Вероятно, Абигейл оказалась послушной партнершей. С тех пор она смотрела на Дот, как на хозяйку и никогда не спорила, если та отказывала какому-либо клиенту, хотевшему конкретную девушку, отказывала под предлогом того, что «как раз сегодня вечером Фокси занята». Случалось это, правда, довольно редко, настолько, что никому из подопечных Дот даже в голову не приходило ревновать ее к Абигейл.
* * *
КЭРОЛИН ПАРКС (Керри) – 19 лет, рост 168 см, вес 55 кг, родилась в Гонолулу, штат Гавайи, не замужем, детей нет.
Самая юная сотрудница «Мотылька» имела две отличительные особенности. Во-первых, она была не белой, то есть американкой гавайского происхождения в пропорции 50 на 50 со всеми вытекающими из этого последствиями, как то до синевы черные волосы, смуглая кожа, огромные карие глаза и налитое здоровьем тело. Во-вторых, последнее нужно было видеть.
Дело в том, что в пятнадцать лет Керри, тогда еще звавшаяся не столь красноречиво, а просто Кэрол, влюбилась в белого американца, руководившего в Гонолулу секцией культуристов. Девочка решила, что путь к сердцу атлета лежит через «металл», и стала усиленно посещать тренировки.
Итан, избранник Керри, тренировал, разумеется, мужчин, так что появление в группе девочки вызвало всеобщее радостное волнение. За Керри само собой установилось пристальное наблюдение. Каждое ее движение бралось на заметку искушенных силачей, анализировалось и тут же критиковалось.
Через три с небольшим месяца Керри стала поднимать вес, равный ее собственному. Еще через месяц она призналась Итану в своих чувствах.
Девочку ждало разочарование.
Итан долго уклонялся от интимных встреч, хотя ему было уже почти тридцать, а наивность Керри, ее молодое тело индианки и первозданная, никогда не проходившая процесса одомашнивания красота могли свести с ума любого, кто имел глаза и видел. Наконец, теряя терпение – как-никак горячая кровь! – Керри попробовала сама отдаться ему. Она выследила Итана и, когда он однажды вечером остался один в мужской душевой, смело разделась донага и пришла к нему под прохладные струи.
Итан не захотел ее. Керри до сих пор не могла без отвращения вспоминать те унизительные минуты, когда она с безумной отчаянностью предлагала ему себя, испробовав все возможные средства и кончив тем, что встала коленями на мокрый кафель пола и взяла его безжизненного дружка в рот. Она, девственница…
Это фиаско многому ее научило. С Итаном они, как ни странно, остались друзьями. Зато теперь у девочки спала с глаз пелена влюбленности, и она увидела, сколько еще мужчин готовы выстроиться в длинную очередь, чтобы с гордостью назваться ее любовником.
Тем не менее, Керри некоторое время выжидала. Домашнее воспитание привило ей убеждение в том, что девственность – не порок, а богатство, которое следует поелику возможно беречь. Она дразнила всех своим кокетливым вниманием, не бросала ни на день тренировок и крепла телом и духом.
А потом ей все вдруг разом надоело. Она устала на что-то надеяться. И отдалась. Самому обычному парню, совсем даже не культуристу, которого встретила одним погожим субботним вечером в баре по соседству с домом. И снова ей пришлось начинать эту игру в ухаживание первой, потому что бедняга никак не мог поверить в то, что эта до одури красивая девчонка сама предлагает ему выпить еще по «мартини», а пока он сосет хмельное зелье через соломинку, гладит его по ноге и преданно заглядывает в глаза.
Потом они вышли из бара и отправились гулять по пустынному в этом месте пляжу.
Керри запела. Еще в детстве мать научила ее многим гавайским песням, и вот теперь она вспомнила одну из них, о хищном кондоре, который летит над островом и видит внизу, среди скал, двух влюбленных. Сама себе аккомпанируя голосом, Керри стала раздеваться перед новым знакомым, а когда сняла с себя последнее, легла на песок и призывно потянулась мускулистым телом.
Юноша был значительно старше Керри, но он никогда в жизни не видел ничего подобного. Она даже испугалась, что все повториться, как то было с Итаном, когда юноша присел рядом с ней на корточки и стал с трепетом водить сухой ладонью по упругой коже ее живота, бедер и груди.
Опасения Керри оказались напрасными. В тот вечер она стала женщиной и была приятно удивлена новыми, пришедшими неизвестно откуда ощущениями.
С этого момента мужчины сделались ее страстью, которую она по-прежнему старалась несколько сдерживать упорными занятиями в тренажерном зале.
В семнадцать лет она обратила на себя внимание сразу всех американских мужчин, завоевав на конкурсе женского бодибилдинга титул «Мисс Тело». Газеты справедливо заметили по этому поводу, что титул недостаточно точен и не дает полного представления о достоинствах победительницы. Правоту этой точки зрения Керри подтвердила на следующий год, заняв первое место в конкурсе «Мисс Гавайи».
Если Дороти и Наташа пришли в «Мотылек» через журнал «Пентхауз», то Керри оказалась там благодаря тому, что после второго конкурса наотрез отказалась позировать перед объективом Боба Гуччоне. Отказ этот вызвал бурю негодования и кривотолков – короче, скандал получился на славу, и портреты юной, доселе неизвестной широкому кругу обывателей красотки замелькали на самых читаемых страницах еженедельников и газет.
Дороти тоже была заинтригована. В прессе усиленно муссировался тот факт из биографии маленькой скандалистки, что она всегда с большой охотой шла на сближение с мужчинами, как говорится, невзирая на лица. А тут раз – и влепить пощечину специально мужскому журналу! Где это видано?..
Одним словом, Дороти не поленилась найти в Нью-Йорке гостиницу, в которой временно жила Керри, и имела с девушкой долгую беседу, закончившуюся к обоюдному удовольствию в китайском ресторанчике. В доверительной обстановке Керри призналась новообретенной подруге в том, что шумиха была спровоцирована ею специально, причем с полного одобрения самою шефа «Пентхауза», тоже заинтересованного в лишней рекламе своего детища. Кстати, с ним она заранее подписала контракт на год о том, что не будет фотографироваться обнаженной ни для одного издания как внутри, так и за пределами Америки, чтобы через год вспыхнуть яркой звездой на страницах столь «презираемого» ею сейчас журнала.
В тот же вечер Дороти откровенно изложила перед юной слушательницей свою точку зрения на мир и отношение в нем двух полов, после чего было высказано предложение о сотрудничестве.
Керри стала «мотыльком». Это она посоветовала Стефании, по крайней мере, три раза в неделю ходить заниматься в спортзал.
* * *
СТЕФАНИЯ АУРАМ – 24 года, рост 172 см, вес 55 кг, родилась в Будапеште, Венгрия, в браке не состояла, детей нет.
Собственно, рассказывать о ней уже нет ни смысла, ни времени, поскольку она как раз входит в залитое ярким солнцем фойе «Мотылька».
Глава 8
– Всех ненавижу! – заявила Стефания, захлопывая за собой дверь и устало плюхаясь на мягкую подушку кожаного дивана, издавшего при этом вздох удовольствия.
– Не выспалась? – спросила ее Керри, стоявшая у распахнутого окна, допивая свой «утренний» кофе.
– Не выспалась! – Стефания запрокинулась на спинку дивана и провела ладонями по обтянутой платьем груди. – Милая моя, к твоему сведению я на ногах с семи утра. Это ты, я вижу, только проснулась.
Керри не оглядывалась на подругу, но по ее губам, прикасавшимся к краешку аппетитной белой чашки было видно, что она улыбается.
– Просто этот подлец Баковский решил сделать из меня порнозвезду, вроде нашей Тери. Кстати, ее сегодня что, нет?
– Утром заходила отметиться, – подала голос Наташа, сидевшая в противоположном углу помещения за компьютером. Клавиатуру она при этом держала на коленях, так что издалека могло показаться, будто она ласкает себе бедра. – Господин Дю Пон пригласил ее вчера в круиз по Новой Зеландии.
– Наверное, они уже там, – мечтательно подхватила Керри, ставя чашку на подоконник. – Я слышала, что Новая Зеландия – действительно райское местечко, каких теперь на Земле уже не осталось. Не зря же, наверное, австралийцы устраивают туда буквально паломничества.
– В Австралии мало настоящей природы, – согласилась Фокси, выходя из-за двери туалета. – Я с мужем летала туда прошлым летом. Калифорния нравится мне теперь куда больше.
Она села рядом со Стефанией.
– Чем же тебе так не угодил Баковский?
– Баковский? – Стефания как будто уже забыла, о чем говорила минуту назад. – Нет, мне просто очень хочется наябедничать на него Дот. Он занимался со мной любовью при включенной телекамере, а какие-то олухи пялились на нас в телевизор. Я не стала закатывать ему сцен, но мне кажется, что подобные экспромты должны оплачиваться отдельно.
– Неужели тебе не хочется сделать ради Баковского исключение? – не без доли ехидства спросила Фокси. – Он ведь, помнится, был одно время с тобой близок.
– Даже эта близость всегда оплачивалась, – урезонила ее Стефания. – И я не собираюсь менять это правило. Деньги, моя дорогая, большая дрянь, как ты, должно быть, знаешь. Но они выполняют одну очень хорошую функцию – регулируют отношения между людьми и могут сгодиться в роли колючей проволоки. Отношения без взаиморасчетов обязывают обе стороны, тогда как отношения купли-продажи помогают людям оставаться друзьями.
– Мне нравится то, какими глобальными категориями ты иногда мыслишь, Стефания, заметила Фокси, снимая туфли и по-домашнему забираясь на диван с ногами. – Сразу видно, что ты пишешь книги.
– Хорошие книги, – напомнила от окна Керри.
– А где Дот? – Стефания поспешила сменить тему разговора, переходившего на ту область, о которой она совсем не любила распространяться даже среди друзей.
– У нее посетитель, – загадочно ответила Керри, чем заставила Фокси недовольно фыркнуть. – Мужчина.
– Новый клиент? – удивленно подняла брови Стефания.
Обычно мужчин старались в «Мотыльке» не принимать. Контора была своеобразным царством женщин, куда могли быть допущены только им подобные. Смысл, это нигде специально не оговаривавшееся правило, имело не только «кастовый» – ведь любая фирма имеет право хранить свои коммерческие тайны, – но и чисто практический: оказавшись здесь в день, когда у девушек нет работы – и такое бывало! – заставший их всех шестерых вместе, да еще если во главе с Дороти, слабонервный мужчина мог впасть в психический транс от такого обилия великолепия, сосредоточенного в четырех стенах. Обычно девушки часам к десяти утра подтягивались в контору. Это было своеобразным «хорошим тоном». Однако так получалось не всегда, потому что многим приходилось работать – «ходить на дело», «быть на задании», «ловить мышей» и т. д., если пользоваться их же жаргоном – по ночам, и тогда они, конечно же, получали право на целительный сон до полудня.
«Получали право» тоже громко сказано, поскольку все девушки, в принципе, были вольны распоряжаться своим временем по собственному усмотрению. Дороти не могла сказать той же Стефании: «Во столько-то тебе нужно быть там-то и встретиться с тем-то». Она могла только предложить и в самом крайнем случае – попросить. А уж Стефания была вольна решать, принимать ей предложение или отклонять.
Жить в свободном обществе и быть зависимым от него – нельзя! Дот уже забыла, где прочла оригинал этого лозунга, который таким вот образом переделала на свой лад.
Некоторые приходили в «Мотылек» уже во всеоружии, как, например, Тери, обожавшая производить на окружающих впечатление «и в работе, и в быту». Никто из девушек никогда не видел ее кроме как в роскошных нарядах, подчеркивавших обворожительную фигуру секс-дивы, всегда готовой вступить в бой с очередным «неверным».
С другой стороны, та же Нелл, которой тоже было что подчеркнуть узкой юбкой или глубоким декольте, обычно являлась по утрам в небрежном тренировочном костюме, который она переодевала только тогда, когда нужно было садиться в машину и спешить на работу.
Последнее выражение тоже было спорным. То, чем занимались девушки, называлось ими «работой» исключительно в шутку и потому еще, что иначе трудно было бы упоминать размеры гонораров, считая все это только хобби. Что и говорить, Дороти была превосходным менеджером и сумела найти в столь щекотливом предприятии невидимую постороннему глазу заветную «золотую середину»!
Керри и Наташа игриво переглянулись.
– Нет, не клиент, – вздохнула Керри. – По делам пришел. К сожалению.
Невинная забава почему-то взволновала Стефанию. Сегодня она с самого утра была явно настроена на романтический лад и хотела воспринимать все происходящее с чрезмерной серьезностью.
Подобное настроение Стефания зачастую предпочитала ветренности и легкомыслию, тоже свойственный ей. В такие часы она превращалась из запойного деятеля в стороннего наблюдателя, все подмечала, все запоминала, пропуская через себя, чтобы впоследствии воплотить в том, что по праву могло считаться ее хобби – в книгах.
Ибо все свободное от любви время Стефания посвящала писанию романов о той же любви, героиней которой была она сама.
И романы эти публиковались, причем очень хорошими тиражами, и не только в Соединенных Штатах, и не только на английском языке оригинала, но и в переводах.
Была ли Стефания Аурам известна как писательница? И да, и нет. Портреты девушки замечательной красоты смотрели на читателей с глянцевых обложек всех ее книг, но только имя автора значилось как Таня Мохач – настоящее имя Стефании…
– Я сейчас пойду и помешаю им, – сказала она, поднимаясь с дивана и направляясь к кабинету Дороти. – Может быть, это моя судьба, а вы тут ехидничаете.
Даже Наташа оторвалась от компьютера, чтобы пронаблюдать за тем, как Стефания будет «вмешиваться» в разговор начальницы.
Керри села на подоконник. Фокси на всякий случай спустила ноги с дивана и поддела кончиками пальцев туфельки. Казалось, ее сейчас гораздо больше интересуют собственные чулки.
Чулки и впрямь заслуживали внимания, ибо далеко не каждая жительница Нью-Йорка могла позволить себе подобную покупку, не опасаясь при этом законного вопроса мужа: «Дорогая, на какие, собственно, шиши?!». Однако только знатоки догадывались о том, что за такую вот обновку девушке пришлось сказать «до свидания» доброй сотне долларов. Супруг же Фокси знатоком быть не мог по определению: его компьютеры чулок не носили.
Между тем Стефания пересекла комнату, наполненную ароматами молодых женских тел, запахами лопоухих растений в горшках, расставленных по углам, и шумом с улицы, самозабвенно наслаждавшейся своим независимым существованием под открытыми окнами конторы, остановилась перед дверью в кабинет, деловито постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла.
Дороти, в удивительно шедшем ее стройной фигуре джинсовом платье, по своему обыкновению стояла возле предписанного ей по положению кресла и вела беседу с мужчиной, который сидел в кресле поменьше, так сказать, для посетителей, спиной к замершей на пороге Стефании.
Дороти терпеть не могла сидеть, чем всегда смущала собеседников, особенно если среди них оказывались знающие в этом толк джентельмены. Такая странная привычка придавала ее облику дополнительную деловитость, но требовала лишних пояснений, сводившихся к тому, что сидячий образ жизни пагубно влияет на тонус и физическую форму, «хотя вы можете присаживаться и чувствовать себя как дома, сэр».
Замерла же Стефания в дверях по той простой причине, что спиной к ней сидел ее утренний знакомый.
Она узнала «бойскаута» сразу. Как-никак это была уже их четвертая встреча. Так вот откуда ее волнение, возникшее от упоминания о том, что в кабинете Дороти посетитель! Телепатические ощущения такого рода Стефания – прошу прощения, Таня Мохач – описывала, помнится, в предпоследнем автобиографическом романе «Облако желанья».
Однако сейчас ей нужно было как-то абстрагироваться и объяснить причину своего вторжения. Тем более, что Дороти уже прервала фразу на полуслове и приветствовала девушку легким кивком, лишенным раздражения.
Стефания успела справиться с удивлением и взять себя в руки прежде, чем столбенеть настала очередь юноши. Оглянувшись, он так растерялся, что забыл встать из кресла.
– Познакомься, дорогая, это Ричард Хэррингтон, специалист по программированию компьютеров. А это Стефания Аурам, моя помощница.
Дороти не могла не заметить, что гость потрясен, однако приписала это исключительно эффективности Стефании, усиленной хорошим вкусом, о чем говорило приобретенное «по случаю» платье, и потому продолжила:
– Господин Хэррингтон любезно согласился разработать для нас программу, которая бы помогла систематизировать все поступающие к нам заказы, могла бы быть использована как картотека и… короче, благодаря ей мы будем отныне планировать нашу загруженность, вести учет доходов, распределять выручку и многое-многое другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35