Кархашим же будет гораздо справедливее: он никому не позволит больше вносить смятение в этот хрупкий и слабый мирок, он защитит их всех, а особенно Ее…
Из близлежащего двора до Артема докатилось эхо звонкого детского смеха, и он снова вернулся к своим недавним мыслям, точнее — к воспоминаниям. Они касались одной юной девочки, которая когда-то нуждалась в его защите. В прошлый раз ему не позволили стать ее ангелом-хранителем…
По дороге к дому, где жила Алеся, Горин посетил магазин и купил мягкую игрушку — маленького белого медвежонка с красным шарфом на шее. Артем не помнил точного адреса, но все-таки отыскал знакомый дом, подъезд и квартиру.
Из-за двери доносился тяжелый смрад чего-то пережаренного. После второго звонка открыл отец Алеси, который еще сильнее обрюзг с момента их последней встречи. На его грязной засаленной майке проступали свежие жирные пятна. Он покосился на игрушку в руках Горина и, ни слова не говоря, впустил его в квартиру.
— Алеся дома? — поинтересовался Артем.
— А зачем бы я тебя стал впускать? — буркнул отец девочки. — Ну, чего мнешься? Иди, у меня там жратва пригорает… Эй, ты ничего не забыл? — окликнул он направившегося к детской Горина. — Здесь за вход платят, а не за выход, сколько вам, придуркам, повторять можно?
Горин достал из кармана несколько банкнот и протянул нервному мужику:
— Столько хватит?
— Ого, щедрый дядя, — тот быстро оглядел купюры маслянистыми глазками и сунул их в карман вытянутых трико. — Теперь иди, но только смотри у меня, понял?
— Все будет хорошо, — успокоил его Артем.
— Нет, серьезно, я тебя предупредил. — Сказав это, мужик поспешил на кухню, шоркая по полу стоптанными тапками.
Горин зашел в детскую и прикрыл за собой дверь. Алеся сидела за столом и что-то писала в тетради. Она изменилась, стала взрослее, что ли…
— Привет, Алеся, — произнес Артем.
Девочка, даже не глядя на него, встала из-за стола, сняла халатик, оставшись в одной пижаме, и забралась на кровать, обхватив руками щиколотки и настороженно взирая оттуда на Горина. Ноготки на ее миниатюрных ступнях были покрыты ярким лаком.
— Ты что, не узнала меня? — он присел на край кровати. — Это же я, дядя Артем, вот, подарок тебе принес, — Горин протянул Алесе медвежонка.
— Спасибо, — девочка безучастно приняла игрушку, поставила ее на тумбочку, взяла оттуда что-то и протянула Артему.
Это оказалась упаковка с презервативами.
— Давайте только побыстрее, а то у нас плохо топят, я замерзла, — она вытянула одну ногу и коснулась ею руки Горина.
Нога у девочки на самом деле оказалась словно ледышка.
— Да ты что? — Артем подтянул ее к себе за ногу и встряхнул за плечи. — Что с тобой сделали? Почему ты не узнаешь меня?
Алеся вырвалась и отползла на другой край кровати, удивленно глядя оттуда.
— Я узнала тебя, дядя Артем, — произнесла она. — Пока тебя не было, я многому научилась. Хочешь, покажу? — Алеся встала на четвереньки, высунула изо рта язык и поползла в его сторону.
— Оставайся на месте! — Горин вскочил с кровати. — А не то я сейчас возьму ремень и всыплю тебе хорошенько…
— Давай, дядя Артем, — Алеся перевернулась на живот и похлопала себя обеими руками по миниатюрной заднице. — Если хочешь, можешь меня привязать…
Горин опустился на колени и обхватил голову руками. Сейчас он покажет ей черного аллигатора и объяснит, что несовершеннолетней девочке не подобает вести себя подобным образом. Она навсегда запомнит этот урок… Стоп! Это же всего лишь ребенок…
— Давно он заставляет тебя заниматься этим? — хмуро произнес он.
В ответ девочка всхлипнула.
— Почему ты больше не приехал? — Она была готова разреветься.
Горин подошел и обнял ее. Алеся прижалась к нему и задрожала.
— Теперь приехал, но вот ты должна уехать отсюда, — произнес Горин, когда девочка немного успокоилась. — У вас есть родственники в другом городе?
— Отец меня ни за что не отпустит! — она подняла голову и испуганно захлопала ресницами.
— Я поговорю с ним, — Артем погладил ее по голове.
— Нет, у тебя ничего не выйдет, — Алеся замотала головой. — Он снова вызовет милицию, и тебя опять посадят в тюрьму, и меня… Я боюсь его!
— Нравится учиться? — Горин кивнул на письменный стол, заваленный учебниками.
— Ага! — в заплаканных глазах Алеси промелькнула радостная искорка. — А еще папа обещал записать меня в музыкальную школу.
— В том городе, где живут ваши родственники, наверняка тоже есть музыкальная школа, — предположил Горин.
— Он не отпустит меня, я же говорю! — очередная гримаса страдания сделала лицо девочки неестественно повзрослевшим. — Зачем ты пришел? Теперь я всю ночь буду плакать…
— Твой отец сам пригласил меня, — ответил Горин.
— Неправда! Зачем ты врешь?
— Он осознал всю тяжесть своего поступка, его отцовские чувства наконец-то пробились на свет из-под толстокожего слоя, — продолжал лгать Горин. — Он понимает, насколько сильна его вина перед дочерью, ему невероятно стыдно и он решил все исправить. Но сначала ты должна ненадолго уехать, чтобы твой отец мог в спокойной обстановке все обдумать, чтобы заново научиться глядеть тебе в глаза, чтобы ты сама решила — достоин он прощения или нет.
Алеся продолжала недоверчиво коситься на Артема.
— Мы с твоим отцом подождем тебя в другой комнате, — Горин подошел к двери. — Одевайся и собирай все необходимые вещи. Кстати, не забудь мой сегодняшний подарок. — Артем улыбнулся, ободряюще подмигнул растерявшейся девочке и вышел из детской.
Когда Алеся с большой спортивной сумкой на плече, неуверенно шагая, показалась в коридоре, ее отец и Горин уже стояли там. Девочка остановилась, переводя взгляд с одного на другого.
— Долгих прощаний устраивать не будем, — улыбнулся Артем.
— Так вот, дочка, — растерянно произнес Алесин отец и развел руками.
— Папа хочет дать тебе денег на дорогу, — сказал Горин.
— Зря не трать, — толстяк протянул девочке увесистую пачку денег, которая еще недавно покоилась в кармане Артема.
— Спасибо, — Алеся спрятала деньги в карман на «молнии» и направилась к выходу. — Ты идешь, дядя Артем?
— Твоему отцу сейчас тяжело, я должен побыть с ним еще какое-то время, — Горин подошел к девочке и обнял. — Счастливого пути, малышка, еще увидимся…
— Спасибо вам, — она заглянула Артему в глаза, потом перевела взгляд на отца. — Пока, пап…
— До свидания, — отозвался он отсутствующим голосом и громко отрыгнул.
Через пару минут после того, как дверь за Алесей захлопнулась, светящаяся нить, соединявшая макушку ее отца с головой Горина, побледнела и исчезла. В тот же момент толстяк вздрогнул и непонимающе уставился на Артема, после чего грубо оттолкнул его и протопал в детскую. Горин проследовал за ним.
— Где она? — взвизгнул Алесин отец.
— Все дальше и дальше с каждой минутой, — ухмыльнулся Горин. — Как можно было поступить так с собственной дочерью? Это же настоящий дар — быть отцом…
— А ведь я вспомнил тебя! — толстяк прищурился. — Поначалу перепутал с одним из клиентов, но видел я твою морду, оказывается, совершенно при других обстоятельствах, — он расхохотался. — Ты тот самый псих, который когда-то отирался возле Алеськи, пока тебя не отослали по назначению. Ты же и сам не прочь позабавиться с моей дочуркой, верно? Она ведь так хороша, сказочно хороша…
— Я пытался быть милосердным, но твоя вина не искупается, — Горин шагнул в его сторону. — Ты осквернил территорию, подвластную Кархашиму. Ты даже не попытался вымолить прощения у своей дочери…
— Это маленькая сучка будет ползать передо мной на коленях, когда через пару дней милиция вернет ее родному папочке, — осклабился толстяк и выхватил из кармана трико электрический шокер, между контактов которого тут же проскочил разряд. — Тебе, шиза, небось, не впервой электричеством мозги на место вставлять? — По его трясущемуся подбородку медленно стекала жирная капля какого-то соуса.
— Тебе что, свинья, на еду денег не хватало? Ну сейчас ты у меня нажрешься… — Артем приблизился еще на шаг, и толстяк выкинул вперед руку, сжимающую разрядник.
— Сейчас я тебя поджа… — Голос мужика оборвался, когда перед ним неожиданно выросло черное зубастое чудовище.
Кархашим, вцепившись одной когтистой лапой в загривок мужика, одним движением вспорол ему брюхо и принялся извлекать из утробы кишки, запихивая их в разинутый орущий рот того, кто еще недавно был отцом несчастной девочки. Когда его сердце остановилось, когтистая лапа разжалась, и грузное обмякшее тело рухнуло на залитый кровью ковер.
Алеся должна была уехать спокойно, и никакая милиция, вызванная соседями в связи с неприятным запахом из квартиры, не должна была ее беспокоить. Но, вместе с тем, пожирать и переваривать раздувшееся тело совершенно не хотелось. Поэтому Горину пришлось съездить в хозяйственный магазин за замазкой, при помощи которой он залепил каждый миллиметр щелей в детской комнате: все щели в окнах и в двери, электрические розетки и стыки плинтусов. Кроме останков тела в комнате также оказались законсервированы продукты, обнаруженные на кухне.
Придирчиво принюхавшись, Артем не учуял ничего — склеп оказался абсолютно герметичным. Напоследок он перекрыл водопровод, захлопнул дверь, оставив ключ в квартире, и вырубил в квартире электричество, покопавшись в подъездном щитке. Оставалось лишь оплатить коммунальные услуги на год вперед, чтобы к квартире с «сюрпризом» все потеряли интерес. Постоянные «клиенты» Алеси, безрезультатно походив сюда, тоже займутся поисками очередного гнусного папаши. Остается, правда, еще вероятность проникновения воров, но это уже будут их личные проблемы…
Золото струилось отовсюду: сверху, щедро испускаемое великим Ра, снизу, от искрящихся в его лучах и обжигающих ноги раскаленных песчинок. Вблизи оно слепило отблесками доспехов Тумалеха и сверканием драгоценностей его наложниц, а вдали цвет этого благородного металла оттеняли пирамиды древних гробниц, хранящих память о родственниках владыки.
Золотую гармонию нарушало лишь темное пятно джунглей на горизонте. Именно оттуда исходили едва доступные уху звуки. Их не слышал никто, за исключением фараона и Него. Тумалех каждый раз вздрагивал и напряженно вглядывался в горизонт, когда стремительный горячий ветер приносил эти звуки из джунглей.
Он тоже думал только об этом, как и Тумалех. Эти мысли затмили даже давно мучающее Его чувство жажды. Возможно, что единственное, из-за чего Он готов покинуть владыку, доносится сейчас из джунглей. Еще немного, и Он устремится к источнику звука…
Артем открыл глаза. В комнате стояла духота: ночи становились все теплее, а батареи продолжали греть в полную силу.
Лариса спала на своем диване, сбросив с себя одеяло. Горин встал и открыл балконную дверь — оттуда его сразу обдало свежестью. Но вместе с прохладой до него донеслись едва слышимые странные звуки из сна.
Осторожно прикрыв Ларису одеялом, Артем быстро оделся и вышел на балкон: внизу стояла Ирина и смотрела в его сторону. Не раздумывая, Горин спрыгнул вниз.
Засмеявшись, Ирина бросилась бежать от него, и Артем устремился за ней. Они мчались по пустынным улицам ночного города, заставляя шарахаться редких прохожих, попадающихся на пути, пока не оказались в каком-то парке.
Девушка резко остановилась, продолжая стоять к Артему спиной. Он приблизился и обнял Ирину, жадно впившись губами в изгиб ее длинной шеи и нашаривая обеими руками пуговицы на ее блузке.
Она вдруг вырвалась из его объятий, рассмеялась и опять бросилась бежать. На этот раз Горин нагнал девушку у фонтана. На ночь его отключили, но внутри, тем не менее, еще оставалась вода. Ирина и Артем начали кружить вокруг. Девушка все время ускользала. Тогда Горин сбросил одежду и шагнул внутрь фонтана. К его удивлению, Ирина поступила точно так же.
— Осторожно, вода ледяная! — испугался он за нее, но девушка снова лишь рассмеялась в ответ.
Они сошлись в самом центре бассейна. Вода, доходящая почти до самого пояса, в темноте казалась черной. Через мгновение тела Ирины и Артема переплелись и рухнули в нее, подняв при этом целую стену брызг. Горин, не обращая внимания на неровности и мусор, скользил спиной по дну, крепко сжимая бедра оседлавшей его девушки. Воздух ему был не нужен. Лицо Ирины оставалось где-то вверху, над водой, но иногда она ныряла и Артем чувствовал ее возбужденные укусы на своем теле. Когда девушка вдруг резко выпрямила ноги и отклонилась назад, Горин от нечеловеческого удовольствия издал вопль, заставивший забурлить поверхность воды. Придя в себя, он вскочил, подхватил Ирину и поднял ее на поверхность, придерживая за талию на все еще плещущейся воде.
— Ради такого оргазма и утонуть не жалко, — произнесла она, едва приоткрыв глаза.
После этого девушка плавно оттолкнулась от Артема ногой, подплыла к бортику и выбралась из бассейна. В тусклом свете луны ее тело было все так же прекрасно и соблазнительно. Ирина потянулась и начала одеваться.
— Мне хочется тебя согреть, — произнес Горин.
Отчего-то он робел перед ней, словно мальчишка, сбиваясь с мыслей и не находя подходящих слов.
— Я вижу, — рассмеялась она, опустив руку в воду и обдав Артема брызгами.
Заметив, что он снова в полной боевой готовности, Горин смутился, уселся на край бассейна и тоже принялся одеваться.
— Давай куда-нибудь завтра сходим, — буркнул он обиженно.
— Что ж, давай, — раздался за его спиной ее звонкий смех. — Если догонишь…
Артем обернулся: Ирина с грацией дикой кошки быстро убегала прочь. Запутавшись в штанах, он наспех натянул ботинки и бросился за Гончаровой. Но в этот вечер догнать Ирину ему уже так и не посчастливилось.
Левченко и пожилая няня детдома номер двенадцать сидели на заднем дворе. Из открытых форточек здания доносился грохот металлической посуды и запахи столовской кухни, напомнившие Александру Эдуардовичу далекие детские годы.
В руках у него была уже знакомая фотография, на которой ручкой было обведено неотчетливое лицо одного мальчика. Пожилая женщина была единственной из всего персонала детского дома, кому удалось вспомнить Максима Белова.
— Его привезли какие-то военные, — вспоминала няня. — Родителей вроде как посадили. Мальчик был весь в шрамах и швах, словно после операции, часто болел, и военные его время от времени куда-то увозили. Большинство воспитателей чурались Максима, старались его не замечать. Мне было жалко мальчонку, он выглядел каким-то загнанным и беззащитным, словно дикий зверек, почти все время молчал. Дети над ним постоянно издевались. Я читала Максимке книги, а еще он очень любил рисовать. Правда, рисунки у него все время выходили какие-то злые: огонь, зубастые чудища, поедающие людей. Вообще он любил огонь: однажды выкрал на кухне спички и поджег рисунки — чуть пожар не случился…
— Что-нибудь осталось из рисунков или фотографий? — поинтересовался Левченко. — А то на этой все так смазано…
— Нет, сынок, — покачала головой няня. — Если что и было, военные все забрали, когда Максима не стало…
— Он что, умер? — брови Александра изогнулись в недоумении.
— Так сказали военные, после того как в очередной раз забрали мальчика и не привезли обратно, — ответила няня. — Будто бы у него был врожденный порок сердца. Да только вранье это все.
— Откуда вы знаете?
— Слухи по детдому ходили, будто бы Максима в какой-то закрытый интернат определили, — продолжала няня. — Даже фамилию с именем ему поменяли…
— А в какой именно интернат? — допытывался Александр. — И какая была новая фамилия, знаете?
— Куда именно — неизвестно, а фамилию раньше помнила, — женщина потерла кончиками пальцев нахмуренный лоб. — Совсем из головы вылетела…
— Если вдруг вспомните, сможете позвонить? — Левченко достал из кармана визитку. — Я вам, на всякий случай, на обороте еще и домашний телефон запишу.
Няня двенадцатого детского дома позвонила Александру домой в тот же вечер. Она извинилась за поздний звонок и сообщила, что вспомнила новое имя мальчика: Артем, Горин Артем…
От доктора Бабешко из районной психиатрической клиники Левченко узнал, что Горин напал на санитара, зверски убил его, после чего буйного пациента пришлось отправить на Север, в закрытую спецклинику.
Получить телефон вышеуказанной клиники Александру удалось, лишь потратив уйму времени и нервов, да и то только после приема у прокурора города. Оказалось, что Горин Артем Михайлович, а также пациентка Муленкова Лариса Вениаминовна бежали несколько месяцев назад, и их поиски до сих пор не увенчались успехом.
Вместе с оперативной группой Левченко нагрянул на квартиру к Горину, но следов присутствия Артема там не оказалось: все было покрыто толстенным слоем пыли, а из водопроводного крана потекла ржавая застоявшаяся вода.
Александр Эдуардович силился вспомнить фамилии знакомых, когда-либо упоминавшихся Артемом, но на ум ничего так и не пришло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Из близлежащего двора до Артема докатилось эхо звонкого детского смеха, и он снова вернулся к своим недавним мыслям, точнее — к воспоминаниям. Они касались одной юной девочки, которая когда-то нуждалась в его защите. В прошлый раз ему не позволили стать ее ангелом-хранителем…
По дороге к дому, где жила Алеся, Горин посетил магазин и купил мягкую игрушку — маленького белого медвежонка с красным шарфом на шее. Артем не помнил точного адреса, но все-таки отыскал знакомый дом, подъезд и квартиру.
Из-за двери доносился тяжелый смрад чего-то пережаренного. После второго звонка открыл отец Алеси, который еще сильнее обрюзг с момента их последней встречи. На его грязной засаленной майке проступали свежие жирные пятна. Он покосился на игрушку в руках Горина и, ни слова не говоря, впустил его в квартиру.
— Алеся дома? — поинтересовался Артем.
— А зачем бы я тебя стал впускать? — буркнул отец девочки. — Ну, чего мнешься? Иди, у меня там жратва пригорает… Эй, ты ничего не забыл? — окликнул он направившегося к детской Горина. — Здесь за вход платят, а не за выход, сколько вам, придуркам, повторять можно?
Горин достал из кармана несколько банкнот и протянул нервному мужику:
— Столько хватит?
— Ого, щедрый дядя, — тот быстро оглядел купюры маслянистыми глазками и сунул их в карман вытянутых трико. — Теперь иди, но только смотри у меня, понял?
— Все будет хорошо, — успокоил его Артем.
— Нет, серьезно, я тебя предупредил. — Сказав это, мужик поспешил на кухню, шоркая по полу стоптанными тапками.
Горин зашел в детскую и прикрыл за собой дверь. Алеся сидела за столом и что-то писала в тетради. Она изменилась, стала взрослее, что ли…
— Привет, Алеся, — произнес Артем.
Девочка, даже не глядя на него, встала из-за стола, сняла халатик, оставшись в одной пижаме, и забралась на кровать, обхватив руками щиколотки и настороженно взирая оттуда на Горина. Ноготки на ее миниатюрных ступнях были покрыты ярким лаком.
— Ты что, не узнала меня? — он присел на край кровати. — Это же я, дядя Артем, вот, подарок тебе принес, — Горин протянул Алесе медвежонка.
— Спасибо, — девочка безучастно приняла игрушку, поставила ее на тумбочку, взяла оттуда что-то и протянула Артему.
Это оказалась упаковка с презервативами.
— Давайте только побыстрее, а то у нас плохо топят, я замерзла, — она вытянула одну ногу и коснулась ею руки Горина.
Нога у девочки на самом деле оказалась словно ледышка.
— Да ты что? — Артем подтянул ее к себе за ногу и встряхнул за плечи. — Что с тобой сделали? Почему ты не узнаешь меня?
Алеся вырвалась и отползла на другой край кровати, удивленно глядя оттуда.
— Я узнала тебя, дядя Артем, — произнесла она. — Пока тебя не было, я многому научилась. Хочешь, покажу? — Алеся встала на четвереньки, высунула изо рта язык и поползла в его сторону.
— Оставайся на месте! — Горин вскочил с кровати. — А не то я сейчас возьму ремень и всыплю тебе хорошенько…
— Давай, дядя Артем, — Алеся перевернулась на живот и похлопала себя обеими руками по миниатюрной заднице. — Если хочешь, можешь меня привязать…
Горин опустился на колени и обхватил голову руками. Сейчас он покажет ей черного аллигатора и объяснит, что несовершеннолетней девочке не подобает вести себя подобным образом. Она навсегда запомнит этот урок… Стоп! Это же всего лишь ребенок…
— Давно он заставляет тебя заниматься этим? — хмуро произнес он.
В ответ девочка всхлипнула.
— Почему ты больше не приехал? — Она была готова разреветься.
Горин подошел и обнял ее. Алеся прижалась к нему и задрожала.
— Теперь приехал, но вот ты должна уехать отсюда, — произнес Горин, когда девочка немного успокоилась. — У вас есть родственники в другом городе?
— Отец меня ни за что не отпустит! — она подняла голову и испуганно захлопала ресницами.
— Я поговорю с ним, — Артем погладил ее по голове.
— Нет, у тебя ничего не выйдет, — Алеся замотала головой. — Он снова вызовет милицию, и тебя опять посадят в тюрьму, и меня… Я боюсь его!
— Нравится учиться? — Горин кивнул на письменный стол, заваленный учебниками.
— Ага! — в заплаканных глазах Алеси промелькнула радостная искорка. — А еще папа обещал записать меня в музыкальную школу.
— В том городе, где живут ваши родственники, наверняка тоже есть музыкальная школа, — предположил Горин.
— Он не отпустит меня, я же говорю! — очередная гримаса страдания сделала лицо девочки неестественно повзрослевшим. — Зачем ты пришел? Теперь я всю ночь буду плакать…
— Твой отец сам пригласил меня, — ответил Горин.
— Неправда! Зачем ты врешь?
— Он осознал всю тяжесть своего поступка, его отцовские чувства наконец-то пробились на свет из-под толстокожего слоя, — продолжал лгать Горин. — Он понимает, насколько сильна его вина перед дочерью, ему невероятно стыдно и он решил все исправить. Но сначала ты должна ненадолго уехать, чтобы твой отец мог в спокойной обстановке все обдумать, чтобы заново научиться глядеть тебе в глаза, чтобы ты сама решила — достоин он прощения или нет.
Алеся продолжала недоверчиво коситься на Артема.
— Мы с твоим отцом подождем тебя в другой комнате, — Горин подошел к двери. — Одевайся и собирай все необходимые вещи. Кстати, не забудь мой сегодняшний подарок. — Артем улыбнулся, ободряюще подмигнул растерявшейся девочке и вышел из детской.
Когда Алеся с большой спортивной сумкой на плече, неуверенно шагая, показалась в коридоре, ее отец и Горин уже стояли там. Девочка остановилась, переводя взгляд с одного на другого.
— Долгих прощаний устраивать не будем, — улыбнулся Артем.
— Так вот, дочка, — растерянно произнес Алесин отец и развел руками.
— Папа хочет дать тебе денег на дорогу, — сказал Горин.
— Зря не трать, — толстяк протянул девочке увесистую пачку денег, которая еще недавно покоилась в кармане Артема.
— Спасибо, — Алеся спрятала деньги в карман на «молнии» и направилась к выходу. — Ты идешь, дядя Артем?
— Твоему отцу сейчас тяжело, я должен побыть с ним еще какое-то время, — Горин подошел к девочке и обнял. — Счастливого пути, малышка, еще увидимся…
— Спасибо вам, — она заглянула Артему в глаза, потом перевела взгляд на отца. — Пока, пап…
— До свидания, — отозвался он отсутствующим голосом и громко отрыгнул.
Через пару минут после того, как дверь за Алесей захлопнулась, светящаяся нить, соединявшая макушку ее отца с головой Горина, побледнела и исчезла. В тот же момент толстяк вздрогнул и непонимающе уставился на Артема, после чего грубо оттолкнул его и протопал в детскую. Горин проследовал за ним.
— Где она? — взвизгнул Алесин отец.
— Все дальше и дальше с каждой минутой, — ухмыльнулся Горин. — Как можно было поступить так с собственной дочерью? Это же настоящий дар — быть отцом…
— А ведь я вспомнил тебя! — толстяк прищурился. — Поначалу перепутал с одним из клиентов, но видел я твою морду, оказывается, совершенно при других обстоятельствах, — он расхохотался. — Ты тот самый псих, который когда-то отирался возле Алеськи, пока тебя не отослали по назначению. Ты же и сам не прочь позабавиться с моей дочуркой, верно? Она ведь так хороша, сказочно хороша…
— Я пытался быть милосердным, но твоя вина не искупается, — Горин шагнул в его сторону. — Ты осквернил территорию, подвластную Кархашиму. Ты даже не попытался вымолить прощения у своей дочери…
— Это маленькая сучка будет ползать передо мной на коленях, когда через пару дней милиция вернет ее родному папочке, — осклабился толстяк и выхватил из кармана трико электрический шокер, между контактов которого тут же проскочил разряд. — Тебе, шиза, небось, не впервой электричеством мозги на место вставлять? — По его трясущемуся подбородку медленно стекала жирная капля какого-то соуса.
— Тебе что, свинья, на еду денег не хватало? Ну сейчас ты у меня нажрешься… — Артем приблизился еще на шаг, и толстяк выкинул вперед руку, сжимающую разрядник.
— Сейчас я тебя поджа… — Голос мужика оборвался, когда перед ним неожиданно выросло черное зубастое чудовище.
Кархашим, вцепившись одной когтистой лапой в загривок мужика, одним движением вспорол ему брюхо и принялся извлекать из утробы кишки, запихивая их в разинутый орущий рот того, кто еще недавно был отцом несчастной девочки. Когда его сердце остановилось, когтистая лапа разжалась, и грузное обмякшее тело рухнуло на залитый кровью ковер.
Алеся должна была уехать спокойно, и никакая милиция, вызванная соседями в связи с неприятным запахом из квартиры, не должна была ее беспокоить. Но, вместе с тем, пожирать и переваривать раздувшееся тело совершенно не хотелось. Поэтому Горину пришлось съездить в хозяйственный магазин за замазкой, при помощи которой он залепил каждый миллиметр щелей в детской комнате: все щели в окнах и в двери, электрические розетки и стыки плинтусов. Кроме останков тела в комнате также оказались законсервированы продукты, обнаруженные на кухне.
Придирчиво принюхавшись, Артем не учуял ничего — склеп оказался абсолютно герметичным. Напоследок он перекрыл водопровод, захлопнул дверь, оставив ключ в квартире, и вырубил в квартире электричество, покопавшись в подъездном щитке. Оставалось лишь оплатить коммунальные услуги на год вперед, чтобы к квартире с «сюрпризом» все потеряли интерес. Постоянные «клиенты» Алеси, безрезультатно походив сюда, тоже займутся поисками очередного гнусного папаши. Остается, правда, еще вероятность проникновения воров, но это уже будут их личные проблемы…
Золото струилось отовсюду: сверху, щедро испускаемое великим Ра, снизу, от искрящихся в его лучах и обжигающих ноги раскаленных песчинок. Вблизи оно слепило отблесками доспехов Тумалеха и сверканием драгоценностей его наложниц, а вдали цвет этого благородного металла оттеняли пирамиды древних гробниц, хранящих память о родственниках владыки.
Золотую гармонию нарушало лишь темное пятно джунглей на горизонте. Именно оттуда исходили едва доступные уху звуки. Их не слышал никто, за исключением фараона и Него. Тумалех каждый раз вздрагивал и напряженно вглядывался в горизонт, когда стремительный горячий ветер приносил эти звуки из джунглей.
Он тоже думал только об этом, как и Тумалех. Эти мысли затмили даже давно мучающее Его чувство жажды. Возможно, что единственное, из-за чего Он готов покинуть владыку, доносится сейчас из джунглей. Еще немного, и Он устремится к источнику звука…
Артем открыл глаза. В комнате стояла духота: ночи становились все теплее, а батареи продолжали греть в полную силу.
Лариса спала на своем диване, сбросив с себя одеяло. Горин встал и открыл балконную дверь — оттуда его сразу обдало свежестью. Но вместе с прохладой до него донеслись едва слышимые странные звуки из сна.
Осторожно прикрыв Ларису одеялом, Артем быстро оделся и вышел на балкон: внизу стояла Ирина и смотрела в его сторону. Не раздумывая, Горин спрыгнул вниз.
Засмеявшись, Ирина бросилась бежать от него, и Артем устремился за ней. Они мчались по пустынным улицам ночного города, заставляя шарахаться редких прохожих, попадающихся на пути, пока не оказались в каком-то парке.
Девушка резко остановилась, продолжая стоять к Артему спиной. Он приблизился и обнял Ирину, жадно впившись губами в изгиб ее длинной шеи и нашаривая обеими руками пуговицы на ее блузке.
Она вдруг вырвалась из его объятий, рассмеялась и опять бросилась бежать. На этот раз Горин нагнал девушку у фонтана. На ночь его отключили, но внутри, тем не менее, еще оставалась вода. Ирина и Артем начали кружить вокруг. Девушка все время ускользала. Тогда Горин сбросил одежду и шагнул внутрь фонтана. К его удивлению, Ирина поступила точно так же.
— Осторожно, вода ледяная! — испугался он за нее, но девушка снова лишь рассмеялась в ответ.
Они сошлись в самом центре бассейна. Вода, доходящая почти до самого пояса, в темноте казалась черной. Через мгновение тела Ирины и Артема переплелись и рухнули в нее, подняв при этом целую стену брызг. Горин, не обращая внимания на неровности и мусор, скользил спиной по дну, крепко сжимая бедра оседлавшей его девушки. Воздух ему был не нужен. Лицо Ирины оставалось где-то вверху, над водой, но иногда она ныряла и Артем чувствовал ее возбужденные укусы на своем теле. Когда девушка вдруг резко выпрямила ноги и отклонилась назад, Горин от нечеловеческого удовольствия издал вопль, заставивший забурлить поверхность воды. Придя в себя, он вскочил, подхватил Ирину и поднял ее на поверхность, придерживая за талию на все еще плещущейся воде.
— Ради такого оргазма и утонуть не жалко, — произнесла она, едва приоткрыв глаза.
После этого девушка плавно оттолкнулась от Артема ногой, подплыла к бортику и выбралась из бассейна. В тусклом свете луны ее тело было все так же прекрасно и соблазнительно. Ирина потянулась и начала одеваться.
— Мне хочется тебя согреть, — произнес Горин.
Отчего-то он робел перед ней, словно мальчишка, сбиваясь с мыслей и не находя подходящих слов.
— Я вижу, — рассмеялась она, опустив руку в воду и обдав Артема брызгами.
Заметив, что он снова в полной боевой готовности, Горин смутился, уселся на край бассейна и тоже принялся одеваться.
— Давай куда-нибудь завтра сходим, — буркнул он обиженно.
— Что ж, давай, — раздался за его спиной ее звонкий смех. — Если догонишь…
Артем обернулся: Ирина с грацией дикой кошки быстро убегала прочь. Запутавшись в штанах, он наспех натянул ботинки и бросился за Гончаровой. Но в этот вечер догнать Ирину ему уже так и не посчастливилось.
Левченко и пожилая няня детдома номер двенадцать сидели на заднем дворе. Из открытых форточек здания доносился грохот металлической посуды и запахи столовской кухни, напомнившие Александру Эдуардовичу далекие детские годы.
В руках у него была уже знакомая фотография, на которой ручкой было обведено неотчетливое лицо одного мальчика. Пожилая женщина была единственной из всего персонала детского дома, кому удалось вспомнить Максима Белова.
— Его привезли какие-то военные, — вспоминала няня. — Родителей вроде как посадили. Мальчик был весь в шрамах и швах, словно после операции, часто болел, и военные его время от времени куда-то увозили. Большинство воспитателей чурались Максима, старались его не замечать. Мне было жалко мальчонку, он выглядел каким-то загнанным и беззащитным, словно дикий зверек, почти все время молчал. Дети над ним постоянно издевались. Я читала Максимке книги, а еще он очень любил рисовать. Правда, рисунки у него все время выходили какие-то злые: огонь, зубастые чудища, поедающие людей. Вообще он любил огонь: однажды выкрал на кухне спички и поджег рисунки — чуть пожар не случился…
— Что-нибудь осталось из рисунков или фотографий? — поинтересовался Левченко. — А то на этой все так смазано…
— Нет, сынок, — покачала головой няня. — Если что и было, военные все забрали, когда Максима не стало…
— Он что, умер? — брови Александра изогнулись в недоумении.
— Так сказали военные, после того как в очередной раз забрали мальчика и не привезли обратно, — ответила няня. — Будто бы у него был врожденный порок сердца. Да только вранье это все.
— Откуда вы знаете?
— Слухи по детдому ходили, будто бы Максима в какой-то закрытый интернат определили, — продолжала няня. — Даже фамилию с именем ему поменяли…
— А в какой именно интернат? — допытывался Александр. — И какая была новая фамилия, знаете?
— Куда именно — неизвестно, а фамилию раньше помнила, — женщина потерла кончиками пальцев нахмуренный лоб. — Совсем из головы вылетела…
— Если вдруг вспомните, сможете позвонить? — Левченко достал из кармана визитку. — Я вам, на всякий случай, на обороте еще и домашний телефон запишу.
Няня двенадцатого детского дома позвонила Александру домой в тот же вечер. Она извинилась за поздний звонок и сообщила, что вспомнила новое имя мальчика: Артем, Горин Артем…
От доктора Бабешко из районной психиатрической клиники Левченко узнал, что Горин напал на санитара, зверски убил его, после чего буйного пациента пришлось отправить на Север, в закрытую спецклинику.
Получить телефон вышеуказанной клиники Александру удалось, лишь потратив уйму времени и нервов, да и то только после приема у прокурора города. Оказалось, что Горин Артем Михайлович, а также пациентка Муленкова Лариса Вениаминовна бежали несколько месяцев назад, и их поиски до сих пор не увенчались успехом.
Вместе с оперативной группой Левченко нагрянул на квартиру к Горину, но следов присутствия Артема там не оказалось: все было покрыто толстенным слоем пыли, а из водопроводного крана потекла ржавая застоявшаяся вода.
Александр Эдуардович силился вспомнить фамилии знакомых, когда-либо упоминавшихся Артемом, но на ум ничего так и не пришло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57