— Осторожно, мой повелитель, — воскликнул рыжеволосый тан. — Они не сдались.— Застрелите десять человек, — резко произнес Элдред.— Мой господин! — запротестовал Сейнион. Десять человек были убиты на месте, не успел он еще выговорить эти слова. Лучники Ательберта стреляли очень хорошо. Глядя на них, можно было узнать нечто важное о принце, каким бы легкомысленным он ни казался, когда играл на лугу.— Ты сказал, что хочешь добраться до ладей, — коротко бросил король, глядя на гибель эрлингов, а не на него. — Если они смогли послать сорок человек на выручку, то у них кораблей пять или шесть. Может быть, даже семь, в зависимости от количества коней. Мне понадобится весь мой отряд. И хорошие люди погибнут в этом сражении, если мы доберемся до них вовремя. Не проси меня задержаться здесь или проявить милосердие. Не сегодня, священник.“Священник”. Не более того. Король, славящийся своей учтивостью, настойчиво добивающийся присутствия Сейниона у себя при дворе. Но сейчас Элдреда охватила ярость, видел Сейнион, и королю было очень трудно ее сдерживать. Собственно говоря, он не мог ее сдержать; она переливалась через край. Бургред Денфертский был другом короля. И кроме того, это был крупный набег накануне ярмарки в Эсферте, он грозил подорвать саму идею ярмарки. Какие купцы приплывут к этим берегам из-за границы или даже с севера или с востока, если у них будут основания опасаться нападения из Винмарка?— Слушайте меня. Я — Элдред, король Англсина, — произнес король, выдвигая своего гнедого коня вперед. Два его воина встали между ним и эрлингами. Оттуда могли метнуть топоры. — Тот из вас, кто здесь командует, прикажи своим людям сложить оружие.Элдред ждал. Сейнион видел, что Ательберт смотрит на отца, по-прежнему с луком в руках. Никто в кругу эрлингов не пошевелился, не заговорил. Мечи и топоры были выставлены вперед. Их осталось примерно тридцать человек. Если они бросятся в атаку, то погибнут; и вместе с ними некоторые из англсинов. “Король стоит слишком близко”, — подумал Сейнион.Элдред заставил коня шагнуть в сторону и оказался еще ближе.— Сделайте это сейчас, эрлинги. Если не хотите, чтобы еще десять ваших товарищей казнили. Те люди, которых вас послали встретить, убиты. Все. Если будете сражаться, будете убиты здесь без пощады. Нас две сотни.— Лучше умереть с мечом в руке, чем прослыть трусами. — Очень крупный мужчина с желтой бородой до самой груди шагнул вперед. — Ты даешь клятву отпустить нас за выкуп, если мы сдадимся?Элдред открыл рот. Он снова напрягся. Сама идея этого требования… Он бросил взгляд на сына.— Нет, мой господин! — вскричал Сейнион. — Нет! Они сдадутся!Элдред резко закрыл рот. И стиснул зубы. Его руки, держащие поводья, сжались в кулаки. Сейнион увидел, как он закрыл глаза. Прошло долгое мгновение, и король разжал пальцы на одной руке и сделал знак солнечного диска. Сейнион судорожно вздохнул. У него взмокли ладони.— Бросьте оружие и скажите нам, где стоят ладьи. Вас не убьют.Желтобородый эрлинг пристально посмотрел на него. Поразительно, подумал Сейнион, в его глазах нет никакого страха.— Нет. Мы сдаемся вам, но не можем предать товарищей на ладьях.Элдред пожал плечами.— Ательберт, — произнес он раньше, чем Сейнион успел открыть рот.Вожак эрлингов умер, упал на спину с тремя стрелами в груди, пронзившими кожаные доспехи. Четвертая пробила ему скулу ниже шлема, она дрожала там, а он уже лежал на траве.— Кто теперь будет говорить от вашего имени? — через секунду спросил Элдред. — Ваше время закончилось. Сложить оружие, проводить нас к кораблям.— Мой господин, — снова повторил Сейнион в отчаянии. — Во имя святого Джада и всех святых…Элдред резко повернулся к нему:— Будь осторожен в своих словах! Ты хочешь, чтобы мы остановили их ладьи, пока они не поплыли на запад, а не на восток? Хочешь?— Видит Джад, мы этого хотим! — раздался третий, настойчивый голос.Сейнион быстро посмотрел туда. Алун аб Оуин двинул своего коня к ним.— Мы хотим, мой господин! Убейте их и скачите! Вы наверняка знаете, где они могут быть! Верховный священнослужитель, ты слышал: Ивар Рагнарсон купил этих людей. Они отправятся в Бринфелл, а не домой! Мы не сможем вернуться вовремя!Он все-таки догадался.Кажется, он не так уж молод. И он прав, конечно, насчет времени. Корабли из Дренгеста, выйдя в море до захода солнца с приказом перекрыть морские пути на восток, не успели бы поймать опытных моряков-эрлингов к тому времени, когда им доставят новый приказ. Даже если они поплывут вслед за ними на запад — а у Элдреда нет оснований отдавать подобный приказ, — они отстанут более чем на полдня, и они не такие опытные мореплаватели.— Ательберт, продолжай, пожалуйста, прошу тебя, — произнес король англсинов. Его голос звучал спокойно, будто он просил сына прокомментировать, в свою очередь, обсуждаемый отрывок из литургии.Сейнион, страдая, смотрел, как погибли еще десять эрлингов. Они отказались сдаться по всем правилам, сказал он себе. Элдред дал им такой шанс. Боль не утихала. Даже после того, как взлетели стрелы, никто не вышел из сильно съежившегося круга и не сдался. Но последние двадцать из них все вместе страшно закричали, и в этом звуке воплотились детские кошмары Сейниона, когда они прокричали имена своих богов в голубое небо, белым облакам. Они бросились прямо на стрелы и мечи двухсот всадников.“Можно ли вычеркнуть детские страхи таким образом?” — подумал Сейнион, вспомнив, сколько церквей и святилищ и добрых, святых людей сгорело под такие же крики, обращенные к Ингавину и Тюниру.Он смотрел, как пали первые эрлинги, а потом последние, они сжимали мечи и топоры и не предали своих товарищей. Они погибли в бою, с оружием в руках, и поэтому им приготовлено место в чертогах неувядаемой славы.Это его ужаснуло, и Сейнион никогда не смог забыть их невероятное мужество. И ненавидел каждого из этих людей и то, о чем они заставили его думать.Потом на поле наступила тишина. Все это отняло удивительно мало времени.— Очень хорошо. Поехали, — произнес король через долгую секунду. — Дальше к югу мы распорядимся, чтобы люди пришли, собрали их оружие и сожгли их здесь.Он дернул поводья, развернул коня. Сейнион увидел, что Алун аб Оуин уже опередил их всех в нетерпеливом отчаянии. Серый пес бежал рядом с ним.— Мой господин! — позвал рыжеволосый тан. — Посмотрите туда.Он показывал назад, на юго-восток, туда, где линию дубов между ними и морем прорезала долина. Сейнион обернулся вместе с Элдредом.— О боже! — воскликнул принц Ательберт.К ним приближалась группа людей, восемь или десять человек, некоторые на конях, некоторые пешком, другие лошади тянули повозку. Они махали руками и настойчиво звали их; сначала их голоса слабо слышались в летнем воздухе, потом, по мере приближения, стали более ясными.Никто не двинулся с места. Маленькая группа приблизилась. Их предводитель ехал на повозке; по-видимому, он был ранен, держался за бок. Он кричал энергичнее всех, жестикулируя свободной рукой, явно возбужденный.— Божественный свет Джада, — тихо произнес король Элдред. — Это ашариты. Из Аль-Рассана. Что он говорит? Переведите кто-нибудь.Сейнион знал немного язык Эспераньи, но не ашаритов Он попробовал использовать его. Выкрикнул приветствие.Не прерывая гневной тирады, купец в повозке перешел на другой язык. Король выжидающе повернулся к Сейниону. Сорок мертвых людей лежали на земле вокруг них. Двое лучников Ательберта спешились и умело собирали стрелы.— Он разгневан, мой господин, и расстроен. Они заявляют, что на них напали, ранили и ограбили по дороге на ярмарку в Эсферт. Один человек, если я правильно понял. Эрлинг. Он отобрал коня. Хорошего коня, как я понимаю. Его вели для тебя в Эсферт. Они… они недовольны охраной посетителей ярмарки.Элдред перевел взгляд со священника на человека в повозке. И широко раскрыл глаза.— Ибн Бакир? — спросил он, глядя на купца. — Мой племенной жеребец? Мои рукописи?Сейнион перевел, как сумел. Затем, с некоторым опозданием, сообщил гостям, кто такой человек на гнедом коне.Ашаритский купец выпрямился слишком поспешно. На тележке стоять было сложно. Он поклонился и чуть не упал. Один из его спутников поддержал его. купца была рана в правом боку; кровь просачивалась сквозь зеленый шелк одежды. На виске темнел синяк. И тоже виднелась кровь. Однако он энергично закивал головой. Повернулся, наклонился, все еще поддерживаемый товарищем, и достал несколько рулонов пергамента из сундука за спиной. Помахал ими в воздухе, как раньше махал рукой, призывая на помощь. Кто-то рассмеялся, потом спохватился.— Спроси его, — сказал Алун аб Оуин напряженным голосом, — не была ли внешность того эрлинга необычной.Король бросил взгляд на Алуна. Сейнион перевел его вопрос. Он не знал слова “необычный”, но сумел сказать “странный”. Экспансивный купец немного успокоился. Когда его чрезмерное возбуждение улеглось, он стал выглядеть более внушительно, несмотря на развевающиеся зеленые одежды. В конце концов, этот человек проделал долгий путь. Он ответил серьезно, стоя на своей повозке.Сейнион слушал его и чувствовал холод в сердце.— Он говорит, это эрлинг был белым, как дух покойника, его лицо, его волосы. Неестественно. Он застал их врасплох, выскочив из-за деревьев, и взял только коня.— Рагнарсон, — без всякой необходимости произнес Алун. Он смотрел на Элдреда. — Мой господин король, мы должны ехать немедленно. Мы можем его обогнать — утром они тебе солгали, там, на лугу. Он не отправился с гонцами к кораблям. Он скачет прямо перед нами!— Думаю, — ответил король англсинов, — так и есть. Я с тобой согласен. Мы должны ехать.Пять человек отправили проводить купцов в Эсферт и устроить их там с почетом. Остальная часть отряда повернула на юго-запад. Именно Алун аб Оуин первым с плеском въехал в реку Торн и переправился через нее, и именно Алун потом задал темп скачки вдоль леса, пока те, кто действительно знал, куда они направляются, не догнали его.Король, галопом скачущий рядом с Сейнионом, задал всего один вопрос во время их долгого пути:— Рагнарсон — это тот, кто возглавлял набег прошлой весной? На Бринфелл? Когда был убит кадирский принц?Сейнион кивнул. Больше говорить было не о чем.Они так и не догнали его, не увидели ничего, кроме следов впереди, сначала одиночных, потом соединившихся со следами другого коня, идущими поверх, а не рядом с первыми. Следы вели сначала немного назад, на юго-восток, так как река петляла между холмами. Обе цепочки следов сворачивали точно в том месте, где и предвидели разведчики англсинов. Они галопом поскакали следом, между рекой и лесом, и в конце концов выехали на каменистый берег укромной бухты, к морю.Заходящее солнце уже спустилось к воде. Белые облака гнал бриз. Привкус соли. Явные следы кораблей, которые стояли здесь, на берегу, и большого отряда людей, совсем свежие. Больше ничего; пустынное открытое море во всех направлениях. Невозможно узнать, совершенно невозможно, куда уплыли корабли. Но Сейнион знал. Он знал.Король приказал воинам спешиться и отпустить уставших коней попастись вдоль берега, немного в стороне, где росла трава. Дал время и всадникам отдохнуть, поесть и попить. После чего созвал своих танов на совет. Пригласил Сейниона и Алуна аб Оуина, великодушный жест.И тут обнаружили, что Алуна, его пса и его слугу-эрлинга нигде не могут найти.Никто не видел, как они покидали берег. Отправили на поиски полдюжины всадников. Они вскоре вернулись. Один из них покачал головой. Сейнион, стоящий рядом с королем, шагнул к ним и остановился молча. У Оуина Кадирского, думал он, теперь остался только один сын. Возможно, он потеряет их обоих менее чем за год.Один из всадников спешился.— Они уехали, мой господин. — Это и так было ясно.— Куда? — спросил Элдред. Всадник прочистил горло.— Боюсь, в лес.Все собравшиеся шевельнулись, потом воцарилось молчание. Сейнион видел, как люди осеняют себя знаком солнечного диска. Он только что сделал то же самое, привычка, старая, как он сам. “Что я скажу его отцу?” — подумал он. Теперь дул ветер с востока. Солнце садилось.— Следы их лошадей ведут туда, — прибавил разведчик. — В лес.“Конечно, туда”, — подумал Сейнион. Это безумие, совершенное безумие, то, что задумал Алун. По дороге сюда они ехали по прибрежной дороге на запад, огибая лес. Именно так. Так ездили все: с юга все ездили вдоль берега; если путь лежал на север, надо выехать через ворота под сторожевой башней Стены. Но не лесом. Никто не ездил через лес.Но прибрежная дорога приведет только в Кадир на юге, а Арберт — и Бринфелл — еще в четырех днях пути оттуда, вверх по долине реки. Возвращаться по прибрежной дороге было бы бессмысленной потерей времени. Это не годится, если ты решил, что эрлинги снова отправились к дому Брина ап Хуила. Если ты так решил и знаешь, что Ивар Рагнарсон на борту, тогда ты можешь совершить поступок, продиктованный безумием…Сейнион снова почувствовал себя старым. Кажется, это происходит с ним все чаще. Голос человека, сообщающего эти известия, был полон искреннего сожаления. Юный принц сингаэлей спас жизнь короля Элдре-да сегодня утром, они все это видели. Им будет жаль, если он погибнет.Кто-то яростно выругался, разрушив это настроение. Ательберт. Он в гневе зашагал прочь от них по берегу. Там камни, немного травы, пасутся кони, свет сверкает на воде. В лесу должно быть темно, и он тянется до самой земли сингаэлей, никто еще не проходил этот лес насквозь. Сейнион закрыл глаза. Становилось прохладнее, в конце дня, на берегу моря, на закате дня.Он погибнет там, младший сын Оуина.“Я слишком стар”, — снова подумал Сейнион. Он помнил — очень живо — отца Алуна молодым человеком, таким же безрассудным, еще более импульсивным. И теперь этот человек — стареющий король, а его сын вот-вот погибнет, пытаясь пройти сквозь лес без дорог, чтобы донести предупреждение так далеко, до самого дома. Отчаянный, великолепный, безумный поступок. В духе сингаэлей. Глава 11 Берн попятился на четвереньках от края гряды, когда увидел, что лучники англсинов начали стрелять. Там убивали людей, все было четко и ясно видно в солнечном свете: голубая река, зеленая трава, более темная зелень леса за ними, разномастные кони, стрелы, сверкающие в полете на солнце. Ему стало плохо, пока он смотрел.Товарищей не бросают, но он понимал, что именно сейчас видит. Его задачей было вернуться на берег живым, доставить предупреждение и известие о катастрофе. Англсины направлялись к морю.С глубоким вздохом, пытаясь успокоиться, он повел Гиллира прочь от поля боя, к самому краю леса. Даже при дневном свете лес вызывал чувство подавленности, излучал угрозу. В таких лесах водятся духи и лесные божества, не говоря уже о рысях, волках и диких кабанах. Вёльвы, которые погружаются в транс, чтобы увидеть темные дороги мертвых, говорили, что там водятся звери, в которых обитают души древних богов, и они жаждут крови.Глядя в темноту справа, он почти верил в существование подобных созданий. Но при всем при том смерть наверняка ждала его в противоположном направлении, там, где находилось войско. Они скакали, по крайней мере, так же быстро, как он, чтобы добраться до этого места, а это внушало тревогу. Еще дома старухи говорили: “Эрлинг на морском коньке, англсин на коне…” — и все же он не думал, что с Гиллиром могут сравниться другие кони.Однако всадники Элдреда здесь. Ему нельзя задерживаться. Нельзя ждать, пока они переправятся через реку.Берн поскакал вдоль деревьев, чтобы не вырисовываться на фоне неба. Все равно в те секунды, когда он поднялся, а затем спустился вдоль гряды и оказался на виду, его сердце громко и больно забилось, словно грудная клетка превратилась в барабан. Он пригнулся к шее Гиллира и прошептал молитву Ингавину, которому ведомы тайные пути.Криков не было слышно. Как раз в тот момент, когда Берн Торкельсон поднялся на гряду, компания купцов из Аль-Рассана приближалась к англсинам, яростно и громко вопя от негодования. Они спасли ему жизнь, потому что дозорные повернулись в их сторону.Так бывает. Мелочи, случайные совпадения во времени: и тогда все, что проистекает в нашей жизни из таких мгновений, обязано им своим дальнейшим развитием, к добру или к несчастью. Мы шагаем (или спотыкаемся) по тропинкам, проложенным людьми и поступками, о которых никогда не узнаем.Берн продолжал путь, низко пригибаясь в седле, а волосы у него на затылке стояли дыбом, пока не убедился, что его не могут увидеть. Только тогда он выпрямился и пустил Гиллира в галоп к морю. Он видел красивую, исполненную покоя землю. В такой рождаются мягкие, добрые люди. Не такие, как в Винмарке, где с грохотом рушатся утесы, где море вонзается в землю подобно клинку. Где усеянные камнями склоны и скованные льдом зимы делают землепашество безнаежным предприятием, а хозяйства никогда не бывают достаточно крупными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54