Они завернули микрокорабль в бумагу, сунули в чемодан и положили на заднее сиденье флаера.
– Ладно, – сказал Мэтт. – Первым делом надо собрать группу, чтобы его как следует изучить. Надо будет его разобрать, узнать, как он работает. Может быть, можно будет понять, что у него была за команда.
Мэтт многозначительно посмотрел на нее, и подтекст был ясен: если она ошиблась, они оба будут выглядеть дураками.
– Есть проблема, – сказала Ким, когда они взлетели.
– Какая на этот раз?
– Ты начнешь собирать экспертов, и через час об этом будет знать весь мир.
– Ты мне хочешь сказать, будто Вудбридж про это не знает?
– Если бы он знал, мы бы сейчас с тобой тут сидели кораблем в руках?
Мэтт заиграл желваками.
– Ким, тут ничего не поделаешь. Его надо будет проинформировать.
– Тогда скажи кораблику «до свидания».
– Я не…
– Слушай, Мэтт, подумай сам. Как только Совет узнает, что у нас в руках, он тут же это отберет. Объявит секретным. Ты только и успеешь, что вынуть его из контейнера.
Мэтт долгое время молчал. Ким смотрела, как он изучает находку, потом поднимает глаза к небу.
– Ты права. Ладно. Давай подумаем, кому можно доверять. Сведем число таких людей к абсолютному минимуму. Снимем где-нибудь лабораторию, подальше от Института.
– Так уже лучше.
– Можем сказать Филу.
– Нет.
– Ким, он, конечно, сволочь, но секреты хранить умеет. Ему можно доверять.
– Плевать мне, можно ли ему доверять. Нет причин ему говорить.
Они спорили еще долго. Наконец Мэтт отступил, когда Ким просто отказалась рассматривать эту идею.
Он сидел и глядел в окно всю дорогу до отеля, держась за «Доблестный», решительно стиснув зубы и храня молчание, и в глазах его застыло ликование.
– Ким, – сказал он, когда они приземлились на крыше, – позволь задать тебе вопрос. Почему ты так решительно настроена? Совет признал бы твою роль в открытии, ты бы прославилась, ты стала бы богатой. Чего ты хочешь, кроме этого?
– Я хочу войти в группу, которая будет его изучать. Хочу быть на месте, когда начнутся события. И… – Она замялась.
– И?
– Я хочу узнать, что произошло с Эмили. Почему она погибла и почему ее выбросили за борт. И кто это сделал.
Проведенный на озере день пробудил аппетит у них обоих.
– «Голубой плавник»? – предложила Ким.
Это был ресторан, специализировавшийся на кухне западного берега.
– А что делать с этим? – спросил Мэтт.
– Вот, уже начинается. Лучше взять его с собой.
Для ужина еще рано, и ресторан был почти пуст. Ким и Мэтт нашли столик в углу, а чемодан поставили на стул у стены. Ким заказала сендзи, коктейль из рома с клубничным ароматом. Мэтт, который пил редко, отступил от своих обычаев спросил себе «Тирольский пистолет». Потом они снова стали обсуждать главное событие дня. У Мэтта был сильный голос, глубокий бас, и, когда он заводился, его было слышно довольно далеко. Поэтому он нарочно старался говорить потише.
– А как ты думаешь, что бы стал делать с этим Совет? – спросил он.
– Не знаю. Но думаю, что эти инопланетяне – психи. Так что Вудбридж прав в своих опасениях. Когда добудем отсюда всю информацию, которая в нем есть, – Ким глянула на чемодан, – отдадим это ему.
– И как ты будешь это объяснять?
– Этого делать не придется. Отдадим ему корабль и опубликуем все, что узнаем об этом корабле. – Принесли выпивку и они выпили за здоровье друг друга. – Хотя вряд ли узнаем особенно много. Кэнон будет раздражен, что его сразу не посвятили. Но он поймет, почему так сделали, и вообще к тому времени это будет не важно.
Этой ночью из своего номера Ким связалась с Шепардом и попросила его вызвать Солли.
«Ты играешь с огнем, Ким».
– Знаю.
«Я не верю, что эксперты сохранят это в тайне».
– Солли, я не знаю, что еще можно было бы сделать. Я подумала было сказать Вудбриджу…»
«Нет. Твоя первая мысль насчет Вудбриджа верна. Отдай ему корабль, и ты больше никогда его не увидишь».
– Так куда же я отсюда направлюсь?
«Невозможно строить планы, пока ты точно не будешь знать, что там произошло».
– Ты снова о бортжурналах.
«Верно».
– Я все еще не знаю, где они могут быть, Солли.
«Но кто-то же должен это знать?»
– Ага. – Ким посмотрела ему в глаза. – Мне на ум приходит только один человек.
К отчаянию Мэтта, Ким после возвращения в Сибрайт забрала «Доблестный» себе. Она дала ему подержать корабль, пока они ехали в поезде и пока она вела флаер к университету Столицы. Там она выпросила у друзей немного лабораторного времени и сняла полный комплект виртуальных снимков снаружи и внутри. Потом под именем Кей Брэддок по общественному телефону заказала посылочный ящик из «Юнайтед дистрибьюшн» в Марафоне.
– Я точно не знаю, кто придет за моей посылкой, – сказала она клерку и попросила идентификационный номер. Потом вложила кораблик в пластиковый контейнер с обилием упаковочного материала и сунула его в посылочный ящик. Утром она явилась на работу и получила задание написать серию статей для «Парагон медиа» о работе Института. Мэтт целый день шастал в ее кабинет. Как там «Доблестный»? Он оглядывался через плечо и называл корабль «безделушкой». Где она? Кто-нибудь за ней наблюдает? Что Ким собирается делать дальше?
Она его заверила, что все в порядке, предмет спрятан там, где его никто не найдет. Может, это была наглая ложь, но она произвела желаемый эффект, одновременно успокаивая Мэтта и беспокоя. А если с тобой что-то случится, спрашивал он, что тогда?
Она пожимала плечами. Она будет осторожна.
Мэтт принес список людей, привлечение которых стоит рассмотреть. Она взяла список и пообещала его изучить.
А насчет того, что она собирается делать – Ким собирается еще раз нарушить закон. Она мысленно вздохнула, подумав, как быстро прошла долгий путь от законопослушной дамы, которая выступала перед собравшимися гостями на взрыве первой из новых звезд. Мэтт согласен ей помочь?
– Нет. Я этого делать не буду. И думаю, что и тебе не стоит. Что бы это ни было. – Он посмотрел на нее осудительно. – Ничего мне не рассказывай. Не хочу знать.
В тот же день Ким отправилась в магазин электроники.
– Мне нужен универсальный разъем, – сказала она.
Это был обычный инструмент Вероники Кинг.
«Простите, мэм, – ответил автоматический продавец. – Мы не держим подобного оборудования».
– А вы не могли бы подсказать, где его можно найти?
«Не знаю, право. Эти приборы разрешены только для правоохранительных ведомств».
Ким зашла в магазин для сотрудников правоохранительных органов, где предлагались различные мундиры, широкий набор несмертельного оружия и все виды приборов связи. Здесь Ким нашла микропередатчик, называемый профессионалами «меткой». Она случайно упомянула универсальный разъем, и продавец подтвердил, что их так просто не купишь.
– Вот форма, – объяснил он, показывая ей бумагу. Форма предназначалась для требований на приборы, обычным гражданам не доступные, вроде приборов для наблюдения.
Институт финансировал лабораторию электроники в Гастингс-колледже, километрах в пятидесяти от Сибрайта. Филиалом в Гастингсе управлял Чад Бимер, которого Ким хорошо знала и который ей симпатизировал.
– Меня за это могут выставить с работы, – сказал Чад, когда она ему объяснила, чего от него хочет.
– Я никому не скажу.
Он прищурился. У него была репутация парня очень осторожного, и вполне заслуженная. Но он был хорошим техником.
– А зачем тебе?
– Не хочу тебе врать, Чад.
Бимер был намного меньше большинства мужчин своего поколения. Его родители выбрали долговечность за счет роста. Ему будет отпущена лишняя пара десятилетий.
– О'кей. За мужиком следишь?
– Объяснение не хуже всякого другого.
Он кивнул:
– Загляни через пару дней.
Мэтт был не очень доволен выбранным ею образом действий. К концу дня он попросил ее зайти, закрыл кабинет и велел, чтобы их не беспокоили.
– Слушай, это тянется вечность. Когда ты мне дашь к нему доступ?
– Как только смогу, Мэтт, – сказала она как можно рассудительней. – Когда займем и оборудуем лабораторию.
– Это еще пара недель, Ким.
Она не уступала. Он сдался и отпустил ее, когда она заверила, что приняла меры на случай, если с ней что-нибудь произойдет. Она действительно это сделала: записала подробные инструкции, как найти «Доблестный», вложила их в конверт и отдала одному из «Рыцарей моря», указав, что при необходимости этот конверт должен быть передан Мэтту.
Ее собственные меры для гарантии того, что важная информация не будет потеряна, убедили ее, что она права насчет Маркиса Кейна: он тоже хотел сохранить бортжурналы для истории. Где-то должен быть след. Даже если он был таким чудовищем, каким его сейчас выставляли все информационные программы, он вполне мог захотеть сохранить свои подвиги для публикации после того, как ускользнет от закона.
И этот след почти наверняка вел к его единственной дочери – Торе.
Ким вернулась домой рано, смешала себе коктейль и попросила Шепарда включить симулякр Шейела.
«У меня по нему мало данных», – возразил ИР.
– Сделай, что сможешь. И обнови.
Раздалось электронное бормотание, которым обычно Шепард информировал ее, что для решения задачи слишком мало средств, но… Потом появилось электронное изображение Шейела. Он сидел в своем драконовом кресле, полузакрыв глаза, явно в меланхолическом настроении.
«Добрый день, Ким, рад тебя снова видеть».
– А я тебя, Шейел. Мне ужасно жаль, что ты погиб. Жаль, что так обернулось.
«Мне тоже. Похоже, меня погубила целеустремленность дурака».
Они переглянулись.
«Оно не должно было быть мстительным, – сказал он. – Оно много лет там прожило, не делая никому вреда».
– Ты ожидал, что появление «Доблестного» вызовет реакцию. Думаю, это и случилось.
«Жаль, что теперь я ничего не могу изменить. Хорошо хотя бы ты не пострадала, Ким. – Он переложил подушку. – А где оно теперь?»
– Исчезло, хотя мне это дорого обошлось. – Она подобрала ноги на диван и обвила их руками. – Шейел, я хотела, чтобы ты знал: я это дело не бросила. Кажется, у меня хорошая догадка насчет того, что там случилось. И что Йоши убило то же самое, что убило тебя».
«Да, это похоже на правду. А ты уже знаешь, как это могло быть?»
– Пока нет. Но надеюсь узнать через пару дней.
«Ладно, когда все выяснишь, я буду благодарен, если ты вернешься ко мне и расскажешь».
– Да, – сказала она. – Разумеется.
Тора Кейн жила в отдельно стоящем коттедже в дубовой роще в десяти километрах к северо-западу от Сибрайта. Ким несколько дней подряд туда ездила и бродила вокруг по утрам, отмечая, когда Тора уезжает на раскопки – в девять пятнадцать – и когда возвращается – обычно в шесть тридцать. У Торы был свой флаер, собаки не было. Насколько можно было понять, она жила одна.
Ким нашла за домом сарай, где можно было добыть лестницу, если надо. Это было везение: она думала, что придется лезть на дерево.
Ходить ей было тяжело: несмотря на успехи современной медицины, нога еще не совсем зажила, и Ким знала, что врачи бы решительно ее осудили, узнав, что она делает.
Дома она вместе с Шепардом работала над созданием виртуального юриста, убедительного и внушающего доверие. В качестве прототипа она выбрала Акилу Селби, знаменитого адвоката прошлого столетия по уголовным делам. Селби был противником смертной казни и специализировался по защите безнадежных дел. Он спас от смерти целый ряд садистов и убийц а иногда даже добивался их освобождения на горе ничего не подозревающей общественности.
Селби давал проявляться признакам старения, дал волосам посеребриться, лбу наморщиться, приобретая вид зрелости которая так ценится в залах суда, и в то же время сохраняя здоровье человека тридцатилетнего.
Ким его чуть изменила, сделала синие глаза карими, подстригла волосы по современной моде, убрала бороду, сняла несколько фунтов с талии. Еще она заострила его лицо, сделав впалые щеки и тонкий нос.
– Как тебе? – спросила она Шепарда, когда перед ней стоял готовый продукт.
«Выглядит хорошо, – согласился ИР. – Мое внимание он бы привлек».
Закончив с внешностью, Ким стала работать над голосом, убирая выраженный акцент жителя Терминала, медоточивую тональность, которая казалась бы фальшивой человеку седьмого столетия. Добавила чуть-чуть сипоты и подрегулировала скорость речи. После всех корректив образ заговорил как уроженец Рубинового архипелага.
Потом Ким занялась своим снаряжением.
К микропередатчику прилагался приемник и гибкая антенна для удаленного приема. Ким арендовала флаер и установила на нем антенну, а потом пошла спать и спала без сновидений.
Утром позвонил Чад.
– Готово, – сообщил он.
Наутро она прилетела и забрала разъем. Показывая, как он работает, Чад сказал:
– Только если тебя с ним поймают, я ничего про это не знаю.
Она обещала ему, что никто из нее и слова не выжмет. Тем же вечером Ким приземлилась в километре от дома Торы и остальной путь прошла пешком. В доме горел свет и было движение. У Торы был гость. Даже несколько гостей. Рядом с площадкой стояли три флаера.
Но Ким знала, что хозяйкин флаер – это оранжевый с черным «кондор». Несколько минут она смотрела, убеждаясь, что снаружи никого нет, потом покружила вокруг площадки и закрепила микропередатчик на стойке полоза – там, где она уходила в гнездо. Удовлетворенная своей работой, Ким отступила в лес и включила приемник. Сигнал доходил громко и чисто.

27

Ни одно сокровище не застраховано от воров, если хоть один человек знает, где оно спрятано.
«Записки» Колина Колина, 2440 г. н.э.

На следующий день Ким встала рано. Она съела легкий завтрак и изменила внешность, превратившись в молодого мужчину, даже с усами, которые, как она думала, придавали ей лихой вид. Потом на арендованном флаере она полетела к дому Торы Кейн, рассчитав время так, чтобы быть еще в воздухе, когда Тора выйдет из дому. Тора вышла с чашкой в одной руке и кожаным футляром под мышкой другой, села в свой флаер и улетела.
Ким отслеживала ее полет до самых раскопок. Потом она села неподалеку на поляне, не желая оставлять изображение своего флаера в памяти домашнего ИРа. В этих краях были еще дома, но ни одного в пределах видимости. И вроде бы никто не наблюдал за ней снаружи.
Конечно, не было способа удостовериться, что ее не засечет какая-нибудь система охраны. В этом случае Тора получит изображение молодого человека, и план рухнет, но сама Ким останется необнаруженной.
Она обошла виллу, взяла лестницу из сарая и залезла на крышу. Здесь она вынула из кармана универсальный разъем и закрепила его на карнизе. Он был выкрашен в тускло-коричневый свет, как и сама крыша, и наблюдателю с флаера будет незаметен.
Удовлетворенная, Ким слезла, поставила лестницу на место и улетела.
Она вернулась домой поработать над репликами Акилы Селби, но не успела начать, как позвонил Мэтт, спрашивая, как она – очевидно, он хотел спросить, не арестовали ли ее уже? Еще он сообщил, что нашел лабораторию, но начать там работать можно будет только через пару недель. Он снова спросил, не передумала ли она и не допустит ли она его к «безделушке». Это слово он произносил так таинственно, что всякий, кто услышал бы этот разговор, понял бы, что это шифр.
– Лучше оставить все как есть, – ответила Ким.
– Не понимаю, почему ты мне не доверяешь.
И Ким снова, как обычно, стала ему говорить, что ему она доверяет, но такие вещи имеют тенденцию становиться известными, что лучше перестраховаться и так далее.
Он оставил эту тему и сообщил, что сократил список потенциальных исследователей до шести.
– Не больше трех, – потребовала Ким, понимая, что и это слишком много.
Они договорились, что не будут зондировать возможных кандидатов, пока не получат доступ к лаборатории.
Отключившись, Ким немного посидела, рассматривая отпечаток картины Кейна «Штормовое предупреждение». Это был зловещий ландшафт – разрушенные башни вдалеке, надвигающаяся гроза.
Ким несколько раз просмотрела сценарий Селби и наконец осталась довольна. Тогда она загрузила его в переносной компьютер, поужинала и пошла на долгую прогулку в сумерках. Приливы на Гринуэе не были так размеренны, как это было бы при одном спутнике. Они все время то надвигались, то отступали, притягиваемые в разных направлениях Гелиосом и четырьмя лунами.
Сейчас был самый низкий отлив, океан отступил далеко, и берег обнажился так, как бывает только раз в месяц. Ким шла вдоль воды, волны омывали ей ноги, в небе стали появляться звезды. Они были далекими-далекими, и Ким снова удивилась, как могут быть неразумными существа, научившиеся преодолевать такие дальние расстояния. И все же война с Пасификой была делом не очень давнего прошлого.
Очевидно, такие вещи вполне могут случаться. Люди, создавшие физическую теорию и построившие прыжковые двигатели – это совсем не те люди, что принимают политические решения, или позволяют увлечь себя сумасшествию телеканалов, или подчиняются вековым традициям, которые когда-то служили сохранению наций, а теперь стали не только бесполезными, но и вредными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49