– Да, – сдержанно ответила она.– Раньше я такого за ним не замечала! – я продолжала его расхваливать, и вдруг заметила, что Магдалене от моих слов явно не по себе: она нервничает, теребит салфетку.– Слушай! – догадалась я. – А нет ли между вами чего-нибудь этакого?..Вопрос еще больше ее смутил.– Ничего особенного нет, – тихо ответила она.– А не особенного?– Изабель! – она посмотрела на меня умоляющим взглядом. – Не спрашивай меня пока. Он пригласил меня в кафе, и я согласилась, вот и все.– Ах ты, маленькая притворщица! – захихикала я. И про себя подумала, что заводить связи на рабочем месте – последнее дело. Луис не в счет. Наша с ним ночь была полным помрачением ума. И, кроме того, он после этого не порвал со своей девушкой.Вечер тянулся долго и скучно. Присутствующие по очереди произносили какие-то малоинтересные речи, потом с чем-то друг друга поздравляли, и мне показалось, что я вот-вот усну. Но потом вдруг объявили победителя номинации «Бизнес-персона года», и мы все с удивлением услышали имя Габриэлы.Ее тоже это несказанно удивило. Мне всегда казалось, что любые награды присуждаются заранее, так что у победителя есть время подготовить приличную случаю благодарственную речь, но Габриэлу награда застигла абсолютно врасплох. Несколько секунд она потрясенно молчала и оглядывалась кругом, как будто в поисках второй Габриэлы Суарес, которой эта награда предназначалась в действительности. Но затем все зааплодировали, и ей ничего не оставалось, как выйти на эстраду и получить приз победителя – чудесную хрустальную вазу.– Я очень тронута, – произнесла она дрожащим голосом. – Тем более что награда стала для меня полной неожиданностью. – Постепенно ее голос окреп и вернулось самообладание. – Я основала компанию пятнадцать лет назад и была в ней сперва единственным работником. А теперь у нас двадцать штатных сотрудников и множество тех, кто работает по сезонному контракту. Мне очень приятно, что усердный труд всех этих людей получил такую высокую оценку и что имя компании теперь пользуется заслуженным уважением. Я считаю, что врученный мне приз на самом деле относится ко всем сотрудникам нашей компании и ко всем, кто с ней связан. Большое спасибо!Мы все встали и снова зааплодировали. Момент был очень волнующим, хотя минут пять назад я думала о том, что все эти награды гроша ломаного не стоят. Потом начались фотографирования, рукопожатия, поздравления и новые речи. Мы и наши клиенты считали за честь лично поздравить победительницу, все восклицали: «Хорошо сработано, Габриэла!» и «Ты – суперженщина!». Потом официант принес шампанское «Дом Периньон» и разлил всем по бокалам. Мы чокались с Габриэлой и с нашими клиентами, и меня переполняла гордость за нашу компанию.
Чуть позже, когда все клиенты разошлись, мы еще посидели за столом в тесном кругу.– Жаль, что твой муж не пришел, – сказал Луис, обращаясь к Габриэле.– Он ненавидит подобные мероприятия, – ответила она. – Все эти строгие костюмы, любезности.– Трудно его за это осуждать, – сказал Луис, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки и расслабляя галстук-бабочку. – Такая одежда неестественна.– Вот поэтому и лучше идти по жизни рука об руку с партнером по бизнесу, – сказала Магдалена. – Он-то уж знает, как ведутся дела.– Мой муж знает, – сдержанно ответила Габриэла. – Поэтому и не приходит.– Но ведь ты тоже вряд ли ходишь на собрания ветеранов, – высказал предположение Луис.– Он меня не приглашает, – со смехом ответила Габриэла. – И своих друзей к нам не зовет.Все засмеялись, вообразив, как могут смотреться за роскошным столом Габриэлы все эти собранные в одну кучу кошки и собаки. Потом мы заговорили о планах на завтра. За прошедшую неделю все очень устали и теперь мечтали только о том, как бы отдохнуть. Только у меня одной в плане стояло пополнение запасов в холодильнике и уборка квартиры.– Последнюю неделю я существовала только на замороженных обедах из супермаркета, – сказала я.– Но все равно это очень скучно – уборка и закупка продуктов, – лениво заметил Луис.– Хорошо, что у меня для этих случаев есть помощница, – мечтательно сказала Габриэла, которая за ужином со всеми чокалась и хорошо выпила, и теперь сидела расслабленная и счастливая.– Тогда ты можешь завтра просто сесть в кресло и наслаждаться жизнью, – сказала я.– Ничего себе наслаждаться! – воскликнула она. – Завтра с детьми мы едем к бабушке. Туда соберутся другие родственники с детьми, так что там будет настоящее столпотворение!– Вот что значит быть замужней женщиной с детьми, – назидательно произнесла я.– А по-моему, нет ничего лучше семейной жизни с детьми, – серьезно заметил Алехандро и многозначительно взглянул на Магдалену.Мы еще немного посидели, поздравили друг друга с победой и разошлись по домам. Но дома я тоже не могла долго заснуть и некоторое время посидела на балконе. Я думала о Габриэле, которая была так рада получить приз, хотя изо всех сил делала вид, что ей все равно. Я думала о том, какая она успешная, и талантливая, и красивая, и счастливая, и блистательная женщина. И муж у нее есть, который ее обожает, и дети, которых обожает она. Габриэла заслуживала такого успеха! Мне тоже хотелось стать такой, как она. Иметь такую же решительность, и азарт, и силу воли. Я страстно желала узнать секрет успеха.
В субботу утром я надела бесформенную белую майку и зеленые шорты и посмотрела на себя в зеркало. Мой вид явно оставлял желать лучшего. Несмотря на то, что вчера за ужином я пила очень мало спиртного, а перед сном влила в себя к тому же едва ли не пол-литра воды, все равно утром меня разбудил приступ астмы. Чтобы привести себя в порядок, я сделала несколько впрыскиваний из ингалятора. Вид у меня был усталый, состояние разбитое. Конечно, если переодеться во что-нибудь веселенькое и наложить косметику, то настроение автоматически поднимется и общее состояние улучшится. Но мне лень было в субботу заниматься такими пустяками. В конце концов, я собиралась всего лишь за покупками.Ингалятор пришлось взять с собой: я не хотела, чтобы приступ астмы застиг меня где-нибудь на улице. В Мадриде моя астма почти прекратила свои атаки, а если таковые и случались, то, как правило, они были не очень сильными. Ободрись, сказала я себе, забрасывая на плечо плетеную хозяйственную сумку, ты с ней справишься.На лестничной площадке сеньора Карраско известила меня о том, что лифт снова не работает. Значит, на пятый этаж продукты придется тащить на своих двоих. Да и вниз придется спускаться медленно, чтобы не слишком напрягать легкие и не нарушить дыхательный ритм.На улице мне стало гораздо лучше. Я осторожно поплелась в угловой магазин, где всегда делала субботние покупки. Мне очень нравился этот магазин – маленький семейный супермаркет, где со мной всегда обращались очень вежливо.Составленный список необходимых покупок я, как всегда, забыла дома. Пришлось на ходу вспоминать, что же в нем было написано. Всякие чистящие и гигиенические принадлежности. Хлеб. Вода. Вода – это очень важно, и я положила в корзинку две литровые бутылки воды. Потом овощи и фрукты. В последнее время я что-то снизила потребление свежих фруктов и овощей, и предстояло этот пробел восполнить. На ужин можно сделать себе макароны с овощной подливкой, а на десерт фрукты. Я начала укладывать в тележку глянцевые баклажаны.– Здравствуй, Изабелла, – раздалось где-то у меня за спиной.Я едва не выронила из рук баклажан. В животе у меня начались спазмы. Я обернулась и увидела перед собой Нико Альвареса, который пытался схватить меня за руку.– Что с тобой?– Ничего. Со мной все в порядке.– Ты такая бледная.– Просто вчера мы долго засиделись в ресторане, – сказала я. – Мы с сотрудниками ходили в ресторан.Мне самой было странно, почему это ни с того ни с сего у меня возникла потребность ему это объяснять.– Ну и как, хорошо провели время?– Хорошо, – ответила я, укладывая в корзинку персики, сливы, упаковку вишни и большой зеленый арбуз. Корзинка становилась чересчур тяжелой.– Позволь, я тебе помогу, – сказал он и начал ловко укладывать покупки в сортировочные мешки, а потом их взвешивать. – Неужели ты все это собираешься съесть? – приговаривал он при этом.– Ну, не сразу, – ответила я слабым голосом, чувствуя дурноту от одной мысли о еде.Он радостно улыбался.– Вот и хорошо!Я встала в очередь в кассу. Как назло, среди моих покупок оказались рулоны туалетной бумаги и дезодорант, которые важно и без всякого стеснения плыли по кассовому конвейеру. Такие все личные вещи, думала я про себя, не очень хотелось бы их выставлять напоказ. Потом я уложила покупки в хозяйственную сумку. Арбуз туда явно не влезал. Нико выхватил у меня из рук и то, и другое.– Я не могу просить вас их донести, – запротестовала я.– А тебе и не надо просить, – ответил Нико. – Я их просто так донесу.Я не возражала. После этого мне ничего не оставалось делать, как только шествовать за ним по пятам прямиком к своему дому, местоположение которого ему, очевидно, было хорошо известно.– Ну вот, Эдифисио Джерона, – сказал он, когда мы подошли к дому.– Да, – ответила я тоскливо, – только вот лифт no funciona. – Я совсем не собиралась говорить стихами, это как-то само получилось. – И живу я на пятом этаже, и в двух руках продуктов тонна.– Я подниму твои покупки наверх, – бодро сказал он и тут же бросился вверх по лестнице. Мне ничего не оставалось, как снова плестись вслед за ним.У моей двери Нико остановился.– Пожалуй, вам лучше войти, – сказала я, отпирая дверь, но мое приглашение прозвучало не слишком гостеприимно.– Хорошо, – сказал Нико, переступая порог и складывая покупки в холле.– Спасибо за помощь, – сказала я, не зная, как себя дальше вести.Впрочем, с тем же успехом я не знала, что ему сказать.– Ничего, – ответил он.– Тем не менее… – начала было я.– Ничего, – снова сказал он. – Просто я поймал тебя не в самый лучший момент.– Я… То есть, может быть…– Одно хорошо, что теперь у тебя в доме есть все, что нужно.– Да… Спасибо… – Я нарисовала на лице улыбку. – Я рада, что с вами столкнулась.– Столкнуться можно дважды, – сказал он. – Двойное столкновение можно объяснить случайностью. А третий раз это не случайность. Я тебя искал.– То есть как? – Я пораженно воззрилась на него. Он сунул руки в карманы своих широких брюк.– Я увидел тебя еще на улице и позвал, но ты не обернулась.– Прошу прощения, – начала оправдываться я. – Я была как во сне. А зачем вы меня искали?– Думал, а вдруг ты захочешь куда-нибудь со мной пойти.Я растерянно молчала. Подумать только, он меня искал! Хотел со мной куда-нибудь пойти. Но я не могу никуда с ним идти!– Это очень любезно с вашей стороны, но…– Что за но?– Сейчас я никуда ни с кем не хожу.– Это очень удобно, – обрадовался он. – Это значит, что ты спокойно можешь пойти со мной и никого при этом не обидеть.– Нет, вы меня не совсем поняли, – уточнила я. – Я вообще сейчас ни с кем не хочу встречаться.– Почему?– Это связано… Не знаю, как объяснить… Просто я сейчас к этому не готова…– Не готова? – Он смотрел на меня с удивлением. – В каком смысле ты не готова, Изабелла?Теперь я окончательно не знала, что ему сказать. Что я не хочу себя тревожить? Что не готова себя связывать с кем-нибудь одним? И именно с ним в последнюю очередь. И все потому, что он такой привлекательный?Любое мое объяснение показалось бы ему смешным.– О Изабелла, тебя не съем! – продолжал он меня уговаривать. – Мы просто пойдем куда-нибудь поужинать. Или в кино. Или в кафе. Куда ты захочешь.Я тревожно сглотнула. Сказать «да» было очень страшно.– В чем дело, Изабелла? – спросил он. – Чего ты боишься?– Ничего. – Мне самой стало смешно. – Чего мне бояться? Я буду рада пойти с вами в кафе.– Сегодня?– Сегодня я не могу, – торопливо отказалась я. – У меня дела.– Тогда завтра?Мне снова стало не по себе, и я растерянно замолчала.– Так, значит, завтра? – переспросил он.– Хорошо, завтра, – выдавила я из себя.– Хорошо, – с улыбкой произнес Нико Альварес. – Завтра я зайду за тобой в восемь тридцать.– Да, – подтвердила я почти машинально. – В восемь тридцать.– Может, тебе помочь распаковать продукты? – спросил он галантно.– Нет-нет! – быстро возразила я. – Я справлюсь сама. До завтра.Махнув на прощание рукой, Нико расцеловал меня в обе щеки на континентальный манер. Я стояла несколько оглушенная среди своих покупок и терла пылающие щеки. Господи, взмолилась я беспомощно, не дай мне совершить еще одну ошибку! Я Тебя очень прошу! Глава 20ЗАГАДКА ЖЕЛАНИЯ (Сальвадор Дали, 1929)
Мы пошли в ирландский паб. Там на эстраде девушка исполняла песни в стиле Шинед О'Коннор. От этих мелодий у меня сильнее забилось сердце и по спине пробежал холодок.– Тебе не холодно? – заботливо спросил Нико.– Нет, наоборот, мне очень хорошо, спасибо.Он улыбнулся.– Что будешь пить?– Апельсиновый сок.– Ты уверена?– Абсолютно.В пабе было многолюдно. На стенах висели старые металлические щиты с эмблемами ирландского пива и плакаты, рекламирующие эстрадных певцов. На полках стояли глиняные кувшины и стеклянные бутылки, зеленые и коричневые, одну стену украшал вид на озеро Килларни. Настроение у всех было приподнятое, народ здесь собрался в основном молодой.– Это место мне очень нравится, – сказал Нико, ставя передо мной стакан с соком.– А я здесь раньше никогда не была.– Нет? – Мой ответ его удивил. – Среди ирландцев этот паб очень популярен. Впрочем, среди испанцев тоже, – добавил он со смехом.– Из здешних ирландцев я почти ни с кем не знакома, – созналась я. – И хожу я в основном с сослуживцами либо в спортивный бар, либо в уличные кафе.– Понятно. – Он отпил из своей банки с пивом. – Ирландское пиво очень хорошее, – сообщил он через некоторое время. – Во мне, наверное, течет ирландская кровь, Изабелла.– Меня зовут Изабель, – напомнила я ему.Мы погрузились в молчание, и я никак не могла придумать, чем эту брешь заполнить. Он заехал за мной полчаса назад, и мы на метро добрались до паба. По дороге мы едва перемолвились словом. Он сказал, что я выгляжу замечательно (что было явным преувеличением, потому что я выглядела вполне скромно), а я ответила, что рада его видеть. Вот, пожалуй, и все, что мы сказали друг другу по дороге. Это молчание, казалось, его ничуть не тяготило. Он не делал попыток завязать со мной какой-нибудь длительный, основательный разговор ни тогда, по дороге, ни сейчас. Я даже начала беспокоиться, а не жалеет ли он о том, что меня пригласил.Девушка кончила свое выступление, и все ей зааплодировали.– Как хорошо она поет, – сказал Нико. – Прекрасный голос.– Вот бы мне такой! – воскликнула я.– А ты не поешь, Изабелла?Мне стало смешно.– Стоит мне запеть, и любое помещение опустеет в две секунды.– Но может быть, ты играешь на музыкальных инструментах?Я покачала головой.– Единственный инструмент, на котором я играю, это мой си-ди-плеер, – сказала я.– Какая жалость, – не скрыл он своего разочарования.– Но музыку я люблю. – Я попыталась реабилитироваться в его глазах.– А кто твой любимый композитор? Любимый композитор?Я с ужасом начала шарить в своей голове. Оказалось, что я не знаю ни одного композитора, только джазовые ансамбли – «Оазис», «Клякса», «Клюква», некоторые другие, – их я еще могу как-то дифференцировать, но вот услышать разницу между Бахом и Бетховеном мне явно не под силу.По существу, я и имен-то других не знаю, кроме Баха и Бетховена.– У меня нет любимого композитора, – наконец сориентировалась я.– Тогда я сочиню для тебя что-нибудь и стану твоим любимым композитором.– Так ты еще и сочиняешь?– Не то чтобы сочиняю… – Он провел рукой по волосам. – Мне всегда очень хотелось стать композитором, но вряд ли у меня это когда-нибудь получится. И к тому же я признаюсь тебе, моя дорогая Изабелла, в одной слабости… Я сочиняю музыку ради денег.– Но мне казалось, что у тебя есть работа! – воскликнула я. – Ты говорил, что работаешь в фармацевтической компании!– Все верно, – кивнул он в ответ. – Музыка – это хобби.– И что же ты сочиняешь в качестве хобби? – спросила я. – Песни?Он несколько замялся.– Не совсем песни, – сказал он смущенно. – Это нечто другое… музыка для рекламы.– То есть простые саунд-треки с тремя аккордами?– Вот именно, с тремя аккордами.Меня его признание очень заинтриговало. Я никогда раньше не встречала рекламных композиторов.– Но может быть, твои саунд-треки очень популярны? Может быть, я их слышала? – продолжала выпытывать я.– Наверняка слышала, – подтвердил Нико.– Например?– Музыка в рекламе кофе «Кокорамба». – Глядя на меня, он начал потирать подбородок. – Вот видишь, ничего особенного.– Я бы так не сказала, – осторожно ответила я. – Эта музыка западает в голову. Когда ее утром услышишь, то потом весь день от нее трудно отвязаться.– Значит, она тебе не нравится, – вздохнул он. Мне снова стало смешно.– Слушай, Нико, я думаю, что для рекламной музыки существуют особые правила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Чуть позже, когда все клиенты разошлись, мы еще посидели за столом в тесном кругу.– Жаль, что твой муж не пришел, – сказал Луис, обращаясь к Габриэле.– Он ненавидит подобные мероприятия, – ответила она. – Все эти строгие костюмы, любезности.– Трудно его за это осуждать, – сказал Луис, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки и расслабляя галстук-бабочку. – Такая одежда неестественна.– Вот поэтому и лучше идти по жизни рука об руку с партнером по бизнесу, – сказала Магдалена. – Он-то уж знает, как ведутся дела.– Мой муж знает, – сдержанно ответила Габриэла. – Поэтому и не приходит.– Но ведь ты тоже вряд ли ходишь на собрания ветеранов, – высказал предположение Луис.– Он меня не приглашает, – со смехом ответила Габриэла. – И своих друзей к нам не зовет.Все засмеялись, вообразив, как могут смотреться за роскошным столом Габриэлы все эти собранные в одну кучу кошки и собаки. Потом мы заговорили о планах на завтра. За прошедшую неделю все очень устали и теперь мечтали только о том, как бы отдохнуть. Только у меня одной в плане стояло пополнение запасов в холодильнике и уборка квартиры.– Последнюю неделю я существовала только на замороженных обедах из супермаркета, – сказала я.– Но все равно это очень скучно – уборка и закупка продуктов, – лениво заметил Луис.– Хорошо, что у меня для этих случаев есть помощница, – мечтательно сказала Габриэла, которая за ужином со всеми чокалась и хорошо выпила, и теперь сидела расслабленная и счастливая.– Тогда ты можешь завтра просто сесть в кресло и наслаждаться жизнью, – сказала я.– Ничего себе наслаждаться! – воскликнула она. – Завтра с детьми мы едем к бабушке. Туда соберутся другие родственники с детьми, так что там будет настоящее столпотворение!– Вот что значит быть замужней женщиной с детьми, – назидательно произнесла я.– А по-моему, нет ничего лучше семейной жизни с детьми, – серьезно заметил Алехандро и многозначительно взглянул на Магдалену.Мы еще немного посидели, поздравили друг друга с победой и разошлись по домам. Но дома я тоже не могла долго заснуть и некоторое время посидела на балконе. Я думала о Габриэле, которая была так рада получить приз, хотя изо всех сил делала вид, что ей все равно. Я думала о том, какая она успешная, и талантливая, и красивая, и счастливая, и блистательная женщина. И муж у нее есть, который ее обожает, и дети, которых обожает она. Габриэла заслуживала такого успеха! Мне тоже хотелось стать такой, как она. Иметь такую же решительность, и азарт, и силу воли. Я страстно желала узнать секрет успеха.
В субботу утром я надела бесформенную белую майку и зеленые шорты и посмотрела на себя в зеркало. Мой вид явно оставлял желать лучшего. Несмотря на то, что вчера за ужином я пила очень мало спиртного, а перед сном влила в себя к тому же едва ли не пол-литра воды, все равно утром меня разбудил приступ астмы. Чтобы привести себя в порядок, я сделала несколько впрыскиваний из ингалятора. Вид у меня был усталый, состояние разбитое. Конечно, если переодеться во что-нибудь веселенькое и наложить косметику, то настроение автоматически поднимется и общее состояние улучшится. Но мне лень было в субботу заниматься такими пустяками. В конце концов, я собиралась всего лишь за покупками.Ингалятор пришлось взять с собой: я не хотела, чтобы приступ астмы застиг меня где-нибудь на улице. В Мадриде моя астма почти прекратила свои атаки, а если таковые и случались, то, как правило, они были не очень сильными. Ободрись, сказала я себе, забрасывая на плечо плетеную хозяйственную сумку, ты с ней справишься.На лестничной площадке сеньора Карраско известила меня о том, что лифт снова не работает. Значит, на пятый этаж продукты придется тащить на своих двоих. Да и вниз придется спускаться медленно, чтобы не слишком напрягать легкие и не нарушить дыхательный ритм.На улице мне стало гораздо лучше. Я осторожно поплелась в угловой магазин, где всегда делала субботние покупки. Мне очень нравился этот магазин – маленький семейный супермаркет, где со мной всегда обращались очень вежливо.Составленный список необходимых покупок я, как всегда, забыла дома. Пришлось на ходу вспоминать, что же в нем было написано. Всякие чистящие и гигиенические принадлежности. Хлеб. Вода. Вода – это очень важно, и я положила в корзинку две литровые бутылки воды. Потом овощи и фрукты. В последнее время я что-то снизила потребление свежих фруктов и овощей, и предстояло этот пробел восполнить. На ужин можно сделать себе макароны с овощной подливкой, а на десерт фрукты. Я начала укладывать в тележку глянцевые баклажаны.– Здравствуй, Изабелла, – раздалось где-то у меня за спиной.Я едва не выронила из рук баклажан. В животе у меня начались спазмы. Я обернулась и увидела перед собой Нико Альвареса, который пытался схватить меня за руку.– Что с тобой?– Ничего. Со мной все в порядке.– Ты такая бледная.– Просто вчера мы долго засиделись в ресторане, – сказала я. – Мы с сотрудниками ходили в ресторан.Мне самой было странно, почему это ни с того ни с сего у меня возникла потребность ему это объяснять.– Ну и как, хорошо провели время?– Хорошо, – ответила я, укладывая в корзинку персики, сливы, упаковку вишни и большой зеленый арбуз. Корзинка становилась чересчур тяжелой.– Позволь, я тебе помогу, – сказал он и начал ловко укладывать покупки в сортировочные мешки, а потом их взвешивать. – Неужели ты все это собираешься съесть? – приговаривал он при этом.– Ну, не сразу, – ответила я слабым голосом, чувствуя дурноту от одной мысли о еде.Он радостно улыбался.– Вот и хорошо!Я встала в очередь в кассу. Как назло, среди моих покупок оказались рулоны туалетной бумаги и дезодорант, которые важно и без всякого стеснения плыли по кассовому конвейеру. Такие все личные вещи, думала я про себя, не очень хотелось бы их выставлять напоказ. Потом я уложила покупки в хозяйственную сумку. Арбуз туда явно не влезал. Нико выхватил у меня из рук и то, и другое.– Я не могу просить вас их донести, – запротестовала я.– А тебе и не надо просить, – ответил Нико. – Я их просто так донесу.Я не возражала. После этого мне ничего не оставалось делать, как только шествовать за ним по пятам прямиком к своему дому, местоположение которого ему, очевидно, было хорошо известно.– Ну вот, Эдифисио Джерона, – сказал он, когда мы подошли к дому.– Да, – ответила я тоскливо, – только вот лифт no funciona. – Я совсем не собиралась говорить стихами, это как-то само получилось. – И живу я на пятом этаже, и в двух руках продуктов тонна.– Я подниму твои покупки наверх, – бодро сказал он и тут же бросился вверх по лестнице. Мне ничего не оставалось, как снова плестись вслед за ним.У моей двери Нико остановился.– Пожалуй, вам лучше войти, – сказала я, отпирая дверь, но мое приглашение прозвучало не слишком гостеприимно.– Хорошо, – сказал Нико, переступая порог и складывая покупки в холле.– Спасибо за помощь, – сказала я, не зная, как себя дальше вести.Впрочем, с тем же успехом я не знала, что ему сказать.– Ничего, – ответил он.– Тем не менее… – начала было я.– Ничего, – снова сказал он. – Просто я поймал тебя не в самый лучший момент.– Я… То есть, может быть…– Одно хорошо, что теперь у тебя в доме есть все, что нужно.– Да… Спасибо… – Я нарисовала на лице улыбку. – Я рада, что с вами столкнулась.– Столкнуться можно дважды, – сказал он. – Двойное столкновение можно объяснить случайностью. А третий раз это не случайность. Я тебя искал.– То есть как? – Я пораженно воззрилась на него. Он сунул руки в карманы своих широких брюк.– Я увидел тебя еще на улице и позвал, но ты не обернулась.– Прошу прощения, – начала оправдываться я. – Я была как во сне. А зачем вы меня искали?– Думал, а вдруг ты захочешь куда-нибудь со мной пойти.Я растерянно молчала. Подумать только, он меня искал! Хотел со мной куда-нибудь пойти. Но я не могу никуда с ним идти!– Это очень любезно с вашей стороны, но…– Что за но?– Сейчас я никуда ни с кем не хожу.– Это очень удобно, – обрадовался он. – Это значит, что ты спокойно можешь пойти со мной и никого при этом не обидеть.– Нет, вы меня не совсем поняли, – уточнила я. – Я вообще сейчас ни с кем не хочу встречаться.– Почему?– Это связано… Не знаю, как объяснить… Просто я сейчас к этому не готова…– Не готова? – Он смотрел на меня с удивлением. – В каком смысле ты не готова, Изабелла?Теперь я окончательно не знала, что ему сказать. Что я не хочу себя тревожить? Что не готова себя связывать с кем-нибудь одним? И именно с ним в последнюю очередь. И все потому, что он такой привлекательный?Любое мое объяснение показалось бы ему смешным.– О Изабелла, тебя не съем! – продолжал он меня уговаривать. – Мы просто пойдем куда-нибудь поужинать. Или в кино. Или в кафе. Куда ты захочешь.Я тревожно сглотнула. Сказать «да» было очень страшно.– В чем дело, Изабелла? – спросил он. – Чего ты боишься?– Ничего. – Мне самой стало смешно. – Чего мне бояться? Я буду рада пойти с вами в кафе.– Сегодня?– Сегодня я не могу, – торопливо отказалась я. – У меня дела.– Тогда завтра?Мне снова стало не по себе, и я растерянно замолчала.– Так, значит, завтра? – переспросил он.– Хорошо, завтра, – выдавила я из себя.– Хорошо, – с улыбкой произнес Нико Альварес. – Завтра я зайду за тобой в восемь тридцать.– Да, – подтвердила я почти машинально. – В восемь тридцать.– Может, тебе помочь распаковать продукты? – спросил он галантно.– Нет-нет! – быстро возразила я. – Я справлюсь сама. До завтра.Махнув на прощание рукой, Нико расцеловал меня в обе щеки на континентальный манер. Я стояла несколько оглушенная среди своих покупок и терла пылающие щеки. Господи, взмолилась я беспомощно, не дай мне совершить еще одну ошибку! Я Тебя очень прошу! Глава 20ЗАГАДКА ЖЕЛАНИЯ (Сальвадор Дали, 1929)
Мы пошли в ирландский паб. Там на эстраде девушка исполняла песни в стиле Шинед О'Коннор. От этих мелодий у меня сильнее забилось сердце и по спине пробежал холодок.– Тебе не холодно? – заботливо спросил Нико.– Нет, наоборот, мне очень хорошо, спасибо.Он улыбнулся.– Что будешь пить?– Апельсиновый сок.– Ты уверена?– Абсолютно.В пабе было многолюдно. На стенах висели старые металлические щиты с эмблемами ирландского пива и плакаты, рекламирующие эстрадных певцов. На полках стояли глиняные кувшины и стеклянные бутылки, зеленые и коричневые, одну стену украшал вид на озеро Килларни. Настроение у всех было приподнятое, народ здесь собрался в основном молодой.– Это место мне очень нравится, – сказал Нико, ставя передо мной стакан с соком.– А я здесь раньше никогда не была.– Нет? – Мой ответ его удивил. – Среди ирландцев этот паб очень популярен. Впрочем, среди испанцев тоже, – добавил он со смехом.– Из здешних ирландцев я почти ни с кем не знакома, – созналась я. – И хожу я в основном с сослуживцами либо в спортивный бар, либо в уличные кафе.– Понятно. – Он отпил из своей банки с пивом. – Ирландское пиво очень хорошее, – сообщил он через некоторое время. – Во мне, наверное, течет ирландская кровь, Изабелла.– Меня зовут Изабель, – напомнила я ему.Мы погрузились в молчание, и я никак не могла придумать, чем эту брешь заполнить. Он заехал за мной полчаса назад, и мы на метро добрались до паба. По дороге мы едва перемолвились словом. Он сказал, что я выгляжу замечательно (что было явным преувеличением, потому что я выглядела вполне скромно), а я ответила, что рада его видеть. Вот, пожалуй, и все, что мы сказали друг другу по дороге. Это молчание, казалось, его ничуть не тяготило. Он не делал попыток завязать со мной какой-нибудь длительный, основательный разговор ни тогда, по дороге, ни сейчас. Я даже начала беспокоиться, а не жалеет ли он о том, что меня пригласил.Девушка кончила свое выступление, и все ей зааплодировали.– Как хорошо она поет, – сказал Нико. – Прекрасный голос.– Вот бы мне такой! – воскликнула я.– А ты не поешь, Изабелла?Мне стало смешно.– Стоит мне запеть, и любое помещение опустеет в две секунды.– Но может быть, ты играешь на музыкальных инструментах?Я покачала головой.– Единственный инструмент, на котором я играю, это мой си-ди-плеер, – сказала я.– Какая жалость, – не скрыл он своего разочарования.– Но музыку я люблю. – Я попыталась реабилитироваться в его глазах.– А кто твой любимый композитор? Любимый композитор?Я с ужасом начала шарить в своей голове. Оказалось, что я не знаю ни одного композитора, только джазовые ансамбли – «Оазис», «Клякса», «Клюква», некоторые другие, – их я еще могу как-то дифференцировать, но вот услышать разницу между Бахом и Бетховеном мне явно не под силу.По существу, я и имен-то других не знаю, кроме Баха и Бетховена.– У меня нет любимого композитора, – наконец сориентировалась я.– Тогда я сочиню для тебя что-нибудь и стану твоим любимым композитором.– Так ты еще и сочиняешь?– Не то чтобы сочиняю… – Он провел рукой по волосам. – Мне всегда очень хотелось стать композитором, но вряд ли у меня это когда-нибудь получится. И к тому же я признаюсь тебе, моя дорогая Изабелла, в одной слабости… Я сочиняю музыку ради денег.– Но мне казалось, что у тебя есть работа! – воскликнула я. – Ты говорил, что работаешь в фармацевтической компании!– Все верно, – кивнул он в ответ. – Музыка – это хобби.– И что же ты сочиняешь в качестве хобби? – спросила я. – Песни?Он несколько замялся.– Не совсем песни, – сказал он смущенно. – Это нечто другое… музыка для рекламы.– То есть простые саунд-треки с тремя аккордами?– Вот именно, с тремя аккордами.Меня его признание очень заинтриговало. Я никогда раньше не встречала рекламных композиторов.– Но может быть, твои саунд-треки очень популярны? Может быть, я их слышала? – продолжала выпытывать я.– Наверняка слышала, – подтвердил Нико.– Например?– Музыка в рекламе кофе «Кокорамба». – Глядя на меня, он начал потирать подбородок. – Вот видишь, ничего особенного.– Я бы так не сказала, – осторожно ответила я. – Эта музыка западает в голову. Когда ее утром услышишь, то потом весь день от нее трудно отвязаться.– Значит, она тебе не нравится, – вздохнул он. Мне снова стало смешно.– Слушай, Нико, я думаю, что для рекламной музыки существуют особые правила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47