В ход пошли автоматы, причем в перестрелке участвовали как минимум по пять человек с каждой стороны. Сомнительно, чтобы Муравей с Чумой стрелялся. И Чума - с Эйфелем. А значит... Он мигнул своему телохранителю открой запаску.
- Сбора сегодня не будет, - громко объявил Гончар. - И чтоб мне сдохнуть, если я понимаю, что происходит. Уходим через запаску.
Только все встали, как вернулся телохранитель. Запаска прочно заперта - двери открывались наружу, и там некто привалил ощутимую тяжесть. Если только взрывать... Но тогда рухнут перекрытия.
- Что делать? - пискнул Хирург.
- Снимать штаны и бегать! - рявкнул Стефан.
Гончар помолчал, потом развел руками.
- Ну, господа, то, что это налет, больше не вызывает сомнений. Есть у меня подозрение, что именно этот субъект является причиной всех головоломок, свалившихся на нас за последние два месяца. Присаживайтесь, нам спешить уже некуда.
Недовольных картежников, поднявших такой шум в казино, уже оттеснили к раздевалке - сказалось умелое командование Муравья. Правда, пришлось заплатить за это немалую цену: многие его люди были ранены. У четверых из девяти игроков костюмы тоже пропитались кровью, но они упрямо продолжали стрелять, держась на ногах. А после их попаданий люди валились на пол, как подкошенные... Разъяренный Муравей уже не хотел брать их живьем, чтобы потом заставить возмещать убытки - нет, только загнать в угол и перебить к чертовой матери.
Эйфель подошел к запасному входу - лень было обходить клуб, а главный по случаю сбора наверняка уже закрыт. Что за чертовщина творится? Впритирку к дверям стоял "зилок". Эйфель еще обошел его со всех сторон, посмотрел между дверями и бортом ни малейшего зазора. Интересно, что за мудак догадался поставить сюда грузовик? А Гончар куда смотрел?
Черт, опоздал на четыре часа, думал он, шагая к служебному входу. Ученый наверняка уже приехал. Блин, вот незадача. Он же обещал Ученому вывезти из клуба его крестницу, и в обмен на это получил все доказательства крысятничества Алекса. Сумку с уликами ему доставили сегодня утром. А Светку он не вывез. По дороге гаишники почти три часа терзали, выясняя, угнанная у него машина или нет. Никогда такого не случалось, и Эйфель подозревал что некто - а точнее, Гончар - сообщил номера с просьбой задержать подольше. Чтобы приехал на сбор последним - лишний повод для придирок. И неизвестно, как теперь оправдываться перед Ученым за непонятную вражду Гончара. А ведь дело не только в том, что Эйфель был должником Ученого. Тот действительно предлагал офигительный по размаху проект. Все бы ничего, только у Гончара внезапно крыша поехала.
Постучал в дверь. Внутри раздавались странные звуки. Прислушался точно, стреляют. Совсем охренели, что ли? Что тут, война идет? И похолодел. Наверняка Ученый приехал, и Гончар его не так, как положено, встретил... Блин, вот так войны и начинаются. Из-за того, что переговоры начались без заинтересованного посредника.
Дверь открылась, он только занес ногу через порог, как сзади налетела тяжесть, прыгнула на спину, заваливая... Краем глаза он еще заметил, что его бригадиров и охрану просто снесли люди в камуфляже. Тут еще и менты?! И в следующий миг он машинально прикрыл голову руками - прямо над ним кто-то дал автоматную очередь в раскрытую дверь. Ого...
Даже испугаться не успел - слишком неожиданно все произошло. Прыгнувший ему на спину человек жестко ухватил за волосы, дернул вверх:
- Пошел вперед! Живо!
И дальнейшее мелькало урывками, как в кошмарном сне. Прикрываясь им и его захваченными таким же образом бригадирами, налетчики устремились вверх, поливая пространство перед собой очередями.
На втором этаже увидел несколько тел, в разных позах лежавших на полу. Коридор был затянут характерной дымкой, говорившей о том, что недавно кто-то взорвал пару гранат. Стены почернели, штукатурка осыпалась. Снизу раздался такой грохот, что Эйфель невольно присел. Стены содрогнулись, грозя обрушиться. И сразу послышалась стрельба - кто-то размеренно усеивал свинцом нижний этаж. Понятно, налет...
Муравей обернулся к дверям случайно - внимание привлек какой-то неестественный звук. И застыл: такого он не видел никогда. Стены вокруг косяков побежали трещинами, и в помещение, сминая металлические рамы и круша бетонированные простенки, въехал черный "Джип Шевроле"... На голову посыпалась штукатурка, и, как финальный аккорд, лопнула цепь большой люстры, не выдержавшая сотрясения. Грохот был, как от взрыва средней силы, и зал разом погрузился в полутьму.
"Джип" преспокойно разворачивался в холле, сдал назад, вынеся заодно и промежуточные двери в ресторан. Девять человек картежников, как по команде, упали на пол, и Муравей машинально повторил их маневр. В машине опустили стекла на обеих задних дверях, оттуда показались стволы автоматов. Не хило... Очереди скосили всех, кто еще стоял на ногах...
Нахал, въехавший в клуб на его спине, швырнул к стене, развернув лицом. И Эйфель онемел, встретившись взглядом с бешеными глазами... Цезаря. В камуфляже, в маске, но его легко узнать в любом виде. И даже маска не скрывала, насколько сильно искажена от слепой злобы его физиономия.
Ничего сказать не успел - Цезарь с размаху ударил его прикладом автомата в лицо...
- В подвал его! - приказал Саша.
Перешагнул через тело, быстрыми шагами пошел к кабинету Маленкова. Внутри все клокотало от безудержной ярости. Суки, никто не выживет. Бабки содрать - и в расход всех до единого. Уроды, Светку убили...
Дверь кабинета превратилась в щепки. Прислонившись спиной к стене, чтобы не нарваться на пулю пунктуального Чикарева, крикнул:
- Толик, свои!
- Заходи, у меня все равно патроны кончились.
Саша сделал осторожный шаг внутрь; из-за угла тенью выскользнул Толик, зажав в руке десантный нож. Узнав Сашу, вздохнул с облегчением.
- Уф, еле продержался.
В кабинете Саша первым делом увидел мертвого Алекса и живого Чуму со связанными руками и кляпом. Подошел, не жалея, заехал ему ногой под ребра, потом еще. Сволочи, голыми руками на куски разорвал бы...
Сзади кто-то всхлипнул. Обернувшись, увидел плачущую Ольгу. Она сидела на полу, положив на колени Светкину голову.
- Только не трожь! - вскрикнула она, когда Саша наклонился.
Господи, за что ж ей такое... Горло сжалось, он прикрыл глаза.
- Кто?
- Уже покойники, Саш, - откликнулся Толик.
- Жаль.
Осторожно присел на корточки, отвел прядь волос со Светкиного лица. Бледная, как бумага. Еще жива, но это ненадолго. Белые осколки ребер торчали сквозь одежду - пробиты легкие, может быть, сердце задето. И точно порваны крупные сосуды - кровь продолжала стекать из угла приоткрытого рта.
Выпрямился, гаркнул на весь клуб, перекрывая шум:
- Серега!!
Тот нарисовался мгновенно. Собственно говоря, Саша вел его за своей спиной с тем расчетом, чтобы он сразу попал к Светке.
- Отойди, свет загораживаешь, - деловито скомандовал Серега, поставил свой чемоданчик рядом с Ольгой. - Оля, ты ее положение меняла?
- На бок положила, чтобы она кровью не захлебнулась. Я осторожно, кости не сместились.
Серега бестрепетно разрезал ножницами одежду, обнажив рану. Присвистнул. Достал из чемоданчика флакон со спиртом, плеснул на руки, нагнулся снова. Саша отвернулся, хотя крови повидал немало. Эту рану он видеть не мог.
- Ну вот, так при перевозке не загнется, - удовлетворенно сказал Серега.
Косточки уже не торчали - видимо, он изменил их положение, чтобы малейшее движение не рвало легкие. Наложил повязку на рану, по рации вызвал машину - для таких случаев они арендовали санитарный фургон.
Отошел к Саше, посмотрел на него, отрицательно покачал головой. Не выживет...
- Саш, мы, конечно, попробуем. Но, сам понимаешь... Три ребра на части поломаны. С левой стороны. Все осколки стояли перпендикулярно, левое легкое в кашу превратилось.
- Я понимаю, Серега, - сказал Саша сдавленным голосом.
Опустился на колени возле маленького покалеченного тельца, сорвал маску, прижался лбом к волосам. Все, Светка, прощай...
Пришли Серегины санитары с носилками. Когда перекладывали Светку, на пол с тихим стуком упал какой-то предмет. Нагнувшись, поднял сапфировый кулон. Единственный подарок, который успел ей сделать. Тот самый, который она пыталась вернуть. Так и носит... Вытащил из глубокого внутреннего кармана замшевый мешочек, положил туда драгоценность, протянул Ольге:
- Отдай матери. Пусть в гроб положит.
Он выкупил серьги и браслеты из того набора, что и кулон, и носил сапфиры с собой последние три недели, втайне даже от себя надеясь на случайную встречу. И сегодня взял их с собой, чтобы сразу отдать. Перед такими украшениями не способна устоять ни одна женщина. Даже Светка. Он был так уверен, что успеет спасти... Все продумал, обо всем позаботился. Особенно старался задержать Эйфеля. Полагал, что его прибытие повлечет за собой немедленную смерть Светки. И только приехав, узнал, что именно этим он ее и убил. Этой излишней предосторожностью.
...Когда он приехал, Валерка косо посмотрел на него, тихо сказал: "Миш, держи его. Только крепче". Вот так он и выслушал все. Светку убил он. Соколов и Яковлев произнесли эти слова вслух. Остальные молчали, но думали точно так же. Потому что это правда. Он из-за непростительной беспечности оставил жизнь Вике. И он помешал Эйфелю спасти Светку.
Помнил, как выкручивался из крепких Мишкиных рук. В тот миг все человеческое с него слетело. Он стал зверем, готовым рвать на части весь мир. Или наоборот - впервые ощутил себя человеком, а не отморозком. Просто он понял, что такое терять любимых людей. Да, ждал, да, предчувствовал - но даже представить себе не мог, что это произойдет вот так. Что это будет страшная физическая боль. Будто кто-то с корнем выдрал все внутренности. Кажется, он заорал... Несколько минут беспамятства, припадок бешенства, который ему потом перескажут - до его сознания не дошло ни единой детали. Когда пришел в себя, все руки были в крови. Собственной. Какое-то стекло вышиб и раскрошил в пальцах... Глянул на кровь - и превратился в машину смерти. Машину, несущую смерть. И все сразу стало легко и понятно. Цели определились.
Алекс, мерзавец... Жаль, что Толик слишком хорошо стреляет. Надо было подранить его. Чтобы потом распилить на куски и заставить жрать собственное мясо... Ничего, за все ответит Вика. Сука, сколько раз ее предупреждали... Больше жалеть нельзя. Он дважды оставлял ей жизнь после того, как по ее вине проваливались Валеркины агенты. Вика рыдала, валялась у него в ногах, клялась, что случайная ошибка, выплачивала бешеные суммы в качестве неустойки - и продолжала свое черное дело. Но в этот раз она перегнула палку. Витька Егоршин едва ушел из-под пули, но задание провалил. А сдала она. И Светка... Мерзавка Вика же просто "заказала" ее! После того, как накануне получила последнее предупреждение. Что ж, если Цезарь кого-то обещал убить за нарушение приказа... А тут самое настоящее предательство.
Усилием воли подавив взрыв слепой ярости, вышел в коридор, посмотрел вслед санитарам. Ольга семенила рядом, на ходу поправляя простыню, будто Светке от этого легче будет.
- Серега!
- Что?
- Когда поедешь, скажи врачу - за ее жизнь любые деньги. Миллион - без проблем. Пусть хоть золотые ребра вставит - лишь бы жила.
- Обычно ставят сталь или серебро, - машинально ответил Серега.
- И держи меня в курсе.
Серега ушел. Сзади подошел Мишка, положил руку на плечо, отвернулся. Говорить не было нужды. С коротким вздохом взял себя в руки, зашагал к лестнице. Раз уж приехал, надо делом заниматься. Может, хоть как-то отвлечься удастся. Хотя больше всего Саше хотелось взорвать к чертовой матери этот подвал вместе со всем измайловским союзом. Вместе со всей Москвой. И прежде всего - вместе с собой.
На первом этаже посреди раздевалки, закрытой по случаю летнего времени, стоял "джип шевроле" ВДВ. Вместо дверей наблюдался пролом как раз с джип величиной. Повсюду осколки стекол, куски бетона, решетка на радиаторе машины погнулась. Ну, еще бы - это ж не танк, чтобы без повреждений стены пробивать. Это еще здесь стены хлипкие.
...Вообще-то, Саша понятия не имел, каким образом ВДВ намерен осуществить захват помещений первого этажа. Когда на летучке зашла речь об этом, ВДВ пожал плечами и ответил в своем стиле: "Без базара, захватим". Саша не стал тратить время на расспросы и уточнения деталей - давно привык к манере работы Андрея. Ему никогда не надо было ничего объяснять, он сам все знал. Как правило, достаточно просто сказать: "ВДВ, я хочу вот такого результата в такой-то срок". И забыть об этом. Его без проблем можно послать "туда, не знаю куда, принести то, не знаю что". И быть уверенным, что ВДВ точно в назначенный срок выполнит приказ. Еще и усмехнется с видом собственного превосходства - мол, это легко. Пожалуй, от Цезаря его отличало только несколько более скромное честолюбие и отсутствие разносторонности. ВДВ знал только военное дело, но знал блестяще.
Была у него черта, роднившая его с ведущей троицей Цезарь-Финист-Яковлев - артистизм. ВДВ обожал придавать своим поступкам едва уловимую театральность. Если имелась возможность блеснуть - можно на сто процентов быть уверенным, что вылазка в исполнении Андрея будет торжественной и помпезной. Отточенное мастерство и нарочитая медлительность жестов лишь подчеркивали красоту действий. А непрошибаемая уверенность в своих, как правило, весьма малочисленных силах, просто поражала. Когда же оказывалось, что для такой уверенности были все основания, смеяться не хотелось никому. Каждый его визит впечатлял до шока...
В клубе, чувствуется, ВДВ отвел душу. Честно говоря, Саша думал, что он завяжет драку на стоянке такси, начнет стрелять по окнам и дверям, чтобы выманить измайловцев на улицу и заставить их отпереть двери. Но это же ВДВ, это же так просто и совсем не красиво... Он приказал положить на крыльцо настил из толстых досок, посадил всю десятку в одну машину и просто въехал в клуб. Называется - "п..ц подкрался незаметно, когда его никто не ждал". И, пожалуй, это было куда лучше того, что предполагал Саша. Под стать тому, что сам он влетел в клуб на спине Эйфеля.
Господи, какие глупые мысли, как это гнусно - думать сейчас о такой ерунде... Как это мерзко - иметь способность думать вообще. Но лучше цепляться за что-то устойчивое и обыденное, чем дать себе волю. Потому что хоть один шанс из миллиона у Светки есть. Должен быть. Судьба жестока, но ведь есть еще и Бог. Пусть Сашу на Страшном Суде даже в преисподнюю не решатся отправить, убоявшись за моральный облик чертей, но ведь Светка здесь ни при чем. Он ответит за двоих. Лишь бы Господь дал ей хоть один шанс из миллиона. Если она выживет, он предложит ей вытереть ноги - не об человека, как он сам поступал с людьми - о целую империю. Предложит пройти по головам тех, кто пытался ее убить. И только для того, чтобы она могла это сделать, он сейчас обязан строить из себя обычного озабоченного финансовыми проблемами отморозка.
Своего военачальника он нашел в соседнем зальчике. ВДВ стоял у чудом уцелевшей стойки бара в картинной позе: ремень автомата перекинут через плечо, правая рука покоится на затворе, в левой - дымящаяся сигарета. Подтянутый, длинноногий, подбородок гордо задран - впору заснять его на видео и прокрутить по телевидению в качестве рекламы ясеневской команды. Иногда Саша остро жалел, что этого нельзя делать.
Подошел к нему, оглянулся - вдоль стены напротив штабелем лежали раненные измайловцы, в углу - их обезоруженные коллеги.
- Отлично, - кивнул Саша. - А джип в кабаке ништяк смотрится.
- Ха, видел бы ты, как у них рыла вытянулись! Будто я на летающей тарелке влетел, а не на обычной тачке.
Ну, тачка не совсем обычная, скажем так. Титановый передок обошелся ВДВ недешево, но зато теперь он таранил им все, что ни попадя. Вчера "ауди" едва не насквозь проткнул, сегодня за стены взялся.
ВДВ помолчал, тяжело вздохнул:
- Весело было. Люблю побуянить. Э-эх, - он, видимо, искренне страдал от кратковременности такого удовольствия. - Как наверху?
- Без потерь. Ты въехал на машине, а мы на Эйфеле.
- Тоже клевый вид транспорта, - хохотнул ВДВ.
- Не спорю. Так, где моя триада? Пошли бабки выколачивать.
ВДВ коротко свистнул кому-то из своих - кажется, Пересмешнику, под маской не разберешь.
- Давай в подвал. Подготовь там все.
Тот кивнул.
Стрельба утихла окончательно. Видимо, сопротивление бойцов Чумы подавлено. Как бы Гончару ни было грустно, но даже сквозь горечь поражения он отмечал качество "работы" налетчиков. Ведь даже шума, по сути, не очень много было. Стреляли в помещении, а Гончар сам в свое время позаботился, чтобы стены были звуконепроницаемы. Правда, на первом этаже грохотало порядочно, но ведь и его собственная братва время от времени шумела не тише.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
- Сбора сегодня не будет, - громко объявил Гончар. - И чтоб мне сдохнуть, если я понимаю, что происходит. Уходим через запаску.
Только все встали, как вернулся телохранитель. Запаска прочно заперта - двери открывались наружу, и там некто привалил ощутимую тяжесть. Если только взрывать... Но тогда рухнут перекрытия.
- Что делать? - пискнул Хирург.
- Снимать штаны и бегать! - рявкнул Стефан.
Гончар помолчал, потом развел руками.
- Ну, господа, то, что это налет, больше не вызывает сомнений. Есть у меня подозрение, что именно этот субъект является причиной всех головоломок, свалившихся на нас за последние два месяца. Присаживайтесь, нам спешить уже некуда.
Недовольных картежников, поднявших такой шум в казино, уже оттеснили к раздевалке - сказалось умелое командование Муравья. Правда, пришлось заплатить за это немалую цену: многие его люди были ранены. У четверых из девяти игроков костюмы тоже пропитались кровью, но они упрямо продолжали стрелять, держась на ногах. А после их попаданий люди валились на пол, как подкошенные... Разъяренный Муравей уже не хотел брать их живьем, чтобы потом заставить возмещать убытки - нет, только загнать в угол и перебить к чертовой матери.
Эйфель подошел к запасному входу - лень было обходить клуб, а главный по случаю сбора наверняка уже закрыт. Что за чертовщина творится? Впритирку к дверям стоял "зилок". Эйфель еще обошел его со всех сторон, посмотрел между дверями и бортом ни малейшего зазора. Интересно, что за мудак догадался поставить сюда грузовик? А Гончар куда смотрел?
Черт, опоздал на четыре часа, думал он, шагая к служебному входу. Ученый наверняка уже приехал. Блин, вот незадача. Он же обещал Ученому вывезти из клуба его крестницу, и в обмен на это получил все доказательства крысятничества Алекса. Сумку с уликами ему доставили сегодня утром. А Светку он не вывез. По дороге гаишники почти три часа терзали, выясняя, угнанная у него машина или нет. Никогда такого не случалось, и Эйфель подозревал что некто - а точнее, Гончар - сообщил номера с просьбой задержать подольше. Чтобы приехал на сбор последним - лишний повод для придирок. И неизвестно, как теперь оправдываться перед Ученым за непонятную вражду Гончара. А ведь дело не только в том, что Эйфель был должником Ученого. Тот действительно предлагал офигительный по размаху проект. Все бы ничего, только у Гончара внезапно крыша поехала.
Постучал в дверь. Внутри раздавались странные звуки. Прислушался точно, стреляют. Совсем охренели, что ли? Что тут, война идет? И похолодел. Наверняка Ученый приехал, и Гончар его не так, как положено, встретил... Блин, вот так войны и начинаются. Из-за того, что переговоры начались без заинтересованного посредника.
Дверь открылась, он только занес ногу через порог, как сзади налетела тяжесть, прыгнула на спину, заваливая... Краем глаза он еще заметил, что его бригадиров и охрану просто снесли люди в камуфляже. Тут еще и менты?! И в следующий миг он машинально прикрыл голову руками - прямо над ним кто-то дал автоматную очередь в раскрытую дверь. Ого...
Даже испугаться не успел - слишком неожиданно все произошло. Прыгнувший ему на спину человек жестко ухватил за волосы, дернул вверх:
- Пошел вперед! Живо!
И дальнейшее мелькало урывками, как в кошмарном сне. Прикрываясь им и его захваченными таким же образом бригадирами, налетчики устремились вверх, поливая пространство перед собой очередями.
На втором этаже увидел несколько тел, в разных позах лежавших на полу. Коридор был затянут характерной дымкой, говорившей о том, что недавно кто-то взорвал пару гранат. Стены почернели, штукатурка осыпалась. Снизу раздался такой грохот, что Эйфель невольно присел. Стены содрогнулись, грозя обрушиться. И сразу послышалась стрельба - кто-то размеренно усеивал свинцом нижний этаж. Понятно, налет...
Муравей обернулся к дверям случайно - внимание привлек какой-то неестественный звук. И застыл: такого он не видел никогда. Стены вокруг косяков побежали трещинами, и в помещение, сминая металлические рамы и круша бетонированные простенки, въехал черный "Джип Шевроле"... На голову посыпалась штукатурка, и, как финальный аккорд, лопнула цепь большой люстры, не выдержавшая сотрясения. Грохот был, как от взрыва средней силы, и зал разом погрузился в полутьму.
"Джип" преспокойно разворачивался в холле, сдал назад, вынеся заодно и промежуточные двери в ресторан. Девять человек картежников, как по команде, упали на пол, и Муравей машинально повторил их маневр. В машине опустили стекла на обеих задних дверях, оттуда показались стволы автоматов. Не хило... Очереди скосили всех, кто еще стоял на ногах...
Нахал, въехавший в клуб на его спине, швырнул к стене, развернув лицом. И Эйфель онемел, встретившись взглядом с бешеными глазами... Цезаря. В камуфляже, в маске, но его легко узнать в любом виде. И даже маска не скрывала, насколько сильно искажена от слепой злобы его физиономия.
Ничего сказать не успел - Цезарь с размаху ударил его прикладом автомата в лицо...
- В подвал его! - приказал Саша.
Перешагнул через тело, быстрыми шагами пошел к кабинету Маленкова. Внутри все клокотало от безудержной ярости. Суки, никто не выживет. Бабки содрать - и в расход всех до единого. Уроды, Светку убили...
Дверь кабинета превратилась в щепки. Прислонившись спиной к стене, чтобы не нарваться на пулю пунктуального Чикарева, крикнул:
- Толик, свои!
- Заходи, у меня все равно патроны кончились.
Саша сделал осторожный шаг внутрь; из-за угла тенью выскользнул Толик, зажав в руке десантный нож. Узнав Сашу, вздохнул с облегчением.
- Уф, еле продержался.
В кабинете Саша первым делом увидел мертвого Алекса и живого Чуму со связанными руками и кляпом. Подошел, не жалея, заехал ему ногой под ребра, потом еще. Сволочи, голыми руками на куски разорвал бы...
Сзади кто-то всхлипнул. Обернувшись, увидел плачущую Ольгу. Она сидела на полу, положив на колени Светкину голову.
- Только не трожь! - вскрикнула она, когда Саша наклонился.
Господи, за что ж ей такое... Горло сжалось, он прикрыл глаза.
- Кто?
- Уже покойники, Саш, - откликнулся Толик.
- Жаль.
Осторожно присел на корточки, отвел прядь волос со Светкиного лица. Бледная, как бумага. Еще жива, но это ненадолго. Белые осколки ребер торчали сквозь одежду - пробиты легкие, может быть, сердце задето. И точно порваны крупные сосуды - кровь продолжала стекать из угла приоткрытого рта.
Выпрямился, гаркнул на весь клуб, перекрывая шум:
- Серега!!
Тот нарисовался мгновенно. Собственно говоря, Саша вел его за своей спиной с тем расчетом, чтобы он сразу попал к Светке.
- Отойди, свет загораживаешь, - деловито скомандовал Серега, поставил свой чемоданчик рядом с Ольгой. - Оля, ты ее положение меняла?
- На бок положила, чтобы она кровью не захлебнулась. Я осторожно, кости не сместились.
Серега бестрепетно разрезал ножницами одежду, обнажив рану. Присвистнул. Достал из чемоданчика флакон со спиртом, плеснул на руки, нагнулся снова. Саша отвернулся, хотя крови повидал немало. Эту рану он видеть не мог.
- Ну вот, так при перевозке не загнется, - удовлетворенно сказал Серега.
Косточки уже не торчали - видимо, он изменил их положение, чтобы малейшее движение не рвало легкие. Наложил повязку на рану, по рации вызвал машину - для таких случаев они арендовали санитарный фургон.
Отошел к Саше, посмотрел на него, отрицательно покачал головой. Не выживет...
- Саш, мы, конечно, попробуем. Но, сам понимаешь... Три ребра на части поломаны. С левой стороны. Все осколки стояли перпендикулярно, левое легкое в кашу превратилось.
- Я понимаю, Серега, - сказал Саша сдавленным голосом.
Опустился на колени возле маленького покалеченного тельца, сорвал маску, прижался лбом к волосам. Все, Светка, прощай...
Пришли Серегины санитары с носилками. Когда перекладывали Светку, на пол с тихим стуком упал какой-то предмет. Нагнувшись, поднял сапфировый кулон. Единственный подарок, который успел ей сделать. Тот самый, который она пыталась вернуть. Так и носит... Вытащил из глубокого внутреннего кармана замшевый мешочек, положил туда драгоценность, протянул Ольге:
- Отдай матери. Пусть в гроб положит.
Он выкупил серьги и браслеты из того набора, что и кулон, и носил сапфиры с собой последние три недели, втайне даже от себя надеясь на случайную встречу. И сегодня взял их с собой, чтобы сразу отдать. Перед такими украшениями не способна устоять ни одна женщина. Даже Светка. Он был так уверен, что успеет спасти... Все продумал, обо всем позаботился. Особенно старался задержать Эйфеля. Полагал, что его прибытие повлечет за собой немедленную смерть Светки. И только приехав, узнал, что именно этим он ее и убил. Этой излишней предосторожностью.
...Когда он приехал, Валерка косо посмотрел на него, тихо сказал: "Миш, держи его. Только крепче". Вот так он и выслушал все. Светку убил он. Соколов и Яковлев произнесли эти слова вслух. Остальные молчали, но думали точно так же. Потому что это правда. Он из-за непростительной беспечности оставил жизнь Вике. И он помешал Эйфелю спасти Светку.
Помнил, как выкручивался из крепких Мишкиных рук. В тот миг все человеческое с него слетело. Он стал зверем, готовым рвать на части весь мир. Или наоборот - впервые ощутил себя человеком, а не отморозком. Просто он понял, что такое терять любимых людей. Да, ждал, да, предчувствовал - но даже представить себе не мог, что это произойдет вот так. Что это будет страшная физическая боль. Будто кто-то с корнем выдрал все внутренности. Кажется, он заорал... Несколько минут беспамятства, припадок бешенства, который ему потом перескажут - до его сознания не дошло ни единой детали. Когда пришел в себя, все руки были в крови. Собственной. Какое-то стекло вышиб и раскрошил в пальцах... Глянул на кровь - и превратился в машину смерти. Машину, несущую смерть. И все сразу стало легко и понятно. Цели определились.
Алекс, мерзавец... Жаль, что Толик слишком хорошо стреляет. Надо было подранить его. Чтобы потом распилить на куски и заставить жрать собственное мясо... Ничего, за все ответит Вика. Сука, сколько раз ее предупреждали... Больше жалеть нельзя. Он дважды оставлял ей жизнь после того, как по ее вине проваливались Валеркины агенты. Вика рыдала, валялась у него в ногах, клялась, что случайная ошибка, выплачивала бешеные суммы в качестве неустойки - и продолжала свое черное дело. Но в этот раз она перегнула палку. Витька Егоршин едва ушел из-под пули, но задание провалил. А сдала она. И Светка... Мерзавка Вика же просто "заказала" ее! После того, как накануне получила последнее предупреждение. Что ж, если Цезарь кого-то обещал убить за нарушение приказа... А тут самое настоящее предательство.
Усилием воли подавив взрыв слепой ярости, вышел в коридор, посмотрел вслед санитарам. Ольга семенила рядом, на ходу поправляя простыню, будто Светке от этого легче будет.
- Серега!
- Что?
- Когда поедешь, скажи врачу - за ее жизнь любые деньги. Миллион - без проблем. Пусть хоть золотые ребра вставит - лишь бы жила.
- Обычно ставят сталь или серебро, - машинально ответил Серега.
- И держи меня в курсе.
Серега ушел. Сзади подошел Мишка, положил руку на плечо, отвернулся. Говорить не было нужды. С коротким вздохом взял себя в руки, зашагал к лестнице. Раз уж приехал, надо делом заниматься. Может, хоть как-то отвлечься удастся. Хотя больше всего Саше хотелось взорвать к чертовой матери этот подвал вместе со всем измайловским союзом. Вместе со всей Москвой. И прежде всего - вместе с собой.
На первом этаже посреди раздевалки, закрытой по случаю летнего времени, стоял "джип шевроле" ВДВ. Вместо дверей наблюдался пролом как раз с джип величиной. Повсюду осколки стекол, куски бетона, решетка на радиаторе машины погнулась. Ну, еще бы - это ж не танк, чтобы без повреждений стены пробивать. Это еще здесь стены хлипкие.
...Вообще-то, Саша понятия не имел, каким образом ВДВ намерен осуществить захват помещений первого этажа. Когда на летучке зашла речь об этом, ВДВ пожал плечами и ответил в своем стиле: "Без базара, захватим". Саша не стал тратить время на расспросы и уточнения деталей - давно привык к манере работы Андрея. Ему никогда не надо было ничего объяснять, он сам все знал. Как правило, достаточно просто сказать: "ВДВ, я хочу вот такого результата в такой-то срок". И забыть об этом. Его без проблем можно послать "туда, не знаю куда, принести то, не знаю что". И быть уверенным, что ВДВ точно в назначенный срок выполнит приказ. Еще и усмехнется с видом собственного превосходства - мол, это легко. Пожалуй, от Цезаря его отличало только несколько более скромное честолюбие и отсутствие разносторонности. ВДВ знал только военное дело, но знал блестяще.
Была у него черта, роднившая его с ведущей троицей Цезарь-Финист-Яковлев - артистизм. ВДВ обожал придавать своим поступкам едва уловимую театральность. Если имелась возможность блеснуть - можно на сто процентов быть уверенным, что вылазка в исполнении Андрея будет торжественной и помпезной. Отточенное мастерство и нарочитая медлительность жестов лишь подчеркивали красоту действий. А непрошибаемая уверенность в своих, как правило, весьма малочисленных силах, просто поражала. Когда же оказывалось, что для такой уверенности были все основания, смеяться не хотелось никому. Каждый его визит впечатлял до шока...
В клубе, чувствуется, ВДВ отвел душу. Честно говоря, Саша думал, что он завяжет драку на стоянке такси, начнет стрелять по окнам и дверям, чтобы выманить измайловцев на улицу и заставить их отпереть двери. Но это же ВДВ, это же так просто и совсем не красиво... Он приказал положить на крыльцо настил из толстых досок, посадил всю десятку в одну машину и просто въехал в клуб. Называется - "п..ц подкрался незаметно, когда его никто не ждал". И, пожалуй, это было куда лучше того, что предполагал Саша. Под стать тому, что сам он влетел в клуб на спине Эйфеля.
Господи, какие глупые мысли, как это гнусно - думать сейчас о такой ерунде... Как это мерзко - иметь способность думать вообще. Но лучше цепляться за что-то устойчивое и обыденное, чем дать себе волю. Потому что хоть один шанс из миллиона у Светки есть. Должен быть. Судьба жестока, но ведь есть еще и Бог. Пусть Сашу на Страшном Суде даже в преисподнюю не решатся отправить, убоявшись за моральный облик чертей, но ведь Светка здесь ни при чем. Он ответит за двоих. Лишь бы Господь дал ей хоть один шанс из миллиона. Если она выживет, он предложит ей вытереть ноги - не об человека, как он сам поступал с людьми - о целую империю. Предложит пройти по головам тех, кто пытался ее убить. И только для того, чтобы она могла это сделать, он сейчас обязан строить из себя обычного озабоченного финансовыми проблемами отморозка.
Своего военачальника он нашел в соседнем зальчике. ВДВ стоял у чудом уцелевшей стойки бара в картинной позе: ремень автомата перекинут через плечо, правая рука покоится на затворе, в левой - дымящаяся сигарета. Подтянутый, длинноногий, подбородок гордо задран - впору заснять его на видео и прокрутить по телевидению в качестве рекламы ясеневской команды. Иногда Саша остро жалел, что этого нельзя делать.
Подошел к нему, оглянулся - вдоль стены напротив штабелем лежали раненные измайловцы, в углу - их обезоруженные коллеги.
- Отлично, - кивнул Саша. - А джип в кабаке ништяк смотрится.
- Ха, видел бы ты, как у них рыла вытянулись! Будто я на летающей тарелке влетел, а не на обычной тачке.
Ну, тачка не совсем обычная, скажем так. Титановый передок обошелся ВДВ недешево, но зато теперь он таранил им все, что ни попадя. Вчера "ауди" едва не насквозь проткнул, сегодня за стены взялся.
ВДВ помолчал, тяжело вздохнул:
- Весело было. Люблю побуянить. Э-эх, - он, видимо, искренне страдал от кратковременности такого удовольствия. - Как наверху?
- Без потерь. Ты въехал на машине, а мы на Эйфеле.
- Тоже клевый вид транспорта, - хохотнул ВДВ.
- Не спорю. Так, где моя триада? Пошли бабки выколачивать.
ВДВ коротко свистнул кому-то из своих - кажется, Пересмешнику, под маской не разберешь.
- Давай в подвал. Подготовь там все.
Тот кивнул.
Стрельба утихла окончательно. Видимо, сопротивление бойцов Чумы подавлено. Как бы Гончару ни было грустно, но даже сквозь горечь поражения он отмечал качество "работы" налетчиков. Ведь даже шума, по сути, не очень много было. Стреляли в помещении, а Гончар сам в свое время позаботился, чтобы стены были звуконепроницаемы. Правда, на первом этаже грохотало порядочно, но ведь и его собственная братва время от времени шумела не тише.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51