Большая ночная птица бесшумно скользнула над самой головой всадника, едва не задев его шляпу крылом, и растворилась в темноте ночного неба.
Бен держал путь к домику Крафта. Зачем? Он уже почти перестал задавать себе такие вопросы. Просто чтобы увидеть ее еще раз. Он не собирался даже ничего ей говорить. Посмотрит и уедет к себе. Если, конечно, она откроет ему дверь…
Вскоре впереди замаячило одноэтажное бревенчатое строение, где и жила теперь Десса. Бен спешился, привязал Красотку к коновязи соседнего салуна и, стараясь не шуметь, подошел к дому. Там было тихо и темно. Десса наверняка уже спит. Стоит ли будить ее?
Он в нерешительности прислонился плечом к косяку двери… и едва не упал. Она оказалась незаперта и, заговорщически скрипнув, приоткрылась перед ним.
– Да она совсем с ума сошла, – покачал он головой. – Спать с открытой дверью! Что творится в голове у этой девчонки?
Бен прислушался. Ни звука. Тогда он осторожно протиснулся в образовавшуюся щель, и, неслышно ступая, пересек прихожую.
В залитой лунным светом комнате стояла грубо сколоченная кровать, на которой лицом вниз лежала Десса. Она спала. Ее волосы разметались по подушке, алые губы чуть приоткрылись. Судя по покрасневшим векам, она опять плакала перед сном. Почему? Неужели из-за него? Нет, не может быть. Предположить такое означало допустить, что он ей небезразличен. Но на это Бен не смел надеяться…
Движимый внезапным порывом, Бен подошел к кровати и ласково погладил девушку по голове. Она пошевелилась, еле слышно всхлипнула, но не проснулась.
– Спи спокойно, Десса Фоллон, – негромко сказал Бен, – спи спокойно. Я не стану усложнять тебе жизнь. Вот если бы я мог… – Он тяжело вздохнул и обреченно покачал головой. – Господи, если бы я только мог!..
Уже на улице Бен вдруг вспомнил о двери. Оставлять ее так было нельзя. Он быстро вернулся в дом, закрыл ее, задвинул оба засова и… чуть не расхохотался. Как же ему теперь выйти? Разве что через окно… Бен осторожно поднял шпингалет, открыл створку и с огромным трудом протиснулся в узкий проем. Потом, придерживая конец шпингалета пальцем, снова подвел створку к подоконнику и с силой надавил. Глухой щелчок подтвердил, что запор, скользнув по дереву, встал на место.
– Спи спокойно, Десса Фоллон, – повторил он. – Теперь тебя никто не потревожит.
9
Утром Дессу разбудил громкий стук в дверь. Вскочив с кровати, она бросилась было открывать, но тут вспомнила, что оставила дверь незапертой.
– Входите, открыто! – крикнула она и направилась к умывальнику. – Я сейчас выйду.
За дверью нерешительно потоптались, затем стук повторился.
– Да входите же!
Так и не успев умыться, Десса направилась к двери и… увидела два наглухо закрытых засова. Этого просто не могло быть. Или память решила сыграть с ней злую шутку?
Девушка впустила Эрлисса, который привез ей часть заказанной мебели: новую кровать, стулья и стол.
Беседа с плотником не заняла много времени, и, проводив его, Десса вернулась к своим мыслям. Кто запер ее? Снаружи сделать это было невозможно, значит, кто-то заходил в дом, пока она спала. Но раз дверь заперта изнутри, значит этот кто-то или до сих пор в доме, или покинул его через окно… Ее взгляд метнулся к окну прихожей. Так и есть, занавеска сдвинута, а на еще недавно вымытом подоконнике следы грязных сапог. Не вызывало сомнений только одно – приходил друг, иначе… Иначе она бы сейчас здесь не стояла.
Десса зябко поежилась и поклялась себе впредь быть осмотрительнее.
Стол и стулья она поставила у окна второй комнаты и задумчиво огляделась. Хорошо бы поменять занавески: золотисто-желтые будут в самый раз, с ними и окно станет казаться больше… Также можно повесит пару полок, поставить печь и диванчик. А какую выбрать обивку? Пожалуй, светлую в цветочек. А над диваном – зеркало. Большое, чтобы в нем отражалась вся комната… М-мда, получится вроде бы неплохо…
«Господи, – спохватилась вдруг девушка, – зачем мне это все? Разве я не решила уехать в Канзас-Сити еще до первого снега? Разве я здесь не временно?»
Она прошла в спальню и принялась раскладывать недавние покупки по ящикам комода. Блузки, юбки, платья, нижнее белье…
Вдруг под ее рукой хрустнула оберточная бумага. Пакет. Тот самый, что принес вчера вечером шериф Мун. Тот самый, в котором было что-то крайне ценное для ее родителей, раз они пытались спасти его, рискуя собой. А может, это все ее фантазия? Может, это вовсе и не их пакет, просто его им доставили незадолго до пожара?
Она снова внимательно осмотрела его. Нет. Такой бумагой пользовались в магазинах отца, а такой аккуратный узел мог выйти только из-под рук матери. Десса погладила шершавую бумагу и положила пакет на самое дно ящика.
Однажды вечером она обязательно вскроет его. Но не сегодня. Рана в ее душе была еще слишком свежа, и все могло вновь закончиться слезами, а плакать в такой погожий солнечный день не хотелось.
Вчерашние надежды на то, что утро вечера мудренее, не оправдались. Десса так и не пришла ни к какому решению. Уехать или остаться? Остаться или уехать? И как быть с Беном Пулом? Ей следовало бы проверить свои чувства по-настоящему, но как это сделать, если он, едва дело доходит до чего-то серьезного, сразу дает задний ход? Надо найти способ узнать его получше. Заставить его разговориться, услышать от него самого, чем он живет, о чем думает, мечтает… Но как раздвинуть створки раковины, в которую он забивается, как испуганный моллюск? Как вызвать его на откровенность? Уф, ничего себе задачка! Если бы ей раньше кто-нибудь сказал, что она, Десса Фоллон, будет ломать себе голову над тем, как расшевелить мужчину, она бы расхохоталась ему в лицо. Ей достаточно было бровью повести или щелкнуть пальцами, чтобы вокруг нее, предвосхищая малейшее ее желание, собралась целая толпа мужчин. И каких! Не чета этому ковбою-переростку… Но думает-то она именно о нем, вот ведь в чем дело…
Десса вздохнула, взяла свой ридикюль и вышла навстречу сиянию начинающегося дня. В Миссури она привыкла к затяжным сентябрьским дождям, серому осеннему небу и густым утренним туманам, здесь же ее окутывал прозрачный горный воздух, напоенный ароматами полевых цветов, над головой раскинулся бескрайний пронзительно-синий свод, отороченный на горизонте сверкающим кружевом заснеженных вершин. Воистину, природа Монтаны была просто сказочной.
Улыбнувшись солнцу, она заперла дверь и снова вздохнула.
Сзади раздался грохот и знакомое поскрипывание колес.
– Доброе утро, мэм!
Гордо восседая на козлах повозки, Вили Мосс натянул поводья и приветливо помахал ей рукой. Бен сидел рядом с ним, но предпочитал смотреть в другую сторону.
– Доброе утро, мистер Мосс и мистер Пул! – весело ответила Десса.
Бен приподнял шляпу и чуть поклонился, но не произнес ни слова. Скрестив руки на груди, девушка провожала взглядом повозку, пока та не свернула в конце улицы за угол. Бен так и не оглянулся.
Десса пожала плечами и направилась в «Континенталь», где они условились с Роуз вместе позавтракать.
– Сегодня ты выглядишь просто потрясающе, детка, – встретила ее Роуз. – Наш воздух тебе явно пошел на пользу. Знаешь, говорят даже, что он целебный. Раньше мне это казалось ерундой, а теперь сама вижу… Да ты присаживайся, в ногах правды нет.
Десса опустилась на стул напротив нее и сняла перчатки.
– Сегодня я бы не отказалась отведать чего-нибудь особенного, – сказала она.
– Вот и чудесно. Что скажешь об омлете с грибами? Или шампанском с фруктами? Ты, надеюсь, не считаешь, что шампанское по утрам не пьют? – улыбнулась Роуз.
– Что ж, – в тон ей ответила Десса, – я, конечно, выросла не в Париже, но отголоски цивилизации докатились и до Канзас-Сити. Однако, Роуз, вы меня удивляете. Омлет с грибами? Шампанское и фрукты? Здесь? Можно подумать, что Виргиния-Сити минувшей ночью стала столицей Соединенных Штатов и об этом известно всем, кроме, разумеется, меня.
– Все гораздо проще, – рассмеялась Роуз. – Катрина, хозяйка «Континенталя», женщина со вкусом и всегда держит только самое лучшее. А шеф-повара она выписала из Швейцарии.
– Ого! – изумилась Десса. Это действительно впечатляло. – Раз так, я, пожалуй, закажу шампанское, персики и кусочек дыни.
– А я остановлюсь на омлете. – Роуз отхлебнула кофе и бросила поверх чашки быстрый взгляд на Дессу. – Кстати, в субботу в оперном театре будет большой концерт. Не хочешь сходить?
– Конечно! – обрадовалась Десса. – С удовольствием! Мы чудесно проведем время.
– Не сомневаюсь, но меня там не будет. По субботам всегда столько работы… особенно по вечерам, сама знаешь. Твоим провожатым будет Десмонд Винбел, я с ним уже говорила. Вполне сносный тип. Не то что Бен. – Последовал еще один быстрый взгляд.
«Что это она вдруг?» – удивленно подумала Десса. Неужели Роуз тоже разочаровалась в Бене? Иначе как объяснить столь резкую смену настроения: еще недавно она буквально толкала ее в его объятия, а теперь… Но как бы там ни было, упускать возможность попасть на концерт ей не хотелось, а пойдет с ней Десмонд Винбел или кто-то другой – какая разница?
И все же неожиданная реплика Роуз задела девушку за живое. Пригубив ледяное шампанское, она представила себе Бена, едущего по пыльной жаркой прерии на тряской повозке, и ей почему-то стало стыдно. Интересно, пил ли он когда-нибудь за завтраком шампанское? Да что за завтраком, пробовал ли он его вообще? Был ли хоть раз на концерте? А на балу? Может, он и танцевать-то не умеет? По крайней мере, она никогда не видела, чтобы он танцевал с кем-нибудь в «Золотом Солнце».
Десса вновь увидела Бена лишь в день концерта. В тот вечер она надела новое малиновое платье с бледно-розовым цветочным рисунком – последний шедевр миссис Фабрини. Широкий пояс подчеркивал ее тонкую талию, а свободные рукава – изящные запястья, затянутые в длинные перчатки. Идя по улице и опираясь на руку Десмонда Винбела, она чувствовала себя почти так же беззаботно, как в былые времена.
Десмонд оказался довольно приятным молодым человеком, хорошо одетым и воспитанным. Правда, в его манерах сквозила некоторая нарочитость, а речь и осанка не были лишены оттенка снобизма. В нем вообще все было как бы немного напоказ: излишне дорогой костюм, чересчур вежливые фразы, чрезмерно аккуратная прическа… короче говоря, несмотря на весь внешний лоск, в нем сразу чувствовался сын провинциального банкира. И ему сильно недоставало хоть капельки силы и подлинно мужской красоты… Бена Пула.
Но все равно ей было приятно идти на концерт с кавалером – это давало ощущение того, что, несмотря на страшную смерть ее родителей и прочие беды, жизнь продолжается.
Улицы кишели народом, но те, кто направлялся в тот вечер в театр, отличались от остальных, шедших в «Золотое Солнце» или в «Хромой Мул».
Бен Пул принадлежал как раз к последним, но выглядел куда чище многих из них, поскольку успел вымыться, а также побрился в недавно открывшейся в городе парикмахерской. Он сразу заметил Дессу, выделявшуюся в толпе, как лебедь среди гусей. Благодаря своему яркому платью, кокетливо сдвинутой шляпке с перышками, новой прическе и возбужденно горящим глазам, она была хороша, как никогда.
Десса тоже увидела его и шепнула что-то своему провожатому, обратив тем самым на него внимание Бена. Бен кисло улыбнулся: так вот, значит, какие мужчины в ее вкусе… Куда ему тягаться с этим пижоном-белоручкой, который сам еще не заработал ни цента, но со спокойной совестью тратит деньги отца. Впрочем, у них все равно их куры не клюют…
Десса между тем подошла к нему и протянула руку:
– Здравствуйте, Бен Пул. Вы… Вы сегодня такой нарядный!
Бен покосился на свои видавшие виды сапоги. Если она хотела смутить его, то ей это удалось.
– Познакомьтесь, Бен, это… м-м-м… мой друг, Десмонд Винбел. Десмонд, это Бен Пул, тот самый человек, что спас мне жизнь.
В знак приветствия Винбел небрежно коснулся края кошмарно дорогого серого котелка, как бы подчеркивая разницу между своим головным убором и засаленной шляпой Бена, и неохотно протянул руку для пожатия. Но Бен даже не заметил этого жеста: его глаза были прикованы к лицу Дессы.
Едва увидев Бена, девушка с ужасающей ясностью поняла, что не задумываясь променяла бы десять Десмондов и сто концертов на одну короткую встречу с ним наедине. Но что ей было делать? Не могла же она сказать ему такое прямо! И ее девичья стыдливость была здесь совершенно ни при чем. В ней заговорила гордость. В конце концов, он мужчина, а значит, он и должен сделать первый шаг. Она хотела отвернуться и пойти дальше, но, взглянув мельком на лицо Бена, сразу передумала. В его глазах появилось что-то новое. Обычно спокойные, а то и просто холодные, они смотрели на нее с какой-то странной грустью, за которой, однако, явственно чувствовался тлеющий огонь вот-вот готового вспыхнуть пожара. Его взгляд обволакивал, гипнотизировал, пугал, но… не отпускал. У Дессы перехватило дыхание, голова закружилась. Зачем он так смотрит на нее? Что хочет сказать ей своим взглядом? О Боже, неужели она ошибалась, и он все-таки…
– Вы великолепно выглядите, мэм, – раздался его голос. – Это платье вам чертовски идет.
Бен наклонился и поцеловал ей руку, но не там, где того требовала обычная вежливость, а чуть выше края перчатки. Почувствовав его губы на своей коже, Десса едва заметно вздрогнула. Никогда еще она не была так близка к тому, чтобы лишиться чувств на глазах у всей этой праздношатающейся публики. Господи, какой стыд!
Она буквально вырвала у Бена свою руку и до боли, до хруста в пальцах сжала кулачки. Как он мог!
Бен поднял голову; на его устах играла мрачная усмешка.
– Рад был познакомиться, мистер Винбел, – глухим голосом произнес он, прощальным жестом приподнял шляпу и, с силой нахлобучив ее снова, развернулся на каблуках.
Через мгновение его поглотила толпа.
Бен шел вперед крупным размашистым шагом, сердито поддевая носком сапога ни в чем не повинные камушки, попадавшиеся ему под ноги.
– Чтоб ему… – едва слышно бормотал он себе под нос, – чтоб ему подавиться своим чертовым котелком! Неужели в ее прелестной головке совсем нет мозгов? Она что, не видит, с кем связалась?! Чтоб ему… Пижон несчастный… Хотел бы я посмотреть на него тогда, в прерии. Небось, обделал бы весь свой шикарный костюмчик, прежде чем выйти ночью за дверь…
Ноги сами принесли его к дверям «Золотого Солнца».
– Привет, Бен! – окликнула его Роуз, сидевшая у стойки бара. – Похоже, на улицах стали бесплатно угощать лимонами, и ты по глупости наелся их до отвала. Хорошо еще, что у меня не подают молоко, а то бы оно тут же скисло от одного твоего вида… – Она налила полную кружку пива и протянула ему. – На вот, запей, может, полегчает.
– Что это за прощелыга, с которым Десса разгуливает по городу под ручку?
– Ой, Бен, не все ли тебе равно? Сначала грубит девушке на каждом шагу, бегает от нее как от чумы, а потом удивляется, что рядом с ней появились другие брюки. Ты уж, парень, решай быстрее, нужна она тебе или нет, а то ведь так можно и с носом остаться.
– Ах, вот оно что! Понятно. – В его глазах вспыхнули и заплясали недобрые искры. – И чья это идея, твоя или ее?
Роуз небрежно поправила локон и обратила к своему разгневанному воспитаннику исполненный невинности взгляд:
– Идея? Какая идея? Не понимаю, о чем ты.
– Слушай, Рози, мне за тебя просто стыдно. Ей-Богу, стыдно. Я хоть раз отказался помочь тебе с твоей дурацкой бухгалтерией, в которой сам черт ногу сломит? Или с чем-нибудь другим? А ты играешь со мной в какие-то детские игры. Ладно, хватит прикидываться, выкладывай все начистоту.
– Ой как испугал! – от души расхохоталась Роуз и с чисто женской непосредственностью сменила тему: – Ты давно не видел Мэгги? Похоже, у нее завелся дружок. Самый что ни на есть настоящий воздыхатель, представляешь! Причем не из наших обычных клиентов, а, говорят, нездешний и даже со счетом в банке. Поговорил бы ты с ней. Она в полной панике, не знает, как быть. Он хочет, чтобы она вышла за него замуж, и намерен увезти ее в Калифорнию.
– Мэгги? Замуж? Не смеши меня. – Бен залпом осушил кружку и снова наполнил ее. – И не думай, что можешь сбить меня с толку. Если вы с Дессой решили меня позлить, то просчитались. Я не зеленый юнец, чтобы психовать из-за ваших фортелей и капризов, заруби это себе на носу.
Он расправился со второй кружкой пива, стер рукавом пену с губ и требовательно спросил:
– Где Вирджи? Мне пришла охота с ней поболтать.
– Ох, Бен, – покачала головой Роуз, – никогда не следует делать того, о чем будешь потом сожалеть.
Ответом ей был лишь мрачный взгляд.
Из-за столика у края площадки для танцев поднялась длинноногая девица с огненной шевелюрой и, лавируя между кружащимися парами, направилась к ним. Следом за ней спешил маленький толстый человечек; он возмущенно размахивал пухлыми ручками и надтреснутым голосом кричал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31