Меняется порой даже тембр.
Голос Стефании все время оставался одним и тем же.
– А ты не можешь сама прийти сюда? – спросил Берни, едва скрывая раздраженность, что удавалось ему с трудом. – Я здоровый человек, Стефания, и не хочу смотреть этот дурацкий телевизор. Мне не нужны заменители. Или ты, или ничего. Где ты?
– Я здесь.
Дверь спальни тихо приоткрылась, и на пороге, с телефоном в руке, в той же самой обтягивающей комбинации перед потрясенным Берни предстала Стефания во плоти.
– Ты уверен, что не хочешь смотреть на меня?
Она наклонилась, поставила телефон на пол и быстро подошла к гостю.
Он невольно отступил на шаг, споткнулся о диван и сел.
Она забралась к нему верхом на колени.
Одним движением сняла через голову комбинацию.
– Я же обещала тебе сегодня обширную программу, – напомнила она, склоняясь прохладными грудями к его пылающему лицу.
Рядом раздался оглушительный хлопок.
Пробка вылетела из горлышка бутылки, ударилась в потолок и срикошетила в телевизор.
Пенная струя окатила голую спину девушки.
Стефания с хохотом запрокинулась.
Берни, как сумасшедший, целовал ее нежную шею и устремленный вверх твердый подбородок.
* 12 *
До сих пор Берни всегда казалось, что люди на улицах очень много обращают внимания на них с Эстер. Вернее, на Эстер. Его с ней просто невольно сравнивали. И это ему весьма льстило.
Но все те взгляды, все те улыбки, которые он то и дело ловил на своей юной невесте, были ничем иным, как бледным отражением того настоящего фурора, который производила на прохожих совершенно безразличная к ним Стефания, когда шла рядом с Берни на следующее утро, провожая его до ближайшей станции метро.
У мужчин, должно быть, потом весь день болели шеи.
Бедные женщины, называющие всех вокруг себя красавицами, но изнывающие от ревности при виде настоящей красоты, наверняка теряли самым кошмарным образом аппетит и неделями отказывались выходить на улицу.
Маленькие мальчики и девочки, которых в этот ранний час было особенно много по причине начала занятий в школах, определенно влюблялись в незнакомую даму и донимали пап просьбами купить им такую же «тетю», приводя в полнейшее негодование мам.
Собаки забывали о существовании кошек, кошки переставали замечать мышей. На некоторое время в мире замирала вся эволюция фауны.
Только флора в виде клумб, мимо которых они проходили, оживала еще более яркими и радостными красками, чувствуя, что наконец-то появилось на свете то, раде чего стоит пусть даже преждевременно расцвести, чтобы увянуть до срока. Ведь зачем влачить существование без смысла, если можно хоть однажды ради него сгореть от любви?
– Кстати, у тебя на галстуке пятно от мороженого, – сообщила Стефания, когда они переходили улицу и утренний бриз примчался поиграть их одеждами. – Мы с тобой мороженого не ели, так что меня потом не ругай.
– И не собираюсь. – Он поймал полосатую змейку и поискал след на шелке. – Это я вчера ужинал дома у моей невесты.
– Да? – Она проводила взглядом проскользнувший мимо «форд», водитель которого делал ей красноречивые знаки. – Хотя, конечно, это совершенно нормально. Но только я не хочу разговаривать с тобой о других женщинах. Они меня не касаются.
«Как и меня – твои ухажеры», – хмуро подумал Берни, зная, что это практически неосуществимо. Того, кто сидел в «форде», он уже сейчас готов был удушить собственным галстуком, благо тот все равно испорчен.
Стефания дернула его за рукав.
– Послушай, а почему бы тебе меня не изнасиловать?
– Не понял…
– Я смерть как хочу, чтобы ты меня изнасиловал!
Берни посмотрел на побледневшее от внезапного желания лицо девушки и огляделся по сторонам, словно ища помощи извне.
– Хорошо, ночью.
– Нет. – Она остановилась и удержала его за руку, призывая отнестись к сказанному с большей серьезностью. – В постели не интересно, тебе не кажется? Изнасилуй меня на улице. Прямо здесь. Сейчас.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза.
Внезапно Стефания бросилась прочь, словно он и в самом деле ударил ее, и с криками «помогите!» свернула за угол.
Понимая, что делает глупость, Берни побежал следом.
За углом, метрах в двадцати от себя, он увидел, что Стефания стоит и оживленно объясняет что-то дежурному полицейскому. При этом она оглядывалась и указывала рукой в его сторону.
Берни ждал.
Он знал, что ничего серьезного из этой затеи получиться не может, что девушка просто разыгрывает его, неизвестно зачем, но разыгрывает.
И только когда полицейский медленно пошел ему навстречу, сопровождаемый Стефанией, продолжавшей возбужденно размахивать руками, Берни сделалось как-то не по себе.
Они уже поравнялись, полицейский пристально смотрел на Берни, намереваясь призвать его к ответу, когда девушка, словно спохватившись, обрадованно вскрикнула:
– А вот и мой муж! Все в порядке, господин полицейский. Извините за беспокойство.
Она взяла Берни под руку.
– К вашим услугам, – отрапортовал страж порядка, ничуть не сожалея о том, что пришлось обознаться. Незнакомка стоила того.
Стефания уже тянула «мужа» дальше.
Берни не дал ей времени на то, чтобы придумать новую шалость, и заговорил первым. До станции метро оставалось пройти один перекресток.
– Ты замечательная девушка, Стефания. И ты сама прекрасно это знаешь.
Уловив в его словах серьезные нотки, она остановилась. Он тоже.
– Вот я и думаю, почему бы тебе не позвонить мне, скажем, через годик. Вспомнили бы старые добрые времена…
Сейчас в нем говорила его усталость после двух бессонных ночей, это негодование по поводу постоянных бессмысленных розыгрышей, полное отсутствие желания быть взрослой, а не взбалмошной куклой.
Берни поцеловал Стефанию в щеку и пошел дальше, оставив ее стоять на месте.
Вот так все и кончилось. И никаких сцен.
Он оглянулся.
Тротуар был пуст.
Мгновение назад она стояла там. Всего мгновение он ликовал, гордясь своей твердостью.
Неужели она и в самом деле ушла? Разве его тон прозвучал настолько категорично? Хорошо, что он не сказал это в шутку. Зато теперь незачем огорчаться. Ее больше нет. Как и не было до той злосчастной встречи на пароме. Все возвращается на круги своя. Куда же он собирался ехать? Ах, да…
Он почти уже подошел к лесенке, уводившей под землю, в металлический лязг метро, когда кто-то окликнул его сзади.
Стефания стояла у стены дома, мимо угла которого он только что задумчиво прошел. Она улыбалась ему. Он приблизился.
Вокруг не было ни единой живой души. Глаза Стефании радостно сверкали. Он усмехнулся – своим надеждам, своим страхам? – и запустил правую руку ей под юбку.
Теплая кожа, уютный волосатый бугорок.
– Ты не надела трусики?
Она торжествующе обняла его за шею.
– Терпеть не могу трусики!
* 13 *
– Мистер Росс, тут для господина Стауэра пакет. Вы не могли бы передать?
Николас взял пакет и взглянул на почерк, которым был написан адрес.
Никакого адреса не было.
Рабочий, послуживший почтальоном, уже катил дальше на своем быстроходном тракторе. Окликать его не имело смысла.
Николас осторожно вскрыл пакет.
Проделал он это без какого-либо злого умысла, а просто не придав значения словам, что это «для господина Стауэра». На работе у них не могло быть никаких секретов друг от друга.
Но то на работе.
Содержимое пакета моментально убедило Николаса в том, что к стройке это не имеет ни малейшего отношения…
* 14 *
Они встретились все в том же баре, где уже привыкли проводить обеденные перерывы. Берни был озабочен.
Он только что вернулся из города с очередных переговоров и видел мир вокруг себя в черном цвете, потому что переговоры прошли совсем не так, как предполагалось.
Зато начальника это известие, казалось, нисколько не тронуло.
Наблюдая за Берни, Николас запустил руку в карман брюк.
Он заметил, что помощник последние два дня все больше пьет кофе и вообще выглядит так, как будто только что проснулся.
Ну ничего, сейчас я тебя разбужу, как следует!
– Тут меня попросили кое-что тебе передать, Берни, – буднично начал он и наконец извлек из кармана то, что жгло ему ногу всю дорогу сюда.
Это были кружевные женские трусики черного цвета с красной каемкой.
Берни удивленно посмотрел на шефа.
– К этому хозяйству прилагалась еще вот эта записка. Он вынул из нагрудного кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги, развернул и прочел вслух.
– В десять тридцать вечера, кафе «Зеленое яблоко». Ты хоть знаешь, где это?
– Знаю, – устало поник головой Берни.
– Вот уж до чего педики дошли, никого не стесняются, – услышали они чей-то голос от стойки.
Фраза была встречена смехом.
Николас метнул по сторонам свирепый взгляд, но посетители уже нарочито не смотрели в их сторону.
– Спрячь и не позорься, – бросил он через стол Берни и протянул комок материи. – А лучше выброси. Представь, что бы было, если бы эта твоя бабенка прислала такую игрушку тебе домой. Конечно, можно сделать вид, будто это подарок для малышки Эстер, но едва ли в магазинах продается белье с таким дурманящим ароматом.
Берни недоверчиво посмотрел на шефа, поднес трусики к носу и понюхал.
Это был ее новый запах, который она продемонстрировала ему накануне. Запах ландышей и меда.
– Она хоть стоит того? – поинтересовался Николас уже другим тоном, виной чему могла послужить сочная сосиска с горчицей, которую он только что аккуратно отправил в рот.
– Я, честное слово, сам не знаю, Ник…
– Охотно верю. Бьюсь об заклад, ты даже не помнишь, сколько часов спал сегодня. Если вообще спал.
Берни снял очки и протер глаза.
Ему не хотелось ни о чем думать. Он совершенно запутался в своих никчемных мыслях и ждал только того момента, когда рядом вновь окажется Стефания, всегда по крайней мере знающая, что надо делать.
* 15 *
Готовиться к свадьбе, твердо зная, что это в первый и последний раз, – что может быть прекраснее!
Эстер полностью доверилась в этом весьма тонком деле своей матери. Они вместе ходили по магазинам, делая все самые необходимые покупки, спорили, но всегда принимали общее взвешенное решение, как правило, предлагавшееся госпожой Гордон.
Привыкшая слушаться мать во всем, Эстер оставляла за собой право иметь собственное мнение лишь по одному предмету: все, что касалось ее Берни, она держала при себе и никому не позволяла вмешиваться в их отношения.
На замечания матери о том, что в последние перед свадьбой дни он мог бы быть и повнимательней к Эстер, девушка резонно возражала, что для ее Берни самое главное сейчас все же работа.
Она не уточняла, почему, хотя в душе поддерживала будущего супруга в его решимости строить жизнь по-своему, без родительской опеки. Конечно, вдвоем с Берни она бы чувствовала себя совершенно по-иному. Однако он только звонил ей, рассказывал о том, как любит ее, свою маленькую Эстер, и наотрез отказывался зайти к ней домой или даже встретиться среди дня. Разумеется, формулировал он эти отказы во вполне благопристойной форме, так, что они даже не звучали как обычные отговорки, а были твердо мотивированы, но Эстер было от этого ничуть не легче.
Она скучала по Берни.
В тот волнительный период, когда Эстер стала ходить с матерью на примерки в ателье, где они заранее заказали подвенечный наряд, Берни тоже не тратил времени даром и навещал своего друга, у которого был уютный магазинчик, в котором шили и продавали верхнюю одежду для мужчин. И все это время рядом с ним находилась Стефания.
Пожелав лично присутствовать при этом, она садилась на диван в глубине примерочной, не отказывалась от какого-нибудь прохладительного напитка и смотрела на то, как Берни осторожно, боясь дышать, влезает в буквальном смысле шитые белыми нитками брюки, или роняет на пол еще не пришитый рукав, или поправляет перед зеркалом воображаемую бабочку. Все это забавляло ее. Она как будто не чувствовала, что происходят эти приготовления к чему-то важному вовсе не ради нее. Перед ней стоял ее Берни, и одного этого уже было достаточно, чтобы веселиться, шутить и в последний момент ловить соскальзывающий со столика бокал, на котором оставались следы ее губной помады.
Берни не сказал приятелю о целях своего заказа, но тот, видя Стефанию, едва ли ошибался в напрашивающемся само собой выводе. Он не мог знать только об истинной избраннице, но полагал, что об этом даже не стоит спрашивать – и так все ясно.
Присутствие Стефании действовало возбуждающе на любую компанию, в которой они оказывались вместе с Берни, будь то пошивочная, где работало несколько молодых портных, или кафе в кинотеатре, куда они забрели как-то вечером, когда их застал дождь, или детская площадка в парке, или утопающий в свете электрических свечей зал роскошного ресторана. Они всегда были в центре, им улыбались, их иногда даже поздравляли неизвестно с чем. Стефанию это забавляло и приводило в восторг. Берни же мрачнел, становился задумчивым, но в конце концов приходил к давно известному выводу, что лучше ловить мгновение, и гордо оглядывался по сторонам в поисках возможных соперников.
Таковых было всегда много, однако Стефания ни разу не дала ему повода почувствовать, что, кроме него, в ее жизни может присутствовать еще кто-то. Как жаль, что сам Берни не воздавал ей должное за подобную преданность и воспринимал это тогда по-своему…
Беда состояла в том, что он любил эту странную девушку и одновременно очень боялся себе в этом признаться.
* 16 *
Сегодня вечером Стефания нарядилась для посещения ресторана особенно экстравагантно.
Кроме длинного фиолетового платья, ослепительно переливающегося блестками, и двух гирлянд золотых браслетов, закрывающих обнаженные руки чуть ли не до самых локтей, она надела причудливую шляпку, повторяющую цвет и рисунок платья, круглую, как космический шлем, и увенчанную двумя фантастическими перьями. При этом она умудрилась каким-то образом убрать под нее все волосы, оставив только два легких локона на висках.
Поначалу Берни ее даже не узнал. Отсутствие волос сразу же не понравилось ему, он любил, когда волос было много, однако за то время, пока они добирались до ресторана и делали заказ, он с удивлением заметил, что привыкает и к такой пикантной внешности. Ведь глаза, поднимавшиеся на него сейчас от папки с меню, были теми же, что и тогда, на пароме…
Когда закуска была с аппетитом поглощена, а вино продегустировано, Стефания первый раз обратила внимание на соседние столики, заинтригованные необычной парой, и с улыбкой обратилась к настороженному спутнику:
– Ты надел то, что я тебя просила?
Берни поперхнулся, хотя ждал этого вопроса, и кивнул.
– Отлично, мой милый. Сейчас я уйду вон туда. – Она указала кончиком вилки на ширму, за которой скрывались двери туалета. – Дай мне подготовиться и через две минуты иди следом. Ты все понял?
– Опять твои фокусы, Стефания. Может, не стоит сегодня?
– Тебе понравится.
С этими словами она чинно поднялась и поплыла через весь зал к ширме, сопровождаемая плавным колыханием перьев и как всегда восторженными взглядами.
Берни одним глотком допил вино и засек две минуты.
Ровно через сто двадцать секунд он проделал путь Стефании, не так обворожительно, но с таким же равнодушием к окружающим, которым, надо сказать, до него тоже было гораздо меньше дела, чем до его спутницы.
Она ждала его перед зеркалом во всю стену, отражавшим шикарное убранство помещения.
Увидев позади себя Берни, Стефания бросила в мусорный бачок салфетку и отошла к распахнутой дверце одной из кабинок.
– А ты уверена, что нас здесь никто не заметит? – спросил он.
– Будь хорошим мальчиком, Берни. Не бойся. Иди сюда.
Он вошел следом за ней в тесное пространство.
– Покажи мне теперь, как они на тебе смотрятся. Раздевайся.
Смеясь, он снял пиджак, расстегнул рубашку, спустил до колен брюки и продемонстрировал девушке трусики, те самые, которые она прислала ему в конверте на стройку.
– А они тебе идут.
Стефания стянула с головы шляпку и встряхнула пышными прядями.
– Давай переоденемся, милый. Примерь это платье. У нас с тобой должен быть похожий размер.
Переодевание возбуждало.
Берни стоял еще совершенно голый, когда Стефания уже повязывала на шее его галстук. Костюм довершила шляпа, неизвестно откуда возникшая и очень удобная для того, чтобы прятать под ней волосы.
Окинув возлюбленного скептическим взглядом, девушка открыла дверцу и вышла.
– Ты куда? – окликнул ее удивленный Берни.
– Встретимся в зале, дорогой. И не забудь, что ты должен произвести на меня впечатление.
Она ушла.
Она оставила ему все, включая сумочку.
Злой из-за того, что позволил так глупо себя обмануть, Берни в то же время решил не сдаваться даже в столь критической ситуации. Он не только разобрался со всеми крючками и застежками, но проявил немалую фантазию и хороший вкус, подведя глаза и накрасив губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Голос Стефании все время оставался одним и тем же.
– А ты не можешь сама прийти сюда? – спросил Берни, едва скрывая раздраженность, что удавалось ему с трудом. – Я здоровый человек, Стефания, и не хочу смотреть этот дурацкий телевизор. Мне не нужны заменители. Или ты, или ничего. Где ты?
– Я здесь.
Дверь спальни тихо приоткрылась, и на пороге, с телефоном в руке, в той же самой обтягивающей комбинации перед потрясенным Берни предстала Стефания во плоти.
– Ты уверен, что не хочешь смотреть на меня?
Она наклонилась, поставила телефон на пол и быстро подошла к гостю.
Он невольно отступил на шаг, споткнулся о диван и сел.
Она забралась к нему верхом на колени.
Одним движением сняла через голову комбинацию.
– Я же обещала тебе сегодня обширную программу, – напомнила она, склоняясь прохладными грудями к его пылающему лицу.
Рядом раздался оглушительный хлопок.
Пробка вылетела из горлышка бутылки, ударилась в потолок и срикошетила в телевизор.
Пенная струя окатила голую спину девушки.
Стефания с хохотом запрокинулась.
Берни, как сумасшедший, целовал ее нежную шею и устремленный вверх твердый подбородок.
* 12 *
До сих пор Берни всегда казалось, что люди на улицах очень много обращают внимания на них с Эстер. Вернее, на Эстер. Его с ней просто невольно сравнивали. И это ему весьма льстило.
Но все те взгляды, все те улыбки, которые он то и дело ловил на своей юной невесте, были ничем иным, как бледным отражением того настоящего фурора, который производила на прохожих совершенно безразличная к ним Стефания, когда шла рядом с Берни на следующее утро, провожая его до ближайшей станции метро.
У мужчин, должно быть, потом весь день болели шеи.
Бедные женщины, называющие всех вокруг себя красавицами, но изнывающие от ревности при виде настоящей красоты, наверняка теряли самым кошмарным образом аппетит и неделями отказывались выходить на улицу.
Маленькие мальчики и девочки, которых в этот ранний час было особенно много по причине начала занятий в школах, определенно влюблялись в незнакомую даму и донимали пап просьбами купить им такую же «тетю», приводя в полнейшее негодование мам.
Собаки забывали о существовании кошек, кошки переставали замечать мышей. На некоторое время в мире замирала вся эволюция фауны.
Только флора в виде клумб, мимо которых они проходили, оживала еще более яркими и радостными красками, чувствуя, что наконец-то появилось на свете то, раде чего стоит пусть даже преждевременно расцвести, чтобы увянуть до срока. Ведь зачем влачить существование без смысла, если можно хоть однажды ради него сгореть от любви?
– Кстати, у тебя на галстуке пятно от мороженого, – сообщила Стефания, когда они переходили улицу и утренний бриз примчался поиграть их одеждами. – Мы с тобой мороженого не ели, так что меня потом не ругай.
– И не собираюсь. – Он поймал полосатую змейку и поискал след на шелке. – Это я вчера ужинал дома у моей невесты.
– Да? – Она проводила взглядом проскользнувший мимо «форд», водитель которого делал ей красноречивые знаки. – Хотя, конечно, это совершенно нормально. Но только я не хочу разговаривать с тобой о других женщинах. Они меня не касаются.
«Как и меня – твои ухажеры», – хмуро подумал Берни, зная, что это практически неосуществимо. Того, кто сидел в «форде», он уже сейчас готов был удушить собственным галстуком, благо тот все равно испорчен.
Стефания дернула его за рукав.
– Послушай, а почему бы тебе меня не изнасиловать?
– Не понял…
– Я смерть как хочу, чтобы ты меня изнасиловал!
Берни посмотрел на побледневшее от внезапного желания лицо девушки и огляделся по сторонам, словно ища помощи извне.
– Хорошо, ночью.
– Нет. – Она остановилась и удержала его за руку, призывая отнестись к сказанному с большей серьезностью. – В постели не интересно, тебе не кажется? Изнасилуй меня на улице. Прямо здесь. Сейчас.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза.
Внезапно Стефания бросилась прочь, словно он и в самом деле ударил ее, и с криками «помогите!» свернула за угол.
Понимая, что делает глупость, Берни побежал следом.
За углом, метрах в двадцати от себя, он увидел, что Стефания стоит и оживленно объясняет что-то дежурному полицейскому. При этом она оглядывалась и указывала рукой в его сторону.
Берни ждал.
Он знал, что ничего серьезного из этой затеи получиться не может, что девушка просто разыгрывает его, неизвестно зачем, но разыгрывает.
И только когда полицейский медленно пошел ему навстречу, сопровождаемый Стефанией, продолжавшей возбужденно размахивать руками, Берни сделалось как-то не по себе.
Они уже поравнялись, полицейский пристально смотрел на Берни, намереваясь призвать его к ответу, когда девушка, словно спохватившись, обрадованно вскрикнула:
– А вот и мой муж! Все в порядке, господин полицейский. Извините за беспокойство.
Она взяла Берни под руку.
– К вашим услугам, – отрапортовал страж порядка, ничуть не сожалея о том, что пришлось обознаться. Незнакомка стоила того.
Стефания уже тянула «мужа» дальше.
Берни не дал ей времени на то, чтобы придумать новую шалость, и заговорил первым. До станции метро оставалось пройти один перекресток.
– Ты замечательная девушка, Стефания. И ты сама прекрасно это знаешь.
Уловив в его словах серьезные нотки, она остановилась. Он тоже.
– Вот я и думаю, почему бы тебе не позвонить мне, скажем, через годик. Вспомнили бы старые добрые времена…
Сейчас в нем говорила его усталость после двух бессонных ночей, это негодование по поводу постоянных бессмысленных розыгрышей, полное отсутствие желания быть взрослой, а не взбалмошной куклой.
Берни поцеловал Стефанию в щеку и пошел дальше, оставив ее стоять на месте.
Вот так все и кончилось. И никаких сцен.
Он оглянулся.
Тротуар был пуст.
Мгновение назад она стояла там. Всего мгновение он ликовал, гордясь своей твердостью.
Неужели она и в самом деле ушла? Разве его тон прозвучал настолько категорично? Хорошо, что он не сказал это в шутку. Зато теперь незачем огорчаться. Ее больше нет. Как и не было до той злосчастной встречи на пароме. Все возвращается на круги своя. Куда же он собирался ехать? Ах, да…
Он почти уже подошел к лесенке, уводившей под землю, в металлический лязг метро, когда кто-то окликнул его сзади.
Стефания стояла у стены дома, мимо угла которого он только что задумчиво прошел. Она улыбалась ему. Он приблизился.
Вокруг не было ни единой живой души. Глаза Стефании радостно сверкали. Он усмехнулся – своим надеждам, своим страхам? – и запустил правую руку ей под юбку.
Теплая кожа, уютный волосатый бугорок.
– Ты не надела трусики?
Она торжествующе обняла его за шею.
– Терпеть не могу трусики!
* 13 *
– Мистер Росс, тут для господина Стауэра пакет. Вы не могли бы передать?
Николас взял пакет и взглянул на почерк, которым был написан адрес.
Никакого адреса не было.
Рабочий, послуживший почтальоном, уже катил дальше на своем быстроходном тракторе. Окликать его не имело смысла.
Николас осторожно вскрыл пакет.
Проделал он это без какого-либо злого умысла, а просто не придав значения словам, что это «для господина Стауэра». На работе у них не могло быть никаких секретов друг от друга.
Но то на работе.
Содержимое пакета моментально убедило Николаса в том, что к стройке это не имеет ни малейшего отношения…
* 14 *
Они встретились все в том же баре, где уже привыкли проводить обеденные перерывы. Берни был озабочен.
Он только что вернулся из города с очередных переговоров и видел мир вокруг себя в черном цвете, потому что переговоры прошли совсем не так, как предполагалось.
Зато начальника это известие, казалось, нисколько не тронуло.
Наблюдая за Берни, Николас запустил руку в карман брюк.
Он заметил, что помощник последние два дня все больше пьет кофе и вообще выглядит так, как будто только что проснулся.
Ну ничего, сейчас я тебя разбужу, как следует!
– Тут меня попросили кое-что тебе передать, Берни, – буднично начал он и наконец извлек из кармана то, что жгло ему ногу всю дорогу сюда.
Это были кружевные женские трусики черного цвета с красной каемкой.
Берни удивленно посмотрел на шефа.
– К этому хозяйству прилагалась еще вот эта записка. Он вынул из нагрудного кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги, развернул и прочел вслух.
– В десять тридцать вечера, кафе «Зеленое яблоко». Ты хоть знаешь, где это?
– Знаю, – устало поник головой Берни.
– Вот уж до чего педики дошли, никого не стесняются, – услышали они чей-то голос от стойки.
Фраза была встречена смехом.
Николас метнул по сторонам свирепый взгляд, но посетители уже нарочито не смотрели в их сторону.
– Спрячь и не позорься, – бросил он через стол Берни и протянул комок материи. – А лучше выброси. Представь, что бы было, если бы эта твоя бабенка прислала такую игрушку тебе домой. Конечно, можно сделать вид, будто это подарок для малышки Эстер, но едва ли в магазинах продается белье с таким дурманящим ароматом.
Берни недоверчиво посмотрел на шефа, поднес трусики к носу и понюхал.
Это был ее новый запах, который она продемонстрировала ему накануне. Запах ландышей и меда.
– Она хоть стоит того? – поинтересовался Николас уже другим тоном, виной чему могла послужить сочная сосиска с горчицей, которую он только что аккуратно отправил в рот.
– Я, честное слово, сам не знаю, Ник…
– Охотно верю. Бьюсь об заклад, ты даже не помнишь, сколько часов спал сегодня. Если вообще спал.
Берни снял очки и протер глаза.
Ему не хотелось ни о чем думать. Он совершенно запутался в своих никчемных мыслях и ждал только того момента, когда рядом вновь окажется Стефания, всегда по крайней мере знающая, что надо делать.
* 15 *
Готовиться к свадьбе, твердо зная, что это в первый и последний раз, – что может быть прекраснее!
Эстер полностью доверилась в этом весьма тонком деле своей матери. Они вместе ходили по магазинам, делая все самые необходимые покупки, спорили, но всегда принимали общее взвешенное решение, как правило, предлагавшееся госпожой Гордон.
Привыкшая слушаться мать во всем, Эстер оставляла за собой право иметь собственное мнение лишь по одному предмету: все, что касалось ее Берни, она держала при себе и никому не позволяла вмешиваться в их отношения.
На замечания матери о том, что в последние перед свадьбой дни он мог бы быть и повнимательней к Эстер, девушка резонно возражала, что для ее Берни самое главное сейчас все же работа.
Она не уточняла, почему, хотя в душе поддерживала будущего супруга в его решимости строить жизнь по-своему, без родительской опеки. Конечно, вдвоем с Берни она бы чувствовала себя совершенно по-иному. Однако он только звонил ей, рассказывал о том, как любит ее, свою маленькую Эстер, и наотрез отказывался зайти к ней домой или даже встретиться среди дня. Разумеется, формулировал он эти отказы во вполне благопристойной форме, так, что они даже не звучали как обычные отговорки, а были твердо мотивированы, но Эстер было от этого ничуть не легче.
Она скучала по Берни.
В тот волнительный период, когда Эстер стала ходить с матерью на примерки в ателье, где они заранее заказали подвенечный наряд, Берни тоже не тратил времени даром и навещал своего друга, у которого был уютный магазинчик, в котором шили и продавали верхнюю одежду для мужчин. И все это время рядом с ним находилась Стефания.
Пожелав лично присутствовать при этом, она садилась на диван в глубине примерочной, не отказывалась от какого-нибудь прохладительного напитка и смотрела на то, как Берни осторожно, боясь дышать, влезает в буквальном смысле шитые белыми нитками брюки, или роняет на пол еще не пришитый рукав, или поправляет перед зеркалом воображаемую бабочку. Все это забавляло ее. Она как будто не чувствовала, что происходят эти приготовления к чему-то важному вовсе не ради нее. Перед ней стоял ее Берни, и одного этого уже было достаточно, чтобы веселиться, шутить и в последний момент ловить соскальзывающий со столика бокал, на котором оставались следы ее губной помады.
Берни не сказал приятелю о целях своего заказа, но тот, видя Стефанию, едва ли ошибался в напрашивающемся само собой выводе. Он не мог знать только об истинной избраннице, но полагал, что об этом даже не стоит спрашивать – и так все ясно.
Присутствие Стефании действовало возбуждающе на любую компанию, в которой они оказывались вместе с Берни, будь то пошивочная, где работало несколько молодых портных, или кафе в кинотеатре, куда они забрели как-то вечером, когда их застал дождь, или детская площадка в парке, или утопающий в свете электрических свечей зал роскошного ресторана. Они всегда были в центре, им улыбались, их иногда даже поздравляли неизвестно с чем. Стефанию это забавляло и приводило в восторг. Берни же мрачнел, становился задумчивым, но в конце концов приходил к давно известному выводу, что лучше ловить мгновение, и гордо оглядывался по сторонам в поисках возможных соперников.
Таковых было всегда много, однако Стефания ни разу не дала ему повода почувствовать, что, кроме него, в ее жизни может присутствовать еще кто-то. Как жаль, что сам Берни не воздавал ей должное за подобную преданность и воспринимал это тогда по-своему…
Беда состояла в том, что он любил эту странную девушку и одновременно очень боялся себе в этом признаться.
* 16 *
Сегодня вечером Стефания нарядилась для посещения ресторана особенно экстравагантно.
Кроме длинного фиолетового платья, ослепительно переливающегося блестками, и двух гирлянд золотых браслетов, закрывающих обнаженные руки чуть ли не до самых локтей, она надела причудливую шляпку, повторяющую цвет и рисунок платья, круглую, как космический шлем, и увенчанную двумя фантастическими перьями. При этом она умудрилась каким-то образом убрать под нее все волосы, оставив только два легких локона на висках.
Поначалу Берни ее даже не узнал. Отсутствие волос сразу же не понравилось ему, он любил, когда волос было много, однако за то время, пока они добирались до ресторана и делали заказ, он с удивлением заметил, что привыкает и к такой пикантной внешности. Ведь глаза, поднимавшиеся на него сейчас от папки с меню, были теми же, что и тогда, на пароме…
Когда закуска была с аппетитом поглощена, а вино продегустировано, Стефания первый раз обратила внимание на соседние столики, заинтригованные необычной парой, и с улыбкой обратилась к настороженному спутнику:
– Ты надел то, что я тебя просила?
Берни поперхнулся, хотя ждал этого вопроса, и кивнул.
– Отлично, мой милый. Сейчас я уйду вон туда. – Она указала кончиком вилки на ширму, за которой скрывались двери туалета. – Дай мне подготовиться и через две минуты иди следом. Ты все понял?
– Опять твои фокусы, Стефания. Может, не стоит сегодня?
– Тебе понравится.
С этими словами она чинно поднялась и поплыла через весь зал к ширме, сопровождаемая плавным колыханием перьев и как всегда восторженными взглядами.
Берни одним глотком допил вино и засек две минуты.
Ровно через сто двадцать секунд он проделал путь Стефании, не так обворожительно, но с таким же равнодушием к окружающим, которым, надо сказать, до него тоже было гораздо меньше дела, чем до его спутницы.
Она ждала его перед зеркалом во всю стену, отражавшим шикарное убранство помещения.
Увидев позади себя Берни, Стефания бросила в мусорный бачок салфетку и отошла к распахнутой дверце одной из кабинок.
– А ты уверена, что нас здесь никто не заметит? – спросил он.
– Будь хорошим мальчиком, Берни. Не бойся. Иди сюда.
Он вошел следом за ней в тесное пространство.
– Покажи мне теперь, как они на тебе смотрятся. Раздевайся.
Смеясь, он снял пиджак, расстегнул рубашку, спустил до колен брюки и продемонстрировал девушке трусики, те самые, которые она прислала ему в конверте на стройку.
– А они тебе идут.
Стефания стянула с головы шляпку и встряхнула пышными прядями.
– Давай переоденемся, милый. Примерь это платье. У нас с тобой должен быть похожий размер.
Переодевание возбуждало.
Берни стоял еще совершенно голый, когда Стефания уже повязывала на шее его галстук. Костюм довершила шляпа, неизвестно откуда возникшая и очень удобная для того, чтобы прятать под ней волосы.
Окинув возлюбленного скептическим взглядом, девушка открыла дверцу и вышла.
– Ты куда? – окликнул ее удивленный Берни.
– Встретимся в зале, дорогой. И не забудь, что ты должен произвести на меня впечатление.
Она ушла.
Она оставила ему все, включая сумочку.
Злой из-за того, что позволил так глупо себя обмануть, Берни в то же время решил не сдаваться даже в столь критической ситуации. Он не только разобрался со всеми крючками и застежками, но проявил немалую фантазию и хороший вкус, подведя глаза и накрасив губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35