Тангорн перешёл к моему второму крылу.
– Тогда последние драконы собрались вместе, и послали к Джилфьяни просьбу о пощаде. Она согласилась, поставив два условия: драконов никогда не станет больше сотни, и раз в сезон, она лично станет убивать одного из нас по её выбору. К тому времени из всего нашего рода в живых оставалось всего семьдесят три дракона; они подчинились. Тяжело вздохнув, Тангорн повернул меня лицом к себе и сделал приглашающий жест.
– Попробуй летать.
Опомнившись, я расправила крылья на всю длину и недоверчиво осмотрела. Разрезы и дыры в перепонках начисто пропали, чешуя сверкала ровным синим блеском, словно боя в пещере вовсе не было. А помахав крыльями, и ощутив под ними столь знакомые вихри, я едва удержалась от радостного вопля. Только сейчас стало понятно, как сильно меня тяготило потерянное небо.
– Потрясающе… – я взглянула на Тангорна. – Спасибо!
– Не за что, малышка, – грустно ответил дракон. – Если даже мы не будем помогать друг другу, то кто же… Помолчав, я взглянула на зелёную драконессу, всё это время молча сидевшую у дерева.
– Что с нею будет?
– Ей придётся улететь, – ответил Тангорн. – Сейчас, из-за гибели её семьи, нас вновь меньше сотни, но она нарушила не только ярмо, наложенное Джилфьяни, но и наш собственный закон – никогда не подвергать опасности другого дракона.
– Я просто хотела семью, – с болью прошептала драконесса. – Хотела ребёнка…
– Из-за тебя могли погибнуть все мы, – сурово ответил Тангорн. – Варвары не ведают пощады, ты знаешь это лучше меня. Я ударила хвостом.
– Но почему вы не восстанете?! Неужели за десять оборотов – четыреста сезонов! – никто не рискнул убить эту ведьму?!
– Каждый сезон происходит поединок между нею и драконом, – мрачно ответил Тангорн. – Каждый сезон один из нас гибнет. Говорят, на Джилфьяни лежит заклятие, и ни один дракон, никогда не сможет её убить…
– Это мы ещё посмотрим, – сказала я спокойно. Впервые со дня побега из замка, передо мной появилась чёткая цель. – Это мы ещё посмотрим, Тангорн. Оглянувшись, я подмигнула своему коню.
– Что скажешь, Куросао? Посмотрим? Жеребец ударил копытом. Я рассмеялась.
– Тангорн, – обернувшись, положила крыло на плечо серебряного дракона. – Я одной крови с вами, это верно. Но в душе я воин. Не знаю, откуда я появилась в этом мире, но мир скоро пожалеет, что не подружился со мной заранее. Я – Хаятэ Тайё, Сокол Бури. И я докажу, что не зря зовусь буревестником.
***
Весь этот день мы провели в лесу, ожидая пока драконесса наберётся сил для далёкого пути к горам. Я жадно распрашивала Тангорна о драконах, Куросао молча слушал. Только Тошиба, наевшись остатками антилопы, безмятежно играл в сторонке, что-то мурлыча себе под нос.
– Мы прилетели в этот мир на звёздном корабле всего за несколько сезонов до Катаклизма, – рассказывал Тангорн. – Только тогда сезоны назывались годами. Основав первый город, корабль отправился обратно на нашу далёкую родину, Дракию, чтобы привезти новых драконов, и тут произошёл Катаклизм. Корабль так и не вернулся. Нас, колонистов, было немного, и если бы не помощь от людей и пардов, драконы не сумели бы закрепиться в этом мире.
– Ты всё время говоришь «этот мир», «эта планета», – спросила я. – Но ведь у нашего мира есть имя – Земля.
– Если бы, – вздохнул дракон. – Многие местные жители зовут эту планету Землёй. Но на самом деле, это совершенно другая планета. Земля – родина людей, там всего одно Солнце и никогда не водились драконы, тавры, ярры и парды, – он кивнул на Тошибу. Я вздрогнула.
– Парды? Ты знаешь, где живут его родичи?
– Их тоже осталось мало, – мрачно ответил Тангорн. – Парды смертельные враги народа Джилфьяни, их посёлки скрываются в чащах и горных ущельях. С самого завоевания, парды ведут партизанскую войну и добились кое-каких успехов, но число их непрерывно падает, и рано или поздно они вымрут, как вымерли бы и драконы, не заключи мы позорный мир с завоевателями. Куросао гневно заржал. Я погладила его по шее, чтобы успокоить.
– Тавры говорили, жители Степи часто охотятся на драконов, – обернувшись к Тангорну, размеренно спросила: – Это правда?
– Не так уж часто, – успокаивающе отозвался серебряный дракон. – Мы живём среди гор, в долине Вэйр Cаттан, люди там не появляются. Да, время от времени кто-нибудь из нас гибнет, попав в ловушку или встретив на охоте Рокха, но мы уже привыкли. К тому же, гибель дракона означает появление в долине нового ребёнка. Крылатый мечтательно улыбнулся.
– Знала бы ты, Хаятэ, как о них заботятся… Дети стали слишком большой редкостью, далеко не каждая драконесса успевает родить малыша, пока живёт. Я вздрогнула.
– Пока живёт? Сколько сезонов живут драконы?
– Мы бессмертны, – коротко ответил Тангорн. – Но нас всего сотня. Раз в сезон Джилфьяни избирает себе жертву, и поэтому ни один дракон не проживёт больше двух с половиной оборотов. Мне идёт уже восьмой десяток, скоро настанет и моя очередь.
От гнева у меня сами собой выдвинулись когти. Зелёная драконесса тихо плакала, накрыв голову крылом.
– Этим сезоном Джилфьяни уже убила дракона? – спросила я ровным голосом. Тангорн покачал головой.
– Это происходит в первый день зимы, если светит белое Солнце, и в десятый день лета, если на небе жёлтое. Этим днём никто из нас не покидает долину. На закате прилетает огромный седой орёл, с его спины Джилфьяни произносит ритуальные слова, напоминая о договоре. Ответить всегда должен золотой дракон, не проживший двадцати сезонов. Остальные ждут, выстроившись кольцом вокруг особого жертвенного камня, установленного в центре долины. Дождь, снег, ураган – не имеет значения, там должен присутствовать каждый. Даже новорожденных нельзя оставить в пещере. Голос Тангорна звучал глухо от сдержанной ярости.
– Она проходит вдоль нас, делая вид словно избирает жертву, но на самом деле Джилфьяни всегда выбирает старейшину племени. Если выбор падает на дракона, он уединяется в пещере со своей подругой и зачинает ребёнка, который родится через сезон и будет присутствовать на следующей церемонии; если избрана драконесса, она должна назвать молодую пару, которая родит ребёнка ей на замену. Затем, с последним лучом солнца Джилфьяни и её жертва улетают. Всю эту ночь мы должны оставаться в пещерах. Утром, проснувшись, мы находим отрубленную голову на жертвенном камне, и начинается новый цикл. Так продолжается уже триста сорок шесть сезонов. Тангорн помолчал.
– Она всегда узнаёт, когда нас становится больше сотни. Если это происходит, долину окружают воины верхом на орлах, и мы должны сами выдать преступников, иначе будет убит каждый десятый дракон в племени, не взирая на пол и возраст. Вот так мы живём, Хаятэ. Я тяжело дышала от ярости.
– Где город Джилфьяни? Как её найти? Серебряный дракон долго молчал. Затем, протянув руку, коснулся моего медальона.
– Что ты знаешь об этой драгоценности?
– Она живая, – ответила я, борясь с бешенством. – Её имя Кагири-то.
– Живая? – Дракон недоверчиво моргнул. – Что это значит? Я сняла медальон с шеи.
– Вот, послушай.
Пока поражённый Тангорн внимал голосу – я рассказывала о побеге с острова, но серебряный дракон, конечно, не знал речи Ямато – я решила полетать, чтобы хоть немного успокоиться, и взмыла над деревьями. Чувство полёта вернулось почти сразу, крылья слушались идеально, мир мчался навстречу и послушно кувыркался, когда я выделывала в воздухе первую на свете летучую ката. Я сама её придумала, сезона три назад, и с тех пор отточила до совершенства.
Джилфьяни… Разворот, пике, горка с набором высоты… Ведьма! Удары хвостом, вращение, плавные движения крыльев. Ты поплатишься за кровь моего рода, Джилфьяни. Теперь это дело чести. Ты не останешься жить. Я отрублю тебе голову и выставлю её на жертвенном камне в долине драконов!!!
Гнев немного отпустил, но внезапно, во время одного из поворотов я взглянула на восток, где заканчивался лес, и заметила вчерашних людей с огненными палками. Пять всадников неторопливо ехали вдоль кромки леса, во все глаза наблюдая за моим полётом.
Их страшное оружие висело за спинами, но мне совсем не хотелось проверять, во что превратится молодой дракон если в него выстрелят из такой штуковины. Поэтому, сделав вид словно продолжаю ката, я спикировала к земле и, едва люди скрылись за деревьями, метнулась к полянке.
Там ничего не изменилось. Тангорн всё так же слушал медальон, Куросао щипал травку, Тошиба и раненая драконесса спали. При виде моего лица серебряный дракон вскочил.
– Люди? – быстро спросил он. Кивнув, я схватила медальон и запрыгнула на коня.
– Пятеро. С огненными палками.
– Они уже здесь?! – крылатый отпрянул. Я быстро обернулась.
– Кто они?
– Солдаты, – ответил Тангорн. – Солдаты из другого мира. Прилетели около сезона назад и основали большую базу на юге. Парды пытались вступить в контакт, четверо погибли, один выжил и предупредил народы Степи. Если бы драконов не было так мало… Куросао гневно заржал, словно хотел возразить. Я погладила его по шее.
– Они считают разумными только людей? – спросила спокойно.
– Никто не знает, – Тангорн покачал головой. – Переговоры с пришельцами ведут лишь воины Джилфьяни, даже ярры опасаются приближаться к их базе после того, как неведомое оружие уничтожило семерых лучших следопытов.
Я обернулась и долго смотрела в сторону, где видела людей. Оружие… Их оружие притягивало меня, словно петля на хвосте. Вспомнился маленький вулкан огня, возникший рядом с Куросао во время вчерашней погони. Да, с таким оружием я не только убью проклятую Джилфьяни, но и вернувшись домой, окажу Годзю заметную помощь…
– Тангорн, – сказала я негромко. – Всадники уже видели меня, но о вас не знают. Забирайте Тошибу и возвращайтесь в горы. Дракон смерил меня подозрительным взглядом.
– Что ты намерена делать?
– Вступить в контакт, – я криво усмехнулась.
– Забудь об этом! – резко ответил Тангорн. – Наш род терпят только потому, что мы никогда не нападаем на людей и их скот. Я не позволю рис…
– Я не нуждаюсь ни в чьих позволениях, – оборвала я резко. – Это моё решение и моя война. Летите! Выхватив меч, я указала на далёкие горы.
– Мы отправляемся за головой Джилфьяни. Куросао, ты со мной? Чёрный конь тряхнул гривой и тихо заржал. Я улыбнулась.
– Лети, Тангорн, – сказала мягко. – Позаботься о Тошибе, если мы не вернёмся.
– Хаятэ, остановись! – зелёная драконесса протянула руку, но я легонько хлестнула Куросао хвостом и унеслась в чащу. Тангорн хотел нас перехватить, да только взрослому дракону в лесу не легче, чем тигру в тесной клетке; конь легко увернулся. Скоро полянка осталась далеко за нашими хвостами.
– Уверен, что хочешь так рисковать? – спросила я жеребца. Куросао покосился на меня чёрным глазом и только ускорил бег. Что ж, иногда отвечать можно и молча.
***
Всадники всё так же неторопливо ехали вдоль кромки леса, изредка перебрасываясь словами. Одеты они были в необычную, всю усыпанную карманами одежду тёмно-зелёного цвета с желтоватыми пятнами и полосками. Мне сразу вспомнились чёрные комбинезоны ниндзя с нашего острова, и я невольно отползла поглубже в тень; справиться с пятью ниндзя, имея только меч и пару арбалетов? Тем более с ниндзя, вооружёнными огненными палками…
Мы с конём затаились в конце той самой просеки, что видели вчера. Отсюда всадники были хорошо видны. Несколько минут я размышляла, что делать дальше.
– Куросао, пока есть лишь один план, – сказала наконец. – Сейчас ты в панике выскочишь в Степь и примешься брыкаться, ржать и строить из себя смертельно испуганную лошадь. Когда они погонятся за тобой, скачи обратно – здесь будет лежать раненный дракон, желавший поймать тебя с воздуха, но вместо этого наткнувшийся на сук… Конь замотал головой и несколько раз ударил копытом. Я вздохнула.
– У тебя есть идеи получше?
Жеребец кивнул и обернул голову, ткнувшись носом в один из арбалетов, перекинутых через его спину. Я покачала головой.
– Нет. Убивать их пока нельзя. Сначала надо разведать. Куросао яростно ударил копытом. И тут мне пришла в голову идея, просто обязанная сработать.
– Слушай! – я схватила его за гриву. – Что сделают люди, увидев мёртвого дракона, подвешенного на дерево, горящий костёр, я рядом – великолепного коня? Жеребец удивлённо всхрапнул. Я кивнула.
– Они поедут искать охотника, вот что, а у добычи оставят только одного, максимум двоих! Куросао неуверенно оглянулся на всадников. Я покачала головой.
– Другого плана придумать мы просто не успеем. Вперёд!
Пробираться в чаще леса было непросто, кусты и колючки цеплялись за шерсть Куросао. Мне пришлось расправить крылья и прижать их к бокам коня, чтобы прочная перепонка послужила защитой. К счастью, люди ехали шагом, и всего за полчаса их удалось заметно обогнать. Теперь следовало действовать молниеносно.
Схватив арбалет, я отмотала с приклада длинную кожаную ленту, сложила втрое и завязала на концах скользящие петли, как учил Кодзуми. Лентой со второго самострела стреножила Куросао; конь тяжело вздохнул, но недовольства не проявил.
Выхватив арбалетную стрелу, я огляделась в поисках зверюшек или птиц. На ветке ели сидела довольно облезлая ворона; метнув стрелу, я сбила её и одним прыжком оказалась рядом. Горячей птичьей кровью вымазала себе лицо, горло, левый бок и пах, потом вырвала стрелу, обломила остриё и бросила древко под дерево. Остаток вороны проглотила, поскольку была голодна.
– Я похожа на добычу? – спросила коня. Тот кивнул. Выхватив меч, я одним ударом срубила маленькое деревце и завихрилась в ката «Божественные молнии крушат скалу». Меньше чем за минуту деревце оказалось изрубленным в щепки.
Сложив из них походный костёр, я побросала туда вороньи перья, сверху зелёных листьев для дыма, подожгла всё это заклинанием огня и прыгнула к большому дереву, росшему по соседству.
– Готов, Куросао?
Жеребец тихо заржал. Вздохнув, я по рукоять вогнала меч в землю у самого ствола, сняла медальон и сунула его в рот. Затем, перебросив кожаный ремень через толстую горизонтальную ветку, подпрыгнула и подтянулась, вцепившись в дерево крыльевыми когтями. Пропустив ремень спереди вокруг горла, я надела петли на рога, проверила, легко ли их сбросить, и наконец повисла, беспомощно уронив руки и крылья. Жеребец тревожно всхрапнул. Я открыла глаза.
– Что? Куросао наклонил голову на бок и высунул язык.
– Правильно, – последовав его совету, я приоткрыла пасть и вывалила язык наружу.
Висеть было жутко неудобно. Надеюсь, люди быстро отыщут жертву неведомого охотника и снимут с дерева, чтобы освежевать. Ух, что я тогда с ними сделаю!
***
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался стук копыт и удивлённое восклицание. Пришпорив коней, всадники подскакали к дереву и спешились. Я ощутила знакомый запах дыма.
– Это тот детёныш, что порхал над лесом час назад! – на отрывистом языке воскликнул один из людей. Я впервые слышала такую речь, но колдовской обруч Тотчигина не подвёл даже сейчас. Похоже, тавры знают много больше, чем кажется.
– Ты лучше погляди, какой конь… – восхищённо протянул другой голос. – Здесь побывал не простой охотник.
– Точно, не простой, – мрачно сказал первый человек. – Смотрите, на земле сломанная стрела. Дикари не носят арбалетов.
– Кстати, а куда делся охотник?
– Нас испугался, наверно…
– И бросился бежать, оставив такого коня? – в голосе второго человека прозвучала тревога. – Он где-то здесь! Несколько секунд царила тишина. Я ярко представила, как люди оглядываются по сторонам.
– Джексон, проверь, ящер жив? – отрывисто приказал третий голос.
– Издеваешься? Посмотри, как его изуродовали… – я ощутила прикосновение руки к хвосту. – Да он ещё тёплый! Охотник совсем рядом.
– Эх, не поймали зверюшку, пока было время…
– У нас уже есть образец этого вида.
– У нас зелёный, а этот совсем другой, – рука тронула меня между ног. – И самка к тому же!
– Маузер, останешься здесь, – резко приказал третий голос. – Остальным – прочесать лес. Ищем в радиусе пятисот метров, цепочкой, держаться в пределах видимости. Готовьте детекторы.
– Майор, можно и мне остаться? – спросил женский голос. – Ящерицу убили совсем недавно, ещё не поздно взять у неё образцы яйцеклетки.
– Хорошо, Ковальски, остаёшься с Маузером. Остальные – за мной!
Прозвучали копыта, и всё стихло. Я на миг приоткрыла глаза. Двое людей, оставшихся с «добычей», разглядывали Куросао. Женщина – одетая точно как остальные, тоже с оружием за плечами – сняла плоский головной убор, открыв короткие чёрные волосы ёжиком.
– Джон, принеси мою сумку, – попросила она, обернувшись в мою сторону. Я едва успела зажмуриться.
– Может, сначала снимем с дерева?
– А зачем? Так даже удобнее работать.
– О'кэй, сейчас, – шаги оказались почти бесшумными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Тогда последние драконы собрались вместе, и послали к Джилфьяни просьбу о пощаде. Она согласилась, поставив два условия: драконов никогда не станет больше сотни, и раз в сезон, она лично станет убивать одного из нас по её выбору. К тому времени из всего нашего рода в живых оставалось всего семьдесят три дракона; они подчинились. Тяжело вздохнув, Тангорн повернул меня лицом к себе и сделал приглашающий жест.
– Попробуй летать.
Опомнившись, я расправила крылья на всю длину и недоверчиво осмотрела. Разрезы и дыры в перепонках начисто пропали, чешуя сверкала ровным синим блеском, словно боя в пещере вовсе не было. А помахав крыльями, и ощутив под ними столь знакомые вихри, я едва удержалась от радостного вопля. Только сейчас стало понятно, как сильно меня тяготило потерянное небо.
– Потрясающе… – я взглянула на Тангорна. – Спасибо!
– Не за что, малышка, – грустно ответил дракон. – Если даже мы не будем помогать друг другу, то кто же… Помолчав, я взглянула на зелёную драконессу, всё это время молча сидевшую у дерева.
– Что с нею будет?
– Ей придётся улететь, – ответил Тангорн. – Сейчас, из-за гибели её семьи, нас вновь меньше сотни, но она нарушила не только ярмо, наложенное Джилфьяни, но и наш собственный закон – никогда не подвергать опасности другого дракона.
– Я просто хотела семью, – с болью прошептала драконесса. – Хотела ребёнка…
– Из-за тебя могли погибнуть все мы, – сурово ответил Тангорн. – Варвары не ведают пощады, ты знаешь это лучше меня. Я ударила хвостом.
– Но почему вы не восстанете?! Неужели за десять оборотов – четыреста сезонов! – никто не рискнул убить эту ведьму?!
– Каждый сезон происходит поединок между нею и драконом, – мрачно ответил Тангорн. – Каждый сезон один из нас гибнет. Говорят, на Джилфьяни лежит заклятие, и ни один дракон, никогда не сможет её убить…
– Это мы ещё посмотрим, – сказала я спокойно. Впервые со дня побега из замка, передо мной появилась чёткая цель. – Это мы ещё посмотрим, Тангорн. Оглянувшись, я подмигнула своему коню.
– Что скажешь, Куросао? Посмотрим? Жеребец ударил копытом. Я рассмеялась.
– Тангорн, – обернувшись, положила крыло на плечо серебряного дракона. – Я одной крови с вами, это верно. Но в душе я воин. Не знаю, откуда я появилась в этом мире, но мир скоро пожалеет, что не подружился со мной заранее. Я – Хаятэ Тайё, Сокол Бури. И я докажу, что не зря зовусь буревестником.
***
Весь этот день мы провели в лесу, ожидая пока драконесса наберётся сил для далёкого пути к горам. Я жадно распрашивала Тангорна о драконах, Куросао молча слушал. Только Тошиба, наевшись остатками антилопы, безмятежно играл в сторонке, что-то мурлыча себе под нос.
– Мы прилетели в этот мир на звёздном корабле всего за несколько сезонов до Катаклизма, – рассказывал Тангорн. – Только тогда сезоны назывались годами. Основав первый город, корабль отправился обратно на нашу далёкую родину, Дракию, чтобы привезти новых драконов, и тут произошёл Катаклизм. Корабль так и не вернулся. Нас, колонистов, было немного, и если бы не помощь от людей и пардов, драконы не сумели бы закрепиться в этом мире.
– Ты всё время говоришь «этот мир», «эта планета», – спросила я. – Но ведь у нашего мира есть имя – Земля.
– Если бы, – вздохнул дракон. – Многие местные жители зовут эту планету Землёй. Но на самом деле, это совершенно другая планета. Земля – родина людей, там всего одно Солнце и никогда не водились драконы, тавры, ярры и парды, – он кивнул на Тошибу. Я вздрогнула.
– Парды? Ты знаешь, где живут его родичи?
– Их тоже осталось мало, – мрачно ответил Тангорн. – Парды смертельные враги народа Джилфьяни, их посёлки скрываются в чащах и горных ущельях. С самого завоевания, парды ведут партизанскую войну и добились кое-каких успехов, но число их непрерывно падает, и рано или поздно они вымрут, как вымерли бы и драконы, не заключи мы позорный мир с завоевателями. Куросао гневно заржал. Я погладила его по шее, чтобы успокоить.
– Тавры говорили, жители Степи часто охотятся на драконов, – обернувшись к Тангорну, размеренно спросила: – Это правда?
– Не так уж часто, – успокаивающе отозвался серебряный дракон. – Мы живём среди гор, в долине Вэйр Cаттан, люди там не появляются. Да, время от времени кто-нибудь из нас гибнет, попав в ловушку или встретив на охоте Рокха, но мы уже привыкли. К тому же, гибель дракона означает появление в долине нового ребёнка. Крылатый мечтательно улыбнулся.
– Знала бы ты, Хаятэ, как о них заботятся… Дети стали слишком большой редкостью, далеко не каждая драконесса успевает родить малыша, пока живёт. Я вздрогнула.
– Пока живёт? Сколько сезонов живут драконы?
– Мы бессмертны, – коротко ответил Тангорн. – Но нас всего сотня. Раз в сезон Джилфьяни избирает себе жертву, и поэтому ни один дракон не проживёт больше двух с половиной оборотов. Мне идёт уже восьмой десяток, скоро настанет и моя очередь.
От гнева у меня сами собой выдвинулись когти. Зелёная драконесса тихо плакала, накрыв голову крылом.
– Этим сезоном Джилфьяни уже убила дракона? – спросила я ровным голосом. Тангорн покачал головой.
– Это происходит в первый день зимы, если светит белое Солнце, и в десятый день лета, если на небе жёлтое. Этим днём никто из нас не покидает долину. На закате прилетает огромный седой орёл, с его спины Джилфьяни произносит ритуальные слова, напоминая о договоре. Ответить всегда должен золотой дракон, не проживший двадцати сезонов. Остальные ждут, выстроившись кольцом вокруг особого жертвенного камня, установленного в центре долины. Дождь, снег, ураган – не имеет значения, там должен присутствовать каждый. Даже новорожденных нельзя оставить в пещере. Голос Тангорна звучал глухо от сдержанной ярости.
– Она проходит вдоль нас, делая вид словно избирает жертву, но на самом деле Джилфьяни всегда выбирает старейшину племени. Если выбор падает на дракона, он уединяется в пещере со своей подругой и зачинает ребёнка, который родится через сезон и будет присутствовать на следующей церемонии; если избрана драконесса, она должна назвать молодую пару, которая родит ребёнка ей на замену. Затем, с последним лучом солнца Джилфьяни и её жертва улетают. Всю эту ночь мы должны оставаться в пещерах. Утром, проснувшись, мы находим отрубленную голову на жертвенном камне, и начинается новый цикл. Так продолжается уже триста сорок шесть сезонов. Тангорн помолчал.
– Она всегда узнаёт, когда нас становится больше сотни. Если это происходит, долину окружают воины верхом на орлах, и мы должны сами выдать преступников, иначе будет убит каждый десятый дракон в племени, не взирая на пол и возраст. Вот так мы живём, Хаятэ. Я тяжело дышала от ярости.
– Где город Джилфьяни? Как её найти? Серебряный дракон долго молчал. Затем, протянув руку, коснулся моего медальона.
– Что ты знаешь об этой драгоценности?
– Она живая, – ответила я, борясь с бешенством. – Её имя Кагири-то.
– Живая? – Дракон недоверчиво моргнул. – Что это значит? Я сняла медальон с шеи.
– Вот, послушай.
Пока поражённый Тангорн внимал голосу – я рассказывала о побеге с острова, но серебряный дракон, конечно, не знал речи Ямато – я решила полетать, чтобы хоть немного успокоиться, и взмыла над деревьями. Чувство полёта вернулось почти сразу, крылья слушались идеально, мир мчался навстречу и послушно кувыркался, когда я выделывала в воздухе первую на свете летучую ката. Я сама её придумала, сезона три назад, и с тех пор отточила до совершенства.
Джилфьяни… Разворот, пике, горка с набором высоты… Ведьма! Удары хвостом, вращение, плавные движения крыльев. Ты поплатишься за кровь моего рода, Джилфьяни. Теперь это дело чести. Ты не останешься жить. Я отрублю тебе голову и выставлю её на жертвенном камне в долине драконов!!!
Гнев немного отпустил, но внезапно, во время одного из поворотов я взглянула на восток, где заканчивался лес, и заметила вчерашних людей с огненными палками. Пять всадников неторопливо ехали вдоль кромки леса, во все глаза наблюдая за моим полётом.
Их страшное оружие висело за спинами, но мне совсем не хотелось проверять, во что превратится молодой дракон если в него выстрелят из такой штуковины. Поэтому, сделав вид словно продолжаю ката, я спикировала к земле и, едва люди скрылись за деревьями, метнулась к полянке.
Там ничего не изменилось. Тангорн всё так же слушал медальон, Куросао щипал травку, Тошиба и раненая драконесса спали. При виде моего лица серебряный дракон вскочил.
– Люди? – быстро спросил он. Кивнув, я схватила медальон и запрыгнула на коня.
– Пятеро. С огненными палками.
– Они уже здесь?! – крылатый отпрянул. Я быстро обернулась.
– Кто они?
– Солдаты, – ответил Тангорн. – Солдаты из другого мира. Прилетели около сезона назад и основали большую базу на юге. Парды пытались вступить в контакт, четверо погибли, один выжил и предупредил народы Степи. Если бы драконов не было так мало… Куросао гневно заржал, словно хотел возразить. Я погладила его по шее.
– Они считают разумными только людей? – спросила спокойно.
– Никто не знает, – Тангорн покачал головой. – Переговоры с пришельцами ведут лишь воины Джилфьяни, даже ярры опасаются приближаться к их базе после того, как неведомое оружие уничтожило семерых лучших следопытов.
Я обернулась и долго смотрела в сторону, где видела людей. Оружие… Их оружие притягивало меня, словно петля на хвосте. Вспомнился маленький вулкан огня, возникший рядом с Куросао во время вчерашней погони. Да, с таким оружием я не только убью проклятую Джилфьяни, но и вернувшись домой, окажу Годзю заметную помощь…
– Тангорн, – сказала я негромко. – Всадники уже видели меня, но о вас не знают. Забирайте Тошибу и возвращайтесь в горы. Дракон смерил меня подозрительным взглядом.
– Что ты намерена делать?
– Вступить в контакт, – я криво усмехнулась.
– Забудь об этом! – резко ответил Тангорн. – Наш род терпят только потому, что мы никогда не нападаем на людей и их скот. Я не позволю рис…
– Я не нуждаюсь ни в чьих позволениях, – оборвала я резко. – Это моё решение и моя война. Летите! Выхватив меч, я указала на далёкие горы.
– Мы отправляемся за головой Джилфьяни. Куросао, ты со мной? Чёрный конь тряхнул гривой и тихо заржал. Я улыбнулась.
– Лети, Тангорн, – сказала мягко. – Позаботься о Тошибе, если мы не вернёмся.
– Хаятэ, остановись! – зелёная драконесса протянула руку, но я легонько хлестнула Куросао хвостом и унеслась в чащу. Тангорн хотел нас перехватить, да только взрослому дракону в лесу не легче, чем тигру в тесной клетке; конь легко увернулся. Скоро полянка осталась далеко за нашими хвостами.
– Уверен, что хочешь так рисковать? – спросила я жеребца. Куросао покосился на меня чёрным глазом и только ускорил бег. Что ж, иногда отвечать можно и молча.
***
Всадники всё так же неторопливо ехали вдоль кромки леса, изредка перебрасываясь словами. Одеты они были в необычную, всю усыпанную карманами одежду тёмно-зелёного цвета с желтоватыми пятнами и полосками. Мне сразу вспомнились чёрные комбинезоны ниндзя с нашего острова, и я невольно отползла поглубже в тень; справиться с пятью ниндзя, имея только меч и пару арбалетов? Тем более с ниндзя, вооружёнными огненными палками…
Мы с конём затаились в конце той самой просеки, что видели вчера. Отсюда всадники были хорошо видны. Несколько минут я размышляла, что делать дальше.
– Куросао, пока есть лишь один план, – сказала наконец. – Сейчас ты в панике выскочишь в Степь и примешься брыкаться, ржать и строить из себя смертельно испуганную лошадь. Когда они погонятся за тобой, скачи обратно – здесь будет лежать раненный дракон, желавший поймать тебя с воздуха, но вместо этого наткнувшийся на сук… Конь замотал головой и несколько раз ударил копытом. Я вздохнула.
– У тебя есть идеи получше?
Жеребец кивнул и обернул голову, ткнувшись носом в один из арбалетов, перекинутых через его спину. Я покачала головой.
– Нет. Убивать их пока нельзя. Сначала надо разведать. Куросао яростно ударил копытом. И тут мне пришла в голову идея, просто обязанная сработать.
– Слушай! – я схватила его за гриву. – Что сделают люди, увидев мёртвого дракона, подвешенного на дерево, горящий костёр, я рядом – великолепного коня? Жеребец удивлённо всхрапнул. Я кивнула.
– Они поедут искать охотника, вот что, а у добычи оставят только одного, максимум двоих! Куросао неуверенно оглянулся на всадников. Я покачала головой.
– Другого плана придумать мы просто не успеем. Вперёд!
Пробираться в чаще леса было непросто, кусты и колючки цеплялись за шерсть Куросао. Мне пришлось расправить крылья и прижать их к бокам коня, чтобы прочная перепонка послужила защитой. К счастью, люди ехали шагом, и всего за полчаса их удалось заметно обогнать. Теперь следовало действовать молниеносно.
Схватив арбалет, я отмотала с приклада длинную кожаную ленту, сложила втрое и завязала на концах скользящие петли, как учил Кодзуми. Лентой со второго самострела стреножила Куросао; конь тяжело вздохнул, но недовольства не проявил.
Выхватив арбалетную стрелу, я огляделась в поисках зверюшек или птиц. На ветке ели сидела довольно облезлая ворона; метнув стрелу, я сбила её и одним прыжком оказалась рядом. Горячей птичьей кровью вымазала себе лицо, горло, левый бок и пах, потом вырвала стрелу, обломила остриё и бросила древко под дерево. Остаток вороны проглотила, поскольку была голодна.
– Я похожа на добычу? – спросила коня. Тот кивнул. Выхватив меч, я одним ударом срубила маленькое деревце и завихрилась в ката «Божественные молнии крушат скалу». Меньше чем за минуту деревце оказалось изрубленным в щепки.
Сложив из них походный костёр, я побросала туда вороньи перья, сверху зелёных листьев для дыма, подожгла всё это заклинанием огня и прыгнула к большому дереву, росшему по соседству.
– Готов, Куросао?
Жеребец тихо заржал. Вздохнув, я по рукоять вогнала меч в землю у самого ствола, сняла медальон и сунула его в рот. Затем, перебросив кожаный ремень через толстую горизонтальную ветку, подпрыгнула и подтянулась, вцепившись в дерево крыльевыми когтями. Пропустив ремень спереди вокруг горла, я надела петли на рога, проверила, легко ли их сбросить, и наконец повисла, беспомощно уронив руки и крылья. Жеребец тревожно всхрапнул. Я открыла глаза.
– Что? Куросао наклонил голову на бок и высунул язык.
– Правильно, – последовав его совету, я приоткрыла пасть и вывалила язык наружу.
Висеть было жутко неудобно. Надеюсь, люди быстро отыщут жертву неведомого охотника и снимут с дерева, чтобы освежевать. Ух, что я тогда с ними сделаю!
***
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался стук копыт и удивлённое восклицание. Пришпорив коней, всадники подскакали к дереву и спешились. Я ощутила знакомый запах дыма.
– Это тот детёныш, что порхал над лесом час назад! – на отрывистом языке воскликнул один из людей. Я впервые слышала такую речь, но колдовской обруч Тотчигина не подвёл даже сейчас. Похоже, тавры знают много больше, чем кажется.
– Ты лучше погляди, какой конь… – восхищённо протянул другой голос. – Здесь побывал не простой охотник.
– Точно, не простой, – мрачно сказал первый человек. – Смотрите, на земле сломанная стрела. Дикари не носят арбалетов.
– Кстати, а куда делся охотник?
– Нас испугался, наверно…
– И бросился бежать, оставив такого коня? – в голосе второго человека прозвучала тревога. – Он где-то здесь! Несколько секунд царила тишина. Я ярко представила, как люди оглядываются по сторонам.
– Джексон, проверь, ящер жив? – отрывисто приказал третий голос.
– Издеваешься? Посмотри, как его изуродовали… – я ощутила прикосновение руки к хвосту. – Да он ещё тёплый! Охотник совсем рядом.
– Эх, не поймали зверюшку, пока было время…
– У нас уже есть образец этого вида.
– У нас зелёный, а этот совсем другой, – рука тронула меня между ног. – И самка к тому же!
– Маузер, останешься здесь, – резко приказал третий голос. – Остальным – прочесать лес. Ищем в радиусе пятисот метров, цепочкой, держаться в пределах видимости. Готовьте детекторы.
– Майор, можно и мне остаться? – спросил женский голос. – Ящерицу убили совсем недавно, ещё не поздно взять у неё образцы яйцеклетки.
– Хорошо, Ковальски, остаёшься с Маузером. Остальные – за мной!
Прозвучали копыта, и всё стихло. Я на миг приоткрыла глаза. Двое людей, оставшихся с «добычей», разглядывали Куросао. Женщина – одетая точно как остальные, тоже с оружием за плечами – сняла плоский головной убор, открыв короткие чёрные волосы ёжиком.
– Джон, принеси мою сумку, – попросила она, обернувшись в мою сторону. Я едва успела зажмуриться.
– Может, сначала снимем с дерева?
– А зачем? Так даже удобнее работать.
– О'кэй, сейчас, – шаги оказались почти бесшумными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47