чтобы устоять на ногах, ей пришлось ухватиться за тунику чужака. К ужасу женщины, он тут же притянул ее к себе. Пальцы Барлы скользили по рукаву кожаной туники, покрытой пылью; обшлаг был в пятнах засохшей крови. Затем над ней склонилось небритое грубое лицо и, едва ощутив гнилостный запах из полуоткрытого рта, Барла вздрогнула и попыталась отвернуть голову.
– Я бы на твоем месте этого не делал, Таггер, – произнес чей-то басистый голос. – Приказы Фэкса тебе известны… К тому же, в этот Оборот ей еще предстоит потрудиться…
– Больше здесь никого нет, Таггер, – другой солдат выскочил из хлева, зубы сверкнули на потном загорелом лице. – Они одни. Предводитель снова закружил Барлу; потеряв равновесие, она со сдавленным криком осела на землю.
– Я бы этого не делал, Таггер, – предостерегающе повторил все тот же бас.
Барла взглянула вверх – Доуэл рвался из рук солдат, чтобы добраться до ее мучителя. «Нет, нет!» – в ужасе закричала она, пытаясь встать на колени. Этих людей ничто не остановит, даже убийство… И если Доуэл умрет, кто защитит ее – теперь, после гибели лорда Кэйла, ее родича?
Приподнявшись, она уцепилась за Доуэла; державшие его солдаты отступили в сторону. Таггер кивнул своим людям в сторону скакунов и вскочил в седло. Развернув своего жеребца и прищурив глаза, он бросил взгляд на женщину; зубы его ощерились в злой ухмылке. Затем отряд поскакал вниз по дороге от горного холда, оставив его, пораженных злой вестью, хозяев. – С тобой все в порядке, Барла? – с тревогой спросил Доуэл, нежно поддерживая жену за талию.
– Я уже пришла в себя, – Барла приложила ладонь к своему отяжелевшему чреву, словно хотела успокоить еще нерожденное дитя. – Да, все в порядке… пока! – последнее слово повисло в тяжком молчании.
– Фэкс – повелитель Руата? – пробормотал, наконец, Доуэл. – Лорд Кэйл был в отличном здравии, когда… – он остановился, качая головой.
– Они его убили, я знала… Фэкс! Слышала я про этого выскочку с Плоскогорья! Он женился на леди Гемме… чуть ли не силой, как говорили арфисты. И еще они шепчутся, что Фэкс – слишком жестокий и честолюбивый человек… – Барла вздрогнула. – Неужели он убил всех в Руате? Лорда Кэйла и его леди? Лессу и ее братьев? – Ее испуганный взгляд метнулся к лицу мужа; оно было мрачным.
– Если он перерезал всех руатанцев… – Доуэл запнулся, его пальцы осторожно легли на живот Барлы, – тогда ты, племянница лорда Кэйла, последняя в этом благородном роду. И наш ребенок…
– О, Доуэл, что же нам делать? – Барла была теперь по-настоящему испугана – за себя, за ребенка, за мужа и за тех, кто захлебнулся кровью в богатых покоях древнего Руата.
– Что мы можем, жена? Что нам остается? Мы пойдем в Тиллек… до его границы не так далеко. С моим ремеслом можно прожить везде, – он нежно подтолкнул ее к двери. – Давай поедим свежего хлеба с твоими ягодами и обсудим планы. Одно я знаю – я не стану служить лорду-убийце!
* * *
Через пять Оборотов после ошеломляющего захвата холда Руат, Тиллек все еще держал в боевой готовности изрядный гарнизон. Страшная новость со временем потускнела, обросла сплетнями – досужими или истинными о зверствах солдат Фэкса. Впрочем, это уже не помогало разгонять скуку в казармах стражников. Больший интерес вызывали Встречи – праздники и торговые ярмарки, проводившиеся то в одном холде, то в другом. На них, состязаясь в силе и ловкости, чемпионы разных поселений могли показать свою удаль…
* * *
В тот момент, когда череп противника треснул, ударившись о камни мостовой, Дашик протрезвел. Рухнув рядом на колени, он дрожащими пальцами пытался нащупать вену на шее мертвеца, пока не понял, что искать пульс бесполезно.
– Я не хотел этого! Клянусь, я не хотел! – запричитал Дашик, глядя на обступивших его кольцом людей; их лица были хмурыми и враждебными. Но не они ли пятью минутами раньше подстрекали его? Делали ставки, рассчитывая на его кулаки, и совали фляги с вином?
Управляющий лорда Отерела, который следил за порядком на этой Встрече, уже прокладывал дорогу через толпу.
– Он мертв?
Дашик встал, чувствуя горечь во рту, и склонил голову – все, что он мог сделать. Это случилось в третий раз, напомнил затуманенный вином мозг. В третий раз!
– Это в третий раз, Дашик, – эхом повторил управляющий, закатывая рукава; за его спиной стояли два охранника. – У тебя довольно оригинальная манера решать споры.
– Я слишком много выпил! – Дашик отчаянно пытался найти оправдание. Три убийства в ссорах – неважно, кто прав и кто виноват, – означали, что родной холд откажется от него; он потеряет дом, родных, работу. И вряд ли его примут где-нибудь еще с таким пятном. Он станет отверженным – человеком без холда, вечным бродягой! – Они… они довели меня! – выкрикнул Дашик, искренне желая переложить вину на зрителей, еще недавно подстрекавших его к побоищу. – Они меня заставили!
Неожиданно сам лорд Отерел протиснулся в круг. – Что это? – он перевел взгляд с неподвижного тела, распростертого на камнях, на Дашика. – Опять ты? И опять убит человек? Ну, Дашик, все кончено! Двери Тиллека закрыты перед тобой, и всех остальных холдов – тоже! Управляющий, пусть его выпроводят через границу с Плоскогорьем – Фэкс как раз подбирает таких! – Отерел презрительно фыркнул. – Здесь все прибрать! Я не хочу, чтобы убийство испортило праздник. – Лорд отвернулся, и толпа почтительно разделилась, чтобы дать ему дорогу.
– Он даже не выслушал меня! – воскликнул Дашик, обратив лицо к управляющему. – Он не понял, что…
– Трое умерли, потому что ты не потрудился сдержать силу своих ударов, Дашик. Это слишком много! Ты слышал распоряжение лорда Отерела?
Стражники обступили Дашика. Он был препровожден в казарму, где ему дозволили собрать нехитрый скарб, затем – посажен под замок в маленькой камере позади хлевов. Там он провел конец дня и ночь; даже лорд Отерел не смог бы оторвать людей от услад праздника, чтобы экспортировать провинившегося до границы. Те, кому на следующее утро выпала эта неприятная обязанность, были неразговорчивыми и хмурыми.
– Не возвращайся в Тиллек, Дашик, – сказал командир отряда, передавая изгнаннику его меч, длинный нож и мешок с припасами. Потом, помолчав, добавил: – Да будут милостивы к тебе небеса Перна.
* * *
Семь оборотов спустя большинство лордов и Цехов смирилось с притязаниями Фэкса, и лишь Цех арфистов не желал признавать его власти над западной частью материка. Робинтон, Главный мастер арфистов, получал от своих людей весьма тревожные новости, заставлявшие его сомневаться в прочности установившегося мира. Честолюбие Фэкса не стало меньше и, поскольку все холды, за исключением Руата, процветали под его жесткой рукой, он начинал поглядывать на восток, на плодородные степи и богатые рудники Телгара. В ответ на пристальное внимание арфистов, Фэкс начал выгонять их из своих владений, используя самые разные поводы. Чему они способны научить молодежь, кроме древних сказок, говорил могущественный лорд; командиры его отрядов, муштрующие новобранцев, будут гораздо лучшими наставниками. Фэкс захватил и удержал власть – теперь же он ополчился на тысячелетние традиции. Что станет его следующей жертвой?
Словно поветрие разнеслось над северным континентом Перна; здесь и там люди начали оспаривать порядок и закон. Случилось такое и в холде Иста, одном из самых консервативных поселений. Там некий молодой человек проявил неповиновение родителям…
* * *
– Меня не интересует, что наша семья во всех поколениях была счастлива и благополучна за крепкими стенами Исты – я хочу взглянуть на материк! – последние слова Торик сопроводил крепким ударом кулака по кухонному столу. Его отец, мастер рыболовов, в немом изумлении уставился на своего непокорного отпрыска. Постепенно удивление досточтимого мастера переходило в гнев, ибо его второй сын устроил открытый бунт – в присутствии младших детей и четырех подмастерьев. И он не собирался останавливаться: – Повторяю, я хочу повидать мир! Холд Иста и этот остров – еще не весь Перн!
– Торик, о, Торик… – испуганно начала мать, пытаясь успокоить сына и, не в меньшей степени, своего разгневанного супруга.
– Могу ли я спросить, – с угрозой начал отец, взмахом руки прерывая жену, – как и на что ты собираешься жить, бросив свой Цех? – Не знаю, отец, и это меня совершенно не заботит. Во всяком случае, тебе я не доставлю неприятностей, ибо… – Торик опять грохнул кулаком по столу, – меня не будет здесь до скончания жизни! На Перне два огромных континента, и я намерен повидать все, что сумею. Я честно просил тебя, отец, даровать мне знак путешественника и свое благословение – ты не дал мне ни того, ни другого. Так что я отправлюсь на баркасе Тралла.
– Отправляйся на этот грязном баркасе, Торик! – прогремел мастер, когда его сын, которому едва стукнуло восемнадцать Оборотов, направился к двери, сдернув по дороге с крючка свою куртку. – Отправляйся, и не будет у тебя ни холда, ни Цеха, ни отчего крова! Я заплачу арфистам, чтобы они объявили об этом во всех поселениях!
Дверь хлопнула так сильно; что щеколда подскочила и створка распахнулась опять, раскачиваясь на скрипучих петлях. Домочадцы застыли за столом, пораженные такой развязкой этого дня, наполненного тяжелой работой. Мастер ждал, прислушиваясь к удалявшемуся топоту подкованных железом башмаков. Когда все звуки замерли вдали, он опустился на свое место и, взглянув на старшего сына, все еще сидевшего с раскрытым ртом, сказал:
– Эти петли не худо бы смазать, Бревер. Займись-ка после обеда. Несмотря на обыденность слов, голос его был полон сдержанной горечи. Мать Торика всхлипнула, но он не обратил внимания на жену. Ни разу за всю оставшуюся жизнь мастер рыболовов с Исты не упомянет своего второго сына – даже тогда, когда пятеро из девяти его отпрысков вслед за братом покинут высокогорный остров.
* * *
В одном из холдов Керуна, зимой, два Оборота спустя…
* * *
– Говорила я тебе, муж, что она белоручка… тогда говорила, и сейчас повторю. Больше ноги ее в нашем холде не будет!
– Но сейчас зима, жена…
– Об этом Кейте стоило подумать раньше – до того, как тянуть руки к целому караваю хлеба. Она думает, что мы глупцы? Или богачи, чтобы набивать живот бездельной служанке? Пусть убирается – сегодня же ночью! Теперь она – человек без холда, пусть помнит об этом! И никаких рекомендаций из Грэйстоуна… пусть девчонка поищет дураков, которые согласятся ее нанять!
* * *
Около Керуна, в первые весенние дни тот же Оборота, встал на якорь полуразбитый корабль. Снасти его порваны, бушприт сломан, грот-мачта треснула; кое-кто из команды собирается найти себе занятие побезопаснее. Возможно, им это и удастся, но у третьего помощника нет никаких перспектив…
* * *
– Вот, Брейр, я добавил еще пару-другую марок к твоему жалованью… но ты сам понимаешь, для безногого на корабле нет работы. Я просил моего брата, управляющего порта, приглядеть за тобой – пока ты не оправишься от ран. Потолкуй с ним, может, найдется какое дело и для тебя в морских холдах. Ты хороший парень, с отличными руками… Смотри, я написал все это здесь… Любой лорд увидит, что ты – честный человек и потерял работу только из-за ранения. Ты еще найдешь место! Мне жаль списывать тебя на берег, Брейр… действительно, жаль…
– Но ты все равно это сделаешь, мастер?
– Ну, не горячись, моряк! Я делаю для тебя все, что могу. Жизнь на судне тяжела и для здорового человека, а тебе…
– Говори уж прямо – калеке!
– Не будь так резок… и не теряй надежды.
– Оставь меня, мастер, и возвращайся к своим здоровым рыбакам! Ты пропустишь отлив, если будешь ждать слишком долго!
* * *
В то лето распространились слухи о надвигающемся Падении Нитей. Кое-кто предполагал, что их источником является Вейр Бенден – единственный, последний Вейр Перна. Впрочем, большинству эта мысль казалась нелепой – всадников Бендена давно не видели в холдах. тем временем, слухи ползли и ползли, и почти в каждом поселении судили и рядили о возвращении ужасных Нитей…
* * *
Уборка урожая в Южном Болле выдалась трудной, и леди Марела, вместе со своим управляющим, постоянно находилась в полях и садах, приглядывая за работниками – те готовы были отдыхать при первой же возможности и не пылали трудовым энтузиазмом.
– Надо бережно относиться к плодам земли, – напоминала леди Марела, заставляя сборщиков трудиться даже в самые жаркие дни уходящего лета. Лорд Сэнджел ждет честной работы за свои марки!
– Лорд мудр, если хочет снять все до последнего зернышка, пока небеса Перна еще чисты, – вымолвил один из мужчин; руки его двигались в стремительном темпе, поразившем леди Марелу.
– Сейчас не стоит говорить об этом, и ты…
– Денол, моя госпожа, – вежливо вставил работник. – Однако, мы все чувствовали бы себя спокойней, если бы леди убедила нас в том, что эти ужасные слухи легковесны, как дым над костром.
– Так и есть! – заверила Денола госпожа Болла самым решительным тоном. – Лорд Сэнджел тщательно рассмотрел этот предмет и вынес заключение, что Нити больше не вернутся. Вы можете быть спокойны!
– Лорд Сэнджел – хороший и предусмотрительный хозяин, леди Марела. Теперь я больше не тревожусь. Но, моя госпожа… извини, что даю совет… Кто-нибудь, скажем, из мальчишек, мог бы подносить нам пустые мешки, а по полю стоит пустить телегу, чтобы тут же подбирать полные… и тогда мы закончим гораздо быстрее.
– Ну, Денол… – недовольно начал управляющий.
– Нет-нет, идея совсем неплоха, – остановила его леди Марела, заметив целую процессию мужчин и женщин, бредущих с полными мешками на край поля. – Пришли сюда ребят, но только тех, кто старше десяти Оборотов. Младшие должны внимать арфисту и повторять учебные баллады. – Мы ценим эти уроки, леди Марела, – сказал Денол; его руки стремительно летали от усыпанных фруктами ветвей к мешку перед ним. – Наши дети должны учиться, знать традиции и Законы. Традиции много значат для меня… они – хребет нашего мира!
Его мешок был полон и, вежливо поклонившись, Денол подхватил ношу на плечо и двинулся вдоль ряда невысоких деревьев. Вернувшись, он с прежним усердием начал наполнять новый мешок.
Леди Марела прошла по плантации, замечая теперь, как часто сборщикам приходится отрываться от работы, чтобы перенести груз к большим буртам; управляющий молча шагал позади нее. Когда они достигли края поля, оказавшись далеко от работников, хозяйка Южного Болла обернулась к помощнику:
– Сделай, как он сказал, – работа пойдет быстрее. И дай ему лишнюю марку… у этого человека есть кое-что в голове.
Назавтра управляющий разыскал Денола среди сборщиков урожая. Он был несколько раздосадован, так как считал, что умные мысли более подобают его должности. Однако, сколько он потом не приглядывался к Денолу, тот ни разу не сбавил темп – ни в саду, ни на поле, когда начался изнурительный труд по выкапыванию клубней. Каждый день Денолу записывали в учетную тетрадь больше мешков, чем любому другому сборщику. Управляющий скрепя сердце признал, что этот человек – превосходный работник.
Когда с урожаем было покончено, и сборщики выстроились в очередь за расчетом, Денол спросил:
– Если моя работа не вызвала нареканий, мог бы я остаться здесь на зиму вместе со своей семьей? На плантации всегда есть, что делать… Я мог бы обрезать деревья и разносить навоз…
Управляющий был поражен.
– Но ведь ты первоклассный сборщик! И заработаешь гораздо больше в садах Руата – там начинается сезон!
– О, туда я не вернусь, господин, – глаза Денола стали испуганными. – Руат – не то место, где можно рассчитывать на спокойную работу, с тех пор как холд попал под руку Фэкса.
– Тогда – Керун…
– Да, там новый лорд – отличный хозяин… Но мне надоело вести бродячую жизнь, – он посмотрел в небо. – Я помню, что сказала госпожа Марела. Не хотелось бы обращать внимание на сплетни, однако… однако я не могу избавиться от мыслей о Нитях. А тут еще мои мальчишки приходят домой и начинают пересказывать баллады своего арфиста – и напоминают мне о том, что случится, если вновь упадут Нити. Управляющий пренебрежительно отмахнулся.
– От баллад лишь та польза, что они наставляют детей в обязанностях перед Цехом и холдом…
– И Вейром, мой господин. Мои сыновья – сообразительные мальчишки, а ремесло сборщика становится опасным. Не знаешь, где и когда с неба посыплются Нити и съедят тебя, как спелый фрукт.
По спине управляющего забегали мурашки.
– Но ты же слышал, что сказала леди Марела…
– Может ты замолвишь ей словечко за меня? – Денол робко коснулся ладони управляющего, оставив в ней свою премиальную марку; взгляд его молил. – Ты же знаешь, я приличный работник, как и моя жена, и старший сын. Мы станем трудиться еще усерднее, чтобы нас приняли в этом прекрасном холде – самом прекрасном в этой части света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Я бы на твоем месте этого не делал, Таггер, – произнес чей-то басистый голос. – Приказы Фэкса тебе известны… К тому же, в этот Оборот ей еще предстоит потрудиться…
– Больше здесь никого нет, Таггер, – другой солдат выскочил из хлева, зубы сверкнули на потном загорелом лице. – Они одни. Предводитель снова закружил Барлу; потеряв равновесие, она со сдавленным криком осела на землю.
– Я бы этого не делал, Таггер, – предостерегающе повторил все тот же бас.
Барла взглянула вверх – Доуэл рвался из рук солдат, чтобы добраться до ее мучителя. «Нет, нет!» – в ужасе закричала она, пытаясь встать на колени. Этих людей ничто не остановит, даже убийство… И если Доуэл умрет, кто защитит ее – теперь, после гибели лорда Кэйла, ее родича?
Приподнявшись, она уцепилась за Доуэла; державшие его солдаты отступили в сторону. Таггер кивнул своим людям в сторону скакунов и вскочил в седло. Развернув своего жеребца и прищурив глаза, он бросил взгляд на женщину; зубы его ощерились в злой ухмылке. Затем отряд поскакал вниз по дороге от горного холда, оставив его, пораженных злой вестью, хозяев. – С тобой все в порядке, Барла? – с тревогой спросил Доуэл, нежно поддерживая жену за талию.
– Я уже пришла в себя, – Барла приложила ладонь к своему отяжелевшему чреву, словно хотела успокоить еще нерожденное дитя. – Да, все в порядке… пока! – последнее слово повисло в тяжком молчании.
– Фэкс – повелитель Руата? – пробормотал, наконец, Доуэл. – Лорд Кэйл был в отличном здравии, когда… – он остановился, качая головой.
– Они его убили, я знала… Фэкс! Слышала я про этого выскочку с Плоскогорья! Он женился на леди Гемме… чуть ли не силой, как говорили арфисты. И еще они шепчутся, что Фэкс – слишком жестокий и честолюбивый человек… – Барла вздрогнула. – Неужели он убил всех в Руате? Лорда Кэйла и его леди? Лессу и ее братьев? – Ее испуганный взгляд метнулся к лицу мужа; оно было мрачным.
– Если он перерезал всех руатанцев… – Доуэл запнулся, его пальцы осторожно легли на живот Барлы, – тогда ты, племянница лорда Кэйла, последняя в этом благородном роду. И наш ребенок…
– О, Доуэл, что же нам делать? – Барла была теперь по-настоящему испугана – за себя, за ребенка, за мужа и за тех, кто захлебнулся кровью в богатых покоях древнего Руата.
– Что мы можем, жена? Что нам остается? Мы пойдем в Тиллек… до его границы не так далеко. С моим ремеслом можно прожить везде, – он нежно подтолкнул ее к двери. – Давай поедим свежего хлеба с твоими ягодами и обсудим планы. Одно я знаю – я не стану служить лорду-убийце!
* * *
Через пять Оборотов после ошеломляющего захвата холда Руат, Тиллек все еще держал в боевой готовности изрядный гарнизон. Страшная новость со временем потускнела, обросла сплетнями – досужими или истинными о зверствах солдат Фэкса. Впрочем, это уже не помогало разгонять скуку в казармах стражников. Больший интерес вызывали Встречи – праздники и торговые ярмарки, проводившиеся то в одном холде, то в другом. На них, состязаясь в силе и ловкости, чемпионы разных поселений могли показать свою удаль…
* * *
В тот момент, когда череп противника треснул, ударившись о камни мостовой, Дашик протрезвел. Рухнув рядом на колени, он дрожащими пальцами пытался нащупать вену на шее мертвеца, пока не понял, что искать пульс бесполезно.
– Я не хотел этого! Клянусь, я не хотел! – запричитал Дашик, глядя на обступивших его кольцом людей; их лица были хмурыми и враждебными. Но не они ли пятью минутами раньше подстрекали его? Делали ставки, рассчитывая на его кулаки, и совали фляги с вином?
Управляющий лорда Отерела, который следил за порядком на этой Встрече, уже прокладывал дорогу через толпу.
– Он мертв?
Дашик встал, чувствуя горечь во рту, и склонил голову – все, что он мог сделать. Это случилось в третий раз, напомнил затуманенный вином мозг. В третий раз!
– Это в третий раз, Дашик, – эхом повторил управляющий, закатывая рукава; за его спиной стояли два охранника. – У тебя довольно оригинальная манера решать споры.
– Я слишком много выпил! – Дашик отчаянно пытался найти оправдание. Три убийства в ссорах – неважно, кто прав и кто виноват, – означали, что родной холд откажется от него; он потеряет дом, родных, работу. И вряд ли его примут где-нибудь еще с таким пятном. Он станет отверженным – человеком без холда, вечным бродягой! – Они… они довели меня! – выкрикнул Дашик, искренне желая переложить вину на зрителей, еще недавно подстрекавших его к побоищу. – Они меня заставили!
Неожиданно сам лорд Отерел протиснулся в круг. – Что это? – он перевел взгляд с неподвижного тела, распростертого на камнях, на Дашика. – Опять ты? И опять убит человек? Ну, Дашик, все кончено! Двери Тиллека закрыты перед тобой, и всех остальных холдов – тоже! Управляющий, пусть его выпроводят через границу с Плоскогорьем – Фэкс как раз подбирает таких! – Отерел презрительно фыркнул. – Здесь все прибрать! Я не хочу, чтобы убийство испортило праздник. – Лорд отвернулся, и толпа почтительно разделилась, чтобы дать ему дорогу.
– Он даже не выслушал меня! – воскликнул Дашик, обратив лицо к управляющему. – Он не понял, что…
– Трое умерли, потому что ты не потрудился сдержать силу своих ударов, Дашик. Это слишком много! Ты слышал распоряжение лорда Отерела?
Стражники обступили Дашика. Он был препровожден в казарму, где ему дозволили собрать нехитрый скарб, затем – посажен под замок в маленькой камере позади хлевов. Там он провел конец дня и ночь; даже лорд Отерел не смог бы оторвать людей от услад праздника, чтобы экспортировать провинившегося до границы. Те, кому на следующее утро выпала эта неприятная обязанность, были неразговорчивыми и хмурыми.
– Не возвращайся в Тиллек, Дашик, – сказал командир отряда, передавая изгнаннику его меч, длинный нож и мешок с припасами. Потом, помолчав, добавил: – Да будут милостивы к тебе небеса Перна.
* * *
Семь оборотов спустя большинство лордов и Цехов смирилось с притязаниями Фэкса, и лишь Цех арфистов не желал признавать его власти над западной частью материка. Робинтон, Главный мастер арфистов, получал от своих людей весьма тревожные новости, заставлявшие его сомневаться в прочности установившегося мира. Честолюбие Фэкса не стало меньше и, поскольку все холды, за исключением Руата, процветали под его жесткой рукой, он начинал поглядывать на восток, на плодородные степи и богатые рудники Телгара. В ответ на пристальное внимание арфистов, Фэкс начал выгонять их из своих владений, используя самые разные поводы. Чему они способны научить молодежь, кроме древних сказок, говорил могущественный лорд; командиры его отрядов, муштрующие новобранцев, будут гораздо лучшими наставниками. Фэкс захватил и удержал власть – теперь же он ополчился на тысячелетние традиции. Что станет его следующей жертвой?
Словно поветрие разнеслось над северным континентом Перна; здесь и там люди начали оспаривать порядок и закон. Случилось такое и в холде Иста, одном из самых консервативных поселений. Там некий молодой человек проявил неповиновение родителям…
* * *
– Меня не интересует, что наша семья во всех поколениях была счастлива и благополучна за крепкими стенами Исты – я хочу взглянуть на материк! – последние слова Торик сопроводил крепким ударом кулака по кухонному столу. Его отец, мастер рыболовов, в немом изумлении уставился на своего непокорного отпрыска. Постепенно удивление досточтимого мастера переходило в гнев, ибо его второй сын устроил открытый бунт – в присутствии младших детей и четырех подмастерьев. И он не собирался останавливаться: – Повторяю, я хочу повидать мир! Холд Иста и этот остров – еще не весь Перн!
– Торик, о, Торик… – испуганно начала мать, пытаясь успокоить сына и, не в меньшей степени, своего разгневанного супруга.
– Могу ли я спросить, – с угрозой начал отец, взмахом руки прерывая жену, – как и на что ты собираешься жить, бросив свой Цех? – Не знаю, отец, и это меня совершенно не заботит. Во всяком случае, тебе я не доставлю неприятностей, ибо… – Торик опять грохнул кулаком по столу, – меня не будет здесь до скончания жизни! На Перне два огромных континента, и я намерен повидать все, что сумею. Я честно просил тебя, отец, даровать мне знак путешественника и свое благословение – ты не дал мне ни того, ни другого. Так что я отправлюсь на баркасе Тралла.
– Отправляйся на этот грязном баркасе, Торик! – прогремел мастер, когда его сын, которому едва стукнуло восемнадцать Оборотов, направился к двери, сдернув по дороге с крючка свою куртку. – Отправляйся, и не будет у тебя ни холда, ни Цеха, ни отчего крова! Я заплачу арфистам, чтобы они объявили об этом во всех поселениях!
Дверь хлопнула так сильно; что щеколда подскочила и створка распахнулась опять, раскачиваясь на скрипучих петлях. Домочадцы застыли за столом, пораженные такой развязкой этого дня, наполненного тяжелой работой. Мастер ждал, прислушиваясь к удалявшемуся топоту подкованных железом башмаков. Когда все звуки замерли вдали, он опустился на свое место и, взглянув на старшего сына, все еще сидевшего с раскрытым ртом, сказал:
– Эти петли не худо бы смазать, Бревер. Займись-ка после обеда. Несмотря на обыденность слов, голос его был полон сдержанной горечи. Мать Торика всхлипнула, но он не обратил внимания на жену. Ни разу за всю оставшуюся жизнь мастер рыболовов с Исты не упомянет своего второго сына – даже тогда, когда пятеро из девяти его отпрысков вслед за братом покинут высокогорный остров.
* * *
В одном из холдов Керуна, зимой, два Оборота спустя…
* * *
– Говорила я тебе, муж, что она белоручка… тогда говорила, и сейчас повторю. Больше ноги ее в нашем холде не будет!
– Но сейчас зима, жена…
– Об этом Кейте стоило подумать раньше – до того, как тянуть руки к целому караваю хлеба. Она думает, что мы глупцы? Или богачи, чтобы набивать живот бездельной служанке? Пусть убирается – сегодня же ночью! Теперь она – человек без холда, пусть помнит об этом! И никаких рекомендаций из Грэйстоуна… пусть девчонка поищет дураков, которые согласятся ее нанять!
* * *
Около Керуна, в первые весенние дни тот же Оборота, встал на якорь полуразбитый корабль. Снасти его порваны, бушприт сломан, грот-мачта треснула; кое-кто из команды собирается найти себе занятие побезопаснее. Возможно, им это и удастся, но у третьего помощника нет никаких перспектив…
* * *
– Вот, Брейр, я добавил еще пару-другую марок к твоему жалованью… но ты сам понимаешь, для безногого на корабле нет работы. Я просил моего брата, управляющего порта, приглядеть за тобой – пока ты не оправишься от ран. Потолкуй с ним, может, найдется какое дело и для тебя в морских холдах. Ты хороший парень, с отличными руками… Смотри, я написал все это здесь… Любой лорд увидит, что ты – честный человек и потерял работу только из-за ранения. Ты еще найдешь место! Мне жаль списывать тебя на берег, Брейр… действительно, жаль…
– Но ты все равно это сделаешь, мастер?
– Ну, не горячись, моряк! Я делаю для тебя все, что могу. Жизнь на судне тяжела и для здорового человека, а тебе…
– Говори уж прямо – калеке!
– Не будь так резок… и не теряй надежды.
– Оставь меня, мастер, и возвращайся к своим здоровым рыбакам! Ты пропустишь отлив, если будешь ждать слишком долго!
* * *
В то лето распространились слухи о надвигающемся Падении Нитей. Кое-кто предполагал, что их источником является Вейр Бенден – единственный, последний Вейр Перна. Впрочем, большинству эта мысль казалась нелепой – всадников Бендена давно не видели в холдах. тем временем, слухи ползли и ползли, и почти в каждом поселении судили и рядили о возвращении ужасных Нитей…
* * *
Уборка урожая в Южном Болле выдалась трудной, и леди Марела, вместе со своим управляющим, постоянно находилась в полях и садах, приглядывая за работниками – те готовы были отдыхать при первой же возможности и не пылали трудовым энтузиазмом.
– Надо бережно относиться к плодам земли, – напоминала леди Марела, заставляя сборщиков трудиться даже в самые жаркие дни уходящего лета. Лорд Сэнджел ждет честной работы за свои марки!
– Лорд мудр, если хочет снять все до последнего зернышка, пока небеса Перна еще чисты, – вымолвил один из мужчин; руки его двигались в стремительном темпе, поразившем леди Марелу.
– Сейчас не стоит говорить об этом, и ты…
– Денол, моя госпожа, – вежливо вставил работник. – Однако, мы все чувствовали бы себя спокойней, если бы леди убедила нас в том, что эти ужасные слухи легковесны, как дым над костром.
– Так и есть! – заверила Денола госпожа Болла самым решительным тоном. – Лорд Сэнджел тщательно рассмотрел этот предмет и вынес заключение, что Нити больше не вернутся. Вы можете быть спокойны!
– Лорд Сэнджел – хороший и предусмотрительный хозяин, леди Марела. Теперь я больше не тревожусь. Но, моя госпожа… извини, что даю совет… Кто-нибудь, скажем, из мальчишек, мог бы подносить нам пустые мешки, а по полю стоит пустить телегу, чтобы тут же подбирать полные… и тогда мы закончим гораздо быстрее.
– Ну, Денол… – недовольно начал управляющий.
– Нет-нет, идея совсем неплоха, – остановила его леди Марела, заметив целую процессию мужчин и женщин, бредущих с полными мешками на край поля. – Пришли сюда ребят, но только тех, кто старше десяти Оборотов. Младшие должны внимать арфисту и повторять учебные баллады. – Мы ценим эти уроки, леди Марела, – сказал Денол; его руки стремительно летали от усыпанных фруктами ветвей к мешку перед ним. – Наши дети должны учиться, знать традиции и Законы. Традиции много значат для меня… они – хребет нашего мира!
Его мешок был полон и, вежливо поклонившись, Денол подхватил ношу на плечо и двинулся вдоль ряда невысоких деревьев. Вернувшись, он с прежним усердием начал наполнять новый мешок.
Леди Марела прошла по плантации, замечая теперь, как часто сборщикам приходится отрываться от работы, чтобы перенести груз к большим буртам; управляющий молча шагал позади нее. Когда они достигли края поля, оказавшись далеко от работников, хозяйка Южного Болла обернулась к помощнику:
– Сделай, как он сказал, – работа пойдет быстрее. И дай ему лишнюю марку… у этого человека есть кое-что в голове.
Назавтра управляющий разыскал Денола среди сборщиков урожая. Он был несколько раздосадован, так как считал, что умные мысли более подобают его должности. Однако, сколько он потом не приглядывался к Денолу, тот ни разу не сбавил темп – ни в саду, ни на поле, когда начался изнурительный труд по выкапыванию клубней. Каждый день Денолу записывали в учетную тетрадь больше мешков, чем любому другому сборщику. Управляющий скрепя сердце признал, что этот человек – превосходный работник.
Когда с урожаем было покончено, и сборщики выстроились в очередь за расчетом, Денол спросил:
– Если моя работа не вызвала нареканий, мог бы я остаться здесь на зиму вместе со своей семьей? На плантации всегда есть, что делать… Я мог бы обрезать деревья и разносить навоз…
Управляющий был поражен.
– Но ведь ты первоклассный сборщик! И заработаешь гораздо больше в садах Руата – там начинается сезон!
– О, туда я не вернусь, господин, – глаза Денола стали испуганными. – Руат – не то место, где можно рассчитывать на спокойную работу, с тех пор как холд попал под руку Фэкса.
– Тогда – Керун…
– Да, там новый лорд – отличный хозяин… Но мне надоело вести бродячую жизнь, – он посмотрел в небо. – Я помню, что сказала госпожа Марела. Не хотелось бы обращать внимание на сплетни, однако… однако я не могу избавиться от мыслей о Нитях. А тут еще мои мальчишки приходят домой и начинают пересказывать баллады своего арфиста – и напоминают мне о том, что случится, если вновь упадут Нити. Управляющий пренебрежительно отмахнулся.
– От баллад лишь та польза, что они наставляют детей в обязанностях перед Цехом и холдом…
– И Вейром, мой господин. Мои сыновья – сообразительные мальчишки, а ремесло сборщика становится опасным. Не знаешь, где и когда с неба посыплются Нити и съедят тебя, как спелый фрукт.
По спине управляющего забегали мурашки.
– Но ты же слышал, что сказала леди Марела…
– Может ты замолвишь ей словечко за меня? – Денол робко коснулся ладони управляющего, оставив в ней свою премиальную марку; взгляд его молил. – Ты же знаешь, я приличный работник, как и моя жена, и старший сын. Мы станем трудиться еще усерднее, чтобы нас приняли в этом прекрасном холде – самом прекрасном в этой части света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41