Он подошел к телефону и попросил отправить Грейс телеграмму в Касси – ему нужно было знать, когда она возвращается и куда – в Розхэвен или в их лондонскую квартиру. Потом он сходил в книжный магазин, купил «Золотую ветвь» и до вечера тщательно ее просматривал. Около семи он отложил книгу в сторону. Пришла длинная телеграмма от Грейс – она собиралась вернуться через десять дней в Розхэвен, ей хотелось закончить несколько картин к осенней выставке в Лондоне. Кельвин бросил телеграмму на пол – по крайней мере, хотя бы одна конкретная дата появилась в его ближайшей жизни. Затем он решительно набрал номер 2345 – к телефону подошла сама Маргарет. Казалось, услышав его голос, она сильно удивилась.
– Так ты уже вернулся?
– Да, еще вчера.
– А я и не знала. Я ведь сама только вчера вернулась из Дорсета. Ну что, когда увидимся?
– Прямо сейчас, если ты можешь меня принять.
– Конечно могу, приходи.
На улице лил просто ливень, уже темнело, когда он дошел до Блэнфорд Роу. Под струями дождя и в блеклом свете фонарей лица у жителей Колдминстера казались неестественно бледными, надутыми. Боже, как он ненавидел этот серый, тупой город. Он открыл ворота дома номер семь и позвонил.
Дверь открыла Анна.
Кельвин повесил на вешалку пальто, Анна проводила его в гостиную, он сразу прошел к огню.
Вошла сияющая Маргарет и с улыбкой сказала: «Вот не знала, что ты уже вернулся. Налей мне чего-нибудь выпить.»
Сделав ей коктейль, Кельвин немного помолчал, а потом спросил: «А разве Григ тебе не сказала?»
Улыбка медленно сползла с ее лица. – «Я с ней еще не виделась – она мне вчера звонила из университета, и сказала, что будет дома попозже», – она помялась. – «Так ты с ней уже виделся?»
– Да, конечно, мы вместе ужинали вчера.
– Понятно. – Кельвин сел и пристально посмотрел на Маргарет. Уголки ее губ дрогнули, поползли вниз, но она переборола себя и с деланно равнодушным видом заметила: «Зря вы мне об этом не сказали».
– А ты бы стала возражать? – спросил он ледяным голосом.
– Нет, но разве она тебе не сказала, что ей запрещено больше с тобой встречаться?
– Сказала.
– Она тебе все сказала?
– Мне, во всяком случае, хватило, чтобы понять, что пошли разговоры, что ты проболталась о нас родителям, и что начались неприятности.
Она попыталась сменить тему: «А чем ты занимался там, на острове?»
– Работал.
– Ты там сильно изменился, да?
– Изменился?
– Да, в душе.
– Ты действительно так считаешь?
– Мне так показалось. Ты как будто живешь в каком-то своем мире и никого больше туда не пускаешь, – она посмотрела в свой бокал, – или ты сейчас его активно себе строишь, этот новый мир.
Кельвин постарался скрыть изумление – как она его раскусила!
Вслух он ответил: «Я работал в Крок Бэй».
Она задумалась и ответила не сразу: «Ну почему тебе все время надо держать у ноги каких-то женщин – а просто так, один, ты совсем не можешь работать?»
Взвешивая каждое слово, он ответил: «Пока я работаю, кто-то должен меня кормить, не в том смысле, о котором ты подумала, ты понимаешь…»
Она нетерпеливо дернула плечами, ее лицо потемнело от гнева.
– Я все прекрасно понимаю, – отрывисто сказала она, – если бы еще Григ умела все понимать так же, – постепенно она заговорила увереннее, – ну, как ты сейчас решишь все эти проблемы? Через Григ ты просто вынужден будешь войти в мир, который ты презираешь. Так что ты решил – ты с ней будешь жить в ее мире, или ты ее будешь из него вытаскивать? Ты бы хоть что-нибудь одно выбрал окончательно!
– В каком смысле?
– Да что же ты – ничего не знаешь, что ли? Григ того и гляди выгонят из-за тебя из университета – и это тебе тоже придется решать – и ни на чью помощь в этом деле ты рассчитывать не сможешь. Хоть это ты понимаешь?
– Да, понимаю.
– Ну, и что ты собираешься делать?
– Пока не знаю.
Она долго изучала его взглядом. В это время зазвонил телефон, Маргарет сняла трубку. Начав разговор, она включила погромче радио, чтобы Кельвин не подслушал содержание беседы. Когда она вернулась, на ней не было лица.
– Оказывается, ты вчера водил Григ в «Кэтти Грилл» и тебя там с ней видели. Сейчас звонила моя тетя. Ее муж кем-то работает в университете, а сегодня это уже обсуждали за завтраком в доме самого Прово, и теперь она меня обвиняет в том, что я поощряю ваши встречи. Она говорит, что позвонит нашей матери. – Голос Маргарет задрожал. – Ну, скажи, что мне теперь делать? – она подняла голос. – Если у вас с Григ теперь ничего не получится, я вас до конца дней буду ненавидеть, как только могу. – И тут же успокоившимся голосом спросила: «У вас это серьезно, Кельвин?»
– Да, Маргарет.
– Значит, вы по-прежнему будете встречаться?
– Да.
– Вот и прекрасно. Только умоляю – ведите себя осторожнее, и старайтесь не попадаться на глаза никому в Колдминстере.
Теперь настал его черед рассердиться.
– Ни за что ты меня на это не уговоришь! Не буду я от всех прятаться!
– Боюсь, в этот раз тебе придется меня послушать, – холодно возразила Маргарет.
– Посмотрим.
– Когда Грейс возвращается?
– Дней через десять.
– Ты ей собираешься рассказать?
– Да.
Она взглянула ему в глаза – как сильно он постарел со дня их первой встречи. В этот момент внизу грохнула входная дверь, Маргарет поднялась.
– Меня пригласили на ужин, и мне уже пора собираться. Это Григ пришла. Можете здесь поужинать. Но ради бога, никто не должен видеть, как вы вместе выходите из этого дома.
– Спасибо тебе, Маргарет.
Она вышла из комнаты. Ее последние слова сильно его тронули. Потом он услышал веселый смех и в комнату вбежала Григ. Она закрыла дверь, молча подошла к Кельвину и впилась губами в его губы. Он чувствовал, как колотится ее сердечко. В этот миг весь мир перестал для него существовать.
ГЛАВА 12
Наутро, выглянув в окно, Кельвин увидел, что дождь с вечера так и не прекращался, поэтому решил сесть за работу. После обеда он лег поспать, а в четыре часа миссис Гэррик разбудила его на чай. В пять вечера он набрал 2345 – к телефону подошла Григ.
Он спросил: «Мы сегодня увидимся?»
Из трубки ничего не ответили, потом Григ попросила немного подождать, и Кельвин услышал взволнованный голос Маргарет.
– Кельвин, если вы с Григ собираетесь сегодня увидеться, постарайтесь, чтобы ни одна живая душа вас не увидела, и сюда тебе приходить нельзя – здесь из каждого окна пара глаз только и ждет этого. И только что мне снова звонили из Дорсета – мама, как ты догадываешься. Ты можешь отвести Григ куда-нибудь, где вас никто не увидит?
– Наверное найдем какой-нибудь паб на набережной – никто из ваших знакомых там не бывает – там мы спокойно поужинаем. Не беспокойся. – Снова подошла Григ и он предложил: «Давай встретимся на углу Флинт Стрит, там, где редакция «Газетт», в семь вечера.
– Хорошо.
Он повесил трубку и почувствовал, как в нем закипает ярость. Что-то позорное было в том, что они вынуждены от всех прятаться. Он взял книгу и попробовал почитать, но очень скоро обнаружил, что в мозгу продолжают перебираться варианты безопасного места встречи с Григ. Вместо серьезных мыслей о пути цивилизации для своего замысла он теряет драгоценное время на пустые склоки местных бездельников – омерзительно, это же унижает не только его, но и все человечество – и в конечном итоге, это сильно ударит по Грейс.
Когда, опоздав на десять минут, Григ все же появилась из дождя, Кельвин пребывал в совершенно мрачном настроении в дверях редакции «Газетт» – он даже ей не улыбнулся.
Она извинилась за опоздание, но автобуса так долго не было.
– Ничего, – ответил он, – просто я не очень люблю торчать под дождем в дверных проемах.
– Куда мы пойдем?
– В любой паб, где нам хоть чего-нибудь дадут поесть и не будут спрашивать документы.
Они повернули к причалам и молча дошли под дождем до заведения, над которым слабо светилось в темноте название: «Корабельный колокол».
Большой зал оказался на втором этаже, и, едва они вошли туда, Григ беспокойно покрутила головой, но Кельвин резко оборвал ее, сказав: «Пожалуйста, перестань все время оглядываться – ты же не из тюрьмы сбежала».
– А мне кажется, что именно сбежала, – холодно ответила она.
Большинство посетителей, судя по их форменным моряцким курткам и обветренным лицам, были моряками – очевидно, «Корабельный колокол» служил обычным местом встреч шкиперов и матросов с судов, бросавших якорь у длинных причалов Колдминстерского порта. Кельвин снял плащ, и, оставшись в голубом грубом свитере и старых брюках, слился с общей разношерстной толпой в пабе.
Он уселся за стол и резко сказал: «Это место слишком благородно для твоих сплетников из богатых пригородов. Да сиди ты спокойно, не крути головой – ты же не турист от агентства Кука. Ты что увидеть-то хочешь – профессора из университета, или, может, попугая на плече у негра-шкипера?»
Она тоже сняла промокшее пальто и села за стол рядом с ним – ее сильно беспокоило его состояние – он даже первым сел, не дождавшись, пока сядет дама. Отовсюду доносилась иностранная речь. Человека два-три за соседними столами с любопытством разглядывали Григ.
Она прошептала: «Мне здесь нравится.»
Подошел официант и Кельвин сделал заказ: «Две порции жареного мяса и две пинты пива».
Григ нервно посмотрела на него и сказала: «Я никогда в жизни пива не пила.»
– Ничего страшного, тебе понравится.
Кельвин обменялся многозначительным взглядом с какой-то француженкой, сидевшей за столом с капитаном, а по ночам явно лежавшей с ним рядом, и Григ заметила, что губы француженки растянулись в приветливой улыбке – Кельвина явно приняли за своего в этой компании – он понимал этих людей, и они понимали его. В этом мире легко было затеряться, как в чужом городе. Кельвин молча обводил взглядом комнату, посмотрел на шведского капитана за столом напротив, он сидел вдвоем с молодым гигантом, тоже неспешно осматривавшим зал, пока его взгляд не наткнулся на Григ. Хрюкнув от удивления, он пересел поближе, уставился на Кельвина, и, не выдержав его взгляда, улыбнулся первым. Кельвин продолжал не мигая смотреть на молодого шведа, изредка бросая взгляды на старика-капитана. Капитан был совсем темный от возраста и бурной жизни, цвета красного дерева, с голубыми глазами, на вид ему было лет пятьдесят, здоровенный суровый швед из Лаппонии. Лицо его казалось высеченным из одного камня. Его спутник имел более спокойные черты лица, на котором выделялись сонные, но постоянно следящие за окружающими глаза и еще его рост вызывал изумление – в нем было не меньше двух метров. Он снова посмотрел на Григ, потом на Кельвина, который опять выдержал его взгляд. Официант принес мясо, и Кельвин с жадностью набросился на еду, казалось, забыв обо всем на свете, включая шведов. Григ очень понравилось светлое пиво, и вся расслабленная атмосфера в пабе, все эти странные люди вокруг, и Кельвин – не менее странный, чем остальные. Он не проронил ни слова, пока не принесли сыр и кофе.
– Тебе понравилось пиво?
Вдруг все страхи куда-то исчезли, она посмотрела на него умытым сияющим лицом и сжала его руку.
– Да, и место это мне очень нравится. – Минуту она помолчала. – Кельвин, мне так хочется уехать с тобой, и путешествовать не переставая, и помогать тебе писать книги о всех странах, где мы будем жить. Ты меня возьмешь с собой?
Кельвин сидел неподвижно, погруженный в раздумья о работе.
Наконец он сказал: «Моя следующая работа потребует от меня оседлой жизни и полной концентрации. Он обвел взглядом комнату. – Мне придется забыть о другой жизни.»
– Но ты же не сможешь долго жить без людей, тебе же нравится здесь, верно? – Он не ответил, но она продолжала: «А потом что ты будешь делать?»
– Работать, – не сразу ответил Кельвин.
– А что это будет за работа?
– Пока ты не вырвешься из своего трусливого мирка, в котором ты живешь, я тебе ничего не скажу!
– А ты мне не поможешь выбраться?
– Да я просто не смогу. Никто никогда никого ниоткуда вытащить не сможет. Сам человек должен выбираться. Только сам.
Подумав, она промолвила: «Хорошо, что мы сюда пришли. Я бы с удовольствием сюда вернулась.»
Нервозность ее еще не прошла – она видела, как Кельвин смотрел на людей в зале. Наконец взгляд его уперся в шведов. Они уже поели и теперь молча пили кофе с ромом – наверное, они еще на судне страшно надоели друг другу. Капитан улыбнулся Григ, потом посмотрел на Кельвина, поднялся, подошел к их столу и с улыбкой спросил: «Могу я выпить рюмку за ваше здоровье?»
Кельвин взглядом показал ему на стул – капитан сел.
Кельвин подозвал официанта: «Три рома и полпинты пива.»
На ломаном английском, медленно подбирая слова и ухмыляясь, когда это не удавалось, капитан заговорил с Григ. Он последними словами клял Колдминстер за постоянные дожди – его грубоватое очарование было очень по душе Григ, и они быстро подружились. Официант принес ром с пивом, и капитан потянулся за бумажником.
Кельвин отрубил: «Вы у меня за столом.»
Капитан улыбнулся и извинился. Он поднял бокал с ромом и произнес по-шведски тост, как все поняли, за здоровье Григ. Кельвин увидел одиноко сидящего молодого гиганта, и знаком показал ему на третий бокал рома – швед подошел к столу и сел. Григ пила пиво, и они по очереди произносили тосты друг за друга – казалось, они уже давно были знакомы. Капитан налегал на ром, запивая его пивом, а матрос и Кельвин предпочли чистый ром. Капитан говорил не умолкая. Всю свою жизнь он провел на море, но особое удовольствие получал от разговоров с людьми, он побывал в самых диковинных уголках земли, и все на свете испытал – он развернул перед изумленной Григ цветные карты своих воспоминаний. Он оказался человеком любознательным, и суровый и недоступный вид Кельвина только подогревал его любопытство – ему хотелось понять этого человека и его молодую спутницу. В то же время капитан искусно вел беседу так, что никто не воспринимал его рассказы на личный счет, хотя, разгоряченный ромом и пивом, он глубоко погружался иногда в пучины жизненных коллизий. Его напарник, его звали Олли, уже опустил веки на глаза, наполовину перейдя в другой, лучший мир, и опустил голову на согнутую в локте руку, лежавшую на столе – ему не впервой доводилось слышать все эти истории, а случалось и самому не такие рассказывать.
Очередной рассказ капитана был прерван звуком настоящего корабельного колокола.
– Так они нас уже выгоняют, – набычился капитан.
Официант уже унес пустые бокалы и кружки, и половину огней в зале погасили. Все четверо вышли на улицу, капитан показал на огни своего судна у причала, и они распрощались.
Григ вложила руку в ладонь Кельвина и они пошли к дому – дождь странным образом прекратился.
Она мечтательно сказала: «Я, кажется влюбилась в капитана, он так много знает.»
– Жуть как много, – нехотя ответил Кельвин.
До самого Блэнфорд Роу он не произнес больше ни единого слова, он лишь склонился и поцеловал ее на прощанье у дверей ее дома и ушел в темноту. Его лица Григ не видела, но что-то подсказывало ей, что оно сейчас озарено мягкой улыбкой.
ГЛАВА 13
Кельвин стоял у окна и смотрел на струи дождя, косо падавшие на мостовые площади короля Гeopra. Почему-то фонарные столбы казались ему мертвыми монголами в сумрачном свете. От поворота дверной ручки он вздрогнул, обернулся и увидел любопытное лицо миссис Гэррик – ему стало не по себе.
– Малоприятный вечер, не правда ли, мистер Спринг? – спросила она, подошла к столу и переложила на поднос чашку с остатками чая. Кельвин раздраженным тоном спросил: «А что, в Колдминстере вообще солнечных дней не бывает?»
– Знаете, мистер Спринг, мой отец говаривал, что зимой больше воскресений, чем погожих дней, – она взглянула на его письменный стол.
– Мистер Спринг, вы уже начали новую книгу? – спросила она.
– Нет, пока не начал.
Миссис Гэррик подложила полено в камин и стоя спиной к огню, заметила: «Может, богу было угодно позволить вам написать здесь только одну книгу?»
Кельвин не ответил. Миссис Гэррик подошла к столу и посмотрела на Кельвина. «Ничего, завтра приедет ваша жена и все встанет на свои места».
– Да, вы совершенно правы, миссис Гэррик.
Она взяла поднос и тихо вышла, оставив Кельвина с неприятным ощущением, что она знала, сколь он сейчас несчастен. Он вытащил из стола наброски, которые сделал в Крок Бэй и разложил их – теперь его план казался ему настоящей утопией, но по мере того, как он давал волю фантазии, он все глубже погружался в яркий, чистый мир, возникший из ничего на солнечном острове. Телефонный звонок испугал его, вырвав тело из объятий мозга. Он прислушался к безжалостному шуму дождя за окнами и снял трубку, не представляя, кто бы мог ему звонить в такую погоду. Это оказалась Григ, ее голос звучал взволнованно.
– Я звоню из университета, занятия закончились, а домой я не хочу, там еще переодеваться заставят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
– Так ты уже вернулся?
– Да, еще вчера.
– А я и не знала. Я ведь сама только вчера вернулась из Дорсета. Ну что, когда увидимся?
– Прямо сейчас, если ты можешь меня принять.
– Конечно могу, приходи.
На улице лил просто ливень, уже темнело, когда он дошел до Блэнфорд Роу. Под струями дождя и в блеклом свете фонарей лица у жителей Колдминстера казались неестественно бледными, надутыми. Боже, как он ненавидел этот серый, тупой город. Он открыл ворота дома номер семь и позвонил.
Дверь открыла Анна.
Кельвин повесил на вешалку пальто, Анна проводила его в гостиную, он сразу прошел к огню.
Вошла сияющая Маргарет и с улыбкой сказала: «Вот не знала, что ты уже вернулся. Налей мне чего-нибудь выпить.»
Сделав ей коктейль, Кельвин немного помолчал, а потом спросил: «А разве Григ тебе не сказала?»
Улыбка медленно сползла с ее лица. – «Я с ней еще не виделась – она мне вчера звонила из университета, и сказала, что будет дома попозже», – она помялась. – «Так ты с ней уже виделся?»
– Да, конечно, мы вместе ужинали вчера.
– Понятно. – Кельвин сел и пристально посмотрел на Маргарет. Уголки ее губ дрогнули, поползли вниз, но она переборола себя и с деланно равнодушным видом заметила: «Зря вы мне об этом не сказали».
– А ты бы стала возражать? – спросил он ледяным голосом.
– Нет, но разве она тебе не сказала, что ей запрещено больше с тобой встречаться?
– Сказала.
– Она тебе все сказала?
– Мне, во всяком случае, хватило, чтобы понять, что пошли разговоры, что ты проболталась о нас родителям, и что начались неприятности.
Она попыталась сменить тему: «А чем ты занимался там, на острове?»
– Работал.
– Ты там сильно изменился, да?
– Изменился?
– Да, в душе.
– Ты действительно так считаешь?
– Мне так показалось. Ты как будто живешь в каком-то своем мире и никого больше туда не пускаешь, – она посмотрела в свой бокал, – или ты сейчас его активно себе строишь, этот новый мир.
Кельвин постарался скрыть изумление – как она его раскусила!
Вслух он ответил: «Я работал в Крок Бэй».
Она задумалась и ответила не сразу: «Ну почему тебе все время надо держать у ноги каких-то женщин – а просто так, один, ты совсем не можешь работать?»
Взвешивая каждое слово, он ответил: «Пока я работаю, кто-то должен меня кормить, не в том смысле, о котором ты подумала, ты понимаешь…»
Она нетерпеливо дернула плечами, ее лицо потемнело от гнева.
– Я все прекрасно понимаю, – отрывисто сказала она, – если бы еще Григ умела все понимать так же, – постепенно она заговорила увереннее, – ну, как ты сейчас решишь все эти проблемы? Через Григ ты просто вынужден будешь войти в мир, который ты презираешь. Так что ты решил – ты с ней будешь жить в ее мире, или ты ее будешь из него вытаскивать? Ты бы хоть что-нибудь одно выбрал окончательно!
– В каком смысле?
– Да что же ты – ничего не знаешь, что ли? Григ того и гляди выгонят из-за тебя из университета – и это тебе тоже придется решать – и ни на чью помощь в этом деле ты рассчитывать не сможешь. Хоть это ты понимаешь?
– Да, понимаю.
– Ну, и что ты собираешься делать?
– Пока не знаю.
Она долго изучала его взглядом. В это время зазвонил телефон, Маргарет сняла трубку. Начав разговор, она включила погромче радио, чтобы Кельвин не подслушал содержание беседы. Когда она вернулась, на ней не было лица.
– Оказывается, ты вчера водил Григ в «Кэтти Грилл» и тебя там с ней видели. Сейчас звонила моя тетя. Ее муж кем-то работает в университете, а сегодня это уже обсуждали за завтраком в доме самого Прово, и теперь она меня обвиняет в том, что я поощряю ваши встречи. Она говорит, что позвонит нашей матери. – Голос Маргарет задрожал. – Ну, скажи, что мне теперь делать? – она подняла голос. – Если у вас с Григ теперь ничего не получится, я вас до конца дней буду ненавидеть, как только могу. – И тут же успокоившимся голосом спросила: «У вас это серьезно, Кельвин?»
– Да, Маргарет.
– Значит, вы по-прежнему будете встречаться?
– Да.
– Вот и прекрасно. Только умоляю – ведите себя осторожнее, и старайтесь не попадаться на глаза никому в Колдминстере.
Теперь настал его черед рассердиться.
– Ни за что ты меня на это не уговоришь! Не буду я от всех прятаться!
– Боюсь, в этот раз тебе придется меня послушать, – холодно возразила Маргарет.
– Посмотрим.
– Когда Грейс возвращается?
– Дней через десять.
– Ты ей собираешься рассказать?
– Да.
Она взглянула ему в глаза – как сильно он постарел со дня их первой встречи. В этот момент внизу грохнула входная дверь, Маргарет поднялась.
– Меня пригласили на ужин, и мне уже пора собираться. Это Григ пришла. Можете здесь поужинать. Но ради бога, никто не должен видеть, как вы вместе выходите из этого дома.
– Спасибо тебе, Маргарет.
Она вышла из комнаты. Ее последние слова сильно его тронули. Потом он услышал веселый смех и в комнату вбежала Григ. Она закрыла дверь, молча подошла к Кельвину и впилась губами в его губы. Он чувствовал, как колотится ее сердечко. В этот миг весь мир перестал для него существовать.
ГЛАВА 12
Наутро, выглянув в окно, Кельвин увидел, что дождь с вечера так и не прекращался, поэтому решил сесть за работу. После обеда он лег поспать, а в четыре часа миссис Гэррик разбудила его на чай. В пять вечера он набрал 2345 – к телефону подошла Григ.
Он спросил: «Мы сегодня увидимся?»
Из трубки ничего не ответили, потом Григ попросила немного подождать, и Кельвин услышал взволнованный голос Маргарет.
– Кельвин, если вы с Григ собираетесь сегодня увидеться, постарайтесь, чтобы ни одна живая душа вас не увидела, и сюда тебе приходить нельзя – здесь из каждого окна пара глаз только и ждет этого. И только что мне снова звонили из Дорсета – мама, как ты догадываешься. Ты можешь отвести Григ куда-нибудь, где вас никто не увидит?
– Наверное найдем какой-нибудь паб на набережной – никто из ваших знакомых там не бывает – там мы спокойно поужинаем. Не беспокойся. – Снова подошла Григ и он предложил: «Давай встретимся на углу Флинт Стрит, там, где редакция «Газетт», в семь вечера.
– Хорошо.
Он повесил трубку и почувствовал, как в нем закипает ярость. Что-то позорное было в том, что они вынуждены от всех прятаться. Он взял книгу и попробовал почитать, но очень скоро обнаружил, что в мозгу продолжают перебираться варианты безопасного места встречи с Григ. Вместо серьезных мыслей о пути цивилизации для своего замысла он теряет драгоценное время на пустые склоки местных бездельников – омерзительно, это же унижает не только его, но и все человечество – и в конечном итоге, это сильно ударит по Грейс.
Когда, опоздав на десять минут, Григ все же появилась из дождя, Кельвин пребывал в совершенно мрачном настроении в дверях редакции «Газетт» – он даже ей не улыбнулся.
Она извинилась за опоздание, но автобуса так долго не было.
– Ничего, – ответил он, – просто я не очень люблю торчать под дождем в дверных проемах.
– Куда мы пойдем?
– В любой паб, где нам хоть чего-нибудь дадут поесть и не будут спрашивать документы.
Они повернули к причалам и молча дошли под дождем до заведения, над которым слабо светилось в темноте название: «Корабельный колокол».
Большой зал оказался на втором этаже, и, едва они вошли туда, Григ беспокойно покрутила головой, но Кельвин резко оборвал ее, сказав: «Пожалуйста, перестань все время оглядываться – ты же не из тюрьмы сбежала».
– А мне кажется, что именно сбежала, – холодно ответила она.
Большинство посетителей, судя по их форменным моряцким курткам и обветренным лицам, были моряками – очевидно, «Корабельный колокол» служил обычным местом встреч шкиперов и матросов с судов, бросавших якорь у длинных причалов Колдминстерского порта. Кельвин снял плащ, и, оставшись в голубом грубом свитере и старых брюках, слился с общей разношерстной толпой в пабе.
Он уселся за стол и резко сказал: «Это место слишком благородно для твоих сплетников из богатых пригородов. Да сиди ты спокойно, не крути головой – ты же не турист от агентства Кука. Ты что увидеть-то хочешь – профессора из университета, или, может, попугая на плече у негра-шкипера?»
Она тоже сняла промокшее пальто и села за стол рядом с ним – ее сильно беспокоило его состояние – он даже первым сел, не дождавшись, пока сядет дама. Отовсюду доносилась иностранная речь. Человека два-три за соседними столами с любопытством разглядывали Григ.
Она прошептала: «Мне здесь нравится.»
Подошел официант и Кельвин сделал заказ: «Две порции жареного мяса и две пинты пива».
Григ нервно посмотрела на него и сказала: «Я никогда в жизни пива не пила.»
– Ничего страшного, тебе понравится.
Кельвин обменялся многозначительным взглядом с какой-то француженкой, сидевшей за столом с капитаном, а по ночам явно лежавшей с ним рядом, и Григ заметила, что губы француженки растянулись в приветливой улыбке – Кельвина явно приняли за своего в этой компании – он понимал этих людей, и они понимали его. В этом мире легко было затеряться, как в чужом городе. Кельвин молча обводил взглядом комнату, посмотрел на шведского капитана за столом напротив, он сидел вдвоем с молодым гигантом, тоже неспешно осматривавшим зал, пока его взгляд не наткнулся на Григ. Хрюкнув от удивления, он пересел поближе, уставился на Кельвина, и, не выдержав его взгляда, улыбнулся первым. Кельвин продолжал не мигая смотреть на молодого шведа, изредка бросая взгляды на старика-капитана. Капитан был совсем темный от возраста и бурной жизни, цвета красного дерева, с голубыми глазами, на вид ему было лет пятьдесят, здоровенный суровый швед из Лаппонии. Лицо его казалось высеченным из одного камня. Его спутник имел более спокойные черты лица, на котором выделялись сонные, но постоянно следящие за окружающими глаза и еще его рост вызывал изумление – в нем было не меньше двух метров. Он снова посмотрел на Григ, потом на Кельвина, который опять выдержал его взгляд. Официант принес мясо, и Кельвин с жадностью набросился на еду, казалось, забыв обо всем на свете, включая шведов. Григ очень понравилось светлое пиво, и вся расслабленная атмосфера в пабе, все эти странные люди вокруг, и Кельвин – не менее странный, чем остальные. Он не проронил ни слова, пока не принесли сыр и кофе.
– Тебе понравилось пиво?
Вдруг все страхи куда-то исчезли, она посмотрела на него умытым сияющим лицом и сжала его руку.
– Да, и место это мне очень нравится. – Минуту она помолчала. – Кельвин, мне так хочется уехать с тобой, и путешествовать не переставая, и помогать тебе писать книги о всех странах, где мы будем жить. Ты меня возьмешь с собой?
Кельвин сидел неподвижно, погруженный в раздумья о работе.
Наконец он сказал: «Моя следующая работа потребует от меня оседлой жизни и полной концентрации. Он обвел взглядом комнату. – Мне придется забыть о другой жизни.»
– Но ты же не сможешь долго жить без людей, тебе же нравится здесь, верно? – Он не ответил, но она продолжала: «А потом что ты будешь делать?»
– Работать, – не сразу ответил Кельвин.
– А что это будет за работа?
– Пока ты не вырвешься из своего трусливого мирка, в котором ты живешь, я тебе ничего не скажу!
– А ты мне не поможешь выбраться?
– Да я просто не смогу. Никто никогда никого ниоткуда вытащить не сможет. Сам человек должен выбираться. Только сам.
Подумав, она промолвила: «Хорошо, что мы сюда пришли. Я бы с удовольствием сюда вернулась.»
Нервозность ее еще не прошла – она видела, как Кельвин смотрел на людей в зале. Наконец взгляд его уперся в шведов. Они уже поели и теперь молча пили кофе с ромом – наверное, они еще на судне страшно надоели друг другу. Капитан улыбнулся Григ, потом посмотрел на Кельвина, поднялся, подошел к их столу и с улыбкой спросил: «Могу я выпить рюмку за ваше здоровье?»
Кельвин взглядом показал ему на стул – капитан сел.
Кельвин подозвал официанта: «Три рома и полпинты пива.»
На ломаном английском, медленно подбирая слова и ухмыляясь, когда это не удавалось, капитан заговорил с Григ. Он последними словами клял Колдминстер за постоянные дожди – его грубоватое очарование было очень по душе Григ, и они быстро подружились. Официант принес ром с пивом, и капитан потянулся за бумажником.
Кельвин отрубил: «Вы у меня за столом.»
Капитан улыбнулся и извинился. Он поднял бокал с ромом и произнес по-шведски тост, как все поняли, за здоровье Григ. Кельвин увидел одиноко сидящего молодого гиганта, и знаком показал ему на третий бокал рома – швед подошел к столу и сел. Григ пила пиво, и они по очереди произносили тосты друг за друга – казалось, они уже давно были знакомы. Капитан налегал на ром, запивая его пивом, а матрос и Кельвин предпочли чистый ром. Капитан говорил не умолкая. Всю свою жизнь он провел на море, но особое удовольствие получал от разговоров с людьми, он побывал в самых диковинных уголках земли, и все на свете испытал – он развернул перед изумленной Григ цветные карты своих воспоминаний. Он оказался человеком любознательным, и суровый и недоступный вид Кельвина только подогревал его любопытство – ему хотелось понять этого человека и его молодую спутницу. В то же время капитан искусно вел беседу так, что никто не воспринимал его рассказы на личный счет, хотя, разгоряченный ромом и пивом, он глубоко погружался иногда в пучины жизненных коллизий. Его напарник, его звали Олли, уже опустил веки на глаза, наполовину перейдя в другой, лучший мир, и опустил голову на согнутую в локте руку, лежавшую на столе – ему не впервой доводилось слышать все эти истории, а случалось и самому не такие рассказывать.
Очередной рассказ капитана был прерван звуком настоящего корабельного колокола.
– Так они нас уже выгоняют, – набычился капитан.
Официант уже унес пустые бокалы и кружки, и половину огней в зале погасили. Все четверо вышли на улицу, капитан показал на огни своего судна у причала, и они распрощались.
Григ вложила руку в ладонь Кельвина и они пошли к дому – дождь странным образом прекратился.
Она мечтательно сказала: «Я, кажется влюбилась в капитана, он так много знает.»
– Жуть как много, – нехотя ответил Кельвин.
До самого Блэнфорд Роу он не произнес больше ни единого слова, он лишь склонился и поцеловал ее на прощанье у дверей ее дома и ушел в темноту. Его лица Григ не видела, но что-то подсказывало ей, что оно сейчас озарено мягкой улыбкой.
ГЛАВА 13
Кельвин стоял у окна и смотрел на струи дождя, косо падавшие на мостовые площади короля Гeopra. Почему-то фонарные столбы казались ему мертвыми монголами в сумрачном свете. От поворота дверной ручки он вздрогнул, обернулся и увидел любопытное лицо миссис Гэррик – ему стало не по себе.
– Малоприятный вечер, не правда ли, мистер Спринг? – спросила она, подошла к столу и переложила на поднос чашку с остатками чая. Кельвин раздраженным тоном спросил: «А что, в Колдминстере вообще солнечных дней не бывает?»
– Знаете, мистер Спринг, мой отец говаривал, что зимой больше воскресений, чем погожих дней, – она взглянула на его письменный стол.
– Мистер Спринг, вы уже начали новую книгу? – спросила она.
– Нет, пока не начал.
Миссис Гэррик подложила полено в камин и стоя спиной к огню, заметила: «Может, богу было угодно позволить вам написать здесь только одну книгу?»
Кельвин не ответил. Миссис Гэррик подошла к столу и посмотрела на Кельвина. «Ничего, завтра приедет ваша жена и все встанет на свои места».
– Да, вы совершенно правы, миссис Гэррик.
Она взяла поднос и тихо вышла, оставив Кельвина с неприятным ощущением, что она знала, сколь он сейчас несчастен. Он вытащил из стола наброски, которые сделал в Крок Бэй и разложил их – теперь его план казался ему настоящей утопией, но по мере того, как он давал волю фантазии, он все глубже погружался в яркий, чистый мир, возникший из ничего на солнечном острове. Телефонный звонок испугал его, вырвав тело из объятий мозга. Он прислушался к безжалостному шуму дождя за окнами и снял трубку, не представляя, кто бы мог ему звонить в такую погоду. Это оказалась Григ, ее голос звучал взволнованно.
– Я звоню из университета, занятия закончились, а домой я не хочу, там еще переодеваться заставят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18