Если вы сможете убедить чиссов, что ваша миссия имеет стратегическую ценность для Империума Чиссов, тогда они, возможно, предоставят вам эскорт. Но, возможно, получится и так, что вам придется конкурировать с Оборонительным Флотом — если ценность миссии окажется слишком высокой.
Мара подняла брови в шутливом испуге.
— Они утащат все у нас из-под носа?
— Зависит от того, что это, — ответил Джаг.
Люк засмеялся.
— Хорошо сказано.
Он склонился над прозрачным экраном, сложив руки на животе.
— Вы держитесь здесь очень хорошо, Джаггед. Наверное, это нелегко — оказаться между двумя различными культурами — человек, воспитанный чиссами, и направленный вести дела с Галактическим Альянсом.
— Да, — сказал Джаг, думая о Джейне, — Иногда это нелегко.
— Но, все же я думаю, это хорошо для всех нас. Нам нужен был другой пример чисса, чтобы составить правильное суждение об их природе, и вы прекрасно подходите как такой пример. Траун, конечно, был выдающейся личностью, но это был не лучший представитель чисской цивилизации.
Джаг ощетинился.
— Чиссы не нуждаются в том, чтобы о них составляли суждение, ни вы ни кто-либо еще.
— Однако вы составляете суждение о нас, — спокойно сказал мастер-джедай. — Мы все делаем это. Такова наша природа. И мы знаем достаточно о вашей внешней политике, чтобы знать ваше мнение о «меньших» цивилизациях. Возможно, вы считает нас одной из них.
Джаг почувствовал, что вступил на предательски тонкий лед.
— Ни Гранд-Адмирал Траун, ни я не были дипломатическими представителями Империума Чиссов, вы и сами это прекрасно понимаете. Он делал то, что считал наиболее приемлемым в сложившейся ситуации.
— Как и вы, я полагаю, — сказал Люк. — Спасибо вам за вашу помощь, Джаггед. Я очень ценю ее.
Джаг был удивлен, что их беседа заняла так мало времени. Он ожидал гораздо более подробного допроса. Но когда он вышел за дверь, маленькая но сильная взяла его за плечо, и Мара сказала:
— Присмотри за моей ученицей, хорошо?
Джаг удивленно посмотрел в сверкающие как звезды зеленые глаза женщины. Мара объяснила:
— Я знаю, что она полноправный рыцарь-джедай, но иногда она ведет себя почти как ребенок — хотя и очень талантливый. Я надеюсь, ты благотворно повлияешь на ее образование.
— Предполагаю, что это так.
— Хорошо, — сказала она. — Я рада.
Было много вещей, которые Джаг хотел обсудить со своим заместителем, и он направился прямо в казармы. Эприлл была готова и ждала его.
— Что вы им сказали? — спросила она почти укоризненно. Она уже знала о разговоре со Скайуокерами, и не одобряла их намерений.
— Ничего нового для них, — сказал он.
— Даже этого может быть слишком много, — красные глаза горели на синем лице.
Он открыл рот, чтобы приказать ей замолчать, но до того, как что-то сказал, понял, что она права. Он не мог осуждать ее за то, что она выполняла свой долг. Чисская Эскадрилья прибыла в пространство Новой Республики для разведки, но потом она осталась здесь — по его инициативе — чтобы сражаться с йуужань-вонгами. Переговоры и обмен информацией оставались прерогативой командования Оборонительного Флота.
Но в то же время он не мог со спокойной совестью позволить, чтобы дядя, тетя и брат Джейны летели на свою опасную миссию без всякой информации. У них были самые лучшие намерения, и их цели были благородны. Часть его хотела предоставить им всю возможную помощь, даже если бы это было нарушило клятву секретности, которую он дал чиссам.
Джаг не знал, что бы сделал его отец. Барон был человеком, но он принял культуру чиссов так же абсолютно, как она приняла его. Если бы его отец говорил со Скайуокерами, Джаг сомневался, что он рассказал бы им все. Ведь они могли блефовать, чтобы узнать, что он скажет в ответ. Джаг хотел бы сейчас спросить отца, что делать, но это было бы признаком слабости. Оставить Эскадрилью Чиссов в пространстве Альянса было его решением, и он один должен был отвечать за последствия своего решения. Джаг надеялся, что его отец гордился бы тем, как его сын отличился здесь.
Но было и нечто большее, чем это. Военная ситуация была слишком сложной, чтобы один пилот, даже самый лучший, мог что-то изменить. Джаг хотел бы, чтобы правительство Империума Чиссов выступило против йуужань-вонгов, и Мастер Скайуокер мог бы активно этому способствовать.
Проигнорировав нарушение дисциплины, он обсудил с Эприлл список пилотов на миссию. Она должна была остаться здесь и принять командование Эскадрильей Чиссов. Оставшихся шести пилотов было достаточно, чтобы действовать как независимое подразделение. Кроме того, из училища должны были поступить новые пилоты.
Джаг знал, что Эприлл устала, так же как и он. Он также знал, что она была оскорблена, если бы он не оставил ее на месте командира эскадрильи. Это давало ей новую возможность продемонстрировать свою способность командовать эскадрильей в бою, а не только следовать приказам. Глядя сейчас на нее — на ее выглаженную форму, безупречно прямую осанку, коротко остриженные по чисским военным стандартам волосы — он знал, что она добьется успеха и на этом посту. Она была образцом того, каким должен быть чисский офицер.
Она напоминала ему его подругу детства Шаункир, которая вернулась в пространство чиссов после сражения у Эбака-9. Шаункир была безупречна — как пилот, как офицер, и как чисс. Она была такой, каким должен был стать он — в отличие от Джейны, своевольной упрямой дочери родителей, которые терпеть не могли воинскую дисциплину. Он знал Шаункир со времени их победы над грабителями во время обучения в академии. Джейну он знал только пару лет. Шаункир прекрасно понимала значение дисциплины. Джейна следовала приказам только если они совпадали с ее моральным кодексом. Контраст не мог быть более резким.
Он не представлял, что подумала бы о Джейне его семья. Учитывая их собственное происхождение, они вполне могли хорошо ее принять. Но могли и не принять. И если бы они ее не приняли, каким бы оказалось его положение среди чиссов? Джаг не знал, что бы он делал, если бы ему пришлось выбирать между Джейной и его народом. Он очень завидовал Люку: тому предстояло скоро увидеть три луны прекрасной Ксиллии. Но разве Джаг бы не страдал, если бы ему пришлось оставить Джейну? Он не знал…
— Джаггед?
— А? — он отвлекся от своих размышлений. — Извини, Эприлл. Я задумался.
— Это заметно, — в ее голосе звучало недовольство. — Я спрашивала вас, должна ли Сумикэн лететь с вами или лучше оставить ее здесь.
Он вздохнул. Джейна занимала почти все его мысли. Он сомневался, сможет ли он освободиться от этого, даже если бы он и хотел.
— Она полетит со мной, — сказал он. — Ей нужно время, чтобы тренироваться, и я уверен, что там у нас будет достаточно времени.
«Хотя это зависит от того, как пойдет эта миссия…», подумал он.
В предшествующие годы было получено много информации о неверных, оккупировавших Галактику, обещанную богами йуужань-вонгам. И важнейшую роль в сборе этой информации играл Ном Анор. Как результат, он умел понимать врага лучше, чем кто-либо еще. Но даже он не представлял, какая культура может похоронить естественную поверхность планеты под безжизненным металлом и транспаристилом. И не просто похоронить один раз, а тысячу раз, так что под ней стало невозможно выжить существу крупнее грызуна и растению, менее живучему, чем мох.
Йуужань'Тар был не тем миром, который Ном выбрал бы для завоевания. Если бы эта планета не была центром власти в Галактике, он с радостью оставил бы ее задыхаться в ее дыму и пыли, пока остальная Галактика наполнялась бы жизнью под священной властью йуужань-вонгов. Прочность этой отвратительной корки из домов и машин неверных, покрывающей планету, была такова, что дхуриам, ответственный за превращение планеты в более пригодную для жизни, казалось, не мог снять ее. Сотни тысяч лет обитания неверных оставили свой след, которые не могли стереть несколько клеккетов йуужань-вонгской оккупации. Корни этих нечистых построек сильно вцепились в планету, и понадобится много времени, чтобы выкорчевать их.
Нигде это не было так очевидно, как под поверхностью планеты. Здесь дома строились над старыми домами, которые, в свою очередь, были построены на еще более старых домах, и, разобрав подвал одного дома, можно было обнаружить чердак другого. При такой застройке существовало множество входов и выходов, путей, которые никогда не наносились на карты. Этими путями Вуурок И'пан вел Ном Анора, осторожно ступая по полу, который, вероятно, когда-то был крышей. Они шли то через невероятно широкие пространства, то через проходы, едва позволявшие им проползти — пространства между огромными плитами камня и феррокрита. Все это нелегко было перенести Ном Анору. Он не был трусом, но необходимость пробираться через такие пространства явно нервировала.
Скоро они подошли к огромному вертикальному туннелю, который уходил на такую глубину, которой Ном Анор не мог себе представить. Спускаясь по этому туннелю Ном Анор чувствовал себя так, словно он спускается в загробный мир, шагая по металлическим ступеням, которые скрипели и стонали под его весом. Туннель был такой большой, что в нем, наверное, уместился бы авианосец, если бы большую часть пространства туннеля не занимала таинственная серебристая колонна. Это огромное сооружение уходило во тьму, оставляя так мало места, что его едва хватало для ступеней, по которым они спускались. С какой целью здесь была эта колонна, Ном Анор даже не мог представить. Возможно, это была какая-то труба. Теперь она была покинута, как и все остальное в этом мертвом пространстве — мертвый металл, оставленный ржаветь.
Ржавчина. Теперь йуужань-вонги хорошо знали о ней. Реакция между элементами металла и кислородом была важна в биологии. Но то отвратительное зрелище, которое представляли машины, подвергшиеся этому процессу, было неожиданным. Ном Анор подумал, что это могла бы быть хорошая метафора того, как должно было проводиться вторжение йуужань-вонгов: медленно, тихо и неотвратимо машины покрывались ржавчиной, пока их сверкающая броня не рассыпалась в прах. Но здесь, под землей, Ном Анор мог видеть и ошибку этого плана: ржавчине требовалось много времени, но йуужань-вонги не могли ждать. Корабли-миры умирали, народу был нужен новый дом. Если подземелья Йуужань'Тара стояли так долго, даже когда о них не заботились, то вторжение, подобное ржавчине, могло оказаться слишком медленным. Тем не менее, в этой идее что-то было.
Эта мысль не оставляла его, когда он следовал за И'паном в глубины этой отвратительной планеты — так глубоко, что прохлада верхних уровней сменилась удушающей жарой, и пахла почти как воздух после пролетевшего скиппера.
«Это и будет моя могила?», подумал он, «Недра планеты, сама природа которой богохульна?».
«Нет!». Он заставил себя не думать об этом. Он не может умереть здесь, как бесполезный паразит, в этой дыре, забытой всеми богами, если они вообще существуют. Как бы глубоко И'пан не завел его, он выживет. То, что сейчас у него не было никаких ресурсов, не беспокоило его: любая цель была лучше, чем просто капитуляция. И кроме того, с ним оставалась сила его разума.
Он не знал, как долго они шли, но в конце концов они вошли в большую пещеру, которую он узнал как убежище Опозоренных. Он чувствовал их страх и отчаяние. И'пан остановился в нескольких шагах от него, взглянув на Ном Анора с неожиданной уверенностью. Вероятно, он чувствовал здесь, что он не один, и Ном Анор способен напасть на него с меньшей вероятностью, чем ранее.
— Это здесь, — сказал И'пан, показав рукой на пыльное пространство вокруг. Даже с его новой уверенностью, его голос звучал раболепно. — Мы пришли, повелитель.
Помещение было широким, круглой формы с высоким куполообразным потолком. Вокруг были многочисленные конструкции, похожие на пузыри, в которых Ном Анор узнал миншалы, служившие временными укрытиями. Освещение обеспечивали биолюминесцентные шары, висящие высоко на потолке.
С одной стороны наклонная шахта вела еще глубже, в казавшиеся бесконечными глубины Йуужань'Тара. Оттуда исходила глубокая ритмическая вибрация, от которой ноги Ном Анора тоже завибрировали. Подойдя к шахте, он увидел, что в ней находится утилизационный процессор чак'а. Его сегменты непрерывно проглатывали камень и превращали его в новые дома для Опозоренных, заселивших это пустое пространство как насекомые, построившие в нем свои гнезда.
— Мы нашли чак'а наверху, — сказал И'пан. — Он был там брошен, и мы решили, что он может быть полезен для наших нужд.
В странном зеленоватом свете биолюминесцентных шаров уродство И'пана было более заметно. Отвергнув коралловые импланты, лицо Опозоренного лишилось жестокой красоты истинных шрамов. Его кожа была неестественно гладкой, и странная симметрия его лица оскорбляла эстетическое чувство Ном Анора. Не удивительно, что И'пан был изгоем. Отвращение богов к нему было заметно во всем.
— Мы? — спросил Ном Анор. — Но я не вижу здесь никого кроме тебя, И'пан. Где те другие, о которых ты говорил, и почему они прячутся?
— Мы прячемся по тем же причинам, что и вы, повелитель, — сказал И'пан. В его голосе не было обвинения, и Ном Анор не нашел причины наказать его. — Мы научились делать это, чтобы выжить.
Затем, позвонив в колокол, который висел на треножнике у входа в шахту, И'пан закричал:
— Экма! Ш'рот! Ниириит! У нас посетитель!
Ему отозвались приглушенные голоса, и звук работающей чак'а начал ослабевать. Ном Анор выпрямился, когда со всех сторон вокруг него зазвучали шаги. К нему вернулся страх быть пойманным. Опозоренные больше не казались беспомощными или обязанными повиноваться ему. Здесь, в их мире, он был лишь одним из многих.
Тем не менее, Опозоренные в любом количестве — ничто для того, кто бросил вызов самому Великому Сюзерену. Ном Анор держал себя так гордо, как мог, встречая свою судьбу, его раненая рука висела, все еще истекая кровью.
Дюжина фигур появилась из теней вокруг них. Еще трое вышли из шахты. Опозоренные окружали его, рассматривая. Все они были одеты в лохмотья и изуродованы, однако не так сильно, как И'пан. Двое из них, однако, выглядели вполне здоровыми, и носили ритуальные шрамы и татуировки касты воинов. Ном Анор никогда еще не видел таких грязных воинов, и их лохмотья были далеки от вондуун-крабовой брони.
Одна из этих двоих выступила вперед, остановившись в одном шаге от него. Ее лицо было узким и худым. Глубокие шрамы проходили по ее щекам и вискам.
— Я знаю тебя, — сказала она. Она не показывала никакого страха, только уверенность, из-за чего Ном Анор невольно испытал восхищение. До этого он думал, что все Опозоренные здесь подобны И'пану.
— Ну, а я тебя не знаю, — равнодушно ответил он. Под внешним спокойствием он скрывал напряжение, приготовившись атаковать. Одна капля яда из плаэрйин бола даст ей быструю, но мучительную смерть.
— Разве тебе важно знать, кто я? — сказала она. — Ты подводил нашего Мастера Войны много раз, бывший Исполнитель, но я сомневаюсь, чтобы ты хотя бы заметил тех, кто пал вместе с тобой. Многие, подобно мне, пострадали из-за твоей неспособности, и не все из них нашли честь в смерти.
— Ты все еще можешь это сделать, — ответил Ном Анор, приготовившись использовать плаэрйин бол. Но он сдержал себя. Убить ее означало вызвать нападение всех Опозоренных. Пока придется проявлять сдержанность, хотя это и не типично для него.
— Да, — сказала она, голубые мешки под ее глазами запульсировали от сдерживаемых эмоций. — Я все еще могу.
Она повернулась спиной к нему, и он ощутил приступ страшного гнева от этого подчеркнуто оскорбительного жеста. Несколько секунд вокруг стояла тишина, все ждали ответа Ном Анора. Потом женщина снова повернулась к нему. Она улыбалась…
— Я Ниириит, — сказала она. — Бывший воин Домена Эш. А ты — Ном Анор, бывший когда-то великим. — Она оглядела его, насмешливо фыркнув. — Я полагаю, ты подвел Мастера Войны еще раз, иначе зачем тебе прятаться здесь?
Она обошла вокруг него, явно устраивая этот спектакль для своих товарищей по позору. Ее одеждой были грязные лохмотья, но она выглядела очень сильной и мускулистой. Ном Анор не мог преодолеть невольного восхищения, хотя он обдумывал, не убить ли ее.
— Я не подводил его, — ответил он на обвинение Ниириит, но его глаз был направлен на других Опозоренных, стоявших вокруг него. Ему тоже важно произвести на них впечатление силы и уверенности.
— Похоже, тогда твоя мера успеха отличается от того, что я имею в виду.
Он усмехнулся, показав зубы.
— Если тебе так хочется высмеять меня, то делай это открыто, а не как трус.
— Извини, — сказала она. — Я не высмеиваю тебя, а просто констатирую факты. Взгляни в лицо реальности. Нам всем пришлось сделать это, и, как результат, мы живы, мы в относительной безопасности, и мы строим дома для себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36