– Незадолго до смерти Диего узнал, что Марина жива, но находится в заключении, ее держат пленницей в Сальте. Вероятно, это было секретным соглашением Амилькара и Марии с правительством. Диего хотел спасти сестру и решил тайно вывезти ее оттуда на самолете… – Как только Мелани начала свой рассказ, она осознала, что не должна давать Эдуардо повода думать, что она что-нибудь знает о местонахождении Марины. В противном случае, как только слух об этой истории дойдет до Марии, у нее появится веская причина последовать за невесткой в Нью-Йорк.
– …Но я не знаю, удалось ли ему сделать это. Ради моего же спокойствия Диего не хотел, чтобы я знала слишком много, – закончила Мелани.
– Ты хочешь сказать, что Диего погиб из-за Марины? И именно поэтому ты не можешь оставаться теперь с Амилькаром и Марией? – не унимался Эдуардо. Он хотел выпытать у Мелани как можно больше.
– Нет. Конечно же, нет. Я даже не уверена, был ли Диего в Сальте. Но если все-таки он помог сестре бежать, Амилькар и Мария рано или поздно узнают об этом. Они никогда не поверят в то, что я даже не имею представления, где находится их дочь. В такой ситуации я просто не могу жить с ними под одной крышей. Теперь ты понимаешь, почему я хочу уехать сейчас, пока еще не стало слишком поздно.
– Невероятно… Эта история – самая фантастическая из тех, что я слышал за последнее время, – задумчиво пробормотал Эдуардо, качая головой. – Теперь я действительно понимаю, почему ты так хочешь уехать. – Мелани чувствовала себя виноватой за свою ложь, но не менее сильно она ощущала вину за свое предательство: ведь она выдала тайну, доверенную ей Диего. Но ложь была необходима, а Диего уже не было в этом мире.
– Кажется, я теряю тебя, Эд, – улыбнулась Мелани.
– Теряешь меня? Нет, дорогая. За тобой хоть на край света. Я собираюсь видеться с тобой в Нью-Йорке даже чаще, чем теперь. Я люблю путешествовать по свету, – улыбнулся в ответ Эдуардо.
– Бенито, сеньора Мария дома? – спросила Мелани дворецкого.
– Да, сеньора, она вместе с доном Амилькаром в парадной комнате. – Столь величественное название комнаты абсолютно ей не соответствовало. Это было самое обыкновенное помещение для приемов, где Мария и Амилькар обычно смотрели телевизор. Мелани пересекла холл и, перед тем как войти в комнату, постучала в резные дубовые двери. Мистер и миссис Сантос сидели рядышком на маленькой софе, держась за руки. В комнате было темно, и лишь тусклый свет от экрана телевизора озарял их сияющие лица. Мария поднялась и включила настольную лампу.
– Мы ждали тебя еще днем, Мелани, – сказала она.
– Я завтракала с Эдуардо Чакасом, а потом мы пошли в кино. Показывали фильм „Крамер против Крамера", – объяснила Мелани. И тут же поймала себя на мысли, что добровольно рассказала Марии больше, чем это требовалось по ситуации. Так случалось всякий раз, когда Мелани нужно было дать свекрови отчет о своем времяпровождении. Мелани удивилась, увидев, как Амилькар ушел в другой конец комнаты и стал увлеченно, как будто это действительно было ему интересно, переключать одну за другой программы телевидения. Она была уверена, что его больше интересует разговор жены с невесткой, но он все-таки сделал над собой невероятное усилие и решил оставить дам одних. „Иногда что-то меняется к лучшему, но бывает уже слишком поздно", – подумала Мелани.
– Я слышала, это хороший фильм, – отметила Мария. – Я так рада, что ты с нами. Садись, пожалуйста, Мелани, нам нужно поговорить о наших семейных проблемах, так сказать, в узком кругу. – Мария замолчала, давая невестке возможность поудобней устроиться в кресле.
– Что-нибудь выпьете? – спросил Амилькар.
– Ради такого случая я отступлюсь от своих правил, – улыбнулась Мария. Эти ее слова казались столь же неожиданными, как и попытка Амилькара быть приветливым. – Мне шерри, дорогой.
– Мне то же самое, пожалуйста, – откликнулась Мелани. Она согласилась выпить с Амилькаром и Марией потому, что ей не хотелось разрушать ту атмосферу взаимопонимания, которая стала складываться сейчас, здесь, в этой комнате, благодаря их усилиям. Минуту спустя они втроем удобно расположились в креслах и, держа в руках по бокалу, начали мило беседовать.
– Сейчас очень трудное время для всех нас, Мелани, – говорила Мария. – Смерть Диего – это такая же ужасная потеря для тебя, как и для нас с Амилькаром. Мы теперь остались одни. Боюсь, ты не всегда чувствовала себя здесь полноправным членом нашей семьи. Наверное, это моя ошибка, и я прошу меня простить. Я только хочу, чтобы ты знала, что ты нам как дочь. Пожалуйста, не забывай об этом.
Мелани никогда не любила ни Марию, ни Амилькара и знала, что уже никогда не полюбит. Но смерть Диего сблизила их, и ей все труднее было решиться объявить о своем отъезде. На мгновение она даже усомнилась в правильности своего решения. Но лишь на мгновение. Стоило ей только представить, как много проблем возникнет, узнай родители Диего о ее беременности, и уверенность вновь вернулась к ней.
– Очень любезно с вашей стороны сказать мне об этом, Мария, – начала она. – Я ценю все, что вы сделали для меня. – По дороге Мелани репетировала свою речь и наконец пришла к выводу, что должна будет выразить им искреннюю благодарность. – И я всегда думала о вас, как о своей семье, – закончила она.
– Это очень трогательно, моя дорогая, – произнесла Мария. – Члены семьи должны оставаться вместе, обретая покой и уют друг возле друга… Мы с Амилькаром хотели бы узнать твои планы.
Мелани была приятно удивлена столь неожиданным поворотом их беседы: самой ей было бы трудно завести разговор на эту тему.
– У меня нет никаких особенных планов. Я только думала съездить на недельку или на две к маме в Америку. Я бы хотела уехать в ближайшее время, если вы, конечно, не против, – ответила Мелани.
Амилькар и Мария обменялись взглядами, и было в них что-то, что заставило Мелани опять почувствовать себя бесконечно далекой от них.
Мария улыбнулась.
– Конечно, – сладко проговорила она. – Это самое правильное решение. Ты можешь попросить свою секретаршу заняться оформлением документов, дорогой, – подсказала она мужу, а затем опять обратилась к Мелани. – Тебе только нужно будет завтра утром за завтраком дать Амилькару свой паспорт, и больше ни о чем не надо беспокоиться. Все будет сделано.
Мелани стояла у окна спальни, отсутствующим взглядом наблюдая за струйками дождя, тоненькими ручейками сбегавшими с бронзовых статуй, одиноко стоявших на площади. Яркими, разноцветными бликами был освещен лишь Жокей-клуб, да еще несколько окон в домах, примыкавших к площади. Изредка проезжали случайные машины. И хотя было лишь немногим больше полуночи, город, казалось, уже спал. Медленно проследовал мимо бдительный страж порядка – „форд" с нарисованным на дверцах гербом Федеральной полиции. Эта машина напомнила Мелани другую, которая ждала ее в аэропорту в первый день приезда в Буэнос-Айрес. И опять мощным потоком в ее сознание ворвались воспоминания о Диего. Мелани решительно отошла от окна.
Она была обеспокоена предложением Марии отдать Амилькару паспорт для оформления выезда за границу. Мелани заметила, что ей не нужна виза в Америку, на что Мария ответила длинной и сложной речью по поводу „изменений в системе контроля налоговых служб аэропорта" и в конце концов сделала вывод, что Мелани просто необходимо отдать свой паспорт для оформления Амилькару. Это объяснение прозвучало слишком странно, но не более странно, чем многие другие бюрократические процедуры, с которыми Мелани уже пришлось столкнуться в этой стране. В принципе, у нее не было других причин, кроме собственных подозрений, отклонить предложение свекрови. „Мне не надо будет ни о чем беспокоиться самой, – подумала она, – нет никаких серьезных оснований не отдавать паспорт завтра утром Амилькару".
Если возникнет необходимость, она всегда сможет пойти в американское посольство и заказать дубликат. Мария и Амилькар не смогут заставить ее остаться здесь против воли, к тому же у них нет повода поступать так. Хотя Мария и сделала сегодня вечером столь неожиданное и теплое признание, Мелани с трудом верила в то, что свекровь с мужем действительно хотят видеть ее членом своей семьи.
Зазвонил телефон. Это была личная связь Мелани, номер, который знали немногие. И немногие могли звонить ей после полуночи. Она подняла трубку, и на секунду ей показалось, что она слышит голос Диего. Но это был Эдуардо.
– Я надеюсь, ты не спишь, – не тратя слов и времени на приветствия, начал он. – Я не один, но мой новый восхитительный друг сейчас в ванной. Я беспокоился, как у тебя дела?
Мелани улыбнулась.
– Все в порядке, – ответила она.
– Ты уже сообщила им, что уезжаешь?
– Да. Я сказала, что собираюсь проведать свою маму, и думаю, они поверили мне.
– Не очень-то рассчитывай на это. Сказать о Марии, что она полная дура… – Эдуардо неожиданно замолчал, – …было бы самой глупой ошибкой, – продолжал он уже на английском. – Не думаю, чтобы этот парень понимал иностранные языки, но лучше на всякий случай соблюдать меры предосторожности, – объяснил Эдуардо свой столь резкий переход к английской речи. – Ты знаешь, я думал о том, что ты рассказала мне сегодня утром. Если это все правда, в скором времени они могут что-нибудь заподозрить. И чем скорее ты уедешь отсюда, тем лучше… О, дорогая, мой прекрасный-распрекрасный что-то загрустил. Не будь столь нетерпеливым, Рауль! – услышала Мелани шепот Эдуардо, вновь перешедшего на испанский.
– Спасибо тебе за звонок и за совет, но, кажется, тебе следует вернуться к гостю, – сказала она. – Да и мне пора спать. Я хотела завтра встать пораньше, чтобы сходить в американское посольство. Еще раз спасибо за заботу. Спокойной ночи.
Амилькар встал, как обычно, в полседьмого утра. И семи он уже успел принять душ и надеть один из своих многочисленных, похожих друг на друга как две капли воды, нарядов: светло-голубая рубашка, серый костюм и темные туфли. Он лишь на минуту задумался, выбирая себе галстук из тех, что приготовила ему Мария еще вчера вечером, перед тем как лечь спать. Наконец, полностью одевшись, Амилькар спустился к завтраку. Он едва успел просмотреть третью страницу утренней газеты, как в столовую ворвалась Мария.
– Ты должен пойти со мной прямо сейчас, – задыхаясь, проговорила она.
Амилькар последовал за Марией в ее комнату. Там она включила ему пленку с записью разговора Эдуардо и Мелани. Молча дослушав кассету до конца, Амилькар вынул ее из магнитофона и, подойдя к телефону, набрал номер Ремиго.
Мелани удивилась, увидев дворецкого в холле первого этажа. Было только начало девятого, а в эти утренние часы он обычно сновал возле кухни, советами и замечаниями помогая готовить завтрак.
– Бенито! – спускаясь по лестнице, позвала его Мелани.
Дворецкий вскинул голову и, приблизившись к нижним ступенькам, застыл в ожидании приказаний.
– Доброе утро, сеньора Мелани! – почтительно приветствовал он.
– Доброе утро. Сеньор Амилькар просил передать ему вот это, – сказала Мелани, протягивая дворецкому свой паспорт.
– Я знаю, сеньора. Дон Амилькар предупредил меня перед своим уходом. Оскар остался ждать нас, он и отвезет все, что нужно, в офис.
Вежливым взглядом поблагодарив дворецкого, Мелани направилась к выходу.
– Сеньора Мария хотела увидеть вас, перед тем как вы уйдете, сеньора. Она в гостиной.
Мелани это показалось странным. Она знала, что Мария обычно вставала рано, завтракала вместе с Амилькаром, но потом сразу же поднималась в свою комнату и находилась там все то время, пока горничные убирали первый этаж дома. Но в это утро прислуги почему-то не было, и Мария сидела в гостиной одна среди роскошной французской мебели и перебирала цветы.
– Я же предупреждала, что не хочу видеть это в своем букете. Это так вульгарно! Садись, пожалуйста, Мелани, я сейчас. У тебя какие-нибудь планы на сегодняшнее утро? – спросила Мария, покончив со своим занятием.
– Я… Я хотела пройтись по городу… есть кое-какие дела, – неуверенно произнесла Мелани, застигнутая врасплох.
– Надеюсь, ты можешь их отложить. Я хотела предложить тебе пойти со мной, если ты, конечно, хочешь. Мы с Амилькаром думали вчера о твоих словах. Ты права, рано или поздно тебе все равно придется вернуться в Америку, и было бы эгоистично с нашей стороны надеяться, что ты поживешь в Буэнос-Айресе еще ради нас с Амилькаром.
Мелани была рада, что Мария согласилась с неизбежным и одобрила ее решение, но тем не менее чувствовала, что должна возразить ей и объяснить, что уезжает насовсем.
– Я не хотела причинить вам боль… – начала она, но Мария подняла руку, заставляя Мелани замолчать.
– Иногда бывает лучше не тешить себя пустыми иллюзиями, а прямо посмотреть правде в глаза, – продолжала она. – Тебе нет смысла оставаться здесь только ради нас. И ты можешь уехать, когда захочешь. Секретарша Амилькара оформит твои документы уже к понедельнику. Я думаю, нам следует организовать тихий прощальный вечер до того, как все разъедутся на уик-энд. Это не совсем по правилам, но, думаю, вряд ли кто-нибудь в наши дни строго соблюдает траур, и, мне кажется, Диего одобрил бы твое желание попрощаться с друзьями. Для тебя будет лишняя трата времени – задерживаться из-за упаковки своих вещей. Возьми с собой лишь самое необходимое, а остальное я пришлю тебе потом.
Мелани усомнилась в искренности слов Марии. Эдуардо оказался прав, свекровь догадалась о ее лжи, но решила быть благосклонной.
– Но я не планировала уезжать отсюда насовсем. Я лишь хотела некоторое время погостить у мамы, – неуверенно пробормотала она.
– Но почему, Мелани? У тебя нет никаких обязательств перед нами, и мы должны быть откровенны друг с другом: Диего – вот что удерживало тебя здесь. Амилькар и я будем рады заботиться о тебе, но мы не надеемся, что ты останешься дольше, чем это будет необходимо тебе. А мы уже слишком стары для твоего общества, – грустно улыбнулась Мария.
Впервые за два года их знакомства Мелани почувствовала нежность к своей свекрови. Она потеряла обоих детей, и, хотя Диего похоронили только вчера, Мария уже была готова излить все свое тепло на невестку, прекрасно зная, что та не любит ее.
Мелани в смущении опустила глаза.
– Я плохо думала о вас, простите, – начала она. – Считаю, что я смогу остаться с вами. Может быть, потом, в будущем…
– Нет, нет, нет, – не давая Мелани возможности договорить, сказала Мария. – Наше будущее неизвестно, дорогая, и давай не будем обещать друг другу того, что не сможем исполнить. Договорились?
Мелани улыбнулась и кивнула.
– Есть еще кое-что, о чем я хотела бы поговорить с тобой, перед тем как ты уйдешь, – продолжала Мария. – Я хочу поставить памятник Диего в Лас-Акесиасе и уже договорилась на сегодняшнее утро о встрече с Лиром Тонконоги, это мой архитектор. Я была бы очень рада, если бы ты отложила свои дела и поехала вместе со мной к нему в офис. Завтра мы хотели съездить за город – выбрать место. Мы не потратим на это много времени. А когда вернемся, я помогу тебе с приглашениями на вечер. Думаю, будет лучше просто позвонить по телефону.
У Мелани не было острой необходимости отправляться в американское посольство, кроме того, ей очень хотелось принять участие в решениях относительно памятника Диего, и поэтому она не задумываясь приняла приглашение Марии.
– Я очень хочу поехать с вами, – оживилась Мелани. – А вещи, в конце концов, она может попросить Фелису упаковать завтра, когда сама уедет в Лас-Акесиас.
– Я так рада, – ответила Мария, поднимаясь с кресла. – С минуты на минуту Оскар будет ждать нас внизу в машине. Я пока пойду приведу себя в порядок.
Мелани вышла из комнаты вместе с Марией и, взглядом проводив ее до лестницы, направилась в библиотеку. Плотно закрыв за собой дверь, она подбежала к телефону, набрала номер Эдуардо и стала ждать ответа. Мелани уже была готова повесить трубку, как вдруг услышала его мрачный сонный голос.
– Алло! Вас слушают.
– Только что говорила с Марией: я уезжаю в понедельник утром, а на уик-энд мы собираемся в Лас-Акесиас, так что жду тебя сегодня вечером здесь.
– Извини, не смогу. Я уже приглашен к Лобосам на обед, – ответил он.
– Можешь не беспокоиться об этом. Я приглашу их тоже, и вы сможете все вместе прийти после обеда.
С минуту Эдуардо хранил тяжелое молчание.
– Значит, ты все-таки уезжаешь, – наконец сказал он. – Мне грустно слышать это, но зато так лучше для тебя, Мелани.
– Что-то ты не очень радуешься за меня.
– Прости, я устал. У меня была бурная ночка, – усмехнулся он. – Но она стоила того.
– Надеюсь. – Мелани услышала шум позади себя и, повернувшись, увидела стоящую в дверях Марию. – Мне надо идти. Увидимся вечером, – торопливо попрощалась Мелани.
Эдуардо де Чакас бросил телефонную трубку и откинулся на подушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36