Он быстро дошел до отеля Крэнборн, стараясь забыть все свои видения, чуть не плача от досады и отчаяния – как он мог позволить ей уйти! Он зашел в телефонную будку, опустил монеты и набрал номер Маргарет. Сейчас он не мог и не хотел никого видеть, ни на какой чай он не пойдет, однако услышав в трубке гудок, Кельвин устыдился собственной решительности и повесил трубку, не дождавшись ответа Маргарет. Он остановил такси и попросил отвезти себя на Блэнфорд Роу. Дверь ему открыла сама Маргарет – она явно была не в себе.
– Вы опоздали. Я уже думала, что вы не придете.
– Извините. Я был в библиотеке и потерял счет времени.
– Проходите.
Чай в столовой был накрыт на три персоны.
Он заметил, что Маргарет уже одета в дорожное платье и спросил: «Да вы уже готовы ехать. Во сколько поезд ваш отходит?»
– Мне надо выехать из дома в десять минут седьмого, – сердито ответила она. – О, боже, как мне не хочется туда ехать!
– Знаете, когда приедете, вам так не покажется. Я сам ненавижу путешествия, но только для того, чтобы оправдать собственную лень.
– Прошу вас, вы же не моя тетя Бетси! – Она схватила сигарету, села, но тут же снова вскочила. – Так, раз я уже все собрала, значит теперь я имею право отдохнуть до отхода поезда, верно? – Кельвин понимал, что отдохнуть ни ей самой, ни всем, кто сегодня будет ее провожать, не придется. – Григ еще не вернулась из университета. Все-то у нее лекции. Она просто с ума сошла с этой своей учебой.
Некоторое время они обменивались малозначимыми мыслями, затем Маргарет в нетерпении встала. – Не буду я ее ждать. У Бесси сегодня выходной, так что чай мне придется делать самой. Извините, я сейчас.
Она резко вышла из комнаты. Кельвин поднялся и бесцельно прошелся по комнате, постоял у камина, в мыслях он уже вернулся к девушке из библиотеки. В памяти снова всплыло ее лицо, причем в таким мелких деталях, как будто он разглядывал его под микроскопом. Сейчас бы сбежать из этого дома назад в библиотеку. Он услышал, как в замочной скважине провернулся ключ, кто-то прошел по прихожей. Ага, наверное это пришла синий чулок с головой, набитой Кантом и фугами Баха, торчащими из ушей. Дверная ручка медленно повернулась и девушка вошла в комнату. Она не выдала себя ни единым звуком, но лицо ее разом появилось из тени – оба они одновременно издали сдавленный хрип изумления и счастья! Затем она тихо вышла и Кельвин услышал шум ее шагов по лестнице на второй этаж.
– Боже мой!
Кельвин не заметил, как произнес это вслух. Так это и есть Григ! Вот уж на кого бы он подумал в последнюю очередь, а как она удивилась. Он чувствовал дрожь по всему телу, но быстро взял себя в руки – в комнату уже входила Маргарет с подносом. Кельвин быстро вскочил и помог ей поставить все на стол – она благодарно улыбнулась ему. Казалось, она немного успокоилась.
Она сказала: «Мне показалось, кто-то прошел наверх. Сюда никто не заходил?»
– Не знаю.
Он не понял, зачем соврал, но инстинктивно почувствовал, что не надо говорить, что он уже видел Григ.
– А я подумала, это Григ, – она обворожительно улыбнулась. – Будьте с ней терпимее, Кельвин. Она – ужасный синий чулок, в голове у нее только книжки.
Скрывая улыбку, Кельвин ссутулился. Ну что за дура! За свежепожаренными гренками и чаем Маргарет опять пустилась в долгие нудные рассуждения о постылости и однообразии гарнизонной жизни, но он едва ее слушал, пытаясь себе представить, что вот сейчас войдет Григ, и тут это случилось.
Она действительно вошла, совершенно бледная, явно дрожа той внутренней дрожью, от которой окружающим становится не по себе, но удивительно искусно скрывая это от Маргарет.
– Знакомьтесь – это моя сестра Григ.
Кельвин поднялся и пожал протянутую ему руку – она была холодная, но удивительно приятная на ощупь. В присутствии Григ Маргарет вдруг стала полной простушкой. Григ почти совсем неслышно выдавила из себя обычное «Здравствуйте» и лишь на долю секунды Кельвин поймал ее обращенный к нему взгляд – и он понял, что никому и никогда не станет рассказывать, что он пережил в библиотеке. Маргарет передала Григ чашку чая и ободряюще на нее посмотрела. Кельвин почувствовал, что она готова рассмеяться.
– А почему ты опоздала?
– Задержалась в библиотеке.
Голос ее был прозрачным и тихим, как будто никогда в жизни она не испытывала сильных ощущений, которые могли бы придать ее голосу хоть какую-то окраску. Она встала и взяла со стола гренку – Кельвин в этот момент понял, что через два-три года ей предстоит стать одной из самых красивых женщин в мире. В ее чертах и манерах что-то выдавало французское происхождение.
Кельвин застал се врасплох своим вопросом: «В вас есть частица французской крови?»
Григ изумленно на него посмотрела, а ответила за нее Маргарет: «А почему вы спрашиваете?»
– Не знаю.
– Мы на сто процентов англичане.
Кельвин пожалел, что задал этот вопрос – иначе Маргарет не пришлось бы лгать.
– Извините, – пробормотал он, – мне так показалось.
Еще ему показалось, что в глубине души Григ сейчас широко улыбается. Она явно проголодалась и съела уже пять или шесть гренок. Кельвин же совершенно не чувствовал голода – его мучила лишь жажда.
Григ спросила: «Ты уже собрала вещи?»
– Да, – ответила Маргарет.
– Я, пожалуй, пойду к себе немного поработаю, если мистер Спринг не возражает, – сказала Григ, поднимаясь с дивана, и, не дожидаясь его ответа, вышла из комнаты. Маргарет виновато посмотрела на Кельвина.
– Видите, она часто просто несносная, но это от молодости.
– Ей, говорите, восемнадцать?
– Да, только я уже боюсь, что она навсегда закопается в книги и всю жизнь настоящую пропустит. Выводите ее куда-нибудь хотя бы изредка, хорошо, Кельвин, я могу на вас рассчитывать? Может, у вас получится привить ей светские манеры. Она совершенно не встречается с молодыми людьми, и она просто сгниет среди своих книг, если ее оттуда не вырвать.
Он коротко ответил: «Хорошо, я постараюсь. Я ей как-нибудь позвоню.»
Они еще немного поболтали, но скоро Маргарет пошла наверх забрать чемоданы.
Она сказала: «Я пойду собираться, а Григ попрошу спуститься к вам».
– Не надо, пусть работает.
– Вы правы, она же все равно поедет меня провожать на вокзал.
– А мне можно приехать?
Она зарделась от удовольствия: «Конечно, приезжайте!»
Оставшись один, он некоторое время просидел в глубокой задумчивости, пытаясь разобраться, что его ждет в ближайшем будущем. Он чувствовал, что со всех сторон ему грозит страшная опасность, но понимал, что придется пройти весь путь до самого конца, и все теперь зависит только от него. Григ явно позволит увлечь себя новому чувству. Она – неземная девушка, и жизнь ее проходит вдалеке от каждодневных житейских дрязг – она чаще слышит голоса небесные, чем земные, всегда ходит по краю, она – как ангел из Дантовых творений, библейская Иезавель-распутница, роковая женщина, призванная сталкивать всех вокруг.
Вот сейчас, думал он, она только что вошла в комнату, обычная английская девушка, каких много, юбка, блузка–все как у всех, сейчас поедет провожать сестру на поезд. Какое самообладание, какая власть над своими поступками – Кельвин восхищался, этой девушкой. Они еще успели перекинуться парой слов до прихода такси. В машине Маргарет не умолкая беседовала с Григ о каких-то семейных делах. На платформе Кельвин с трудом дождался, пока последние огоньки хвостового вагона поезда скрылись в тумане и наконец понял – он наедине с Григ!
Они молча вышли из здания вокзала и, не говоря ни слова, прошли по улице до небольшого парка на площади Джульетты.
Пройдя по траве, они сели в тени на маленькую скамейку у фонтана – в воде одновременно отражались и заходящее солнце, и восходящая луна. Засыпавшая птица издала пару трелей, но, осознав неуместность песнопений в это время, замолкла.
Григ усмехнулась и тихо сказала: «Все – птицы уснули.»
– Да.
Она сказала: «Я действительно наполовину француженка, только как вы догадались?»
– Я это просто почувствовал.
– Мне недавно сказал Тимоти, наш старый дворецкий. Там целая история – я вам как-нибудь расскажу. Маргарет не знает, что мне уже все известно. Только никому не говорите.
– Ни за что, – он помолчал. – Я Маргарет даже не рассказал, что вы в комнату входили.
– Я так и знала.
– А вы как догадались?
– Мне кажется, я всегда заранее знаю, что вы сделаете или скажете. А здесь очень мило. Мне очень нравится, когда уже не день, но и еще не ночь.
– Да, и мне тоже.
Невидимая птица снова выдала пару рулад.
– Оказывается, еще не все заснули. А вы знаете, что иногда ночью голуби просыпаются и совершенно иначе воркуют, совсем не так, как днем.
– Знаю.
– И что при лунном свете тоже бывают радуги после дождя?
– Да.
– Да вы оказывается, знаете то же, что и я. А вы знаете, что самое интересное можно увидеть только тогда, когда вокруг никого нет?
С верхушки тополя возле пруда сорвалась капля воды, со звоном пробила стеклянную гладь и долго еще по воде разбегались круги, не тревожа друг друга и не приближаясь.
– Весь этот мир – это один большой ребенок.
– Верно.
– Пойдем домой?
Они поднялись и пошли по дорожке в тени тополей, и тут ее рука скользнула в его руку и сразу нашла там место, как будто была там всегда и отлучалась лишь на пару минут. В тишине они подошли к ее двери, она тихо высвободила руку, но сама при этом ни на секунду не отдаляясь.
Он спросил: «Вы согласны как-нибудь со мной куда-нибудь сходить? Маргарет просила меня не забывать вас.»
– Конечно.
– Я вам позвоню.
– Хорошо. Спокойной ночи.
Она поднялась по ступенькам, но в дверях задержалась и подняла руку в прощании так изящно, что Кельвин еще несколько минут после того, как за ней захлопнулась дверь, простоял в изумлении.
Дойдя до дома пешком, он разделся и заснул, едва успев положить голову на подушку. Проснулся он на следующий день в восемь часов и удивился, что в новом мире, в котором он сегодня проснулся, нашлось место и миссис Гэррик с ее подносом и чашками.
ГЛАВА 7
С утра все небо затянуло густыми облаками, и Кельвин проработал не поднимая головы до обеда, хотя понимал, что в двери его разума постоянно стучится Григ. Наконец он закончил главу, и даже успел прогуляться по площади. Он пришел как раз за несколько секунд до того, как телефон в его комнате зазвонил – он едва успел снять трубку. Звонила Григ – нисколько не смущаясь того, что еще вчера утром она и знать не знала о существовании Кельвина, сегодня уже считала себя его другом и требовала выполнения обещания, которое Кельвин дал старшей сестре перед ее отъездом.
– Конечно, я и не отказываюсь от своих обещаний, тем более что и без них мне было бы чрезвычайно приятно составить вам компанию, и в Колдминстере я мало кого знаю.
– Зато Колдминстер вас прекрасно знает, – раздалось с другого конца провода. Моя сестра, например, без ума от вас, она уже прочла несколько ваших книг, и считает, что в этом веке лучше вас писателя в Британии не было, что вы все знаете. Я вам звоню из университета, у меня занятия закончились, и мне нечего делать, домой мне не хочется, там пусто и скучно – давайте встретимся.
Кельвин старался держать себя в рамках приличий – мужчине не положено вот так сразу принимать предложение о начале интрижки, но тут он вспомнил, что девушке же всего восемнадцать, что для нее этот мир – сплошь непознанная действительность, что она все предлагает от чистого сердца, что ее невинная душа действительно думает, что принимая предложение, знаменитый писатель просто хочет выполнить обещание, данное старшей сестре, не желая ничего получить взамен, но вслух Кельвин сказал – «Давайте встретимся сегодня там, где мы в прошлый раз расстались – на площади Джульетты, скажем, через полчаса, пойдем куда-нибудь пообедаем.
– Договорились, – она повесила трубку, как будто боялась, что он передумает, а другого повода попросить о встрече уже не будет, и придется ждать томительный месяц приезда сестры, и в каком еще она приедет настроении – неизвестно.
Кельвин долго и старательно одевался для этой прогулки – он неожиданно для себя понял, что многого ждет от этой встречи, может быть, разгадки каких-то тайн, может быть, даже крутого поворота в своей жизни, хотя, призадумался он, оснований для недовольства жизнью у него нет, а, если и есть, то лежат они не на поверхности души, а где-то гораздо глубже, куда в солнечный день и заглядывать страшно.
Сказав по дороге миссис Гэррик, что не будет обедать в пансионе, а пойдет прогуляться, и пообедает в городе, Кельвин вышел на улицу. Вся природа, казалось, разделяла его настроение – сирень на площади короля Георга расцвела пышным цветом, воздух был густо напоен ее ароматом, прохожие были все как один милы и доброжелательны – словом, все в этой жизни складывалось самым лучшим образом – и тут рука его наткнулась в кармане на записную книжку.
– Ну вот, как всегда, – подумал Кельвин и, достав книжку, раскрыл ее и внимательно рассмотрел прядь волос, она переливалась на солнце, как драгоценный камень из статуэтки индийского бога. В задумчивости Кельвин поспешил убрать книжку в темноту кармана – сегодня ей место там. Кельвин дошел до площади Джульетты даже быстрее, чем рассчитывал, поэтому ему пришлось немного подождать Григ.
И вот она появилась – ему тут же стали ясны причины его волнения – такой неземной красоты ему еще не приходилось видеть. Фигура, лицо – все вызывало к жизни те потаенные соки, которые до поры до времени дремлют в каждом, и нужно, чтобы что-то внутри взорвалось, и тогда остановить начавшееся сможет только смерть.
Григ подбежала к Кельвину и с детской непосредственностью чмокнула его в щеку. «Здравствуйте, я так долго ждала этой встречи, у меня такое чувство, что мы с вами знакомы уже много лет. Ну, куда мы пойдем гулять?»
С этими словами она так естественно вложила свою узкую теплую ладошку в его, что он не нашелся, что возразить и позволил ситуации развиваться так, как ей будет угодно.
Они выбрали первую попавшуюся улицу и пошли по ней, сначала молча, а потом все более и более увлекаясь разговором, оказалось, ее волнуют те же проблемы, что его, у них общие взгляды на жизнь, их души с каждой секундой все больше сближались – Кельвину давно не было так интересно с женщинами. Иногда, не выпуская его руки, Григ забегала вперед, чтобы видеть выражение его лица, казалось, ей мало простого подтверждения словами се мыслей, а нужно увидеть одобрение еще и в глазах собеседника. Кельвин видел искорки веселья в этих бездонных глазах, и потаенные стремления, которые она тщательно скрывала, но они просились наружу.
Должно быть, они имели странный вид, во всяком случае изредка, находя в себе силы оторваться от беседы с Григ, Кельвин бросал на встречавшихся прохожих взгляд, и тут же видел, что все они старательно отводили глаза и делали вид, что ничего не заметили. Кельвин был слишком увлечен, чтобы придавать этому какое-либо значение. Так, не заметив, они описали почти полный круг по городу и одновременно поняв, что не знают, где находятся, подняли головы и посмотрели на окружавшие их дома. Каково же было их удивление, когда они увидели, что стоят у входа в небольшую двухэтажную гостиницу «Босуэлл». Их тут же охватил зверский аппетит – не говоря больше ни слова, они взбежали по ступенькам и прошли в ресторан в левом крыле гостиницы. В зале было пусто – обеденное время давно прошло, а время ужина еще не наступило. Подошедший неслышно официант вручил им меню и исчез. Кельвин изучил меню, передал его Григ, которая долго его изучала, но наконец передала Кельвину со словами: «Разберись сам, пожалуйста. Я тебе полностью доверяю.»
Кельвин был удивлен таким быстрым переходом на слишком уж дружеские отношения, но виду не подал и решил, что так даже будет лучше.
За обедом они продолжали болтать обо всем и ни о чем, а потом перешли в каминную комнату, уселись у огня и предались послеобеденной неге.
– Как здесь мило, – сказала Григ, разглядывая фигурки на каминной полке. – Никогда бы отсюда не уходила.
– В чем же дело, – ответил Кельвин, – мы можем возвращаться сюда сколько угодно, можем даже постоянно здесь встречаться – мне и самому это место по душе.
– Я прочла твой роман, мне очень понравилось, только мне кажется, ты способен на большее – понимаешь, все эти романы, несмотря на их кажущуюся глубину – не больше чем однодневки, их через двадцать лет уже никто и помнить не будет, и в библиотеках их будет не найти, а мне так нравится в библиотеках работать, – хитрым голосом сказала она. Лицо ее смотрело неотрывно на него, глаза блестели, выглядела она такой доступной и в то же время недосягаемо далекой, что Кельвин не нашел в себе сил сопротивляться внезапно нахлынувшему порыву, вскочил с кресла и бросился к девушке. Он едва успел заметить, что страха на ее лице не было – лишь любопытство, смешанное с желанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18