— Араван?! — Фехтне отступил на шаг, поближе к алтарю. — Какими судьбами? Что подвигло светлоликого бога, только половину светлого лика которого могут лицезреть смертные, искать нашего скромного общества?— А ты дерзок, Младший Брат, — промолвил бог ему в ответ. — Но перед тем как наказать тебя за эту непростительную дерзость, отвечу: я вовсе не искал вашего, как ты выражаешься, «скромного общества». Цель моего появления в этих краях состоит совсем в ином.— И в чём же?— Я явился, желая проводить в Сумеречную Долину погибшего Бреса. Сей достойнейший и благороднейший из витязей почил, так и не отметив за своего брата.— Неудивительно, если сам Араван приходит за душой величайшего из воинов, — промолвил Фехтне ему в ответ. — Но по какой причине ты преградил мне дорогу? Мы торопимся!— Как смеешь ты хамить богу из Племени Ллира, в чьём святилище мы находимся?! Но я готов простить тебя; я даже оставлю в живых этих людишек, если ты отдашь мне вон ту безделушку, которую держит в трясущихся от страха руках жрец некоего юнца из Племени Ллеу! — Араван указал своим чёрным когтистым пальцем на нефритовый жезл.— Жезл — наш трофей, и не вижу причин с ним расставаться! — спокойно отвечал ему маг.— Не видишь причин?! — прошипело божество. — Я укажу тебе на них! Ты слишком высокого мнения о себе, маленький выскочка! Сдаётся мне, Фехтне задержался на этом свете до неприличия долго для смертного! Или, быть может, ты намереваешься стать богом?— А почему бы и нет? Признаюсь, меня всегда прельщала эта мысль, — заметил Младший Браг. — Вот как отвечу я тебе, о Араван т'Ллир: мне неинтересны твои пустые угрозы! Принимая облик могучего властителя загробного мира, не забывай, что на самом деле ты — всего лишь привратник, стоящий одной ногой на нашей бренной земле, а другой — по другую сторону Границы! Если окажешься у меня на пути, затолкаю на тот свет и правую твою половину! Узнаешь, на что способен ученик Ирмина, во многом превзошедший своего учителя!Вибрирующее эхо голосов спорящих было слышно ещё несколько мгновений, отражаясь от стен и высокого храмового свода, после чего в святилище повисла напряжённая тишина. Фехтне и Араван молча сверлили друг друга глазами. Эдан уже приготовился к неминуемой гибели, как вдруг бог царства теней как-то сник. Процедив сквозь зубы: «мы ещё встретимся, Фехтне!», он повернулся на месте и вышел из святилища. Его странная фигура, хорошо видимая на фоне яркого горного неба, внезапно рассыпалась кучей пепла, который был подхвачен невесть откуда налетевшим ветром, превратившимся в быстро удаляющийся смерч.— Уфф!От взгляда жреца Бринна не укрылось, что по лицу мага струится обильный пот. Фехтне извлёк из складок плаща свою маленькую трубу и начал набивать её серым порошком из мешочка. Пальцы его заметно дрожали.— Ты и в самом деле мог победить Аравана?— Сомневаюсь. Почти уверен, что не смог бы. Тем не менее он мне поверил.— Так ты взял его на испуг?— Разумеется. Подобный метод в критических ситуациях ещё никогда меня не подводил!Маг возжёг в трубке огонь, с видимым удовольствием затянулся и выпустил изо рта одно за другим несколько дымовых колечек.— Сначала отвезём девочку домой, — промолвил он после недолгого молчания. — А тебя куда подбросить? Думаю, в Брег?— Скажи, тебя не затруднит доставить меня сначала в Кер? В этом городе у меня есть одно дело.— Неужели собираешься встретиться с семьёй Бреса? — Старый маг скорчил шутливую гримасу удивления. — Хочешь повиниться перед ними? Должен предупредить — ургиты могут не. оценить твоего искреннего душевного порыва!— Вовсе нет. Просто я обещал вернуть одну вещь...— Как пожелаешь. Разумеется, я отвезу тебя туда.— Фехтне, я хочу напоследок кое-что спросить: знал ли ты об опасности, которая подстерегала меня в святилище?— Конечно, хотя и без подробностей относительно Каррахга. А как ты думаешь, почему я не торопился туда заходить?— И не предупредил меня...— Сам посуди: в таком случае всё обернулось бы совсем по-другому. Ты должен был его взять — иначе зачем было затевать сражение с Бресом? Кстати, не передашь ли мне...Эдан молча протянул ему жезл.— Спасибо. Топорик оставь себе — вдруг когда-нибудь пригодится! По правде говоря, я тебе очень признателен. Не могу отвязаться от ощущения, что я у тебя в долгу. Прими-ка ещё один маленький сувенир на память!Маг запустил руку за отворот своей необъятной хламиды и долго там копался.— Куда же она запропастилась... а, вот!На ладони Фехтне лежала небольшая изящная фибула, серебряная застёжка для плаща, исполненная в форме свернувшегося в кольцо дракона. Роль глаза ящера исполнял ошлифованный изумруд.— Это не просто застёжка, сынок. Носящий её человек всегда отличит правду от лжи. Не могу гарантировать её эффективную работу при попытке изобличить вруна-профессионала, от чистого сердца, искренне лгущего тебе прямо в глаза, но от простого бытового вранья обережёт наверняка. Что касается тебя, дитя, — обратился маг к притихшей Мис, — то даже и не знаю, чем тебя одарить. Я мог бы достать тебе другого демона, взамен убитого Эданом Каррахга, но сомневаюсь, что это достойный подарок такой симпатичной девочке. Каррахг был вашим семейным демоном и относился к тебе, своей хозяйке, по-доброму. Вообще же для подобных существ такое поведение не свойственно. За ними нужен глаз, да глаз. Может, нужен какой-нибудь амулет? Талисман? Говори, не стесняйся, Фехтне сегодня в хорошем настроении!— Не знаю...— Я могу позаботиться о твоей судьбе. Лет через пять подберу тебе хорошего жениха. Могу даровать золота, серебра и красивых нарядов. Что ещё надо для счастья?— Дяденька, я всю жизнь мечтала стать великой волшебницей — как вы! Сделайте меня колдуньей! Фехтне улыбнулся:— Колдуньей? Но тебе придётся долго учиться! У женщин обычно не хватает стойкости и терпения для продвижения по нелёгкому пути знания! Это тебе не козу доить или вышивать крестиком!— У меня обязательно получится! — горячо заверила его Мис. — Я буду стараться!— Ну что же, раз ты так хочешь, я подумаю, к кому тебя отдать в учение. А пока возвращайся к бабушке, мудрая колдунья Мис!Чудесный щит, на котором восседали двое мужчин и девочка, сделал прощальный круг над покрытой вечными снегами двойной вершиной Синей горы, набрал высоту и лег на курс. Мис визжала от восторга.— Когда выучусь магии, сделаю себе точно такой же!
* * *
Приреченский староста давно перестал удивляться чему бы то ни было; по этой причине совершенно равнодушно лицезрел он, как на его огород с небес плавно спускается летающий щит, окованный медью. На щите стояли трое: высокий благообразный старец с наглыми глазами был старосте совершенно незнаком; воин в панцире, поножах и при мече в заплечных ножнах скрывал своё лицо под слегка помятым бронзовым шлемом; а девочка...— Мис?! А мы уже не чаяли...Девочка легко спрыгнула с зависшего на небольшой высоте щита и подбежала к старосте:— Как там моя бабушка? Жива? Здорова ли? Старик отступил на шаг назад:— Ты ли это? Или, быть может, дух ищет своё тело, сгинувшее в болотной топи?— Она жива, поверьте Фехтне, — послышалось со щита.— Фе... Кто?! Впрочем, теперь уж всё равно...— Успокойтесь, милейший. Скорее всего это последний визит сильных мира сего в вашу деревню, — промолвил маг, с важным видом пригладив свою заплетённую в три косицы седую бороду.— Всё в порядке с твоей бабушкой, — проворчал староста, обняв свою чумазую соплеменницу. — А ты-то как? Мы ведь и схоронили тебя... Поминки справили... Лучшего в стаде барана закололи...— Похоже, нам здесь делать нечего, — заметил маг вполголоса, и щит с двумя пассажирами, повинуясь его воле, вновь взмыл в воздух.Мис проводила взглядом волшебный экипаж, помахав ему вслед.— Возвращайся! Обязательно возвращайся! — донеслось с удаляющейся земли.— Кто знает, может, ей действительно суждено стать великой колдуньей, — заметил Фехтне, попыхивая своей излюбленной дымовой трубой. — Ибо учитель Ирмин, сын Кузнеца, не зря принёс людям пять капель воды из источника богов; воистину великий Дар! У богов Трёх Племён имелись все причины возненавидеть его за это!Старый маг выглядел довольным; несомненно, рада была и Мис, возвратившаяся домой. Радость жреца бога Бринна омрачилась тем обстоятельством, что даже при многократном облёте так и не удалось обнаружить то место, где он спрятал свой щит. ГЛАВА VI — Интересно, а пустит ли меня стража в Кер?— Это зависит только от тебя самого. Если будешь вести себя у ворот нахально и заносчиво, но притом с оттенком уважения к воинам караула, проблем не возникнет. Ургиты понимают только тогда, когда говоришь с ними на языке силы. Их прародитель, мой покойный братец, среди нашей семьи никогда не выделялся утончённостью и интеллектом; однако, вынужден признать, ему было свойственно своеобразное благородство по отношению к себе подобным. Людей Ург привык делить на воинов и прочее быдло.— А что думала по этому поводу каста мудрецов Кера?— Те, кто имел особое мнение, быстро попали в края Аравана. Остальные безоговорочно признали Ур-га и его потомков властителями Священного города; с тех пор и по сей день патриархи клана не только являются военными вождями, но и председательствуют в народном собрании Кера. Железным Городом правят воины, сынок.Чародей высадил своего пассажира в нескольких лигах от Кера, сославшись на нежелание появляться около города, в котором его не очень-то жаловали. Нашему герою пришлось немного размять ноги, затёкшие от долгого сидения на щите, и пройтись пешком.— Пожалуй, я продляюсь с тобой, — неожиданно заявил Фехтне после непродолжительного раздумья. — Давненько не посещал я этот гадючник! Я буду незримо сопровождать тебя, ибо облик мой здесь хорошо известен и многие в Кере искренне желают моей смерти.Маг подмигнул Эдану и... исчез. Только что он стоял, опершись о щит, на зеленеющем пригорке, а теперь вокруг — ни души!— Как у тебя получается исчезать, Учитель? — вопросил жрец Бринна у окружавшего его пустого пространства. — Может, ты и меня сделаешь невидимым?— Не думай, будто это так просто! — Справа от него раздался смешок. — Я потратил на постижение искусства невидимости несколько лет жизни! Это ещё очень малый срок — у меня был превосходный учитель.— Кто тебя обучил искусству быть невидимым?— А ты ловкий парень! Думаешь, старый Фехтне всё так сразу тебе и выложит? Знания и информация о месте их обретения стоят дорого. Очень дорого! Скажу лишь, что моя незримость не имеет прямого отношения к тому, что обычно величают магией. Я не делаю своё тело прозрачным — это было бы слишком сложно. Я и сейчас здесь, поблизости, Но ты попросту не замечаешь моего присутствия! Смотришь мимо и не видишь.— Как такое может быть?!— А ты никогда не тратил полдня на поиски вещи, лежащей на самом видном месте? Скажем, оселка для точки ножей? Не проклинал себя, когда кто-нибудь другой входил в то же помещение и тотчас находил её? Вот я сейчас — как тот оселок, лежащий посреди лавки в самой освещённой её части: все сто раз пройдут мимо, посмотрят на меня, но никто не заметит!— Ловко! Но ты ведь даже разговариваешь со мной! Я могу определить направление твоего голоса!— Тебе так только кажется, — заверил его маг. — В действительности, как ни старайся, как ни вертись вокруг — ничего не выйдет. Я ведь не каменный брусок, я — Фехтне, ученик мудрого Ирмина, волшебник, первый из живущих! Не забывай об этом, юноша!Наученный магом, Эдан обходил стороной скопления маленьких, насквозь прокопчённых землянок, во множестве окружавших город. Населявшие их жители плавили привозную железную руду в небольших печах, а потом проковывали получившиеся ноздреватые крицы молодого металла. Менее двух сотен лет прошло с тех пор, как найден был секрет его добычи и переработки, и, хотя кланы ревностно хранили тайны своего ремесла, железо постепенно отвоёвывало позиции у старой, дарованной богами бронзы. По традиции, перенятой у медников, семьи плавильщиков селились отдельно от прочих людей, за городской чертой, С точки зрения горожан, презреннее их были только углежоги, но металлурги не обращали внимания на мнение посторонних. В самом Кере жили лишь кузнецы, превращавшие синеватые пористые куски в ножи, мечи и лемехи плугов; однако даже они селились в отдельном квартале, куда не было хода чужакам, по праву рождения не причастным к таинству рождения Металла. Эдан знал, что формально и плавильщики, и кузнецы относятся к общинникам — касте работников, но в сущности, люди, имевшие дело с металлами, всегда держались особняком. Их положение было куда более привилегированным. Несмотря на то что многие жрецы, избегая осквернения, переходили при встрече с ними на другую сторону улицы, слово кузнецов и медников много значило на собрании городской общины.Эдан вошёл в Кер в ранний час через Ворота Воинов, и стражники выставили свои длиннолезвийные копья, преграждая ему путь.— Кто таков будешь?Судя по их .татуировкам, в Священном городе не в обычае отвлекать на несение караульной службы представителей знатных воинских семей. Эти двое по своему рождению определенно находились в самом низу иерархии ургитов.— Имя мне Эдан, и прихожусь я первосвященником Бринну, могущественному богу из Племени Ллеу! — нахально заявил он.— Тогда почему же ты не входишь в Кер как положено, через Ворота Мудрецов? — спросил один из стражей, пожилой сухощавый ургит со сломанным носом и глубоким рубленым шрамом на правой щеке.— Дело в том, что все священники Бринна ещё и воины — заодно! Мне нет нужды обходить ваш город только лишь затем, чтобы войти в него с другой стороны! — ответил ему Эдан. — Быть может, высокорожденный ургит желает испытать меня? Я с удовольствием выпущу ему кишки в честном бою, не сходя с этого места! Будет ли такой поступок достаточным подтверждением моего воинского достоинства?Ургит сощурился. По его невозмутимому лицу трудно было предположить, какое впечатление произвели на него слова жреца.— Воинское достоинство не получишь от отца и матери, не получишь в подарок от наставника. Оно взращивается в сердце человека: корнями его становится дух, стволом — воля. Ступай, чужестранец, в Кер через Ворота Воинов.Копья раздвинулись, освободив проход, и Эдан, слегка кивнув стражам, проследовал в город. «Ещё не хватало, чтобы охрана с утра пораньше читала нравоучения, — думал он. — Вот как выходит, когда людям с детства начиняют голову всякой ерундой из сакральных текстов. Такие убивают не задумываясь, поскольку на каждый случай ими уже припасена соответствующая цитата».Кер и в самом деле был огромным городом: в нём проживало не менее десяти тысяч семей, из которых почти полторы тысячи приходилось на семьи воинов клана Урга. Сразу за внешним городским валом жили люди без гражданства и многочисленные рабы, принадлежавшие общине. Именно их разгонял со своей дороги Эдан, немилосердно раздавая направо и налево тычки ножнами меча и покрикивая: «Прочь с дороги, смерды!» — ибо именно так надлежит вести себя воину, шествующему по улице Воинов.Стена из камня высотой в двадцать локтей и шириной в восемь отделяла пригород от Города Общинников. На Ворота Воинов в этой стене витязи, возвращавшиеся из победоносных походов, помещали свои трофеи. Первыми сюда укрепили страшные трофеи сыновей Урга — головы двух полубогов — вождей Кера, умертвивших их отца-патриарха в его собственном доме. Черепа давным-давно истлели и рассыпались в прах, поэтому теперь о свершившейся кровной мести свидетельствовали лишь два пустых позеленевших бронзовых штыря. Однако не было недостатка и в других сувенирах: здесь находились в изобилии кости гигантских драконов из далёких земель, засушенные головы горных лопраканов, изрубленные шиты побеждённых воителей и оси их колесниц; меж прочими затесалась даже парочка болгских черепов в остроконечных шлемах.Эдан ненадолго остановился и удостоил эту впечатляющую выставку побед и достижений беглым взглядом, после чего продолжил свой путь.— Вот перед тобой свидетельство варварского обычая, как нельзя более наглядно демонстрирующее нам дикие нравы потомков моих незабвенных братьев! — послышался голос, принадлежащий невидимому для глаз Фехтне. — Известно ли тебе, о юноша, что эти кровожадные собиратели вражеских черепов приобщили к своей коллекции даже голову своего прародителя Урга?— Я слышал нечто подобное, но считал это пустыми россказнями! Будто его голова служит ургитам вместо оракула и временами изрекает загадочные пророчества!— Ничуть! Ничуть! Это чистая правда! Голова Урга хранится в церемониальном зале их дома, и действительно наделена способностью пророчествовать. Кстати, любопытный феномен! Быть может, он — также последствие моего проклятия? Хотя сомнительно: на самого братца оно действовало совсем иным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
* * *
Приреченский староста давно перестал удивляться чему бы то ни было; по этой причине совершенно равнодушно лицезрел он, как на его огород с небес плавно спускается летающий щит, окованный медью. На щите стояли трое: высокий благообразный старец с наглыми глазами был старосте совершенно незнаком; воин в панцире, поножах и при мече в заплечных ножнах скрывал своё лицо под слегка помятым бронзовым шлемом; а девочка...— Мис?! А мы уже не чаяли...Девочка легко спрыгнула с зависшего на небольшой высоте щита и подбежала к старосте:— Как там моя бабушка? Жива? Здорова ли? Старик отступил на шаг назад:— Ты ли это? Или, быть может, дух ищет своё тело, сгинувшее в болотной топи?— Она жива, поверьте Фехтне, — послышалось со щита.— Фе... Кто?! Впрочем, теперь уж всё равно...— Успокойтесь, милейший. Скорее всего это последний визит сильных мира сего в вашу деревню, — промолвил маг, с важным видом пригладив свою заплетённую в три косицы седую бороду.— Всё в порядке с твоей бабушкой, — проворчал староста, обняв свою чумазую соплеменницу. — А ты-то как? Мы ведь и схоронили тебя... Поминки справили... Лучшего в стаде барана закололи...— Похоже, нам здесь делать нечего, — заметил маг вполголоса, и щит с двумя пассажирами, повинуясь его воле, вновь взмыл в воздух.Мис проводила взглядом волшебный экипаж, помахав ему вслед.— Возвращайся! Обязательно возвращайся! — донеслось с удаляющейся земли.— Кто знает, может, ей действительно суждено стать великой колдуньей, — заметил Фехтне, попыхивая своей излюбленной дымовой трубой. — Ибо учитель Ирмин, сын Кузнеца, не зря принёс людям пять капель воды из источника богов; воистину великий Дар! У богов Трёх Племён имелись все причины возненавидеть его за это!Старый маг выглядел довольным; несомненно, рада была и Мис, возвратившаяся домой. Радость жреца бога Бринна омрачилась тем обстоятельством, что даже при многократном облёте так и не удалось обнаружить то место, где он спрятал свой щит. ГЛАВА VI — Интересно, а пустит ли меня стража в Кер?— Это зависит только от тебя самого. Если будешь вести себя у ворот нахально и заносчиво, но притом с оттенком уважения к воинам караула, проблем не возникнет. Ургиты понимают только тогда, когда говоришь с ними на языке силы. Их прародитель, мой покойный братец, среди нашей семьи никогда не выделялся утончённостью и интеллектом; однако, вынужден признать, ему было свойственно своеобразное благородство по отношению к себе подобным. Людей Ург привык делить на воинов и прочее быдло.— А что думала по этому поводу каста мудрецов Кера?— Те, кто имел особое мнение, быстро попали в края Аравана. Остальные безоговорочно признали Ур-га и его потомков властителями Священного города; с тех пор и по сей день патриархи клана не только являются военными вождями, но и председательствуют в народном собрании Кера. Железным Городом правят воины, сынок.Чародей высадил своего пассажира в нескольких лигах от Кера, сославшись на нежелание появляться около города, в котором его не очень-то жаловали. Нашему герою пришлось немного размять ноги, затёкшие от долгого сидения на щите, и пройтись пешком.— Пожалуй, я продляюсь с тобой, — неожиданно заявил Фехтне после непродолжительного раздумья. — Давненько не посещал я этот гадючник! Я буду незримо сопровождать тебя, ибо облик мой здесь хорошо известен и многие в Кере искренне желают моей смерти.Маг подмигнул Эдану и... исчез. Только что он стоял, опершись о щит, на зеленеющем пригорке, а теперь вокруг — ни души!— Как у тебя получается исчезать, Учитель? — вопросил жрец Бринна у окружавшего его пустого пространства. — Может, ты и меня сделаешь невидимым?— Не думай, будто это так просто! — Справа от него раздался смешок. — Я потратил на постижение искусства невидимости несколько лет жизни! Это ещё очень малый срок — у меня был превосходный учитель.— Кто тебя обучил искусству быть невидимым?— А ты ловкий парень! Думаешь, старый Фехтне всё так сразу тебе и выложит? Знания и информация о месте их обретения стоят дорого. Очень дорого! Скажу лишь, что моя незримость не имеет прямого отношения к тому, что обычно величают магией. Я не делаю своё тело прозрачным — это было бы слишком сложно. Я и сейчас здесь, поблизости, Но ты попросту не замечаешь моего присутствия! Смотришь мимо и не видишь.— Как такое может быть?!— А ты никогда не тратил полдня на поиски вещи, лежащей на самом видном месте? Скажем, оселка для точки ножей? Не проклинал себя, когда кто-нибудь другой входил в то же помещение и тотчас находил её? Вот я сейчас — как тот оселок, лежащий посреди лавки в самой освещённой её части: все сто раз пройдут мимо, посмотрят на меня, но никто не заметит!— Ловко! Но ты ведь даже разговариваешь со мной! Я могу определить направление твоего голоса!— Тебе так только кажется, — заверил его маг. — В действительности, как ни старайся, как ни вертись вокруг — ничего не выйдет. Я ведь не каменный брусок, я — Фехтне, ученик мудрого Ирмина, волшебник, первый из живущих! Не забывай об этом, юноша!Наученный магом, Эдан обходил стороной скопления маленьких, насквозь прокопчённых землянок, во множестве окружавших город. Населявшие их жители плавили привозную железную руду в небольших печах, а потом проковывали получившиеся ноздреватые крицы молодого металла. Менее двух сотен лет прошло с тех пор, как найден был секрет его добычи и переработки, и, хотя кланы ревностно хранили тайны своего ремесла, железо постепенно отвоёвывало позиции у старой, дарованной богами бронзы. По традиции, перенятой у медников, семьи плавильщиков селились отдельно от прочих людей, за городской чертой, С точки зрения горожан, презреннее их были только углежоги, но металлурги не обращали внимания на мнение посторонних. В самом Кере жили лишь кузнецы, превращавшие синеватые пористые куски в ножи, мечи и лемехи плугов; однако даже они селились в отдельном квартале, куда не было хода чужакам, по праву рождения не причастным к таинству рождения Металла. Эдан знал, что формально и плавильщики, и кузнецы относятся к общинникам — касте работников, но в сущности, люди, имевшие дело с металлами, всегда держались особняком. Их положение было куда более привилегированным. Несмотря на то что многие жрецы, избегая осквернения, переходили при встрече с ними на другую сторону улицы, слово кузнецов и медников много значило на собрании городской общины.Эдан вошёл в Кер в ранний час через Ворота Воинов, и стражники выставили свои длиннолезвийные копья, преграждая ему путь.— Кто таков будешь?Судя по их .татуировкам, в Священном городе не в обычае отвлекать на несение караульной службы представителей знатных воинских семей. Эти двое по своему рождению определенно находились в самом низу иерархии ургитов.— Имя мне Эдан, и прихожусь я первосвященником Бринну, могущественному богу из Племени Ллеу! — нахально заявил он.— Тогда почему же ты не входишь в Кер как положено, через Ворота Мудрецов? — спросил один из стражей, пожилой сухощавый ургит со сломанным носом и глубоким рубленым шрамом на правой щеке.— Дело в том, что все священники Бринна ещё и воины — заодно! Мне нет нужды обходить ваш город только лишь затем, чтобы войти в него с другой стороны! — ответил ему Эдан. — Быть может, высокорожденный ургит желает испытать меня? Я с удовольствием выпущу ему кишки в честном бою, не сходя с этого места! Будет ли такой поступок достаточным подтверждением моего воинского достоинства?Ургит сощурился. По его невозмутимому лицу трудно было предположить, какое впечатление произвели на него слова жреца.— Воинское достоинство не получишь от отца и матери, не получишь в подарок от наставника. Оно взращивается в сердце человека: корнями его становится дух, стволом — воля. Ступай, чужестранец, в Кер через Ворота Воинов.Копья раздвинулись, освободив проход, и Эдан, слегка кивнув стражам, проследовал в город. «Ещё не хватало, чтобы охрана с утра пораньше читала нравоучения, — думал он. — Вот как выходит, когда людям с детства начиняют голову всякой ерундой из сакральных текстов. Такие убивают не задумываясь, поскольку на каждый случай ими уже припасена соответствующая цитата».Кер и в самом деле был огромным городом: в нём проживало не менее десяти тысяч семей, из которых почти полторы тысячи приходилось на семьи воинов клана Урга. Сразу за внешним городским валом жили люди без гражданства и многочисленные рабы, принадлежавшие общине. Именно их разгонял со своей дороги Эдан, немилосердно раздавая направо и налево тычки ножнами меча и покрикивая: «Прочь с дороги, смерды!» — ибо именно так надлежит вести себя воину, шествующему по улице Воинов.Стена из камня высотой в двадцать локтей и шириной в восемь отделяла пригород от Города Общинников. На Ворота Воинов в этой стене витязи, возвращавшиеся из победоносных походов, помещали свои трофеи. Первыми сюда укрепили страшные трофеи сыновей Урга — головы двух полубогов — вождей Кера, умертвивших их отца-патриарха в его собственном доме. Черепа давным-давно истлели и рассыпались в прах, поэтому теперь о свершившейся кровной мести свидетельствовали лишь два пустых позеленевших бронзовых штыря. Однако не было недостатка и в других сувенирах: здесь находились в изобилии кости гигантских драконов из далёких земель, засушенные головы горных лопраканов, изрубленные шиты побеждённых воителей и оси их колесниц; меж прочими затесалась даже парочка болгских черепов в остроконечных шлемах.Эдан ненадолго остановился и удостоил эту впечатляющую выставку побед и достижений беглым взглядом, после чего продолжил свой путь.— Вот перед тобой свидетельство варварского обычая, как нельзя более наглядно демонстрирующее нам дикие нравы потомков моих незабвенных братьев! — послышался голос, принадлежащий невидимому для глаз Фехтне. — Известно ли тебе, о юноша, что эти кровожадные собиратели вражеских черепов приобщили к своей коллекции даже голову своего прародителя Урга?— Я слышал нечто подобное, но считал это пустыми россказнями! Будто его голова служит ургитам вместо оракула и временами изрекает загадочные пророчества!— Ничуть! Ничуть! Это чистая правда! Голова Урга хранится в церемониальном зале их дома, и действительно наделена способностью пророчествовать. Кстати, любопытный феномен! Быть может, он — также последствие моего проклятия? Хотя сомнительно: на самого братца оно действовало совсем иным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43