— Быстрее!
Ландо изо всех сил толкнул 3РО в дверь, а Лобот с той стороны ухватил дроида за ногу и протащил в коридор.
Но воздух выходил из коридора с такой силой, что Лобот едва удерживался, чтобы его не высосало в космос. Маленькие двигатели R2 не могли сопротивляться потоку воздуха, вылетающего в вакуум, астродроид пронзительно запищал, когда его потащило назад к отверстию.
Ландо в это время беспомощно висел на конце страховочного пояса, надеясь, что выходящий воздух не оторвет его.
Только 3РО был в относительной безопасности, вцепившись в ручки на раме, его металлическое тело блокировало часть отверстия. Но боялся он от этого не меньше.
— О, R2, мы погибли! Я всегда ненавидел космические полеты!
Ландо крикнул в комлинк:
— Лобот, ты должен разрезать раму! Разрежь ее, части вытянет в космос, и отверстие закроется!
Лобот ответил:
— Нет, пока ты в шлюзе! Попробуй подтянуться сюда на страховочном поясе!
— Не пойдет, слишком долго! Пока я буду подтягиваться, вас вытянет! Просто разрежь раму, понял?
Лобот оглянулся на коридор, чтобы проверить, нет ли опасности, что его и 3РО вышибет в дверь R2 в своем неуправляемом движении. Но к своему облегчению, Лобот увидел, что R2 выжег своим сварочным аппаратом маленькое отверстие в стене коридора, и сунул туда один из своих манипуляторов. Отверстие закрылось вокруг него, таким образом, R2 получил надежный якорь.
— Разрежь раму!
— Даже не надейся.
Лобот взялся за конец страховочного пояса и начал тянуть, вытаскивая Ландо из шлюза, как большую белую рыбу. Тонкое тело киборга обладало огромной силой, и вскоре Лобот схватил Ландо за кольцо на поясе.
— Ландо, включай свой ракетный ранец.
Сильным движением Лобот протолкнул Ландо в коридор, потом включил бластерный резак и разрезал раму в двух местах. Посыпались искры. Лобот вытолкнул обломки из отверстия, их сразу вытянуло в космос. Через несколько секунд отверстие закрылось. Рев высасываемого в вакуум воздуха прекратился, наступила тишина.
Ландо спросил:
— Лобот, где ты этому научился?
— На планете Оук-Е, там, если кто-то упал в реку, нужно быстро его вытаскивать, пока серный лед не раздавил его. Там я проводил последний отпуск.
— Чем больше я тебя узнаю, тем больше удивляюсь, Лобот. Все целы?
3РО отозвался:
— Некоторые из моих схем перегрелись. С вашего разрешения, мастер Ландо, я проведу диагностику системы.
— Давай. Пока ты проверяешь систему, мы освободим R2. А потом подумаем, что делать дальше.
Лобот сказал:
— Выбор у нас небольшой — идти в том направлении по коридору, или в противоположном.
Ландо вытянул шею.
— Тихо! Слышите?
Они услышали приглушенный грохот, долго отдававшийся во внутренних отсеках Странника.
Ландо вздохнул.
— Ситх! Он опять ушел в прыжок.
Йосэйла Крэнн указала на голографическую карту:
— Здесь кое-что интересное.
— Где?
Йосэйла указала на цепочку маленьких голубых пятен, рассыпанных вдоль северо-восточного края ледника.
— Здесь. По данным сканеров, эти объекты находятся во льду на глубине от одиннадцати до пятнадцати метров.
— Может быть, это камни от вторичной морены?
— Нет, по двум причинам. Во-первых, они слишком уж одинаковы по размеру и форме — удлиненные, длиной от 1,5 до 2 метров. А во-вторых — вы когда-нибудь видели, чтобы камни от морены так располагались? Все, что попадает на поверхность ледника, двигается в долину вместе со льдом, и одновременно оседает в глубину. Вторичная морена проходила через этот край ледника, и камни от нее остались на глубине 50 метров. А эти объекты попали сюда гораздо позже, чем камни.
Стоуп сказал:
— И они должны были находиться близко к камням.
— Да. Я не уверена, но, по-моему, они здесь во льду от пятидесяти до ста лет.
Его глаза расширились.
— Трупы. Могилы во льду.
— Я тоже так думаю.
— Возможно, недалеко есть пещеры — ледяные пещеры…Впрочем, неважно, где они жили, важно, что мы нашли, где они умерли. Какое тело ближе всего к поверхности? Одиннадцать метров?
Йосэйла кивнула. Стоуп повернулся к пилоту:
— Подготовьте ровер.
— Кроддок…
— Я знаю, но послушайте меня. Мы подождем, пока погода улучшится. Мы спустим ровер прямо на это место, двигатель будет включен на холостой ход, так что не замерзнем. Все, что нам нужно сделать — взять внутренности трупа.
Йосэйла в ужасе спросила:
— Вы хотите вытащить внутренности? Но это изуродует останки…
Стоуп сказал:
— Да, я знаю, что это нарушает наши протоколы. Но нас послали сюда не за целыми трупами, а только за биологическим материалом. Когда прибудут наши помощники, они проведут все раскопки по правилам. Но сейчас мы должны делать то, что можем сделать — собрать все возможные анализы и доложить о результатах.
Йосэйла встряхнула головой.
— Я ожидала, что буду работать с теми, кто знает, что делает.
Стоуп твердо сказал:
— А мы знаем, что делаем. Награда от республиканской разведки будет достаточной, чтобы профинансировать экспедицию на Стовекс. Но если мы дождемся, когда прилетит «Пенга Рифт», нам придется разделить награду с ними.
Он подождал, чтобы посмотреть, насколько он ее убедил, потом добавил:
— Я обещаю, что если возникнут какие-то проблемы, мы вернемся на корабль. Более того, я назначаю вас командовать высадкой.
Йосэйла, нахмурившись, посмотрела сначала на него, потом на пилота.
— Пилот, готовьте ровер.
Научный ровер 2-й модели, поддерживаемый притягивающим лучом, опускался на поверхность планеты. Пилот IX-26 поддерживал связь с учеными в кабине ровера.
— 850 метров…700 метров…650 метров…
— Принято.
Стоуп включил реактивные двигатели в фюзеляже и крыльях ровера. Йосэйла наблюдала из окна кабины, рассматривая поверхность, на которую им предстояло опуститься. Долина была покрыта снегом, но поверхность ледника, с которой снег сдувало ветром, была полем сплошных изломанных кусков льда, некоторые размером превосходили ровер. Йосэйла сказала:
— При сканировании с орбиты все это выглядело более гладким.
— Ровер может преодолевать подъем до сорока градусов. Все будет нормально.
— Это все равно, что прорубаться сквозь камень.
Стоуп сказал:
— Ну, лед все же не настолько твердый. Мы пробьем его.
В наушниках Стоупа раздался голос пилота:
— 220 метров.
— Принято. Крэнн, мы должны по крайней мере попытаться…
В это время туча белых частиц закружилась вокруг ровера, снизив видимость до нуля. Йосэйла с беспокойством сказала:
— Нам нельзя садиться при такой видимости. Если мы сядем на край одного из этих ледяных обломков…
— Мы зависнем в десяти метрах от поверхности и подробно просканируем ее. Если мы не увидим пригодной площадки, мы не будем садиться.
Йосэйла вздохнула:
— Хорошо.
Пилот доложил:
— Шестьдесят метров. Смотрите внимательно, не пропустите хорошее место для посадки.
Стоуп включил воздушные тормоза. Когда ровер оказался на малой высоте над ледником, его двигатели взмели в небо тучу снега.
— Двадцать пять.
Йосэйла всматривалась в окно кабины.
— Я не могу определить дистанцию
— Десять. Пять. Стоп! Вы прямо над ними.
Стоуп потянул штурвал на себя и взглянул на показания сканеров.
— Здесь.
Передняя стойка шасси попала в щель в леднике, но видимых повреждений не было видно. Корпус ровера прочно стоял на льду. Стоуп облегченно усмехнулся и перевел систему в режим ожидания.
— Не так уж и плохо.
Йосэйла недовольно заметила:
— Еще лучше было бы так же легко убраться отсюда.
Друг за другом они пролезли через узкий люк над отсеком орбитальных двигателей в воздушный шлюз. Там они помогли друг другу одеться в импровизированные защитные костюмы — Йосэйла оделась в единственный аварийный скафандр, который нашелся на корабле, а Стоуп — в стандартный защитный скафандр исследователя, дополненный перчатками, занятыми у пилота.
Они не ожидали увидеть ослепляющий блеск льда, когда дверь шлюза открылась. Небо было чистым, и свет бело-голубого ослепительного солнца отражался в кристаллах льда так ярко, словно это было само солнце. В шлеме Йосэйлы были солнцезащитные элементы, но Стоуп был вынужден зажмуриться. Когда он, наконец, смог открыть глаза, он воскликнул:
— Потрясающе!
Йосэйла проворчала:
— Любоваться видами будем, когда закончим.
Работа продвигалась медленнее, чем должна была. Сверло никак не устанавливалось в рабочее положение, давая Йосэйле причину для беспокойства — сможет ли нормально закрыться люк и убраться шасси, если надо будет срочно взлетать. В толстых перчатках было очень неудобно работать. Сигналы эхолота, измерявшего глубину льда до тела внизу, искажались странным эхом. Чтобы вал сверла не замерз, пришлось включить его на малые обороты, громкие звуки его мотора еще больше усложнили измерение глубины.
Наконец устройство для бурения льда заработало, устремившись в глубину ледника. Стоуп, перекрикивая грохот установки, крикнул Йосэйле:
— Семь секций! Под таким углом нам нужно семь секций!
Она махнула рукой в знак того, что сообщение принято и полезла в ровер за новыми деталями. Случайно прикоснувшись к борту ровера, она почувствовала, что он сильно вибрирует. Через секунду она заметила, что так же трясется и палуба под ногами. Бурильная установка грохотала так, как будто в ее подшипниках был песок. Йосэйла выскочила из ровера и закричала:
— Выключи ее!
Добежав до пульта управления раньше Стоупа, она сама выключила установку. Но ни вибрация, ни шум не исчезли. Напротив, стали еще сильнее.
С ужасом они посмотрели на гребень горы, мимо которого они еще недавно пролетали, сейчас этого гребня не было видно. Оттуда скатывалась огромная стена снега и льда, закрывавшая небо.
Они не успели взлететь. Лавина перевернула ровер как игрушку, сметая его яростной силой ледяного потока.
Ландо сказал:
— Здесь явно не хватает ориентиров. Нам нужно как-то пометить это место, чтобы мы опять смогли его найти.
Бластерным резаком он срезал маленький треугольник с одного угла решетчатого кузова с инструментами.
— Где была наша дверь? Здесь?
Лобот указал:
— Ниже. Вот здесь.
— Хорошо, что ты запомнил.
Ландо сделал разрез в переборке и вставил туда металлический треугольник. Поверхность сразу же закрылась вокруг него. Лобот сказал:
— Нам понадобится больше, чем один ориентир.
Он достал кусок провода, продернул его в одно из решетчатых отверстий на треугольнике и завязал узлом.
— Один узел будет обозначать первый ориентир. На следующем мы завяжем два узла.
Ландо сказал:
— Здорово придумано. Но есть еще одна проблема, которую я не предусмотрел, когда собирал снаряжение. Топливо для моих мини-двигателей израсходовано уже на шестьдесят процентов.
Лобот ответил:
— В моем скафандре еще осталось девяносто процентов топлива. К сожалению, нет возможности перекачать часть топлива в твои двигатели.
— Ты сможешь буксировать меня, если понадобится. R2, а как у тебя с топливом?
Астродроид прогудел в ответ, 3РО перевел:
— R2 говорит, что с топливом пока нормально, но скоро будет необходима подзарядка аккумуляторов.
Ландо мрачно сказал:
— Было бы также неплохо найти здесь кислородный клапан. Итак — мы в совершенно непредвиденной ситуации. Корабль прыгнул в гиперпространство второй раз, и нам абсолютно неизвестно в каком направлении он сейчас летит. Значит, наша первая задача — найти и отключить гиперпривод и остановить корабль.
С3-РО запротестовал:
— Но, мастер Ландо, если мы отключим гипепривод, мы можем оказаться в абсолютно неизвестной нам точке Галактики. Возможно, было бы лучше найти хозяев этого корабля и попросить их вернуть нас на Корускант.
— 3РО, мне кажется, что сейчас мы — хозяева этого корабля. Сейчас мы должны во-первых остановить корабль, во-вторых выяснить, в какой части Галактики он остановился, в третьих узнать, где наши ближайшие союзники, в четвертых найти способ связаться с ними. Если мы успеем сделать это все до того, как мы с Лоботом задохнемся от нехватки кислорода, а вы с R2 отключитесь от нехватки энергии, тогда мы будем беспокоиться о том, кто построил этот корабль и зачем.
Лобот сказал:
— Мы сможем решать последующие задачи только при условии решения предыдущих.
— Да. Итак, где, по вашему мнению, здесь может находиться гиперпривод?
Лобот предположил:
— При таком дизайне корпуса, более эффективно было бы разместить гиперпривод в носовой части.
Ландо кивнул.
— Тогда пошли его искать.
Полковник Паккпекатт находился в посту связи, когда крейсер «Славный» вышел из гиперпространства. Техник доложил:
— Сэр, получено шесть сообщений. Директива из штаба флота с копией капитану Гэрчу. Сообщение от НРР с копией капитану Хэммаксу. Сообщение с пометкой «срочно» от Института Оброа. Донесения от «Молнии», «Прана» и «Нагуа».
— Эти три корабля следуют за нами. Хорошо… Отправьте все сообщения на мой дисплей.
Вернувшись на мостик, Паккпекатт сел в свое кресло и включил командирский дисплей. На его лице не отражалось никаких эмоций, когда он читал сообщения. Когда он закончил, он выключил дисплей и издал долгое шипение.
— Майор Легорбуру…
Изидро Легорбуру, офицер разведки, исполнявший обязанности тактического консультанта, отозвался:
— Полковник?
— Мой запрос о подкреплениях отклонен. Более того, мне приказано отозвать с поиска «Мародер», Пран» и «Нагуа» и вернуть их в распоряжение штаба флота.
Легорбуру удивленно покачал головой.
— Но это почти половина всего нашего соединения. Чего же они от нас могут ожидать после этого?
— Понятия не имею. Меня также поставили в известность, что «Славный» тоже может быть отозван. Нам приказано ожидать дальнейших распоряжений и не делать гиперпространственных прыжков больше, чем на один световой год.
Легорбуру сказал:
— По крайней мере, они разрешили нам продолжить поиск. Нам придется послать «Кеттмур» вперед, чтобы закрыть разрыв после того, как «Мародер» уйдет.
— «Кеттмур» уже ушел к Найкену с убитыми и ранеными с «Каури». Мы не можем вернуть его раньше, чем через день. Если ему вообще позволят вернуться к нам.
Легорбуру посмотрел на дисплей.
— Я не понимаю, полковник. Почему так внезапно изменились приоритеты? Что там случилось? Должно быть, что-то очень необычное, раз уж в штабе не могут обойтись без канонерки, которая уже тридцать лет в строю, и пары сторожевиков.
Паккпекатт прорычал:
— Эту информацию они не сочли нужным мне сообщить.
— Полковник, может быть, мне удастся узнать что-то по… скажем так, неофициальным каналам. Разрешите мне попробовать?
Паккпекатт кивнул.
— Давайте. Мы должны знать, что там происходит.
Глава 3
Процессию, шествовавшую по коридору внутри огромного корпуса Тилайконского Странника, возглавлял Ландо Калриссиан, сжимавший в руке боевой бластер. За ним следовал R2, буксировавший за собой кузов с инструментами. Замыкал процессию Лобот, тащивший на своей спине С3-РО.
Ландо оглянулся.
— Это моя ошибка. Я должен был взять ракетный ранец для 3РО. А еще — контейнеры с запасом топлива и кислорода.
Лобот ответил:
— У нас было все это на «Леди Удаче». Но все нельзя погрузить в сани.
— Я бы сейчас обменял все в этом кузове на пару резервуаров с кислородом.
Лобот указал на стену коридора.
— Интересный дизайн. Эти Квелла как будто специально хотели сделать пребывание на борту корабля максимально неудобным. Здесь нет искусственной гравитации, переборки не магнитные, на них даже нет поручней.
Ландо мрачно спросил:
— Ну, и что тут интересного?
— Как что, они же все-таки должны были тут как-то передвигаться?
— Может быть, они были огромными слизнями, вроде хаттов, только шириной с весь этот коридор?
Лобот сказал:
— Может и так. Но даже огромные слизни не чувствовали бы себя комфортно в невесомости. Я все время думаю, что где-то на корабле должен быть выключатель, который включает гравитационное поле.
Коридор, казалось, не имел конца. Тусклый свет позволял увидеть, что коридор уходит все дальше и дальше во тьму.
— Сколько мы уже здесь?
Лобот ответил:
— Рекордеры R2 зафиксировали, что мы вошли на борт Странника 3 часа 8 минут назад. Мы покинули нашу точку входа сорок восемь минут назад.
— По моим расчетам, мы должны были уже пройти расстояние, равное длине корабля и даже больше того. Мы двигаемся со скоростью метр в секунду, 45 минут это 2700 секунд. А этот корабль не более полутора километров в длину.
Лобот сказал:
— Возможно, мы попали в один из внешних трубопроводов, опоясывающих корпус, и двигаемся по кругу?
— Не думаю, мы бы это заметили.
— Интересно, как? Без нормальных ориентиров это весьма трудно заметить.
— Ты прав. R2, покажи мне твою карту.
На голографической карте корабля, скопированной с данных Паккпекатта, были отмечены данные с сенсоров движения R2, в виде ярко-красной линии. Линия доходила до конца корпуса корабля и выходила за его пределы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22