«Бог разговаривает с нами, но она его не слышит».
Мирани прикусила губу. Старик так наивен! Гермия слушает Оракула, но оттуда не доносится ни звука. Поэтому она говорит то, что нужно ей. И все происходит так, как она того захочет. Гласительница правит Островом, а Остров правит всем Двуземельем, от Восхода до Лунных гор.
Потому что в Оракуле нет никакого Бога!
Маска глядела на нее. Мирани подошла ближе.
Маска была сделана из чистого золота, с алым тиснением и перьями ибиса поверху, и украшена маленькими золотыми дисками, подвешенными на тонюсеньких проволочных петлях. На щеках были искусно вычеканены две свернувшиеся змеи. Черные брови изгибались идеальными дугами, овальный рот зиял пустотой; он был открыт — прохладный морской ветерок, проходя сквозь него, издавал что-то вроде тихого, свистящего шепота.
Мирани невольно прислушалась. Приблизила ухо к губам маски.
Тихий, слабый, сухой шепот.
Ничего не произносящий.
В сияющей позолоте возникло лицо Гермии, искаженное, спокойное, неулыбчивое. Та бесшумно подошла сзади и теперь наблюдала за девушкой.
Мирани обернулась так быстро, что маска звякнула и чуть не свалилась с подставки; в последний момент она подхватила ее и чудом удержала. Сердце бешено колотилось. Щеки зарделись.
— Вот как, — сказала Гермия. — Все еще подскакиваешь, как испуганная кошка.
Это была высокая женщина с длинным прямым носом. Волосы она укладывала в элегантную прическу и закалывала десятком золотых шпилек. Ее красная туника, доходящая до пола, шелестела вокруг босых ног сотнями мелких складок.
Мирани стояла неподвижно, обливаясь потом.
— Ты хотела меня видеть.
Гласительница непринужденно села на стул у окна и расправила одежды. Без всяких предисловий заявила:
— Я была удивлена, когда Бог назвал твое имя. Впрочем, удивлена — не то слово, я поразилась. Ты самая низшая из Девятерых, не умеешь себя показать лицом, неуверенная. Но когда Оракул приказывает, сомнениям нет места. В первый свой год ты проявила себя далеко не лучшим образом, и эта тоска по дому...
Мирани облизала пересохшие губы.
— ... которая, похоже, снедала тебя неделями, и твоя робость... — Она передернула плечами. — Я ожидала кого угодно. Даже Криссу.
"Криссу! Да та умерла бы от ужаса!" Набравшись храбрости, Мирани посмотрела на Гермию в упор. Она лжет! Наверняка лжет. Холодно и обдуманно. Ее выбрала сама Гласительница, а не Бог. И в этот миг девушку пронзила неожиданная мысль, острая, как сама истина Им нужен был человек робкий, такой, с которым не будет хлопот. Вот почему они назначили ее, а не Ретию!
Гермия взяла из вазы гранат и принялась неторопливо чистить его.
— Хотя должна признать, ты вела себя намного лучше, чем я ожидала Многие девушки падают в обморок, у некоторых случаются истерики. Ты обошлась без этого.
— Спасибо, — прошептала Мирани.
— Твои обязанности. Сегодня, со смертью Архона, начинается древний погребальный обряд. Его тело будет сопровождено через все Девять Домов и найдет последнее упокоение в Городе Мертвых. Это займет девять дней. Каждый день все Девятеро должны присутствовать при обряде, и Бог, если он представит себя в каком-нибудь облике, будет с нами. — Она бросила в вазу обрывок кожуры. — У тебя будет много забот.
Мирани постаралась унять нервную дрожь в пальцах.
— На Девятый день будет назначен новый Архон. Мальчик десяти лет, без изъяна и греха, здоровый телом, крепкий разумом. В момент смерти старого Архона Бог вселился в его душу, ибо Бог не умирает. Поиски мальчика начнутся немедленно; генерал Аргелин пошлет свои отряды туда, куда укажет Оракул. А мы тем временем должны исполнить свой долг перед мертвыми. Завтра ты и Ретия пойдете во Дворец, возьмете одежды, приготовленные для тела усопшего, после чего солдаты опечатают покои Архона. — Она отстранение улыбнулась. — Справишься?
Мирани кивнула.
— Хорошо. Это все.
* * *
Прогуливаясь по террасе, Мирани остановилась, облокотилась о мраморную балюстраду и поглядела на море. Мелкий дождик перестал. Облака уже рассеивались; вода блестела в угасающем свете дня, гребешки волн розовели в лучах заходящего солнца, пробивающихся из-за гор. Дождя почти что и не было. Ничего не изменилось. Завтра снова наступит жара и сушь.
С болью и печалью она подумала о старике. Он был таким спокойным, таким безропотным. Он умер, и ради чего?! Всю жизнь он провел под маской, в святилище, никогда ни с кем не разговаривая, почти не покидая пределы дворца, словно пожизненный заключенный, а теперь его убили, и что проку?! Его смерть не принесла дождя.
Все это было неправильно, и она это понимала. Мирани вернулась к себе в комнату и принялась распаковывать вещи.
И только тогда, обернувшись к кровати, она вспомнила про несгоревшие обрывки папируса и поняла, что они исчезли. Она опустилась на колени и, в отчаянии шаря руками по полу, принялась их искать.
Тщетно!
Кто-то побывал у нее в комнате.
Кто-то нашел обгоревшие клочки и унес их с собой!
Он встречается с дикими зверями
В темном переулке стояла ужасная вонь. Этот узкий проем меж сумрачными глыбами высоких глинобитных домов вел в такой квартал Порта, куда ни один человек в здравом уме ни за что не сунется после наступления темноты.
Разве что ему нечего терять.
Стоя там, куда падало хоть немного лунного света, Сетис украдкой огляделся по сторонам. Мимо прошмыгнула какая-то черная тень — должно быть, пес, в доме на противоположном конце переулка мелькнул в зарешеченном окошке тусклый огонек лампады. Больше ничего. И никого.
Может, они решили, что у него не хватит духу прийти сюда?! Ошибаются!..
Он поднял голову, расправил плечи и вошел в переулок.
И очутился в полной темноте. С пронзительным писком прыснула из-под ног крыса; моросивший днем дождик не смог размягчить толстый слой засохшего навоза под ногами и не смыл отбросов, которые местные жители выплескивали прямо из окон; груды гниющих овощей, какое-то тряпье, облепленная мухами дохлая кошка.
«Головорезы», — подумал он, вытянул из-за голенища сапога длинный нож и крепко сжал его в руке. Острое как бритва лезвие под большим пальцем немного успокоило его. Ночь была жаркая, ветер запутывался в тесном лабиринте крутых улочек и трущоб, тяжелый воздух был пропитан самыми разнообразными запахами — пряностей, жасмина, гниющих отбросов, верблюжьего навоза и дыма.
Высоко над городом, во дворце какого-то богатого купца, едва слышно играла музыка.
Переулок вывел его на небольшую площадь, на которой он никогда прежде не бывал. Полная луна заливала своим призрачным светом покосившиеся домишки. Другая сторона площади была погружена в беспросветную тьму, лишь в темном провале дверного проема мерцал крохотный огонек.
Из проема выглядывало лицо.
Сетис замер. Возможно, незнакомец его не видит, но в этих трущобах в этот самый момент за ним могут незаметно наблюдать еще десятеро. К тому же ему показалось, что, когда он выходил из Города, за ним следили.
Он натянул на голову длинный плащ, запахнул его на лице так, что остались видны только глаза, и подошел к двери.
Через решетку настороженно выглядывало бородатое лицо.
— Ты кто такой?
— Не твое дело. Я ищу человека по прозвищу Шакал.
Лицо привратника исказило некое подобие усмешки.
— Его ищет половина солдат в этом городе. Его здесь нет. Проваливай.
Сетис кивнул.
— Да, но солдаты не знают слова «Сострис».
Это меняло дело. Ухмылка на лице бородача погасла; он оглянулся, сказал что-то через плечо, выслушал ответ. Сетис услышал лязг отодвигаемых засовов.
Он торопливо сунул нож обратно в сапог. Здесь он не поможет, скорее наоборот.
Когда дверь открылась, в лицо ему пахнуло жарким ветром, будто суховеем из пустыни. В воздухе стоял сладковатый аромат воскуренного опиума. Радуясь, что его лицо закрыто, Сетис проскользнул мимо привратника, спустился на две ступеньки, завернул за угол и очутился в притоне.
Здесь было душно и мрачно. Жирным был даже голубоватый свет развешанных по стенам масляных ламп. В углах виднелись распростертые фигуры; кто-то курил длинные изогнутые трубки, другие поедали из глиняных мисок какую-то невообразимую снедь. Посреди комнаты со стропил свисал огромный медный котел. Над ним поднимался пар, его клубы сливались с облачками дыма из курительных трубок и повисали густой пеленой, сквозь которую не было видно потолка. Из-за рваных занавесок выглянуло несколько женщин — одна или две почти хорошенькие. В зале стоял неумолчный гул, громкие споры сливались с дурманным бормотанием курильщиков: они безостановочно, в полный голос разговаривали сами с собой, словно пытаясь заглушить разум, и без того затуманенный опиумом и истерзанный непрестанно терзавшей их жаждой.
Все, кто еще был способен сфокусировать взгляд, уставились на Сетиса.
Он облизал губы, медленно огляделся по сторонам.
Заметить их было нетрудно. Их было двое: они сидели за столом в углу и казались единственными среди этого притона людьми в здравом рассудке. Они тоже следили за ним. Тот, кто был поменьше ростом, помахал рукой.
Сетис подошел, переступая через безжизненные тела курильщиков опиума.
— Зачем ты пришел?
— Сострис.
Двое переглянулись. Низенький похлопал рукой до свободной табуретке, и Сетис настороженно сел.
— Откройся.
Это была не просьба — приказ. Сетис нехотя откинул плащ с лица. Низенький хмыкнул:
— Хорошенький мальчик.
— Не могу сказать того же о тебе, — огрызнулся Сетис.
Низенький был рыжебород, с выбитыми во множестве драк передними зубами и сломанным носом. Дышал он шумно, говорил неразборчиво. Из-за пояса полосатого кафтана торчали три ножа — подлиннее, чем у Сетиса. На шее висела толстая золотая цепь.
— Ты Шакал?
Рыжебородый рассмеялся и сплюнул на пол.
— Шакал — я, — тихо произнес другой.
Сетис обернулся и тотчас же понял свою ошибку. На высоком человеке не было золота. Одежда его была темная, кожа — ровного оливкового цвета. Он был ничем не примечателен, если не считать глаз. Узкие, продолговатые, они отличались странной миндалевидной формой, совсем как у зверей, и, заглянув в них, Сетис содрогнулся. Лицо человека наполовину скрывал низко опущенный капюшон, но он казался моложе и ухоженнее своего спутника. На высокий лоб упала прядь волос, длинных и прямых. Светлых.
Сетис откинулся назад, вытянул ноги и в упор посмотрел на Шакала. Если он выкажет страх, его убьют. Этому человеку не раз доводилось убивать. В этом он не сомневался.
Шакал взмахнул рукой, к Сетису подошла женщина и налила в помятую металлическую чашу какой-то прозрачный жидкости. Сетис осторожно попробовал, потом, не удержавшись, залпом выпил всё до последней капли. Это была вода. Чистая и холодная. Бесценная в разгар засухи.
— Вот мой товар. — Человек склонился к столу, положил подбородок на скрещенные руки. — Теперь расскажи о Сострисе. Много ли тебе известно?
— Все, что вам нужно. — Сетис взял у женщины кувшин, налил полную чашу и одним глотком осушил ее до дна. Он и не подозревал, насколько глубоко въелась в него неутолимая жажда. Внутри он пересох, как песок в пустыне, и, казалось, никогда не сможет напиться досыта. Потом он отставил чашу и посмотрел на свои руки. Они дрожали; он осторожно положил их на стол ладонями вниз.
— Я работаю в Городе Мертвых четвертым помощником архивариуса, в Палате Планов.
— Важная птица, — прошепелявил рыжебородый, ковыряя в зубах.
Сетис пронзил его яростным взглядом.
— Для вас достаточно. Я имею доступ к планам захоронений Архонов Двенадцатой династии, от северных ворот мавзолея Хитемхеба в углу у юго-западного колодца. Я могу принести вам планы туннелей, составленные их строителями сотни лет назад. Могу достать тексты, где описываются все ловушки и западни, устроенные для... воров.
Шакал улыбнулся.
— Предложение заманчивое. А цена?
— Вода. Большая амфора каждый день, оставлять у ворот дома в квартале горшечников. Красный дом на углу Прямой улицы. Начиная с завтрашнего дня, без перерыва, до конца засухи. Чистая колодезная вода, не мутная жижа. — Он слишком поздно понял, что выдал им, где живут отец и Телия. Теперь они будут знать, как добраться до него, если что-то пойдет не так. Но Шакал лишь тихо рассмеялся.
— Лучше бы ты, друг мой, попросил бирюзы или золота. В эти дни их найти легче, чем воду.
— Вы знаете, где ее достать...
— Ты думаешь, я добываю воду с неба? Это занятие для Царицы Дождя. А она, как все женщины, переменчива. Но я все-таки могу снабжать тебя водой... За счет других.
Это означало, что воду будут красть. Сетис поспешил согнать с лица виноватое выражение. У Телии будет вода, все остальное неважно. Внезапно ему остро захотелось поскорее выбраться отсюда. Если он останется еще хоть ненадолго, уверенность покинет его, и они поймут, что он напуган до смерти и не может мыслить здраво.
Он снова запахнул плащ.
— Тогда договорились. Гробница Состриса.
— Самая богатая могила из всех Архонов. — Странные узкие глаза с любопытством шарили по его лицу. — Все сокровища Ранней династии. По слухам, полные комнаты золота, тысяча сундуков серебра и тысяча вьюков слоновой кости. — Говорил он шепотом, но даже в этом притоне, полном гомона, стонов и горячечного бреда, его голос звучал резко и отчетливо. Слова были остры, как грани алмаза. — Хороший товар на продажу для верного слуги мертвых. Ты не боишься их возмездия?
Сетис встал.
— Я сказал, что достану планы.
Бородач ядовито рассмеялся, его взгляд блуждал по сторонам. Шакал тоже поднялся. Он оказался высок — на полголовы выше Сетиса — и худощав.
— Я хищник, — прошептал он, встряхнув гривой густых светлых волос, — Тот, кто ночами рыщет среди могил. Я провожаю мертвецов в загробную жизнь. В темноте, среди теней, я играю костями, черепами и покрывалами призраков. У меня нет врагов, кроме мертвых. Понятно?
Еще бы не понятно. Сетис кивнул.
— Отлично. Значит, через два дня, когда тело почившего Архона будет доставлено в Третий дом, ты принесешь планы. Не сюда. Мы тебе сообщим.
— Как?
— Как это делают дикие звери. Втайне.
Не сказав больше ни слова, Сетис прошел через притон и у дверей обернулся, посмотрел назад сквозь удушающий опиумный дым. За столом, где только что сидели двое грабителей, никого не было.
* * *
Выйдя на улицу, он, кашляя и задыхаясь, принялся жадно глотать прохладный ночной воздух. Даже гнилая вонь смрадного переулка казалась живительной свежестью. Потом он побежал со всех ног, и его скачущая тень мчалась вслед за ним по стенам домов. Он свернул в узкую щель между домами, обогнул пустую рыночную площадь, юркнул в лабиринт тесных улочек, спускающихся к берегу. Ветхие стены домов почти смыкались над его головой.
Здесь народу было больше. Чтобы не привлекать лишнего внимания, он замедлил бег, потом перешел на шаг, втиснулся в дверной проем, пропуская мимо процессию с носилками и факельщиками, пробрался в квартал горшечников и постучался в маленькую покосившуюся дверь. Ему открыл отец.
— Ну как?
— Раздобыл немного. Начнут приносить завтра. Забирай пораньше, чтобы соседи не увидели.
— Как ты ее достал? — На изможденном лице отца не было радости.
— Дружеская услуга. Не спрашивай...
Отец, высохший от горя и тревог, лишь кивнул. Казалось, способность радоваться давно уже оставила его.
— Как она?
— Спит. Заходи, посмотри...
Сетис поколебался, потом сказал:
— Только на минутку. Я и так опаздываю.
Телия спала на полу в задней комнате, на матрасе, который когда-то давным-давно принадлежал ему. Четырехлетняя девочка была мелка для своего возраста, черные волосы падали на глаза. Спала она беспокойно. На лбу блестели капельки пота. Сетис склонился над ней, погладил по голове, потом вышел.
— Мог бы и остаться, — язвительно заметил отец.
— Я же сказал, надо возвращаться. После смерти Архона работы невпроворот. Девять дней траура! Надо подготовить гробницу, переписать все ее содержимое, проверить и перепроверить...
Дверь захлопнулась у него перед носом. На подходе к Западным воротам он на всякий случай завернулся в плащ и начал старательно пошатываться.
— Ну и набрался же ты! — Дежурный солдат из портовой стражи встретил Сетиса издевательским смехом. — Пропуск!
Сетис долго рылся в складках одежды, но неграмотный стражник, разглядев знак Бога в верхнем правом углу, удовлетворился одним-единственным взглядом. Он хлопнул Сетиса по спине так, что тот чуть не упал. — То-то проку от тебя будет завтра. Держись дороги, не выходи за обочину. Кругом полно шакалов...
Сетис только рукой махнул и пошел, не оглядываясь. По спине катился холодный пот. «Бог все знает», — подумал он.
В пустыне воздух был прохладнее. Отойдя подальше от города, он остановился и вдохнул полной грудью. По обе стороны от мощеной дороги тянулись мрачные, безмолвные холмы, темные склоны и впадины из песка и камня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24