А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

– Понимаю, вы еще не оправились от своей недавней потери, миссис Сандерс. Вам требуется время, чтобы прийти в себя; не стоит принимать такие решения в спешке. Будет лучше, если вы хорошо все обдумаете на досуге и примете единственно правильное для вас решение.«Мерзкое, холодное пресмыкающееся!» – подумала в сердцах Дженни. С лица его не сходила улыбка, хотя ее отказ явно был для него шоком.– Мне не требуется времени, чтобы обдумать ваше предложение, мистер Сквайрз. Чуринга не продается и, скорее всего, не будет выставляться на продажу в обозримом будущем, – сказала она, вставая. – Простите, у меня масса дел. Поэтому, если вас не затруднит…Эндрю Сквайрз порылся во внутреннем кармане твидового пиджака, скрывая набегавшую волнами ярость за застывшей улыбкой.– Моя визитка, на всякий случай, – сказал он, мрачно глядя на Дженни и протягивая ей глянцевую карточку. – Если передумаете, позвоните, пожалуйста, по любому из этих телефонов. Цена, конечно, завышена, так что не советую вам тянуть.Дженни взяла карточку, посмотрела на золотые буквы, затем снова подняла на него глаза.– Спасибо, но вы уже слышали мой окончательный ответ.Эндрю Сквайрз надел свою мягкую шляпу с узкими полями и аккуратно натянул кожаные перчатки.– До встречи, миссис Сандерс, – твердо сказал он и спокойно спустился по ступенькам веранды.Дженни, словно завороженная, следила, как он шел к машине, сел в нее, громко хлопнув дверью, и завел мотор. Машина взревела и, поднимая тучу пыли, выехала за ворота.– Чего он хотел?Она повернулась и увидела Брета, который шел к ней по двору. Он вел в поводу двух оседланных лошадей. Когда Дженни рассказала ему все, Брет нахмурился.– Он – ядовитая гадина, Дженни. Такой же подлый, как его отец. Не связывайтесь с ними, иначе все, что построила здесь Матильда, будет разрушено.– Я уже встречалась с людьми такого склада, Брет. Холодными, жадными и бессердечными. Они считают, что все в жизни можно купить за деньги. Но я не дурочка и умею ставить подобных на место, не волнуйтесь.– Чем же все закончилось?– Я отказалась продать Чурингу за три четверти миллиона долларов.– Так много? – оторопел Брет.Дженни засмеялась:– Видели бы вы сейчас свое лицо! Как будто вас стукнули по голове кирпичом.– Черт возьми! Даже меня такая сумма потрясла, – изумился он. – Не думал, что Чуринга может столько стоить!– Она и не стоит, поверьте мне, – сказала она сухо. – Но он готов переплатить, лишь бы получить ее. Не скажу, что меня эта сумма не впечатлила, но, мне кажется, я не имею права продавать ее Сквайрзам после того, как О'Коннорам удавалось столько лет этого избежать. К тому же мне не понравилось, что он слишком многое знает обо мне. Видимо, нанял кого-то следить за мной и собирать сведения, а я не переношу вмешательства в мою личную жизнь.– Я ему этого так не спущу! – тихо пробормотал Брет.Дженни с удовольствием вдохнула полной грудью прохладный душистый воздух.– Нечего тратить время на этих людей. Солнце уже встало, лошади готовы, я тоже. Трогаемся в путь?Но Брет никак не мог успокоиться, казалось, он совсем забыл о предстоящей поездке из-за визита непрошеного гостя.– Эндрю и его семья ни перед чем не остановятся, Джен. Они самые богатые и могущественные люди в округе, и им нельзя доверять.– Знаю. Но я не бедная маленькая Матильда и умею бороться с такими людьми. Чуринга по закону принадлежит мне, а не им, и я никогда не продам Чурингу Сквайрзам, не волнуйтесь. – Дженни улыбнулась все еще хмурившемуся Брету. – Забудьте о них и покажите мне свою Чурингу!Разговор с Эндрю оставил в ней неприятный осадок, но она не собиралась портить себе из-за этого день – тем более теперь, когда они с Бретом только начинают доверять друг другу.Брет и Дженни подобрали поводья и молча направились в центр усадьбы. Дженни очень надеялась, что у Брета изменится настроение, и оказалась права: вскоре он уже увлеченно показывал ей свое хозяйство, с удовольствием объясняя, что и когда происходит в нем.– Мы пасем овец на разных пастбищах, в зависимости от сезона, наличия воды, качества травы и породы овец. Впрочем, сейчас почти все овцы в Чуринге – тонкорунные мериносы. От них получается шерсть самых лучших сортов.Они остановились у главного загона и смотрели сверху на мохнатые спины, тесно прижатые друг к другу.– Я понимаю, что сейчас здесь самое горячее время. Но после стрижки вам можно будет передохнуть?Брет усмехнулся:– Овцы требуют ухода круглый год, поэтому здесь редко остается время на что-то другое. Мы перегоняем их с пастбища на пастбище, сортируем, разделяем, следим за чистотой породы. После стрижки их моют и метят, затем избавляют от внутренних паразитов. Если дождей нет, приходится нарезать кусты и пытаться накормить этих тварей вручную.Он снял шляпу и вытер пот со лба.– Овцы – самые неразумные животные на свете. Они отказываются есть что-нибудь, кроме травы со своих пастбищ, и перевести их на подкормку стоит дикого труда. Пока первым не начнет есть вожак, они могут умереть с голода перед полными кормушками!– Звучит знакомо, – улыбнулась Дженни. – Я помню, каким хитрым и подлым был вожак в Валуне. Требовал особой заботы, как будто понимал, что без него не обойтись.– Точно! Представляете, если первым через ворота не пустить этого предателя, все они, как куча идиотов, будут стоять в огне среди горящего буша, погибая одна за другой. И ведь спасение всего в нескольких сантиметрах от носа!– Но вы все равно любите свою работу, да? – спросила Дженни с улыбкой.Брет смущенно кивнул:– Большую часть времени. Кроме периода, когда начинается окот и появляются ягнята. Это самое утомительное время. Каждого ягненка нужно поймать, хвосты окольцевать, уши пометить и, если не требуется потомства, охолостить. Это не самая моя любимая работа – особенно отстрел ягнят, которым вороны выклевали глаза.Дженни вздрогнула, несмотря на жару.– Я вам не обещал, Дженни, что все здесь будет приятно. Это жизнь, ничего не поделаешь. Мы выводим самых лучших в округе мериносных овец. Все здесь организовано так, чтобы получать высококачественное руно. Ни одна из таких овец не продается на мясо. Когда они перестают давать качественное руно, их используют для получения кожи, сала для свечей, ланолина и клея. Все приносит пользу – ничто не пропадает даром.Дженни посмотрела на загоны и поля за ними. Ей до сих пор не верилось, что все это принадлежит ей.– Сколько всего овец в хозяйстве?– У нас на каждый акр приходится приблизительно по две овцы. Значит, около трехсот тысяч общего поголовья, но численность резко падает во время засух, пожаров и наводнений.Они проехали вперед мимо столярной мастерской, где острый запах свежей древесины опять напомнил ей Валуну. Там была маленькая лесопилка, и Дженни часто набирала свежих опилок, которые хранила в коробке под кроватью: ей очень нравился этот запах. Курятник с птичником был обнесен крепкой изгородью. По двору среди кур с помпезным величием разгуливали петухи. Коровник был необыкновенно чистым, машины для дойки просто блестели среди белого кафеля.– Мы держим совсем небольшое стадо коров: они сейчас не так прибыльны, как овцы, но обеспечивают нас молоком, маслом, творогом, сыром, а иногда и мясом, когда надоедает баранина.Брет показал Дженни на конный двор, который тянулся на расстояние нескольких акров и был огорожен забором.– Большинство этих лошадей – лишь слегка объезженные, полудикие твари, но зато выносливы и могут работать целый день. Мы меняем их, чтобы они не передрались. Ни один овчар не использует ту же лошадь два дня подряд, пока она не отдохнет на пастбище и не наберется сил.Дженни погладила по шее свою кобылу. Мухи и слепни безостановочно кружились вокруг нее, и казалось, ее хвост не останавливается ни на минуту, обмахивая бока.– Она кажется довольно смирной.– Таких здесь немного. Это хорошая, выносливая лошадка. – Брет взялся за поводья. – Поехали, нам еще есть что посмотреть.– Как много здесь постоянных работников? – спросила Дженни, когда они скакали по выгону.– Обычно десять, иногда двенадцать. Овчаров трудно удержать на месте больше двух сезонов. Они, как дети, всегда верят слухам, что где-то есть фермы побольше, где лучше платят. Но у нас обычно хватает людей, чтобы ухаживать за овцами круглый год.Дженни прищурилась, глядя на сухую серебристую траву впереди, сверкающую в утренних лучах. Высохшие деревья стояли по краю пастбища, как стража. Со стороны усадьбы слышался лай собак. Ветерок завивал в спирали сухие листья, которые с шелестом змеились по сухой траве. Она вдруг подумала, что достаточно одной неосторожно брошенной спички или случайного уголька из выбитой трубки, и Чуринга может погибнуть.Они вспугнули стаю попугаев гала, которые взлетели, окрасив розовыми грудками все вокруг, и приземлились на перечные деревья. Тут же послышались возмущенные голоса зимородков-кукабурров. Начался птичий гвалт. Паутина на деревьях сверкала в утренних лучах солнца; когда они выехали с территории усадьбы на бескрайние просторы, Дженни снова почувствовала, что Чуринга завораживает ее. Но сможет ли она жить здесь?Дженни привыкла к городу, к соленому запаху океана в Палм-Бич, к удобной ванне, где не надо было экономить воду. Она вспомнила о Диане, о друзьях, которые разделяли и понимали ее страсть к живописи и увлечение театром. Когда закончится стрижка и уедет Симон, она останется одна среди молчаливых, занятых работой мужчин…И все же в Чуринге было что-то такое знакомое, как будто она сама являлась неотъемлемой частью этого и вернулась домой.– Мы уже на земле Вилги, – объявил Брет через час. – Видите те деревья?Дженни заслонила рукой глаза от солнца и посмотрела вперед. Густая роща вилг зеленела перед ними, маня спасительной тенью.– Это ветер сделал их такими? Они выглядят так, как будто кто-то их снизу специально подстриг.Брет рассмеялся, симпатичные лучики морщинок разбежались от его глаз.– Вы отчасти правы. Овцы съедают нижние ветки, насколько способны дотянуться. Поэтому все деревья здесь такие круглые сверху и ровные снизу.Лошади, выбивая копытами дробь, несли их вперед.– А хозяева не возмутятся, что мы скачем по их территории? Может, следовало созвониться с ними заранее?Брет придержал лошадь и посмотрел на нее удивленно.– А разве Уэйнрайт вам ничего не сказал?– Что именно?– Что Вилга теперь стала частью Чуринги и принадлежит вам?– Нет, я этого не знала. А что случилось с семьей Финли?Брет обвел глазами сочную траву вокруг.– Они уехали отсюда после войны, а Вилгу купили ваши предшественники.– А почему она сохранила свое название? Не проще ли было назвать все Чурингой?– Это отдельное хозяйство, здесь другой управляющий. А название пошло от этих деревьев. Никто и не подумал менять его.– Здесь все названия звучат как музыка, – заметила Дженни.– У аборигенов очень музыкальный язык. Это больше всего заметно, когда они собираются вместе на праздник корробори. Большинство здешних мест сохранили аборигенские названия, за исключением тех, где скваттеры ностальгически переименовали их в старые, родные для слуха, европейские.– Как и по всей Австралии, – улыбнулась Дженни. – Такая путаница из-за этого иногда…Они ехали бок о бок вдоль пастбищ. Топот копыт аккомпанировал птичьему пению, как ударные инструменты в оркестре.– Вы много путешествовали, Дженни? – спросил Брет.– Случалось. После окончания колледжа мы с моей подругой целый год путешествовали по Европе и Африке, изучая историю искусств. – Она с теплотой вспоминала вечные экзотические кафтаны и побрякушки Дианы. – Подруга после Марокко полюбила экзотику, а мне больше понравился Париж. Монмартр, Левый берег, Сена, Лувр…Брет уловил в ее голосе грустные нотки.– Вас тянет туда?– Иногда. Может, когда-нибудь я туда съезжу, но прошлое не повторяется. Люди, которых мы знали, разъехались, все вокруг меняется. К тому же я стала старше и стала больше ценить безопасность.– Вряд ли в Париже можно встретить кого-нибудь опаснее здешних тигровых змей.Дженни вспомнила мансарду с крысами, которую они с Дианой снимали, и распутного француза, который считал, что все молодые девушки, живущие у него, должны с ним переспать.– Змеи есть везде, – усмехнулась она. – И все они ползают на животе.– Звучит цинично, – заметил Брет.– Лучше быть циником, чем простофилей, – засмеялась Дженни. – По-моему, здесь в, Чуринге, все проще. Если я попробую обосноваться в этом месте, то, по крайней мере, буду знать, чего ждать от него.– Я припомню вам эти слова, – усмехнулся он. – Едем. Покажу вам свое любимое, особенное местечко. Оно похоже на то, где мы с вами вчера были, но с другой стороны горы. Это не очень далеко отсюда, и, думаю, вы не будете разочарованы.Они перешли на галоп. Позади оставались бесконечные поля и рощи, впереди голубела гора. Дженни чувствовала, что у нее уже болят все мышцы, и мечтала об отдыхе.– Почти приехали! – крикнул через плечо Брет спустя полчаса.Дженни обратила внимание на сочную листву на деревьях и густую траву впереди. Очевидно, вода была близко. Она пришпорила лошадь и, въехав в тень, спрыгнула с седла. Тут же на нее набросились мухи и мошкара. Брет взял поводья обеих лошадей и повел ее вперед через густые заросли мульги. Над их головами в вышине высокие кроны деревьев смыкались, создавая зеленую крышу. Пот заливал ей лицо, одежда прилипала к телу. «Неужели это никогда не кончится?» – раздраженно подумала она.Неожиданно все вокруг залил золотой солнечный свет; звук падающей воды стал громче. Брет отступил в сторону, и Дженни ахнула. Это был настоящий оазис, спрятанный в изгибе горы. Деревья, зеленые и густые, склоняли свои ветви в широкий бассейн, который раскинулся у их ног. Причудливые скалы, усыпанные цветами и диким виноградом, живописно отражались в воде, как на рекламных проспектах. При их появлении в воздух взметнулась разноцветная стая попугаев, оглашая воздух возбужденными криками. Крошечные зяблики, воробьи и скворцы галдели, перелетая с ветки на ветку. Создавалось впечатление, что они попали в царство птиц, – их было сотни, встревоженных, галдящих, возмущенных неожиданным вторжением.Дженни засмеялась от радости, вспугнув еще несколько птиц.– Я говорил вам, что это особенное место! – сказал Брет, довольно улыбаясь.– Никогда не думала, что такая красота может прятаться в такой глуши…– Вам необязательно шептать, – засмеялся Брет. – Птицы скоро привыкнут и перестанут реагировать на нас. Ну что, хотите поплавать?У Дженни сразу испортилось настроение. Прозрачная вода манила, но купаться в одежде – удовольствие небольшое.– Вы должны были предупредить меня, – проворчала она. – Я бы взяла купальник.Брет ухмыльнулся и с видом фокусника достал что-то из седельной сумки и бросил ей. Это был огромного размера ядовито-оранжевый нейлоновый купальник с крупными лиловыми цветами.– Это купальник Ма. Наверное, он вам великоват, – ухмыльнулся Брет. – Но это лучшее, что я смог найти.Дженни внимательно рассмотрела старомодный купальник. Если перекрутить на спине лямки и затянуть на талии ремешок от брюк, в нем вполне можно поплавать. На всякий случай она не снимет белья.После облачения Дженни немного замешкалась в кустах, но жара и призывный шум водопада придали ей решимости. Она спрятала медальон в карман рубашки и направилась к реке. Брет уже плавал. На нем были черные плавки; загорелое тело с широкими плечами, плоским животом и сильными, мускулистыми ногами вполне могло принадлежать профессиональному пловцу. Мокрые волосы отливали синевой.Дженни поправила лямки на плечах. Никакие ее попытки как-то подогнать купальник под себя не могли скрыть, что у Ма значительно больше плоти. «Какого черта?! – подумала она раздраженно. – Я достаточно прилично выгляжу, и нечего тут стесняться. Удовольствие поплавать в такой чистой воде после мутноватого душа ничем невозможно испортить».Дженни быстро нырнула, и у нее сразу захватило дух: ледяная вода обожгла. Но когда она вынырнула на поверхность, оказалось, что огромный купальник Ма заполнился водой и раздулся вокруг нее, как спасательный жилет.Между тем Брет, не обращая на нее ни малейшего внимания, плыл к другому концу каменного бассейна, где сверху падал небольшой водопад. Поднырнув, он встал под его струями и вдруг издал дикий крик радости, вспугнув успокоившихся птиц, которые снова с шумом взметнулись ввысь.Дженни расхохоталась вместе с ним, радуясь как ребенок. Купальник становился все тяжелее и тяжелее, и она наконец решилась. Развязав поясок на талии, она сняла купальник и закинула на ближайшую скалу, где было ровное, плоское место. Теперь ей было удобно и свободно. Она с удовольствием поныряла в глубину, поплавала на спине и на животе, а потом выплыла к плоским камням недалеко от деревьев. Там она вышла из воды и легла на теплый камень – ей было холодно, она устала с непривычки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47