с Нико.Бриджет захихикала.– Может, она говорила так, чтобы удостовериться, что ты переболела Нико. Я знаю Барбару. Может, она боялась, что если ты будешь знать, что он свободен, то у тебя появятся сомнения относительно свадьбы.– Это смешно!– Разумеется, смешно. Но Барбара всегда неровно дышала к Нико. Ей так хотелось с ним встречаться! А на тебя она очень злилась, Изабель. Сперва за то, что ты с ним встречалась, а потом за то, что ты его бросила.– Какая глупость. – Мне хотелось отогнать от себя это наваждение.– Разумеется. – Бриджет была со мной совершенно согласна. – Но теперь это уже не имеет значения. Насколько я знаю, с Нико все в порядке. В "Люксе" он больше не играет.– Не играет?– Нет. Томас рассказывал, что он, кажется, получил повышение по службе. И теперь невероятно занят. Работает по вечерам, по субботам.– Но, может, он играет в Ретиро-парке?– Это зимой-то? – Бриджет засмеялась. – Он, конечно, сумасшедший, но не до такой же степени, Изабель! – Она посмотрела на часы. – Знаешь, мне пора идти. У меня здесь друзья, и у нас с ними назначена встреча.– О Бриджет! Спасибо, что зашла.– Я тоже была рада тебя увидеть, Изабель. Просто жду не дождусь завтрашнего дня.Мы обнялись.– Завтра в это время мы обе уже будем замужними женщинами, – сказала я.– Несомненно, – подтвердила она. Глава 38ВОЛОСЫ, КОТОРЫЕ РАЗВЕВАЮТСЯ ВО ВРЕМЯ ПОЛЕТА ГАЛАКТИК (Хуан Миро, 1940)
Перед сном я вышла поставить на порог пустые бутылки из-под молока и засмотрелась на небо. Оно светлело яркой полосой Млечного Пути, и я почувствовала себя маленькой и незначительной. Возможно, у всех этих звезд есть собственные планеты. И на них живут люди вроде нас, женщины, которые тоже волнуются, что их жених отправился на пирушку с друзьями как раз накануне свадьбы. Я помолилась, чтобы с Тимом не случилось ничего ужасного. Что будет со мной, да и со всеми, если утром обнаружится, что друзья сыграли с ним какую-нибудь глупую шутку, отправили куда-нибудь за город, например? Тогда все пойдет наперекосяк.Я вообразила, что скажет на это мать. И отец. При мысли об этом мне стало даже смешно.– Мы тебе говорили! – злорадно воскликнут они. – Он никогда тебе не подходил, Изабель!Меня пробрал озноб, и я ушла в дом. Дверь я закрыла на замок и на щеколду.Все были дома. Ян слушал свои компакт-диски, Алисон лежала на диване с очистительной, увлажняющей и омолаживающей маской на лице.– Ну и как? – спросила я.– Что как?– Как твоя неземная красота?– Заткнись! Ты хочешь, чтобы завтра я выглядела, как промокашка?– Ну что ты, я нисколько не сомневаюсь в твоих масках! Но сама собираюсь воспользоваться сном красоты и отправляюсь в постель.– Хорошая идея, – вставила мать, которая делала себе маникюр. – Тебе надо отдохнуть.Все согласились, что мне надо отдохнуть, и я отправилась к себе в комнату. Спать мне не хотелось, но было желание побыть одной. Весь день домашние толковали только о свадьбе, о прическах, о церкви, о певице (антибиотики Стелле не помогли, и завтра должна была петь незнакомая нам девушка), о шампанском, об оркестре, о зале в отеле, причем повторяли одно и то же по сотне раз и довели меня едва ли не до полного изнеможения. А когда я не смогла ответить матери на вопрос, заказан ли на первое копченый лосось, то она начала меня расспрашивать, хорошо ли я себя чувствую, и не болит ли у меня голова, и не поднялась ли у меня температура, и не случилось ли у меня чего-нибудь непредвиденного?– Да, у меня температура! – огрызнулась я. – И что характерно – нормальная!Мать обиженно поджала губы, а я почувствовала себя виноватой. Ян тоже ушел в свою комнату, и через стенку я слышала бренчание гитары, такое успокоительное, тихое. Я села к зеркалу и начала ритуал борьбы с пятнами на лице: очищение, увлажнение, тонирование и так далее. Завтра в это же время я уже стану Изабель Мэлон, сказала я себе. Я стану женой Тима, улыбнулась я своему отражению в зеркале."Изабелла, нежная моя, Изабелла", – вдруг послышался в моей голове знакомый голос."Что это? Неужели такое возможно?" – безжалостно спросила я себя. Если бы Бриджет не появилась и не рассказала мне о Барбаре и Нико, то неужели я бы тоже вспомнила сегодня о нем?Это значило, что он не бросил меня ради Барбары. Я его бросила. Ради Тима. И остаюсь в полной уверенности, что поступила правильно. Но думать о нем я не могла себе запретить.Интересно, а если бы мы с Тимом поженились вовремя, то думала бы я точно так же о своих бывших бойфрендах?Я закрыла глаза и представила себе Тима. Какой он красивый в черном смокинге, с бутоньеркой в петлице! Я шла к нему навстречу по церковному проходу, и он мне улыбался, а потом вдруг начал смеяться, глядя на мое смешное экстравагантное платье.Я снова открыла глаза. Почему смешное и экстравагантное? У меня прекрасное, восхитительное платье! Я постаралась справиться с удушьем и отогнать от себя дурное видение. Все будет хорошо, повторяла я себе. Это нервы пошаливают.В кровати было холодно. В Мадриде я привыкла спать в двуспальной кровати, а с некоторых пор меня грело в ней воспоминание о Нико. "Снова этот Нико!" – вскрикнула я безмолвно. Никакого Нико для меня сейчас не существует! Да, у нас было что-то вроде любви, но любовью, которая кончается замужеством, это не назовешь. Не то что с Тимом.Изабелла, нежная моя. Я не просто не хотела думать о нем – я о нем не думала! Так почему же он явился мне сейчас? Именно сегодня ночью? Когда мне больше всего нужен покой и умиротворение? Когда меня больше всего на свете волнует Тим, которого могут приковать наручниками к фонарному столбу в Доннибруке? Я люблю Тима, и он любит меня. Сколько раз он мне это повторял после моего возвращения домой? Сотни? Тысячи раз? Наконец-то он любит меня так же сильно, как я его. В этот раз именно Тим захотел поскорее попасть в брачный капкан, именно Тим начал разговор о переустройстве дома, именно Тим не хотел ждать до дня свадьбы! Следовательно, мне не надо беспокоиться о том, что на свадьбе мы его не дождемся, что он позвонит мне и скажет: "Прости, дорогая, я передумал". Такого с ним теперь не случится.Все идет хорошо. Все проблемы улажены. Мне остается только выспаться и завтра утром обрести самый лучший, сияющий вид.Я слышала, как семейство один за другим расходится по своим комнатам. Мать попросила Яна сделать потише звук проигрывателя. Алисон сунула голову ко мне в комнату и прошептала: "Спокойной ночи". На завтрашний день она возлагала большие надежды. Сшитое мной платье ей очень нравилось. Костюм матери тоже удался. Завтра мы все втроем будем выглядеть достойно.Около двух я наконец уснула. И снова мне приснился сон об отце О'Брайене и старых занавесках вместо платья. Я вскочила в холодном поту, начала искать свой ингалятор, в потемках уронила его на пол, потом случайно забросила под кровать. Пришлось долго ползать на четвереньках и нашаривать его там. Когда я была маленькая, то верила, что под кроватью живут злобные уродливые создания. Даже теперь мне не очень нравилось запускать руку под кровать.Ребячливая, глупая, никак неспособная повзрослеть Изабель. Я приняла лекарство и немного успокоилась. Не хватало, чтобы завтра на свадьбе у меня случился приступ удушья. Если не нюхать специально букет, то этого можно избежать, думала я. Мой букет был вполне традиционным: красные и белые гвоздики, в окружении гипсофилы.Я снова легка и попыталась заснуть. Но у меня ничего не получалось. Пришлось зажечь свет. Состояние было такое, что даже читать я не могла как следует: я не могла сосредоточиться. В конце концов я сошла вниз и приготовила себе чашку чая.Я старалась не шуметь, но через пять минут Алисон тоже появилась на кухне. Я молча достала вторую чашку и тоже приготовила ей чай с молоком.– Я услышала внизу шум, – сказала Алисон.– Не надо было спускаться, – вполголоса ответила я. – А вдруг вместо меня здесь орудует бандит? Он бы проломил тебе башку.Она засмеялась.– Риск, конечно, был, – согласилась она. – Но, кроме того, я слышала, как открывается дверца холодильника. Вряд ли бандит заинтересовался содержимым нашего холодильника.Некоторое время мы пили чай молча.– Не можешь уснуть? – спросила Алисон.– Сидела бы я здесь, если бы могла уснуть!– Неужели со мной будет то же самое? – задумчиво спросила Алисон.– Не знаю, – вздохнула я. – Может быть, это в порядке вещей. Лежишь без сна и думаешь, а правильно ли ты поступаешь, выходя замуж. И вспоминаешь всю свою жизнь, и надеешься, что впереди тебя ждет только хорошее.Алисон понимающе кивнула.– Не то чтобы я не хотела выходить за него замуж, – продолжала я. – Просто человек всегда надеется, что все будет так, как он хочет. И в конце концов понимает, что так не бывает.– Но ты же всегда можешь развестись! – беспечно заявила Алисон.– Странно думать об этом перед свадьбой, – усмехнулась я. – Как можно стоять в церкви и думать, что это все не имеет значения, потому что в любой момент ты можешь подать на развод? Хочется надеется, что выбор сделан.– Слушай, значит, у тебя завелись сомнения? – Она долила себе в чашку молока.– Нет, – ответила я. – Просто мысли.Мы сидели в молчании. Вдруг стрелки кухонных часов сделали крутой разворот по циферблату. Это значило, что им требуется новая батарейка.– Тебе не обязательно выходить за него замуж, – мягко сказала Алисон. – Если ты не хочешь.– Не говори глупостей! – Я встала и вымыла свою чашку под краном. – Сегодня ночью он гуляет с сослуживцами. Я просто волнуюсь, что завтра утром он не сможет явиться на бракосочетание.– О Изабель! Только не это!– Согласна. Но похмелья ему все равно не избежать.Она захихикала.– И глаза у него будут розовые!– Ты даже это заметила? – воскликнула я. – Что у него становятся розовые глаза?– У большинства людей так происходит.– Но он обещал, что не будет много пить.– А когда из мастерской возвращают фотографии, то объясняют, что надо делать, чтобы глаза не были красными. Когда снимают со вспышкой, надо отойти подальше.Мне тоже стало смешно:– А они не объясняют, что накануне вечером нельзя много пить?Через некоторое время мы разошлись по своим комнатам.
Утро наступило абсолютно волшебное. На безоблачном небе светило яркое солнце, с юга – просто чудо какое-то! – дул легкий ветерок, так что стало даже почти тепло.В доме царил хаос. Мать взяла на себя командные функции в смысле регулирования очереди в ванную. Ян решил проявить сознательность и принести пользу обществу: он впервые в жизни собрался погладить себе рубашку и моментально прожег в ней дыру. Алисон объясняла ему, что позиция три на утюге означает: "очень горячо". Отец бродил вокруг дома, подыскивая слова для своей торжественной речи.Я вспомнила о решении Жюли сходить с утра перед свадьбой в ресторан позавтракать, и мне тоже захотелось последовать ее примеру. Накануне я заснула только около пяти, и вид у меня был соответствующий. Вокруг глаз черные круги, пятна на лице стали еще ярче. Я долго боролась с ними с помощью клерасила, чтобы подготовить кожу для косметики.В одиннадцать мы с Алисон отправились в парикмахерский салон.– Как только вернусь из Венеции, сразу же остригусь! – мстительно пообещала я своей стилистке.– Вам и так очень хорошо, Изабель, – ответила она. – Немного терпения, и ваши волосы сами улягутся, как надо.– Терпение не относится к числу моих самых сильных качеств.– Придется побрызгать спреем, – задумчиво сказала она.Я не возражала, хотя от спреев у меня неминуемо начинался приступ удушья. Пока она брызгала, я задержала дыхание, выжидая, пока в воздухе прекратится движение ядовитых молекул. Но приступ все равно начался. Минут восемь я задыхалась под участливые взгляды Алисон и стилистки, и слезы катились у меня из глаз. Потом я заплатила за прическу, и мы покинули салон. Домой мы возвращались на машине.– Замечательно! – бурно реагировала Алисон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
На следующее утро голова у меня почти не болела. Очевидно, помогали таблетки доктора Бирн. Все утро я укладывала вещи и собиралась отправиться к Тиму. Тим пил кофе на кухне и заявил, чтобы я делала, что хочу, а ему нужно на некоторое время уйти.– Ты куда, Тим?Вид у него был сконфуженный.– У меня встреча с сослуживцами.– Тим! – Я взглянула на него с ужасом. – Вы же устраивали холостяцкую пирушку вчера вечером!– Устраивали, – согласился он. – Но не устроили. Родители пригласили вчера каких-то дальних родственников и попросили меня прийти. Пришлось перенести пирушку на сегодня.– Тим Мэлон! А что будет, если ты налижешься сегодня в стельку? – спросила я.– Не налижусь. – Он обнял меня за плечи. – Без паники, Изабель. Завтра я буду как огурчик. Вовремя приду на свадьбу и еще тебя буду дожидаться.– Я тоже буду вовремя, – вздохнула я. – Ты же меня знаешь: пунктуальна, как хронометр.Он осторожно поцеловал меня в губы.– Я буду себя хорошо вести, честно, – заверил он. – Мы уже не дети. Пора нам остепениться, взяться за ум.Я посмотрела на него с сомнением. Представить себе компанию мужчин в пабе – остепенившихся и взявшихся за ум – было очень трудно.– И ничего ужасного я им с собой сделать не позволю! – заявил он решительно.Эта мысль показалась мне ужасной. В моем мозгу проплыли картины Тима, прикованного нагишом к парапету набережной. Или Тима, пьяного до бесчувствия, которого товарищи затаскивают в такси и отправляют домой. Или Тима в бессознательном состоянии, с обритой головой. Меня вернул к реальности голос Тима.– Изабель! – смеялся он. – Я же тебе говорю: мы уже взрослые, серьезные люди.Но по возвращении домой у меня никак не проходило предчувствие, что должно произойти что-то ужасное. Я пожалела, что он рассказал мне о своей холостяцкой пирушке сегодня.
Возле дома было припарковано такси. К моему удивлению, в гостиной меня ожидала Бриджет Эванс-Медина.– Я только что вошла, – объяснила она после поцелуев и объятий. – Хотела оставить тебе подарок и сразу же уйти.– О Бриджет, останься хотя бы на чашку чая! Мы отпустили такси и принялись болтать.– Томас не мог приехать, – рассказывала она. – Он сидит дома с Кристофером.– А как у вас дела с Томасом?Она улыбнулась.– Сейчас немного лучше. А сперва было очень трудно, Изабель. Я такого просто не ожидала. Но сейчас мы оба изменились.– А что ты ожидала? – с любопытством поинтересовалась я. – До какой степени твои ожидания не соответствовали действительности?– Я не знаю. – Она слегка поморщилась. – Наверное, я ожидала, что наша жизнь будет сплошной романтикой, что он останется таким же восторженным влюбленным, каким был до свадьбы. Но такого не могло быть в принципе. Когда находишься рядом с человеком каждую минуту, отношения меняются. И забеременела я слишком быстро. Очевидно, он хотел таким образом привязать меня к дому.Я участливо смотрела на нее.– У него вообще против меня было предубеждение, – продолжала она. – Он считал, что я должна сидеть дома и вести хозяйство. – Она вздохнула. – Мы пришли к компромиссу.– Я рада. Я рада, что компромиссы возможны.– Я тоже. – Она слегка улыбнулась. – Ты знаешь, дело дошло до того, что я подумывала уйти от него. Но потом поняла, что я его люблю, что он для меня слишком много значит…– Я понимаю твои чувства, – сказала я. – Как приятно сознавать, что мы прошли через период сомнений и устроили свою жизнь. Ты и Томас, я и Тим, Барбара и Нико.– Барбара и Нико? – Она удивленно воззрилась на меня. – Что ты этим хочешь сказать?– Они встречаются. Разве ты не знаешь?– Я знаю, что один раз она приглашала его на ужин, – сказала Бриджет. – И что она ходила с несколькими друзьями слушать его игру. Но они не встречаются.Настала моя очередь воззриться на нее с удивлением.– А разве они не уехали в Севилью в эти выходные?– Нет. – Бриджет уверенно покачала головой. – Барбара сейчас в Ливерпуле. Она уехала туда неделю назад.– Ты уверена?– Конечно, уверена. Я ей недавно звонила, спрашивала, приедет ли она на свадьбу. Я знаю, она говорила тебе, что не приедет, потому что у нее много работы, но хотела удостовериться, а вдруг она передумала?– О работе она мне ни слова не сказала, – медленно произнесла я. – Она говорила только о том, что едет в Севилью, причем с Нико.Бриджет захихикала.– Может, она говорила так, чтобы удостовериться, что ты переболела Нико. Я знаю Барбару. Может, она боялась, что если ты будешь знать, что он свободен, то у тебя появятся сомнения относительно свадьбы.– Это смешно!– Разумеется, смешно. Но Барбара всегда неровно дышала к Нико. Ей так хотелось с ним встречаться! А на тебя она очень злилась, Изабель. Сперва за то, что ты с ним встречалась, а потом за то, что ты его бросила.– Какая глупость. – Мне хотелось отогнать от себя это наваждение.– Разумеется. – Бриджет была со мной совершенно согласна. – Но теперь это уже не имеет значения. Насколько я знаю, с Нико все в порядке. В "Люксе" он больше не играет.– Не играет?– Нет. Томас рассказывал, что он, кажется, получил повышение по службе. И теперь невероятно занят. Работает по вечерам, по субботам.– Но, может, он играет в Ретиро-парке?– Это зимой-то? – Бриджет засмеялась. – Он, конечно, сумасшедший, но не до такой же степени, Изабель! – Она посмотрела на часы. – Знаешь, мне пора идти. У меня здесь друзья, и у нас с ними назначена встреча.– О Бриджет! Спасибо, что зашла.– Я тоже была рада тебя увидеть, Изабель. Просто жду не дождусь завтрашнего дня.Мы обнялись.– Завтра в это время мы обе уже будем замужними женщинами, – сказала я.– Несомненно, – подтвердила она. Глава 38ВОЛОСЫ, КОТОРЫЕ РАЗВЕВАЮТСЯ ВО ВРЕМЯ ПОЛЕТА ГАЛАКТИК (Хуан Миро, 1940)
Перед сном я вышла поставить на порог пустые бутылки из-под молока и засмотрелась на небо. Оно светлело яркой полосой Млечного Пути, и я почувствовала себя маленькой и незначительной. Возможно, у всех этих звезд есть собственные планеты. И на них живут люди вроде нас, женщины, которые тоже волнуются, что их жених отправился на пирушку с друзьями как раз накануне свадьбы. Я помолилась, чтобы с Тимом не случилось ничего ужасного. Что будет со мной, да и со всеми, если утром обнаружится, что друзья сыграли с ним какую-нибудь глупую шутку, отправили куда-нибудь за город, например? Тогда все пойдет наперекосяк.Я вообразила, что скажет на это мать. И отец. При мысли об этом мне стало даже смешно.– Мы тебе говорили! – злорадно воскликнут они. – Он никогда тебе не подходил, Изабель!Меня пробрал озноб, и я ушла в дом. Дверь я закрыла на замок и на щеколду.Все были дома. Ян слушал свои компакт-диски, Алисон лежала на диване с очистительной, увлажняющей и омолаживающей маской на лице.– Ну и как? – спросила я.– Что как?– Как твоя неземная красота?– Заткнись! Ты хочешь, чтобы завтра я выглядела, как промокашка?– Ну что ты, я нисколько не сомневаюсь в твоих масках! Но сама собираюсь воспользоваться сном красоты и отправляюсь в постель.– Хорошая идея, – вставила мать, которая делала себе маникюр. – Тебе надо отдохнуть.Все согласились, что мне надо отдохнуть, и я отправилась к себе в комнату. Спать мне не хотелось, но было желание побыть одной. Весь день домашние толковали только о свадьбе, о прическах, о церкви, о певице (антибиотики Стелле не помогли, и завтра должна была петь незнакомая нам девушка), о шампанском, об оркестре, о зале в отеле, причем повторяли одно и то же по сотне раз и довели меня едва ли не до полного изнеможения. А когда я не смогла ответить матери на вопрос, заказан ли на первое копченый лосось, то она начала меня расспрашивать, хорошо ли я себя чувствую, и не болит ли у меня голова, и не поднялась ли у меня температура, и не случилось ли у меня чего-нибудь непредвиденного?– Да, у меня температура! – огрызнулась я. – И что характерно – нормальная!Мать обиженно поджала губы, а я почувствовала себя виноватой. Ян тоже ушел в свою комнату, и через стенку я слышала бренчание гитары, такое успокоительное, тихое. Я села к зеркалу и начала ритуал борьбы с пятнами на лице: очищение, увлажнение, тонирование и так далее. Завтра в это же время я уже стану Изабель Мэлон, сказала я себе. Я стану женой Тима, улыбнулась я своему отражению в зеркале."Изабелла, нежная моя, Изабелла", – вдруг послышался в моей голове знакомый голос."Что это? Неужели такое возможно?" – безжалостно спросила я себя. Если бы Бриджет не появилась и не рассказала мне о Барбаре и Нико, то неужели я бы тоже вспомнила сегодня о нем?Это значило, что он не бросил меня ради Барбары. Я его бросила. Ради Тима. И остаюсь в полной уверенности, что поступила правильно. Но думать о нем я не могла себе запретить.Интересно, а если бы мы с Тимом поженились вовремя, то думала бы я точно так же о своих бывших бойфрендах?Я закрыла глаза и представила себе Тима. Какой он красивый в черном смокинге, с бутоньеркой в петлице! Я шла к нему навстречу по церковному проходу, и он мне улыбался, а потом вдруг начал смеяться, глядя на мое смешное экстравагантное платье.Я снова открыла глаза. Почему смешное и экстравагантное? У меня прекрасное, восхитительное платье! Я постаралась справиться с удушьем и отогнать от себя дурное видение. Все будет хорошо, повторяла я себе. Это нервы пошаливают.В кровати было холодно. В Мадриде я привыкла спать в двуспальной кровати, а с некоторых пор меня грело в ней воспоминание о Нико. "Снова этот Нико!" – вскрикнула я безмолвно. Никакого Нико для меня сейчас не существует! Да, у нас было что-то вроде любви, но любовью, которая кончается замужеством, это не назовешь. Не то что с Тимом.Изабелла, нежная моя. Я не просто не хотела думать о нем – я о нем не думала! Так почему же он явился мне сейчас? Именно сегодня ночью? Когда мне больше всего нужен покой и умиротворение? Когда меня больше всего на свете волнует Тим, которого могут приковать наручниками к фонарному столбу в Доннибруке? Я люблю Тима, и он любит меня. Сколько раз он мне это повторял после моего возвращения домой? Сотни? Тысячи раз? Наконец-то он любит меня так же сильно, как я его. В этот раз именно Тим захотел поскорее попасть в брачный капкан, именно Тим начал разговор о переустройстве дома, именно Тим не хотел ждать до дня свадьбы! Следовательно, мне не надо беспокоиться о том, что на свадьбе мы его не дождемся, что он позвонит мне и скажет: "Прости, дорогая, я передумал". Такого с ним теперь не случится.Все идет хорошо. Все проблемы улажены. Мне остается только выспаться и завтра утром обрести самый лучший, сияющий вид.Я слышала, как семейство один за другим расходится по своим комнатам. Мать попросила Яна сделать потише звук проигрывателя. Алисон сунула голову ко мне в комнату и прошептала: "Спокойной ночи". На завтрашний день она возлагала большие надежды. Сшитое мной платье ей очень нравилось. Костюм матери тоже удался. Завтра мы все втроем будем выглядеть достойно.Около двух я наконец уснула. И снова мне приснился сон об отце О'Брайене и старых занавесках вместо платья. Я вскочила в холодном поту, начала искать свой ингалятор, в потемках уронила его на пол, потом случайно забросила под кровать. Пришлось долго ползать на четвереньках и нашаривать его там. Когда я была маленькая, то верила, что под кроватью живут злобные уродливые создания. Даже теперь мне не очень нравилось запускать руку под кровать.Ребячливая, глупая, никак неспособная повзрослеть Изабель. Я приняла лекарство и немного успокоилась. Не хватало, чтобы завтра на свадьбе у меня случился приступ удушья. Если не нюхать специально букет, то этого можно избежать, думала я. Мой букет был вполне традиционным: красные и белые гвоздики, в окружении гипсофилы.Я снова легка и попыталась заснуть. Но у меня ничего не получалось. Пришлось зажечь свет. Состояние было такое, что даже читать я не могла как следует: я не могла сосредоточиться. В конце концов я сошла вниз и приготовила себе чашку чая.Я старалась не шуметь, но через пять минут Алисон тоже появилась на кухне. Я молча достала вторую чашку и тоже приготовила ей чай с молоком.– Я услышала внизу шум, – сказала Алисон.– Не надо было спускаться, – вполголоса ответила я. – А вдруг вместо меня здесь орудует бандит? Он бы проломил тебе башку.Она засмеялась.– Риск, конечно, был, – согласилась она. – Но, кроме того, я слышала, как открывается дверца холодильника. Вряд ли бандит заинтересовался содержимым нашего холодильника.Некоторое время мы пили чай молча.– Не можешь уснуть? – спросила Алисон.– Сидела бы я здесь, если бы могла уснуть!– Неужели со мной будет то же самое? – задумчиво спросила Алисон.– Не знаю, – вздохнула я. – Может быть, это в порядке вещей. Лежишь без сна и думаешь, а правильно ли ты поступаешь, выходя замуж. И вспоминаешь всю свою жизнь, и надеешься, что впереди тебя ждет только хорошее.Алисон понимающе кивнула.– Не то чтобы я не хотела выходить за него замуж, – продолжала я. – Просто человек всегда надеется, что все будет так, как он хочет. И в конце концов понимает, что так не бывает.– Но ты же всегда можешь развестись! – беспечно заявила Алисон.– Странно думать об этом перед свадьбой, – усмехнулась я. – Как можно стоять в церкви и думать, что это все не имеет значения, потому что в любой момент ты можешь подать на развод? Хочется надеется, что выбор сделан.– Слушай, значит, у тебя завелись сомнения? – Она долила себе в чашку молока.– Нет, – ответила я. – Просто мысли.Мы сидели в молчании. Вдруг стрелки кухонных часов сделали крутой разворот по циферблату. Это значило, что им требуется новая батарейка.– Тебе не обязательно выходить за него замуж, – мягко сказала Алисон. – Если ты не хочешь.– Не говори глупостей! – Я встала и вымыла свою чашку под краном. – Сегодня ночью он гуляет с сослуживцами. Я просто волнуюсь, что завтра утром он не сможет явиться на бракосочетание.– О Изабель! Только не это!– Согласна. Но похмелья ему все равно не избежать.Она захихикала.– И глаза у него будут розовые!– Ты даже это заметила? – воскликнула я. – Что у него становятся розовые глаза?– У большинства людей так происходит.– Но он обещал, что не будет много пить.– А когда из мастерской возвращают фотографии, то объясняют, что надо делать, чтобы глаза не были красными. Когда снимают со вспышкой, надо отойти подальше.Мне тоже стало смешно:– А они не объясняют, что накануне вечером нельзя много пить?Через некоторое время мы разошлись по своим комнатам.
Утро наступило абсолютно волшебное. На безоблачном небе светило яркое солнце, с юга – просто чудо какое-то! – дул легкий ветерок, так что стало даже почти тепло.В доме царил хаос. Мать взяла на себя командные функции в смысле регулирования очереди в ванную. Ян решил проявить сознательность и принести пользу обществу: он впервые в жизни собрался погладить себе рубашку и моментально прожег в ней дыру. Алисон объясняла ему, что позиция три на утюге означает: "очень горячо". Отец бродил вокруг дома, подыскивая слова для своей торжественной речи.Я вспомнила о решении Жюли сходить с утра перед свадьбой в ресторан позавтракать, и мне тоже захотелось последовать ее примеру. Накануне я заснула только около пяти, и вид у меня был соответствующий. Вокруг глаз черные круги, пятна на лице стали еще ярче. Я долго боролась с ними с помощью клерасила, чтобы подготовить кожу для косметики.В одиннадцать мы с Алисон отправились в парикмахерский салон.– Как только вернусь из Венеции, сразу же остригусь! – мстительно пообещала я своей стилистке.– Вам и так очень хорошо, Изабель, – ответила она. – Немного терпения, и ваши волосы сами улягутся, как надо.– Терпение не относится к числу моих самых сильных качеств.– Придется побрызгать спреем, – задумчиво сказала она.Я не возражала, хотя от спреев у меня неминуемо начинался приступ удушья. Пока она брызгала, я задержала дыхание, выжидая, пока в воздухе прекратится движение ядовитых молекул. Но приступ все равно начался. Минут восемь я задыхалась под участливые взгляды Алисон и стилистки, и слезы катились у меня из глаз. Потом я заплатила за прическу, и мы покинули салон. Домой мы возвращались на машине.– Замечательно! – бурно реагировала Алисон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47