Ленора откинула платье назад и села на колени Коннора, сжав их своими бедрами, протянув руки над его плечами и ухватившись за спинку сидения для того, чтобы удержаться в раскачивающейся из стороны в сторону карете.
Коннор продолжал ласкать ее груди, переходя по очереди то к одной, то к другой. Его левая рука поддерживала Ленору сзади, в то время как правая оглаживала бедра, нежно исследуя их внутреннюю поверхность, снова и снова возвращаясь к мягкой, потайной впадине, заставляя тем самым женщину трепетать от восторга и возбуждения.
Отклонившись немного назад, Коннор взглянул вверх и увидел ее полузакрытые глаза, дрожащие губы, напряженное от страсти лицо.
– Слишком просто... получается слишком просто... – подумал вдруг Коннор и в тот же момент понял, что с такими женщинами, как Ленора, ему придется действовать намного смелее... иначе трудно гарантировать успех и продолжение своего бизнеса.
– Да, сильнее! – закричала Ленора, прижимаясь к руке Коннора.
Неожиданно он высвободил ладонь из-под нее, и когда Ленора удивленно посмотрела вниз, она увидела страстный блеск в глазах Коннора.
Медленно и сладострастно он поднял влажную руку и прикоснулся кончиками пальцев к языку.
– М-м-мм... – он застонал от наслаждения и, протянув руку, раздвинул ее губы так, чтобы она могла почувствовать свой собственный терпкий аромат.
– Попробуй, какая ты вкусная, Ленора, – прошептал Коннор, проводя пальцами по ее губам и языку.
На мгновение она поразилась, но затем начала облизывать пальцы Коннора, поначалу медленно, потом со все большей пылкостью и страстью, пока, наконец, не схватила Коннора за волосы на затылке и не прижалась ртом к его рту, глубоко проникая языком вглубь.
Коннор почувствовал, как пальцы Леноры лихорадочно расстегнули его плащ и нетерпеливо ищут застежку на поясе. Он помог ей развязать пояс и задрожал от возбуждения, когда она запустила руку внутрь, сжала мощный стержень и вытащила его из ставших тесными брюк.
Ленора возбужденно замурлыкала, когда почувствовала, какой он большой и сильный.
– Я хочу тебя, – выдохнула она.
Когда Коннор вошел в нее, Ленора немного прогнулась, держась за его плечи для равновесия и сжимая его ноги своими бедрами. Коннор почувствовал, как женщина страстно затрепетала, когда он начал делать толчки вверх, поначалу медленно, затем все больше ускоряя ритм, в такт раскачивающемуся экипажу, стремительно несущемуся по аллеям Риджентс Парк.
– Да! – закричала Ленора, вскидывая руки над головой Коннора и исступленно царапая ногтями крышу кареты. – Еще!
Издав глубокий стон, Коннор схватил Ленору под ягодицы и принялся приподнимать и опускать ее, ударяя все сильнее и быстрее.
– Да! Да! О, да! – кричала Ленора снова и снова, стуча руками о крышу в такт его ритмичным толчкам.
* * *
В это время почтенный кучер почувствовал удары в спинку своего сидения и услышал восторженные крики. На его лице появилась лаконичная усмешка, в которой отразилось нечто большее, чем просто зависть. Он схватил кнут и крикнул запряженным в карету жеребцам:
– Миссис Йорк, кажется, напрашивается на хорошую порку.
Кучер поочередно стегнул кнутом по спинам жеребцов и щелкнул им в воздухе прямо над их головами. В ответ жеребцы мгновенно рванулись в галоп, пронося темную карету и ее пассажиров по парковым аллеям.
VI
Тяжело дыша, Эмелин Магиннис закрыла за собой дверь квартиры и прислонилась к ней спиной.
– Еще есть время, – сказала она сама себе и посмотрела на узел, который держала в руках. После того, как на протяжении нескольких недель Эмелин откладывала каждый пенни, храня их в тиковом матраце, она, наконец-то, скопила достаточно, чтобы купить маленькую жестяную баночку порошка восточноиндийского какао и некоторые другие продукты для этой особой субботы, четвертого августа,– двадцать второго дня рождения ее брата. Эмелин намеревалась приготовить любимый пирог Коннора, чтобы отпраздновать такую дату.
Сняв коричневую шерстяную шаль, Эмелин поспешила в соседнюю комнату к грубому прилавку, который служил кухонным столом. Взглянув мельком на свое неровное отражение в куске зеркала, она положила узел на прилавок и, нагнувшись над узким кирпичным камином, подбросила свежего угля к тлеющим головешкам.
Развязав узелок и достав оттуда пару яиц, банку какао и палочку корицы, она принялась за работу, тихо напевая что-то про себя. Из-под прилавка Эмелин извлекла две глиняные чаши и чугунную голландскую печь, затем достала муку и другие продукты из маленького, приспособленного под кладовку ящика, который Коннор пристроил с наружной стороны стены дома, напротив прилавка, чтобы содержимое хранилось в как можно более холодных условиях.
– Моя сладкая малышка, моя нежность и любовь; спи спокойно, засыпай, – напевала Эмелин в то время, как ее ловкие пальцы, поочередно разбив два яйца, разделили желтки и белки по разным чашам. – Так прекрасны, проплывают небеса над головой; спи спокойно, засыпай.
С помощью длинной деревянной ложки девушка взбила белки, добавив щепотку винного камня, чтобы их немного сгустить. После этого она всыпала муку, какао, стружек корицы и другие сухие ингредиенты в большую чашу, в которой были желтки, и тщательно взбила смесь до получения густого шоколадного теста. Наконец, Эмелин смешала полученную смесь со взбитыми белками, смазала жиром голландскую печь и, добавив туда шоколадного теста, поставила ее на маленькую решетку над горящими в камине углями.
«Мамино счастье, солнце и радость, глазки закрой; спи спокойно, засыпай», – продолжала напевать Эмелин, моя руки в тазу, стоящем на прилавке. Ее пение было непринужденным и ровным, без какого-то бы ни было намека на заикание, которым страдала девушка, когда говорила – особенно с незнакомыми людьми. «Да хранит наш Господь твой чудесный покой; спи спокойно, засыпай.»
Эмелин была так увлечена приготовлениями к возвращению Коннора, что поначалу даже не обратила внимания на стук в дверь квартиры. Кода звук стал более настойчивым, девушка очень удивилась. Коннор никогда не стучал, а их друг, Мойша Левисон, Стучал совсем по-другому.
Не привыкшая к посетителям, встревоженная Эмелин вытерла руки о передник, одетый поверх юбки, и осторожно прошла через комнату ко входной двери.
– Кто там? – спросила она.
– Я ищу мистера Макгина, – ответил женский голос.
– Кого?
– Мистера Макгина. Он дома?
Тон голоса был довольно решительным, однако вовсе не угрожающим, поэтому девушка немного приоткрыла дверь. Выглянув на освещенную тусклым фонарем лестничную площадку, она увидела довольно высокую женщину, которая была одета так же хорошо, как и сложена.
Женщина стояла прямо и неподвижно, пряча руки в длинном, горностаевом воротнике, свисающем с бледно-голубой мантильи. Роскошные пряди белокурых волос обрамляли правильное, матового оттенка, лицо, восхитительно сочетаясь с большими, светло-синими глазами. Внимание Эмелин привлекло золотое обручальное кольцо на руке женщины, украшенное самым большим рубином, который девушка когда-либо видела.
Быстро изучив Эмелин надменным, полным превосходства взглядом, женщина снова спросила:
– Мистер Макгин здесь?
Эмелин приоткрыла дверь чуть пошире:
– Я... извините, но не з-знаю никакого мистера Мак-Мак-Макгина.
С каждой запинкой Эмелин губы женщины сжимались со все большим нетерпением.
– Но это адрес Коннора? – холодно спросила она, бросая взгляд поверх Эмелин и пытаясь заглянуть в комнату за ее спиной.
– Коннор?
– Да, именно это я и говорю. Коннор Макгин. Я уверена, что он живет именно здесь.
– Возможно, вы имеете в виду моего б-брата. Его з-зовут Коннор, но он вовсе не Мак-Макгин.
– Нет? Но он сказал мне... – Женщина сделала паузу, ее прищурившиеся глаза говорили о том, что она задумалась. – Я полагаю, что я могла не разобрать точно его имени. Этот твой брат – у него карие глаза и темные волосы? Довольно привлекательный молодой человек лет двадцати?
Немного покраснев, Эмелин утвердительно кивнула.
– И ты говоришь, что ты его сестра?
– Д-да. Эмелин.
– Ну, я очень рада с тобой познакомиться. Меня зовут Ленора, – она протянула руку, и девушка поспешно ее пожала. – Можно мне зайти на минутку?
Ленора задала свой вопрос голосом, который показался Эмелин самым теплым, самым ласковым на свете.
– О, да, – она виновато улыбнулась, открывая дверь и отходя в сторону, чтобы позволить гостье войти.
– Как... у вас здесь очаровательно, – прокомментировала Ленора, обходя комнату и стараясь не задеть роскошной мантильей скудную мебель. – Ты сказала, что ты и Коннор живете вместе?
Эмелин стыдливо опустила голову и прошептала, что так оно и есть.
Ленора остановилась в нескольких шагах от девушки и пристально на нее посмотрела:
– А он действительно твой брат?
Не поняв смысла вопроса или того, почему он заставляет ее чувствовать себя так неловко, Эмелин произнесла:
– Д-да. Он воспитывает меня все время с тех пор... с тех пор, как умерла тетя Б-Беатрис.
– А что с твоими родителями?
– Мама ум-мерла, когда я родилась. От-тец... – у нее запершило в горле от нахлынувших чувств.
– Его тоже нет, – догадалась Ленора. – А твой брат заботится о тебе. Я всегда знала, что он очень необычный молодой человек.
Глаза Эмелин расширились от удивления:
– Так вы его знаете?
– Коннор и я... мы знакомы. Несколько раз он выполнял кое-какую работу для меня. Он довольно одаренный – на все руки мастер, – тон Леноры стал игривым, она начинала терять всякую осторожность.
– Он р-работает на вас? В доках?
– Я? В доках? – Ленора хихикнула, затем грациозно продемонстрировала свои гладкие, ухоженные руки. – Я так не думаю.
– Н-но это т-то.. это то м-место, где работает Коннор. Ленора на мгновение растерялась, но затем, сделав вид, что вспомнила, кивнула и сказала:
– Почему же, так оно и есть. Полагаю, он действительно там работает. Но я там не работаю. Моя семья – другое дело. У моей семьи там свой бизнес.
– О, – восторженно провозгласила Эмелин, – Коннор работает на вашу с-семью.
– Это так, – само собой разумеющимся тоном ответила Ленора. Она огляделась вокруг: – Он сегодня здесь появится?
– Он р-работает, – произнесла девушка, немного смутившись, – не так ли?
– Возможно. – Ленора беззаботно махнула рукой, показывая, что если кому-то и нужно об этом знать, так только не ей. – Меня мало интересует бизнес.
– Я п-передам ему, что вы заходили.
– Нет, думаю, лучше этого не делать, – поспешно сказала Ленора, направляясь к выходу. – Пусть этот недолгий визит останется между нами. Нет необходимости беспокоить Коннора – он может подумать, что я приходила из-за каких-то проблем, связанных с его работой. Она открыла дверь:
– Я только хотела бы встретиться с ним завтра... в доках.
– Конечно, мадам..?
– Просто Ленора. И можно, я буду звать тебя по имени?
– Р-разумеется, – девушка снова залилась краской.
Открыв дверь, Ленора шагнула на лестничную площадку, затем остановилась, чтобы оглянуться на светловолосую девушку:
– Боюсь показаться слишком назойливой, но не могла бы я узнать фамилию вашей семьи? Я почти уверена, что Коннор сказал «Макгин».
– Она похожа. Магиннис.
На лице Леноры отобразилось нечто, похожее на изумление, и она спросила:
– Ты можешь сказать это по буквам?
Эмелин выполнила просьбу, четко произнеся каждую букву, как будто никогда и не заикалась.
– Магиннис, – нараспев повторила Ленора. – Довольно необычно.
– На с-самом деле обыкновенная ф-фамилия.
– Вряд ли это совпадение, – пропустив фразу девушки мимо ушей, продолжала Ленора.
– С-с-сов...?
– Да, – нетерпеливо перебила женщина. – Я имела в виду наш семейный бизнес – Торговую Компанию Баллинджера.
Она упомянула компанию, во главе которой стояла семья сестры ее мужа, Ифигении.
– Раньше компания носила имя Баллинджера – Магинниса; вторая фамилия произносится точно так же, как и та, которую ты мне назвала. Но это было очень давно, возможно, даже до того, как ты родилась.
– Мой отец был бизнесменом, – гордо объявила Эмелин.
– Но ты сказала, что он умер. Я никогда не встречалась с мистером Магиннисом, но знаю точно, что он не умер – по крайней мере, был жив, когда я слышала о нем в последний раз. Наверное, гниет в какой-нибудь тюрьме, и, как говорят среди джентльменов, более подходящая судьба не могла постигнуть Грэхэма Магинниса, эсквайра.
Ленора подарила девушке очаровательную улыбку, распахнула до конца все еще полуприкрытую дверь, вышла из квартиры и спустилась вниз по лестнице.
– Грэхэм... – прошептала Эмелин, невидящим взором уставившись на дверь. В ушах ее звучали слова любимой тетушки, которые та шептала в утешение одинокому ребенку: «Твой отец был большим человеком – честнейшим человеком. И не было джентльмена во всем Лондоне, который мог бы стоять так гордо и величественно, как Грэхэм Магиннис.»
* * *
Когда Коннор Магиннис вошел в квартиру, он увидел, что сестра стоит на коленях возле кухонного стола и тихонько всхлипывает. Он поспешил к ней, опустился рядом и обнял за плечи, чтобы успокоить.
– Что-то не так? – спросил он. – Что-то случилось? Эмелин посмотрела на брата красными, распухшими от слез глазами:
– Я... Я думала об от-тце.
– Ну, ну, тебе не из-за чего плакать. Он покинул этот мир много лет назад и, поверь мне, сейчас находится там, где ему гораздо лучше.
Эмелин всплеснула руками:
– Ты уверен?
– Я точно знаю, что загробный мир...
– Нет, – прервала его Эмелин, – я им-мею в виду то, ч-что он... он умер?
– Ну, конечно. Мне было неполных шесть лет, когда тетушка Беатрис рассказала мне все о похоронах отца и о всех людях, которые пришли проводить его в последний путь и отдать дань уважения.
Эмелин тяжело вздохнула и опустила голову.
– Что такое, Эмелин? – спросил Коннор, поднимая ее лицо за подбородок так, чтобы она посмотрела ему прямо в глаза. – Что тебя беспокоит?
– Отец был... когда-н-нибудь был...
– Что когда-нибудь?
– В... в т-тюрьме?
Пораженный, Коннор на какое-то мгновение замер, затем медленно и глубоко вздохнул и спросил:
– Почему ты вдруг об этом спрашиваешь?
Теперь наступила очередь Эмелин протянуть руку и прикоснуться к лицу брата – она с нежностью погладила его по щеке. Когда она задала свой вопрос, ее голос был как никогда твердым и ровным:
– Ты мне не ответил, Коннор. Он был...?
Коннор поднялся с колен:
– Я не ответил потому, что ты задала очень глупый вопрос. Кто тебе наговорил подобной ерунды?
– Это не имеет значения. Какая разница, сидел ли отец в тюрьме или нет, – обиженно произнесла Эмелин.
Пройдя через комнату, Коннор медленно повернулся к сестре:
– Ты что-то слышала об этом, когда была маленькой? Так ведь?
Поднявшись, Эмелин подошла к брату, прислонившемуся спиной к прилавку:
– Все в порядке. Я уже выросла, и ты можешь сказать мне всю правду.
Коннор обнял ее.
– Я не знаю, – прошептал он, прижимая к себе сестру. – В этом, кажется, нет смысла – к тому же тетя Беатрис взяла с меня обещание. В конце концов, ты была тогда очень маленькой, и наши родители умерли.
– Так значит, он на самом деле умер? – резко перебила Эмелин и, оттолкнувшись от груди брата, посмотрела ему прямо в глаза.
– Конечно.
– Но когда? Как?
– Он умер от разрыва сердца после того, как мама ушла из жизни,– почти так, как тебе и рассказывали. Но это произошло в тюрьме, не дома. У него были какие-то проблемы с бизнесом – я не знаю, какие точно, но тетушка Беатрис всегда повторяла, что отец ничего плохого не сделал. Его посадили в тюрьму всего за несколько месяцев до твоего рождения, и он умер через пару недель после мамы.
– Ты уверен? Ты аб-бсолютно в этом ув-верен?
– Почему ты меня об этом спрашиваешь? Конечно, я уверен,– в тот самый день, когда умер отец, тетушка Беатрис вернулась из тюрьмы и сказала мне об этом.
– Но ты тогда был еще маленьким.
– Да, но никогда не забуду тот день.
Эмелин посмотрела вниз, на руки брата, и увидела, что костяшки его пальцев побелели. Взяв ладони Коннора в свои, она гладила их до тех пор, пока он не разжал кулаки. Через какое-то время Эмелин снова подняла голову и сказала:
– Коннор... мне нужно кое-что тебе сказать, – она сделала паузу. – Я сегодня кое-что услышала – о человеке в... в тюрьме.
– О чем ты говоришь? – произнес Коннор, почти не обратив внимания на ее слова, все еще поглощенный воспоминанием подробностей того страшного дня.
– Днем к тебе приходила женщина. И когда я...
– Какая женщина?
– Ты работаешь на ее семью в доках. Л-ленора... она не назвала свою фамилию.
– Ленора? Она приходила сюда?
– Да, но не это самое важное. Важно то, что она сказала, когда я произнесла нашу фамилию; она думала, что наша фамилия Мак-Макгин.
Почувствовав себя вдруг очень неуютно, Коннор махнул рукой как можно более безразлично:
– Этой фамилией я пользуюсь, когда работаю в доках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Коннор продолжал ласкать ее груди, переходя по очереди то к одной, то к другой. Его левая рука поддерживала Ленору сзади, в то время как правая оглаживала бедра, нежно исследуя их внутреннюю поверхность, снова и снова возвращаясь к мягкой, потайной впадине, заставляя тем самым женщину трепетать от восторга и возбуждения.
Отклонившись немного назад, Коннор взглянул вверх и увидел ее полузакрытые глаза, дрожащие губы, напряженное от страсти лицо.
– Слишком просто... получается слишком просто... – подумал вдруг Коннор и в тот же момент понял, что с такими женщинами, как Ленора, ему придется действовать намного смелее... иначе трудно гарантировать успех и продолжение своего бизнеса.
– Да, сильнее! – закричала Ленора, прижимаясь к руке Коннора.
Неожиданно он высвободил ладонь из-под нее, и когда Ленора удивленно посмотрела вниз, она увидела страстный блеск в глазах Коннора.
Медленно и сладострастно он поднял влажную руку и прикоснулся кончиками пальцев к языку.
– М-м-мм... – он застонал от наслаждения и, протянув руку, раздвинул ее губы так, чтобы она могла почувствовать свой собственный терпкий аромат.
– Попробуй, какая ты вкусная, Ленора, – прошептал Коннор, проводя пальцами по ее губам и языку.
На мгновение она поразилась, но затем начала облизывать пальцы Коннора, поначалу медленно, потом со все большей пылкостью и страстью, пока, наконец, не схватила Коннора за волосы на затылке и не прижалась ртом к его рту, глубоко проникая языком вглубь.
Коннор почувствовал, как пальцы Леноры лихорадочно расстегнули его плащ и нетерпеливо ищут застежку на поясе. Он помог ей развязать пояс и задрожал от возбуждения, когда она запустила руку внутрь, сжала мощный стержень и вытащила его из ставших тесными брюк.
Ленора возбужденно замурлыкала, когда почувствовала, какой он большой и сильный.
– Я хочу тебя, – выдохнула она.
Когда Коннор вошел в нее, Ленора немного прогнулась, держась за его плечи для равновесия и сжимая его ноги своими бедрами. Коннор почувствовал, как женщина страстно затрепетала, когда он начал делать толчки вверх, поначалу медленно, затем все больше ускоряя ритм, в такт раскачивающемуся экипажу, стремительно несущемуся по аллеям Риджентс Парк.
– Да! – закричала Ленора, вскидывая руки над головой Коннора и исступленно царапая ногтями крышу кареты. – Еще!
Издав глубокий стон, Коннор схватил Ленору под ягодицы и принялся приподнимать и опускать ее, ударяя все сильнее и быстрее.
– Да! Да! О, да! – кричала Ленора снова и снова, стуча руками о крышу в такт его ритмичным толчкам.
* * *
В это время почтенный кучер почувствовал удары в спинку своего сидения и услышал восторженные крики. На его лице появилась лаконичная усмешка, в которой отразилось нечто большее, чем просто зависть. Он схватил кнут и крикнул запряженным в карету жеребцам:
– Миссис Йорк, кажется, напрашивается на хорошую порку.
Кучер поочередно стегнул кнутом по спинам жеребцов и щелкнул им в воздухе прямо над их головами. В ответ жеребцы мгновенно рванулись в галоп, пронося темную карету и ее пассажиров по парковым аллеям.
VI
Тяжело дыша, Эмелин Магиннис закрыла за собой дверь квартиры и прислонилась к ней спиной.
– Еще есть время, – сказала она сама себе и посмотрела на узел, который держала в руках. После того, как на протяжении нескольких недель Эмелин откладывала каждый пенни, храня их в тиковом матраце, она, наконец-то, скопила достаточно, чтобы купить маленькую жестяную баночку порошка восточноиндийского какао и некоторые другие продукты для этой особой субботы, четвертого августа,– двадцать второго дня рождения ее брата. Эмелин намеревалась приготовить любимый пирог Коннора, чтобы отпраздновать такую дату.
Сняв коричневую шерстяную шаль, Эмелин поспешила в соседнюю комнату к грубому прилавку, который служил кухонным столом. Взглянув мельком на свое неровное отражение в куске зеркала, она положила узел на прилавок и, нагнувшись над узким кирпичным камином, подбросила свежего угля к тлеющим головешкам.
Развязав узелок и достав оттуда пару яиц, банку какао и палочку корицы, она принялась за работу, тихо напевая что-то про себя. Из-под прилавка Эмелин извлекла две глиняные чаши и чугунную голландскую печь, затем достала муку и другие продукты из маленького, приспособленного под кладовку ящика, который Коннор пристроил с наружной стороны стены дома, напротив прилавка, чтобы содержимое хранилось в как можно более холодных условиях.
– Моя сладкая малышка, моя нежность и любовь; спи спокойно, засыпай, – напевала Эмелин в то время, как ее ловкие пальцы, поочередно разбив два яйца, разделили желтки и белки по разным чашам. – Так прекрасны, проплывают небеса над головой; спи спокойно, засыпай.
С помощью длинной деревянной ложки девушка взбила белки, добавив щепотку винного камня, чтобы их немного сгустить. После этого она всыпала муку, какао, стружек корицы и другие сухие ингредиенты в большую чашу, в которой были желтки, и тщательно взбила смесь до получения густого шоколадного теста. Наконец, Эмелин смешала полученную смесь со взбитыми белками, смазала жиром голландскую печь и, добавив туда шоколадного теста, поставила ее на маленькую решетку над горящими в камине углями.
«Мамино счастье, солнце и радость, глазки закрой; спи спокойно, засыпай», – продолжала напевать Эмелин, моя руки в тазу, стоящем на прилавке. Ее пение было непринужденным и ровным, без какого-то бы ни было намека на заикание, которым страдала девушка, когда говорила – особенно с незнакомыми людьми. «Да хранит наш Господь твой чудесный покой; спи спокойно, засыпай.»
Эмелин была так увлечена приготовлениями к возвращению Коннора, что поначалу даже не обратила внимания на стук в дверь квартиры. Кода звук стал более настойчивым, девушка очень удивилась. Коннор никогда не стучал, а их друг, Мойша Левисон, Стучал совсем по-другому.
Не привыкшая к посетителям, встревоженная Эмелин вытерла руки о передник, одетый поверх юбки, и осторожно прошла через комнату ко входной двери.
– Кто там? – спросила она.
– Я ищу мистера Макгина, – ответил женский голос.
– Кого?
– Мистера Макгина. Он дома?
Тон голоса был довольно решительным, однако вовсе не угрожающим, поэтому девушка немного приоткрыла дверь. Выглянув на освещенную тусклым фонарем лестничную площадку, она увидела довольно высокую женщину, которая была одета так же хорошо, как и сложена.
Женщина стояла прямо и неподвижно, пряча руки в длинном, горностаевом воротнике, свисающем с бледно-голубой мантильи. Роскошные пряди белокурых волос обрамляли правильное, матового оттенка, лицо, восхитительно сочетаясь с большими, светло-синими глазами. Внимание Эмелин привлекло золотое обручальное кольцо на руке женщины, украшенное самым большим рубином, который девушка когда-либо видела.
Быстро изучив Эмелин надменным, полным превосходства взглядом, женщина снова спросила:
– Мистер Макгин здесь?
Эмелин приоткрыла дверь чуть пошире:
– Я... извините, но не з-знаю никакого мистера Мак-Мак-Макгина.
С каждой запинкой Эмелин губы женщины сжимались со все большим нетерпением.
– Но это адрес Коннора? – холодно спросила она, бросая взгляд поверх Эмелин и пытаясь заглянуть в комнату за ее спиной.
– Коннор?
– Да, именно это я и говорю. Коннор Макгин. Я уверена, что он живет именно здесь.
– Возможно, вы имеете в виду моего б-брата. Его з-зовут Коннор, но он вовсе не Мак-Макгин.
– Нет? Но он сказал мне... – Женщина сделала паузу, ее прищурившиеся глаза говорили о том, что она задумалась. – Я полагаю, что я могла не разобрать точно его имени. Этот твой брат – у него карие глаза и темные волосы? Довольно привлекательный молодой человек лет двадцати?
Немного покраснев, Эмелин утвердительно кивнула.
– И ты говоришь, что ты его сестра?
– Д-да. Эмелин.
– Ну, я очень рада с тобой познакомиться. Меня зовут Ленора, – она протянула руку, и девушка поспешно ее пожала. – Можно мне зайти на минутку?
Ленора задала свой вопрос голосом, который показался Эмелин самым теплым, самым ласковым на свете.
– О, да, – она виновато улыбнулась, открывая дверь и отходя в сторону, чтобы позволить гостье войти.
– Как... у вас здесь очаровательно, – прокомментировала Ленора, обходя комнату и стараясь не задеть роскошной мантильей скудную мебель. – Ты сказала, что ты и Коннор живете вместе?
Эмелин стыдливо опустила голову и прошептала, что так оно и есть.
Ленора остановилась в нескольких шагах от девушки и пристально на нее посмотрела:
– А он действительно твой брат?
Не поняв смысла вопроса или того, почему он заставляет ее чувствовать себя так неловко, Эмелин произнесла:
– Д-да. Он воспитывает меня все время с тех пор... с тех пор, как умерла тетя Б-Беатрис.
– А что с твоими родителями?
– Мама ум-мерла, когда я родилась. От-тец... – у нее запершило в горле от нахлынувших чувств.
– Его тоже нет, – догадалась Ленора. – А твой брат заботится о тебе. Я всегда знала, что он очень необычный молодой человек.
Глаза Эмелин расширились от удивления:
– Так вы его знаете?
– Коннор и я... мы знакомы. Несколько раз он выполнял кое-какую работу для меня. Он довольно одаренный – на все руки мастер, – тон Леноры стал игривым, она начинала терять всякую осторожность.
– Он р-работает на вас? В доках?
– Я? В доках? – Ленора хихикнула, затем грациозно продемонстрировала свои гладкие, ухоженные руки. – Я так не думаю.
– Н-но это т-то.. это то м-место, где работает Коннор. Ленора на мгновение растерялась, но затем, сделав вид, что вспомнила, кивнула и сказала:
– Почему же, так оно и есть. Полагаю, он действительно там работает. Но я там не работаю. Моя семья – другое дело. У моей семьи там свой бизнес.
– О, – восторженно провозгласила Эмелин, – Коннор работает на вашу с-семью.
– Это так, – само собой разумеющимся тоном ответила Ленора. Она огляделась вокруг: – Он сегодня здесь появится?
– Он р-работает, – произнесла девушка, немного смутившись, – не так ли?
– Возможно. – Ленора беззаботно махнула рукой, показывая, что если кому-то и нужно об этом знать, так только не ей. – Меня мало интересует бизнес.
– Я п-передам ему, что вы заходили.
– Нет, думаю, лучше этого не делать, – поспешно сказала Ленора, направляясь к выходу. – Пусть этот недолгий визит останется между нами. Нет необходимости беспокоить Коннора – он может подумать, что я приходила из-за каких-то проблем, связанных с его работой. Она открыла дверь:
– Я только хотела бы встретиться с ним завтра... в доках.
– Конечно, мадам..?
– Просто Ленора. И можно, я буду звать тебя по имени?
– Р-разумеется, – девушка снова залилась краской.
Открыв дверь, Ленора шагнула на лестничную площадку, затем остановилась, чтобы оглянуться на светловолосую девушку:
– Боюсь показаться слишком назойливой, но не могла бы я узнать фамилию вашей семьи? Я почти уверена, что Коннор сказал «Макгин».
– Она похожа. Магиннис.
На лице Леноры отобразилось нечто, похожее на изумление, и она спросила:
– Ты можешь сказать это по буквам?
Эмелин выполнила просьбу, четко произнеся каждую букву, как будто никогда и не заикалась.
– Магиннис, – нараспев повторила Ленора. – Довольно необычно.
– На с-самом деле обыкновенная ф-фамилия.
– Вряд ли это совпадение, – пропустив фразу девушки мимо ушей, продолжала Ленора.
– С-с-сов...?
– Да, – нетерпеливо перебила женщина. – Я имела в виду наш семейный бизнес – Торговую Компанию Баллинджера.
Она упомянула компанию, во главе которой стояла семья сестры ее мужа, Ифигении.
– Раньше компания носила имя Баллинджера – Магинниса; вторая фамилия произносится точно так же, как и та, которую ты мне назвала. Но это было очень давно, возможно, даже до того, как ты родилась.
– Мой отец был бизнесменом, – гордо объявила Эмелин.
– Но ты сказала, что он умер. Я никогда не встречалась с мистером Магиннисом, но знаю точно, что он не умер – по крайней мере, был жив, когда я слышала о нем в последний раз. Наверное, гниет в какой-нибудь тюрьме, и, как говорят среди джентльменов, более подходящая судьба не могла постигнуть Грэхэма Магинниса, эсквайра.
Ленора подарила девушке очаровательную улыбку, распахнула до конца все еще полуприкрытую дверь, вышла из квартиры и спустилась вниз по лестнице.
– Грэхэм... – прошептала Эмелин, невидящим взором уставившись на дверь. В ушах ее звучали слова любимой тетушки, которые та шептала в утешение одинокому ребенку: «Твой отец был большим человеком – честнейшим человеком. И не было джентльмена во всем Лондоне, который мог бы стоять так гордо и величественно, как Грэхэм Магиннис.»
* * *
Когда Коннор Магиннис вошел в квартиру, он увидел, что сестра стоит на коленях возле кухонного стола и тихонько всхлипывает. Он поспешил к ней, опустился рядом и обнял за плечи, чтобы успокоить.
– Что-то не так? – спросил он. – Что-то случилось? Эмелин посмотрела на брата красными, распухшими от слез глазами:
– Я... Я думала об от-тце.
– Ну, ну, тебе не из-за чего плакать. Он покинул этот мир много лет назад и, поверь мне, сейчас находится там, где ему гораздо лучше.
Эмелин всплеснула руками:
– Ты уверен?
– Я точно знаю, что загробный мир...
– Нет, – прервала его Эмелин, – я им-мею в виду то, ч-что он... он умер?
– Ну, конечно. Мне было неполных шесть лет, когда тетушка Беатрис рассказала мне все о похоронах отца и о всех людях, которые пришли проводить его в последний путь и отдать дань уважения.
Эмелин тяжело вздохнула и опустила голову.
– Что такое, Эмелин? – спросил Коннор, поднимая ее лицо за подбородок так, чтобы она посмотрела ему прямо в глаза. – Что тебя беспокоит?
– Отец был... когда-н-нибудь был...
– Что когда-нибудь?
– В... в т-тюрьме?
Пораженный, Коннор на какое-то мгновение замер, затем медленно и глубоко вздохнул и спросил:
– Почему ты вдруг об этом спрашиваешь?
Теперь наступила очередь Эмелин протянуть руку и прикоснуться к лицу брата – она с нежностью погладила его по щеке. Когда она задала свой вопрос, ее голос был как никогда твердым и ровным:
– Ты мне не ответил, Коннор. Он был...?
Коннор поднялся с колен:
– Я не ответил потому, что ты задала очень глупый вопрос. Кто тебе наговорил подобной ерунды?
– Это не имеет значения. Какая разница, сидел ли отец в тюрьме или нет, – обиженно произнесла Эмелин.
Пройдя через комнату, Коннор медленно повернулся к сестре:
– Ты что-то слышала об этом, когда была маленькой? Так ведь?
Поднявшись, Эмелин подошла к брату, прислонившемуся спиной к прилавку:
– Все в порядке. Я уже выросла, и ты можешь сказать мне всю правду.
Коннор обнял ее.
– Я не знаю, – прошептал он, прижимая к себе сестру. – В этом, кажется, нет смысла – к тому же тетя Беатрис взяла с меня обещание. В конце концов, ты была тогда очень маленькой, и наши родители умерли.
– Так значит, он на самом деле умер? – резко перебила Эмелин и, оттолкнувшись от груди брата, посмотрела ему прямо в глаза.
– Конечно.
– Но когда? Как?
– Он умер от разрыва сердца после того, как мама ушла из жизни,– почти так, как тебе и рассказывали. Но это произошло в тюрьме, не дома. У него были какие-то проблемы с бизнесом – я не знаю, какие точно, но тетушка Беатрис всегда повторяла, что отец ничего плохого не сделал. Его посадили в тюрьму всего за несколько месяцев до твоего рождения, и он умер через пару недель после мамы.
– Ты уверен? Ты аб-бсолютно в этом ув-верен?
– Почему ты меня об этом спрашиваешь? Конечно, я уверен,– в тот самый день, когда умер отец, тетушка Беатрис вернулась из тюрьмы и сказала мне об этом.
– Но ты тогда был еще маленьким.
– Да, но никогда не забуду тот день.
Эмелин посмотрела вниз, на руки брата, и увидела, что костяшки его пальцев побелели. Взяв ладони Коннора в свои, она гладила их до тех пор, пока он не разжал кулаки. Через какое-то время Эмелин снова подняла голову и сказала:
– Коннор... мне нужно кое-что тебе сказать, – она сделала паузу. – Я сегодня кое-что услышала – о человеке в... в тюрьме.
– О чем ты говоришь? – произнес Коннор, почти не обратив внимания на ее слова, все еще поглощенный воспоминанием подробностей того страшного дня.
– Днем к тебе приходила женщина. И когда я...
– Какая женщина?
– Ты работаешь на ее семью в доках. Л-ленора... она не назвала свою фамилию.
– Ленора? Она приходила сюда?
– Да, но не это самое важное. Важно то, что она сказала, когда я произнесла нашу фамилию; она думала, что наша фамилия Мак-Макгин.
Почувствовав себя вдруг очень неуютно, Коннор махнул рукой как можно более безразлично:
– Этой фамилией я пользуюсь, когда работаю в доках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47