От камина Мерримен медленно вернулся в центр зала. Его лицо вновь стало бесстрастным, глубоко посаженные глаза – темными и пустыми, морщины на лице обозначились глубже, и Уилл понимал, что Мерримен теперь долго не станет выказывать сильных эмоций. Странник упустил свой шанс вновь обрести сознание и сердце Хокинга и потерял эту возможность навсегда.
Мерримен поднял обе руки, и плащ теперь стал похожим на крылья птицы. Его низкий голос разорвал звенящую тишину:
– Стоп!
Девять огней остановились, как будто зависли.
– Во имя Круга Знаков, – произнес Мерримен четко и ясно, – я приказываю вам покинуть этот дом.
Из глубины холодного света Тьмы, который излучали голубые гигантские огни, донесся звук, похожий на смех. А из темноты раздался голос Черного Всадника.
– Ваш Круг не полный, и у него нет силы, – сказал он с издевкой. – И твой вассал призвал нас в этот дом, как он делал и раньше и может сделать снова. Наш вассал, мой господин. Ястреб во Тьме… Ты больше не сможешь выдворить нас отсюда. Ни огнем, ни силой, ни энергией Круга. Мы разрушим ваш Огненный Знак прежде, чем он будет создан, и ваш Круг никогда не будет полным. Он будет разрушен холодом, мой господин, Тьмой и холодом.
Уилл задрожал. В зале и в самом деле становилось все холоднее. Воздух был похож на текущую прохладную воду, хлынувшую на них со всех сторон. Огонь в большом камине больше не давал тепла, вернее, все тепло всасывало в себя холодное голубое пламя Тьмы. Девять огней снова затрепетали, и, когда Уилл смотрел на них, он был готов поклясться, что это не огни, а гигантские сосульки, бело-голубые ледяные колонны, готовые обвалиться и похоронить всех под своими холодными осколками.
– …Холод… – спокойно проговорил Черный Всадник из тени, – …холод…
Уилл в тревоге смотрел на Мерримена. Он знал, что каждый из них, каждый Носитель Света в комнате, направил против Тьмы всю свою силу в тот самый момент, когда раздался голос Всадника, но это было абсолютно бесполезно.
Мерримен невозмутимо сказал:
– Хокинг позволил им войти, как и тогда, когда он впервые предал нас, и мы не можем изменить этого. Однажды я доверился ему, и это до сих пор дает ему силу, хотя доверие уже потеряно. Наша единственная надежда в том, что Хокинг – всего лишь человек… А против заклинаний глубокого холода, мы, увы, бессильны.
Он стоял, нахмурившись, пока бело-голубое пламя мерцало и танцевало; даже он выглядел холодным, на его худощавом лице появились следы усталости.
– Они принесли с собой глубокий холод, – Мерримен словно говорил сам с собой, – холод пустоты, холод черной пропасти…
И холод становился все сильнее и сильнее; он замораживал не только тело, но и сознание. Свет пламени становился все более тусклым, и Уилл вдруг понял, что двадцатый век опять оживает вокруг него, и они вновь оказались в поместье мисс Грейторн.
Здесь тоже было очень холодно.
Все изменилось. Радостный гомон голосов превратился в тревожный гул, и огромный холл был слабо освещен свечами, стоявшими в подсвечниках, чашках и на тарелках, везде, где нашлось свободное место. Яркие электрические лампы потухли, а длинные металлические батареи, которые обогревали большую часть комнаты, больше не давали тепла. Мерримен вместо плаща был одет в длиннополое пальто, как и раньше в этот день этого века. Он обратился к мисс Грейторн:
– Мы мало что можем сделать, мэм. Топка не работает. Все линии электропередачи вышли из строя. Так же как и телефон. Я велел собрать все одеяла и покрывала, которые есть в доме, а мисс Хэмптон готовит запасы мыла и горячих напитков.
Мисс Грейторн одобрительно кивнула.
– Хорошо, что мы сохранили старые газовые печи. Меня уговаривали избавиться от них, ты знаешь, Лайон, когда установили центральное отопление. Но я не послушалась. Электричество! Я всегда знала, что старый дом этого не одобрит.
– Я собрал дрова, чтобы поддерживать огонь… – начал Мерримен, но в ту же секунду, словно в насмешку, раздалось громкое шипение и из камина повалил дым. Те, кто находился рядом, отскочили назад. Через внезапно возникшее облако дыма Уилл увидел, как Фрэнк Доусон и Старый Джордж пытаются вытащить что-то из огня.
Но огонь уже потух.
– Снег прошел через дымоход, – сказал фермер Доусон, кашляя. – Нам нужны ведра, быстро. Тут целая куча снега.
– Я принесу, – закричал Уилл и кинулся на кухню, обрадовавшись, что может двигаться. Но прежде, чем он смог прорваться к двери через толпу замерзших напуганных людей, на его пути выросла фигура, и две костлявые руки схватили его запястья так крепко, что он онемел от неожиданной боли. Ясные глаза впились в него, сверкая диким светом, и высокий тонкий голос Странника заскрипел над его ухом:
– Носитель Света, последний из Носителей Света, а ты знаешь, что случится с тобой? Холод проникнет внутрь, и Тьма заморозит тебя. Холодные и окаменевшие, вы все будете беспомощны. И никто не сможет защитить маленькие Знаки на твоем ремне.
– Пусти меня! – закричал Уилл, но старик не отпускал его, вцепившись, как безумец.
– А ты знаешь, кто заберет маленькие Знаки, Старожил? Я заберу. Я, бедный Странник, буду носить их. Они обещаны мне в награду за мою службу – ни один из Носителей Света ни разу не предлагал мне такой награды. Они вообще не предлагали мне никакой награды. Но я буду Искателем Знаков, и все, что когда-либо принадлежало тебе, будет моим.
Он потянулся к ремню Уилла, его лицо исказилось гримасой самодовольства и злобы. Уилл громко закричал, зовя на помощь. Тут же рядом появились Джон Смит и доктор Армстронг. Здоровый кузнец схватил Странника за руки и скрутил их у него за спиной. Старик извивался и визжал, его глаза горели ненавистью к Уиллу, и обоим мужчинам пришлось применить физическую силу, чтобы удержать его. Через некоторое время они сломили его сопротивление, и доктор Армстронг откинулся назад со вздохом раздражения.
– Это парень – единственный горяченький объект во всей стране, – сказал он. – Чтобы он окончательно не тронулся, я дам ему снотворное независимо от того, какой у него пульс. Пусть поспит немного. Он представляет опасность для общества и для себя.
Уилл потер свое ноющее запястье. «Если бы вы только знали, какого рода опасность исходит от него», – подумал он. И вдруг он понял, что имел в виду Мерримен. «Наша единственная надежда в том, что Хокинг всего лишь человек…»
– Подержи его, Джон, пока я схожу за своей сумкой. – С этими словами доктор исчез.
Джон Смит одной своей огромной кистью держал Странника за плечо, а другой обхватил оба его запястья. Кузнец посмотрел ободряюще на Уилла и кивком головы указал на кухню; Уилл тут же вспомнил свое первоначальное намерение и побежал. Когда он вернулся, держа в каждой руке по ведру, около камина уже началась суета; снова слышалось шипение, опять вырывался наружу дым, и Фрэнк Доусон, пошатываясь, отошел назад.
– Безнадежно! – сказал он раздраженно. – Безнадежно! Стоит только очистить камин, как новая порция снега падает сверху. И этот холод… – Он в отчаянии огляделся вокруг. – Посмотри, Уилл.
В комнате царили тревога и хаос: маленькие дети плакали, родители прижимали их к себе, чтобы сохранить тепло. Уилл потер друг о друга холодные ладони и понял, что не чувствует свои окоченевшие ступни и лицо. В комнате становилось все холоднее и холоднее, а из обледеневшего мира снаружи не доносилось ни звука, не было слышно даже завываний ветра. Уилл понял, что пребывает параллельно в двух временах. Находясь в современном холле, он явственно ощутил, как в старом поместье у стен величественного зала зловеще и неумолимо сияли девять огромных ледяных свечей. В тот момент, когда он обнаружил, что возвращен в свое время, ледяные огни казались привидениями, полупрозрачными, едва видимыми, но, по мере того как холод крепчал, огни становились все четче и их холодный свет разливался вокруг. Уилл смотрел на них. Он понимал, что каким-то образом они материализуют силу Тьмы на пике зимнего солнцестояния. Он знал также, что они были частью магии, использованной Тьмой. И Свет мог разрушить эту магию в результате долгой битвы, если только правильные поступки будут совершены в правильное время. Но как это сделать? Как?
Доктор Армстронг появился у лазарета со своей черной сумкой. Итак, существовал всего лишь один способ остановить Тьму, до того как холод начнет приносить реальные разрушения. Один человек, ничего не подозревая, оказывает помощь другому: это маленькое событие может повернуть вспять всю сверхъестественную силу Тьмы… Уилл нервничал, но ему оставалось только ждать. Доктор приблизился к Страннику, который все еще дергался и пытался вырваться из сильных рук Джона Смита, проворно ввел иглу в его вену и быстро вынул ее, прежде чем старик успел понять, что происходит.
– Вот так, – успокаивающе сказал доктор. – Это вам поможет. Поспите немного.
Уилл инстинктивно подался вперед на тот случай, если понадобится его помощь, и увидел, что Мерримен, фермер Доусон и Старый Джордж тоже придвинулись ближе. Доктор и пациент были скрыты кольцом Носителей Света, которые стояли вокруг, защищая их от любого вмешательства.
Странник поймал взгляд Уилла и зарычал, как собака, обнажив сломанные желтые зубы.
– Замерзнете, вы замерзнете, – сыпал он угрозами, – и Знаки все равно будут моими… только посмейте… все равно…
Но лекарство уже начало действовать. Старик осел, заморгал глазами, его голос стих, и как только он понял, что случилось, его веки опустились. Носители Света подошли еще ближе, сомкнув круг. Старик снова заморгал, обнажая белые глазные яблоки, а затем погрузился в тяжелый сон.
И когда путь в сознание Странника закрылся, закрылась и дверь в этот дом для Тьмы.
В тот же миг в зале произошли изменения, напряжение начало спадать. Холод не был уже таким лютым, тревога и страдание, которые окутали всех, как туман, начали рассеиваться. Доктор Армстронг выпрямился и посмотрел вокруг в полном недоумении; его глаза еще больше расширились, когда он увидел сосредоточенные, полные решительные лица Носителей Света. Он начал с негодованием:
– Что вы…
Но остальные его слова Уилл не расслышал, потому что в это же время Мерримен передал ему мысленное сообщение, беззвучно, на языке, не доступном обычным людям.
– Свечи! Ледяные свечи! Возьмите их, пока они не исчезли!
Четверо Носителей Света поспешно бросились в старый зал поместья, где странные бело-голубые огненные свечи все еще висели, как привидения, около трех стен, мерцая своим мертвенно-холодным светом. Не теряя ни секунды, они схватили их по одной каждой рукой; Уилл, самый маленький, поспешно запрыгнул на стул, чтобы подхватить последнюю. Огни Тьмы были холодными, гладкими и тяжелыми, как лед, который не таял. Когда Уилл прикоснулся к свече, у него закружилась голова…
…и он вместе с четырьмя другими Носителями Света оказался в прошлом, в огромном зале, где рядом с камином в кресле с высокой спинкой сидела леди, а голубоглазая жена кузнеца сидела подле ее ног.
Было ясно, что нужно делать. Они поднесли свечи Тьмы к большому железному ободу на массивном столе, и одну за другой поместили их в девять свободных углублений на осях перекрестья. Каждая свеча видоизменилась, когда ее поставили на место: пламя поднялось выше и стало тоньше, превратившись из холодного, угрожающего голубого в золотисто-белое. После этого подошел Уилл со своей свечой. Он потянулся, чтобы поместить ее в последнее свободное углубление в самом центре, на пересечении осей креста. И когда он это сделал, пламя всех свечей метнулось вверх и взвилось победным кольцом огня.
Старая леди сказала слабым голосом:
– Это сила, которая отнята у Тьмы, Уилл Стэнтон. С помощью холодной магии они призвали пламя зимы и разрушения. Но сейчас мы захватили его для лучших целей. Свечи разгорелись сильнее, и они способны дать тебе Знак Огня. Смотри.
Они отошли назад, наблюдая, как центральная свеча, которую поставил Уилл, начала расти над остальными. Когда ее пламя стало значительно выше пламени других свечей, оно вдруг заиграло новыми цветами: желтым, оранжевым, багряным, и в конце концов на этом извивающемся огненном стебле распустился диковинный сияющий цветок. Его лепестки были разных оттенков пламени, он медленно и грациозно раскрывался, затем опадал и, уплывая, растворялся в воздухе. На самой верхушке изогнутого стебля этого огненно-красного растения появился светящийся круглый плод, который слегка задрожал, а потом быстро с бесшумным взрывом раскрылся: его внешняя оболочка распалась на пять частей, похожих на пять жестких лепестков. Внутри оказался золотисто-красный круг, форма которого всем была хорошо знакома.
Леди сказала:
– Возьми его, Уилл.
Изумленный Уилл сделал несколько шагов вперед, и тонкий огненный стебель склонился перед ним; а когда мальчик протянул руку, золотистый круг упал прямо в ладонь. В тот же миг его обдало волной невидимой силы. Нечто похожее он испытал, когда была разрушена Книга магии. Уилл пошатнулся, а когда восстановил равновесие, то увидел, что стол пуст. За какую-то долю секунды все, что стояло на нем, исчезло: и странный цветок, и девять высоких ослепительных свечей, и железный обод в форме Знака… Исчезло все, кроме Огненного Знака.
Он лежал на его ладони, теплый на ощупь, и ничего красивее Уилл не видел в своей жизни. Золото нескольких разных цветов было вычеканено с большим мастерством в форме круга с перекрестьем внутри; и с каждой стороны оно было украшено крошечными камнями – рубинами и изумрудами, сапфирами и бриллиантами, – образующими странный рунический узор, который показался Уиллу знакомым. Знак сверкал и переливался на его ладони всеми цветами пламени, которые только существовали. Приглядевшись, он заметил какие-то слова, написанные мелкими буквами на внешнем крае:
«LIHT MEC HEHT GEWYRCAN»
Мерримен перевел тихо: «– По приказу Света я был сотворен». Теперь у них были все Знаки, кроме одного. С ликованием Уилл поднял Огненный Знак высоко над головой, чтобы все могли увидеть его, и когда свет заиграл на поверхности обработанного золота, она засверкала, как настоящий огонь. Где-то за пределами зала раздался звериный рев, переходящий в длинный злобный вой. Звуки Тьмы нарастали и обрушивались с новой силой…
…и с очередным оглушительным ревом Тьмы Уилл внезапно снова оказался в холле мисс Грейторн, а вокруг него стояли жители деревни, подняв головы вверх и смотря на потолок, поскольку пугающие звуки раздавались с крыши.
– Гром? – спросил кто-то в недоумении.
Голубые молнии сверкали за окнами холла, и гром прогремел так близко, что все вздрогнули. И снова сверкали молнии, и грохотал гром, и где-то начал плакать ребенок высоким тонким голоском. Но в следующий момент, когда люди ожидали новых раскатов грома, все стихло. Не было ни вспышек молнии, ни грохота, слышался только отдаленный гул. После короткой паузы, нарушаемой только потрескиванием углей в камине, снаружи донесся тихий шуршащий звук. Постепенно он становился все громче и громче и вскоре перешел в безупречное стаккато, отрывисто стучавшее по крыше, окнам и дверям.
Кто-то радостно закричал:
– Дождь!
По холлу пронесся оживленный гул, на унылых лицах появились улыбки, люди подбегали к темным окнам, чтобы выглянуть наружу, восторженно кивая друг другу. Старик, которого Уилл никогда раньше не видел, повернулся к нему, улыбаясь своим беззубым ртом.
– Дождь растопит снег, – шепеляво проговорил он, – растает тут же!
Из толпы вышел Робин:
– Ах, вот ты где. Мне кажется или в этой адски холодной комнате становится теплее?
– Да, теплее, – ответил Уилл, поправляя свой свитер. Под ним на ремне, в такой же безопасности, что и остальные, висел теперь Огненный Знак.
– Забавно. Одно время в холле было невероятно холодно. Я думаю, сейчас снова включили центральное отопление…
– Давай посмотрим на дождь! – Пара мальчишек пронеслась мимо них к входной двери. Но только они взялись за дверную ручку, как послышались сильные удары в дверь снаружи. Когда дверь отворили, на пороге под проливным дождем стоял до нитки промокший Макс.
Он еле дышал, и все видели, что он судорожно глотает воздух, чтобы произнести несколько слов:
– Мисс Грейторн здесь? Мой отец?
Уилл почувствовал руку на своем плече и увидел, что за ним стоит Мерримен. По выражению его глаз он понял, что Тьма снова нанесла удар. Макс поймал взгляд Уилла и двинулся вперед. Дождевая вода лилась по его лицу, он встряхнул головой, как собака.
– Позови папу, Уилл, – сказал он, – и доктора, если он свободен. С мамой несчастный случай, она упала с лестницы. Она все еще без сознания, и, кажется, у нее сломана нога.
Мистер Стэнтон уже услышал это и сразу бросился в комнату доктора. Уилл испуганно смотрел на Макса. Затем он мысленно обратился к Мерримену:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Мерримен поднял обе руки, и плащ теперь стал похожим на крылья птицы. Его низкий голос разорвал звенящую тишину:
– Стоп!
Девять огней остановились, как будто зависли.
– Во имя Круга Знаков, – произнес Мерримен четко и ясно, – я приказываю вам покинуть этот дом.
Из глубины холодного света Тьмы, который излучали голубые гигантские огни, донесся звук, похожий на смех. А из темноты раздался голос Черного Всадника.
– Ваш Круг не полный, и у него нет силы, – сказал он с издевкой. – И твой вассал призвал нас в этот дом, как он делал и раньше и может сделать снова. Наш вассал, мой господин. Ястреб во Тьме… Ты больше не сможешь выдворить нас отсюда. Ни огнем, ни силой, ни энергией Круга. Мы разрушим ваш Огненный Знак прежде, чем он будет создан, и ваш Круг никогда не будет полным. Он будет разрушен холодом, мой господин, Тьмой и холодом.
Уилл задрожал. В зале и в самом деле становилось все холоднее. Воздух был похож на текущую прохладную воду, хлынувшую на них со всех сторон. Огонь в большом камине больше не давал тепла, вернее, все тепло всасывало в себя холодное голубое пламя Тьмы. Девять огней снова затрепетали, и, когда Уилл смотрел на них, он был готов поклясться, что это не огни, а гигантские сосульки, бело-голубые ледяные колонны, готовые обвалиться и похоронить всех под своими холодными осколками.
– …Холод… – спокойно проговорил Черный Всадник из тени, – …холод…
Уилл в тревоге смотрел на Мерримена. Он знал, что каждый из них, каждый Носитель Света в комнате, направил против Тьмы всю свою силу в тот самый момент, когда раздался голос Всадника, но это было абсолютно бесполезно.
Мерримен невозмутимо сказал:
– Хокинг позволил им войти, как и тогда, когда он впервые предал нас, и мы не можем изменить этого. Однажды я доверился ему, и это до сих пор дает ему силу, хотя доверие уже потеряно. Наша единственная надежда в том, что Хокинг – всего лишь человек… А против заклинаний глубокого холода, мы, увы, бессильны.
Он стоял, нахмурившись, пока бело-голубое пламя мерцало и танцевало; даже он выглядел холодным, на его худощавом лице появились следы усталости.
– Они принесли с собой глубокий холод, – Мерримен словно говорил сам с собой, – холод пустоты, холод черной пропасти…
И холод становился все сильнее и сильнее; он замораживал не только тело, но и сознание. Свет пламени становился все более тусклым, и Уилл вдруг понял, что двадцатый век опять оживает вокруг него, и они вновь оказались в поместье мисс Грейторн.
Здесь тоже было очень холодно.
Все изменилось. Радостный гомон голосов превратился в тревожный гул, и огромный холл был слабо освещен свечами, стоявшими в подсвечниках, чашках и на тарелках, везде, где нашлось свободное место. Яркие электрические лампы потухли, а длинные металлические батареи, которые обогревали большую часть комнаты, больше не давали тепла. Мерримен вместо плаща был одет в длиннополое пальто, как и раньше в этот день этого века. Он обратился к мисс Грейторн:
– Мы мало что можем сделать, мэм. Топка не работает. Все линии электропередачи вышли из строя. Так же как и телефон. Я велел собрать все одеяла и покрывала, которые есть в доме, а мисс Хэмптон готовит запасы мыла и горячих напитков.
Мисс Грейторн одобрительно кивнула.
– Хорошо, что мы сохранили старые газовые печи. Меня уговаривали избавиться от них, ты знаешь, Лайон, когда установили центральное отопление. Но я не послушалась. Электричество! Я всегда знала, что старый дом этого не одобрит.
– Я собрал дрова, чтобы поддерживать огонь… – начал Мерримен, но в ту же секунду, словно в насмешку, раздалось громкое шипение и из камина повалил дым. Те, кто находился рядом, отскочили назад. Через внезапно возникшее облако дыма Уилл увидел, как Фрэнк Доусон и Старый Джордж пытаются вытащить что-то из огня.
Но огонь уже потух.
– Снег прошел через дымоход, – сказал фермер Доусон, кашляя. – Нам нужны ведра, быстро. Тут целая куча снега.
– Я принесу, – закричал Уилл и кинулся на кухню, обрадовавшись, что может двигаться. Но прежде, чем он смог прорваться к двери через толпу замерзших напуганных людей, на его пути выросла фигура, и две костлявые руки схватили его запястья так крепко, что он онемел от неожиданной боли. Ясные глаза впились в него, сверкая диким светом, и высокий тонкий голос Странника заскрипел над его ухом:
– Носитель Света, последний из Носителей Света, а ты знаешь, что случится с тобой? Холод проникнет внутрь, и Тьма заморозит тебя. Холодные и окаменевшие, вы все будете беспомощны. И никто не сможет защитить маленькие Знаки на твоем ремне.
– Пусти меня! – закричал Уилл, но старик не отпускал его, вцепившись, как безумец.
– А ты знаешь, кто заберет маленькие Знаки, Старожил? Я заберу. Я, бедный Странник, буду носить их. Они обещаны мне в награду за мою службу – ни один из Носителей Света ни разу не предлагал мне такой награды. Они вообще не предлагали мне никакой награды. Но я буду Искателем Знаков, и все, что когда-либо принадлежало тебе, будет моим.
Он потянулся к ремню Уилла, его лицо исказилось гримасой самодовольства и злобы. Уилл громко закричал, зовя на помощь. Тут же рядом появились Джон Смит и доктор Армстронг. Здоровый кузнец схватил Странника за руки и скрутил их у него за спиной. Старик извивался и визжал, его глаза горели ненавистью к Уиллу, и обоим мужчинам пришлось применить физическую силу, чтобы удержать его. Через некоторое время они сломили его сопротивление, и доктор Армстронг откинулся назад со вздохом раздражения.
– Это парень – единственный горяченький объект во всей стране, – сказал он. – Чтобы он окончательно не тронулся, я дам ему снотворное независимо от того, какой у него пульс. Пусть поспит немного. Он представляет опасность для общества и для себя.
Уилл потер свое ноющее запястье. «Если бы вы только знали, какого рода опасность исходит от него», – подумал он. И вдруг он понял, что имел в виду Мерримен. «Наша единственная надежда в том, что Хокинг всего лишь человек…»
– Подержи его, Джон, пока я схожу за своей сумкой. – С этими словами доктор исчез.
Джон Смит одной своей огромной кистью держал Странника за плечо, а другой обхватил оба его запястья. Кузнец посмотрел ободряюще на Уилла и кивком головы указал на кухню; Уилл тут же вспомнил свое первоначальное намерение и побежал. Когда он вернулся, держа в каждой руке по ведру, около камина уже началась суета; снова слышалось шипение, опять вырывался наружу дым, и Фрэнк Доусон, пошатываясь, отошел назад.
– Безнадежно! – сказал он раздраженно. – Безнадежно! Стоит только очистить камин, как новая порция снега падает сверху. И этот холод… – Он в отчаянии огляделся вокруг. – Посмотри, Уилл.
В комнате царили тревога и хаос: маленькие дети плакали, родители прижимали их к себе, чтобы сохранить тепло. Уилл потер друг о друга холодные ладони и понял, что не чувствует свои окоченевшие ступни и лицо. В комнате становилось все холоднее и холоднее, а из обледеневшего мира снаружи не доносилось ни звука, не было слышно даже завываний ветра. Уилл понял, что пребывает параллельно в двух временах. Находясь в современном холле, он явственно ощутил, как в старом поместье у стен величественного зала зловеще и неумолимо сияли девять огромных ледяных свечей. В тот момент, когда он обнаружил, что возвращен в свое время, ледяные огни казались привидениями, полупрозрачными, едва видимыми, но, по мере того как холод крепчал, огни становились все четче и их холодный свет разливался вокруг. Уилл смотрел на них. Он понимал, что каким-то образом они материализуют силу Тьмы на пике зимнего солнцестояния. Он знал также, что они были частью магии, использованной Тьмой. И Свет мог разрушить эту магию в результате долгой битвы, если только правильные поступки будут совершены в правильное время. Но как это сделать? Как?
Доктор Армстронг появился у лазарета со своей черной сумкой. Итак, существовал всего лишь один способ остановить Тьму, до того как холод начнет приносить реальные разрушения. Один человек, ничего не подозревая, оказывает помощь другому: это маленькое событие может повернуть вспять всю сверхъестественную силу Тьмы… Уилл нервничал, но ему оставалось только ждать. Доктор приблизился к Страннику, который все еще дергался и пытался вырваться из сильных рук Джона Смита, проворно ввел иглу в его вену и быстро вынул ее, прежде чем старик успел понять, что происходит.
– Вот так, – успокаивающе сказал доктор. – Это вам поможет. Поспите немного.
Уилл инстинктивно подался вперед на тот случай, если понадобится его помощь, и увидел, что Мерримен, фермер Доусон и Старый Джордж тоже придвинулись ближе. Доктор и пациент были скрыты кольцом Носителей Света, которые стояли вокруг, защищая их от любого вмешательства.
Странник поймал взгляд Уилла и зарычал, как собака, обнажив сломанные желтые зубы.
– Замерзнете, вы замерзнете, – сыпал он угрозами, – и Знаки все равно будут моими… только посмейте… все равно…
Но лекарство уже начало действовать. Старик осел, заморгал глазами, его голос стих, и как только он понял, что случилось, его веки опустились. Носители Света подошли еще ближе, сомкнув круг. Старик снова заморгал, обнажая белые глазные яблоки, а затем погрузился в тяжелый сон.
И когда путь в сознание Странника закрылся, закрылась и дверь в этот дом для Тьмы.
В тот же миг в зале произошли изменения, напряжение начало спадать. Холод не был уже таким лютым, тревога и страдание, которые окутали всех, как туман, начали рассеиваться. Доктор Армстронг выпрямился и посмотрел вокруг в полном недоумении; его глаза еще больше расширились, когда он увидел сосредоточенные, полные решительные лица Носителей Света. Он начал с негодованием:
– Что вы…
Но остальные его слова Уилл не расслышал, потому что в это же время Мерримен передал ему мысленное сообщение, беззвучно, на языке, не доступном обычным людям.
– Свечи! Ледяные свечи! Возьмите их, пока они не исчезли!
Четверо Носителей Света поспешно бросились в старый зал поместья, где странные бело-голубые огненные свечи все еще висели, как привидения, около трех стен, мерцая своим мертвенно-холодным светом. Не теряя ни секунды, они схватили их по одной каждой рукой; Уилл, самый маленький, поспешно запрыгнул на стул, чтобы подхватить последнюю. Огни Тьмы были холодными, гладкими и тяжелыми, как лед, который не таял. Когда Уилл прикоснулся к свече, у него закружилась голова…
…и он вместе с четырьмя другими Носителями Света оказался в прошлом, в огромном зале, где рядом с камином в кресле с высокой спинкой сидела леди, а голубоглазая жена кузнеца сидела подле ее ног.
Было ясно, что нужно делать. Они поднесли свечи Тьмы к большому железному ободу на массивном столе, и одну за другой поместили их в девять свободных углублений на осях перекрестья. Каждая свеча видоизменилась, когда ее поставили на место: пламя поднялось выше и стало тоньше, превратившись из холодного, угрожающего голубого в золотисто-белое. После этого подошел Уилл со своей свечой. Он потянулся, чтобы поместить ее в последнее свободное углубление в самом центре, на пересечении осей креста. И когда он это сделал, пламя всех свечей метнулось вверх и взвилось победным кольцом огня.
Старая леди сказала слабым голосом:
– Это сила, которая отнята у Тьмы, Уилл Стэнтон. С помощью холодной магии они призвали пламя зимы и разрушения. Но сейчас мы захватили его для лучших целей. Свечи разгорелись сильнее, и они способны дать тебе Знак Огня. Смотри.
Они отошли назад, наблюдая, как центральная свеча, которую поставил Уилл, начала расти над остальными. Когда ее пламя стало значительно выше пламени других свечей, оно вдруг заиграло новыми цветами: желтым, оранжевым, багряным, и в конце концов на этом извивающемся огненном стебле распустился диковинный сияющий цветок. Его лепестки были разных оттенков пламени, он медленно и грациозно раскрывался, затем опадал и, уплывая, растворялся в воздухе. На самой верхушке изогнутого стебля этого огненно-красного растения появился светящийся круглый плод, который слегка задрожал, а потом быстро с бесшумным взрывом раскрылся: его внешняя оболочка распалась на пять частей, похожих на пять жестких лепестков. Внутри оказался золотисто-красный круг, форма которого всем была хорошо знакома.
Леди сказала:
– Возьми его, Уилл.
Изумленный Уилл сделал несколько шагов вперед, и тонкий огненный стебель склонился перед ним; а когда мальчик протянул руку, золотистый круг упал прямо в ладонь. В тот же миг его обдало волной невидимой силы. Нечто похожее он испытал, когда была разрушена Книга магии. Уилл пошатнулся, а когда восстановил равновесие, то увидел, что стол пуст. За какую-то долю секунды все, что стояло на нем, исчезло: и странный цветок, и девять высоких ослепительных свечей, и железный обод в форме Знака… Исчезло все, кроме Огненного Знака.
Он лежал на его ладони, теплый на ощупь, и ничего красивее Уилл не видел в своей жизни. Золото нескольких разных цветов было вычеканено с большим мастерством в форме круга с перекрестьем внутри; и с каждой стороны оно было украшено крошечными камнями – рубинами и изумрудами, сапфирами и бриллиантами, – образующими странный рунический узор, который показался Уиллу знакомым. Знак сверкал и переливался на его ладони всеми цветами пламени, которые только существовали. Приглядевшись, он заметил какие-то слова, написанные мелкими буквами на внешнем крае:
«LIHT MEC HEHT GEWYRCAN»
Мерримен перевел тихо: «– По приказу Света я был сотворен». Теперь у них были все Знаки, кроме одного. С ликованием Уилл поднял Огненный Знак высоко над головой, чтобы все могли увидеть его, и когда свет заиграл на поверхности обработанного золота, она засверкала, как настоящий огонь. Где-то за пределами зала раздался звериный рев, переходящий в длинный злобный вой. Звуки Тьмы нарастали и обрушивались с новой силой…
…и с очередным оглушительным ревом Тьмы Уилл внезапно снова оказался в холле мисс Грейторн, а вокруг него стояли жители деревни, подняв головы вверх и смотря на потолок, поскольку пугающие звуки раздавались с крыши.
– Гром? – спросил кто-то в недоумении.
Голубые молнии сверкали за окнами холла, и гром прогремел так близко, что все вздрогнули. И снова сверкали молнии, и грохотал гром, и где-то начал плакать ребенок высоким тонким голоском. Но в следующий момент, когда люди ожидали новых раскатов грома, все стихло. Не было ни вспышек молнии, ни грохота, слышался только отдаленный гул. После короткой паузы, нарушаемой только потрескиванием углей в камине, снаружи донесся тихий шуршащий звук. Постепенно он становился все громче и громче и вскоре перешел в безупречное стаккато, отрывисто стучавшее по крыше, окнам и дверям.
Кто-то радостно закричал:
– Дождь!
По холлу пронесся оживленный гул, на унылых лицах появились улыбки, люди подбегали к темным окнам, чтобы выглянуть наружу, восторженно кивая друг другу. Старик, которого Уилл никогда раньше не видел, повернулся к нему, улыбаясь своим беззубым ртом.
– Дождь растопит снег, – шепеляво проговорил он, – растает тут же!
Из толпы вышел Робин:
– Ах, вот ты где. Мне кажется или в этой адски холодной комнате становится теплее?
– Да, теплее, – ответил Уилл, поправляя свой свитер. Под ним на ремне, в такой же безопасности, что и остальные, висел теперь Огненный Знак.
– Забавно. Одно время в холле было невероятно холодно. Я думаю, сейчас снова включили центральное отопление…
– Давай посмотрим на дождь! – Пара мальчишек пронеслась мимо них к входной двери. Но только они взялись за дверную ручку, как послышались сильные удары в дверь снаружи. Когда дверь отворили, на пороге под проливным дождем стоял до нитки промокший Макс.
Он еле дышал, и все видели, что он судорожно глотает воздух, чтобы произнести несколько слов:
– Мисс Грейторн здесь? Мой отец?
Уилл почувствовал руку на своем плече и увидел, что за ним стоит Мерримен. По выражению его глаз он понял, что Тьма снова нанесла удар. Макс поймал взгляд Уилла и двинулся вперед. Дождевая вода лилась по его лицу, он встряхнул головой, как собака.
– Позови папу, Уилл, – сказал он, – и доктора, если он свободен. С мамой несчастный случай, она упала с лестницы. Она все еще без сознания, и, кажется, у нее сломана нога.
Мистер Стэнтон уже услышал это и сразу бросился в комнату доктора. Уилл испуганно смотрел на Макса. Затем он мысленно обратился к Мерримену:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28