В начале 60-х годов С. П. был назначен совещательным членом медицинского совета министерства внутренних дел и военно-медицинского ученого комитета, с 1873 г. почетным лейб-медиком. Тогда же он был избран председателем общества русских врачей в С.-Петербурге. Чрезвычайно плодотворна была деятельность С. П. В общественных учреждениях, в качестве гласного городской думы. Со времени перехода больниц в ведение города, С. П. постоянно работал во вновь учрежденных санитарной и больничной комиссиях. По его инициативе и указаниям, город энергично взялся за улучшение содержания больниц, и приступил к устройству новых – общины св. Георгия и Александровской барачной больницы. Кроме того, им же было обращено внимание на недостаточность врачебной помощи среди неимущего класса столичного населения; городская дума, по его предложению, устроила институт думских врачей, так успешно функционирующий и по настоящее время: по его же инициативе было преступлено к разработке данных о призреваемых городскими богадельнями. Исследование это было предпринято частью с практическою целью определения числа лиц, составляющих население богаделен, нуждающихся во врачебной помощи, частью с научной – собрания материала для изучения недостаточно разработанного вопроса о старости. Исследование это, сделанное дром А. А. Кадьяном, вышло уже после смерти С. П. Боткина («Население С. Петербургских градских богаделен» А. А. Кадьяна).
В 1886 г. С. П. был назначен председателем комиссии по вопросу об оздоровлении России. Комиссия эта собрала драгоценный материал по вопросу о санитарном состоянии нашего обширного отечества; но к сожалению работа комиссии, за смертью председателя, временно прекращена. С. П. весьма сочувственно относился и к вопросу о женских врачебных курсах; хотя он на них лично не преподавал, но принимал близко к сердцу судьбу преждевременно окончивших свое существовало курсов и энергично хлопотал об учреждении их вновь при одной из городских больниц. В пользу женских врачебных курсов С. П. оставил капитал покойного Кондратьева, передавшего С. П. 20 тысяч рублей для какой-либо благотворительной цели. С. П. Боткин скончался 12 декабря 1889 года в Ментоне от болезни печени, осложнившейся болезнью сердца. Все сословия и учреждения, среди которых работал знаменитый клиницист, постарались увековечить память о почившем. Так, городская дума назвала Александровскую барачную больницу именем Боткина, выставила портрет Б. во всех городских больницах и богадельнях, и учреждает несколько начальных школ его имени. Общество русских врачей открыло подписку для устройства «Боткинского дома призрения для неимущих врачей, их вдов и сирот». Кроме того, учрежден капитал имени Боткина на премию за лучшие сочинения по терапии. «Еженедельная клиническая газета», издававшаяся знаменитым клиницистом, превращена в «Больничную газету Боткина». Кроме того, обществом русских врачей образован фонд для выдачи премии в память 25-тилетного юбилея Боткина и многими бывшими пациентками собран капитал на стипендию имени С. П. в одном из женских учебных заведений. С. П. Боткин состоял членом венской академии наук, многих заграничных ученых обществ, членом-корреспондентом общества внутренней медицины в Берлине и почетным членом почти всех университетов и ученых обществ России.
Печатные труды Боткина: «Застой, образовавшийся в кровеносных сосудах брыжжейки лягушки, от действия средних солей»(«Военно-медиц. журн.» 1853); «Количественное определение белка и сахара в моче посредством поляризационного аппарата» («Московск. медиц. газ.», 1858, №13); тоже «Определение молочного сахара» («Моск. мед. газ.», 1882, №19); «О всасывании жира в кишках»(«Воен. мед. жур.», 1860); «О физиологическом действии сернокислого атропина» («Мед. Вестн.», 1861 г., №29); «Ueber die Wirkung der Salze auf die circulirenden rothen Blutkorperchen»(«Архив Вирхова», XV, 173, 1858); «Zur Frage von dem Stofwechsel der Fette in thierischen Organismen» («Архив Вирхова», XV, 380);" «Untersuchungen uber die Diffusion organischer Stoffe: 1) Diffusionsverhaltnisse der rothen Blutkorperchen ausserhalb des Organismus» («Архив Вирхова», XX, 26); 2) «Ueber die Eigenthumlichkeiten des Gallenpigment hinsichtlich der Diffusion» («Архив Вирхова», XX, 37) и 3) «Zur Frage des endosmotischen Verhalten des Eiweis» (там же, XX, 39); «Случай тромбоза воротной вены» («Мед. вестн.», 1863 г. 37 и 38); «Предварительное сообщение об эпидемии возвратной горячки в Петербурге» («Мед. Вест.», 1864, №46); «К этиологии возвратной горячки в Петербурге» («Мед. В.», 1865, №1); «Курс клиники внутренних болезней» (вып. 1 – 1867 г.; вып. 2-й – 1868 г. и вып. 3-й – 1875 г.); «Предварительное сообщение по поводу эпидемии холеры» (приложение к №3 «Эпидемиологич. листка» за 1871 г.); «Архив клиники внутренних болезней» (7 том. с 1869 по 1881 г.); «Клинические лекции», 3 выпуска; с 1881 г. издавалась под его редакцией «Еженедельная клиническая газета».

Ботнический залив

Ботнический залив (фин. Tohjanlahti) – занимает самую северную часть Балтийского моря, под 60° – 66° сев. ш., от юго-юго-запада к северо-северо-востоку, между Швецией и Финляндией, 668 км. длины и 180 – 240 км. ширины и 40 – 90 метр. глубины. В прибрежных частях, а также и внутри рассеяны многие небольшие острова, мели, скалы, рифы и шкеры, так что судоходство по нему, особенно при входе в Балтийское море, требует большой осторожности и очень опытных лоцманов, Кваркенским проливом, самою узкой частью Б. зал. (75 км.), соединяется северная, меньшая и более узкая часть залива с южною, более широкою его частью. Вход в Б. залив из Балтийского моря между Швецией и Аландскими о-вами называется Аландсгаф или Эрегрундзунд, а между Финляндией и Аландскими о-вами Эстер (восточный) Шён (Sjon). Многие реки, изливающиеся в Б. залив, до такой степени уменьшают солоноватость его воды, что нередко зимою по льду возможен проезд из Финляндии в Швецию. В течение последних столетий заметно поднятие берегов как со стороны Швеции, так и Финляндии и вследствие этого уменьшение водной площади Балтийского моря.

Боттичелли

Боттичелли или Ботичелли (Sandro Botticelli), собственно Алессандро Филипепи, живописец Тосканской школы, род. в 1447, умер 17 мая 1515. Сначала его отдали в ученье к некоему Боттичелли, отличному золотых дел мастеру; от него он и получил свою фамилию. Но скоро обнаружилось в нем неодолимое влечение к живописи, и он стал учиться ей у монаха Филиппо Липпи. У него перенял Б. ту страстность в изображении трогательных мотивов, которою отличаются исторические картины Липпи. Оригинальная же черта собственного таланта его состоит в наклонности к фантастическому. Он один из первых внес в искусство своего времени античный миф и аллегорию и с особенной любовью работал над мифологическими сюжетами. Особенно эффектна его Венера, которая нагая плывет по морю в раковине; боги ветров осыпают ее дождем роз и гонят к берегу (во Флоренции). Лучшим творением Боттичелли считают начатую им в 1474 г. стенную живопись в Сикстинской капелле Ватикана. Боттичелли, говорят, был приверженцем Савонаролы и усердно изучал Данта; плодом этого изучения явились гравюры на меди, приложенные к вышедшему в свет во Флоренции в 1481 г. изданию Дантова «Ада» (издание Магны).

Боэтий

Боэтий (Аниций Манлий Торкват Северин) – римский государственный человек и философ, род. около 470 – 75 по P. X. в Риме, где семейство Анициев пользовалось большим уважением; учился в Афинах, рано достиг высших государственных должностей, был в 508 или 510 консулом и приобрел полное доверие остготского короля Теодориха. Но за защиту обвиненного в государственной измене сенатора Альбина навлек на себя подозрение короля, был им приговорен к смерти, ввергнут в темницу в Павии и казнен вместе с своим тестем сенатором Симмахом (525) – Один из последних неоплатоников, Б. своими переводами, переделками и толкованиями логических сочинений Аристотеля оказал громадное влияние на все умственное развитие средних веков и более чем кто-либо способствовал знакомству с греческой философией, пока на смену не явились мавры и евреи, познакомившие Европу с другими сочинениями великого философа. Его учебники по логике(«De syllogismo categorico», «De syllogismo hypothetico», «De definitione», «De diiferentiis topicis») легли в основу преподавания этого предмета в средневековых школах, так что Б. по справедливости может быть назван отцом средневековой философии или так называемой схоластики. Он перевел и переделал также математические сочинения Никомаха, Архимеда, Эвклида и Птоломея и написал пять книг о музыке («De musica»). Но ни одно из его произведений не имело такого благодетельного влияния на средневековое человечество, как сочинение о «Философском утешении» («De consolatione philosophiae»), написанное им в темнице перед казнью. Эта книга в течение многих столетий была лучшим и любимейшим чтением после Библии. Она написана в виде диалога между заключенным в темнице Б. и философией, частью стихами, частью чистой, благородной прозой, и по своему содержанию довольно тесно примыкает к античным образцам. В ней нет и следов христианского элемента и речь идет только о том утешении, какое может доставить человеку научная философия, независимо от религии. Говоря о переменчивости земного счастья и о единственном вечном и прочном благе, доставляемом человеку добродетельной жизнью, он высказывает мысль, что злой человек всегда несчастлив, что зло само по себе уже есть наказание, а добродетель – благо, и старается доказать, что счастье и награда добродетели заключаются в ней самой. Все эти мысли изложены просто, задушевно, без всякой искусственности и риторических прикрас, и потому понятно. как успокоительно они должны были действовать на лучшие и благороднейшие умы в мрачный период средних веков. То обстоятельство, что в своем «утешении» Б. не приводит ни одной мысли из Библии, не ставит в пример истинной твердости ни Иисуса Христа, ни кого бы то ни было из христианских мучеников, заставило многих сомневаться в том, что приписываемые Б. христианскотеологические сочинения (напечатаны в издании «Consolatio» Пейнера, Лейпц., 1871) действительно принадлежали ему (см. в особенности Нич, «Das System des В. und die ihm zugeschriebenen theologischen Schriften»), хотя найденные недавно отрывки из Кассиодора подтвердили их подлинность. «Consolatio philosophiae» перепечатывалась много раз. Кроме самого древнего издания (Нюренб., 1473), существуют издания Bepтиyca (Лейд., 1622), Пультуса (Падуя, 1721и 1744), Гельфрехта (Гоф., 1797), Фрейтага (Рига, 1794, с примечаниями и немецким переводом), Оббариуса (Иена, 1845) и упомянутое уже издание Пейпера (1871). Кроме того, имеются англо-саксонский перевод, приписываемый Альфреду В. (лучшее изд. Фома, Лонд., 1864) и перевод на древ. верхненемецк. наречие начала XI ст. (изд. Граффом, Берл., 1833 и Гаттемером в «Denkmаler des Mittelalters», т. 3). Из новейших немецк. переводов надо упомянуть, кроме Фрейтага, переводы Вортберга(Грейфсв., 1826) и Вейнгэртнера (Лейпц., 1827), русск. пер. иеромон. Феофилакта: «Утешение философское»(Спб., 1794). Собрания сочинений Боэтия появились в Венеции 1491 – 92, 2 т.; Базеле 1546 – 47, 1570; наконец, в «Patrologia» Минье, т. 63 – 64 (Париж, 1847). См. Bergstedt; «De vita et scriptis Boethii»(Упсала 1842); Sutterer, «B. der lezte Romer» (Эйхштедт 1862); Baur, «В. u. Dante»(Лейпц. 1873); Usener, «Anecdoton Holderi»(там же 1877).

Бояре

Бояре. – Уже в древнейших памятниках нашей истории мы встречаем свидетельство о существовании особого правительственного класса или круга людей, которые были ближайшими правительственными сотрудниками князя. Эти люди наз. боярами, а иногда дружиной князя и составляли его обычный совет, с которым он думает об устроении земли. Вместе с княжескою властью, имеющею государственный характер, является и специальный военный класс – княжеская дружина, княжеские мужи. Это был класс населения более близкий к князю, что доказывается и большею, положенною в Русской Правде за убийство княжа-мужа, т.е. дружинника, вирою. Такое положение дружинника было и источником его богатства и дружинники были вообще богаче остального населения за исключением немногих особенно богатых гостей. Дружина в свою очередь делилась на старшую и младшую, которые имели и свои подразделения. Старшая была близка к князю, но из этой старшей дружины выделялось нисколько человек, особенно важных, близких к князю. Старшая дружина известна под именем бояр. Общим названием их первоначально было огнищане, впоследствии за ними утвердилось название княжих мужей и наконец просто бояр. Слово боярин обозначало вообще влиятельного в земле человека, нарочитого мужа; лучшего в том смысле, как это слово употребляет летопись, говоря о древлянских послах к кн. Ольге:"лучшие мужи (их выбрано было 20), иже держаху Деревскую землю". Боярином был не только старший дружинник, но, вероятно, и богатый человек, преимущественно землевладелец, крупный хозяин. Между боярами была разница, по лишь бытовая, сходная с делением людей вообще на лучших, средних и худших. В летописях иные бояре называются лепшими, великими и т.п.; иных бояр летопись презрительно называет боярцами, хотя здесь презрение может относиться не к их положению, а к их поступкам. Могли быть бояре и подчиненные один другому; так, в Патерике печерском рассказывается, что Шимон Африканович отправил своего боярина Василия, и видно, что этот боярин был лицом подчиненным Шимону, а следовательно и низшим, чем он. Происхождение лиц, составлявших княжескую дружину, не имело существенного значения; более важны были личные качества. В понятиях народа, даже в позднейшие времена, когда сословный строй более окреп в Русском государстве, мыслим был дружинник и попович, и гостинный сын; известны примеры бояр и поповых внуков и от племени смердья. Могли быть в дружине и чужеземцы, даже из такого народа, с которым Русь была всегда в войне, например печенеги: печенежин Илдея был на службе у князя Ярополка и в великой чести. Князь хлопотал лишь о числе подходящих ему дружинников, так как силою дружины всегда и везде определялось значение, «честь» государей. Но в X – XII в. княжеская дружина главным образом все же должна была набираться из детей самих дружинников. Сын заслуженного дружинника заранее располагал в свою пользу князя, который мог дать ему место в своей дружине по отечеству, т.е. сообразно с значением отца. Пожалование по отечеству, как известная формула, проходит через всю древнюю историю. Предполагалось, что сын достоин своего отца.
Из лучших людей среди жителей каждой земли и из высших членов княжеского двора дружинников и образовывался класс бояр. Лучшие люди наз. земскими боярами в противоположность боярам княжеским, княжим мужам. Лучших людей летопись иногда наз. «старейшины градские» или"людские". При Владимире св. «старцами» или «старейшинами» наз. лучшие земские люди(бояре), так как летописец словом «старцы» переводить латинский термин – «senatores»; иногда летописец означает словом «старцы» всех членов княжеской думы (т.е. бояр, по преимуществу). Можно утверждать, что восточные славяне издревле имели среди себя такой же класс лучших людей, который у западных славян именуется majores natu, seniores, кметы и др. терминами. Этот класс везде образуется из людей высших по родовому старшинству (происхождению, отчего члены его и наз. старейшинами), по власти в своем обществе (члены его «держать землю»), и наконец по высшей экономической состоятельности (термин «лучшие люди» в последующей истории означает людей более богатых).
Пока новое правительство, князь с дружиной, не укрепилось и нуждалось в помощи городской знати (старейшин, княжих мужей), из которой оно само вышло, обе общественные силы стояли очень близко друг к другу. Весь Х в. они действуют дружно и очень похожи одна на другую, вместе воюют и торгуют, вместе обсуждают в думе князя важнейшие вопросы законодательства. Но потом обе эти силы, столь родственные по происхождению, расходятся все больше и больше. Это взаимное удаление обнаруживается с половины XI в. при детях Ярослава; оно было подготовлено разными обстоятельствами. Княжеское правительство устраивалось и укрепившись в административном и военном отношении, стало меньше нуждаться в содействии городового управления и городовых полков. Княжение Владимира, когда городские старейшины так часто появлялись в княжеском дворце рядом с боярами, было временем самой напряженной борьбы с степью. Тогда киевское правительство всюду усиленно искало ратных людей. Но страшное поражение, нанесенное Ярославом печенегам в 1036 г. под стенами Киева, на некоторое время развязало руки правительству с этой стороны. В то же время стало заметно расширяться политическое и экономическое расстояние между княжеской дружиной и городской аристократией. Служебные преимущества все более и более сообщали первой значение дворянства, низводя последних в положение простых мещан. Торговые успехи распространили в стране значительный оборотный капитал, подняли денежные доходы правительственного класса насчет дохода натурой и ослабили его непосредственное участие в торговых операциях городов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101