- Я заплачу не позднее чем через два месяца,- сказала
Карми, прикидывая в уме лорцоский ростовщический процент.
Получалось, что через два месяца ей придется заплатить
почти двадцать пять эрау.
- Заплатишь, когда тебе будет угодно, госпожа,- пок-
лонился Горахо, вовсе не надеющийся когда-то получить за
нож деньги.
Карми нацепила ножны с ножом на пояс, затянула ре-
мень, одернула куртку и, подхватив котомку, ушла. Когда
она подошла к городским воротам, было уже слвсем темно, и
они были заперты; однако стражники из уважения к хокарэмс-
кому сословию выпустили Карми через гонцовскую калитку.
Конечно, они узнали "Ашарову внучку", но задавать вопросы
хокарэми ни у кого не повернулся язык.
И Карми направилась на запад по Миттаускому тракту,
спеша побыстрее оказаться у горного озера, где сейчас сто-
ял глайдер.
Шэрхо, получив возможность отлучиться от похоронной
суеты только на второй день, явился к Горахо наводить
справки о таинственной хэйми. Оружейник тут же заявил, что
хокарэми ушла в тот самый вечер, когда умер принц.
Шэрхо, услыхав, что Карми именуют хокарэми, удивился,
но вида не показал.
- Ты уверен, что она хокарэми?- спросил Шэрхо.- Лучше
помолчать, чем выдумывать невесть что.
- Но она на глазах у меня переоделась в хокарэмскую
одежду,- объяснил Горахо.
- А, тогда действительно,- равнодушно согласился Шэр-
хо, скрывая недоумение.- Но я бы не советовал тебе об этом
кому-нибудь рассказывать.
- Да весь город уже болтает,- возразил Горахо. И не с
моих слов, поверь.
К Шэрхо он мог позволить себе отнестись более фамиль-
ярно. Шэрхо был давно всем известен, он был свой, лорцос-
кий, и оружие, случалось, Шэрхо покупал у Горахо.
- Все же лучше не болтать,- проговорил Шэрхо на про-
щание.
Получалось, чем дальше, тем больше загадок задавала
странная девчонка Карми. Конечно, она не могла быть хока-
рэми, Шэрхо в этом не сомневался, однако откуда же она
могла взять хокарэмскую одежду непонятно. И поведение Кар-
ми ставило в тупик: слишком вольно она себя держала и с
Шэрхо, и с принцем.
"И для того, чтобы связаться с Карми,- вспомнил Шэр-
хо,- принц отослал двоих хокарэмов - которые, как я пони-
маю, могли ее узнать."
Позже, когда весть о смерти хозяина дошла до этих
двоих, они вернулись, но ни один, ни другой не могли по-
нять, кто эта девушка. Приметы, которые тщательно описал
Шэрхо, никого не напомнили двум хокарэмам, каждый из кото-
рых не менее трех раз видел принцессу Сургарскую. Но разве
какой-нибудь хокарэм мог допустить, что аристократка может
вести себя подобным образом?
Стенхе и Маву, конечно, могли бы рассказать о своей
подопечной принцессе, но никто из майярский хокарэмов уже
давно не видал их; ходили даже слухи, что они погибли в
Сургаре.
Из майярский хокарэмов кое-что о сургарской принцессе
мог бы поведать Мангурре, телохранитель Готтиса Пайры, но
Мангурре, определив как-то принцессу как забавную девицу,
по обыкновению своему в подробности вдаваться не стал, по-
лагая, что чем меньше о женщине говорят, тем для нее лучше.
5
Горное озеро встретило Карми безлюдьем, и хорошо зна-
комый пейзаж воскресил в ее душе воспомининия о тех день-
ках, которые когда-то проводила здесь маленькая принцесса
Сава. Но когда она, миновав скалистый мыс, далеко вдающий-
ся в озеро, увидела со склона долину, в которой прежде
располагался лагерь Руттула, она поняла, что и здесь оста-
лись следы резни, которая полгода назад пронеслась по Сур-
гаре.
Шесты и рваные клочья шатров еще валялись на каменис-
той земле, а в том месте, где раньше стояла палатка Рутту-
ла, был насыпан огромный курган из небольших камней. Шест,
стоящий на вершине кургана, пестрел вьющимися на ветру ли-
ловыми, оранжевыми и белыми лентами, и Карми по этому по-
минальному знаку поняла, что весной, когда сошел снег,
миттауские монахи похоронили мертвых. Вероятно, где-то ря-
дом они устроили и монастырь, и Карми завертела головой,
отыскивая их следы. Почти сразу она увидела островерхих
шатер из свежесрубленных бревен - часовню - и рядом - не-
достроенную избу. Двое монахов тащили бревно, а еще один,
совсем старый, сидел у часовни, твердя молитвы.
Карми спустилась к постройкам и, подойдя к часовне,
села около монаха, а тот, не обращая на нее внимания, тя-
нул речитатив на древнем языке, на котором тысячу лет на-
зад говорило все население этого края от западного Майяра
до восточного Саутхо. Современный миттауский был ему рост-
веннен, но, зная этот язык достаточно хорошо, Карми могла
только догадываться, о чем ведет речь старый монах. Перед
ним лежала книга, и старик даже перелистывал ее страницы,
но текст монах бормотал наизусть, лишь изредка сверяясь с
книгой.
Дочитав до конца главы, монах остановился. Он потя-
нулся за кувшином с питьем, но Карми опередила его, услуж-
ливо налив пахучий мятный напиток в затейливо раззукрашен-
ную глиняную чашку.
Монах поблагодарил ее на ломаном майярском; Карми
поспешно ответила по-миттауски. У монахов с хокарэмами от-
ношения сложные, но миттауские монахи более терпимы к лю-
дям, чем майярские; тем более, что и девушка в хокарэмской
одежде не склонна была задирать служителей божьих.
Как надо разговаривать с миттаускими монахами, Карми
не знала; в дни ее прошлогоднего путешествия в Миттаур с
монахами разговаривал Стенхе, для нее же самой они были
тогда неинтересным приложением к пещерным храмам Нтангра и
монастырю Карали-лори. Теперь приходилось пенять себе за
невнимательность, и Карми, вздохнув, начала нащупывать ма-
неру общения.
Она заговорила о красотах нтангрских храмов - эта те-
ма была приятна миттаусцам; монах, благосклонно предложив
ей поесть с дороги, вручил чашку со своим питьем. Карми, с
удовольствием прихлебывая из чашки прохладный напиток,
выслушала притчу о трех путниках, сама тут же рассказала
другую притчу, и монах, с каждой минутой все дружелюбней
относящийся к девушке, вдруг сказал:
- Мне кажется, тебе лучше сейчас спрятаться.
Карми обернулась и глянула назад. По майярской тропе,
которая недавно привела ее в долину, скакали всадники. По
длинному двухвостому вымпелу на древке копья одного из них
можно было судить, что это миттаусцы.
- Ты из замка Ралло,- напомнил монах.- Таких, как ты,
в Миттауре не любят. И я не верен, что в моей власти защи-
тить тебя от воинов. Спрячься; это вовсе не трусость.
- Они меня уже заметили,- отозвалась Карми.
Она испугалась впервые за последние месяцы; глупо по-
лучилось - ее могут убить за то, что на ней одежда хокарэ-
ма. Надо же было слоняться по Пограничью в такой одежде!
Она, не переменив позы, подносила к лицу чашку с на-
питком, который потерял для нее всякий вкус. Теперь ее
жизнь зависела оттого, кто приближался к ней: дружина ка-
кого-нибудь миттауского рыцаря или же просто отряд незави-
симых воинов, наполовину разбойников, не связанных никаки-
ми дипломатическими обязательствами. В первом случае су-
ществовала надежда выкрутиться, наврав рыцарю о друзьях,
которые где-то рядом; во втором случае пощады ожидать не
приходится.
И уж, ожидая всякого, следовало не подавать виду, что
сердце упало куда-то в пятки. Следовало также напомнить
этому трусливому сердцу, что совсем рядом, в озере стоит
глайдер, и в самом крайнем случае можно попробовать устра-
шить миттаусцев невиданным чудом.
- Эй ты, боратхи, дочь боратхо!- крикнул подскакавший
всадник.- Кого ты поджидаешь здесь?
Карми молчала, опустив глаза в чашку с напитком. Вот
уж чего никак не следовало делать - это отвечать на оскор-
бления. Впрочем, ее оскорбления мало задевали, ведь это
для хокарэмов, волков Майяра, сравнение с нечистоплотным
трусливым зверьком было обидным.
"Однако миттаусцы смелы до безрассудства,- мелькнуло
в голове Карми.- Неужели они не подозревают, что хокарэми
тоже могут быть опасны?"
Трое из всадников были слишком, слишком близко; для
настоящего хокарэма не составило бы труда расправиться с
ними и приняться за прочих. Но миттаусцев было чересчур
много - даже настоящий хокарэм сложил бы голову в этом
бою. И всадники, окружив Карми полукругом, смеялись над
ней - потому что смеяться над слабым врагом не грешно.
Лихорадочно подыскивая выход из дурацкого положения,
Карми почти не вслушивалась в обидные слова. Скоро им на-
доест дразнить затравленного зверя, и они захотят прикон-
чить ее... И в тот момент, когда Карми уже надумала вызы-
вать из озера глайдер, до нее дошло, что выговор всадников
уж очень похож на арзрауский. Конечно, она могла ошибить-
ся. Чужеземцу легко спутать миттауские говоры; но она уже
знала, как поступить, если это действительно арзраусцы.
- Хороша ли была весна в Арзрау?- спросила она гром-
ко, не отрывая своего внимательного взгляда от чашки. Кар-
ми вовсе не ставила целью перекричать миттаусцев; они сами
утихли, заметив, что пленница хочет что-то сказать. Но
слова Карми они восприняли как насмешку.
- Эй ты, не смей касаться имени Арзрау грязным язы-
ком!- закричал один, а Карми облегченно вздохнула: это
точно были арзраусцы. Шансы выкрутиться невредимой увели-
чивались.
- Перед Атулитоки я была гостьей принца Арзрау,- спо-
койно и громко произнесла Карми. Это заявление поставило
Карми в довольно двусмысленное положение. С одной стороны,
объявление человека гостем в Арзрау равносильно признанию
его родственником; эти узы обычно сохранялись на всю
жизнь. С другой стороны, принц Арзрау не мог объявить гос-
тем человека в хокарэмской одежде - а значит, хокарэми
позволила себе вероломный обман. Не удивительно, что ут-
верждение девушки возмутило арзраусцев.
Карми же маленькими глоточками прихлебывала из чашки.
- Постыдилась бы признаваться в бесчестном обмане,-
бросали ей горцы укоры, которые ее вовсе не трогали.
Карми, выдержав паузу, чтобы ранее сказанное утряс-
лось в головах арграусцев, добавила:
- Арзравен Паор испытывал ко мне нежные чувства.
Эти слова и подавно взбеленили арзраусцев; Карми да-
же подумала, что слегка переборщила.
- Ты решила, что принц Паор подтвердит твое вранье?-
кричали ей.- Сейчас он скажет, что с тобой делать.
- Он здесь?- спросила Карми. Она впервые подняла гла-
за. Паор с двумя спутниками был еще далеко; он приближался
неспеша, Карми показалось, он не очень уверенно сидит в
седле - что для миттаусца довольно странно. "Он ранен,-
догадалась Карми.- Не удивительно, что его сородичи такие
возбужденные."
Она неторопливо поставила чашку на низенький столик
рядом с собой и встала.
Арзраусцы подались в стороны, освобождая дорожку меж-
ду ней и принцем.
- Здравствуй, Паор,- сказала она.- Узнаешь?
Он замер. Конечно, он узнал ее - даже в грязномй обт-
репавшейся одежде. Но появление девушки было слишком нео-
жиданным.
- Ты дух или человек?- спросил он осторожно.- Я слы-
шал - ты умерла.
- Я обманула их, Паор,- усмехнулась Карми.- Ты же
знаешь, я отпетая обманщица...
Паор с помощью рослого воина спустился с коня.
- Где это тебя так потрепали?- поинтересовалась Кар-
ми. Паор махнул рукой и, приблизившись, по миттаускому
обычаю ткнулся губами в ее щеку. Карми ответила тем же;
потом, взяв его за руку, подвела к кошме, на которой толь-
ко что сидела. Паор стоял, пока она не села.
- Расскажи сначала о себе, госпожа моя,- попросил
он.- Почему ты в этой одежде?
- Я украла ее, Паор,- смеялась Карми.- Удобная одеж-
ка, чтобы шляться по Майяру; но, как оказалось, она вовсе
не для Пограничья. Мне пришлось поволноваться, брат мой.
Ведь миттаусцы не любят людей в такой одежде и убивают
всякий раз, когда имеют преимущество.
- Нет,- качнул головой Паор.- Полгода назад мы встре-
тили здесь хокарэма и не тронули его.
- Ты о чем?
- Он назвался твоим хокарэмом, госпожа. Такой невысо-
кий красивый парень...
- Маву,- кивнула она.- А ведь я приказывала ему оста-
ваться в Тавине. Плохо меня слушались слуги, Паор, хорошо,
что сейчас некому мне перечить. Но где ты получил рану,
брат? Расскажи, я умираю от любопытства.
(Толпа арзраусцев, убедившись, что у Паора с Карми
дружеские отношения, успокоилась и занялась своими делами.
Позаботившись о лошадях, часть из них принялась за приго-
товление обеда, другие взялись помочь монахам в строитель-
стве. Старый монах, как прежде Карми, предложил Паору свое
мятное питье. Развлекать же гостей не было необходимости,
и монах застыл молчаливой статуей, неподвижность которой
нарушалась лишь завораживающе- быстрым движением пальцев,
перебирающих четки.)
- Я думал, ты умерла,- сказал Паор.- Я решил отомс-
тить за тебя Майяру.
Карми усмехнулась. Паор заметил и горячо сказал:
- Конечно, я не мог затевать войну или хотя бы устро-
ить набег на Горту или Ирау. Но я бросил клич, что собира-
юсь выкрасть из Колахи-та-Майярэй Миттауский меч, и эти
люди,- он повел рукой вокруг,- составили мой отряд.
- Миттауский меч?- подняла брови Карми.- Ну, брат ты
мой, вот глупость. Не так уж это и легко.
- Я решил выкрасть меч и убивать им майярских прин-
цев,- упрямо сказал Паор.
- Всех сразу?- засмеялась Карми.
- Я бы выслеживал их по одному.
- Умеешь ты, Паор, ставить себе задачи,- качнула го-
ловой Карми.- Не обижайся, я не смеюсь над тобой, но цели,
которые ты поставил себе недостижимы. Подумать только:
выкрасть меч и убивать им принцев! Это ребячество.
- Я не шучу.
- Ох, какой ты серьезный,- засмеялась Карми.- Это от
раны, наверное. Я ведь не ошибаюсь, из Колахи ты привез не
меч, а рану?
- За нами гналось пол-Майяра,- похвастал Паор, тоже
рассмеявшись.- А остальная половина ждет нас на перевале.
Но мы схитрили - свернули на сургарскую тропу и разобрали
за собой овринги.
- Забавно,- проговорила Карми.- Вовремя меня сюда
принесло. Я ведь тоже по этой тропе шла. Припоздай я - и
пришлось бы мне делать круг через Миттаур и Саутхо.
- Так ты из Майяра пришла?
Карми кивнула.
- Что ты там так долго делала?- удивился Паор.- За
полгода сюда от Ваунхо можно на коленях приползти.
- Мне незачем было спешить в Сургару,- кротко ответи-
ла Карми.- А теперь дела тут появились.
- А,- догадался Паор.- Ты, наверное, искала способы
отомстить своим врагам? Скажи, кого убить, я сделаю.
- Я уже убила Горту,- медленно произнесла Карми.-
Только удовольствия мне это не доставило. Мстить я не бу-
ду, Паор. Горту, понимаешь ли, мне жалко. Он мне нравился,
Паор. Он всегда был честен и приветлив со мной. И всегда
говорил со мною так, как будто за мной стояла какая-то мо-
гущественная сила. А я, дура, слишком поздно поняла, что
это за сила. И уж если бы я вздумала мстить, то в послед-
нюю очередь - Горту. Хотя...- она невесело улыбнулась,- у
меня возникали мстительные мысли, когда я была у Марутту.
Но нет, Паор, мстить я не буду. Послушай-ка, брат,- она
решила переменить тему, ибо пришли арзраусцы и принесли
еду.- Прилично ли мне есть рядом с тобой?- она обвела взг-
лядом рассаживающихся вокруг горцев.- У вас в Миттауре
женщинам не место за мужским столом.
- Ты моя гостья, - напомнил Паор.- А что касается
этого обычая, то у нас считается, что если мужчина будет
есть за одним столом с женщинами, он и меч будет держать в
руках, как женщина. Однако я этого не опасаюсь - я знаю,
ты хорошо фехтуешь.
- Ты льстишь мне,- возразила Карми.- Меч тяжел для
меня. Мое оружие - это хокарэмская лапара. Вот чего мне не
хватало, когда я прогуливалась по майярским дорогам.
Паор неожиданно сказал:
- Тибатто, прошу, подари госпоже свой трофей.
Невысокий седой арзраусец без слов встал, приблизился
и положил перед Карми лапару старинной гортуской работы с
клеймом мастера Тхорина-аро, которое, как говорил когда-то
Стенхе, хокарэмы называют "жуком". Лапары-"жуки" были в
Майяре наперечет; каждая, как и хороший меч, делалась го-
дами, проходя в процессе обработки множество операций,
придающих железу почти невероятные качества. "Жуки" бывают
двух разновидностей:"твердые" и "мягкие". Мягкой называет-
ся длинная упругая лапара, которая, будучи согнутой в
кольцо, распрямлялась и оставалась такой же прямой, как и
прежде. Твердые не отличаются подобной гибкостью, но зато
от ударов по такой лапаре ломаются мечи. Стенхе утверждал,
что двух этих лапар - тведой и мягкой - достаточно, чтобы
чувствовать себя вооруженным в любой ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14