— спросила девушка, сидящая на переднем сиденье, когда из наручных часов Артема раздался писк.
— Полчаса прошло, — ответил Горин, запуская таймер заново. — Вот, записывай, — он сунул ей органайзер и ручку.
— Чё записывать-то? — пережевывая фразы вместе со жвачкой, спросила девушка.
— Сразу под фразой «Еду к проституткам» проставь время, двадцать два ноль-ноль и пиши следующее, — скомандовал Артем. — «Девушка примерно двадцати восьми лет…»
— Девятнадцать не хочешь, дядя? — возмутилась девушка.
— Пиши, а если не умеешь — высажу, — пригрозил Артем. — «Обесцвеченные волосы, слегка сутулая…»
— Ты не гони, я тебе не стенографистка! — прервала его девушка. — Дневник, что ли, ведешь?
— Да нет, кое-какие проблемы с памятью, — ответил Горин.
— Только с памятью? — насторожилась девушка.
— Да расслабься, — улыбнулся Артем. — Как тебя называть-то?
— Юлия, — ответила она.
— Пиши: «Назвалась Юлей. Едем ко мне. На хвосте повис сутенерский „Пассат“…
— Это для безопасности, — оглянулась и начала оправдываться Юля. — Время сейчас, сам знаешь, неспокойное.
— Согласен, гарантии, что я не тот самый Трофей-шик — никакой, — кивнул Горин.
— Да куда тебе! — рассмеялась девушка. — Из тебя маньяк, как из меня монашка…
«22:30. Сидим в ресторане „Хлеб энд Соль“. Голоден, как волк».
Артем был действительно ужасно голоден, чем и объяснилось то, что он заказал борщ, уху из стерляди, заливной язык, поросенка с хреном и ромовую бабу. На удивление спутницы, он это все еще и съел. Юля довольствовалась блинчиками с икрой и шампанским.
«23:00. Мы в квартире, девушка чувствует себя несколько неуютно».
— А как мне еще здесь себя чувствовать? — Юля озиралась, разглядывая следы недавнего вандализма. — Здесь что, теракт случился?
— Почти, — улыбнулся Артем. — Ремонт затеял. Диван вон там, — он расстегнул Юле «молнию» на юбке и шлепнул ее по заднице, подталкивая вперед.
«23:30. Таймер пищит в самый неподходящий момент, не могу сосредоточиться».
«0:00. Снова проголодался! Кажется, я причиняю девушке болезненные ощущения».
«0:30. Где же долгожданная разрядка???»
— Все, довольно! — Юля вырвалась, спрыгнула с дивана и закрылась в ванной.
Вернулась она через полчаса, когда Артем выводил в органайзере очередную запись.
— Ну ты, писатель! — она легла на диван, прикрывшись полотенцем. — Затрахал в прямом смысле. Выпить есть что-нибудь?
— Пиво будешь?
— Валяй, перфоратор! — Юля рассмеялась.
Горин натянул брюки и принес из холодильника пиво, зубами открыв по дороге крышку.
— Небось с виагрой переборщил? — она отхлебнула пиво из бутылки.
— Да нет, ничего такого не употреблял. Может, просто переел в ресторане?
— Ты не переживай, у меня таких, как ты, за смену больше половины, — Юля сделала еще один глоток.
— Правда? — удивился Горин.
— Ага, — из желудка девушки с шумом вышел воздух. — Ой, сорри! Пресытились вы, современные мужики. Всякой дряни насмотрелись и наслушались. На нормальную бабу у вас еще более или менее встает, а вот оплодотворить ее безо всяких там ухищрений сил уже не хватает. Деградирует нация, одним словом.
— И где же выход? — спросил Артем. — Что, как профессионалка, посоветуешь?
— Доделывай поскорее ремонт и найди ту единственную, с которой у тебя все получится само собой. — Юля сбросила полотенце и начала одеваться.
— Думаешь, таковая существует? — улыбнулся Горин, сдерживая в себе желание снова опрокинуть Юлю на диван.
— Обязательно. — Девушка тщательно пересчитала причитающиеся ей за услуги деньги. — Не зря же про две половинки легенды бытуют. Ну ладно, удачи тебе, и не сердись…
«1:30. Таймер выключаю, ложусь спать. На входной двери и окнах наклеил по волоску. На всякий случай, если забуду: с утра решил заняться ремонтом».
Александр Эдуардович несколько недооценил Иру Гончарову. Вернее, он был уверен до последнего момента, что в такой красивой головке, кроме названий фирм по производству дорогой косметики, парфюмерии и одежды (в чем она, кстати, тоже ориентировалась, как рыба в воде), уже ничего не могло уместиться.
Так вот, прошло время, и Левченко пришлось сменить гнев на милость. Он даже стал испытывать к Ирине симпатию. Не в том, конечно, смысле, что более молодые сотрудники его отдела, пускающие слюни, словно павловские собаки, едва заслышав один только Ирин голос. Не мальчик уже, слава богу, да и жену свою Ольгу Александр Эдуардович не променял бы ни на кого. Ирина привлекала его как человек, как специалист, как умная женщина. Он, в связи с этим, готов был мириться даже со всей ее хиромантией.
Ирина так здорово помогла, что Левченко решил даже отстать на время от Горина, который, похоже, все-таки с трудом перенес смерть бывшей жены, запил и на звонки отвечал как-то невразумительно. Эх, знал бы Артем, что они с Иринкой успели откопать, — лопнул бы от зависти! Ну ничего, выйдет из запоя — наверстает…
Гончарова дала лишь намек, сделала гениальное предположение, а остальное уже было делом техники. Левченко бросил все силы на проверку ее теории, несколько дней десятки сотрудников заново опрашивали родственников, знакомых и просто свидетелей, но вопросы уже были несколько иные. Александр Эдуардович систематизировал и сопоставлял факты. Результат превзошел всякие ожидания: версия Ирины сработала почти на сто процентов.
Итак, сначала, не обращая внимания на вечно недовольное лицо Эдуардовича, она кропотливо изучила досье жертв Трофейщика (всевозможную мистику, которой Ирина попутно занималась, Левченко принять в расчет так и не решился). Затем они долго беседовали, и в устах Гончаровой прозвучало в конце концов странное на первый взгляд предположение: психические отклонения могли быть не только у пострадавших, имеющих соответствующие медицинские справки. По ее мнению, со всеми жертвами было что-то не так. Просто, как говорится, не все успели обследоваться у психиатра.
Левченко сразу ухватился за эту соломинку, напряг подчиненных, и труды нескольких десятков человек в результате не пропали даром: связующая все жертвы Трофейщика нить была наконец-то найдена! У всех уничтоженных им людей были те или иные психические отклонения: официантка, вылизывавшая на досуге унитазы в туалете своего кафе, инспектор ГАИ, падавший на четвереньки при виде автобусов красного цвета и лаявший им вслед, учительница пения, украдкой писавшая в портфели своих самых одаренных учеников, главный бухгалтер, бегавшая на рассвете с топором по кладбищу, майор в отставке, с кулаками набрасывавшийся на людей, носящих бороду, почтовый курьер, поджигавший занавески в общественных заведениях, и многие-многие другие…
Те же, кто пытался излечить свой недуг и был по этой причине зарегистрирован в медицинских картотеках, являлись лишь малой частью всего этого разношерстного коллектива, которому некто Трофейщик определил общую судьбу. Похоже, что в расследовании наметился настоящий перелом.
Впрочем, была одна загвоздка, точнее — две: это Наташа, бывшая супруга Горина, и Константин Сизов, бывший капитан следственного отдела. За нормальность этих двоих Левченко был готов поручиться. Да, Костя был неравнодушен к женскому полу, особенно к раздетому, но какой нормальный мужик к нему равнодушен.
А Наталья? Уж человека рациональнее, чем она, точно было не найти. Наверное, стоило на этот счет пообщаться с Артемом — быть может, он в свое время замечал за ней что-нибудь необычное.
В любом случае, пара этих исключений, Наталья и Константин, лишь подтверждали недавно открытое правило: Трофейщик охотился за психически неполноценными людьми. Оставалось только придумать, как использовать эту информацию в деле поимки убийцы.
Когда Артем исписал своими получасовыми пометками не один органайзер, его это занятие основательно доконало. Он заново перечитал все записи и не нашел никаких признаков беспамятства. Кроме того, он изо дня в день внимательно следил за новостями и ни разу не услышал о новых деяниях Трофейщика. Из этого можно было сделать вывод, что период забытья канул в Лету. Вместе с осознанием новых возможностей организма Горин вернул себе полный контроль над собственным поведением и рассудком. Правда, сознание его всё время находилось в некоем пограничном состоянии. Ведь невозможно же было просто так смириться с тем, что он изощренно отправил на тот свет стольких людей, с превращениями в черного крокодила и выскакивающими из рук лезвиями невероятной разрушительной силы. Но время шло, а вместе с ним происходило и постепенное привыкание к новому себе.
Горин решил прекратить мучить таймер, изводить понапрасну чернила и выдергивать перед сном волосы, чтобы наклеивать их на двери и окна. Зато, пока он этим занимался, специально нанятая бригада успела начать и закончить в его квартире ремонт. Благо денег на кредитной карточке еще оставалось навалом. Это была не совсем обычная побелка-покраска. Артем принимал активное участие в разработке дизайна своего обновляемого жилища. Будучи в шкуре аллигатора, он ощущал неудобства от тесноты помещений, поэтому все лишние стенки и перегородки (особенно пострадавшие от испытания плавников) были снесены. Новый план квартиры предусматривал небольшой закуток, где предполагалось готовить пищу, стирать белье и смотреть новости по маленькому телевизору. Еще в одном закутке стоял унитаз и тесная душевая кабинка. Все же освободившееся пространство было отведено под просторный зал, стены которого были покрыты шумоизолируюшим материалом и выложены плиткой бледного цвета. Зал был условно разделен на три зоны. Первая — большая грядка с землей, в которую были помещены пальмы, высажена трава и установлена система автоматического полива. Во второй зоне разместился внушительного размера ортопедический матрац, брошенный прямо на пол под пальмами. И, наконец, третью зону оккупировала громадная ванна, на которую была потрачена почти половина ремонтного бюджета. Через ванну все время протекала чуть подогретая вода, и Артем предполагал отлеживаться в ней в особенно сильную жару. Оконные рамы были заменены стеклопакетами, чтобы снизить уровень шума с улицы, ту же функцию несла и новая входная дверь. Кроме того, квартира была оборудована системой вентиляции для устранения посторонних запахов. Горин остался доволен сроками и результатами, поэтому заплатил рабочим больше, чем было указано в смете.
Новому Горину с его обостренными чувствами жить в обновленном жилище стало намного легче. Пока беспощадно палящее солнце не скрывалось за горизонтом, тело Артема покоилось в ванне, погруженное по самый подбородок. Из-под полуприкрытых век он лениво наблюдал за пальмовыми листьями, колышущимися от нагнетаемого из вентиляции воздуха. В такие моменты течение его мыслей полностью замирало. С наступлением же сумерек Горин выходил из дому, чтобы побродить по опустевшим городским улицам, посидеть в ночных заведениях (такие, где не было громкой музыки и добросовестно боролись с табачным дымом, можно было пересчитать по пальцам). Возможно, он и впрямь задался целью — найти свою вторую половинку. Отчего-то эта оброненная проституткой банальная идея глубоко засела в его мозгу. Точнее, он уже и раньше задумывался о том, что оставаться все время одному становится все тяжелее. Мысли о семье и возможном даже потомстве вскоре стали перекрывать воспоминания о совершенных злодеяниях. И поэтому днями Горин покоился в воде, а по ночам выходил на поиски ее, своей второй половинки…
Ее звали режущим слух именем Эльвика. Была надежда, что, скорее всего, это ее творческий псевдоним. Горин заприметил ее в одном из баров. Эльвика была певицей. Вернее, ей казалось, что она была певицей. Петь она, на самом деле, совершенно не умела. Но для Артема это не было главным. У его половинки не обязательно должен быть голос.
Горин внимательно следил за перемещениями Эльвики со скудной концертной программой по барам города и послушно следовал за ней. Хотя у девушки стараниями продюсеров уже вышел первый магнитоальбом, её популярности еще не хватало, чтобы давать индивидуальные концерты. Поэтому пока уделом Эльвики оставались бары, клубы и вечеринки. Она приезжала в сопровождении пары охранников, щедро вознагражденный продюсером конферансье произносил вступительную речь, целью которой было отпечатать (или хотя бы попытаться) имя восходящей поп-звезды в памяти публики, Эльвика без особого энтузиазма пела пару-тройку своих «хитов» и в сопровождении охраны уезжала.
Девушка не особо выпадала из массы клубных певичек. Громкая ритмичная музыка, в которой слышались отголоски старых зарубежных шлягеров, молодая симпатичная исполнительница, умеющая более или менее сносно двигаться, горячительные напитки в зале, значительно снижающие планку запросов… В общем, юное дарование публику не раздражало, а это уже было хорошо.
Эльвика долго не подозревала, что у нее завелся поклонник. Артем всегда сидел далеко от сцены, чтобы звук из колонок не так бил по ушам, и наблюдал за девушкой Если отбросить вокальный талант (вернее, его отсутствие), она была очень даже ничего. Может быть, только визажист ее несколько перебарщивал с макияжем.
Один раз Горин подарил ей после выступления букет цветов. А встретив у входа в один из клубов, попросил автограф. Оба раза Эльвика снисходительно улыбалась, она была уверена, что это подстраивает продюсер: всего-навсего необходимые для раскрутки этапы. «Ничего, — думала девушка. — Скоро у меня будут тысячи обожателей и этим уродам продюсерам не придется нанимать фанов для имитации популярности». Она искренне верила в это. Ведь в душе она оставалась все той же доверчивой и оптимистичной девчонкой, какой уехала раз и навсегда из удушающей атмосферы своего тихого провинциального городка, чтобы стать знаменитой…
Однажды в одном из клубов по случаю чьего-то юбилея или какой-то презентации выступало сразу несколько исполнителей и групп, все примерно из одной с Эльвикой ниши — амбициозный энергичный молодняк, жаждущий славы. По этой причине случился аншлаг, и продюсер Эльвики даже расщедрился на отдельную комнату, где девушка могла отдыхать в ожидании своего выхода на сцену. Попрыгав, открывая рот, под уже навязшую в мозгу фонограмму, Эльвика вернулась обратно в комнату, сбросила неудобные туфли на высоченной платформе и прыгнула в кресло, закинув ноги на спинку.
«Кайф!» — было ее первой мыслью. «Как же меня все это достало!» — было мыслью второй, последовавшей минут через пятнадцать. Эльвика достала из сумочки зеркальце, посмотрела на свою неузнаваемую из-за обилия косметики мордашку, высыпала на поверхность зеркала порошок из маленького пакетика и привычным движением втянула его в нос через трубочку.
— Эй, Элька!
Девушка обернулась на голос охранника, просунувшего голову в полуоткрытую дверь. Ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы упитанное лицо в дверях перестало расплываться.
— Тебя стучать в дверь учили?
— К тебе тут какой-то хрен с цветами рвется, — ухмылялся охранник. — Пускать?
— Если это не один из твоих прыщавых племянников опять, то пускать, — Эльвика смахнула в сумочку зеркальце с едва заметными следами порошка.
— Начнет приставать — кричи, я неподалеку, — щеки охранника затряслись от едва сдерживаемого смеха.
— Ты тоже кричи, если что, козлина! — Эльвика схватила со стола пластиковую пепельницу и швырнула ее в успевшую закрыться дверь.
Дверь снова открылась, девушка хотела было добавить в адрес охранника еще пару ласковых, но в комнату вошел незнакомец с корзиной цветов. Вернее, не совсем незнакомец. Эльвика помнила, что не так давно давала ему автограф. Она была еще только в самом начале своего пути к известности, поэтому могла припомнить лица почти всех немногочисленных поклонников.
Этот был ничего, стильно одет, хотя и немного помят. Эльвика мило улыбнулась. Наркотик еще действовал, и у нее было хорошее настроение, а этих толстозадых охранников она всегда не любила и считала, что продюсер зря тратит на них деньги.
— Вы курите? — Артем поднял с пола пепельницу и поставил ее на стол, рядом с корзиной цветов.
— Нет, бросила пару лет назад, — она вежливо указала гостю на кресло напротив.
— Ещё одно неоспоримое достоинство, — пробормотал Горин, продолжая стоять у стола.
— Что, простите? — переспросила Эльвика.
Артем не ответил.
«Стесняется», — подумала девушка.
— Хорошо, давай откровенно, — Эльвика вытащила одну розу из корзины. — Твой визит оплачен моим продюсером? На самом деле тебе, как и всем другим плевать на мои певческие потуги?
— Откровенность за откровенность, — Горин непринужденно уселся в кресло к девушке, бережно взял ее за щиколотки, поместил их себе на колени и принялся массировать Эльвике ступни.
Он проделал это с такой уверенностью, что девушка даже не успела сообразить и отдернуть ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Полчаса прошло, — ответил Горин, запуская таймер заново. — Вот, записывай, — он сунул ей органайзер и ручку.
— Чё записывать-то? — пережевывая фразы вместе со жвачкой, спросила девушка.
— Сразу под фразой «Еду к проституткам» проставь время, двадцать два ноль-ноль и пиши следующее, — скомандовал Артем. — «Девушка примерно двадцати восьми лет…»
— Девятнадцать не хочешь, дядя? — возмутилась девушка.
— Пиши, а если не умеешь — высажу, — пригрозил Артем. — «Обесцвеченные волосы, слегка сутулая…»
— Ты не гони, я тебе не стенографистка! — прервала его девушка. — Дневник, что ли, ведешь?
— Да нет, кое-какие проблемы с памятью, — ответил Горин.
— Только с памятью? — насторожилась девушка.
— Да расслабься, — улыбнулся Артем. — Как тебя называть-то?
— Юлия, — ответила она.
— Пиши: «Назвалась Юлей. Едем ко мне. На хвосте повис сутенерский „Пассат“…
— Это для безопасности, — оглянулась и начала оправдываться Юля. — Время сейчас, сам знаешь, неспокойное.
— Согласен, гарантии, что я не тот самый Трофей-шик — никакой, — кивнул Горин.
— Да куда тебе! — рассмеялась девушка. — Из тебя маньяк, как из меня монашка…
«22:30. Сидим в ресторане „Хлеб энд Соль“. Голоден, как волк».
Артем был действительно ужасно голоден, чем и объяснилось то, что он заказал борщ, уху из стерляди, заливной язык, поросенка с хреном и ромовую бабу. На удивление спутницы, он это все еще и съел. Юля довольствовалась блинчиками с икрой и шампанским.
«23:00. Мы в квартире, девушка чувствует себя несколько неуютно».
— А как мне еще здесь себя чувствовать? — Юля озиралась, разглядывая следы недавнего вандализма. — Здесь что, теракт случился?
— Почти, — улыбнулся Артем. — Ремонт затеял. Диван вон там, — он расстегнул Юле «молнию» на юбке и шлепнул ее по заднице, подталкивая вперед.
«23:30. Таймер пищит в самый неподходящий момент, не могу сосредоточиться».
«0:00. Снова проголодался! Кажется, я причиняю девушке болезненные ощущения».
«0:30. Где же долгожданная разрядка???»
— Все, довольно! — Юля вырвалась, спрыгнула с дивана и закрылась в ванной.
Вернулась она через полчаса, когда Артем выводил в органайзере очередную запись.
— Ну ты, писатель! — она легла на диван, прикрывшись полотенцем. — Затрахал в прямом смысле. Выпить есть что-нибудь?
— Пиво будешь?
— Валяй, перфоратор! — Юля рассмеялась.
Горин натянул брюки и принес из холодильника пиво, зубами открыв по дороге крышку.
— Небось с виагрой переборщил? — она отхлебнула пиво из бутылки.
— Да нет, ничего такого не употреблял. Может, просто переел в ресторане?
— Ты не переживай, у меня таких, как ты, за смену больше половины, — Юля сделала еще один глоток.
— Правда? — удивился Горин.
— Ага, — из желудка девушки с шумом вышел воздух. — Ой, сорри! Пресытились вы, современные мужики. Всякой дряни насмотрелись и наслушались. На нормальную бабу у вас еще более или менее встает, а вот оплодотворить ее безо всяких там ухищрений сил уже не хватает. Деградирует нация, одним словом.
— И где же выход? — спросил Артем. — Что, как профессионалка, посоветуешь?
— Доделывай поскорее ремонт и найди ту единственную, с которой у тебя все получится само собой. — Юля сбросила полотенце и начала одеваться.
— Думаешь, таковая существует? — улыбнулся Горин, сдерживая в себе желание снова опрокинуть Юлю на диван.
— Обязательно. — Девушка тщательно пересчитала причитающиеся ей за услуги деньги. — Не зря же про две половинки легенды бытуют. Ну ладно, удачи тебе, и не сердись…
«1:30. Таймер выключаю, ложусь спать. На входной двери и окнах наклеил по волоску. На всякий случай, если забуду: с утра решил заняться ремонтом».
Александр Эдуардович несколько недооценил Иру Гончарову. Вернее, он был уверен до последнего момента, что в такой красивой головке, кроме названий фирм по производству дорогой косметики, парфюмерии и одежды (в чем она, кстати, тоже ориентировалась, как рыба в воде), уже ничего не могло уместиться.
Так вот, прошло время, и Левченко пришлось сменить гнев на милость. Он даже стал испытывать к Ирине симпатию. Не в том, конечно, смысле, что более молодые сотрудники его отдела, пускающие слюни, словно павловские собаки, едва заслышав один только Ирин голос. Не мальчик уже, слава богу, да и жену свою Ольгу Александр Эдуардович не променял бы ни на кого. Ирина привлекала его как человек, как специалист, как умная женщина. Он, в связи с этим, готов был мириться даже со всей ее хиромантией.
Ирина так здорово помогла, что Левченко решил даже отстать на время от Горина, который, похоже, все-таки с трудом перенес смерть бывшей жены, запил и на звонки отвечал как-то невразумительно. Эх, знал бы Артем, что они с Иринкой успели откопать, — лопнул бы от зависти! Ну ничего, выйдет из запоя — наверстает…
Гончарова дала лишь намек, сделала гениальное предположение, а остальное уже было делом техники. Левченко бросил все силы на проверку ее теории, несколько дней десятки сотрудников заново опрашивали родственников, знакомых и просто свидетелей, но вопросы уже были несколько иные. Александр Эдуардович систематизировал и сопоставлял факты. Результат превзошел всякие ожидания: версия Ирины сработала почти на сто процентов.
Итак, сначала, не обращая внимания на вечно недовольное лицо Эдуардовича, она кропотливо изучила досье жертв Трофейщика (всевозможную мистику, которой Ирина попутно занималась, Левченко принять в расчет так и не решился). Затем они долго беседовали, и в устах Гончаровой прозвучало в конце концов странное на первый взгляд предположение: психические отклонения могли быть не только у пострадавших, имеющих соответствующие медицинские справки. По ее мнению, со всеми жертвами было что-то не так. Просто, как говорится, не все успели обследоваться у психиатра.
Левченко сразу ухватился за эту соломинку, напряг подчиненных, и труды нескольких десятков человек в результате не пропали даром: связующая все жертвы Трофейщика нить была наконец-то найдена! У всех уничтоженных им людей были те или иные психические отклонения: официантка, вылизывавшая на досуге унитазы в туалете своего кафе, инспектор ГАИ, падавший на четвереньки при виде автобусов красного цвета и лаявший им вслед, учительница пения, украдкой писавшая в портфели своих самых одаренных учеников, главный бухгалтер, бегавшая на рассвете с топором по кладбищу, майор в отставке, с кулаками набрасывавшийся на людей, носящих бороду, почтовый курьер, поджигавший занавески в общественных заведениях, и многие-многие другие…
Те же, кто пытался излечить свой недуг и был по этой причине зарегистрирован в медицинских картотеках, являлись лишь малой частью всего этого разношерстного коллектива, которому некто Трофейщик определил общую судьбу. Похоже, что в расследовании наметился настоящий перелом.
Впрочем, была одна загвоздка, точнее — две: это Наташа, бывшая супруга Горина, и Константин Сизов, бывший капитан следственного отдела. За нормальность этих двоих Левченко был готов поручиться. Да, Костя был неравнодушен к женскому полу, особенно к раздетому, но какой нормальный мужик к нему равнодушен.
А Наталья? Уж человека рациональнее, чем она, точно было не найти. Наверное, стоило на этот счет пообщаться с Артемом — быть может, он в свое время замечал за ней что-нибудь необычное.
В любом случае, пара этих исключений, Наталья и Константин, лишь подтверждали недавно открытое правило: Трофейщик охотился за психически неполноценными людьми. Оставалось только придумать, как использовать эту информацию в деле поимки убийцы.
Когда Артем исписал своими получасовыми пометками не один органайзер, его это занятие основательно доконало. Он заново перечитал все записи и не нашел никаких признаков беспамятства. Кроме того, он изо дня в день внимательно следил за новостями и ни разу не услышал о новых деяниях Трофейщика. Из этого можно было сделать вывод, что период забытья канул в Лету. Вместе с осознанием новых возможностей организма Горин вернул себе полный контроль над собственным поведением и рассудком. Правда, сознание его всё время находилось в некоем пограничном состоянии. Ведь невозможно же было просто так смириться с тем, что он изощренно отправил на тот свет стольких людей, с превращениями в черного крокодила и выскакивающими из рук лезвиями невероятной разрушительной силы. Но время шло, а вместе с ним происходило и постепенное привыкание к новому себе.
Горин решил прекратить мучить таймер, изводить понапрасну чернила и выдергивать перед сном волосы, чтобы наклеивать их на двери и окна. Зато, пока он этим занимался, специально нанятая бригада успела начать и закончить в его квартире ремонт. Благо денег на кредитной карточке еще оставалось навалом. Это была не совсем обычная побелка-покраска. Артем принимал активное участие в разработке дизайна своего обновляемого жилища. Будучи в шкуре аллигатора, он ощущал неудобства от тесноты помещений, поэтому все лишние стенки и перегородки (особенно пострадавшие от испытания плавников) были снесены. Новый план квартиры предусматривал небольшой закуток, где предполагалось готовить пищу, стирать белье и смотреть новости по маленькому телевизору. Еще в одном закутке стоял унитаз и тесная душевая кабинка. Все же освободившееся пространство было отведено под просторный зал, стены которого были покрыты шумоизолируюшим материалом и выложены плиткой бледного цвета. Зал был условно разделен на три зоны. Первая — большая грядка с землей, в которую были помещены пальмы, высажена трава и установлена система автоматического полива. Во второй зоне разместился внушительного размера ортопедический матрац, брошенный прямо на пол под пальмами. И, наконец, третью зону оккупировала громадная ванна, на которую была потрачена почти половина ремонтного бюджета. Через ванну все время протекала чуть подогретая вода, и Артем предполагал отлеживаться в ней в особенно сильную жару. Оконные рамы были заменены стеклопакетами, чтобы снизить уровень шума с улицы, ту же функцию несла и новая входная дверь. Кроме того, квартира была оборудована системой вентиляции для устранения посторонних запахов. Горин остался доволен сроками и результатами, поэтому заплатил рабочим больше, чем было указано в смете.
Новому Горину с его обостренными чувствами жить в обновленном жилище стало намного легче. Пока беспощадно палящее солнце не скрывалось за горизонтом, тело Артема покоилось в ванне, погруженное по самый подбородок. Из-под полуприкрытых век он лениво наблюдал за пальмовыми листьями, колышущимися от нагнетаемого из вентиляции воздуха. В такие моменты течение его мыслей полностью замирало. С наступлением же сумерек Горин выходил из дому, чтобы побродить по опустевшим городским улицам, посидеть в ночных заведениях (такие, где не было громкой музыки и добросовестно боролись с табачным дымом, можно было пересчитать по пальцам). Возможно, он и впрямь задался целью — найти свою вторую половинку. Отчего-то эта оброненная проституткой банальная идея глубоко засела в его мозгу. Точнее, он уже и раньше задумывался о том, что оставаться все время одному становится все тяжелее. Мысли о семье и возможном даже потомстве вскоре стали перекрывать воспоминания о совершенных злодеяниях. И поэтому днями Горин покоился в воде, а по ночам выходил на поиски ее, своей второй половинки…
Ее звали режущим слух именем Эльвика. Была надежда, что, скорее всего, это ее творческий псевдоним. Горин заприметил ее в одном из баров. Эльвика была певицей. Вернее, ей казалось, что она была певицей. Петь она, на самом деле, совершенно не умела. Но для Артема это не было главным. У его половинки не обязательно должен быть голос.
Горин внимательно следил за перемещениями Эльвики со скудной концертной программой по барам города и послушно следовал за ней. Хотя у девушки стараниями продюсеров уже вышел первый магнитоальбом, её популярности еще не хватало, чтобы давать индивидуальные концерты. Поэтому пока уделом Эльвики оставались бары, клубы и вечеринки. Она приезжала в сопровождении пары охранников, щедро вознагражденный продюсером конферансье произносил вступительную речь, целью которой было отпечатать (или хотя бы попытаться) имя восходящей поп-звезды в памяти публики, Эльвика без особого энтузиазма пела пару-тройку своих «хитов» и в сопровождении охраны уезжала.
Девушка не особо выпадала из массы клубных певичек. Громкая ритмичная музыка, в которой слышались отголоски старых зарубежных шлягеров, молодая симпатичная исполнительница, умеющая более или менее сносно двигаться, горячительные напитки в зале, значительно снижающие планку запросов… В общем, юное дарование публику не раздражало, а это уже было хорошо.
Эльвика долго не подозревала, что у нее завелся поклонник. Артем всегда сидел далеко от сцены, чтобы звук из колонок не так бил по ушам, и наблюдал за девушкой Если отбросить вокальный талант (вернее, его отсутствие), она была очень даже ничего. Может быть, только визажист ее несколько перебарщивал с макияжем.
Один раз Горин подарил ей после выступления букет цветов. А встретив у входа в один из клубов, попросил автограф. Оба раза Эльвика снисходительно улыбалась, она была уверена, что это подстраивает продюсер: всего-навсего необходимые для раскрутки этапы. «Ничего, — думала девушка. — Скоро у меня будут тысячи обожателей и этим уродам продюсерам не придется нанимать фанов для имитации популярности». Она искренне верила в это. Ведь в душе она оставалась все той же доверчивой и оптимистичной девчонкой, какой уехала раз и навсегда из удушающей атмосферы своего тихого провинциального городка, чтобы стать знаменитой…
Однажды в одном из клубов по случаю чьего-то юбилея или какой-то презентации выступало сразу несколько исполнителей и групп, все примерно из одной с Эльвикой ниши — амбициозный энергичный молодняк, жаждущий славы. По этой причине случился аншлаг, и продюсер Эльвики даже расщедрился на отдельную комнату, где девушка могла отдыхать в ожидании своего выхода на сцену. Попрыгав, открывая рот, под уже навязшую в мозгу фонограмму, Эльвика вернулась обратно в комнату, сбросила неудобные туфли на высоченной платформе и прыгнула в кресло, закинув ноги на спинку.
«Кайф!» — было ее первой мыслью. «Как же меня все это достало!» — было мыслью второй, последовавшей минут через пятнадцать. Эльвика достала из сумочки зеркальце, посмотрела на свою неузнаваемую из-за обилия косметики мордашку, высыпала на поверхность зеркала порошок из маленького пакетика и привычным движением втянула его в нос через трубочку.
— Эй, Элька!
Девушка обернулась на голос охранника, просунувшего голову в полуоткрытую дверь. Ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы упитанное лицо в дверях перестало расплываться.
— Тебя стучать в дверь учили?
— К тебе тут какой-то хрен с цветами рвется, — ухмылялся охранник. — Пускать?
— Если это не один из твоих прыщавых племянников опять, то пускать, — Эльвика смахнула в сумочку зеркальце с едва заметными следами порошка.
— Начнет приставать — кричи, я неподалеку, — щеки охранника затряслись от едва сдерживаемого смеха.
— Ты тоже кричи, если что, козлина! — Эльвика схватила со стола пластиковую пепельницу и швырнула ее в успевшую закрыться дверь.
Дверь снова открылась, девушка хотела было добавить в адрес охранника еще пару ласковых, но в комнату вошел незнакомец с корзиной цветов. Вернее, не совсем незнакомец. Эльвика помнила, что не так давно давала ему автограф. Она была еще только в самом начале своего пути к известности, поэтому могла припомнить лица почти всех немногочисленных поклонников.
Этот был ничего, стильно одет, хотя и немного помят. Эльвика мило улыбнулась. Наркотик еще действовал, и у нее было хорошее настроение, а этих толстозадых охранников она всегда не любила и считала, что продюсер зря тратит на них деньги.
— Вы курите? — Артем поднял с пола пепельницу и поставил ее на стол, рядом с корзиной цветов.
— Нет, бросила пару лет назад, — она вежливо указала гостю на кресло напротив.
— Ещё одно неоспоримое достоинство, — пробормотал Горин, продолжая стоять у стола.
— Что, простите? — переспросила Эльвика.
Артем не ответил.
«Стесняется», — подумала девушка.
— Хорошо, давай откровенно, — Эльвика вытащила одну розу из корзины. — Твой визит оплачен моим продюсером? На самом деле тебе, как и всем другим плевать на мои певческие потуги?
— Откровенность за откровенность, — Горин непринужденно уселся в кресло к девушке, бережно взял ее за щиколотки, поместил их себе на колени и принялся массировать Эльвике ступни.
Он проделал это с такой уверенностью, что девушка даже не успела сообразить и отдернуть ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57