Работа в издательстве имела для Литвинова большие преимущества. После нашумевшей высылки из Парижа поездки во Францию и Германию были для Литвинова затруднены. Но, как служащий английского издательства, он мог рассчитывать на такие поездки и через некоторое время воспользовался этим. Тем более что издательство очень ценило Литвинова за хорошее знание языков и умение квалифицированно разобрать литературное произведение.
После скоропалительного распада коммуны в Илинге Литвинов поселился в Монингтон Крезонт в дешевых меблированных комнатах. У него никто не бывает. Работа занимает практически все время. Из Франции и Германии приходят книги. Их надо прочитать или хотя бы просмотреть, написать рецензии, аннотации, ответить на десятки писем. Он часто забирает из конторы кипы книг домой, допоздна сидит над ними. Единственное его развлечение в эти годы – кино. Изредка вечером он забегает в небольшой иллюзион недалеко от Монингтон Крезонт.
В субботние дни Литвинов часто гуляет по притихшим улицам или идет в гости к семье Клышко, с которой он сблизился в то время. Николай Клышко – профессиональный революционер, поляк по национальности, давно живет в Лондоне, эмигрировал из России, после II съезда стал на сторону большевиков.
Клышко устроен лучше многих других эмигрантов. Имеет хорошую должность в фирме «Виккерс», прилично зарабатывает, женился на англичанке. Филис – высокая, рыжая, очень красивая женщина.
Жили Клышко на Хай-стрит, в Хемпстэде, в обычной английской квартире из соединенных лестницей четырех комнат: две вверху, две внизу. Литвинов приносил несколько бутылок любимого пива, Филис приготавливала бифштексы. Беседа затягивалась до полуночи. Литвинов и Клышко говорили по-русски, чтобы не посвящать Филис в партийные дела. Литвинов уже был секретарем Лондонской группы большевиков и держал в своих руках связь русских эмигрантских организаций в Англии не только с Россией, но и со всеми эмигрантскими большевистскими колониями в Европе и Америке.
Международная обстановка была очень тревожной. Все явственнее обозначались признаки надвигающейся всемирной бойни. В октябре 1912 года на Балканах началась война Черногории, Сербии, Болгарии, Греции против Турции. 1913 год ознаменовался новым военным конфликтом: между Болгарией и другой коалицией государств – Грецией, Сербией и Румынией. Шовинистический угар плыл над Балканами, распространялся по всей Европе.
Европейский рабочий класс с беспокойством наблюдал за событиями, требовал энергичных действий от своих лидеров. Осенью 1912 года в Базеле собрался экстренный международный конгресс социалистов. Принятый манифест призвал рабочий класс всеми средствами содействовать предотвращению войны, а если она разразится, то добиваться «свержения классового господства капиталистов».
Ленина, большевиков, однако, не покидало беспокойство, что лидеры правой европейской социал-демократии займут соглашательскую позицию. Ленин слишком хорошо знал их всех лично, множество раз встречался, беседовал, спорил с ними. Владимир Ильич был уверен, что некоторые, как, например, Жорес, будут до конца последовательными в борьбе против войны. Но он не верил ни лидеру английских социалистов Гайндману, ни лидеру бельгийских социалистов Вандервельде. Не было уверенности и в вождях правого крыла германской социал-демократии.
Летом 1913 года Ленин приехал из Поронина в Швейцарию в связи с болезнью Надежды Константиновны. В Берне ей была сделана операция в клинике профессора Кохера. Ленин использовал свое пребывание в Швейцарии для чтения рефератов. Узнав об этом, Литвинов выехал в Женеву.
10 июля Ленин выступал с рефератом «Национальный вопрос и социал-демократия» в Народном доме, расположенном на улице Дюбуа-Мелли, 3–6. Зал был переполнен. Литвинову с трудом удалось пробраться поближе к докладчику.
Татьяна Федоровна Людвинская вспоминает: «Литвинов пришел в косоворотке с пояском, производил впечатление типичного большевика-профессионала. Владимир Ильич со всеми приветливо поздоровался, был взволнован встречей, пытливо всматривался в лица людей, расспрашивал о трудностях житья-бытья, о товарищах, которых давно не видел.
После реферата Владимир Ильич попросил товарищей выступить с сообщениями. Слушал внимательно, иногда записывал, задавал вопросы, старался выжать из них все, что они знают или должны знать о положениях в своих странах. Литвинова Владимир Ильич попросил сделать подробное сообщение о настроениях английского рабочего класса, его лидерах, о положении в Международном социалистическом бюро, с которым Литвинову уже приходилось иметь дело.
Когда все выступили, слово взял Владимир Ильич. Говорил о решениях Базельского конгресса, но все время обращался к положению в России, говорил о том, что надвигается война и надо подумать о нашей работе в России, о новых условиях, которые могут возникнуть, и к ним надо подготовиться.
Когда собрание закончилось, Литвинов подошел к Владимиру Ильичу. Уединившись, они тихо о чем-то говорили. Это была одна из тех многочисленных бесед, которые Ленин вел и в Мюнхене, и в Лондоне, и в Женеве, и в Кракове – всюду, где жил и работал. И подробности этой беседы, как многих, подобных ей, во время которых обсуждались и решались важнейшие для судьбы революции вопросы, направлялись действия большевистской партии, навсегда останутся неизвестными. Просто сидели и беседовали два единомышленника: 43-летний Ленин – основатель первой пролетарской партии в России и 37-летний Литвинов – один из бойцов этой партии. Прощаясь, Ленин просил регулярно информировать его о положении дел в лондонской колонии.
После возвращения Литвинова из Женевы к нему на Монингтон Крезонт пришли супруги Клышко. Литвинов не ждал их, к нему вообще в те годы никто не ходил. Литвинов был смущен и даже рассердился, что его не предупредили. Филис была шокирована видом конуры, в которой жил Литвинов, и тут же предложила ему переехать к ним на Хай-стрит, в Хемпстэд. Здесь же состоялся «семейный совет». Клышко подтвердил предложение Филис.
Через некоторое время Литвинов переехал на Хай-стрит. Сразу же сообщил Ленину свой новый адрес. Вскоре туда пришло письмо. Владимир Ильич писал, что Литвинов назначен официальным представителем ЦК РСДРП в Международном социалистическом бюро. Ленин спрашивал, на какую фамилию Литвинову выслать мандат – Гаррисона или Литвинова.
Начался новый важный этап деятельности Литвинова. Он выдвигается на авансцену как политический деятель международного масштаба.
Осенью 1913 года Ленин провел возле Кракова, в Поронине, совещание ЦК РСДРП с партийными работниками, на котором были изложены задачи российской социал-демократии. Совещание указало, что главными требованиями по-прежнему являются: демократическая республика, конфискация помещичьих земель, восьмичасовой рабочий день. Были приняты решения по национальному и другим вопросам.
Решения Поронинского совещания надо было немедленно довести до сведения социал-демократических партий всех стран, в первую очередь представить их в Международное социалистическое бюро. Владимир Ильич поручил Литвинову срочно организовать в Лондоне переводы решений ЦК на английский, французский и немецкий языки и представить их в МСБ.
Заседание Международного социалистического бюро было назначено на 1 декабря в Лондоне. Туда должны были приехать все лидеры II Интернационала социалистических партий Европы: Жан Жорес, Карл Каутский, Камиль Гюисманс, Отто Бауэр, Виктор Адлер, Эмиль Вандервельде, Эдуард Вальян, Роза Люксембург.
Стало известно также, что в Лондон вот-вот нагрянут лидеры ликвидаторов и меньшевиков – Чхеидзе, Чхенкели, Рубанович, Днепров, Семковский.
После Пражской конференции РСДРП в январе 1912 года ликвидаторы зачастили в английскую столицу. Потерпев поражение в Праге, они решили избрать Лондон одним из плацдармов для наступления. На заседании Международного социалистического бюро их представители собирались поставить вопрос о крайне неблагополучном положении в российской социал-демократии и тем самым ввести в заблуждение европейские социалистические партии. Ленин поручил Литвинову дать бой меньшевикам и ликвидаторам.
Последняя осень перед мировой войной даже для Лондона выдалась необычайно туманной и дождливой. Было сыро и неуютно. После переезда к Клышко на Хай-стрит Литвинов чувствовал себя лучше, почти исчез бронхит, мучивший его последнее время. Но жизнь под покровительством Филис имела и свои неудобства. Опытнейший конспиратор, Литвинов тщательно скрывал свои партийные связи, переписку с Заграничным бюро большевиков. Теперь письма он получал на Хай-стрит, и Филис, не лишенная любопытства, как и всякая женщина, слишком внимательно разглядывала конверты, приходившие на его имя. Да и опекала она своего «постояльца» слишком назойливо: то предложит завтрак не по карману Литвинову, то вдруг проявит интерес к его гардеробу, заставляя купить новое пальто, а у него лишь одни пенсы в кармане.
Литвинов вставал рано, старался незаметно ускользнуть из дому, шел в дешевую таверну, где толкался после ночной смены рабочий люд, брал кружку любимого эля и кусок бекона – вот и весь завтрак. А потом уходил на Шарлот-стрит узнать последние новости из России.
28 ноября Литвинов, как обычно, встал рано, но только направился к двери, как появилась Филис:
– Тут вам, Макс, письмо, но, судя по конверту, не от дамы, духами не пахнет.
Письмо было из Кракова от Владимира Ильича. Ленин излагал свои советы, высказывал пожелания в связи с предстоящим выступлением Литвинова на заседании социалистического бюро. На его имя был выслан мандат, в котором указывалось, что Максим Литвинов является официальным представителем Центрального Комитета РСДРП большевиков и ему поручается представлять партию в Международном социалистическом бюро.
И перед заседанием, и в ходе его Литвинов вел переписку с Лениным. Письма эти подробно свидетельствуют о том, как Литвинов выполнил задание Владимира Ильича, и воссоздают поразительную по колориту картину происходивших событий. Они показывают, какую решительную борьбу вели большевики против меньшевиков, ликвидаторов, против соглашателей из II Интернационала в канун первой мировой войны. Но письма показывают и роль Литвинова в этой борьбе партии, его последовательный большевизм, громадную работу, проделанную им в лондонский период его эмигрантской жизни.
Итак, обратимся к письмам M. M. Литвинова В. И. Ленину.
В. И. Ленину в Поронин
«3 декабря 1913 г.
Дорогой Владимир Ильич,
получил оба пакета 1) протоколы совещания и 2) прочие документы и вырезки. Я понял из Вашего письма, что все документы: доклад, приложение к нему и резолюции переводятся на немецкий язык Загорским в Лейпциге.
Смущает меня, однако, фраза: «Хорошего немца-переводчика достаньте обязательно». Для чего же? Здесь такого переводчика не найду. Жду, следовательно, немецкого перевода документов от Вас или из Лейпцига. Перевожу только на анг[лийский] язык… Послали ли Вы уже доклад и резолюции Гюисмансу? Или мне нужно будет это сделать? Почему подписано Каменевым? Разве не Вы состоите в Бюро? Пришлете ли мандат мне или прямо Гюисмансу? Называйте, пожалуйста, не Harrison, a Litvinoff. Какова вообще конституция Бюро? Сколько голосов имеет наша партия при нормальных условиях? Были ли и раньше представители латышей, Бунда и О. К., или они теперь домогаются представительства? Нужно ли мне внести резолюцию протеста против представителей О. К. или сказать это лишь в речи? Представитель Ц. О. пользуется правом совещательного голоса или присутствует лишь как корреспондент?
Мне думается, что слишком резким тоном резолюции против Розы Л [юксембург] мы вооружим против себя европейцев. Нельзя ли немного смягчить, ну заменить «сознательно обманывать» betrьgen словом irrefuhren.
Меньше всего я осведомлен о польских делах. Если есть вырезки из польских газет против Главного Прав [ления], пришлите, пожалуйста. Нужно ли протестовать против представителя семерки или ограничиться заявлением, что он-де не представляет фракции партии? Жду ответа на все эти вопросы, а также немецкого перевода документов.
Жму руку.
Ваш Папаша».
В. И. Ленину в Поронин
«12 декабря 1913 г.
Дорогой друг, получил только что мандат и Ваше письмо с извещением Гюисманса. Французские переводы от Носова (?) получил. Анг[лийские] тоже изготовлены уже. Но от Загорского еще не получил. Надеюсь, он не затормозит высылкой. Я еще вчера искал Г [юисман] са в Labour Party Office, но его еще не было. Оставил ему письмо, просил свидания. От 7-ки приезжает не Чхенкели, а Чхеидзе. Узнал об этом из полученного извещения об устраиваемом местными ликв [идато] рами совместно с Бундом реферате Семковского по национ [альному] вопросу под председательством Чхеидзе. Пл[ехано]ва буду отстаивать, конечно, против О. К.
Дали бы только говорить. Шлифую язык на немецкий лад… Материалов накопилось у меня порядочное количество.
Спасибо за газеты, полученные из Питера. В «Правду» напишет Гермер. В воскресенье дам телеграмму. Жму руку.
Ваш М. Гаррисон».
В. И. Ленину в Поронин
[13 или 14 декабря 1913 г.]
«Дорогой Владимир Ильич!
Получил Ваше письмо с известиями из Вены. Получены и немецкие переводы из Лейпцига. Приехали Чхеидзе и Скобелев. Послезавтра будут меня расстреливать, но не страшно: из хлопушек. Ведь насильно не женят. Невероятно, чтобы приняли резолюцию против шестерки, хотя заявления о случайных причинах неприезда и пропажи письма могут вызвать улыбки сомнения. Неприезд шестерочника считаю ошибкой. Могут подумать, что не посмел.
Гюисманса изловить не удалось. Он сегодня приехал. Но в Labour Party Office, где я ему оставил письмо, он не является. Телефонировал несколько раз в гостиницу, но его все нет. Постараюсь еще раз съездить туда.
Жму руку.
Ваш Гаррисон».
В. И. Ленину и Н. К. Крупской в Краков
[13 декабря 1913 г.]
«Дорогие друзья!
Корреспонденция в «Правду» о вчерашнем заседании отослана сегодня Г-ром. О русских делах лишь вскользь упомянуто, что за поздним временем Бюро без обсуждения приняло резолюцию К[аут]ского, поручив Ex. Com.снестись с русскими организациями и т. п. Можете дополнить сведениями, сообщенными мною. Если хотите, Герм [ер] согласен написать статью о Бюро для Ц. О.
Вношу предложение К [омите] ту загран [ичных] организаций заняться собиранием материалов о ликвидаторских подвигах для Интернационала. Важно собирать перлы из их литературы (вроде законопроекта о свободе коалиций), переводить на иностранные языки и доставлять всем наиболее видным членам Интерн [ациона] ла, как Каутский и др. Главное сообщать лишь точные факты с указанием на источники. Надеюсь, поддержите. Английские переводы устрою здесь и буду доставлять Irving'y (он от BSP)вместо Quelch'a. Надеюсь, Вы поддержите мое предложение. Писал Вам вчера и сегодня утром. С нетерпением жду ответа.
Ваш Папаша.
У меня боевой зуд. Хочется подраться с ликвидаторами».
В. И. Ленину и Н. К. Крупской в Краков
«13 декабря 1913 г. Суббота, 2 ч.
Дорогие друзья, пишу во время ленча. Роза Люксембург] не явилась. Очевидно, вопрос объединения не встанет, если кто-нибудь другой не поддержит предложения Р [озы]. Присутствуют Жорес, Вальян, Каутский, О. Бауэр… (Адлера нет), Раковский (Румыния), весь Ex. Com., Рубанович [-] Днепров (Мартынов), он просит в печати называть его Днепровым, Семковский [-] бундовец, латыш, Чхеидзе и Скобелев. Перечисляю на память. Итальянцев нет, стало быть, нет и Балабановой. Кто будет представлять О. К., Днепров или Семковский – еще неизвестно. Они еще совещаются. При перекличке вызывали только Плеханова и Каменева. Вместо [?] Чхенкели откликнулся Чхеидзе. Я заявил, что от фракции (6-ки) выбран не Чхеидзе, а другой товарищ, который не мог явиться по случайным причинам. Гюисманс заявляет, что представительство от фракции согласно Уставу имеет только большинство. На это я возразил, что, не желая в данный момент вызывать дискуссию по этому вопросу, я оставляю за собой право коснуться его beieiner anderen gelegenheit. На этом пока дело кончилось. Было бы, конечно, неудобно начать конференцию с наших споров. Гюисманс мне тоже повторил, что голос будет разделен между нами и О. К. и Плеханов должен будет исчезнуть и что вообще все русские и польские дела будут задушены (Erdrosseln) между 5 и 6. Думцы, говорят, привезли напечатанный отчет фракции. Днепров со свитой сейчас агитирует Каутского в пользу необходимости действий со стороны Бюро, выбрать комиссию и т. п. Каутский не поддается, нападает на выходку Розы против Ленина, говорит, что мы должны заставить рабочих в России требовать единства, из заграницы ничего сделать нельзя.
Англичане всех партий высказываются за единство на основе присоединения BSP к Labour Party. Вчера зачитывалась резолюция, которая будет обсуждаться в Бюро послезавтра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
После скоропалительного распада коммуны в Илинге Литвинов поселился в Монингтон Крезонт в дешевых меблированных комнатах. У него никто не бывает. Работа занимает практически все время. Из Франции и Германии приходят книги. Их надо прочитать или хотя бы просмотреть, написать рецензии, аннотации, ответить на десятки писем. Он часто забирает из конторы кипы книг домой, допоздна сидит над ними. Единственное его развлечение в эти годы – кино. Изредка вечером он забегает в небольшой иллюзион недалеко от Монингтон Крезонт.
В субботние дни Литвинов часто гуляет по притихшим улицам или идет в гости к семье Клышко, с которой он сблизился в то время. Николай Клышко – профессиональный революционер, поляк по национальности, давно живет в Лондоне, эмигрировал из России, после II съезда стал на сторону большевиков.
Клышко устроен лучше многих других эмигрантов. Имеет хорошую должность в фирме «Виккерс», прилично зарабатывает, женился на англичанке. Филис – высокая, рыжая, очень красивая женщина.
Жили Клышко на Хай-стрит, в Хемпстэде, в обычной английской квартире из соединенных лестницей четырех комнат: две вверху, две внизу. Литвинов приносил несколько бутылок любимого пива, Филис приготавливала бифштексы. Беседа затягивалась до полуночи. Литвинов и Клышко говорили по-русски, чтобы не посвящать Филис в партийные дела. Литвинов уже был секретарем Лондонской группы большевиков и держал в своих руках связь русских эмигрантских организаций в Англии не только с Россией, но и со всеми эмигрантскими большевистскими колониями в Европе и Америке.
Международная обстановка была очень тревожной. Все явственнее обозначались признаки надвигающейся всемирной бойни. В октябре 1912 года на Балканах началась война Черногории, Сербии, Болгарии, Греции против Турции. 1913 год ознаменовался новым военным конфликтом: между Болгарией и другой коалицией государств – Грецией, Сербией и Румынией. Шовинистический угар плыл над Балканами, распространялся по всей Европе.
Европейский рабочий класс с беспокойством наблюдал за событиями, требовал энергичных действий от своих лидеров. Осенью 1912 года в Базеле собрался экстренный международный конгресс социалистов. Принятый манифест призвал рабочий класс всеми средствами содействовать предотвращению войны, а если она разразится, то добиваться «свержения классового господства капиталистов».
Ленина, большевиков, однако, не покидало беспокойство, что лидеры правой европейской социал-демократии займут соглашательскую позицию. Ленин слишком хорошо знал их всех лично, множество раз встречался, беседовал, спорил с ними. Владимир Ильич был уверен, что некоторые, как, например, Жорес, будут до конца последовательными в борьбе против войны. Но он не верил ни лидеру английских социалистов Гайндману, ни лидеру бельгийских социалистов Вандервельде. Не было уверенности и в вождях правого крыла германской социал-демократии.
Летом 1913 года Ленин приехал из Поронина в Швейцарию в связи с болезнью Надежды Константиновны. В Берне ей была сделана операция в клинике профессора Кохера. Ленин использовал свое пребывание в Швейцарии для чтения рефератов. Узнав об этом, Литвинов выехал в Женеву.
10 июля Ленин выступал с рефератом «Национальный вопрос и социал-демократия» в Народном доме, расположенном на улице Дюбуа-Мелли, 3–6. Зал был переполнен. Литвинову с трудом удалось пробраться поближе к докладчику.
Татьяна Федоровна Людвинская вспоминает: «Литвинов пришел в косоворотке с пояском, производил впечатление типичного большевика-профессионала. Владимир Ильич со всеми приветливо поздоровался, был взволнован встречей, пытливо всматривался в лица людей, расспрашивал о трудностях житья-бытья, о товарищах, которых давно не видел.
После реферата Владимир Ильич попросил товарищей выступить с сообщениями. Слушал внимательно, иногда записывал, задавал вопросы, старался выжать из них все, что они знают или должны знать о положениях в своих странах. Литвинова Владимир Ильич попросил сделать подробное сообщение о настроениях английского рабочего класса, его лидерах, о положении в Международном социалистическом бюро, с которым Литвинову уже приходилось иметь дело.
Когда все выступили, слово взял Владимир Ильич. Говорил о решениях Базельского конгресса, но все время обращался к положению в России, говорил о том, что надвигается война и надо подумать о нашей работе в России, о новых условиях, которые могут возникнуть, и к ним надо подготовиться.
Когда собрание закончилось, Литвинов подошел к Владимиру Ильичу. Уединившись, они тихо о чем-то говорили. Это была одна из тех многочисленных бесед, которые Ленин вел и в Мюнхене, и в Лондоне, и в Женеве, и в Кракове – всюду, где жил и работал. И подробности этой беседы, как многих, подобных ей, во время которых обсуждались и решались важнейшие для судьбы революции вопросы, направлялись действия большевистской партии, навсегда останутся неизвестными. Просто сидели и беседовали два единомышленника: 43-летний Ленин – основатель первой пролетарской партии в России и 37-летний Литвинов – один из бойцов этой партии. Прощаясь, Ленин просил регулярно информировать его о положении дел в лондонской колонии.
После возвращения Литвинова из Женевы к нему на Монингтон Крезонт пришли супруги Клышко. Литвинов не ждал их, к нему вообще в те годы никто не ходил. Литвинов был смущен и даже рассердился, что его не предупредили. Филис была шокирована видом конуры, в которой жил Литвинов, и тут же предложила ему переехать к ним на Хай-стрит, в Хемпстэд. Здесь же состоялся «семейный совет». Клышко подтвердил предложение Филис.
Через некоторое время Литвинов переехал на Хай-стрит. Сразу же сообщил Ленину свой новый адрес. Вскоре туда пришло письмо. Владимир Ильич писал, что Литвинов назначен официальным представителем ЦК РСДРП в Международном социалистическом бюро. Ленин спрашивал, на какую фамилию Литвинову выслать мандат – Гаррисона или Литвинова.
Начался новый важный этап деятельности Литвинова. Он выдвигается на авансцену как политический деятель международного масштаба.
Осенью 1913 года Ленин провел возле Кракова, в Поронине, совещание ЦК РСДРП с партийными работниками, на котором были изложены задачи российской социал-демократии. Совещание указало, что главными требованиями по-прежнему являются: демократическая республика, конфискация помещичьих земель, восьмичасовой рабочий день. Были приняты решения по национальному и другим вопросам.
Решения Поронинского совещания надо было немедленно довести до сведения социал-демократических партий всех стран, в первую очередь представить их в Международное социалистическое бюро. Владимир Ильич поручил Литвинову срочно организовать в Лондоне переводы решений ЦК на английский, французский и немецкий языки и представить их в МСБ.
Заседание Международного социалистического бюро было назначено на 1 декабря в Лондоне. Туда должны были приехать все лидеры II Интернационала социалистических партий Европы: Жан Жорес, Карл Каутский, Камиль Гюисманс, Отто Бауэр, Виктор Адлер, Эмиль Вандервельде, Эдуард Вальян, Роза Люксембург.
Стало известно также, что в Лондон вот-вот нагрянут лидеры ликвидаторов и меньшевиков – Чхеидзе, Чхенкели, Рубанович, Днепров, Семковский.
После Пражской конференции РСДРП в январе 1912 года ликвидаторы зачастили в английскую столицу. Потерпев поражение в Праге, они решили избрать Лондон одним из плацдармов для наступления. На заседании Международного социалистического бюро их представители собирались поставить вопрос о крайне неблагополучном положении в российской социал-демократии и тем самым ввести в заблуждение европейские социалистические партии. Ленин поручил Литвинову дать бой меньшевикам и ликвидаторам.
Последняя осень перед мировой войной даже для Лондона выдалась необычайно туманной и дождливой. Было сыро и неуютно. После переезда к Клышко на Хай-стрит Литвинов чувствовал себя лучше, почти исчез бронхит, мучивший его последнее время. Но жизнь под покровительством Филис имела и свои неудобства. Опытнейший конспиратор, Литвинов тщательно скрывал свои партийные связи, переписку с Заграничным бюро большевиков. Теперь письма он получал на Хай-стрит, и Филис, не лишенная любопытства, как и всякая женщина, слишком внимательно разглядывала конверты, приходившие на его имя. Да и опекала она своего «постояльца» слишком назойливо: то предложит завтрак не по карману Литвинову, то вдруг проявит интерес к его гардеробу, заставляя купить новое пальто, а у него лишь одни пенсы в кармане.
Литвинов вставал рано, старался незаметно ускользнуть из дому, шел в дешевую таверну, где толкался после ночной смены рабочий люд, брал кружку любимого эля и кусок бекона – вот и весь завтрак. А потом уходил на Шарлот-стрит узнать последние новости из России.
28 ноября Литвинов, как обычно, встал рано, но только направился к двери, как появилась Филис:
– Тут вам, Макс, письмо, но, судя по конверту, не от дамы, духами не пахнет.
Письмо было из Кракова от Владимира Ильича. Ленин излагал свои советы, высказывал пожелания в связи с предстоящим выступлением Литвинова на заседании социалистического бюро. На его имя был выслан мандат, в котором указывалось, что Максим Литвинов является официальным представителем Центрального Комитета РСДРП большевиков и ему поручается представлять партию в Международном социалистическом бюро.
И перед заседанием, и в ходе его Литвинов вел переписку с Лениным. Письма эти подробно свидетельствуют о том, как Литвинов выполнил задание Владимира Ильича, и воссоздают поразительную по колориту картину происходивших событий. Они показывают, какую решительную борьбу вели большевики против меньшевиков, ликвидаторов, против соглашателей из II Интернационала в канун первой мировой войны. Но письма показывают и роль Литвинова в этой борьбе партии, его последовательный большевизм, громадную работу, проделанную им в лондонский период его эмигрантской жизни.
Итак, обратимся к письмам M. M. Литвинова В. И. Ленину.
В. И. Ленину в Поронин
«3 декабря 1913 г.
Дорогой Владимир Ильич,
получил оба пакета 1) протоколы совещания и 2) прочие документы и вырезки. Я понял из Вашего письма, что все документы: доклад, приложение к нему и резолюции переводятся на немецкий язык Загорским в Лейпциге.
Смущает меня, однако, фраза: «Хорошего немца-переводчика достаньте обязательно». Для чего же? Здесь такого переводчика не найду. Жду, следовательно, немецкого перевода документов от Вас или из Лейпцига. Перевожу только на анг[лийский] язык… Послали ли Вы уже доклад и резолюции Гюисмансу? Или мне нужно будет это сделать? Почему подписано Каменевым? Разве не Вы состоите в Бюро? Пришлете ли мандат мне или прямо Гюисмансу? Называйте, пожалуйста, не Harrison, a Litvinoff. Какова вообще конституция Бюро? Сколько голосов имеет наша партия при нормальных условиях? Были ли и раньше представители латышей, Бунда и О. К., или они теперь домогаются представительства? Нужно ли мне внести резолюцию протеста против представителей О. К. или сказать это лишь в речи? Представитель Ц. О. пользуется правом совещательного голоса или присутствует лишь как корреспондент?
Мне думается, что слишком резким тоном резолюции против Розы Л [юксембург] мы вооружим против себя европейцев. Нельзя ли немного смягчить, ну заменить «сознательно обманывать» betrьgen словом irrefuhren.
Меньше всего я осведомлен о польских делах. Если есть вырезки из польских газет против Главного Прав [ления], пришлите, пожалуйста. Нужно ли протестовать против представителя семерки или ограничиться заявлением, что он-де не представляет фракции партии? Жду ответа на все эти вопросы, а также немецкого перевода документов.
Жму руку.
Ваш Папаша».
В. И. Ленину в Поронин
«12 декабря 1913 г.
Дорогой друг, получил только что мандат и Ваше письмо с извещением Гюисманса. Французские переводы от Носова (?) получил. Анг[лийские] тоже изготовлены уже. Но от Загорского еще не получил. Надеюсь, он не затормозит высылкой. Я еще вчера искал Г [юисман] са в Labour Party Office, но его еще не было. Оставил ему письмо, просил свидания. От 7-ки приезжает не Чхенкели, а Чхеидзе. Узнал об этом из полученного извещения об устраиваемом местными ликв [идато] рами совместно с Бундом реферате Семковского по национ [альному] вопросу под председательством Чхеидзе. Пл[ехано]ва буду отстаивать, конечно, против О. К.
Дали бы только говорить. Шлифую язык на немецкий лад… Материалов накопилось у меня порядочное количество.
Спасибо за газеты, полученные из Питера. В «Правду» напишет Гермер. В воскресенье дам телеграмму. Жму руку.
Ваш М. Гаррисон».
В. И. Ленину в Поронин
[13 или 14 декабря 1913 г.]
«Дорогой Владимир Ильич!
Получил Ваше письмо с известиями из Вены. Получены и немецкие переводы из Лейпцига. Приехали Чхеидзе и Скобелев. Послезавтра будут меня расстреливать, но не страшно: из хлопушек. Ведь насильно не женят. Невероятно, чтобы приняли резолюцию против шестерки, хотя заявления о случайных причинах неприезда и пропажи письма могут вызвать улыбки сомнения. Неприезд шестерочника считаю ошибкой. Могут подумать, что не посмел.
Гюисманса изловить не удалось. Он сегодня приехал. Но в Labour Party Office, где я ему оставил письмо, он не является. Телефонировал несколько раз в гостиницу, но его все нет. Постараюсь еще раз съездить туда.
Жму руку.
Ваш Гаррисон».
В. И. Ленину и Н. К. Крупской в Краков
[13 декабря 1913 г.]
«Дорогие друзья!
Корреспонденция в «Правду» о вчерашнем заседании отослана сегодня Г-ром. О русских делах лишь вскользь упомянуто, что за поздним временем Бюро без обсуждения приняло резолюцию К[аут]ского, поручив Ex. Com.снестись с русскими организациями и т. п. Можете дополнить сведениями, сообщенными мною. Если хотите, Герм [ер] согласен написать статью о Бюро для Ц. О.
Вношу предложение К [омите] ту загран [ичных] организаций заняться собиранием материалов о ликвидаторских подвигах для Интернационала. Важно собирать перлы из их литературы (вроде законопроекта о свободе коалиций), переводить на иностранные языки и доставлять всем наиболее видным членам Интерн [ациона] ла, как Каутский и др. Главное сообщать лишь точные факты с указанием на источники. Надеюсь, поддержите. Английские переводы устрою здесь и буду доставлять Irving'y (он от BSP)вместо Quelch'a. Надеюсь, Вы поддержите мое предложение. Писал Вам вчера и сегодня утром. С нетерпением жду ответа.
Ваш Папаша.
У меня боевой зуд. Хочется подраться с ликвидаторами».
В. И. Ленину и Н. К. Крупской в Краков
«13 декабря 1913 г. Суббота, 2 ч.
Дорогие друзья, пишу во время ленча. Роза Люксембург] не явилась. Очевидно, вопрос объединения не встанет, если кто-нибудь другой не поддержит предложения Р [озы]. Присутствуют Жорес, Вальян, Каутский, О. Бауэр… (Адлера нет), Раковский (Румыния), весь Ex. Com., Рубанович [-] Днепров (Мартынов), он просит в печати называть его Днепровым, Семковский [-] бундовец, латыш, Чхеидзе и Скобелев. Перечисляю на память. Итальянцев нет, стало быть, нет и Балабановой. Кто будет представлять О. К., Днепров или Семковский – еще неизвестно. Они еще совещаются. При перекличке вызывали только Плеханова и Каменева. Вместо [?] Чхенкели откликнулся Чхеидзе. Я заявил, что от фракции (6-ки) выбран не Чхеидзе, а другой товарищ, который не мог явиться по случайным причинам. Гюисманс заявляет, что представительство от фракции согласно Уставу имеет только большинство. На это я возразил, что, не желая в данный момент вызывать дискуссию по этому вопросу, я оставляю за собой право коснуться его beieiner anderen gelegenheit. На этом пока дело кончилось. Было бы, конечно, неудобно начать конференцию с наших споров. Гюисманс мне тоже повторил, что голос будет разделен между нами и О. К. и Плеханов должен будет исчезнуть и что вообще все русские и польские дела будут задушены (Erdrosseln) между 5 и 6. Думцы, говорят, привезли напечатанный отчет фракции. Днепров со свитой сейчас агитирует Каутского в пользу необходимости действий со стороны Бюро, выбрать комиссию и т. п. Каутский не поддается, нападает на выходку Розы против Ленина, говорит, что мы должны заставить рабочих в России требовать единства, из заграницы ничего сделать нельзя.
Англичане всех партий высказываются за единство на основе присоединения BSP к Labour Party. Вчера зачитывалась резолюция, которая будет обсуждаться в Бюро послезавтра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57