— Мама называла меня Алексосом. И вы так зовите, пока я не стану Архоном.
Мирани обернулась к Орфету.
— Они заметят, что еда исчезла...
— Скажи, что ее съел Бог, — музыкант пожал плечами.
Она с трудом сдерживала рвущийся из груди крик. Но, сделав над собой усилие, сказала как можно спокойнее:
— Пройдите поглубже в зал. Не шумите, и не выпускай его наружу. Сюда никто не придет до завтрашнего Ритуала, а вечером я вернусь, проверю, все ли у вас хорошо.
Орфет угрюмо кивнул. Алексос налил воды в вазу для церемониальных омовений и принялся умываться. Грязь и песок слоями сходили с его лица. Намокшие волосы облепили голову. Он тихо рассмеялся.
Орфет мягко взял ее за руку.
— Оставь его на мое попечение. Завтра день Красных Цветов, верно?
Она горестно кивнула.
Он рассмеялся.
— Хорошо, что меня не поймали, а то бы перерезали горло вместе со всеми остальными... Ты уверена, что мальчик здесь в безопасности?
— Уверена. Но, Орфет, — она понизила голос, — побудь с ним, ладно? Тебе нельзя покидать Храм. Если тебя найдут на Острове...
— Не терзай себя понапрасну, госпожа. — Огромный и грязный, он небрежно облокотился о колонну и посмотрел на нее сверху вниз. — Орфет — малый хваткий. Я не так прост, как тебе кажется...
И на мгновение, в первый раз после их знакомства, ей почудилось, что все его хвастовство и грубость — напускные, не более чем защитная скорлупа, под которой прячется кто-то совсем другой, а его настоящая натура становится видна только поздними ночами, когда он, полупьяный, тихо наигрывает на лютне. Он рассмеялся и отвернулся.
В дверях она обернулась, но обрамленный колоннами зал превратился в непроглядный лабиринт, лишь где-то в темной глубине путеводной звездой слабо мерцала лампа.
Снаружи нещадно палило солнце; жара казалась густой пеленой, через которую ей приходилось с трудом продираться на пути к Верхнему Дому. Над внутренним двором и садом колыхалось знойное марево. Там гуляла Крисса и другие девушки, они смеялись и болтали, но с ними был Корет: слуга внимательно наблюдал за тем, как рабыни пробуют ароматизированное масло из огромных амфор, присланных в дар каким-то купцом. Мирани юркнула в кусты гибискуса. Ей не хотелось слышать испуганный, захлебывающийся от волнения шепот Криссы. Напрасно она ей доверилась, тем самым поставив весь план под угрозу. Впрочем, она не доверяла Орфету — он слишком поглощен своими мстительными замыслами. А мальчик... кто же он такой?!
Бог.
Она нахмурилась. Сетис — единственный, у кого есть здравый смысл. Но Сетис ушел. Он ясно выразил ей свои чувства. Она отвела рукой ветку и нырнула под арку, ведущую на террасу Верхнего Дома.
И застыла, как вкопанная.
На террасе был Аргелин. Он сидел к ней спиной и с кем-то разговаривал. Фасад здания окутывали пышные пряди вьюнка с великолепными алыми цветами; среди распустившихся бутонов деловито жужжала целая армия пчел. Опустившись на колени, Мирани на четвереньках подползла поближе. Земля запеклась твердой коркой и обжигала ладони.
Генерал сидел на скамейке в тени, расшнуровав доспехи, и держал в руке чашу. Он говорил:
— Уверяю тебя, мои люди провели самое тщательное расследование. Музыкант мог на самом деле сесть на корабль и сбежать из города. Если девчонка виновата, думаю, ты, госпожа, разберешься с ней лучше меня, хотя мне почему-то кажется, что ты уже предпринимала такие попытки. — Он растянул губы в своей обычной ледяной улыбке и отпил глоток.
Голос Гермии звучал подавленно: он слышался с беломраморного балкона, нависавшего над морем.
— Ей повезло. В следующий раз повезет меньше...
— Мне казалось, ты выбрала ее, потому что она — серая мышка.
— Да.
Мирани презрительно вздернула брови.
— Пожалуй, я ее недооценила. Этот заговор куда серьезнее, чем мы думали. — Гласительница подошла и села на теплые камни у ног Аргелина, прислонилась спиной к скамье. Ее пальцы глубоко зарылись в листья в считанных дюймах от лица Мирани. Монотонно жужжали пчелы.
— В каком смысле?
— Они хотят посадить мальчишку на трон Архона.
Мирани похолодела. Но Аргелин лишь усмехнулся в ответ.
— Да, госпожа, такой заговор есть. Наш заговор....
— Нет, не наш. Еще один. И девчонка в нем замешана. Одна из Девятерых... скажем так, крайне предана мне, и она мне все рассказала. Мне известно, что мальчишку доставили из Алектро.
— Из Алектро? — Аргелин вытаращил глаза — У меня есть сведения о беспорядках в этой деревне. Настырная толпа тамошних жителей всю ночь галдела под окнами моего штаба. Там у них кого-то похитили. Преступников было двое... да.
Гермия кивнула.
— Один из них — музыкант.
— Что?! — Он внимательно посмотрел на нее. — Откуда ты знаешь?
— Я многое знаю. Даже знаю, где спрятан этот мальчишка. — Она высокомерно улыбнулась. — Хочешь, скажу?
У Мирани перехватило дыхание. Она чуть не вскрикнула от резкой боли в груди.
Аргелин выпрямился. Неторопливо поставил чашу на мраморный пол. Чаша тихо звякнула.
— Скажи.
Гермия придвинулась ближе, взяла его за руку, сжала ее в ладонях......
— Ты любишь меня, Аргелин?
Тот нетерпеливо поморщился.
— Ты же знаешь, люблю. Но какое...
— Интересно. — Глаза Гермии изучали его с холодным любопытством; на ярко накрашенных губах не было улыбки. — Ты так же любил бы меня, если бы я не была Гласительницей? Если бы Гласительницей стала Крисса или Ретия, ты полюбил бы их? — Она крепко стиснула его руку. — Ты пользуешься мною, генерал? Или говоришь правду?
Он молчал; на мгновение Мирани показалось, что он сейчас встанет и оттолкнет Гермию. Но он склонился к ней, взял ее за руки и принялся их целовать, не сводя глаз с ее лица.
— Ты же знаешь, я люблю тебя. Мы наделены равной властью — Гласительница и генерал. Ни один из нас не сможет прожить без другого. Мы едины, Гермия, мы соединены в заговоре, в его успехе или провале, в жизни и смерти... и в Загробном Царстве. — Его голос был тих, лицо сосредоточенно.
Она всматривалась в него оценивающим взглядом. Мирани начала осторожно пятиться. По рукам ползали муравьи.
— Я тебе верю, — прошептала наконец Гласительница.
— Тогда расскажи мне об этом мальчишке. Почему они хотят избрать его? Кто он такой?
Гермия отстранилась. Ее явно что-то тревожило.
— Это мне и самой хотелось бы знать. — С минуту она помолчала, словно опасаясь, что ее спалит его едва сдерживаемый гнев. Потом шепнула: — Боюсь...
— Нет нужды.
— Боюсь, что он — настоящий Архон!
Аргелин изумленно уставился на нее. Мирани застыла от ужаса. И тут генерал расхохотался:
— Настоящий Архон! Архон мертв! Мы сами об этом позаботились. Бог может вселиться в тело любого мальчишки, которого мы выберем! Богу не важно, кем он будет, сгодится любой. Но для нас, Гермия, для нас важно, чтобы это был мальчик, которым мы сможем управлять. А ты Гласительница, ты лучше всех знаешь, чего хочет Бог, потому что у тебя есть особый дар, священный дар. Никто другой не может слышать его слова так, как слышишь их ты! — Он крепко сжал ее руки. — Ты не предаешь Бога. Ты всего лишь выбираешь для него самый подходящий сосуд.
Ее улыбка была печальной.
— Да. Полагаю...
— Так где же этот щенок из Алектро?
Гермия выдернула руку, словно он причинил ей боль. Но все-таки ответила:
— Он здесь.
— Где — здесь?!
Над головой вились и громко жужжали пчелы. Муравьи больно кусались. На руках вспыхивали крохотные огненные точки. Однако она не чувствовала боли. С террасы донеслись слова:
— Храм... — И потом: — Смерть за святотатство.
Она бесшумно выбралась из кустов.
И, задыхаясь, обливаясь потом, бросилась бежать. Через двор, чуть не сбив с ног одну из служанок, прочь от Дома, через площадь — к Храму, безмолвной громадой возвышающемуся над окружающими его садами. Взбираясь по лестнице, она услышала где-то за спиной, в Верхнем Доме, пронзительный крик и нырнула в темную, как чернила, колоннаду.
— Орфет! Орфет, это я! Где ты, боже мой?!
Он отозвался на ее крик внезапно, словно вынырнув из мрака, и она с разбегу чуть не врезалась в него.
— Что?! Что стряслось?
— Они идут! Они все знают! — Она оттолкнула его и ринулась в темноту. — Где Архон?!
— Я здесь, Мирани.
Он был чист. Снял со статуи белую тунику и надел ее, украсил голову тонким серебряным венцом. Она удивленно посмотрела на него, и он спросил:
— Они в самом деле идут сюда?
— Да!
Орфет вытащил нож.
— Тогда Аргелин умрет.
— Замолчи! Заткнись! Дай подумать...
Снаружи мужской голос что-то прокричал, отдавая приказы. На мосту протрубил рог. Она схватила Алексоса за руку.
— Пошли.
Они побежали через зал. Темные тени колонн воскрешали в памяти полузабытые мифы о змеях и скорпионах. В глубине, позади статуи, виднелась небольшая дверь. Узкая лестница в углу вела наверх.
— На крышу? — пропыхтел Орфет.
— Сможем выбраться. Снаружи есть лестница!
Она взлетела наверх и всем телом обрушилась на дверь, преграждавшую выход. Дверь была старая, покоробившаяся, и никак не открывалась. Орфет отодвинул девушку, приналег плечом, дверь хрустнула и распахнулась так неожиданно, что он чуть не рухнул в пустоту. Перед ними сияло голубое небо. Позади высились парапеты Храма, его треугольный фасад. Но крыша была плоской, и они перебежали ее, топча ногами накопившиеся за многие годы птичьи гнезда и рыбьи кости.
— Откуда? — спросил Орфет, задыхаясь. — Откуда они узнали?! Та девчонка! Наверняка... она.
— Если это она, — прошептала Мирани, — то... я задушу ее своими руками!
Задняя стена Храма примыкала к скале; высеченные в камне ступени были древние, выщербленные. Алексос вприпрыжку несся вниз. Орфет следовал за ним, тяжело дыша, время от времени протягивая руку и помогая Мирани.
— Нам надо бежать с Острова!
— Нет! Здесь единственное место, где вы сможете спрятаться. — Она втащила его за скалу, позади которой, спокойно глядя на них снизу вверх, уже сидел Алексос.
— Да, но где?
— Внизу. Под обрывом.
— Боже милостивый, девочка, да как же я туда спущусь.
Мирани провела рукой по лбу.
— Через мое окно, — еле слышно прошептала она.
В Верхнем Доме было тихо. Они пробрались туда через задний двор, но предосторожности оказались излишни. Громкий гвалт сообщил им, где собрались все обитатели Дома, — в Храме и на Мосту: глядели, как по дороге торопливо марширует колонна вооруженных солдат.
И все равно они проскользнули по залитой солнцем террасе как призраки, бледные и напуганные, и Мирани дрожала от ужаса, ожидая, что какая-нибудь из дверей вот-вот распахнется, что навстречу выйдет Крисса и громко завизжит, что в комнате ее будет поджидать Гермия, сидя в кресле с тихой презрительной улыбкой на устах.
Но в комнате никого не было.
Мирани подтащила кровать к окну, вскочила на нее и перегнулась через подоконник. Склон горы отвесно уходил вниз, по едва заметным уступам петляла узкая козья тропинка, исчезая среди корявых оливковых деревьев.
— Сюда!
Орфет протиснулся мимо нее, коротко выругался, затем перевалил свое громадное тело через подоконник и на какое-то мгновение повис, цепляясь пальцами. Потом он разжал руки и снизу послышался глухой удар. Зашуршали кусты.
— Архон, — позвал музыкант.
Алексос уселся на подоконник, свесив ноги, и оглянулся.
— Пойдем с нами, Мирани. Если они знают про нас, то знают и про тебя.
— Знают. — Она нерешительно посмотрела на него.
— Тебе грозит опасность...
— Я жрица из Девятерых! Меня нельзя заменить, пока я не умру, и меня не коснется ни огонь, ни меч, ни вода. Только Бог может...
— Бывают несчастные случаи, — печально сказал он. — Падения. Исчезновения.
— Нет. — Она перевела дыхание, задумалась. — Нет. Я останусь. Мое место здесь. Я не позволю им оттеснить меня, я Носительница и должна быть там, в Девятом Доме.
— Ради Бога, скорее! — голос Орфета донесся до них откуда-то снизу.
Мирани подтолкнула Алексоса.
— Прыгай. Спрячься на обрыве. Вечером, если смогу, спущу вам еды.
Он перекинул ноги через подоконник. Не сводя с нее глаз, грустно улыбнулся. Его волосы темнели под серебряным обручем. Он молчал.
Но в голове она услышала его голос: «Я найду для нас дождь, Мирани. Обещаю».
Он соскочил с подоконника, и как раз вовремя. По террасе простучали шаги, быстрые и легкие. Мирани торопливо отодвинула от окна кровать, и в тот же миг дверь широко распахнулась. В комнату вбежала Крисса.
Ее волосы растрепались, лицо раскраснелось.
— Мирани! Они все знают! Они идут...
Мирани подскочила к ней, схватила за плечи и толкнула к стене.
— Ты выдала меня Гермии!
— Нет! — в ужасе завизжала Крисса. — Нет, Мирани я тебя не выдавала! Ты моя подруга, и я ни за что бы...
— Тогда кому ты сказала?
— Никому...
— Врешь! — Мирани опустила руки. Ярость билась в висках, как боль. — Врешь, Крисса! Кому ты сказала?!
Крисса приподняла плечи и испустила глубокий вздох. По щеке потекла слезинка, она утерла ее ладонью. Наконец подняла глаза. Ее лицо побледнело, осунулось, и Мирани знала ответ еще до того, как его услышала.
— Ретии. Я сказала Ретии...

Что такое смерть, если не самый красный из цветков?
На стол упала тень. Она накрыла бумаги, и отблеск света на черной чернильнице угас.
Сетис торопливо схватил стило и поднял глаза.
Но это был не Надзиратель. Это был Креон.
Опираясь на рукоятку метлы, он стоял возле стола, уставив свои бесцветные глаза на Сетиса.
— Спим на ходу? — прошептал он.
Сетиса бросило в жар. На его столе царил беспорядок, запасы были не переписаны, планы нарисованы вкривь и вкось. Он никак не мог сосредоточиться, все думал и думал о Мирани, о ее вспышке гнева, о мальчике, об угрозах Орфета. Неужели тот и вправду попытается убить Аргелина?! К тому же завтра вечером ему, Сетису, предстоит спускаться в гробницу...
— Кое у кого из нас очень многое лежит на душе, — уныло прошептал он.
— Знаю. — Альбинос склонился над ним и смахнул со стола пылинку. Руки у него были тонкие и белые, как молоко. Потом он сказал: — То, что ты нашел, принадлежит мне!
— Нашел? Ничего я не находил.
— Мальчика. И скорпиона.
Пальцы Сетиса крепко сжали стило. Он облизал сухие губы, мечтая хоть о глотке воды.
— Не понимаю, о чем ты. Оставь меня в покое.
Но Креон его не послушался. Он присел на корточки, задрав колени, облокотился о рукоятку метлы. Глаза у него были бледно-розовые, не как у людей.
— Скорпион принадлежит мне. Это приношение Богу, и ты его похитил. Все они — мои.
— Кто — все?
— Скрытые драгоценности. Сокровища Архонов, спрятанные далеко внизу. Среди туннелей, потайных ходов.
Сетис с любопытством разглядывал его.
— Ты говоришь о могилах, да? Говорят, что ты ночуешь где-то внизу, там у тебя логово. Что ты никогда не выходишь наружу. Это правда?
Креон пожал плечами, стиснул метлу в узловатых пальцах.
— А на что там смотреть, снаружи? Пустое море, пустое небо, пустые пески. — Он спокойно глядел на Сетиса. — Там, внизу, тебя не обжигает солнце, не иссушает ветер. Там нет ни дней, ни ночей, в темноте не различишь цветов. Нет красок.
Он презрительно постучал по чернильницам, наполненным зеленой, синей, золотистой тушью.
— Цвета мне не нужны. Мой нынешний брат — он-то им радуется. — Внезапно он вскочил, быстро и решительно, и спросил: — Что ты сделал со скорпионом?!
Его голос эхом прокатился по залу. Сетис испуганно огляделся.
— Тише! Услышат!
— Люди ничего не слышат и не видят. Их ослепляет солнце. — Он поднес к глазам бутылку с золотыми чернилами; их отблеск озарил его бледную кожу отраженным сиянием. Потом он перевел взгляд на Сетиса. — Как только золото тебя укусит, ты заражен.
Сетису надоел этот разговор, внезапно он рассердился.
— Я отдал его в подарок. Думаешь, я бы оставил его себе?
Креон задумчиво рассматривал его.
— Да, — тихо сказал он наконец.
— Тогда ты ошибаешься. Это ты подложил его туда? Ты что, грабил могилы?
Тощая фигура изогнулась с удивительным изяществом.
— Я не шакал, — прошипел он. — И не лис.
В наступившей тишине шорох тысяч перьев вырезал иероглифы страха на душе у Сетиса.
— Что?! — Он оцепенел. Сердце глухо заколотилось в груди.
— Ничего, только это. — Креон склонился ближе, белые, как молоко, спутанные космы упали ему на грудь. Есть Бог, и есть тень Бога. Тень обитает в темных углах, в мрачных глубинах. Она смотрит. Она видит. Она оберегает души умерших. Думаешь, она не узнает, что ты вздумал им угрожать?
Он разжал пальцы, и чернильница с грохотом упала на стол. Кто-то из писцов обернулся. Сетис прижал чернильницу ладонью.
Креон улыбнулся.
— Не забудь, — прошептал он.
И пошел по длинному проходу, взметая облачка пыли, от которой писцы кашляли, ругались и торопливо прикрывали рукой высыхающие чернила.
Сетис остался сидеть. Он не верил своим ушам. Откуда он узнал? Как?! Ответа не было. Если только... Он согнулся на табуретке, обхватив колени, пораженный внезапной мыслью. Шакал! У профессиональных грабителей могил должны быть помощники в Городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24