— Последний, Рыско, был таким сам. Здесь ничего не поделаешь…— Мы могли бы…Керлик не слушал, да он и не знал, о ком шла речь. В голове читающего крутились строчки из Книги.
Читай — не читай, не плачь, не проси —Навеки Книга закроет ответы!Не грей змей на широкой груди —Погибель Хрону от пасынка Света!
— Что? — воскликнула Милик. Оказывается, Керлик произнёс прочитанное вслух.— Не грей змей, — бездумно повторил он и очнулся. Что-либо сказать четырём вопрошающим взглядам Керлик не успел — ему помешали.Многообещающе скрипнула дверь, в комнате разом вспыхнули все свечи и лампы, на мгновение ослепив магов. Потухший было огонь в камине взметнулся к укрытым тучами небесам, основательно подпортив трубу.— Спим? — ехидно поинтересовались с порога. — Или страшилки друг другу рассказываем?Зрение чародеев Тьмы прояснилось настолько, чтобы разглядеть Новелля. Собравшимся картинка показалась нереальной, поэтому они разом зажмурились, затем открыли глаза и снова уставились на главу Круга Старших. Синяк на правой скуле не исчез.— Да, он настоящий, — подтвердил Новелль. — И кто-то мне за него заплатит.— Э, Нов, подожди, — вмешался Керлик. — У меня вопрос. Я нужен в Главели? В Гильдии?— Зачем? — не понял белый маг.— Ну-у, убить. Ещё чего полезное сделать.— Это у тебя шутки такие?.. Хотя меня предупреждали, что они у тебя дурацкие…— Значит, я могу домой возвращаться? — уточнил читающий.— Катись. Я, лично, сюда не из-за тебя пришёл, а разобраться с одним уродом! — Новелль посмотрел на Эфеля. — Встал!— Ты мне? — тёмный магистр медленно приподнялся.— Нет, твоему креслу. А теперь подошёл ко мне!!!Чародей осторожно приблизился. Новелль размахнулся — Эфель упал, затем поднялся.— А это для симметрии!Глава Чёрного Круга снова оказался на полу.— Эй, что вы смотрите?! Вашего бьют! — возопил в «праведном» гневе Эфель.— Ты желаешь, чтобы мы присоединились? — удивилась Милик. — Ты уверен? А то я руками никого не бью — маникюр, а сапоги у меня с каблуками. Больно будет. Очень.Остальные маги кивнули. Видя, что расклад не в его пользу, Эфель подхватил полу шуршевого плаща и сиганул куда-то сквозь стену.— Он полагает, что я стану за ним гоняться? — в недоумении вопросил Новелль.— Женил бы ты его, — вместо ответа хмыкнул Керейн. — Успокоился бы.— С его энтузиазмом — вряд ли.Керлик подумал, что по сравнению с главельскими магами он образец спокойствия и нормальности, потому и был, наверное, обозван странным. Но правильные мысли чародей вежливо придержал при себе, зарекаясь иметь ещё какие-либо дела с этими сумасшедшими.— Всем счастливо оставаться! — попрощался он. — Киро, забери свою кошку! Белобрыська запрещает её кормить, и девочка плачет. К тому же, в подвале ей одиноко.— Ладно, — вздохнул Керейн. — Заберу. * * * Сутки после возвращения хозяина в Чёрный замок прошли на удивление удачно, по-семейному тихо и спокойно. Большую часть времени обитали замка спали… точнее, большую часть того времени, когда спали самые маленькие хозяева замка. Когда близнецы бодрствовали, та же участь постигала и остальных — глотки дети драли, аж зависть брала!Идиллию портило отсутствие молодого хозяина, белого мага. Замок уже серьёзно опасался, что тот не вернётся… А потом от переживаний белоснежную недвижимость отвлекли две женщины у ворот и неожиданно взбесившийся Пушистик. Глава 19Возвращение, или Решения сердца День выдался чудесный: солнце забралось высоко в чистое небо и вовсю сияло, обещая настоящее тепло, а не привычный уже зимний холод — похоже, месяц Лютый всё-таки решил уступить бразды правления Снеженю без лишних скандалов. Метели с морозцем как не бывало — и не поверишь, что ещё седмицы не прошло, когда нос из дома за просто так не высунешь. Снег ещё покрывал землю, но уже сверкал отдельными крупицами-льдинками, намекая, что бурное таянье не за Орлиными горами. Весна, скоро за капелью Снеженя расцветёт месяц Сухой.Такой день предвещал радость как минимум на ближайшие сутки, а при везении — на целый год.Стук в ворота Чёрного замка застал Керлика врасплох. Когда это произошло, хозяин очень удивился. Нет, не из-за времени прибытия гостей — тот же император вовсе к обеду притащился (наверное, рассчитывал). Не оттого, что стук разносился по всему замку — устройство молоточка и входной калитки заставляло подозревать их создателя в наличии и смекалки, и несколько сомнительного чувства юмора. Здесь применялась как механика (трубы, кувшины и даже зеркала), так и магия (амулеты, заклятья и чуточку фантазии). Всегда что-нибудь работало. Проектом калитки Керлик искренне гордился — за него чародея одновременно пригласили в Горно-строительный университет гномьего царства Волтткейс, центральное учебное заведение Орлиных гор, и главельскую Школу при Архитектурной гильдии. Откуда там и там пронюхали о калитке, Керлик не выяснил, но понимал, что у всех свои источники информации. Также на руках мага имелось бессрочное разрешение на поступление без экзаменов в Институт механики и немагической инженерии, который в королевстве Симия на далёком Юго-западе, что очень лестно. Правда, к Керлику закрадывались подозрения, что симийцы просто-напросто не знали о его принадлежности к чародеям вообще и к роду Хрон в частности…Гости поразили Керлика тем, что стучали они, несмотря на громоподобность, вежливо. Такого не случалось с момента установки ворот, то есть — никогда. Даже местные из Чёрной Волны не проявляли подобной заботы о господине: если они и стучали, то исключительно по праздникам Урожая. Деревенские его отмечали с не меньшим размахом и последствиями, нежели Керлик.Размышляя о превратностях воротостроения, маг отложил бумаги, которыми так и не успел заняться. Время-то выпало, но думать о счетах и прочей мишуре не было сил — мысли сворачивали на Романда. Чем смог, тем Керлик помог зятю, но возвращение целиком и полностью лежало на мальчике — чародей всегда славился качеством работы, а уж с амулетом-монеткой превзошёл сам себя. Керлик не оставил ни одной лазейки для Хрона, а, значит, для себя… И всё-таки амулет действовал неверно.С тяжким вздохом маг покинул кабинет. Надеяться, что гостей впустит Нюка, не приходилось, так как сын конюха увлёкся поисками фантомной женщины, примерещившейся Горше. Другие стражники неукоснительно следовали заветам своего бессменного капитана Марго: дверьми дома обязан заниматься хозяин, а не те, кто у него на службе. Приснопамятные слуги суетились в двух местах: комнатах Литы и малышей или кухне и близлежащей территории.Итак, по ряду причин Керлик очутился у ворот в абсолютном одиночестве.— Интересно, — пробормотал он под нос, — кто-нибудь догадается просто взять и войти?Маг отворил калитку и замер.— Вы? — не поверил он.— Мы, — подтвердила Олиушо Сверкающая, оправляя не нуждающуюся в этом паранджу. — Но мы не вместе — случайно пересеклись.— И что вам надо? — Керлик честно попытался придать голосу нотку вежливости, но ноты — это музыка, а с нею у чародея имелись большие проблемы.— Когда мы вместе с Кругом нанесли визит в замок, Кер, я увидела твою библиотеку, — Милик Скородел тряхнула головой, и золотые локоны с новой силой засверкали в лучах почти весеннего солнышка. — Хотелось бы ознакомиться, если, конечно, ты не против.Керлик перевёл взгляд обратно на вторую магиню.— Как ни странно, но я по тому же поводу.— И когда же ты успела наткнуться на его библиотеку, если пугала мышек на чердаке? — ревниво чуть ли не взвизгнула белокурая чародейка.— Да всё по твоей милости! Забыла, как мы убирали устроенный тобой погром?! — с не меньшим запалом прошипела Олиушо.Керлик принял единственно верное решение: потянулся к ручке калитки, чтобы захлопнуть оную. Когда две умные и опасные женщины ссорятся на глазах мужчины, словно влюблённые ревнивые дурочки из-за смазливого парнишки, то мужчине следует серьёзно подумать, прежде чем продолжать наблюдение. Тем более что конкретно этих двух женщин Керлик в качестве мужчины никогда не интересовал.Петли ржаво скрипнули — и тёмные магини резко пришли в себя. Взгляды их светились одним и тем же вопросом.— Похвальное единодушие, — осмелился на комментарий Керлик. — Заходите, раз явились.Дамы не заставили хозяина ждать и даже не застряли в проходе, на что Керлик с тайным злорадством очень надеялся.
— Располагайтесь, — маг обвёл библиотеку рукой. — Там пюпитр, там столы, кресла и стулья. Та стена зачарована.— А ты куда? — тотчас всполошилась Милик. Олиушо согласно моргнула серебристыми ресницами.— Полагаю, что дамы уже минут через пятнадцать обвинят меня в отсутствии гостеприимства. Пойду, соображу вам чего-нибудь горячего. Но — не горячительного.Взгляды женщин мгновенно потеплели. Милик ласково улыбнулась, Олиушо открыла лицо.— Какой ты всё-таки хороший мальчик, Кер, — тихо произнесла она.— Бывает. Наверное, что-то находит, — вздохнул в ответ хозяин. — Я сейчас. — Керлик почти вышел, когда его настиг мысленный зов дочери. — Только с Литой парой слов перекинусь…Лита, распустив длинные волосы, сидела с ногами на кровати в одной ночной сорочке и смотрела куда-то в сторону.— Малышка, что за вид? Ты не настолько плохо… — начал было отчитывать дочь Керлик, когда заметил, на что та глядела. — И давно это с ним?В углу, рядом со сложенной ширмой и туалетным столиком беспорядочной кучей-малой валялись различные безделушки Романда. Там встречалось и его бельё, и нечто, отдалённо напоминающее тряпочную метёлку. Блестели стеклянные шарики (мальчишка!), сверкала алчным золотом брошь-булавка для воротника, играла бликами опасная бритва. Здесь же лежали две книги, грамота Подмастерья и свиток с начатой ещё с месяц назад мастерской работой — что-то на тему иллюзий. Керлик однажды попытался отговорить зятя, со стороны видя, что грёзы не совсем то, к чему расположен мальчик, но Романд не согласился с чужим мнением. Керлик не настаивал — зятёк порой мог быть очень упрямым и непробиваемым.По всему этому безобразию прыгал Пушистик и яростно хлестал пол кальсонами Романда. Те уже растрепались по краям и приобрели грязно-серый оттенок. Магические розочки давно истаяли, так как срок действия шуточных чар истёк.— Где-то пять минут. Я сначала подумал, что он поиграть хочет, а… Это связано с Романдом?— Боюсь, ты не ошибаешься. Жаль.Керлик осторожно приблизился к куче и присел на корточки, перехватил у носа чужие портки.— Пушистик? — позвал маг.Зверёк, лишившись орудия избиения пространства, замер и печальными глазами посмотрел на чародея.— Что-то случилось? Романд?Белый комочек вдруг заплакал: огромные тяжёлые слёзы падали сверкающими шариками на пол, разбрызгивались фонтанчиком и собирались в лужицу. Воздушная шёрстка Пушистика потускнела, растеряв казалось бы вечный, врождённый Свет. Сейчас магический зверёк выглядел так же, как Белобрыскины котята, когда перевернули на себя ведро с ключевой водицей, предназначавшееся Керлику от любимых дочери и зятя.— Я сейчас, — чародей выбежал прочь.Лита ещё не успела запаниковать, когда отец вернулся с тремя книгами, разложил их кругом. Состояние магини было таково, что она не смогла и восхититься тем, что впервые видит Книгу Мира, пусть и не саму, а только призрачный образ.— Мы должны позвать Романда вместе — одного меня не хватит, — сказал Керлик, помогая дочери сойти с кровати. — Лита, мне нужна твоя сила.— Хорошо, папа.Чёрный замок содрогнулся, словно с Орлиных гор докатилось очередное землетрясение, но отец и дочь не обращали на каменную лихорадку внимания. Они спасали дорогого им человека. * * * В лучах жаркого беспощадного солнца из степи уходили последние признаки жизни: исчезал горьковатый аромат высыхающих трав, выцветали весёлые краски, оставляя лишь грязно-жёлтый, буроватый и серый. Звуки давно покинули это место: ни вечной трескотни цикад, ни лёгкого шелеста прозрачных крылышек насекомых, ни осторожного топотка лап мелкого зверья, ни хищного клёкота степного орла. Ничего. И никого.Заброшенное кладбище животному миру, а степь — высохшие цветы на могилках. Молчаливым и ещё величественным надгробным камнем высились развалины небольшой крепости. В тени её растрескавшихся, осыпающихся мелкой пылью камней полулежали три, по всей видимости, случайных посетителя огромного погоста. Уже не посетители, пожалуй, а те, кто найдёт на нём последний приют.Все трое светловолосые, покрытые коричневатой коркой грязи, обязательно привлёкшей бы тучи мух, если бы последние здесь водились, со впалыми от жажды щеками. Один — подросток в чём-то похожем на серый плащ. Другой — зрелых лет воин, впрочем, это скорее домыслы несуществующего наблюдателя — судорожно стиснутый меч ещё не свидетельство профессии. Третий… А вот о третьем трудно сказать что-то конкретное: возрастом явно не подросток, в одежде ни намёка на пристрастия и занятия и лишь лицо свидетельствовало о привычке к власти. Но власть ничем не могла остановить медленно приближавшуюся к этому человеку смерть.Трое незваных пришельцев становились всё неотличимее от окружения, превращались в составную часть принимающей лето степи… А рядом, совсем близко к одной из стен, лучше сохранившейся, ещё высокой и почти неприступной, радостно сверкали весёлые и чуждые до инородности радуги. Но люди не видели их, хотя нельзя сказать, что они вообще ничего не видели…
Романд брёл через туман. Склизкий, противный, тяжёлый, тот казался однородным и вместе с тем клубился. Юноша с ощутимым трудом пробивался сквозь молочную мгу, будто вновь угодил в трясину каменного болота, что в Орлиных горах. Грудь еле вздымалась — лёгкие отказывались принимать белёсую муть вместо воздуха. Кружилась голова. Знобило.Чародею не нравилось это место. Он хотел в полюбившуюся спокойную Тьму, к мириадам ярких точечек-звёзд — там двери в неведомые Миры, где обязательно встретят страшные и опасные змеи. Но Романд уже не боялся змей, он уже знал, что они помогут. Поэтому, несмотря на яростное сопротивление, юноша побежал, на ходу разрывая в клочья-лоскуты опротивевшую муть. Однако к чёрному ночному небу Романд так и не выбрался — там, где он оказался, было ещё лучше.Воздух. Над головой, по бокам, под ногами — воздух. Он летел — давняя мечта. А, может, и стоял. Но в воздухе, посреди воздуха, а вокруг сворачивались в спирали или же висели обычными коромыслами радуги. Тысячи, миллионы, миллиарды! Бесконечное пространство заполняло бесконечное множество радуг. Иногда они собирались в островки-кляксы, как тот, на котором стоял Замок Путей. Порой вытягивались длинными манящими дорожками-тропинками. А бывало и так, что они вовсе распадались на составляющие, на отдельные цвета — и фиолетовый перемешивался с красным, являя взору озорной малиновый.Романд счастливо рассмеялся и побежал вперёд — ветер свистел в ушах, а за спиной чудились мощные крылья. Он летел. Летел! Летел!! А затем резко остановился, уловив краем глаза что-то странное, инородное для этого радужного пространства.Свет.Это центр — осенило Романда, — оттуда и появляется радуга. Конечно! Свет — источник радуги!Теперь юный маг шёл осторожно и не спеша. Щурясь в любопытном нетерпении, вытягивал шею, чтобы высмотреть источник Света поскорее, но при этом не спугнуть его. Почему-то Романд уверился, что если он поторопится, то Свет исчезнет.— Пушистик? — в какой-то момент сияющее пятнышко собралось в комочек, живой и забавный и такой знакомый. — Пушистик!Зверёк вздрогнул и сиганул прочь от создателя.— Пушистик! Это же я! Романд! — молодой чародей со всех ног бросился вслед за любимчиком, но тот лишь ускорил бег-полёт. — Пушистик!Пуховой комочек поднырнул под очередной горбик-радугу, перепрыгнул две жёлто-зелёные дорожки, проскакал по цветным спиралям вверх и, ухватившись за малиновую искру, унёсся к скопищу фиолетовых островков, где и исчез. Произошло всё это быстро, но Романд не зря играл в библиотеке с Пушистиком в прятки-догонялки — он заметил путь и с лёгкостью повторил его, опасаясь сокращать, чтобы не запутаться в различных радугах.В близи островок, где скрылся магический зверёк, оказался не таким уж и маленьким, как чудился издали: он по размерам подходил даже человеку. И обладал непростым рельефом: разноцветные холмики перемежались с полянками, на которых весело сияли пушистые комочки. Они были разной величины и даже формы, кто-то стоял на месте, кто-то бегал и пищал, они и светились неодинаково. И со стороны немного походили на стайку кроликов.— Пушистик? — Романд окинул остров изумлённым взглядом, ища своего малыша. — Пушистик!Зверьки замерли, их огромные глаза смотрели на юного мага… и вдруг стайка кинулась врассыпную.— Пушистик! Не бросай меня! — юноша заплакал, но слёзы отказались литься из сухих глаз. — Пушистик…Романд опустился на опустевшую поляну и уткнулся головой в колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Читай — не читай, не плачь, не проси —Навеки Книга закроет ответы!Не грей змей на широкой груди —Погибель Хрону от пасынка Света!
— Что? — воскликнула Милик. Оказывается, Керлик произнёс прочитанное вслух.— Не грей змей, — бездумно повторил он и очнулся. Что-либо сказать четырём вопрошающим взглядам Керлик не успел — ему помешали.Многообещающе скрипнула дверь, в комнате разом вспыхнули все свечи и лампы, на мгновение ослепив магов. Потухший было огонь в камине взметнулся к укрытым тучами небесам, основательно подпортив трубу.— Спим? — ехидно поинтересовались с порога. — Или страшилки друг другу рассказываем?Зрение чародеев Тьмы прояснилось настолько, чтобы разглядеть Новелля. Собравшимся картинка показалась нереальной, поэтому они разом зажмурились, затем открыли глаза и снова уставились на главу Круга Старших. Синяк на правой скуле не исчез.— Да, он настоящий, — подтвердил Новелль. — И кто-то мне за него заплатит.— Э, Нов, подожди, — вмешался Керлик. — У меня вопрос. Я нужен в Главели? В Гильдии?— Зачем? — не понял белый маг.— Ну-у, убить. Ещё чего полезное сделать.— Это у тебя шутки такие?.. Хотя меня предупреждали, что они у тебя дурацкие…— Значит, я могу домой возвращаться? — уточнил читающий.— Катись. Я, лично, сюда не из-за тебя пришёл, а разобраться с одним уродом! — Новелль посмотрел на Эфеля. — Встал!— Ты мне? — тёмный магистр медленно приподнялся.— Нет, твоему креслу. А теперь подошёл ко мне!!!Чародей осторожно приблизился. Новелль размахнулся — Эфель упал, затем поднялся.— А это для симметрии!Глава Чёрного Круга снова оказался на полу.— Эй, что вы смотрите?! Вашего бьют! — возопил в «праведном» гневе Эфель.— Ты желаешь, чтобы мы присоединились? — удивилась Милик. — Ты уверен? А то я руками никого не бью — маникюр, а сапоги у меня с каблуками. Больно будет. Очень.Остальные маги кивнули. Видя, что расклад не в его пользу, Эфель подхватил полу шуршевого плаща и сиганул куда-то сквозь стену.— Он полагает, что я стану за ним гоняться? — в недоумении вопросил Новелль.— Женил бы ты его, — вместо ответа хмыкнул Керейн. — Успокоился бы.— С его энтузиазмом — вряд ли.Керлик подумал, что по сравнению с главельскими магами он образец спокойствия и нормальности, потому и был, наверное, обозван странным. Но правильные мысли чародей вежливо придержал при себе, зарекаясь иметь ещё какие-либо дела с этими сумасшедшими.— Всем счастливо оставаться! — попрощался он. — Киро, забери свою кошку! Белобрыська запрещает её кормить, и девочка плачет. К тому же, в подвале ей одиноко.— Ладно, — вздохнул Керейн. — Заберу. * * * Сутки после возвращения хозяина в Чёрный замок прошли на удивление удачно, по-семейному тихо и спокойно. Большую часть времени обитали замка спали… точнее, большую часть того времени, когда спали самые маленькие хозяева замка. Когда близнецы бодрствовали, та же участь постигала и остальных — глотки дети драли, аж зависть брала!Идиллию портило отсутствие молодого хозяина, белого мага. Замок уже серьёзно опасался, что тот не вернётся… А потом от переживаний белоснежную недвижимость отвлекли две женщины у ворот и неожиданно взбесившийся Пушистик. Глава 19Возвращение, или Решения сердца День выдался чудесный: солнце забралось высоко в чистое небо и вовсю сияло, обещая настоящее тепло, а не привычный уже зимний холод — похоже, месяц Лютый всё-таки решил уступить бразды правления Снеженю без лишних скандалов. Метели с морозцем как не бывало — и не поверишь, что ещё седмицы не прошло, когда нос из дома за просто так не высунешь. Снег ещё покрывал землю, но уже сверкал отдельными крупицами-льдинками, намекая, что бурное таянье не за Орлиными горами. Весна, скоро за капелью Снеженя расцветёт месяц Сухой.Такой день предвещал радость как минимум на ближайшие сутки, а при везении — на целый год.Стук в ворота Чёрного замка застал Керлика врасплох. Когда это произошло, хозяин очень удивился. Нет, не из-за времени прибытия гостей — тот же император вовсе к обеду притащился (наверное, рассчитывал). Не оттого, что стук разносился по всему замку — устройство молоточка и входной калитки заставляло подозревать их создателя в наличии и смекалки, и несколько сомнительного чувства юмора. Здесь применялась как механика (трубы, кувшины и даже зеркала), так и магия (амулеты, заклятья и чуточку фантазии). Всегда что-нибудь работало. Проектом калитки Керлик искренне гордился — за него чародея одновременно пригласили в Горно-строительный университет гномьего царства Волтткейс, центральное учебное заведение Орлиных гор, и главельскую Школу при Архитектурной гильдии. Откуда там и там пронюхали о калитке, Керлик не выяснил, но понимал, что у всех свои источники информации. Также на руках мага имелось бессрочное разрешение на поступление без экзаменов в Институт механики и немагической инженерии, который в королевстве Симия на далёком Юго-западе, что очень лестно. Правда, к Керлику закрадывались подозрения, что симийцы просто-напросто не знали о его принадлежности к чародеям вообще и к роду Хрон в частности…Гости поразили Керлика тем, что стучали они, несмотря на громоподобность, вежливо. Такого не случалось с момента установки ворот, то есть — никогда. Даже местные из Чёрной Волны не проявляли подобной заботы о господине: если они и стучали, то исключительно по праздникам Урожая. Деревенские его отмечали с не меньшим размахом и последствиями, нежели Керлик.Размышляя о превратностях воротостроения, маг отложил бумаги, которыми так и не успел заняться. Время-то выпало, но думать о счетах и прочей мишуре не было сил — мысли сворачивали на Романда. Чем смог, тем Керлик помог зятю, но возвращение целиком и полностью лежало на мальчике — чародей всегда славился качеством работы, а уж с амулетом-монеткой превзошёл сам себя. Керлик не оставил ни одной лазейки для Хрона, а, значит, для себя… И всё-таки амулет действовал неверно.С тяжким вздохом маг покинул кабинет. Надеяться, что гостей впустит Нюка, не приходилось, так как сын конюха увлёкся поисками фантомной женщины, примерещившейся Горше. Другие стражники неукоснительно следовали заветам своего бессменного капитана Марго: дверьми дома обязан заниматься хозяин, а не те, кто у него на службе. Приснопамятные слуги суетились в двух местах: комнатах Литы и малышей или кухне и близлежащей территории.Итак, по ряду причин Керлик очутился у ворот в абсолютном одиночестве.— Интересно, — пробормотал он под нос, — кто-нибудь догадается просто взять и войти?Маг отворил калитку и замер.— Вы? — не поверил он.— Мы, — подтвердила Олиушо Сверкающая, оправляя не нуждающуюся в этом паранджу. — Но мы не вместе — случайно пересеклись.— И что вам надо? — Керлик честно попытался придать голосу нотку вежливости, но ноты — это музыка, а с нею у чародея имелись большие проблемы.— Когда мы вместе с Кругом нанесли визит в замок, Кер, я увидела твою библиотеку, — Милик Скородел тряхнула головой, и золотые локоны с новой силой засверкали в лучах почти весеннего солнышка. — Хотелось бы ознакомиться, если, конечно, ты не против.Керлик перевёл взгляд обратно на вторую магиню.— Как ни странно, но я по тому же поводу.— И когда же ты успела наткнуться на его библиотеку, если пугала мышек на чердаке? — ревниво чуть ли не взвизгнула белокурая чародейка.— Да всё по твоей милости! Забыла, как мы убирали устроенный тобой погром?! — с не меньшим запалом прошипела Олиушо.Керлик принял единственно верное решение: потянулся к ручке калитки, чтобы захлопнуть оную. Когда две умные и опасные женщины ссорятся на глазах мужчины, словно влюблённые ревнивые дурочки из-за смазливого парнишки, то мужчине следует серьёзно подумать, прежде чем продолжать наблюдение. Тем более что конкретно этих двух женщин Керлик в качестве мужчины никогда не интересовал.Петли ржаво скрипнули — и тёмные магини резко пришли в себя. Взгляды их светились одним и тем же вопросом.— Похвальное единодушие, — осмелился на комментарий Керлик. — Заходите, раз явились.Дамы не заставили хозяина ждать и даже не застряли в проходе, на что Керлик с тайным злорадством очень надеялся.
— Располагайтесь, — маг обвёл библиотеку рукой. — Там пюпитр, там столы, кресла и стулья. Та стена зачарована.— А ты куда? — тотчас всполошилась Милик. Олиушо согласно моргнула серебристыми ресницами.— Полагаю, что дамы уже минут через пятнадцать обвинят меня в отсутствии гостеприимства. Пойду, соображу вам чего-нибудь горячего. Но — не горячительного.Взгляды женщин мгновенно потеплели. Милик ласково улыбнулась, Олиушо открыла лицо.— Какой ты всё-таки хороший мальчик, Кер, — тихо произнесла она.— Бывает. Наверное, что-то находит, — вздохнул в ответ хозяин. — Я сейчас. — Керлик почти вышел, когда его настиг мысленный зов дочери. — Только с Литой парой слов перекинусь…Лита, распустив длинные волосы, сидела с ногами на кровати в одной ночной сорочке и смотрела куда-то в сторону.— Малышка, что за вид? Ты не настолько плохо… — начал было отчитывать дочь Керлик, когда заметил, на что та глядела. — И давно это с ним?В углу, рядом со сложенной ширмой и туалетным столиком беспорядочной кучей-малой валялись различные безделушки Романда. Там встречалось и его бельё, и нечто, отдалённо напоминающее тряпочную метёлку. Блестели стеклянные шарики (мальчишка!), сверкала алчным золотом брошь-булавка для воротника, играла бликами опасная бритва. Здесь же лежали две книги, грамота Подмастерья и свиток с начатой ещё с месяц назад мастерской работой — что-то на тему иллюзий. Керлик однажды попытался отговорить зятя, со стороны видя, что грёзы не совсем то, к чему расположен мальчик, но Романд не согласился с чужим мнением. Керлик не настаивал — зятёк порой мог быть очень упрямым и непробиваемым.По всему этому безобразию прыгал Пушистик и яростно хлестал пол кальсонами Романда. Те уже растрепались по краям и приобрели грязно-серый оттенок. Магические розочки давно истаяли, так как срок действия шуточных чар истёк.— Где-то пять минут. Я сначала подумал, что он поиграть хочет, а… Это связано с Романдом?— Боюсь, ты не ошибаешься. Жаль.Керлик осторожно приблизился к куче и присел на корточки, перехватил у носа чужие портки.— Пушистик? — позвал маг.Зверёк, лишившись орудия избиения пространства, замер и печальными глазами посмотрел на чародея.— Что-то случилось? Романд?Белый комочек вдруг заплакал: огромные тяжёлые слёзы падали сверкающими шариками на пол, разбрызгивались фонтанчиком и собирались в лужицу. Воздушная шёрстка Пушистика потускнела, растеряв казалось бы вечный, врождённый Свет. Сейчас магический зверёк выглядел так же, как Белобрыскины котята, когда перевернули на себя ведро с ключевой водицей, предназначавшееся Керлику от любимых дочери и зятя.— Я сейчас, — чародей выбежал прочь.Лита ещё не успела запаниковать, когда отец вернулся с тремя книгами, разложил их кругом. Состояние магини было таково, что она не смогла и восхититься тем, что впервые видит Книгу Мира, пусть и не саму, а только призрачный образ.— Мы должны позвать Романда вместе — одного меня не хватит, — сказал Керлик, помогая дочери сойти с кровати. — Лита, мне нужна твоя сила.— Хорошо, папа.Чёрный замок содрогнулся, словно с Орлиных гор докатилось очередное землетрясение, но отец и дочь не обращали на каменную лихорадку внимания. Они спасали дорогого им человека. * * * В лучах жаркого беспощадного солнца из степи уходили последние признаки жизни: исчезал горьковатый аромат высыхающих трав, выцветали весёлые краски, оставляя лишь грязно-жёлтый, буроватый и серый. Звуки давно покинули это место: ни вечной трескотни цикад, ни лёгкого шелеста прозрачных крылышек насекомых, ни осторожного топотка лап мелкого зверья, ни хищного клёкота степного орла. Ничего. И никого.Заброшенное кладбище животному миру, а степь — высохшие цветы на могилках. Молчаливым и ещё величественным надгробным камнем высились развалины небольшой крепости. В тени её растрескавшихся, осыпающихся мелкой пылью камней полулежали три, по всей видимости, случайных посетителя огромного погоста. Уже не посетители, пожалуй, а те, кто найдёт на нём последний приют.Все трое светловолосые, покрытые коричневатой коркой грязи, обязательно привлёкшей бы тучи мух, если бы последние здесь водились, со впалыми от жажды щеками. Один — подросток в чём-то похожем на серый плащ. Другой — зрелых лет воин, впрочем, это скорее домыслы несуществующего наблюдателя — судорожно стиснутый меч ещё не свидетельство профессии. Третий… А вот о третьем трудно сказать что-то конкретное: возрастом явно не подросток, в одежде ни намёка на пристрастия и занятия и лишь лицо свидетельствовало о привычке к власти. Но власть ничем не могла остановить медленно приближавшуюся к этому человеку смерть.Трое незваных пришельцев становились всё неотличимее от окружения, превращались в составную часть принимающей лето степи… А рядом, совсем близко к одной из стен, лучше сохранившейся, ещё высокой и почти неприступной, радостно сверкали весёлые и чуждые до инородности радуги. Но люди не видели их, хотя нельзя сказать, что они вообще ничего не видели…
Романд брёл через туман. Склизкий, противный, тяжёлый, тот казался однородным и вместе с тем клубился. Юноша с ощутимым трудом пробивался сквозь молочную мгу, будто вновь угодил в трясину каменного болота, что в Орлиных горах. Грудь еле вздымалась — лёгкие отказывались принимать белёсую муть вместо воздуха. Кружилась голова. Знобило.Чародею не нравилось это место. Он хотел в полюбившуюся спокойную Тьму, к мириадам ярких точечек-звёзд — там двери в неведомые Миры, где обязательно встретят страшные и опасные змеи. Но Романд уже не боялся змей, он уже знал, что они помогут. Поэтому, несмотря на яростное сопротивление, юноша побежал, на ходу разрывая в клочья-лоскуты опротивевшую муть. Однако к чёрному ночному небу Романд так и не выбрался — там, где он оказался, было ещё лучше.Воздух. Над головой, по бокам, под ногами — воздух. Он летел — давняя мечта. А, может, и стоял. Но в воздухе, посреди воздуха, а вокруг сворачивались в спирали или же висели обычными коромыслами радуги. Тысячи, миллионы, миллиарды! Бесконечное пространство заполняло бесконечное множество радуг. Иногда они собирались в островки-кляксы, как тот, на котором стоял Замок Путей. Порой вытягивались длинными манящими дорожками-тропинками. А бывало и так, что они вовсе распадались на составляющие, на отдельные цвета — и фиолетовый перемешивался с красным, являя взору озорной малиновый.Романд счастливо рассмеялся и побежал вперёд — ветер свистел в ушах, а за спиной чудились мощные крылья. Он летел. Летел! Летел!! А затем резко остановился, уловив краем глаза что-то странное, инородное для этого радужного пространства.Свет.Это центр — осенило Романда, — оттуда и появляется радуга. Конечно! Свет — источник радуги!Теперь юный маг шёл осторожно и не спеша. Щурясь в любопытном нетерпении, вытягивал шею, чтобы высмотреть источник Света поскорее, но при этом не спугнуть его. Почему-то Романд уверился, что если он поторопится, то Свет исчезнет.— Пушистик? — в какой-то момент сияющее пятнышко собралось в комочек, живой и забавный и такой знакомый. — Пушистик!Зверёк вздрогнул и сиганул прочь от создателя.— Пушистик! Это же я! Романд! — молодой чародей со всех ног бросился вслед за любимчиком, но тот лишь ускорил бег-полёт. — Пушистик!Пуховой комочек поднырнул под очередной горбик-радугу, перепрыгнул две жёлто-зелёные дорожки, проскакал по цветным спиралям вверх и, ухватившись за малиновую искру, унёсся к скопищу фиолетовых островков, где и исчез. Произошло всё это быстро, но Романд не зря играл в библиотеке с Пушистиком в прятки-догонялки — он заметил путь и с лёгкостью повторил его, опасаясь сокращать, чтобы не запутаться в различных радугах.В близи островок, где скрылся магический зверёк, оказался не таким уж и маленьким, как чудился издали: он по размерам подходил даже человеку. И обладал непростым рельефом: разноцветные холмики перемежались с полянками, на которых весело сияли пушистые комочки. Они были разной величины и даже формы, кто-то стоял на месте, кто-то бегал и пищал, они и светились неодинаково. И со стороны немного походили на стайку кроликов.— Пушистик? — Романд окинул остров изумлённым взглядом, ища своего малыша. — Пушистик!Зверьки замерли, их огромные глаза смотрели на юного мага… и вдруг стайка кинулась врассыпную.— Пушистик! Не бросай меня! — юноша заплакал, но слёзы отказались литься из сухих глаз. — Пушистик…Романд опустился на опустевшую поляну и уткнулся головой в колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62