Хотя мне уже не раз доводилось бывать в Сан-Франциско, я не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться уличными сценами. Однако тут же поплатился за любопытство.
Я не слышал и не видел, как сзади подъехала машина, а очнулся лишь после того, как над ухом раздался чей-то голос:
- Эйприл!
Как и подобает простому туристу, я обернулся. За рулем шикарного "крайслера" с работавшим мотором сидел какой-то тип, двое других вышли из машины, и, не вынимая рук из карманов, направились ко мне.
- Полезай-ка в машину. Вздумаешь сопротивляться - мозгов не соберешь!
Черт возьми! Я попался. Пока я расстегну пуговицы на пальто, чтобы выхватить пушку, меня превратят в друшлаг.
- Не ломай даром голову. Мы тебя приперли к стенке. Нам просто нужно сказать тебе пару слов.
- И в заключение я получу от вас пулю в лоб. Зачем тянуть время? Делайте скорее ваше дело - и с концами.
- Вот тебе дружеский совет от Мэнни: убирайся отсюда подобру поздорову. Мэнни не любит стукачей. Проваливай живее, и чтобы ноги твоей здесь больше не было. Понял?
- Яснее ясного. Передайте своему Мэнни, что видал я его в гробу в белых тапочках. Чихал я на его советы. Ему меня не запугать, как и вам со всеми вашими пушками.
- Эйприл, мы уже давно могли бы продырявить твою башку. Ты бы и пикнуть не успел.
- Знаю. Однако вы этого не сделали. Так чего же вы тянете? Предупреждаю, что и я сумею уложить одного из вас. Если очень настаиваете...
Выпалив первое, что пришло мне в голову, я блефовал. Если я и находился в чужом городе, это вовсе не значило, что я должен гнуть спину перед всяким встречным-поперечным.
- Послушай, Эйприл, последнее слово здесь останется не за тобой. Не забывай, что ты не дома, а Мэнни шутить не любит. До встречи.
Вместо ответа я швырнул ему в лицо окурок. Отскочив от полы его пальто, тот упал на тротуар.
- Очень жаль. А Мэнни говорил нам, что ты вовсе не дурак.
Они забились в машину, и не успели захлопнуться двери, как "крайслер" сорвался с места. Я схватился было за револьвер, но увы! "Крайслер" уже скрылся за углом.
Меня била дрожь. По Гоу-стрит я прошел вниз до пересечения с Гери-стритт. И только тогда закурил. Бог мой! Эдди, видимо, что-то напутал.
Войдя в химчистку, я попросил разрешения позвонить.
И набрал номер гостиницы.
Мне прочитали сообщение, оставленное для меня. Всего лишь номер телефона и имя Эдди.
- Это Джонни. Что с тобой приключилось?
У него был голос человека, напуганного до смерти.
- Джонни, я не знаю каким путем, но они обо всем пронюхали.
- Рассказывай эти басни кому угодно, только не мне. Наверняка сам продал им информацию. Что, не так?
Сидевшая за кассой женщина встревоженно покосилась на меня.
- Джонни, клянусь, это не так. Я знаю, кто тебя послал. Спроси у Эла, я не из тех, кто способен на подобные штуки. Джонни, ты засветился. Поскорее уноси ноги. Мэнни шутить не любит.
- Знаю. Меня только что предупредили. Скажи Мэнни или тому другу, которому ты продал информацию, что я тоже не шучу. Я приехал в это гиблое место исключительно по долгу службы. И во что бы то ни стало должен сделать свое дело. Если ты отказываешься мне помогать, я обойдусь и без тебя. Если кто-то хочет мне нагадить - вольному воля. Я сумею за себя постоять.
- Прекрасно. Считай, что я тебя предупредил. Эл будет сильно огорчен.
Я постарался придать голосу интонацию человека, испытывающего крайнее любопытство.
- От чего же?
- Потому что ты обломаешь на этом деле зубы, и тебя убьют. Ты понял?
Он бросил трубку.
Пусть катится ко всем чертям!
Я остановил такси.
- В отель "Сент-Френсис".
Не оставалось ничего, как поживее шевелить мозгами.
По словам Эдди, самым крутым парнем здесь был Мэнни. Похоже, что скрывшиеся на "крайслере" бандиты были того же мнения.
- Эй, шофер!
- Слушаю.
- Вы знаете некоего Мэнни Лейна?
Его лицо расплылось в улыбке.
- Вы приезжий?
- Да.
- Оно и видно.
- Неужели этот человек так известен?
- И не говорите. К тому же - отпетый мерзавец. Не лай Бог с ним встретиться на узкой дорожке. Однажды он сел ко мне в такси и дал целый доллар на чай, хотя проехал всего два квартала.
- Браво! А как вы узнали, что это был он?
- Кто же здесь не знает Мэнни Лейна?
- Должно быть, он раздает щедрые чаевые всему городу?
- Если бы только это!
Я решил сменить тему разговора.
- Здесь часто стоит такой густой туман?
- Да нет, только по утрам.
- Понял.
Не прошло и пары минут, как я уже подъехал к отелю, расплатился с таксистом и поспешил внутрь.
Сообщив портье о своем отъезде, я оставил записку для Пенни.
Меня тоже ждала записка. На конверте стояла моя фамилия и номер комнаты. Вскрыв его, я тут же увидел совсем другой почерк, чем на конверте. Видимому, конверт надписывал рассыльный из отеля. И вот что я прочитал:
"По тебе соскучились в Канзас-Сити. Не вернуться ли тебе восвояси?"
Письмо было без подписи.
Какая разница? Записка наверняка была от Мэнни. Обернувшись, я осмотрелся по сторонам. Вестибюль был полон народу. Автором мог оказаться кто угодно. Возможно, этот тип исподтишка следил за мной.
- Вы не знаете, кто оставил мне эту записку?
- Нет. А что, она без подписи?
- Да нет. Видимо, кто-то из друзей захотел сделать мне сюрприз. Не можете описать, как он выглядел.
Портье почесал затылок.
- Нет, не помню. Вы же видите, сколько народу.
- И на том спасибо. Можете прислать ко мне посыльного?
- Конечно. Я пришлю его к вам в номер. Жаль, что вы так скоро уезжаете.
- Мне тоже жаль.
Забрав ключ, я направился к себе в номер. На этаже было совсем безлюдно. Вставив ключ в замочную скважину, я его повернул.
Дверь отворилась.
На полу лежал конверт. Кто-то подбросил его под дверь. Я поспешил разорвать конверт. И прочитал очередную "любовную" записку.
"Это - последнее предупреждение".
И больше ни слова.
Мне не надо было искать отпечатки пальцев. Я знал того, кто отправил письмо. Меня уже предупреждали лично, затем оставили записку у портье, а теперь вот подбросили в номер.
Черт бы их всех побрал!
Я начинал понимать, что нахожусь не дома.
ГЛАВА V
Присев на край постели, я ждал посыльного. В голове крутилась лишь одна мысль: надо во что бы то ни стало найти какое-то пристанище. На худой конец - переехать в другую гостиницу, чтобы спокойно вести расследование. Разумеется, у меня не было большого выбора.
Затем мне вспомнилась троица из "крайслера". Я знал, эти прилично одетые парни с суровыми лицами, на которых блуждала едва заметная усмешка, ни перед чем не остановятся. Они меня только предупреждали, а в следующий раз непременно пустят в ход нож или пистолет. Или в лучшем случае изобьют меня до смерти, чтобы дать пример всякому, кто сунет нос в чужие дела.
Может, бросить к черту расследование? Не такие уж большие деньги я получаю, чтобы так рисковать. Годы идут, я с каждым днем становлюсь все циничнее, и мое сердце все сильнее ожесточается. В конце концов мое тело найдут распростертым под каким-нибудь забором, и рядом со мной будут лишь уличные псы. Тогда мне будет поздно бросить все. Возможно, уже слишком поздно.
В дверь кто-то постучал.
Я вскочил в мгновение ока, выхватив "магнум".
- Кто там?
- Посыльный.
Ну и кретин же я! Ведь не стал бы Мэнни пускать меня в расход, если ему стало известно, что я собираю вещи. Не оставалось ничего, как положить револьвер на место.
- Войдите!
На пороге появился посыльный.
Я торопливо пихал вещи в чемодан. Хорошо еще, что их было немного. Мне понадобилось всего несколько минут, чтобы собраться.
- Скажи-ка, парень, нельзя ли до отъезда оставить чемодан внизу, в камере хранения?
- Конечно можно.
- Вот, держи-ка.
Я дал ему доллар, и парнишка расплылся в улыбке.
Мы спустились вниз. Взяв квитанцию на чемодан, я рассчитался по счету. Писем мне больше не было, моя записка для Пенни по-прежнему сиротливо лежала в её ячейке.
В телефонной кабине я поискал номер полиции.
- Лейтенант, это Джонни Эйприл.
- Привет! Что новенького?
- Спасибо. Все хорошо. Ваши парни неплохо работают. Поздравляю.
- Благодарю. Я передам им ваши поздравления.
- Ладно. Лейтенант, у меня к вам небольшая просьба. Надеюсь, я обращаюсь по адресу.
- Говорите.
- Я пробую добраться до Мэнни Лейна.
На другом конце провода собеседник едва перевел дыхание.
- Слушаю вас.
- Можете рассказать о нем все, что знаете?
- Он родился в Сан-Франциско сорок пять лет назад. Полное имя Мануэль. Средней школы он так и не закончил. Не закончил потому, что слишком рано стал промышлять темными делишками. Сейчас стоит во главе одной из самых крупных транспортных компаний города и поддерживает связи с профсоюзом грузчиков.
Ему принадлежат два табачных киоска. Один на углу Тирд-стрит и Маркет-стрит, другой - на углу Керни-стрит и Сакраменто-стрит. Он ворочает огромными деньгами и всегда выходит сухим из воды. Однажды его уже вызывали в полицию, но тогда не смогли предъявить никаких улик. У него есть подружка по имени Тина. Она держит салон красоты на О`Фарелл-стрит. Единственное, что нам известно - что он порядочный негодяй, но ни разу не удалось схватить его за руку. В конце концов мы на него, что называется, махнули рукой. "Пасли" его не один год, но так и не нашли нужных улик. Вот, примерно, все, что я могу сказать.
Крепкий орешек мне попался.
- Спасибо, лейтенант.
- А теперь, Эйприл, позвольте и мне задать вам один вопрос.
- Задавайте.
- Почему вы только что сказали, что надеетесь, что не ошиблись адресом?
- Я беру свои слова обратно.
- Вот так-то лучше. Я скажу вам ещё кое-что. Подручных Манни часто видят в ресторане "Комптон", где подают отменный кофе. Это совсем рядом с табачным киоском. Эйприл, будьте осторожны. Мне бы не хотелось, чтобы с вами в нашем городе стряслось несчастье.
- Почему же?
- Что тогда подумает о нас полиция Канзас-Сити?
- Понимаю. Еще раз спасибо.
- Не за что.
Повесив трубку, я вышел из телефонной будки и направился прочь из отеля. Для очистки совести я спросил портье, как пройти на Маркет-стрит. Это оказалось недалеко, всего в трех кварталах от гостиницы. Я шел, сонный и слегка голодный.
Бросив взгляд на ближайшие витрины, я увидел один из самых шикарных магазинов города с астрономическими ценами. В магазин то и дело входили и выходили дамы либо в норковых манто, либо на худой конец в шубах из чернобурки. Эх, черт возьми! Я бы тоже не прочь стать покупателем в подобной лавочке!
На противоположной стороне улицы собирались уставшие от беготни по магазинам покупатели, обычные праздные зеваки, а также служащие и продавцы, чтобы поболтать, покурить и помечтать о лучшей жизни. И таких вот мечтателей было большинство.
И я присоединился к их числу, когда вышел на угол Тирд-стрит и Маркет-стрит.
Я увидел самый обыкновенный табачный киоск. На улице стойка с разложенными газетами. Иллюстрированные журналы разложены вдоль тротуара. Внутри все было, как и везде. В ряд стояли игровые автоматы и две телефонные кабинки. Посетителей обслуживали трое улыбчивых продавцов. Похоже, дела тут шли совсем неплохо.
Я решил купить пачку "кэмела". Пока мне отсчитывали сдачу, я огляделся по сторонам. Двое увлекшихся завсегдатаев игровых залов, не видя ничего вокруг, кидали в узкую щель монету за монетой. Двое или трое присутствовавших при этом зрителей не упускали случая подлить масла в огонь своими возгласами и комментариями.
Я постарался запомнить их лица.
Две минуты у меня ушло на то, чтобы вскрыть пачку "Кэмела". Прикурив, я направился прямо к игровым автоматам.
У меня было четыре монеты по двадцать пять центов.
Стоило мне опустить одну из них в щель автомата, как все присутствовавшие оставили свои дела и уставились на меня.
Когда они достаточно на меня нагляделись, то, переглянувшись, вернулись к прерванным занятиям. Похоже, здесь меня никто не знал.
Какое-то время я сохранял невозмутимость.
Металлические шары запрыгали, со всех сторон вспыхнул свет, и мой счет вырос на глазах под монотонное щелканье игрального автомата.
Игроки оставили игру и стали наблюдать за мной. Я же смотрел на табло, показывавшее счет.
Потом беспечно покосился на игроков и отбросил сигарету.
Я снова опустил монету в щель игрального автомата, мысленно взмолившись к госпоже Фортуне с просьбой дать мне ещё один шанс. "Пожалейте меня, прекрасная богиня, умоляю!" - взывал я всей душой.
И она мне не просто улыбнулась, а расплылась в улыбке, утратив всякое чувство меры.
Огоньки вспыхнули с такой силой, что превратились в настоящий салют победы. Мой счет все рос и рос. Теперь уже все игроки, словно ослепленные льющимся отовсюду светом, оторвались от своих игровых автоматов. Сверкающие шарики прыгали во все стороны, словно одержимые.
Я уже начал нервничать. Когда последний шарик исчез в отверстии, обозначавшем выигрыш, я поднял глаза. Горели все огни. И тогда я взглянул на зрителей.
Они не сводили с меня глаз, а один без обиняков заявил:
- Хотел бы я знать, как вам это удалось!
- Я научился этому в Чикаго.
Тот, кто говорил от всех присутствовавших, продолжил:
- Никогда не видел ничего подобного. Если бы только Манни был здесь... Ни у кого нет фотоаппарата?
Фотоаппарат, слава Богу, никто с собой не прихватил.
Потом ко мне потянулись служащие. Они только качали головой. Похоже, я действительно выиграл миллион долларов. И хотя это была всего лишь игра, я стал героем дня. Когда парни смотрели на меня, в их взглядах проступало уважение.
Я решился, наконец, вставить слово.
- Не стоит больше играть с судьбой. Пойду-ка выпью по соседству чашечку кофе.
Конечно, я понимал, что не получу ни цента, но для меня было важно лишь одно: внедриться в среду завсегдатаев этого заведения.
- Неплохая мысль. И нам пора выпить соку.
И мы направились в "Комптон".
По дороге я обратил внимание на то, что у двоих парней подозрительно оттопыривались карманы. И несмотря на хорошую работу портного, если как следует приглядеться, можно было заметить, что они вооружены.
Я настаивал расплатиться за всех, на что они только посмеивались. Нас было четверо, мы сели за один столик.
Старший снова заговорил.
- В каком краю Чикаго ты жил?
- На западе.
- А где именно?
- В Крефорде.
- Неплохо. А ты кого-нибудь знаешь в Бервине?
- Да.
- Кого же?
- Братьев Минетти, Джо Морриса. Да ещё многих других.
Все названные мною лица принадлежали к разряду крестных отцов. Впрочем, я вовсе не покривил душой, когда сказал, что знаком с ними. Я достаточно хорошо знал Чикаго, чтобы немного блефануть, ибо с названнными типами встречался лишь в Канзас Сити.
- Чем же ты там занимался?
Я усмехнулся.
- Давал уроки игры на автоматах.
Ответ мой всех устроил. И я почувствовал, что они вроде бы уже принимали меня за своего. Лица моих собеседников немного оттаяли. Тот, кто все время говорил со мной, представился сам и познакомил меня с приятелями. Естественно, что я узнал только их имена. Я же, в свою очередь, сказал, что меня зовут Дюк. Мы говорили об игровых автоматах, о погоде, о машинах и о женщинах.
Один из них с незатейливым именем Билл решился, наконец, задать мне вопрос, который вертелся у них на языке.
- Скажи-ка, Дюк, чем ты зарабатываешь себе на хлеб?
В ожидании моего ответа они примолкли.
Я взглянул им прямо в глаза. Они с самыми непроницаемыми лицами уставились на меня. В моей голове промелькнуло множество профессий. Какую выбрать? Какая показалась бы наиболее правдоподобной?
Я решил испытать судьбу.
- Скажем, я занимаюсь чем-то вроде изысканий.
Я уже достаточно их изучил, и теперь видел, что они не сразу врубились, а размышляют над моими словами.
Мой намек на изысканния выбил их из привычной колеи. И тогда я решил выложить свой последний козырь.
- Сейчас я вкратце расскажу.
Они приготовились слушать.
- Предположим, кто-то вами заинтересовался. И тогда посылают меня, чтобы я познакомился с вами поближе. Возможно и для того, чтобы вы узнали, что я собой представляю. Вот как сейчас, вроде бы я ничего не сделал, а уже составил о вас свое мнение.
Они слушали меня так внимательно, словно ловили на лету каждое слово.
- Вот ты, Билл... О тебе могу сказать, что ты - человек действия и не расстаешься со своей пушкой. Точно так же, как и сидящий рядом с тобой Джо. Вы работаете кулаками, а не головой. А ты, Панки, твоя епархия - это цифры, ты ведешь всю бухгалтерию и бумаги. Ред подвязался выполнять самые разные поручения. Если от кого-то из вас и можно ожидать удара ниже пояса, могу поспорить, этот удар нанесет именно он. И я не стал бы спускать с него глаз до тех пор, пока он чем-нибудь себя не выдаст.
- И что же? - почти шепотом спросил Билл.
- Я пустил бы ему пулю в живот.
- Так прямо бы и пустил?
- Да вот так.
- А если не попадешь?
Я усмехнулся.
- Ну уж нет. Я не промахнусь.
Он скептически смерил меня взглядом.
- Каждый может промахнуться.
Тут я осторожно вытащил "магнум", чтобы придать вес своим словам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17