Но она все-таки нашла в себе силы прикрыть ему рот своей ладонью.
– Ты назвал меня… – начала она, переходя на хриплый шепот. – Ты назвал меня Мэг?
Нежно покусывая пальчики ее рук, он извинился:
– Прости, я хотел сказать Головастик. Прищурившись, Миранда затем с силой зажмурила глаза. Внезапно до нее дошел смысл всего происходящего.
– Тебя зовут Питер Сноу? Он засмеялся в ответ:
– Только не сегодня вечером. Ты что, уже забыла? Ты же сама назвала меня…
Перекатившись через матрас, она, встав на коленки, начала яростно натягивать на себя одежду. Ей хотелось кричать во весь голос, топать ногами, ругаться и царапать себе лицо…
Питер удивленно спросил:
– Мэг, скажи ради Бога, что с тобой опять случилось? Мы что, снова будем продолжать вчерашнюю ссору?
Миранда вскочила.
– Я не Мэг! – говорила она сдержанным, хотя и дрожащим голосом. – Мэг – моя сестра, а я – Миранда.
– Как тебя зовут? – переспросил он, все еще думая, что произошло какое-то недоразумение, в его голосе звучали снисходительные нотки, и в этот момент ей очень хотелось убить его.
– Миранда. Миранда Пэтч.
– Но откуда же тогда тебе известно о канате. О том, что мы уже второй раз промокли… Второй раз…
Наконец-то и до него стал доходить смысл всего происходившего.
– Да, именно я тогда лазила с тобой по канату. Мэг ждала меня, приготовив сухую одежду, чтобы я смогла переодеться незаметно от миссис Гитлер. Я вечно попадаю в какие-нибудь переделки. И Мэг вечно меня спасает.
Он медленно приподнялся, наблюдая за тем, как Миранда заканчивает одеваться.
– Ну послушай же. Я же говорил тебе все это, уверенный, что ты и есть Мэг. Я говорил о том… О лазании по канату… еще до… этого.
– Ты хочешь сказать, что говорил с Мэг о том, как мы, будучи детьми, лазили по канату, а затем вместе угодили в воду? – трясясь от негодования, спросила Миранда. – И что же тебе ответила Мэг?
– Я уже не помню. По-моему, ничего. Я даже уже не помню. Я не знаю…
– Она ничего не могла тебе ответить, потому что ни черта не понимала, о чем ты толкуешь. – Быстро подбежав к двери, она отворила засов и оцарапала себе палец. Было очень больно, но она все-таки выбралась наружу. – Похоже, что вы не очень-то понимали друг друга, – сказала она на прощание.
Миранда так сильно хлопнула дверью, что казалось, произошло землетрясение. Она побежала по Воскресной улице, быстро добравшись до гостиницы «Костгад». Не обращая внимания на вежливые поклоны Артура, она, перешагивая через две ступеньки, сразу оказалась наверху.
Скомкав простыни, Миранда плакала, уткнувшись в подушку, а из царапины на пальце, пятная постель, сочилась кровь.
ГЛАВА 9
Если бы Мэг прислушалась в эту ночь к своему внутреннему голосу, она бы смогла понять, что же в действительности произошло между Питером и Мирандой. Но она убедила себя, что все ее мысли – плод ее воображения. На этот раз свойство телепатии отказало ей.
На следующее утро ей позвонил мистер Брэкнел.
Без всяких преамбул он поведал Мэг о том, что Миранда приехала в Кихол.
– Она только что звонила мне, чтобы узнать, нет ли тебя в Плимуте. Она хочет приехать к тебе. Что ты скажешь по этому поводу?
Уставившись на бутылочного цвета стены, она прямо спросила его:
– А откуда вы узнали о том, что я нахожусь здесь?
– Если тебя не оказалось в гостинице «Костгад», где же еще ты можешь находиться? Миранда звонила мне из «Костгад».
– Понятно, – закрыв глаза, ответила Мэг. – Спасибо… Спасибо большое… вам… за ваше участие. Я позвоню ей.
Она не знала, как это случилось и почему, но теперь она точно знала, что это случилось. Питер занимался любовью с Мирандой.
– Наверное, мне стоило сообщить тебе, моя дорогая, о том, что Миранда до сих пор думает, что ты действительно простудилась и именно поэтому не смогла прийти на премьеру «Леди Уиндермир».
– Зачем вы сказали ей это?
– Дело в том, Мэг, что, когда ты приезжала ко мне обсудить вопрос покупки дома, мне показалось… что тебе необходимо некоторое время… чтобы покрепче сдружиться с… – Тут он остановился, не закончив своей фразы. Впервые за все время мистеру Брэкнелу нечего было ответить.
Мэг чувствовала себя так, как будто бы она заглядывала в его мысли, в которых могла прочитать правду о сложившейся ситуации. С улыбкой глядя на все ту же бутылочного цвета стену, она ответила:
– Скоро мне нужно будет где-то жить. Я послала кучу запросов в лондонские агентства. Может, мне и повезет и я, пожалуй, смогу там подыскать работу.
Этой фразы было достаточно, чтобы понять – эпопея с Кихолом закончена, и Мэг не собирается жить только на оставленные ей в наследство деньги. Несмотря на бравурный тон сказанных ею слов, Мэг была уверена в том, что сделает все так, как сказала. Одна только мысль о Миранде была ей невыносима. Ей необходимо куда-нибудь уехать и начать работать. И прежде всего ей нужно будет позаботиться о том, чтобы никогда больше не встречаться с сестрой.
Когда она созвонилась с хозяином гостиницы «Костгад» Артуром Баурингом, Миранды там уже не было. На минуту Мэг охватило необъяснимое чувство паники. Если бы она застала Миранду по телефону, она бы смогла пустить разговор в нужное ей русло, что-то вроде: «Сестра, у меня есть шансы уехать в Лондон. Какое-то время мы не будем видеться, но я знаю, однако, что ты не будешь возражать…» Но если бы ей пришлось сказать эту же фразу прямо в лицо Миранде, то она бы вряд ли справилась с этой отнюдь не легкой задачей.
Но когда Миранда вскоре предстала перед сестрой, Мэг чуть было не свалилась с ног от неожиданности. На лице Миранды застыла маска раскаяния, и Мэг не могла этого не заметить. Она даже не смогла притвориться, что теперь это ровным счетом ничего не значит. Но Миранду здорово мучили угрызения совести. Ведь она предала их дружбу, хотя и не умышленно, но все-таки предала. Она снова и снова повторяла:
– Я не могу жить в ладу сама с собой, Мэг. Я просто не вынесу этого.
Мэг поскорее увела сестру в комнату, подальше от любопытных ушей Пенвитов, изо всех сил стараясь ее успокоить. Поведение сестры Мэг, рыдающей и заламывающей себе руки, очень заинтриговало обитателей дома, не замедливших сделать собственные выводы.
– Да нет же, Дора, я клянусь вам, что моя сестра в полном порядке и у нее нет никакого нервного срыва. Пожалуйста, оставьте нас вдвоем…
– Миранда, дорогая. Я должна уехать ненадолго, не думай, я не сержусь на тебя и не собираюсь прерывать с тобой отношений. Ну пожалуйста, сестра.
– Мэг, ты хотя бы понимаешь, что произошло? Ты понимаешь смысл сказанных мною слов? Я предала тебя, Мэг, свою собственную сестру, свою кровинку. Вот ведь в чем беда. Если бы мы не были так похожи, этого никогда бы не случилось.
– Сестра, ну послушай же меня, наконец! Я уже тебе в сотый раз повторяю: между мною и Питером все кончено. Все! Поэтому и речи не может идти о каком-то предательстве. А сейчас я с твоего разрешения удалюсь на кухню, чтобы приготовить нам чаю. А ты приляг и постарайся отдохнуть. Я спрошу Дору, можно ли тебе остановиться здесь на ночь.
– А куда же еще мне идти? – спросила Миранда, бросившись на подушки. – Боже мой, я бездомная! У меня нет корней! Я сбежала из труппы и нашла в Кихоле очередное крушение надежд. Господи, Мэг! Мы опять осиротели!
– Мы вместе и ни от кого не зависим, а это значит, что мы свободны. Ты только подумай об этом, сестра. И хватит играть, как на сцене.
Мэг почувствовала облегчение, когда, выйдя на кухню, побеседовала с Дорой. Занимаясь самым тривиальным делом – завариванием чая, она попутно размышляла над тем, можно ли ей жить под одной крышей с Мирандой. Между ними была настоящая пропасть. Они, конечно же, могут перекинуть мостик, чтобы сблизиться друг с другом, но смогут ли они теперь жить вместе, по одну сторону этой пропасти? Это был очень спорный вопрос, ибо Мэг уже порядком устала от своей сестры.
Они жили в Хай-Комптоне уже пять недель. Мистер Брэкнел оказывал девушкам посильную помощь, приглашая их на субботние и воскресные обеды, когда все воспитанники Пенвитов собирались в стенах их дома, и пребывание там становилось просто мукой. Прошло Рождество, и однажды Мэг известили, что директор издательства «Макивойс» желает увидеться с ней. Впервые с тех пор, как она покинула Кихол, она почувствовала радость. Письмо было подписано самим Чарльзом Коваком, автором и иллюстратором детских книг.
В шесть часов утра с папкой, наполненной эскизами, Мэг на поезде отправилась на встречу с работодателем. В десять часов поезд прибыл в Паддингтон, и Мэг долго сидела в фойе гостиницы «Ройал», где ей была назначена встреча. Мэг хорошо знала, как выглядит Ковак: однажды он читал лекции в художественном колледже. Увидев, как он слоняется возле справочного бюро, она быстро побежала в его сторону, на ходу извиняясь за опоздание.
– Я уже выпил шесть чашек кофе.
Сразу было видно, что с этим человеком можно чувствовать себя вполне раскованной. Большой и неряшливый, он напоминал старую, изношенную игрушку.
– Мне не хотелось сдавать в камеру свой чемодан. Не могли бы вы… Ну, пока я…
Окинув взглядом ее шерстяное, как у школьницы, пальто, длинную, растрепавшуюся косу и лицо затворницы, он неожиданно улыбнулся.
– Если выпить немного джина, виски или водки, то самочувствие сразу улучшится.
Мэг совершенно растерялась, услышав такое замечание. Во время учебы в колледже она не раз слышала сплетни о том, что от частых возлияний у этого человека сильно страдает печень. Но ей ничего другого не оставалось, как улыбнуться в ответ и подняться по лестнице в элегантный, белоснежный туалет. Спустившись вниз, она увидела его стоявшим рядом с такси с огромным портфелем под мышкой. Весь он был похож на огромного медведя.
Они завтракали в уютном, расположенном в районе Сохо ресторане, устроенном в духе Диккенса, где он просматривал рисунки Мэг, заодно рассказывая о своей работе и расспрашивая ее.
– По правде говоря, у меня нет ни одной авторской работы.
Улыбнувшись, он показал взглядом на папку.
– Эти рисунки я сделала, учась в колледже. Я собиралась поселиться в Корнуолле и начать там работать, но моя мечта не сбылась. Там я даже не приступила к работе.
Мэг снова удивилась этому факту: она позировала Питеру, восхищаясь его работами, знакомилась с работами мастеров Ньюлинской школы… а сама не написала ни одной картины.
– Хорошо, хорошо, – одобрительно кивал он. – После окончания колледжа нужно немного отдохнуть. Многие художники отчаянно бросаются с головой в работу. Ты и сама, наверное, знаешь об этом. Многие из твоих работ довольно интересны. – Быстро пролистав альбом с зарисовками Мэг, он заметил: – У тебя есть склонность к декадентству. Мне очень нужны будут такие работы. – Неожиданно подняв на нее глаза, он сказал: – Ты понимаешь, что я не могу предложить тебе постоянную работу?
Мэг вообще не мечтала о том, что ей хоть что-то предложат, поэтому лишь кивнула головой.
– Я куплю у тебя рисунки, которые ты посылала на просмотр в агентство. И мне бы очень хотелось получить некоторые рисунки из той же серии. Что-нибудь в духе Россетти, сборища гоблинов, огромные камни и спящие под ними эльфы.
Просматривая альбом с эскизами, он снова и снова обсуждал отдельные аспекты работы. Возбужденная Мэг многозначительно кивала головой.
– У меня есть немного денег. Я могла бы поселиться где-нибудь неподалеку. В каком-нибудь небольшом домике. Тогда я буду чувствовать себя намного уверенней.
Снова взглянув на нее, он ответил:
– Я не могу предложить вам жилье, мисс Пэтч. Конечно же, я поспрашиваю. Не имея постоянной работы, придется перебиваться случайными заработками.
– Я знаю. Конечно же, это так. Ну понимаете… у меня нет дома. Вообще ничего нет. Сейчас мы живем вместе с сестрой. А мне очень хочется где-нибудь обосноваться. Поэтому…
– А сестра работает? Сколько ей лет?
– Мы близнецы. И она актриса. Миранда просто мечтает жить в Лондоне. Это бы могло стать началом новой жизни для нас обеих.
– Господи! – воскликнул он, скорчив гримасу. – Ни одна из вас не имеет надежной профессии. Но не мне вас судить.
Еще со студенческих лет Мэг знала, что он приехал из Венгрии после событий 1956 года. Когда же он вернулся в родной город, чтобы забрать с собой жену, то привез одну лишь мать. Это случилось только десять лет тому назад. Мэг старалась угадать, сколько ему сейчас лет. Около сорока? А это значит, что ему было всего лишь двадцать с лишним лет, когда он приехал в Англию, оставшись без крова, без денег, имея на руках беспомощную мать. Несомненно, что ему тоже приходилось перебиваться случайными доходами.
Он продолжал толковать о денежной сумме, которую она получит за свои рисунки. Для Мэг эти деньги казались огромными.
– Я пришлю вам рукопись, мисс Пэтч, и один из наших ежегодников. И тогда вы сможете определиться, какую работу под силу вам выполнить. Только я не могу обещать что-то конкретное. Понятно?
– Понимаю. Я и так вам благодарна…
– Не надо меня благодарить. Прежде всего я деловой человек, а потом уж художник. Мы вместе делаем одно, довольно выгодное для нас обоих, дело, поэтому не нужно никаких благодарностей.
Взглянув на него, она увидела, что он абсолютно серьезен. Конечно, ему приходится быть жестким, чтобы не прогореть. Поэтому на этот раз она едва заметно кивнула головой:
– Мне кажется, что это неплохая сделка.
– Я тоже того же мнения, – согласился он. Беседа была закончена, и он вернул ей папку с эскизами.
Миранда, как ни странно, не проявила должной радости по поводу того, что Мэг предложили работу.
– Да, это было бы неплохо. Может быть, и меня когда-нибудь пригласят работать на телевидение.
Да… я уже сейчас вижу, как это было бы замечательно.
– Что значит «было бы»? Это уже случилось, сестра. Я уже оставила свои координаты нескольким агентам по продаже домов. Теперь я буду работать не покладая рук, чтобы можно было хотя бы прицениться к тому, что они могут предложить.
– Мне кажется, тебе лучше будет подыскать небольшую квартирку. Я не знаю… буду ли я… Знаешь, я, может быть, и ошибаюсь… но тем не менее я буду стараться найти человека, который мне поможет. Я уверена, что милая мисс Пак сможет мне помочь, отыщет врача…
Услышав эти слова, Мэг почувствовала страшный укол в глубине живота.
– О чем ты говоришь?
Самое ужасное заключалось в том, что Миранда на самом деле не чувствовала себя такой опустошенной, как старалась казаться. И Мэг об этом было хорошо известно.
– Ребенок? Откуда ты знаешь? Ведь прошло только пять недель.
– О таких вещах нетрудно догадаться. – Миранда с неохотой продолжала. – У меня болит грудь и ноет тело. Да я и без того уже догадалась.
– Но это невозможно.
– Почему невозможно? Ты же знаешь, что произошло тогда между нами. Я же ничего от тебя не скрывала…
– Но ведь вы были вместе всего лишь один раз.
– Давай лучше подумаем о том, как мы будем жить дальше. Помнишь, что говорила Эми Теренсу?
Почувствовав острую физическую боль, Мэг уже не слушала то, что говорила Миранда.
Неожиданно Миранда почувствовала угрызения совести.
– Дорогая, не смотри так. Я пойду к мисс Пак, и она поможет мне избавиться от ребенка. Тоже мне проблема! Даю тебе честное слово…
– Ты не сделаешь этого! Ты не имеешь права делать этого!
– Почему это не имею права? Там еще и ребенка настоящего нет, так, амеба какая-то.
– Но это же ребенок Питера.
– Он ему совершенно не нужен, так же как, впрочем, и мне.
– Какое это все имеет значение? Никакого. Неужели ты не понимаешь, что нельзя разрушать то, что сама создала? – кричала Мэг.
Миранда присела на край кровати, которую они делили с сестрой, и начала разглаживать пуховое стеганое одеяло. Они поменялись ролями, и теперь, похоже, Миранда выступала в роли утешительницы.
– Послушай, присядь. И давай все спокойно обсудим.
– Помнишь, мистер Брэкнел как-то говорил о том, что кто-то расспрашивал о нас по телефону? Кто это мог быть, кроме Питера? Он хочет встретиться с нами.
– А мы не хотим с ним видеться.
Мэг, упав на колени перед Мирандой, начала ее уговаривать.
– Миранда, ты должна с ним увидеться. Может быть, вы любите друг друга. А теперь, теперь он и вовсе имеет право увидеться с тобой. Неужели ты не понимаешь этого?
– Честно говоря, нет!
– Сестра, ну прислушайся же к зову своего сердца, к своим истинным думам. Не тем, которые связаны с театром, а реальным. Ты же любишь Питера. Не бойся признаться в этом. Я хочу услышать от тебя, что ты его любишь. Я должна это знать. И ты действительно его любишь.
Миранда тихо ответила сестре:
– Замолчи, Мэг. – Глядя на отрешенное лицо сестры, она произнесла: – Я должна его любить только потому, что ты его любишь. Именно это ты хотела сказать?
– Нет! – воскликнула Мэг. – Какие тут могут быть счеты? Здесь наши с тобой дороги расходятся. Ты можешь любить его, не думая больше обо мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Ты назвал меня… – начала она, переходя на хриплый шепот. – Ты назвал меня Мэг?
Нежно покусывая пальчики ее рук, он извинился:
– Прости, я хотел сказать Головастик. Прищурившись, Миранда затем с силой зажмурила глаза. Внезапно до нее дошел смысл всего происходящего.
– Тебя зовут Питер Сноу? Он засмеялся в ответ:
– Только не сегодня вечером. Ты что, уже забыла? Ты же сама назвала меня…
Перекатившись через матрас, она, встав на коленки, начала яростно натягивать на себя одежду. Ей хотелось кричать во весь голос, топать ногами, ругаться и царапать себе лицо…
Питер удивленно спросил:
– Мэг, скажи ради Бога, что с тобой опять случилось? Мы что, снова будем продолжать вчерашнюю ссору?
Миранда вскочила.
– Я не Мэг! – говорила она сдержанным, хотя и дрожащим голосом. – Мэг – моя сестра, а я – Миранда.
– Как тебя зовут? – переспросил он, все еще думая, что произошло какое-то недоразумение, в его голосе звучали снисходительные нотки, и в этот момент ей очень хотелось убить его.
– Миранда. Миранда Пэтч.
– Но откуда же тогда тебе известно о канате. О том, что мы уже второй раз промокли… Второй раз…
Наконец-то и до него стал доходить смысл всего происходившего.
– Да, именно я тогда лазила с тобой по канату. Мэг ждала меня, приготовив сухую одежду, чтобы я смогла переодеться незаметно от миссис Гитлер. Я вечно попадаю в какие-нибудь переделки. И Мэг вечно меня спасает.
Он медленно приподнялся, наблюдая за тем, как Миранда заканчивает одеваться.
– Ну послушай же. Я же говорил тебе все это, уверенный, что ты и есть Мэг. Я говорил о том… О лазании по канату… еще до… этого.
– Ты хочешь сказать, что говорил с Мэг о том, как мы, будучи детьми, лазили по канату, а затем вместе угодили в воду? – трясясь от негодования, спросила Миранда. – И что же тебе ответила Мэг?
– Я уже не помню. По-моему, ничего. Я даже уже не помню. Я не знаю…
– Она ничего не могла тебе ответить, потому что ни черта не понимала, о чем ты толкуешь. – Быстро подбежав к двери, она отворила засов и оцарапала себе палец. Было очень больно, но она все-таки выбралась наружу. – Похоже, что вы не очень-то понимали друг друга, – сказала она на прощание.
Миранда так сильно хлопнула дверью, что казалось, произошло землетрясение. Она побежала по Воскресной улице, быстро добравшись до гостиницы «Костгад». Не обращая внимания на вежливые поклоны Артура, она, перешагивая через две ступеньки, сразу оказалась наверху.
Скомкав простыни, Миранда плакала, уткнувшись в подушку, а из царапины на пальце, пятная постель, сочилась кровь.
ГЛАВА 9
Если бы Мэг прислушалась в эту ночь к своему внутреннему голосу, она бы смогла понять, что же в действительности произошло между Питером и Мирандой. Но она убедила себя, что все ее мысли – плод ее воображения. На этот раз свойство телепатии отказало ей.
На следующее утро ей позвонил мистер Брэкнел.
Без всяких преамбул он поведал Мэг о том, что Миранда приехала в Кихол.
– Она только что звонила мне, чтобы узнать, нет ли тебя в Плимуте. Она хочет приехать к тебе. Что ты скажешь по этому поводу?
Уставившись на бутылочного цвета стены, она прямо спросила его:
– А откуда вы узнали о том, что я нахожусь здесь?
– Если тебя не оказалось в гостинице «Костгад», где же еще ты можешь находиться? Миранда звонила мне из «Костгад».
– Понятно, – закрыв глаза, ответила Мэг. – Спасибо… Спасибо большое… вам… за ваше участие. Я позвоню ей.
Она не знала, как это случилось и почему, но теперь она точно знала, что это случилось. Питер занимался любовью с Мирандой.
– Наверное, мне стоило сообщить тебе, моя дорогая, о том, что Миранда до сих пор думает, что ты действительно простудилась и именно поэтому не смогла прийти на премьеру «Леди Уиндермир».
– Зачем вы сказали ей это?
– Дело в том, Мэг, что, когда ты приезжала ко мне обсудить вопрос покупки дома, мне показалось… что тебе необходимо некоторое время… чтобы покрепче сдружиться с… – Тут он остановился, не закончив своей фразы. Впервые за все время мистеру Брэкнелу нечего было ответить.
Мэг чувствовала себя так, как будто бы она заглядывала в его мысли, в которых могла прочитать правду о сложившейся ситуации. С улыбкой глядя на все ту же бутылочного цвета стену, она ответила:
– Скоро мне нужно будет где-то жить. Я послала кучу запросов в лондонские агентства. Может, мне и повезет и я, пожалуй, смогу там подыскать работу.
Этой фразы было достаточно, чтобы понять – эпопея с Кихолом закончена, и Мэг не собирается жить только на оставленные ей в наследство деньги. Несмотря на бравурный тон сказанных ею слов, Мэг была уверена в том, что сделает все так, как сказала. Одна только мысль о Миранде была ей невыносима. Ей необходимо куда-нибудь уехать и начать работать. И прежде всего ей нужно будет позаботиться о том, чтобы никогда больше не встречаться с сестрой.
Когда она созвонилась с хозяином гостиницы «Костгад» Артуром Баурингом, Миранды там уже не было. На минуту Мэг охватило необъяснимое чувство паники. Если бы она застала Миранду по телефону, она бы смогла пустить разговор в нужное ей русло, что-то вроде: «Сестра, у меня есть шансы уехать в Лондон. Какое-то время мы не будем видеться, но я знаю, однако, что ты не будешь возражать…» Но если бы ей пришлось сказать эту же фразу прямо в лицо Миранде, то она бы вряд ли справилась с этой отнюдь не легкой задачей.
Но когда Миранда вскоре предстала перед сестрой, Мэг чуть было не свалилась с ног от неожиданности. На лице Миранды застыла маска раскаяния, и Мэг не могла этого не заметить. Она даже не смогла притвориться, что теперь это ровным счетом ничего не значит. Но Миранду здорово мучили угрызения совести. Ведь она предала их дружбу, хотя и не умышленно, но все-таки предала. Она снова и снова повторяла:
– Я не могу жить в ладу сама с собой, Мэг. Я просто не вынесу этого.
Мэг поскорее увела сестру в комнату, подальше от любопытных ушей Пенвитов, изо всех сил стараясь ее успокоить. Поведение сестры Мэг, рыдающей и заламывающей себе руки, очень заинтриговало обитателей дома, не замедливших сделать собственные выводы.
– Да нет же, Дора, я клянусь вам, что моя сестра в полном порядке и у нее нет никакого нервного срыва. Пожалуйста, оставьте нас вдвоем…
– Миранда, дорогая. Я должна уехать ненадолго, не думай, я не сержусь на тебя и не собираюсь прерывать с тобой отношений. Ну пожалуйста, сестра.
– Мэг, ты хотя бы понимаешь, что произошло? Ты понимаешь смысл сказанных мною слов? Я предала тебя, Мэг, свою собственную сестру, свою кровинку. Вот ведь в чем беда. Если бы мы не были так похожи, этого никогда бы не случилось.
– Сестра, ну послушай же меня, наконец! Я уже тебе в сотый раз повторяю: между мною и Питером все кончено. Все! Поэтому и речи не может идти о каком-то предательстве. А сейчас я с твоего разрешения удалюсь на кухню, чтобы приготовить нам чаю. А ты приляг и постарайся отдохнуть. Я спрошу Дору, можно ли тебе остановиться здесь на ночь.
– А куда же еще мне идти? – спросила Миранда, бросившись на подушки. – Боже мой, я бездомная! У меня нет корней! Я сбежала из труппы и нашла в Кихоле очередное крушение надежд. Господи, Мэг! Мы опять осиротели!
– Мы вместе и ни от кого не зависим, а это значит, что мы свободны. Ты только подумай об этом, сестра. И хватит играть, как на сцене.
Мэг почувствовала облегчение, когда, выйдя на кухню, побеседовала с Дорой. Занимаясь самым тривиальным делом – завариванием чая, она попутно размышляла над тем, можно ли ей жить под одной крышей с Мирандой. Между ними была настоящая пропасть. Они, конечно же, могут перекинуть мостик, чтобы сблизиться друг с другом, но смогут ли они теперь жить вместе, по одну сторону этой пропасти? Это был очень спорный вопрос, ибо Мэг уже порядком устала от своей сестры.
Они жили в Хай-Комптоне уже пять недель. Мистер Брэкнел оказывал девушкам посильную помощь, приглашая их на субботние и воскресные обеды, когда все воспитанники Пенвитов собирались в стенах их дома, и пребывание там становилось просто мукой. Прошло Рождество, и однажды Мэг известили, что директор издательства «Макивойс» желает увидеться с ней. Впервые с тех пор, как она покинула Кихол, она почувствовала радость. Письмо было подписано самим Чарльзом Коваком, автором и иллюстратором детских книг.
В шесть часов утра с папкой, наполненной эскизами, Мэг на поезде отправилась на встречу с работодателем. В десять часов поезд прибыл в Паддингтон, и Мэг долго сидела в фойе гостиницы «Ройал», где ей была назначена встреча. Мэг хорошо знала, как выглядит Ковак: однажды он читал лекции в художественном колледже. Увидев, как он слоняется возле справочного бюро, она быстро побежала в его сторону, на ходу извиняясь за опоздание.
– Я уже выпил шесть чашек кофе.
Сразу было видно, что с этим человеком можно чувствовать себя вполне раскованной. Большой и неряшливый, он напоминал старую, изношенную игрушку.
– Мне не хотелось сдавать в камеру свой чемодан. Не могли бы вы… Ну, пока я…
Окинув взглядом ее шерстяное, как у школьницы, пальто, длинную, растрепавшуюся косу и лицо затворницы, он неожиданно улыбнулся.
– Если выпить немного джина, виски или водки, то самочувствие сразу улучшится.
Мэг совершенно растерялась, услышав такое замечание. Во время учебы в колледже она не раз слышала сплетни о том, что от частых возлияний у этого человека сильно страдает печень. Но ей ничего другого не оставалось, как улыбнуться в ответ и подняться по лестнице в элегантный, белоснежный туалет. Спустившись вниз, она увидела его стоявшим рядом с такси с огромным портфелем под мышкой. Весь он был похож на огромного медведя.
Они завтракали в уютном, расположенном в районе Сохо ресторане, устроенном в духе Диккенса, где он просматривал рисунки Мэг, заодно рассказывая о своей работе и расспрашивая ее.
– По правде говоря, у меня нет ни одной авторской работы.
Улыбнувшись, он показал взглядом на папку.
– Эти рисунки я сделала, учась в колледже. Я собиралась поселиться в Корнуолле и начать там работать, но моя мечта не сбылась. Там я даже не приступила к работе.
Мэг снова удивилась этому факту: она позировала Питеру, восхищаясь его работами, знакомилась с работами мастеров Ньюлинской школы… а сама не написала ни одной картины.
– Хорошо, хорошо, – одобрительно кивал он. – После окончания колледжа нужно немного отдохнуть. Многие художники отчаянно бросаются с головой в работу. Ты и сама, наверное, знаешь об этом. Многие из твоих работ довольно интересны. – Быстро пролистав альбом с зарисовками Мэг, он заметил: – У тебя есть склонность к декадентству. Мне очень нужны будут такие работы. – Неожиданно подняв на нее глаза, он сказал: – Ты понимаешь, что я не могу предложить тебе постоянную работу?
Мэг вообще не мечтала о том, что ей хоть что-то предложат, поэтому лишь кивнула головой.
– Я куплю у тебя рисунки, которые ты посылала на просмотр в агентство. И мне бы очень хотелось получить некоторые рисунки из той же серии. Что-нибудь в духе Россетти, сборища гоблинов, огромные камни и спящие под ними эльфы.
Просматривая альбом с эскизами, он снова и снова обсуждал отдельные аспекты работы. Возбужденная Мэг многозначительно кивала головой.
– У меня есть немного денег. Я могла бы поселиться где-нибудь неподалеку. В каком-нибудь небольшом домике. Тогда я буду чувствовать себя намного уверенней.
Снова взглянув на нее, он ответил:
– Я не могу предложить вам жилье, мисс Пэтч. Конечно же, я поспрашиваю. Не имея постоянной работы, придется перебиваться случайными заработками.
– Я знаю. Конечно же, это так. Ну понимаете… у меня нет дома. Вообще ничего нет. Сейчас мы живем вместе с сестрой. А мне очень хочется где-нибудь обосноваться. Поэтому…
– А сестра работает? Сколько ей лет?
– Мы близнецы. И она актриса. Миранда просто мечтает жить в Лондоне. Это бы могло стать началом новой жизни для нас обеих.
– Господи! – воскликнул он, скорчив гримасу. – Ни одна из вас не имеет надежной профессии. Но не мне вас судить.
Еще со студенческих лет Мэг знала, что он приехал из Венгрии после событий 1956 года. Когда же он вернулся в родной город, чтобы забрать с собой жену, то привез одну лишь мать. Это случилось только десять лет тому назад. Мэг старалась угадать, сколько ему сейчас лет. Около сорока? А это значит, что ему было всего лишь двадцать с лишним лет, когда он приехал в Англию, оставшись без крова, без денег, имея на руках беспомощную мать. Несомненно, что ему тоже приходилось перебиваться случайными доходами.
Он продолжал толковать о денежной сумме, которую она получит за свои рисунки. Для Мэг эти деньги казались огромными.
– Я пришлю вам рукопись, мисс Пэтч, и один из наших ежегодников. И тогда вы сможете определиться, какую работу под силу вам выполнить. Только я не могу обещать что-то конкретное. Понятно?
– Понимаю. Я и так вам благодарна…
– Не надо меня благодарить. Прежде всего я деловой человек, а потом уж художник. Мы вместе делаем одно, довольно выгодное для нас обоих, дело, поэтому не нужно никаких благодарностей.
Взглянув на него, она увидела, что он абсолютно серьезен. Конечно, ему приходится быть жестким, чтобы не прогореть. Поэтому на этот раз она едва заметно кивнула головой:
– Мне кажется, что это неплохая сделка.
– Я тоже того же мнения, – согласился он. Беседа была закончена, и он вернул ей папку с эскизами.
Миранда, как ни странно, не проявила должной радости по поводу того, что Мэг предложили работу.
– Да, это было бы неплохо. Может быть, и меня когда-нибудь пригласят работать на телевидение.
Да… я уже сейчас вижу, как это было бы замечательно.
– Что значит «было бы»? Это уже случилось, сестра. Я уже оставила свои координаты нескольким агентам по продаже домов. Теперь я буду работать не покладая рук, чтобы можно было хотя бы прицениться к тому, что они могут предложить.
– Мне кажется, тебе лучше будет подыскать небольшую квартирку. Я не знаю… буду ли я… Знаешь, я, может быть, и ошибаюсь… но тем не менее я буду стараться найти человека, который мне поможет. Я уверена, что милая мисс Пак сможет мне помочь, отыщет врача…
Услышав эти слова, Мэг почувствовала страшный укол в глубине живота.
– О чем ты говоришь?
Самое ужасное заключалось в том, что Миранда на самом деле не чувствовала себя такой опустошенной, как старалась казаться. И Мэг об этом было хорошо известно.
– Ребенок? Откуда ты знаешь? Ведь прошло только пять недель.
– О таких вещах нетрудно догадаться. – Миранда с неохотой продолжала. – У меня болит грудь и ноет тело. Да я и без того уже догадалась.
– Но это невозможно.
– Почему невозможно? Ты же знаешь, что произошло тогда между нами. Я же ничего от тебя не скрывала…
– Но ведь вы были вместе всего лишь один раз.
– Давай лучше подумаем о том, как мы будем жить дальше. Помнишь, что говорила Эми Теренсу?
Почувствовав острую физическую боль, Мэг уже не слушала то, что говорила Миранда.
Неожиданно Миранда почувствовала угрызения совести.
– Дорогая, не смотри так. Я пойду к мисс Пак, и она поможет мне избавиться от ребенка. Тоже мне проблема! Даю тебе честное слово…
– Ты не сделаешь этого! Ты не имеешь права делать этого!
– Почему это не имею права? Там еще и ребенка настоящего нет, так, амеба какая-то.
– Но это же ребенок Питера.
– Он ему совершенно не нужен, так же как, впрочем, и мне.
– Какое это все имеет значение? Никакого. Неужели ты не понимаешь, что нельзя разрушать то, что сама создала? – кричала Мэг.
Миранда присела на край кровати, которую они делили с сестрой, и начала разглаживать пуховое стеганое одеяло. Они поменялись ролями, и теперь, похоже, Миранда выступала в роли утешительницы.
– Послушай, присядь. И давай все спокойно обсудим.
– Помнишь, мистер Брэкнел как-то говорил о том, что кто-то расспрашивал о нас по телефону? Кто это мог быть, кроме Питера? Он хочет встретиться с нами.
– А мы не хотим с ним видеться.
Мэг, упав на колени перед Мирандой, начала ее уговаривать.
– Миранда, ты должна с ним увидеться. Может быть, вы любите друг друга. А теперь, теперь он и вовсе имеет право увидеться с тобой. Неужели ты не понимаешь этого?
– Честно говоря, нет!
– Сестра, ну прислушайся же к зову своего сердца, к своим истинным думам. Не тем, которые связаны с театром, а реальным. Ты же любишь Питера. Не бойся признаться в этом. Я хочу услышать от тебя, что ты его любишь. Я должна это знать. И ты действительно его любишь.
Миранда тихо ответила сестре:
– Замолчи, Мэг. – Глядя на отрешенное лицо сестры, она произнесла: – Я должна его любить только потому, что ты его любишь. Именно это ты хотела сказать?
– Нет! – воскликнула Мэг. – Какие тут могут быть счеты? Здесь наши с тобой дороги расходятся. Ты можешь любить его, не думая больше обо мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56