Мередит старалась, хотя ей мешала эта женщина, не терять из виду Ника. Она подождала немного, этого времени ему бы хватило, если бы он захотел остановить ее. Кивнув в знак согласия, она повернулась к дверям.
Мередит успела сделать лишь пару шагов, как Ник схватил ее за руку и, быстро и уверенно шагая, вывел за дверь.
– Ник! – крикнула позади них Бесс. – Ник!
Странное чувство торжества овладело Мередит. Какой бы ни была причина, но он не позволил ей уйти одной. Она пыталась оглянуться, чтобы посмотреть на выражение лица Бесс, не было ли на нем той же ярости, что и в ее голосе, но Ник шел слишком быстро.
Мередит услышала его торопливый и разъяренный голос:
– Я провожу вас домой, но предлагаю помалкивать об этой поездке сюда, или я сделаю что-то такое, о чем мы оба будем сожалеть. Я растратил свое милосердие, разрешив этому ублюдку уйти. Для вас у меня его мало осталось.
Мередит молча кивнула. Ник тащил ее вперед, ей приходилось делать три шага там, где он делал один. Он остановил наемную карету. Выкрикнув адрес, он распахнул дверцу кареты с такой силой, что Мередит вздрогнула. Она пыталась обойтись без его помощи, но он торопился. Сердито ворча, он обхватил ее талию и втолкнул в карету. От страха перед ним и его устрашающим гневом она забилась в дальний угол кареты.
Он сел, вытянув длинные ноги, напротив нее, и карета потащилась к Беркли-сквер. Несколько минут он не обращал на нее внимания, глядя в узкую щель между занавесок, как будто он видел что-то интересное в этом непроницаемом тумане.
Наконец он нарушил молчание, спросив:
– Вас узнали? – Он продолжал смотреть в окошко, как будто ему было невыносимо смотреть на нее.
Сжимая плащ влажными ладонями, она облизала губы и ответила:
– Нет. По крайней мере я так не думаю.
– Ну, мы выясним это завтра, если ваша глупость навлекла новую беду на вашу голову.
Его слова прозвучали как пощечина, и она возмутилась. Она никогда безропотно не принимала оскорбления, а его постоянные нападки ей было трудно переносить.
– Я не глупая…
Сверкающий взгляд не позволил ей высказать остальные возражения.
– Нет? А как вы назовете ваш поступок? Рисковать своей репутацией и оказаться на пути Скелли Фэрбанкса – явно не поступок умной женщины. Полагаю, к списку ваших глупостей теперь я могу добавить жадность и хитрость.
Руки Мередит запутались в складках плаща, и она ударила ими по коленям.
– Так я навсегда останусь для вас преступницей? – К глазам подступили глупые слезы. Неужели она когда-то считала его добрым? Где тот человек, который так нежно обнимал ее в ту ночь, когда умерла Салли Фикней? – Не знаю, зачем мне вздумалось к вам прийти.
– В самом деле, зачем? Вы сказали, что это важно. – Он нахмурился.
Наступила ее очередь смотреть в окно. Она скрестила на груди руки, решив больше не говорить ни слова. Будь она проклята, если признается, что целью ее ночной поездки было представить на его рассмотрение ее девственность. Просить его не заставлять ее выходить замуж и тем самым не совершать еще один обман. В данный момент брак не казался таким отвратительным, если бы он избавил ее от бесившей ее власти Ника. Она не унизит себя просьбами.
– Что это – настолько важное, что вы рискнули попасть в лапы Фэрбанкса? Да знаете ли вы, что это за человек?
Она неприлично фыркнула. Скелли Фэрбанкс ясно показал во время их короткой встречи, что он за человек. Она продолжала смотреть в окно, она устала спорить с Ником, устала опускаться все ниже в его глазах, устала быть в десять раз глупее его. Думать, что действительно скучала по нему.
Мередит услышала, как он пошевелился и пересел на ее сторону сиденья. Она замерла. Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него.
– Он сутенер. И если вы попались ему на глаза, можете спорить, но он готовил для вас неприятное будущее.
Она подозревала об этом, но услышать, как он произносит слова с такой холодностью, с такой убежденностью… По телу Мередит пробежала мелкая дрожь.
Изображая храбрость, которую она не чувствовала, Мередит выдернула подбородок из его обжигающих пальцев.
– Но я защитила себя, не правда ли? В любом случае, откуда мне было знать, что подобные ему люди посещают ваше заведение? Что это у вас за место, куда опасно входить через дверь?
Мередит попала в точку. Она поняла это по тому, как Ник вздрогнул, как будто кто-то плеснул холодной водой ему в лицо.
Покачав головой, она попыталась извиниться:
– Простите меня…
– А чего вы ожидали от того, что связано со мной? – со злостью сказал он. – Я не джентльмен. Не лучше Фэрбанкса.
Она закрыла глаза от этих жестоких слов, слов, которым она отказывалась верить… слов, которые, она знала, были неправдой.
Он продолжал говорить, его голос звучал холодно, как голос незнакомца:
– Несмотря на то что вы разбили ему нос, вы больше никогда не должны попадать в подобную ситуацию. Вам не приходило в голову, что он мог отплатить вам тем же, если бы не появился я?
Мередит развела руками, признавая поражение.
– Я уже сказала, что сожалею. Он, прищурившись, посмотрел под распахнувшийся плащ.
– Что это на вас надето? – Прежде чем она смогла остановить его, он наклонился и сдернул плащ с ее плеч. При виде глубокого выреза в форме сердечка он широко раскрыл глаза. – Еще одна новинка леди Дерринг?
– Это просто платье. – Она старалась выглядеть равнодушной, но чувствовала, как краснеет оттого, что в душе она знала, что выбрала это платье для него. Раскрасневшись от смущения, она потянулась за плащом, чтобы снова набросить его на плечи.
Ник грубо сдернул с нее плащ.
– Ну, давайте посмотрим. Вы явно надели его, чтобы привлечь внимание. Разве не так поступают женщины? Одеваются, чтобы привлечь? Так давайте посмотрим, что вы желаете показать.
Мередит сделала попытку взять плащ.
– Отдайте его мне. Я не хочу оскорблять ваши чувства, – насмешливо сказала она.
Он свернул плащ в узел и засунул себе за спину.
– Я не чувствую себя оскорбленным. – От его хрипловатого голоса жаркая волна пробежала по ее телу. Он притянул ее к себе. – Признаюсь, мне вдруг захотелось услышать, зачем вам было необходимо поговорить со мной. – Он откинулся назад, как бы случайно увлекая ее за собой, что было бы странно, ибо их близость была совсем не случайной.
– Отпустите меня. – Мередит беспомощно хваталась за воздух, ей некуда было положить руки, кроме его груди. Ее ладони упали на его твердые выступавшие мышцы. Пытаясь освободиться, Мередит выгнула спину, но добилась лишь того, что ее грудь едва не выскочила из лифа.
Взгляд Николаса остановился на ее почти обнажившейся груди.
– Я был нужен… вам? – От нее не ускользнула двусмысленность вопроса.
– Нет, – солгала она.
– Нет? Тогда зачем вы здесь? – Он дотронулся до локона, упавшего на ее грудь, и рассеянно гладил его пальцами.
Его легкомысленный тон возмутил ее. Как и его ленивый взгляд на ложбинку между ее грудями. Он оставил в покое локон и провел пальцем по чувственной коже груди. Он запустил палец под лиф платья, и Мередит почувствовала, как он коснулся ее соска и принялся гладить его. Туда и сюда, туда и сюда, и от каждого движения кровь приливала у нее к голове.
Мередит слабо застонала – от своей слабости или возбуждения – она не могла сказать. Ник пристально смотрел на нее, одним рывком спуская еще ниже лиф ее платья. Ее обнаженные груди наполнили его грубые ладони. Ее удерживала всего лишь эта соблазняющая нежность, но она не могла оторваться от него. Боль внизу живота становилась все ощутимее. Колени обхватили его бедра. Она опустилась к нему на колени, потрясенная и возбужденная ощущением чего-то твердого, поднимавшегося навстречу ее самому интимному месту. В его глазах была грубая жажда обладания, от которой у нее перехватывало дыхание. Он пощипывал ее соски, эти маленькие твердые бугорки, растирая их между мозолистыми ладонями. Словно раскаленное железо, наслаждение пронзило ее, и из глубины груди вырвался тихий глубокий вздох.
Он перевернул ее на спину, положив на грубое плюшевое сиденье, в темноте она видела только очертания его головы, когда он взял в рот ее сосок. Влажная теплота его губ и языка заставила ее вскрикнуть. Он просунул руку между се бедрами, и только тонкая ткань ее платья защищала ее. Он поглаживал ее, повторяя ритм движения кареты.
Выдохнув его имя, Мередит ухватилась за его волосы и выгнулась, прижимаясь грудью к его губам.
Он смотрел на нее горящими как угли глазами.
– Скажи, что хочешь этого. – Его отчаянная просьба отозвалась спазмой в ее животе.
Она провела рукой по его волосам, нежно перебирая локоны, как будто это были растрепанные ветром перья. Она определенно хотела этого. Хотела его. Возможно, это желание и вызывало все ее поступки. Истинная причина, почему она хотела видеть его. Бог свидетель, ее мысли были заполнены им с тех пор, как он ворвался в ее жизнь, ее тело хотело его с самого первого прикосновения к ней в ту ночь около детской.
Его всепоглощающая страсть, которую она видела в его глазах, потрясла ее. В ней она увидела отражение своей красоты. Неуклюжей дочери викария больше не существовало. Как и не было брошенной невесты.
– Я хочу тебя. – Мередит почти не узнавала своего грудного голоса, она только знала, что хочет, чтобы он продолжал ласкать ее, продолжал заставлять ее чувствовать, может быть, впервые за всю ее жизнь, что она чего-то стоит. Она настойчиво кивнула. – Я хочу тебя.
Он колебался, темная тень заглушила блеск его глаз, и она в то же мгновение поняла, что он вспоминает, кем она была и как она обманывала его.
– Вам не следует, – сказал он, затем более твердым голосом объяснил: – Мне не следует.
Мередит разочарованно заморгала.
– Но вы хотите. Мы оба хотим.
Он убрал от нее руки, оставив ее потерянной и страдающей. И совсем другой огонь, не похожий на тот, что только что горел в его глазах, вспыхнул в них. Сжимаясь под его взглядом, в котором больше не было ни понимания, ни удивления, она чувствовала себя Евой, пытающейся скрыть свой стыд.
– Прикройтесь.
Это единственное слово ударило ее как пощечина, и она вдруг почувствовала себя такой, какой была семь лет назад: наивной девушкой в наглаженной ночной рубашке, сидящей на большой красивой кровати в ожидании брачной ночи, о которой мечтала. Но она так и не наступила. Огонь камина отбрасывал блики на светлые волосы Эдмунда, придавая им рыжий оттенок, когда он наклонился над ней, его слова было невыносимо слушать из-за небрежного тона, каким он произносил их: «Дорогая, чтобы соблазнить меня, требуется нечто большее, чем сварливая дочь викария. Я женился на тебе только для того, чтобы угодить отцу».
Мередит тряхнула головой, отгоняя горькие воспоминания, и напомнила себе, что Ник не Эдмунд. Ник целовал ее, ласкал ее. Он хотел ее. Его жаждущий взгляд, брошенный на нее, на ее лицо, волосы, плечи, остановился на ее груди.
– Я сказал, прикройтесь. – Он говорил сурово и быстро, заставляя ее что-то делать.
Путаясь в платье, она заговорила с притворной легкостью и безразличием, желая ранить его так же, как его отказ ранил ее.
– Я думала, вы опытный человек. – Она оглядела его лицо и тело холодным оценивающим взглядом. Вздохнув и делая вид, что его отказ мало что значил, а не был сокрушительным ударом, она добавила: – Раз уж у вас нет склонности к этому, полагаю, мне придется подождать брачной ночи.
Он схватил ее руку, в наказание сжимая ее до боли.
Мередит сердито отвела глаза от его лица и посмотрела на его руку.
– Отпустите меня, – спокойным тоном приказала она.
Она смотрела, как меняется выражение его лица, как хочется ему доказать свое превосходство. Наконец он коротко кивнул, по-видимому, найдя решение.
– Ты так сильно хочешь этого? – прорычал он. – Я тебе это дам.
Глава 19
Ник набросился на нее с такой страстью, целуя с такой яростью, что знал – на следующий день у нее будут посиневшие припухшие губы. Опасное сочетание вожделения и ярости владело им. Вожделение он понимал. Желание овладеть ею сводило его с ума, оно преследовало его с самого начала. Но он не понимал своей ярости. Ее вызывала мысль о другом мужчине. Он понимал, что это неразумно, поскольку Мередит искала мужа по его настоянию. Он хотел, чтобы она вышла замуж, хотел, чтобы она исчезла из его жизни. Ник застонал от страсти и разочарования в себе. Он не мог разобраться в своих чувствах. Все, что он знал, заключалось в том, что сейчас, в эту ночь, он овладеет ею. Она будет принадлежать ему. Эта проклятая страсть не оставит его, пока он не насытится ее телом. Только тогда он сможет отпустить ее.
– Обратного пути нет, – предупредил он между поцелуями скорее себя, чем ее. Его руки скользили по ее телу. Схватив края лифа, он рывком спустил его.
Он наслаждался поцелуями. Она отвечала ему, их языки сплетались в каком-то сложном танце. Она была сладкой как мед, и он целовал ее долго и страстно, упиваясь нектаром, пока опьянение не овладело им. С жадностью его руки мяли ее груди, пока она не застонала.
Он торжествовал – она погрузила пальцы в его волосы и притянула его голову к своей груди.
Не спуская с нее глаз, он провел языком по одному соску, затем по другому. Ее глаза потемнели, и огонь пробежал по его жилам, когда она начала обольстительно извиваться под ним.
И все же где-то в дальнем уголке сознания Ника не покидала мысль, что он ласкает ту самую женщину, которая обхитрила, обманула и до безумия раздражала его. В какой момент она стала желанной и больше не воспринималась им как вошедшая в поговорку назойливая муха?
Словно читая его мысли, она нахмурилась и решительно покачала головой:
– Не надо ни о чем думать.
Взяв в ладони его лицо, она притянула его к себе и страстно поцеловала. Ощущение ее нежных ладоней на щеках возбудило его как ласка самой опытной куртизанки, заставляя его обо всем забыть. Правильно. Не надо никаких мыслей, только чувства.
Со стоком, впиваясь пальцами в гладкую округлость ее плеч, он долго не отрывался от ее губ.
Мередит расслабилась и прошептала:
– Я хочу быть с тобой. Когда я буду старой замужней леди, мне будет что вспомнить.
Открыв глаза, он прервал поцелуй, посмотрел на нее и смахнул с ее висков легкие пряди. Его снова взволновала мысль о ее другом мужчине. И он ответил ей еще одним долгим поцелуем. В эту минуту ему не хотелось думать, что она выйдет за кого-то замуж. Как и она, он хотел сохранить воспоминание, в котором не было бы места призраку будущего мужа.
Приняв решение больше не говорить ни слова, он продолжал целовать ее. Поцелуи становились все горячее, все более возбуждающими. Подняв ее юбки до бедер, он ловко снял с нее нижнее белье. Он гладил ее мягкую как шелк кожу на бедрах, пока не добрался до самого интимного места и не убедился, что она готова принять его. Он погрузил палец во влажную теплоту. Мередит вскрикнула и сжала внутренние мышцы, радостно принимая его. Его шумное прерывистое дыхание сопровождалось тихими звуками, выходящими из глубины ее горла. Он повторил свое движение, подготовляя ее, и застонал, когда ее мышцы снова сжались. Он нащупал маленький бугорок и обводил его большим пальцем.
Ник все сильнее поглаживал эту жемчужинку, пока Мередит не вскрикнула. Все ее тело содрогнулось, и ее бедра надавили на его руку.
Неудовлетворенность вызывала боль, больше он не мог терпеть. Дрожавшими от предвкушения руками он освободился от одежды и готовился войти в нее, когда их взгляды встретились. Он еще никогда не испытывал чувства, охватившего его, когда он скользнул в глубину ее тела и одним движением слился с ней. Это было ощущение истины, свершения, совершенства. Как будто все, что было до того в его жизни, вело к этому моменту с этой женщиной. Она замерла, закрыв глаза в ожидании боли, и он, услышав ее хриплое дыхание, поспешил разжечь ее страсть.
Наклонив голову, он горячим дыханием обжигал ее ухо, ласкал языком и пощипывал зубами его мочку, пока ее дыхание не участилось, а мышцы обхватили его любовный инструмент, как плотно натянутая перчатка.
Он снова и снова входил в нее. Она стонала, впиваясь пальцами в его плечи. С наслаждением он, распаленный ее экстазом и чувствуя, как ее пальцы впивались в него, ускорил свои движения, прижимая ее к подушкам сиденья. Она постепенно сползала с сиденья, утыкаясь лицом в его шею. Ее крепкие мелкие зубы прокусывали его рубашку над его соском, побуждая его поторопиться. Она громко вскрикнула и упала на сиденье. Покрытая тонкой пленкой пота, ее грудь блестела в темноте кареты. Ник положил руки на ее груди, сжимая их, и Мередит издала тихий горловой стон, а он продолжал пробиваться все глубже, ему было тесно в ее узкой горячей глубине, он еще никогда не ощущал ничего подобного. Откинув голову, он что-то выкрикнул и мощным толчком в последний раз вошел в нее.
Уронив голову на ее плечо, он вдыхал запах женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30