А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Получилось так, что после собрания в клубе Никита сам вызвался пойти в засаду, на что дед Аким с удовлетворением согласился. Остальные, за исключением Стаса, также вызвались добровольно. Даже тщедушный на вид ведун, которого все звали Пашкой, предложил себя сам. Небольшие отряды почти сразу разошлись по своим местам, и когда заинструктированные до умопомрачения участники засады в сопровождении старейшин вышли к старой усадьбе, на деревню начала опускаться ночь.
Молчаливая и без единого огонька Ламбушка, унылые развалины старой усадьбы, легкий морозец и ощущение какой-то нереальности происходящего. Где я? Что я здесь делаю? Все казалось Никите сумбурным сном. Хотелось встряхнуться, открыть глаза и проснуться в шумной студенческой общаге. События, наслоившиеся за каких-то три суматошных дня, при всей своей динамичности и напряженности выбивали из привычной колеи. Питер остался где-то в другой жизни. Родная деревня, казалось бы известная до последнего камешка, предстала неожиданной сказкой. На фоне обычной реальной жизни выявилось сказочно-мистическое действо, которого не должно было быть только потому, что этого не должно быть вообще. Монстры, колдуны и всякая нечисть, о которой спокойно, со знанием дела рассуждали вполне осязаемые, знакомые с детства люди. Родовые знаки, цветными татуировками лежащие на плечах. Непонятные ритуалы и странное для нынешнего времени единение казалось бы таких разных людей. От всего этого у молодого Басанова голова шла не то что кругом – пропеллером.
На фоне этой, часто непонятной, жизни он ощущал себя больше зрителем, чем участником происходившего. Гостем, попавшим на чужой праздник. Все заняты каким-то делом. Ему же оставалось лишь бросаться в эти дела наобум, не представляя до конца того, в чем он принимает участие.
Такое «лирическое» настроение у Никиты возникло под стать окружающей обстановке. Луна испуганно скрылась за черным лесом, и небо давило бездонной темнотой. Тишина окутала все вокруг. Даже деревенские собаки молчали, забившись в тесные будки.
Ожидание, каким бы оно ни было, располагает к разговорам. И Пашка оказался интересным собеседником. Выпускник престижного московского вуза, вернувшийся в родную деревню, для студента-четверокурсника стал еще одной непонятностью в новой жизни Ламбушки. Басанов поинтересовался причинами столь резкого превращения статуса перспективного специалиста в деревенского обывателя. Бестактный вопрос не вызвал у ведуна неприязни или отторжения.
– Все очень просто, – спокойно объяснил он. – Ты ведь и сам сейчас учишься в институте. Закончишь – сразу почувствуешь разницу между студентом и выпускником. Тем более в крупном городе. Я успел немного поработать в столице, но, когда Афанасьевич переманивал меня обратно в Ламбушку, не раздумывая, согласился. Москва – это другой мир. Каждый год тысячи провинциалов приезжают туда за лучшей жизнью, но они там по большому счету не нужны. Город ломает почти всех. Столичный житель изначально поставлен в привилегированное положение. Суди сам. У них есть нормальное образование, связи, деньги, и они не допустят чужака к личной кормушке. Есть, конечно, и те, кто выживают и остаются в Москве, навечно пополняя ряды местных снобов. Но какой ценой! Приходится поступаться совестью, унижаться, подвергаться насмешкам и выживать. Разве у нормального человека существует такой запас прочности, неуязвимая толстокожесть и полное отсутствие личного достоинства? Есть и счастливчики. Хорошо устраиваются в жизни, занимаются любимым делом и живут припеваючи. Их единицы, они обычно известны всей стране, о них слагают мифы. Такая удачная биография – редкость. Все равно что в лотерею миллион выиграть. Обычно о них все слышали, но никто не видел. Можно быть упертым и самонадеянным, считать себя избранным и верить в свое предназначение, но человек – это такая тварь, которая сама себе ставит планку личных достижений. Да только планка или завышена, или занижена. Те, кто намечает маленькие рубежи, – вообще никуда не стремятся и никуда не годятся. А с теми, у кого амбиций выше головы, дел лучше не иметь, они хуже самых поганых чудовищ. Я, к примеру, покрутился в первопрестольной пару лет и понял, что там делать нечего. Как специалист я и здесь котируюсь. У меня в Ламбушке есть все, даже там, в столице, возможности были на порядок ниже, чем здесь. Ты не подумай, что я себе планку принизил и не захотел бороться за место под солнцем. Здесь другое – впервые за последние годы я чувствую себя хорошо. Я ощущаю себя человеком, нужным человеком на своем месте, неодержимым надуманными проблемами. Вернувшись домой, я ничего не потерял, а вот что приобрел, так это уверенность в завтрашнем дне.
Никита слушал спокойный монолог Пашки Седова и старался понять ведуна. Кое-что в его мнении он считал спорным, а кое-что заставляло призадуматься. Проблема приехавших в город за лучшей жизнью была ему знакома до боли. Он сам укатил в Питер за славой и считал, что делает шаги вперед, но, слушая ведуна почему-то засомневался в своем поступательном движении.
Пашка неслышно подошел к разломанной стене и неподвижно застыл, пытаясь что-то разглядеть на чернеющей у берега озера опушке. Воины, насторожившись, подобрались и, взяв снаряженные арбалеты, бесшумно подошли к ведуну.
– Идут, – прошептал побледневший Стас, – я чувствую, как они идут ко мне.
Он прикрыл глаза и, словно прислушиваясь к чему-то, вытянул шею. Ведун озабоченно взглянул на него, затем вытащил из кармана цветные бусы и, прошептав короткое заклинание, надел их на неподвижного милиционера. Стас открыл глаза, недоуменно посмотрел на стоявшего рядом Пашку. Только что бывшие матово-белыми, его щеки начали розоветь, во взгляде появилась осмысленность.
– А оберег то помогает, – заметив недоуменное выражение лица Басанова, усмехнулся он.
В глазах ведуна заиграли смешливые искорки, и Никита вдруг понял, что по возрасту он всего на два-три года постарше его самого.
– Пока эти камни на нем, ни одна нечисть не сможет коснуться его сознания, – со знанием дела объяснил Седов. – Таких ожерелий насчитывается всего несколько штук. Я их привез из Лапландии. Там у местных шаманов всяких прибамбасов много, но только договориться с ними трудно. Не любят они своими атрибутами делиться, – ведун на мгновение замер и, обращаясь ко всем, добавил: – А теперь пора встречать гостей, они сейчас по озеру пойдут. Бить будем с берега. Самое главное – не смотреть им в глаза, а то заворожат и никакой оберег не поможет. Эти твари смертны, и если правильно попасть, они обездвижутся, а дальше – дело техники. Стрелять надо в их поганую пасть. Остальные места ему по барабану. Кстати, собачку я возьму на себя.
Серые силуэты, медленно бредущие по серому льду, казались почти неразличимыми. Они двигались к мыску, на котором бесформенной грудой чернели обвалившиеся стены усадьбы. Затаившись среди прибрежных камней, засада приготовилась к встрече. Пока все шло по намеченному плану. Как-то слишком легко, с неожиданным раздражением подумал Никита, не могут твари действовать так тупо и однообразно, неправильно все это. Не дойдя до них шагов тридцать, помоечники остановились, лишь огромная собака продолжала неспешно двигаться в сторону старой усадьбы.
Ведун, привстав, навскидку разрядил арбалет в приблизившуюся к берегу и оторвавшуюся от остальной нежити собаку. Зверь громко взвыл и прыгнул вперед. В два длинных прыжка черный пес достиг берега, заскрежетал когтями по камням, но стрелы вонзились точно. Огромное тело застыло черным бугром среди серых валунов.
Помоечники со сноровкой опытных солдат развернулись в цепь. Их глаза налились синим огнем. Сухими щелчками заработали арбалеты, справа и слева из замаскированных укрытий поднялись спрятавшиеся в засаде воины Александра. Не уворачиваясь от бьющих в упор стрел, стоя во весь рост, твари метали сине-фиолетовыми молниями в стреляющих. Воины, не прячась от пахнущих озоном разрядов, били с колена по малоподвижным фигурам. Через некоторое время утыканные короткими металлическими стрелами зомби попадали на лед. Здесь же в неестественных позах остались лежать четыре воина, а из засадной команды пострадал ведун. Он, скорчившись, баюкал опухшую руку и тихо читал заклинание.
Напряжения или какого-нибудь азарта ни перед схваткой, ни во время нее Никита не чувствовал. Скорее, все казалось объемным фильмом, который можно увидеть на большом экране. Лишь потом, когда тела тварей сложили на берегу и Петр коротким заклинанием буквально разорвал их в клочья, к нему вернулось ощущение реальности.
Куски разорванной плоти еще медленно догорали синими огоньками, а Стас, оглядев мерцающие останки быстро развернулся к стоявшим рядом старейшинам и взволнованно сказал:
– Это не все, здесь только восемь, а было-то девять.
Словно в подтверждение его слов лед у берега разлетелся колючими брызгами и из образовавшейся полыньи поднялась белая фигура еще одного зомби-помоечника. Все отпрянули в стороны. Нежить, проявляя несвойственную этим тварям подвижность, мелко семеня, бросилась к Стасу, который в это время упал на землю, сбитый попавшим в лицо куском льда. Пробежав мимо замерших в оцепенении людей, тварь нависла над участковым и начала поднимать над ним высунувшиеся из балахона руки. Рефлексы Басанова сработали быстрее сознания. Все получилось как бы само собой, взметнувшись в отчаянном прыжке, он ногой впечатался в голову чудища. Болью отдалось от пятки до ягодицы. Парню показалось, что удар пришелся по туго набитому мокрым песком мешку. Зомби развернуло, и, неловко поскользнувшись на мокром льду, нежить с шумным всплеском упала в полынью. Черная вода забурлила, смешивая придонный ил и мелкие ледяные осколки в отвратительный коктейль, но пропавшая в холодной глубине тварь показываться на глаза не торопилась.
– Всем уйти со льда. Быстро на берег! – скомандовал очнувшийся от ступора Аким.
Люди, осторожно смотря под ноги, перебрались на прибрежные камни. Растянувшись вдоль береговой черты, воины, подгоняемые старейшинами, замерли в ожидании появления помоечника, но тот не спешил. Так прошло около часа, пока не стало ясно, что на берегу ждать эту тварь можно до скончания веков.
– Афанасьич, – не выдержал первым Александр, – а может, он к другому берегу ушел? Ему-то что, воздух для дыхания не нужен. Мы здесь стоим, а гад этот в деревню полезет.
Среди воинов прокатился легкий шум. Скованные родовой клятвой, они беспрекословно выполняли все приказы Басанова, но возможное появление монстра в родном доме пошатнуло боевой дух.
Аким посмотрел на возбужденных людей и принял решение:
– Хорошо. Собирайтесь на дворе у Ращуповых. Раз не получилось здесь, значит, Стаса дома навестят. Там и подождем. – Посмотрев на старейшину воинов добавил: – И еще, Александр Николаевич, надо как минимум по два человека поставить в каждом дворе. Мало ли что. И без самодеятельности одиночных героев.
Торжественного возвращения в деревню не получилось. Настороженные воины, хмуро посматривая на заледеневшее озеро, прошли вдоль берега и, разделившись на пары, разошлись по назначенным для охраны дворам.
У дома Стаса собрались старейшины и с ними всего несколько человек. Никита, присоединившийся к деду, поинтересовался:
– Слышь, дед, может быть, я не понимаю, но не мало ли осталось людей для защиты участкового? Чего-то слишком шустрым гаденыш оказался.
– Для одного хватит, – кратко ответил Аким, – справимся.
Повинуясь старейшине, воины рассредоточились во дворе и спрятались среди хозяйственных построек. Стаса увели в дом, наказав остальным ждать появления нечисти.
В напарники Никите достался немолодой воин Северин Бастров, изъявивший желание составить пару молодому боярину. Вдвоем они затаились возле сарая, почти вплотную примыкавшего к высокому забору, отгораживавшему двор Ращупова от артельных огородов, тянущихся до самого леса.
Неразговорчивый, серьезный Северин ни в какие разговоры с внуком старейшины не вступал. Показав жестом на место, где, по его мнению, лучше просматривались подступы к воротам, он присел у стены и замер. Только блестевшие в темноте глаза выдавали его напряжение.
Через час томительного ожидания на окраине деревни взвыла собака, но, нарушая сложившуюся традицию, другие домашние сторожа ей не ответили. Тоскливый вой оборвался так же резко, как и возник. Над Ламбушкой вновь застыла тишина.
– Идет, – шепотом объявил Никите напарник и подтянул к руке арбалет.
Молодой Басанов вытянул шею, ему показалось, что так будет лучше слышно. Спустя некоторое время из-за высокого забора послышались звонкие шаги. Создавалось впечатление, что по деревенской улице идет человек, обутый в подкованные башмаки. «Да он весь обледенел! – догадался Никита. – Это застывшая вода, пропитавшая обувь и одежду, при соприкосновении с замерзшей землей дает такой характерный звук».
Запертые изнутри ворота содрогнулись от сильного удара, но толстый брус, наложенный на створки в качестве щеколды, выдержал. Заскрежетали от навалившейся снаружи тяжести доски. Северин привычным жестом вскинул арбалет. Обострившимся ночным зрением Никита заметил, как и другие воины, высунувшись из укрытий, взяли под прицел качающиеся ворота.
«Слишком прямо, как паровоз на пьедестале»,-вспомнил он каламбур деда и вздрогнул от пришедшей на ум мысли. Рука сама потянулась к напрягшемуся в ожидании воину и легла ему на плечо. Бастров раздраженно дернулся, напряженное лицо повернулось в сторону молодого боярина.
Никита приложил палец к губам и другой рукой показал на четко выделявшийся на фоне предрассветного неба верхний край забора. Словно в подтверждение его жеста белый силуэт промелькнул над замершими людьми и скрылся на крыше сарая. Послышались тихие осторожные шаги, скрежетнуло кровельное железо, и фигура в белом развевающемся балахоне мягко спрыгнула во двор. Не останавливаясь, помоечник скользящим шагом устремился к возвышающемуся в середине двора дому. Зомби разительно отличался от медлительных и неуклюжих созданий, уничтоженных на берегу озера. Если б не знакомый развевающийся балахон, то его можно было принять за совершенно другое существо.
Напарник Никиты навскидку, почти в упор, всадил все три стрелы в спину нелюдя, но тот, не обращая внимания на полученные поражения, продолжал широкими шагами продвигаться к крыльцу дома. Защелкали арбалеты остальных воинов, и, утыканный короткими стрелами, как еж иголками, зомби, скорчившись, упал перед входом. В этот же миг ворота вспыхнули сине-фиолетовым пламенем и с грохотом рухнули во двор. В образовавшийся проход ворвалось около десятка таких же подвижных белых фигур. Неосмотрительно разрядившие в одинокую цель оружие воины вступили в ожесточенную рукопашную схватку, но силы заведомо оказались неравны. Зомби сильными ударами сбивали людей с ног, даже не прибегая к синим молниям, и неуклонно продвигались к дому. Оставшиеся на ногах бойцы сгрудились на ступенях крыльца, стараясь не Допустить напирающего врага внутрь. Исход боя сомнений не вызывал. До прорыва нелюдей в дом оставалось совсем чуть-чуть.
Удержав рванувшегося к месту рукопашной Северина, Никита стал внимательно осматривать двор. Непохожесть тактики настырных помоечников на прямолинейные действия их предшественников показалась ему странной. Создавалось впечатление, что за хитро-Умными действиями живых мертвецов стоит опытный человеческий ум.
Хлопнула закрывшаяся изнутри дверь, впустив в дом оставшихся на ногах защитников, и во дворе остались лишь только валяющиеся на земле тела людей и поверженных зомби. Да еще затаившиеся в тени сарая молодой Басанов со своим напарником. Нежить сразу идти на штурм не спешила. Словно подчиняясь неслышной команде, они начали медленно окружать дом. Из окон в потерявших былую подвижность помоечников полетели стрелы, но стрельба велась рассредоточение), так что поразить противника осажденные не могли.
Возле рухнувших ворот Никита разглядел скукожившуюся маленькую фигурку в серой накидке. Нахлобученный на голову капюшон полностью прикрывал лицо. Почти сливаясь с ночной темнотой, прятавшийся человек явно проводил какой-то ритуал. Направленные ладонями на зомби руки плели в воздухе замысловатые узоры. Басанов заметил соответствие движений рук и перемещений нелюдей во дворе. Придерживая рвущегося в бой Северина, молодой боярин показал на затаившегося у ворот колдуна. Глаза воина сверкнули яростью. Бастров с неожиданной для большого, немного неуклюжего на вид тела ловкостью по-кошачьи двинулся вдоль отбрасываемой забором тени.
Пальцы колдуна вспыхнули подвижными яркими искрами, и серый силуэт, вздымая руки, приподнялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46