А я, идиот, поверил, что он говорит искренне!
— Может быть, ты помнишь фамилию адресата?
— Нет, забыл.
— Тебе лучше вспомнить, Талбот. Возможно, этим ты приобретешь кое-что очень ценное для тебя... собственную жизнь.
Я бесстрастно поглядел на него, а потом уставился в пол. Наконец, ответил, не поднимая глаз:
— Куртин, Кертин... точно, Кертин, Д. С. Кертин.
— Он предлагал тебе свободу взамен выполнения его условий?
— Точно.
— Талбот, минуту назад ты спас себе жизнь. Конечно, я спас себе жизнь Виланд не уточнил, как
долго позволит мне пользоваться столь ценным приобретением. Возможно, двадцать четыре часа, а возможно, и того меньше. Все зависело от того, как я буду работать. Но мне уже было все равно. Удовольствие, с которым я наступил на руку Валентино, было ничто по сравнению с чувством, охватившим меня сейчас. Они купились на мою сказочку, поверили безоговорочно! Впрочем, иначе и быть не могло. Я рассчитал все точно. По их мнению, сведения, которыми я располагал, не давали мне возможности сочинить такую дивную историю. Они не имели понятия, что мне известно о смерти Яблонского, известно, что за ним вчера следили и прочитали адрес на телеграмме. Они не знали, что ночью я был в саду, что Мэри подслушала разговор в библиотеке и пришла ко мне. Если бы они подозревали, что я с самого начала был сообщником Яблонского, застрелили бы меня сразу. А теперь они не убьют меня еще какое-то время. Этого времени мало, но, может быть, мне его хватит.
Я заметил, как Виланд и Ройал обменялись взглядами и Виланд едва заметно пожал плечами. Эти двое тверды как камень, уверены в себе, расчетливы и опасны. Последние двенадцать часов они находились в постоянном ожидании появления агентов ФБР, но внешне были вполне естественны. Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали, что агенты ФБР могли бы взять их еще три месяца назад, Но к тому времени ситуация еще не созрела. Так же, как и сейчас.
— Что ж, думаю теперь не стоит медлить,— впервые заговорил генерал, и, несмотря на внешнее спокойствие, в его голосе чувствовалось напряжение.— Закончим наконец
это дело. Погода резко ухудшается, уже передали штормовое предупреждение. Мы должны выехать как можно раньше.
Насчет погоды он был не совсем прав, она уже ухудшилась. Ветер выл непрерывно при сопровождении шквального ливня. Все небо покрылось тяжелыми низкими тучами. Стрелка висящего в холле барометра опускалась все ниже, а это не предвещало ничего хорошего. Было ясно, что центр циклона окажется здесь не позже, чем через двенадцать часов. А может быть, и намного раньше.
— Мы уже отправляемся, генерал. Все готово. Петерсен ждет нас в заливе.
Я догадался, что Петерсен — пилот вертолета.
— Через час мы все будем на месте. Талбот сразу же сможет заняться делом.
— Все? — спросил генерал.— Что значит — все?
— Вы, я, Ройал, Талбот, Ларри и, конечно, мисс Рутвин.
— Мэри? Разве это необходимо?
Виланд ничего не ответил, даже не приподнял свою любимую бровь, а просто молча глядел на генерала. Прошло секунд пять, генерал разжал кулаки и слегка сгорбился. Все было ясно без слов.
Из соседней комнаты послышались легкие женские шаги, и через распахнутую дверь вошла Мэри Рутвин. На ней был костюм лимонного цвета, а под ним зеленая блузка с открытым воротником. Глаза ее были окружены синевой, лицо бледное, и выглядела она измученной, но мне казалась прекрасной. Вслед за ней шел Кеннеди, но сохраняя дистанцию, остановился на некотором расстоянии у двери. Это была настоящая симфония в коричневом цвете и начищенных до блеска высоких кожаных сапогах! Он придал своему лицу равнодушное выражение, как и подобает идеальному шоферу состоятельной семьи, который ничего не видит и не слышит. Я начал тихонько передвигаться в направлении двери, ожидая, пока Мэри сделает то, о чем я говорил ей два часа назад перед ее уходом.
— Папа, я еду с Кеннеди в Марбл-Спрингс,— начала она без всяких предисловий. Это утверждение в действительности было просьбой.
— Но ведь... мы летим на буровую,— растерялся отец.— Ты вчера говорила...
— Я лечу с вами,— нетерпеливо сказала она,— но вместе мы все равно лететь не можем. Я полечу вторым рейсом. Мне нужно всего двадцать минут. Вы ничего не имеете против, мистер Виланд?
— Боюсь, это будет невозможно, мисс Рутвин,— вежливо ответил Виланд.— Видите ли, с Грантером произошло несчастье...
— Чудесно!
Он в очередной раз приподнял бровь:
— Для вас, мисс Рутвин, это не совсем чудесно. Ваш отец любит, чтобы вы были под охраной.
— До сих пор Кеннеди хорошо меня охранял,— сухо ответила она.— И сумеет защитить меня в дальнейшем. Кроме того, я не собираюсь лететь без Кеннеди. Мое решение окончательно. А сейчас мне нужно ехать в Марбл-Спрингс. Немедленно.
Интересно, кто в последний раз так разговаривал с Ви-ландом? Его дружки не выказывали никакого волнения.
— Что вам там нужно, мисс Рутвин?
— Есть вопросы, которые джентльмен никогда не задает,— ответила она ледяным тоном.
Этот ответ окончательно сбил спесь с Виланда. Он не понимал, что она имеет в виду, так же как, впрочем, и я, но окончательно стал в тупик. Взгляды всех присутствующих сосредоточились на этой паре, исключение составлял только я. Я смотрел на Кеннеди, а он — на меня. Я уже находился у дверей и повернулся спиной ко всей компании. Листок бумаги, ранее спрятанный под воротником, я прижимал к груди, чтобы Кеннеди мог увидеть адрес судьи Мол-лисона. Выражение его лица совершенно не изменилось, а наклон головы можно было измерить разве что микрометром. Он понял меня. Пока все шло прекрасно, если бы только не риск, что Ройал успеет уложить меня первым же прицельным выстрелом.
Именно Ройал и разрядил обстановку, давая Виланду возможность достойно выйти из положения.
— Мне бы пошло на пользу немного свежего воздуха, мистер Виланд,— сказал он.— Может быть, я проедусь с ними?
Я, как торпеда, бросился в открытую дверь. Кеннеди развел руки в стороны. Я схватил его за руку, мы рухнули на пол и выкатились в коридор. Мне удалось сразу запихнуть письмо ему за пазуху, но мы продолжали колотить друг друга по тем местам, где это не причиняло слишком сильной боли. Наконец, мы услышали щелчок пистолетного предохранителя.
— Эй вы, а ну хватит!
Мы разжали объятия, и я поднялся под дулом пистолета Ройала. За его спиной подпрыгивал Ларри, размахивая пистолетом. На месте Виланда я не доверил бы ему держать даже пугач.
— Чистая работа, Кеннеди,— поблагодарил Виланд.— Я этого не забуду.
— Благодарю вас, сэр,— ответил Кеннеди деревянным голосом.— Не люблю убийц.
— Так же, как и я, мой мальчик,— ответил понимающе Виланд.— Что ж, прекрасно, мисс Рутвин. С вами поедет мистер Ройал. Но прошу поторопиться.
Она вышла, не сказав ему ни слова и не взглянув в мою сторону. Голову она держала высоко. И по-прежнему казалась мне прекрасной.
Глава 8
Путешествие вертолетом не доставило мне удовольствия. К самолетам я привык, сам когда-то был совладельцем маленькой фирмы, занимающейся чартерными рейсами, но вертолеты не для меня. Даже в хорошую погоду, что уже говорить о сегодняшнем утре... Мотало во все стороны, бросало то вниз, то вверх, мы даже почти не видели, куда летим, потому что «дворники» не справлялись с потоком воды, захлестывающим лобовое стекло. Однако Петерсен был опытным пилотом. На палубу Х-13 мы сели в начале десятого. Шесть человек держали вертолет, чтобы он не раскачивался чересчур опасно, пока генерал, Виланд, Ларри и я спускались по лесенке. Как только последний из нас ступил на палубу, Петерсен взлетел и меньше чем через десять секунд исчез в сплошном водяном потоке, Я начал сомневаться, придется ли когда-либо еще его увидеть.
Здесь, на открытом пространстве, натиск ветра был еще сильнее, чем на берегу; с большим трудом нам удавалось удерживать равновесие на скользкой металлической палубе. Лично мне не угрожало падение на спину потому что сзади в меня упирался ствол пушки Ларри. На нем был плащ с высоким воротником, широкими лацканами, поясом, погонами и обтянутыми кожей пуговицами, который, как научили его голливудские фильмы, соответствует такой погоде. Пистолет Ларри держал в глубоком кармане. Он нервничал. Ларри не любил меня и мог дыру в элегантном плаще посчитать низкой ценой за удовольствие нажать на спусковой крючок. Я всячески старался вывести Ларри из себя. Обращался к нему не иначе как «наркоман» и не забывал каждый раз любезно осведомиться, регулярно ли доставляют белый порошок. Этим утром при посадке в вертолет
я заботливо спросил, не забыл ли он проверить свой саквояж. Когда он, выругавшись, с подозрением спросил, что я имею в виду, я выразил беспокойство по поводу того, не забыл ли он положить туда шприцы. Виланду и генералу пришлось попотеть, прежде чем им удалось оттащить его от меня. Нет ничего опаснее и непредсказуемее хронического наркомана, впрочем так же, как и человека, более достойного милосердия, но в моем сердце не было и капли, жалости. В этой цепочке Ларри был самым слабым звеном, и я собирался подпиливать это звено, пока оно не лопнет.
Подгоняемые ветром, мы подошли к широкой лесенке, ведущей на нижнюю палубу. Там нас ожидало несколько человек, поэтому я поднял воротник, опустил поля шляпы и начал энергично вытирать платком мокрое лицо. Усилия мои оказались напрасными: бригадира грузчиков, с которым я разговаривал десять часов назад, здесь не было. Я попытался представить, что произойдет, если он начнет допытываться у генерала, нашел ли его личный секретарь К. С. Фарнборо потерянную папку, но на это у меня уже не хватало воображения. Вероятнее всего, я одолжил бы у Ларри пистолет и тут же на месте застрелился.
К нам приблизились двое мужчин. Генерал Рутвин представил нас друг другу: Мартин Джерролд — руководитель буровых работ, Том Гаррисон — нефтяник, инженер. А это, господа, Джон Смит, инженер, специалист, прилетел из Англии, чтобы оказать помощь мистеру Виланду в его экспериментах. Я догадался, что «Джон Смит» — имя, придуманное для меня заранее. Мужчины пробормотали общепринятые приветствия. Ларри толкнул меня в спину, я сказал, что мне очень приятно познакомиться, хотя было очевидно, что я их не интересую. Они производили впечатление людей, чем-то сильно обеспокоенных, хотя изо всех сил старались это скрыть.
— Вас что-то беспокоит, Гаррисон? — спросил генерал. Здесь, на платформе, Виланд, очевидно, предпочитал держаться на втором плане.
— Да, сэр.— Гаррисон, молодой человек с прической ежиком, в очках, напоминал студента, но, наверное, был хорошим специалистом, раз ему доверили такую ответственную работу. Он вынул небольшой план, развернул его и показал карандашом.— Этот план точный, да и вряд ли он может быть лучше, ведь «Прайд и Ханиуэлл» самая известная геологическая фирма. Однако мы уже опустились на четыреста метров ниже запланированной глубины. Нефть мы должны были обнаружить уже через сто пятьдесят метров,
но до сих пор нет даже запаха газа. Я не могу найти никакого объяснения этому, сэр.
Я мог бы ему объяснить, но время для этого еще не пришло.
— Это случается, мой мальчик,— спокойно ответил генерал. Я не мог не восхититься этим стариком. Я все больше отдавал себе отчет в том, в каком нечеловеческом напряжении должен он находиться, и его уравновешенность и спокойствие заслуживали уважения.— Обычно везет раза два из пяти. Ни от одного геолога нельзя требовать стопроцентной вероятности. Пусть пройдут еще триста метров. Под мою ответственность.
— Благодарю вас, сэр.— Казалось, Гаррисон все еще чем-то озабочен, и генерал сразу это понял.
— Что-то еще, Гаррисон?
— Нет-нет, сэр.— Ответ был слишком быстрым и решительным. Как актер этот молодой человек значительно уступал генералу.
— У вас тоже какие-то осложнения? — Генерал обратился к Джерролду.
— Погода, сэр.
— Понятно.— Генерал понимающе кивнул.— По последним данным, удар урагана Диана придется прямо на Марбл-Спрингс. Сами понимаете, Джерролд, на его пути окажется и Х-13. На этом корабле капитан вы, а я лишь пассажир. Мне не нравится перспектива ежедневно терять десять тысяч долларов, но вы должны прекратить бурение, когда придете к выводу, что это опасно.
— Дело не в этом, сэр.— Джерролд показал рукой назад.— Экспериментальная колонна, в которой вы работаете, сэр... Может быть, стоит ее опустить, чтобы максимально увеличить устойчивость?
Так значит, буровики знали, что в обследованной мной вчера колонне что-то происходит! Мне казалось, что это можно было легко скрыть от них, но им об этом сказали. Это было разумно. Легче дать людям ложное объяснение, чем отгородить часть платформы и возбудить подозрения и нежелательные домыслы. Я начал гадать, какую сказочку им рассказали, но мне предстояло тут же об этом узнать.
— Виланд?
— Я беру всю ответственность на себя, сэр.— Тон Виланда был спокойным, точным, уверенным, как если бы он был выдающимся инженером, хотя я бы не удивился, если бы он смог отличить плашку от метчика. В сообрази-
тельности ему тоже нельзя было отказать, потому что он сразу добавил: — Ураган ударит с запада, самый сильный напор придется выдержать противоположной стороне. А здесь возможно только небольшое поднятие платформы. Нет смысла опускать дополнительную колонну, если на имеющиеся опоры на этой стороне давление будет значительно меньше, чем на противоположной. Тем более, генерал, мы так близки к усовершенствованию техники, которая вызовет революцию в подводном бурении, что будет преступлением откатиться на несколько месяцев назад в результате опускания колонны и вероятного уничтожения чувствительной аппаратуры.
Что ж, этот текст следовало признать удачным!
— Мне этого достаточно,— сказал Джерролд и снова обратился к генералу.— Вы зайдете к нам, сэр?
— Позже. Я поем, но к обеду меня не ждите. Прикажите прислать что-нибудь ко мне в каюту. Мистер Смит хочет сразу приступить к работе.
Мы пошли по широкому коридору. Здесь, внутри платформы не ощущались ветер и волны, бьющие в колонны. Их шум заглушали мощные генераторы, мы, очевидно, как раз проходили через машинный зал. В конце коридора мы свернули влево, в тупик, и остановились перед дверью с надписью «Экспериментальное бурение», а пониже — «Вход запрещен. Совершенно секретно».
Виланд постучал в дверь. Я постарался точно запомнить этот условный стук: четыре коротких, два длинных, четыре коротких. Виланд подождал, пока изнутри послышались три длинных удара, и снова быстро ударил четыре раза. Через несколько секунд мы все уже были за дверью, которую тут же заперли на замок и засов. Так что все надписи на ней, вроде «Вход запрещен», были лишними.
Стальной пол, стальные стены, стальной потолок — это была не комната, а мрачный черный ящик. В стене справа была высокая решетчатая дверь. В середине противоположной вогнутой внутрь стены располагался люк. Я был уверен, что это вход в стальную колонну, достающую до морского дна. По обеим сторонам люка висели большие барабаны с намотанными на них резиновыми шлангами в гибких металлических трубках. Под каждым барабаном был привинчен к полу мощный мотор. Справа, насколько я заметил,— воздушный компрессор, работу которого я слышал предыдущей ночью. Слева — водяная помпа. Меблировка комнаты удовлетворила бы даже спартанцев: чертежный стол, две скамейки, металлическая полка в стене.
В комнате находились двое мужчин — один открыл нам дверь, другой сидел за столом с погасшей сигарой в зубах. На столе разбросаны потертые игральные карты. Мужчины были похожи друг на друга, но не потому, что оба были в рубашках, а кобуры носили слева, высоко подмышкой; дело было даже не в росте, весе или мускулатуре. Похожими были их лица, лишенные всякого выражения, с холодными, неподвижными, внимательными глазами. Мне уже случалось раньше встречаться с такими людьми, профессионалами преступного мира. Ларри дал бы полжизни, чтобы на них походить. Именно таких людей и должен был нанять Виланд, но в таком случае присутствие Ларри становилось еще более таинственным.
Виланд сразу принялся за дело. Он снял с полки большой рулон подклеенной полотном бумаги, намотанной на деревянный штырь, и развернул его на столе. Это была большая, очень сложная схема.
— Талбот, видел что-нибудь похожее?
Я склонился над столом. На схеме был изображен странный предмет, имеющий форму не то валика, не то сигары, причем длина превышала ширину в четыре раза. Вершина была плоской, плоской же была и средняя часть основания, а потом в обоих направлениях он сужался кверху. Процентов восемьдесят объекта занимали какие-то цистерны и трубопроводы. Вверху начиналась вертикальная цилиндрическая камера, проходящая через весь корпус машины. Пройдя через дно, она сворачивала под острым углом влево и стыковалась с овальной камерой, подвешенной к корпусу сигары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Может быть, ты помнишь фамилию адресата?
— Нет, забыл.
— Тебе лучше вспомнить, Талбот. Возможно, этим ты приобретешь кое-что очень ценное для тебя... собственную жизнь.
Я бесстрастно поглядел на него, а потом уставился в пол. Наконец, ответил, не поднимая глаз:
— Куртин, Кертин... точно, Кертин, Д. С. Кертин.
— Он предлагал тебе свободу взамен выполнения его условий?
— Точно.
— Талбот, минуту назад ты спас себе жизнь. Конечно, я спас себе жизнь Виланд не уточнил, как
долго позволит мне пользоваться столь ценным приобретением. Возможно, двадцать четыре часа, а возможно, и того меньше. Все зависело от того, как я буду работать. Но мне уже было все равно. Удовольствие, с которым я наступил на руку Валентино, было ничто по сравнению с чувством, охватившим меня сейчас. Они купились на мою сказочку, поверили безоговорочно! Впрочем, иначе и быть не могло. Я рассчитал все точно. По их мнению, сведения, которыми я располагал, не давали мне возможности сочинить такую дивную историю. Они не имели понятия, что мне известно о смерти Яблонского, известно, что за ним вчера следили и прочитали адрес на телеграмме. Они не знали, что ночью я был в саду, что Мэри подслушала разговор в библиотеке и пришла ко мне. Если бы они подозревали, что я с самого начала был сообщником Яблонского, застрелили бы меня сразу. А теперь они не убьют меня еще какое-то время. Этого времени мало, но, может быть, мне его хватит.
Я заметил, как Виланд и Ройал обменялись взглядами и Виланд едва заметно пожал плечами. Эти двое тверды как камень, уверены в себе, расчетливы и опасны. Последние двенадцать часов они находились в постоянном ожидании появления агентов ФБР, но внешне были вполне естественны. Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали, что агенты ФБР могли бы взять их еще три месяца назад, Но к тому времени ситуация еще не созрела. Так же, как и сейчас.
— Что ж, думаю теперь не стоит медлить,— впервые заговорил генерал, и, несмотря на внешнее спокойствие, в его голосе чувствовалось напряжение.— Закончим наконец
это дело. Погода резко ухудшается, уже передали штормовое предупреждение. Мы должны выехать как можно раньше.
Насчет погоды он был не совсем прав, она уже ухудшилась. Ветер выл непрерывно при сопровождении шквального ливня. Все небо покрылось тяжелыми низкими тучами. Стрелка висящего в холле барометра опускалась все ниже, а это не предвещало ничего хорошего. Было ясно, что центр циклона окажется здесь не позже, чем через двенадцать часов. А может быть, и намного раньше.
— Мы уже отправляемся, генерал. Все готово. Петерсен ждет нас в заливе.
Я догадался, что Петерсен — пилот вертолета.
— Через час мы все будем на месте. Талбот сразу же сможет заняться делом.
— Все? — спросил генерал.— Что значит — все?
— Вы, я, Ройал, Талбот, Ларри и, конечно, мисс Рутвин.
— Мэри? Разве это необходимо?
Виланд ничего не ответил, даже не приподнял свою любимую бровь, а просто молча глядел на генерала. Прошло секунд пять, генерал разжал кулаки и слегка сгорбился. Все было ясно без слов.
Из соседней комнаты послышались легкие женские шаги, и через распахнутую дверь вошла Мэри Рутвин. На ней был костюм лимонного цвета, а под ним зеленая блузка с открытым воротником. Глаза ее были окружены синевой, лицо бледное, и выглядела она измученной, но мне казалась прекрасной. Вслед за ней шел Кеннеди, но сохраняя дистанцию, остановился на некотором расстоянии у двери. Это была настоящая симфония в коричневом цвете и начищенных до блеска высоких кожаных сапогах! Он придал своему лицу равнодушное выражение, как и подобает идеальному шоферу состоятельной семьи, который ничего не видит и не слышит. Я начал тихонько передвигаться в направлении двери, ожидая, пока Мэри сделает то, о чем я говорил ей два часа назад перед ее уходом.
— Папа, я еду с Кеннеди в Марбл-Спрингс,— начала она без всяких предисловий. Это утверждение в действительности было просьбой.
— Но ведь... мы летим на буровую,— растерялся отец.— Ты вчера говорила...
— Я лечу с вами,— нетерпеливо сказала она,— но вместе мы все равно лететь не можем. Я полечу вторым рейсом. Мне нужно всего двадцать минут. Вы ничего не имеете против, мистер Виланд?
— Боюсь, это будет невозможно, мисс Рутвин,— вежливо ответил Виланд.— Видите ли, с Грантером произошло несчастье...
— Чудесно!
Он в очередной раз приподнял бровь:
— Для вас, мисс Рутвин, это не совсем чудесно. Ваш отец любит, чтобы вы были под охраной.
— До сих пор Кеннеди хорошо меня охранял,— сухо ответила она.— И сумеет защитить меня в дальнейшем. Кроме того, я не собираюсь лететь без Кеннеди. Мое решение окончательно. А сейчас мне нужно ехать в Марбл-Спрингс. Немедленно.
Интересно, кто в последний раз так разговаривал с Ви-ландом? Его дружки не выказывали никакого волнения.
— Что вам там нужно, мисс Рутвин?
— Есть вопросы, которые джентльмен никогда не задает,— ответила она ледяным тоном.
Этот ответ окончательно сбил спесь с Виланда. Он не понимал, что она имеет в виду, так же как, впрочем, и я, но окончательно стал в тупик. Взгляды всех присутствующих сосредоточились на этой паре, исключение составлял только я. Я смотрел на Кеннеди, а он — на меня. Я уже находился у дверей и повернулся спиной ко всей компании. Листок бумаги, ранее спрятанный под воротником, я прижимал к груди, чтобы Кеннеди мог увидеть адрес судьи Мол-лисона. Выражение его лица совершенно не изменилось, а наклон головы можно было измерить разве что микрометром. Он понял меня. Пока все шло прекрасно, если бы только не риск, что Ройал успеет уложить меня первым же прицельным выстрелом.
Именно Ройал и разрядил обстановку, давая Виланду возможность достойно выйти из положения.
— Мне бы пошло на пользу немного свежего воздуха, мистер Виланд,— сказал он.— Может быть, я проедусь с ними?
Я, как торпеда, бросился в открытую дверь. Кеннеди развел руки в стороны. Я схватил его за руку, мы рухнули на пол и выкатились в коридор. Мне удалось сразу запихнуть письмо ему за пазуху, но мы продолжали колотить друг друга по тем местам, где это не причиняло слишком сильной боли. Наконец, мы услышали щелчок пистолетного предохранителя.
— Эй вы, а ну хватит!
Мы разжали объятия, и я поднялся под дулом пистолета Ройала. За его спиной подпрыгивал Ларри, размахивая пистолетом. На месте Виланда я не доверил бы ему держать даже пугач.
— Чистая работа, Кеннеди,— поблагодарил Виланд.— Я этого не забуду.
— Благодарю вас, сэр,— ответил Кеннеди деревянным голосом.— Не люблю убийц.
— Так же, как и я, мой мальчик,— ответил понимающе Виланд.— Что ж, прекрасно, мисс Рутвин. С вами поедет мистер Ройал. Но прошу поторопиться.
Она вышла, не сказав ему ни слова и не взглянув в мою сторону. Голову она держала высоко. И по-прежнему казалась мне прекрасной.
Глава 8
Путешествие вертолетом не доставило мне удовольствия. К самолетам я привык, сам когда-то был совладельцем маленькой фирмы, занимающейся чартерными рейсами, но вертолеты не для меня. Даже в хорошую погоду, что уже говорить о сегодняшнем утре... Мотало во все стороны, бросало то вниз, то вверх, мы даже почти не видели, куда летим, потому что «дворники» не справлялись с потоком воды, захлестывающим лобовое стекло. Однако Петерсен был опытным пилотом. На палубу Х-13 мы сели в начале десятого. Шесть человек держали вертолет, чтобы он не раскачивался чересчур опасно, пока генерал, Виланд, Ларри и я спускались по лесенке. Как только последний из нас ступил на палубу, Петерсен взлетел и меньше чем через десять секунд исчез в сплошном водяном потоке, Я начал сомневаться, придется ли когда-либо еще его увидеть.
Здесь, на открытом пространстве, натиск ветра был еще сильнее, чем на берегу; с большим трудом нам удавалось удерживать равновесие на скользкой металлической палубе. Лично мне не угрожало падение на спину потому что сзади в меня упирался ствол пушки Ларри. На нем был плащ с высоким воротником, широкими лацканами, поясом, погонами и обтянутыми кожей пуговицами, который, как научили его голливудские фильмы, соответствует такой погоде. Пистолет Ларри держал в глубоком кармане. Он нервничал. Ларри не любил меня и мог дыру в элегантном плаще посчитать низкой ценой за удовольствие нажать на спусковой крючок. Я всячески старался вывести Ларри из себя. Обращался к нему не иначе как «наркоман» и не забывал каждый раз любезно осведомиться, регулярно ли доставляют белый порошок. Этим утром при посадке в вертолет
я заботливо спросил, не забыл ли он проверить свой саквояж. Когда он, выругавшись, с подозрением спросил, что я имею в виду, я выразил беспокойство по поводу того, не забыл ли он положить туда шприцы. Виланду и генералу пришлось попотеть, прежде чем им удалось оттащить его от меня. Нет ничего опаснее и непредсказуемее хронического наркомана, впрочем так же, как и человека, более достойного милосердия, но в моем сердце не было и капли, жалости. В этой цепочке Ларри был самым слабым звеном, и я собирался подпиливать это звено, пока оно не лопнет.
Подгоняемые ветром, мы подошли к широкой лесенке, ведущей на нижнюю палубу. Там нас ожидало несколько человек, поэтому я поднял воротник, опустил поля шляпы и начал энергично вытирать платком мокрое лицо. Усилия мои оказались напрасными: бригадира грузчиков, с которым я разговаривал десять часов назад, здесь не было. Я попытался представить, что произойдет, если он начнет допытываться у генерала, нашел ли его личный секретарь К. С. Фарнборо потерянную папку, но на это у меня уже не хватало воображения. Вероятнее всего, я одолжил бы у Ларри пистолет и тут же на месте застрелился.
К нам приблизились двое мужчин. Генерал Рутвин представил нас друг другу: Мартин Джерролд — руководитель буровых работ, Том Гаррисон — нефтяник, инженер. А это, господа, Джон Смит, инженер, специалист, прилетел из Англии, чтобы оказать помощь мистеру Виланду в его экспериментах. Я догадался, что «Джон Смит» — имя, придуманное для меня заранее. Мужчины пробормотали общепринятые приветствия. Ларри толкнул меня в спину, я сказал, что мне очень приятно познакомиться, хотя было очевидно, что я их не интересую. Они производили впечатление людей, чем-то сильно обеспокоенных, хотя изо всех сил старались это скрыть.
— Вас что-то беспокоит, Гаррисон? — спросил генерал. Здесь, на платформе, Виланд, очевидно, предпочитал держаться на втором плане.
— Да, сэр.— Гаррисон, молодой человек с прической ежиком, в очках, напоминал студента, но, наверное, был хорошим специалистом, раз ему доверили такую ответственную работу. Он вынул небольшой план, развернул его и показал карандашом.— Этот план точный, да и вряд ли он может быть лучше, ведь «Прайд и Ханиуэлл» самая известная геологическая фирма. Однако мы уже опустились на четыреста метров ниже запланированной глубины. Нефть мы должны были обнаружить уже через сто пятьдесят метров,
но до сих пор нет даже запаха газа. Я не могу найти никакого объяснения этому, сэр.
Я мог бы ему объяснить, но время для этого еще не пришло.
— Это случается, мой мальчик,— спокойно ответил генерал. Я не мог не восхититься этим стариком. Я все больше отдавал себе отчет в том, в каком нечеловеческом напряжении должен он находиться, и его уравновешенность и спокойствие заслуживали уважения.— Обычно везет раза два из пяти. Ни от одного геолога нельзя требовать стопроцентной вероятности. Пусть пройдут еще триста метров. Под мою ответственность.
— Благодарю вас, сэр.— Казалось, Гаррисон все еще чем-то озабочен, и генерал сразу это понял.
— Что-то еще, Гаррисон?
— Нет-нет, сэр.— Ответ был слишком быстрым и решительным. Как актер этот молодой человек значительно уступал генералу.
— У вас тоже какие-то осложнения? — Генерал обратился к Джерролду.
— Погода, сэр.
— Понятно.— Генерал понимающе кивнул.— По последним данным, удар урагана Диана придется прямо на Марбл-Спрингс. Сами понимаете, Джерролд, на его пути окажется и Х-13. На этом корабле капитан вы, а я лишь пассажир. Мне не нравится перспектива ежедневно терять десять тысяч долларов, но вы должны прекратить бурение, когда придете к выводу, что это опасно.
— Дело не в этом, сэр.— Джерролд показал рукой назад.— Экспериментальная колонна, в которой вы работаете, сэр... Может быть, стоит ее опустить, чтобы максимально увеличить устойчивость?
Так значит, буровики знали, что в обследованной мной вчера колонне что-то происходит! Мне казалось, что это можно было легко скрыть от них, но им об этом сказали. Это было разумно. Легче дать людям ложное объяснение, чем отгородить часть платформы и возбудить подозрения и нежелательные домыслы. Я начал гадать, какую сказочку им рассказали, но мне предстояло тут же об этом узнать.
— Виланд?
— Я беру всю ответственность на себя, сэр.— Тон Виланда был спокойным, точным, уверенным, как если бы он был выдающимся инженером, хотя я бы не удивился, если бы он смог отличить плашку от метчика. В сообрази-
тельности ему тоже нельзя было отказать, потому что он сразу добавил: — Ураган ударит с запада, самый сильный напор придется выдержать противоположной стороне. А здесь возможно только небольшое поднятие платформы. Нет смысла опускать дополнительную колонну, если на имеющиеся опоры на этой стороне давление будет значительно меньше, чем на противоположной. Тем более, генерал, мы так близки к усовершенствованию техники, которая вызовет революцию в подводном бурении, что будет преступлением откатиться на несколько месяцев назад в результате опускания колонны и вероятного уничтожения чувствительной аппаратуры.
Что ж, этот текст следовало признать удачным!
— Мне этого достаточно,— сказал Джерролд и снова обратился к генералу.— Вы зайдете к нам, сэр?
— Позже. Я поем, но к обеду меня не ждите. Прикажите прислать что-нибудь ко мне в каюту. Мистер Смит хочет сразу приступить к работе.
Мы пошли по широкому коридору. Здесь, внутри платформы не ощущались ветер и волны, бьющие в колонны. Их шум заглушали мощные генераторы, мы, очевидно, как раз проходили через машинный зал. В конце коридора мы свернули влево, в тупик, и остановились перед дверью с надписью «Экспериментальное бурение», а пониже — «Вход запрещен. Совершенно секретно».
Виланд постучал в дверь. Я постарался точно запомнить этот условный стук: четыре коротких, два длинных, четыре коротких. Виланд подождал, пока изнутри послышались три длинных удара, и снова быстро ударил четыре раза. Через несколько секунд мы все уже были за дверью, которую тут же заперли на замок и засов. Так что все надписи на ней, вроде «Вход запрещен», были лишними.
Стальной пол, стальные стены, стальной потолок — это была не комната, а мрачный черный ящик. В стене справа была высокая решетчатая дверь. В середине противоположной вогнутой внутрь стены располагался люк. Я был уверен, что это вход в стальную колонну, достающую до морского дна. По обеим сторонам люка висели большие барабаны с намотанными на них резиновыми шлангами в гибких металлических трубках. Под каждым барабаном был привинчен к полу мощный мотор. Справа, насколько я заметил,— воздушный компрессор, работу которого я слышал предыдущей ночью. Слева — водяная помпа. Меблировка комнаты удовлетворила бы даже спартанцев: чертежный стол, две скамейки, металлическая полка в стене.
В комнате находились двое мужчин — один открыл нам дверь, другой сидел за столом с погасшей сигарой в зубах. На столе разбросаны потертые игральные карты. Мужчины были похожи друг на друга, но не потому, что оба были в рубашках, а кобуры носили слева, высоко подмышкой; дело было даже не в росте, весе или мускулатуре. Похожими были их лица, лишенные всякого выражения, с холодными, неподвижными, внимательными глазами. Мне уже случалось раньше встречаться с такими людьми, профессионалами преступного мира. Ларри дал бы полжизни, чтобы на них походить. Именно таких людей и должен был нанять Виланд, но в таком случае присутствие Ларри становилось еще более таинственным.
Виланд сразу принялся за дело. Он снял с полки большой рулон подклеенной полотном бумаги, намотанной на деревянный штырь, и развернул его на столе. Это была большая, очень сложная схема.
— Талбот, видел что-нибудь похожее?
Я склонился над столом. На схеме был изображен странный предмет, имеющий форму не то валика, не то сигары, причем длина превышала ширину в четыре раза. Вершина была плоской, плоской же была и средняя часть основания, а потом в обоих направлениях он сужался кверху. Процентов восемьдесят объекта занимали какие-то цистерны и трубопроводы. Вверху начиналась вертикальная цилиндрическая камера, проходящая через весь корпус машины. Пройдя через дно, она сворачивала под острым углом влево и стыковалась с овальной камерой, подвешенной к корпусу сигары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25