Через несколько дней германский посол граф Брокдорф-Рантцау попросил приема. Был принят. Чичерин и Литвинов предъявили требования: германское правительство должно принести извинения. Виновные – наказаны. Ущерб – возмещен.
Граф откланялся, но через три дня снова явился. Литвинов повторил требования. В Берлине поняли, что Советское правительство твердо стоит на своем.
События развивались в соответствии с планами советских дипломатов. И закончились полной победой. 29 июля 1924 года был подписан Протокол об урегулировании инцидента. Германское правительство выразило свое сожаление по поводу происшедшего. Руководитель выступления полиции отстранен от должности, все виновные наказаны. Третий пункт протокола гласил: «Германское правительство заявляет о своей готовности возместить произведенный германскими должностными лицами в здании Торгового представительства материальный ущерб, выказывая при этом предупредительное отношение».
Впервые в истории крупная держава принесла извинение Советскому Союзу. Инцидент был исчерпан. Жизненность Рапалльского договора еще раз доказана. Авторитет Советского правительства еще больше вырос в глазах трудящихся СССР. И в глазах всего мира.
Буржуазная печать отметила исключительно корректный тон советской дипломатии, ее выдержку и высокое чувство собственного достоинства.
Был ли доволен достигнутым результатом Литвинов? Максим Максимович был человеком сдержанным. Никогда не выказывал восторга, не проявлял излишней торопливости в оценке событий. Он умел ждать и заглядывать в будущее. Еще внимательнее стал присматриваться к Германии.
Тот факт, что с первых дней работы в Наркоминделе Чичерин большое внимание уделял странам Востока, породил мнение, что Литвинов Востоком не занимался. И даже позже, когда Литвинов уже был народным комиссаром иностранных дел, считалось, что к Востоку он относится «прохладнее», занимается этими проблемами Карахан, а затем Стомоняков.
Была ли действительно присуща Литвинову недооценка Востока? Есть неоспоримые доказательства, свидетельствующие о том, что Литвинов не обходил вниманием страны Востока уже в первые годы своей дипломатической деятельности и у него выработалась своя концепция. Пожалуй, достаточно ясно она была выражена в том же письме в Политбюро, в котором он в начале февраля 1922 года изложил свою позицию по поводу Генуэзской конференции. В письме есть такая фраза: «Нынешние правительства восточных стран не являются выразителями национально-освободительных стремлений, готовы продать себя, интересы своих стран, а нас и подавно. Охлаждение к нам правящих сфер не помещает, а, наоборот, поможет нам поддерживать демократическое движение, поскольку таковое имеется на Востоке».
В этих последних словах – ключ к пониманию тогдашней точки зрения Литвинова. Разумеется, уже в то время были страны Востока – и Турция тому первый пример, – в которых правительства в определенной мере отражали национально-освободительные стремления. Но подавляющее большинство восточных стран были тогда колониями или полуколониями, находились в полной или частичной зависимости от колониальных держав. В этих странах, даже в таких крупных, как Китай, Индия, рабочий класс – главный носитель революционных тенденций – не был развит. Государства Востока справедливо видели в Советском Союзе своего защитника в борьбе против колониального гнета, что создавало основу для развития отношений с ними. И советская дипломатия, безусловно, стремилась к налаживанию этих отношений. Литвинов много занимается взаимоотношениями с Афганистаном, Китаем, Персией, Турцией, особенно активно после того, как 18 октября 1924 года II сессия ЦИК заслушала доклад Чичерина и одобрила деятельность НКИД, «направленную на упрочение мира и укрепление международного положения Союза ССР, и в частности по оформлению нормальных отношений с государствами Запада и Востока».
С. И. Аралов свидетельствует: «Чичерин был тем дипломатом, который острее и шире других развивал мысли В. И. Ленина по вопросам Востока, решал эти вопросы, посоветовавшись с Литвиновым. Максим Максимович был великолепным знатоком политических ситуаций, проникал в их сущность».
Связи со странами Востока становились шире, разностороннее. В 1928 году Москву посетил король, или, как он тогда был титулован, эмир, Афганистана 36-летний Аманулла-хан. Еще в 1919 году эмир установил дипломатические отношения с Советской Россией.
Аманулла-хан поселился в доме на Софийской набережной. Гостю отвели целый флигель, оказывали всяческое внимание. В Кремле был устроен большой прием. Известно было пристрастие афганского владыки к лошадям. В Москву привезли отличных скакунов арабских кровей, их водили показывать эмиру. В Москве тогда было наводнение, по Софийской набережной плавали на лодках. Ворота в дом Наркоминдела пришлось засмолить, и выход оттуда был на Болотную площадь, куда и водили скакунов. Эмир был большим знатоком лошадей, внимательно осматривал их, восхищался, отобрал великолепные экземпляры.
С Амануллой-ханом шли переговоры, в которых обсуждались вопросы дальнейшего развития политических и экономических связей. Литвинов принимал участие в этих переговорах. Дружественные отношения, установленные в 1919 году и закрепленные договором с Афганистаном, подписанным от имени РСФСР Чичериным и Караханом 28 февраля 1921 года, стали еще прочнее.
Не раз Литвинов вел переговоры с дипломатами разных стран Востока.
Осенью 1926 года Георгий Васильевич Чичерин уехал на полгода лечиться за границу. Его замещал Литвинов.
После отъезда Георгия Васильевича произошли события, осложнившие международное положение Советского Союза. Особенно серьезная обстановка складывалась на Дальнем Востоке. После конфликта на КВЖД в январе 1926 года последовала целая серия провокаций, инспирированных антисоветскими силами. 6 апреля 1927 года вооруженная полиция и солдаты ворвались в здание советского полпредства в Пекине, учинили погром, арестовали некоторых сотрудников. В Шанхае советские дипломаты с пистолетами в руках оборонялись от озверевших налетчиков.
Налеты на советские представительства были организованы реакционными кругами Англии. Советник английского посольства О'Малли вел переговоры с кантонским правительством, которое требовало вывода английских войск из Китая. Переговоры провалились. Англия, ссылаясь на сфабрикованные «документы», начала злобную антисоветскую кампанию, утверждая, что виновниками срыва англо-китайских переговоров являются «советские агенты».
Нелегко было в ту горячую пору без Чичерина. Может быть, чаще обычного Литвинов поддерживал связь с Центральным Комитетом партии, вносил в правительство предложения, рекомендации. Никогда не применял в своих письмах в Совнарком такие выражения, как «НКИД настоятельно просит» или «НКИД настаивает». Писал просто: «НКИД просит», «НКИД рекомендует или предлагает». Предложения Литвинова, одобренные правительством, воплощались в конкретные дипломатические акции.
19 февраля 1927 года двадцать девять членов ЦИК обратились с запросом в Президиум ЦИК по поводу злостных нападок на Советский Союз со стороны некоторых членов английского правительства и консервативных кругов. 21 февраля Литвинов выступил на сессии ЦИК с заявлением по этому вопросу. «В Англии, – сообщает Литвинов членам ЦИК, – действительно имеет сейчас место новая вспышка антисоветской кампании, которая датируется, однако, не со вчерашнего дня. Эта кампания систематически проводилась и до восстановления дипломатических отношений и никогда не прекращалась, то затихая, то вновь вспыхивая с большей или меньшей силой в моменты переживания Великобританией внутренних и внешних затруднений».
Литвинов называет инспираторов и организаторов новой антисоветской кампании. «Это, во-первых, русские эмигранты, монархисты, бывшие царские чиновники, засевшие в Лондоне, пользующиеся там своими старыми связями и покровительством английского чиновничества и даже некоторых членов нынешнего английского правительства, а во-вторых, немногочисленная, но располагающая большими денежными ресурсами группа так называемых кредиторов России, т. е. иностранных собственников национализированной Октябрьской революцией промышленности, и крупных спекулянтов, скупивших акции бежавших за границу бывших российских промышленников с нефтяниками во главе. Именно эти группы в первую очередь до сих пор продолжают наивно думать, несмотря на неудачный опыт интервенции, предпринятой Англией в свое время по их наущению и в их интересах, и других устрашительных мер, что они могут запугать 150-миллионное население Советского государства и продиктовать ему условия соглашения».
Литвинов говорит, что Советский Союз не скрывал и не скрывает своего искреннего сочувствия китайскому народу в его освободительной борьбе за независимость, но это не должно помешать установлению совершенно нормальных отношений с Англией. «Выполняя волю к миру… трудящихся масс Советского Союза в полном соответствии с такими же стремлениями широких народных масс Великобритании, Советское правительство будет и впредь следовать своей миролюбивой политике, исключающей всякую агрессивность в отношении других стран».
Жаркая весна выдалась в 1927 году. Китайские милитаристы, подстрекаемые Англией, продолжали провокации, обыски в квартирах, ограбление, избиение советских граждан. 12 мая с новой силой вспыхнул очаг беспокойства в Лондоне. Полицейские устроили налет на дом № 49 по улице Мургейт, где находился АРКОС – учрежденное в 1920 году англо-русское кооперативное общество, созданное для ведения торговых операций. И здесь обыск, грубейший полицейский произвол, а за этим – разрыв дипломатических отношений с Советским Союзом. 7 июня приходит печальное сообщение из Варшавы: убит советский полпред Петр Лазаревич Войков.
По всей стране прокатились митинги, на которых трудящиеся заклеймили позором убийцу и его покровителей. Необычайное волнение царило и в самом Наркоминделе. Комсомольцы НКИД собрались на митинг, а члены бюро комсомольской ячейки решили пойти к Литвинову за советом. Пусть он, старый член партии, скажет им, что они должны делать.
Литвинова комсомольцы застали в кабинете. Он молча выслушал взволнованные вопросы, внимательно, изучая, смотрел на их возбужденные лица. Думал, что им ответить. Вчера убили Вацлава Вацлавовича Воровского, сегодня Петра Лазаревича Войкова. Кто падет завтра от руки убийцы. Комсомольцы понимали, что творится в душе старого партийца и дипломата. Ждали ответа. И он сказал им:
– Вы дипломаты и обязаны об этом всегда помнить. Но вы и комсомольцы и не имеете права это забывать… Подумайте сами.
Комсомольцы взяли красные знамена и пошли к зданию посольства буржуазной Польши. Они шли через Охотный ряд, затем по Никитской улице и пели: «Вышли мы все из народа, дети семьи трудовой». У здания посольства они стояли молча, и ветер играл красными полотнищами над их головами. Все же они были дипломаты…
29 июля 1927 года собрался объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б), обсудивший международное положение. В резолюции пленума указывалось, что «настоящее международное положение характеризуется, в первую голову, крайне напряженным отношением между империалистической Англией и пролетарским СССР, с одной стороны, военной интервенцией империализма в Китае – с другой. Опасность контрреволюционной войны против СССР есть самая острая проблема текущего периода. Обострение противоречий между СССР и его капиталистическим окружением является главной тенденцией настоящего периода, что, разумеется, не исключает той или другой полосы некоторого улучшения отношений на том или другом фронте борьбы».
Стремлению империалистических держав создать единый антисоветский фронт была противопоставлена миролюбивая дипломатическая деятельность Советского Союза. В Женеве должна была открыться IV сессия Подготовительной комиссии к конференции по разоружению, и СССР заявил о своем желании участвовать в ней. Руководить работой советской дипломатии в Женеве Советское правительство поручило Максиму Максимовичу Литвинову.
Подготовительная комиссия была создана в конце 1925 года, СССР был вынужден отказаться от участия в трех предыдущих сессиях комиссии, проходивших в Швейцарии, поскольку правительство этой страны не дало оценку факту убийства Воровского. Теперь извинение принесено, и Советское правительство посылает свою делегацию. Глава делегации – Литвинов, член делегации – Луначарский.
Обстановка в Женеве необычайно сложная. Там находится штаб-квартира Лиги наций. Там плетутся сети интриг против СССР.
Накануне отъезда Литвинов пригласил корреспондентов, изложил нашу позицию: «Советская делегация явится в Женеву со своей собственной программой. Она будет считать своими союзниками в Женеве тех делегатов, которые либо присоединятся к этой программе, либо выступят с предложениями, идущими в том же направлении. Она будет считать одной из своих задач фиксирование внимания комиссии, а затем конференции на необходимости создания действительно прочных и наиболее эффективных гарантий мира и будет бороться против попыток отвлекаться в сторону третьестепенных вопросов и бесплодных резолюций или же превращать комиссию или конференцию в орудие политики того или иного государства или группы государств».
23 ноября 1927 года советская делегация выехала в Женеву. Мировая печать уделила советским дипломатам много внимания. Французская «Тан» писала, что заявление Литвинова является «изумительно смелым». Немецкая «Дойче альгемайне цайтунг» констатировала, что некоторые английские и французские газеты крайне недовольны составом советской делегации и опасаются двух вещей: неприятной для Англии и Франции принципиальной советской программы разоружения и попытки возобновления отношений между СССР и Англией. Орган немецких националистов «Крейц цайтунг» писала, что «в лице СССР на сцену в вопросе разоружения выступает новый игрок, ожидаемый всеми с большим напряжением, а противниками разоружения – с известной опаской».
Особое место в газетных публикациях отводилось лично Литвинову. Вспомнили его работу в Англии, переговоры с англичанами и союзниками в Копенгагене, миссию в Швеции, его роль в Генуе, Гааге и на Московской конференции по разоружению, гадали, какую тактику он применит в Женеве. Немецкая газета «Дер таг» писала: «Вопреки планам тех, кто созвал теперешнюю сессию комиссии, Литвинов потребует открытия общих прений по вопросу о разоружении. Ему, вероятно, удастся осуществить это требование, конечно, не без некоторых предварительных дипломатических переговоров… Едва ли можно будет избежать контакта между Литвиновым и Чемберленом… Во всяком случае, в Женеве предстоят интересные дипломатические переговоры, если Литвинов будет иметь успех со своей тактикой, а пока не видно, каким путем можно решительно обороняться против этой тактики».
Небезопасной была поездка в Швейцарию. Так называемая «Фрейбургская группа швейцарцев» – белогвардейские эмигранты – грозила убить Литвинова и Луначарского, если они появятся в Женеве. Но все обошлось благополучно. Правда, на границе салон-вагон, в котором ехали советские дипломаты, буквально облепили полицейские агенты в штатском. Время прибытия советской делегации в Женеву держали в строгом секрете, однако к приходу поезда на перроне собралась большая толпа… с цветами. Но «сюрприз» все же был подготовлен. Пресса сообщила, что к приезду Литвинова в Женеве начала выходить антисоветская газета, редактором которой является белогвардеец Кубалов.
В первый же вечер Литвинов и Луначарский исчезли, ушли, ничего никому не сказав. Ушли порознь. Без охраны, потому что ее не было, да если бы она и была, то они ускользнули бы. Вся крохотная советская колония очень волновалась в тот вечер, ибо никто не знал, где они.
А они ушли бродить по тем местам, которые так живо напоминали им годы эмигрантской жизни. Литвинов побывал у дома, где он жил. Хотел зайти туда, но уже было поздно. И он ушел на улицу Кулувреньер, к дому № 27, где находилась типография «Искры». Дом был все такой же, не тронутый временем. Литвинов все никак не мог уйти и долго стоял там, пока чьи-то шаги не заставили его оглянуться.
Подошел Луначарский.
– Я не сомневался, что вы сюда придете, – тихо сказал Литвинов.
– И я не сомневался, что вас здесь увижу, – ответил Анатолий Васильевич.
И они еще долго стояли у старого дома. А потом пошли вдоль берега Роны по дороге, ведущей в горы. Была ночь. Вдали угадывались глетчеры Валисских Альп. Луначарский декламировал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57