И, благодарение Богу, электронная система подсветки работает безотказно. Осталось только установить прожекторы и сфокусировать их на...– Если не случится никаких новых неурядиц... – перебила ее Долли, шевеля затекшими пальцами ног.– Слушай, когда ты перестанешь пророчить нам неприятности? Ничего такого не случится.– Знаю. Это уж так... Да, между прочим! – воскликнула Долли, вскочив со стула и направляясь к небольшому холодильнику. – Я, кажется, видела тут бутылочку «шабли». Давай выпьем по бокалу. Чуть-чуть развеемся.Александра приняла у нее из рук бокал вина.– За успех нашего вечера! – провозгласила Долли. Александра молча улыбнулась. * * * Рэмбо прохаживался взад-вперед перед небоскребом «Фитцджеральд тауэр», толкая перед собой тележку с букетами цветов. Вокруг него не утихала толчея, обычная для торговой части Мичиган-авеню.Он передвигался медленно и лениво. Жарища. А ведь уже наступила первая неделя сентября. Любой нормальный человек прохлаждается сейчас в каком-нибудь баре, а он должен таскаться по улице, пока мозги не расплавятся.Однако инструкции надо выполнять. Ему дали фотографии всех Коксов и их домашней прислуги. От него требовалось только наблюдать за входом в здание и примечать, кто когда приходит и уходит.Мимо него прошли две дамы почтенного возраста. Одна замедлила было шаги, чтобы приглядеться к цветам. В тележке лежали георгины, гвоздики и лилии, но почти все они на жаре изрядно подвяли, и старушка быстро утратила к ним всякий интерес.Рэмбо со вздохом развернул тележку, гадая, долго ли ему еще предстоит здесь жариться. И тут он увидел няню-англичанку и старшего парнишку Коксов – они выходили из парадного подъезда.К высотному зданию подкатил длинный, дымчато-серый лимузин Коксов. Няня взяла Трипа за руку и повела к машине. Женщина была недурна собой; ей шло строгое синее платье безо всяких побрякушек. А пацан, подумал Рэмбо, настоящий симпатяга. Бежал вприпрыжку рядом с няней и взахлеб рассказывал что-то про школу.На глазах у Рэмбо няня заторопилась к лимузину, открыла дверцу, подняла на руки мальчика и усадила его на заднее сиденье, а потом сама села рядом и захлопнула дверцу. Так повторялось изо дня в день.Рэмбо снова вздохнул. Нико велел ему придумать, каким способом можно заполучить мальчишку. Но оказалось, что дело – дрянь: детишки Коксов всегда сидели либо в лимузине, под защитой шофера, либо дома, в родительских апартаментах – а там такая сигнализация и охрана, что в танке не прорвешься. Даже в проклятущей школе, куда возили мальчишку, существовала служба безопасности.Когда лимузин отъехал от тротуара, Рэмбо заметил, что из-за угла вывернул другой шикарный автомобиль такой же модели, причем тоже серого цвета, гладкий и блестящий. Две машины отличались лишь номерными знаками. И тут его осенило.Он достал из кармана небольшой блокнот, с которым не расставался, и записал номер лимузина Коксов.Как ему сразу не пришло в голову? Работенка-то – раз плюнуть. * * * – Брауни, когда я вырасту, я буду аквалангистом! – объявил Трип, выходя с воспитательницей из ворот школы. Здесь стоял гвалт, обычный для этого часа, когда ученики разъезжались по домам после уроков.Матери нажимали на гудки своих машин; лимузины теснили друг друга, чтобы занять более удобную позицию; такси выстроились в очередь, загораживая проезд остальному транспорту.– Я буду нырять глубоко-глубоко под воду, как показывали по телевизору, – тараторил Трип. – А на глубине живут акулы, и всякие большущие рыбы, и киты. Я подплыву поближе и буду снимать про них кино подводной камерой.Брауни улыбалась. Трип был ее любимцем.Подъехал лимузин Коксов; его серый отполированный корпус отбрасывал блики в лучах послеполуденного солнца.– Пойдем, – поторопила няня. Мальчик заупрямился.– Брауни, это не наш. Он блестит по-другому.– Не выдумывай, – возразила она, подталкивая его к машине. – Ну, идем же, а то попадем в дорожную пробку и до ночи не сможем выбраться.Она пересекла тротуар и открыла дверцу лимузина.– Быстренько садись, – сказала она, сопровождая свои слова легким шлепком.Трип забрался на сиденье, и Брауни поспешно уселась рядом. Она захлопнула дверь и сразу же услышала, как щелкнули дверные замки.– Брауни... – прошептал Трип. Он не сводил взгляда с плексигласовой перегородки, отделявшей их от шофера.Проследив глазами, куда уставился мальчик, Брауни заметила, что в просторном салоне бар и холодильник расположены не там, где обычно. Когда же ее глаза уперлись в затылок шофера, стало ясно, что голова у него более узкая и вытянутая, чем у Билла, а волосы темные и вьющиеся.– О Господи! – воскликнула она с досадой.Они по ошибке оказались в чужом лимузине. Брауни потянулась к пульту и нажала кнопку переговорного устройства.– Извините, но мы, кажется, сели не в ту машину, – сообщила она темноволосому шоферу, который даже не оглянулся в их сторону.– Нет-нет, в ту самую, – раздался из динамика его голос.– Сейчас же остановитесь и выпустите нас, – произнесла Брауни с характерным английским выговором.Ответа не последовало.– Остановитесь немедленно! Прямо на углу! – потребовала она.И снова – никакого ответа. Водитель даже не сбросил скорость у перекрестка, а вместо этого свернул в боковой проезд. Потянувшись к дверце, Брауни обнаружила, что на ней нет ручки. С левой стороны ручка также была отвинчена.Она с ужасом поняла: это похищение.Трип коснулся ее руки.– Брауни, – позвал он, глядя на нее широко раскрытыми глазами, – мы же едем не в ту сторону! Брауни, Брауни, этот дядька нас куда-то увозит!Позвать на помощь не было ни малейшей возможности. Тонированные стекла лимузина снаружи были непрозрачными, так что махать руками или делать какие-то отчаянные знаки не имело смысла.Проскочив через пять перекрестков, лимузин резко затормозил, и на переднее сиденье подсел второй мужчина.Гувернантка не слишком хорошо разглядела его, да она и не стремилась к этому: ее охватил ужас. Они с Трипом крепко обнялись и в отчаянии вглядывались в мелькающие за окном незнакомые кварталы.Сначала они промчались мимо ряда административных зданий, потом пересекли южный приток Чикаго-ривер. Проезжая по узким переулкам, они видели обшарпанные ремонтные мастерские и небольшие цеха; многие из них явно пустовали.Впереди появилась вывеска: «Братья Провенцо. Упаковочный цех». Автомобиль подкатил к комплексу одноэтажных шлакоблочных строений. Около транспортных платформ стояло несколько грузовиков, на которые складывались разделанные мясные туши, упакованные в прозрачную пленку. Брауни отвела глаза.– Это фабрика? – Трип крепче ухватился за руку няни.– Да.– Здесь делают мясо?– Да.Лимузин подрулил к черному от копоти зданию, которое казалось заброшенным. Брауни замерла, теснее прижав к себе ребенка. Мужчины вышли и обогнули автомобиль с двух сторон. Тот, что был справа от Брауни, рывком открыл дверцу. В салон ворвался гнилостный, тошнотворный запах бойни. Гувернантка едва не задохнулась. Поверх лица похитителя была натянута маска-чулок, поэтому его черты были приплюснутыми и бесформенными.– Вылезайте, – приказал он хриплым низким голосом.Брауни вжалась в спинку сиденья и, обняв Трипа, старалась загородить его собой. Ее била дрожь, но она крепко уперлась ногами в пол, готовясь к борьбе.– Кому сказано, вылезайте! – Человек в маске наклонился и обеими руками схватил Трипа.– Пусти! – закричал мальчик. Он брыкался, норовя лягнуть незнакомца, и попал каблуком по ноге Брауни. Превозмогая боль, она вцепилась в Трипа, чтобы его не могли у нее отнять.– Отпусти мальчишку, дамочка, а то силой оторву.– Нет, нет, пожалуйста! – теперь она уже кричала, все крепче прижимая к себе Трипа.– Сука, – прошипел мужчина в маске.Он подал знак шоферу, стоящему с противоположной стороны; тот распахнул дверцу, засунулся внутрь и схватил Брауни за плечи, а напарник вырвал Трипа у нее из рук.Трип отчаянно сопротивлялся: он молотил кулачками, пинал похитителя ногами, кусался и царапался. Тогда тот, стараясь удерживать ребенка на расстоянии вытянутой руки, залепил ему полновесную пощечину. Трип громко закричал от боли, но не сдавался.– Кусается, щенок, как матерый кобель, – сказал мужчина. Он еще раз ударил Трипа по лицу и резко заломил ему руку. Трип снова закричал, и по его джинсам расползлось темное влажное пятно. Его мучитель пинками гнал ребенка по асфальту к большой платформе, за которой простиралось бесконечное бетонное покрытие.– Что вы делаете? – кричала Брауни. – Это же сын Ричарда Кокса. Сын мистера Кокса.Это не возымело никакого действия. Водитель толкнул ее в спину, чтобы она шла за мальчиком. * * * Александра поглядывала на часы.– Четыре сорок пять, – сказала она Долли. – Надо, пожалуй, позвонить и узнать, вернулись ли Брауни с Трипом. А потом устроим перерыв. Я обещала детям сыграть.– Прекрасно, – отозвалась Долли. – Я тоже позвоню домой и скажу, что немного задержусь.Александра нажала клавишу переговорного устройства и соединилась с экономкой.– Скажите, миссис Эбботт, Брауни с Трипом уже вернулись?– Пока нет, миссис Кокс, я жду их с минуты на минуту, – ответила Мэри Эбботт.– Позвоните мне, когда они приедут.– Непременно, миссис Кокс.Александра вышла из-за рабочего стола и по-кошачьи потянулась. Она два часа просидела у телефона. Надо бы позвать Энди и Стефани, перебраться с ними в гостиную и размять пальцы на рояле. Это, кстати, помогло бы ей привести в порядок мысли, пока не прибудет домой ее первенец. * * * Их шаги отдавались гулким эхом от стен старого здания, которое знавало лучшие времена. Тогда, в прошлом, здесь производилась упаковка говяжьих туш – дело было поставлено на широкую ногу. Нико с трудом дышал через маску-чулок, толкая упирающегося ребенка, который так и норовил вырваться, несмотря на боль в плече от железной хватки похитителя. У Рэмбо, который шел сзади, конвоируя гувернантку, никаких сложностей не возникало.– Отпусти меня! Противный! Ненавижу тебя! – кричал мальчик, и его голос подхватывало эхо.В точности как Дэйви, гаденыш этакий.– Потише, малец, – проворчал Нико, слегка ослабив хватку.– Не хочу потише! Нет! Не буду!Нико не собирался его увещевать. Он молча протащил мальчишку через заброшенный главный цех к бывшим холодильным камерам.Третья камера была самой просторной. Ее-то они и приспособили для выполнения своего плана. Нико втолкнул мальчика внутрь, дав ему такого пинка, что тот, пролетев от порога, упал на коленки.– У-у-у! Больно!Мальчишка оказался хуже занозы в заднице. Теперь Нико пожалел, что они не прихватили сестренку вместо братца. Тем не менее он сознавал, что сыну, да еще старшему, цена совсем другая.– Послушайте, немедленно отвезите нас обратно, – убеждала англичанка. – Отец этого мальчика – очень влиятельный человек.– Это нам известно, дамочка, – усмехнулся Рэмбо. – Мы не глупей других.Он впихнул женщину в камеру вслед за ребенком. Она едва удержалась на ногах.Оказавшись в бетонном мешке, Брауни с ужасом огляделась вокруг. Единственным источником света была переносная лампа. Камера имела примерно двадцать шагов в длину и десять в ширину. Белая краска, которой некогда были покрашены стены, давно облупилась.Нико хорошо знал это место. Здесь он получил «боевое крещение», приведя в исполнение приговор, вынесенный эмигранту-греку: этот несчастный пытался отвертеться от уплаты долга семье Провенцо.– Вы, надеюсь, не собираетесь оставить нас здесь? – спросила гувернантка.– Почему бы и нет? – ухмыльнулся Нико. – Тут полный комфорт.Он жестом указал в дальний угол, которому была отведена роль жилой комнаты. На бетонном полу лежали два надувных матраса со стопкой одеял и подушек. В пластиковых сумках-холодильниках имелись съестные припасы и банки с содовой. Рядом были брошены пачки печенья и пакеты сладких кукурузных хлопьев, книжки с картинками и новехонькие, еще не распакованные игрушки. Поодаль стоял унитаз с химической очисткой.– Как же так... – Брауни была ошеломлена увиденным. – Мы не можем здесь оставаться. Нас ждет мама мальчика.Рэмбо захохотал:– Ничего, подождет!Нико заметил, что Рэмбо разглядывает англичанку с явным интересом.– А ну, давай снимать видео, – коротко бросил он своему телохранителю.За толстой звуконепроницаемой дверью уже была приготовлена видеокамера, а возле нее – свежий номер «Чикаго трибюн». Нико приказал двум заложникам встать рядом. Трип не шевельнулся, и Рэмбо залепил ему еще одну пощечину. Мальчик даже присел на корточки: его щека горела.Нико повелительно махнул рукой перепуганной гувернантке.– Не хочет – не надо. Сядь рядом с мальчишкой, возьми газету и держи так, чтобы мне был виден заголовок. Ага, так. Смотрите в объектив. На кассете звука не будет, но разговаривать не смейте, а то, не дай Бог, кому-нибудь вздумается читать по губам.Он тщательно навел видоискатель и настроил фокусировку так, чтобы в кадр попали только женщина и ребенок, без каких бы то ни было деталей фона. Это могло происходить где угодно – например, в муниципальном гараже. В Чикаго и его окрестностях были тысячи таких крытых автостоянок.– Улыбайтесь! – цинично скомандовал Нико, запуская пленку.– Мой папа тебе даст, как следует! – угрожающе крикнул Трип похитителю, пока тот в течение минуты прокручивал положенные пробные метры перед началом записи.– А как же, обязательно, – издевательски протянул Нико, выключая камеру. В этот момент он не возражал, чтобы нашелся специалист, читающий по губам: это должно было только подстегнуть папашу.– Прошу вас, – умоляла Брауни, – пожалуйста, отпустите нас. Это же совсем маленький ребенок.Нико пристально посмотрел на Трипа, который ответил ему взглядом, полным ненависти.– Время быстро летит, дамочка. Этот пацан будет еще покруче, чем его старик. * * * Александра сидела за роялем. С боков около нее примостились младшие дети. От их волос пахло свежестью и детским шампунем. Она перестала играть и снова взглянула на часы. Уже шесть.Хотя дети теребили ее и просили сыграть еще, она поднялась со стула.– Я на минутку, – пообещала она. – Только узнаю, где Трип. К этому часу он уже должен быть дома.Она не позволяла себе поддаваться беспокойству. В часы пик на улицах нередко бывают заторы.Выйдя в коридор, она увидела, что навстречу ей спешит экономка с толстым белым конвертом в руке.– Миссис Кокс! Какой-то мужчина только что доставил вот это.– А, это, вероятно, по поводу приема. А Трип и Брауни вернулись?– Нет, мэм.Александра нахмурилась.– Позвоните мне, как только они появятся. Похоже, Трип опаздывает к ужину. Я пока буду в гостиной.Она вернулась в гостиную, так и не вскрыв доставленный конверт. С тех пор как были разосланы приглашения, на нее обрушился целый шквал почты: поставщики продуктов, владельцы цветочных магазинов, фотографы – все предлагали ей свои услуги. По всей вероятности, и в этом конверте пришли очередные рекламные брошюры. Это не срочно.Ее трехлетняя дочка прыгала на диване; светлые кудряшки взлетали в такт прыжкам. Эндрю, устроившись на полу, листал книжку об африканских животных. Александра поспешила к дочери и постаралась ее утихомирить.– Стефани! Стеффи! На диване прыгать не полагается.– Играй! Еще! Играй!– Еще? Я вам играла сорок минут!– Еще! Еще! Пожалуйста! Играй!– Ну, так и быть, Стеффи, – сдалась Александра. Она провела за роялем еще полчаса, но на сердце у нее было тревожно. Она то и дело оглядывалась через плечо в сторону двери – должна же там, наконец, появиться миссис Эбботт с долгожданной вестью, что Трип, целый и невредимый, уже дома.В шесть тридцать Александра закрыла крышку рояля, невзирая на громкие протесты Стефани, подошла к телефону и, набрав номер школы, попросила позвать сотрудника службы безопасности, мистера Прайса.– Это говорит миссис Кокс, мать Трипа. Моего сына уже забрали из школы? Или, может быть, он задержался после уроков? – спросила она, стараясь в присутствии детей говорить как можно спокойнее.– Всех детей забрали. Я уже запираю помещения.– Вы видели, как они уезжали? Мой сын с няней?– Конечно, миссис Кокс. Лимузин приехал за ними, как всегда, минута в минуту.– Понятно.Она положила трубку, уже безошибочно чувствуя беду. Потом она набрала номер телефона, установленного в машине, однако услышала только сообщение автоответчика, что абонент отсутствует или находится вне радиуса действия станции.Странно, подумала она. Неужели они попали в аварию?Александра расхаживала по комнатам, не находя себе места. С тяжелым чувством она вдруг вспомнила происшествие в лифте.Господи! Она совершенно забыла про пакет... Только сейчас ей пришло в голову, что, судя по форме, в нем находилась видеокассета.Александра торопливо вернулась в гостиную, взяла пакет и почти бегом устремилась в библиотеку. Сердце у нее колотилось.Так и есть. Из аккуратно вскрытого конверта выскользнула кассета – без каких-либо надписей, черная, зловещая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51